социум, культура, переход, переходность, философия, мифология, традиция, кризис культуры.

В статье рассматривается одна из насущных задач современной науки: выявление соотношения категорий «перехода» и «переходности» с современным состоянием и особенностями развития классической и современной философии и культуры. Несмотря на важный для отечественной науки, отмеченный в названии статьи аспект исследования данной проблематики, наличие ряда разрозненных исследований в данной области научного знания не дают целостного представления о раскрываемой автором теме.

Текст статьи:

Категории перехода и переходности в современной науке всецело отражают ее развитие и состояние. Ф. Шиллер в одном из своих писем конца XVIII века, размышляя о будущем истории, говорил, что история философии, история церкви, история нравов и ис­кусства,  история торговли и политическая история соединятся воедино, и возможно будет создана универсальная история. Р. Вагнер в своем творчестве так же мечтал о создании «универсального творчества» и считал, что все направления искусства соединятся воедино и этим «универсальным искусством» станет опера. Однако, развитие как науки, так и культуры произошло совсем по другому пути, в наши дни доминирующими остаются узконаправленные исследования определенных культурных явлений и отрицание всего того, что их сближает или связывает.

Рассмотрим две противоположные концепции развития истории культуры:

• позитивную философию, рассматривавшую историю культуры как хронологию;
• противостоящей ей линейный прогресс, рассматривающий закономерность развития и переходного процесса культуры.

Для урегулирования разногласий между этими двумя концепциями впоследствии возникла теория локальных цивилизаций. Закономерности переходных периодов в истории культуры как одного из составляющих единого целого впервые появились в восемнадцатом веке. Вначале это были попытки рассмотрения этого процесса в трудах таких ученых как  Ж. Кондорсе, Ш. Монтескье, И. Гердера и др. В девятнадцатом веке вопросы переходного периода представляются уже в усовершенствованном виде в работах Г. Гегеля, О. Конта, Ф. Шеллинга. Каждый ученый рассматривал переходный процесс со своей точки зрения и предлагал свою оригинальную концепцию

Мы считаем необходимым отметить, что исследователи истории в различных областях, обращали внимание на некоторые особенности, возникающие вне линейной системы и множественность путей развития процессов, причем они обращали внимание на эти явления раньше, чем те, которые занимались взаимодействием развития в различных областях. Ученые, занимающиеся синергетикой в части самоорганизации систем и стремления к поискам усредненного состояния затруднялись объяснить и вписать в систему эти явления. Наука  стремилась и стремится к пониманию предыдущих, настоящих, и будущих событий и если это понимание попадает на переходный процесс, то некоторые ученые говорили о мерилах, которыми его можно было бы измерить для наведения порядка.

Интересно, что по закону перехода количества в качество происходила концентрация опыта по всем уровням системных отношений, которые взаимодействовали между собой, формируя новую стадию развития и позволяя управлять процессами, происходящими как во внешней, так и во внутренней составляющей системы. Эти процессы подтверждали формирование и переходных процессов, которые вели к усовершенствованию социокультурной системы мира, происходил переход потенциального в актуальное.

Переходные процессы происходили и происходят в разных направлениях, в различных формах, во всех сферах жизнедеятельности общества и носят общий характер, имеющий общие закономерности, является основой движения вперед, содержащие большое количество одномоментных изменений на различных уровнях, стадиях.

В современных отечественных и западных работах подчеркивается, что переходные процессы и переход имеют различную терминологию, и так или иначе о переходе говорят практически все, кто занимается изучением культуры. Если рассматривать переход как понятие культуры, то обобщая все вышесказанное, можно сказать, что во все периоды развития культуры, культура находится в состоянии перехода. Виды и характеристики перехода различны: спокойное развитие культуры или резкие изменения в ней.

Важно отметить, что Пелипенко А.А.и Яковенко И.Г определили культуру как систему: «культура есть система всеобщих принципов смыслообразовани я и самих феноменологических продуктов этого с мыслообразования, в совокупности определяющих иноприродный характер человеческого бытия».[1]

При этом, если рассматривать культуру как систему, состоящую из отдельных элементов, крайне трудно найти в ней период стабильности, то есть такой период, когда в культуре нет  никаких изменений и на нее нет никакого воздействия, напротив, культура постоянно подвергается воздействиям как внутренним, так и внешним, а значит, находится в постоянном состоянии  перехода. Скорость перехода прямо пропорциональна силе воздействия на культуру и именно от силы и направления воздействия зависят изменения, происходящие в культуре, то есть переход и переходный процесс. Причем это применимо как отдельным элементам, так и к системе культуры в целом.

Человечество качественно меняется, когда ломаются стереотипы мышления, происходят революции (как на уровне социума, так и на уровне сознания), происходит поиск выхода из кризисной ситуации. Процесс перехода, протекающий с отклонениями от нормального развития, рождает конфликт отношений в данных системах, переходными процессами необходимо управлять для достижения положительных результатов, движения вперед и улучшения качественных показателей изменений.

В соответствии с теорией относительности в любой жизненной системе (общество, коллектив, человек) существует  присущий только ей уровень сознания, который состоит из пространства проявления, времени цикла развития и уровня интеграции с окружающим миром. Система состоит из стадии инволюции, т.е. изучения опыта, анализа накопленного опыта, количественных и качественных показателей и эволюции, т.е. на основе познания и трансформации окружающего мира. Переход к иной стадии развития происходит в результате завершении стадии инволюции. Поэтому для того, чтобы определить закономерности и тенденции в переходном процессе, исследовать изменения, надо учитывать два аспекта: первый – объект изменения; второй – сам процесс изменения.

Одним из факторов, влияющим на возникновение переходного периода, является смена общественно-политического строя, когда изменение касается всех аспектов жизни и переходный период становится единственным вариантом для сохранения социума. Этот фактор кардинально влияет на организацию жизни и бытия людей, причем во всех элементах системы происходит переходные процессы (культуре, экономике, политике, социологии и др.).  Важно подчеркнуть, что новый смысл, возникающий в переходный период, может выступать как цель, к которой движутся отдельные элементы системы, переосмысление задач, стоящих перед культурой, меняется с учетом изменений, которые учитывают как особенности каждого элемента, так и их связей с общим. Иными словами, то есть переходный период исторически обусловлен и закономерен и занимает свое место в общем пространстве существования человечества. Отдельные элементы данной парадигмы, зарождавшейся в течение длительного времени и отдельные элементы которой описывали еще античные и средневековые мыслители, в настоящее время сложились в устойчивую систему знаний.

Таким образом, проанализировав научные подходы к определению перехода и переходности, можно сделать следующие выводы:

• культура находится в состоянии постоянного развития и изменения, то есть находится в постоянном движении, а точнее, в состоянии перехода, а скорость изменения процессов зависит от воздействия как внешних так и внутренних факторов и прямо пропорциональна силе этих воздействий;
• переходный процесс – это одна из составляющих общей системы, которая зависит от предыдущего стабильного состояния, способствующего созданию нового стабильного состояния но на новом более качественном уровне;
• в начале переходного процесса стабильная система распадается на отдельные составляющие, затем отдельные составляющие постепенно начинают кристаллизоваться и все вместе образуют новую стабильную систему, обладающую иными качествами.

Для того, чтобы глубже исследовать систему культурного бытования интересующих нас понятий, необходимо рассмотрение развития культуры как с точки зрения перехода, переходного процесса, то есть с точки зрения динамики культуры, так и с позиций статики культуры. Рассмотрим, что традиционно подразумевается под этим словом: «Различие между статистической и динамической закономерностями относительно, так как, строго говоря, всякая динамическая закономерность представляет собой статистическую закономерность вероятностью осуществления событий, близкой к единице, или — в предельных случаях для совершенно неизбежных событий — равной единице. Это обусловлено тем, что всякая материальная система неисчерпаема, состоит из бесчисленного множества элементов материи, обладает многообразием внешних связей и качественно меняется с течением времени».[2]

В современных определениях статики культуры существуют противоречия, статическое состояние рассматривается как движение, действительно невозможно представить себе период в развитии культуры, где бы не существовало движения вперед и изменений. Движение это не однородно и правомерней  говорить о «скорости» изменений, и скорее нужно говорить не о статике культуры, а об условно стабильной системе, где развитие самой системы и ее отдельных составляющих происходит медленно. При увеличении же скорости или при увеличении факторов воздействующих на систему происходят изменения в системе с большой скоростью, а связи между элементами системы ослабляются или даже могут быть потеряны, что не уничтожает систему, а увеличивает у системы возможность выбора путей развития и установления новых связей и создает впечатление хаоса.

Пригожин И. и Стенгерс И. определили хаос как понятие, объединенное с построением матрицы для исследования нелинейных процессов и как фактор самоконструирующий нелинейную среду, то есть «порядок из хаоса»: «Для того, чтобы восстановить и инерцию, и возможность неожиданных событий, то есть восстановить открытый характер истории, необходимо признать ее фундаментальную неопределенность». (Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. — М.: Прогресс, 1986 — 432 с.)

Если посмотреть на хаос как на систему, то можно, видимо, найти  и закономерности, позволяющие управлять этим процессом, и уж во всяком случае на хаос нужно смотреть с большим оптимизмом. Понятие нестабильности, по словам И. Пригожина, освобождается теперь от негативного оттенка… «Неустойчивость может выступать условием стабильного и динамичного мира».[3]

Интерес ученых к хаосу вызван тем, что эта область мало изучена и хаос всегда воспринимался как нечто неуправляемое и не имеющее закономерности. Так Тофлер в предисловии к книге «Порядок из хаоса» Пригожина И. и Стенгерс И. говорит, что нестабильность «особенно интересна тем, что она акцентирует внимание на аспектах, наиболее характерных для современной стадии ускоренных социальных изменений: разупорядоченности, неустойчивости, разнообразии, неравновесности, нелинейных соотношениях… и темпоральности — повышенной чувствительности к ходу времени». (Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. — М.: Прогресс, 1986 — 432с)

В последующих работах автор так же обращался к вопросам неустойчивости системы: «в сильно неравновесных условиях процессы самоорганизации соответствуют тонкому взаимодействию между случайностью и необходимостью, флуктуацией и детерминистическими законами». (Пригожин И. Философия нестабильности // Вопросы философии 1991.- N 6-С. 46-52.)

Интересно, что для решения нахождения закономерностей построения системы из разобщенных элементов, находящихся в хаотическом движении, ученые обращаются к дисциплинам далеким от культурологии, пытаясь найти общие закономерности в различных процессах и наоборот, ученых не занимающихся вопросами культурологии как основной дисциплины тоже интересуют вопросы случайного поведения элементов. Цитолог А. Лима-де-Фариа, говоря о хаосе, считает, что «настанет день, когда эти интерпретации будут вытеснены объяснениями, основанными на представлении об упорядоченных процессах».[4]

Вопрос хаоса, нестабильности систем, самоорганизующихся систем волнует ученых и для обсуждения данной проблемы был проведен семинар «Самоорганизация устойчивых целостностей в природе и обществе, который объединил ученых разных дисциплин, работающих по данной проблеме.  Рассмотрение онтологического конструирования в основе которого рассматривается в качестве фундаментального концепта порядок и хаос.

Ученый Красиков В.И. так объясняет данную постановку вопроса: «равноправие этих состояний мироздания, которые есть скорее лишь наш способ миропредставления, ибо «на самом деле» имеет место «быть» всегда нейтральное, среднее между порядком и хаосом — становление, которое мы, в зависимости от особенностей менталитета и степени развития самоанализа, понятийно экстремализуем как «порядок» или как «хаос»: «Мир в синергетической картине мира понимается как совокупность порядков и хаосов: разные провиниции вселенной находятся в разных состояниях. Есть мир энтропии уравнивания, упрощения среды, «разрушения структур», равновесных, термодинамических систем, мир хаотизации. Вместе с тем, есть и мир эктропии — восходящей эволюции, становления порядков».[5]

Современными учеными были всесторонне рассмотрены вопросы, относящиеся к хаосу, и больше всего исследователи обращали внимание на то, что хаос является системой и рассматривают его как неустойчивую, самоорганизующуюся систему. Так ученый Хиценко В.Е рассматривает хаотический режим в социологическом аспекте, что «вместо подчиненности в иерархических структурах свобода и ответственность в децентрализованных сетях коллегиальных отношений. Вместо внешнего планирования циркулярные механизмы самоорганизации».[6]

Данная инерционность соотносится с понятием культурного лага (запаздывания) введенного Уильямом Огборном. Огборн рассматривал соотношение скорости движения материальной и нематериальной (адаптивной) культуры и высказал мнение о том, что адаптивная культура движется медленнее. Изменения в материальной жизни общества происходят быстрее, что приводит к рассогласованности и возникновению социальных проблем.

Данные рассмотренные нами аспекты являют собой научное предварение, необходимое для глубокого исследования категорий перехода и переходности.

творчество, повседневность, поиск истины, поиск себя.

Творчество – это исторически эволюционная форма активности людей, выражающаяся в различных видах деятельности и ведущая к развитию личности. Через творчество реализуются историческое развитие и связь поколений. Оно непрерывно раздвигает возможностей человека, создавая условия для покорения новых вершин. Творчество, считал Бердяев, выдает гениальную природу человека — каждый человек гениален; а соединение гениальности и таланта создает гения. Можно не быть гением, но быть гениальным. Гениальной может быть любовь матери к ребенку, мучительные поиски смысла жизни.

Текст статьи:

Творчество в качестве необходимого условия включает в себя вживание его субъекта в культуру, актуализацию некоторых результатов прошлой деятельности людей. Творчество охватывает все сферы человеческой жизни ,поэтому творческий процесс может быть разнообразным. Ведь творчество не имеет границ .Человек сам творит окружающую обстановку формируя  ту цветовую гамму которая ему по душе. Творческий человек стремится к независимости ,самодостаточности . При в взаимоотношениях творческие люди обладают громадным словарным и личным запасом: книг которые они прочитали ,мест в которых побывали . Творческие люди обладают не только талантом и гениальностью но и острым умом , они активны наблюдательны и при этом имеют хорошее чувство юмора.

Таким образом, творчество проникает во все сферы повседневной культуры такие как: межличностная; социальная; а так же бытовая сферы. Все они  включают в себя творческую деятельность,  общение,  различные потребности и.т.д.

Творчество может  проявляться и в бытовой сфере  например: в современной культурной практике широких слоев населения существует достаточно обширный слой бытового творчества, функционирующий по фольклорному типу. Сюда принято относить, в частности, музыкальное (песенное, инструментальное) и словесное творчество. Это — песни (бытовые, уличные, студенческие, караоке, туристские, частично так называемые бардовские песни и пр.), припевки, разного рода устные повествования несказочного характера: предания, современные былички, байки, устные рассказы, анекдоты,  толки и значительная область повседневной речевой стихии..

Таким образом, великое множество известных имен представителей различных профессий все эти люди проявили творческий подход в каком либо виде деятельности  и релизовавшие свои  способности на каком либо поприще. О творчестве  писали: Никола Пусен «нравственность, поведение, творчество»;  Ф.Ницше «творчество и человек» ; Л.А.Сенека «творчество и человек» ; В.О.Ключевский «творчество и искусство»;  Г.Флобер «психология и творчество» ; Н.Бердяев «смысл творчества» и мн.др. 

Творчество — далеко не новый предмет исследования. Оно всегда интересовало мыслителей всех эпох. Люди совершают каждый день массу дел, и каждое дело — задача, то более, то менее трудная. При решении задач происходит акт творчества, находится новый путь или создается нечто новое. Вот здесь-то и требуются особые качества ума, такие, как наблюдательность, умение сопоставлять и анализировать находить связи и зависимости — все то, что в совокупности и составляет творческие способности.

Творчество – это проявление высших способностей человека, высшая форма  его деятельности, создание нечто нового чего раньше не было. Попытки раскрыть сущность творчества и его закономерности предпринимались многими философами прошлого, начиная с античного времени. По мнению некоторых философов, человек – это такое сознательное существо, которое не просто отражает мир, но и преобразует его, что было бы невозможным без наличия творческой способности, без творческой активности. Именно в творчестве раскрывается с предельной ясностью сущность человека как преобразователя мира, творца новых отношений и самого себя.

Отношение к творчеству в различные эпохи изменялось кардинально. В Древнем Риме в книге ценился лишь материал и работа переплетчика, а автор был бесправен — не преследовались ни плагиат, ни подделки. Творчество в эпоху античности рассматривалось как самореализация личности, как деятельность, приносящая внутреннее умиротворение для себя и ради себя. Творчество было отделено от трудовой деятельности. Таким образом, свободные  граждане  могли заниматься творчеством, в отличие от них простой рабочий не имел такой возможности. В Средние века и значительно позднее творец был приравнен к ремесленнику, а если он дерзал проявлять творческую самостоятельность, то она никак не поощрялась. И лишь в XIX в. художники, литераторы, ученые и прочие представители творческих профессий получили возможность жить за счет продажи своего творческого продукта. Как писал А. С. Пушкин, «не продается вдохновенье, но можно рукопись продать». При этом рукопись ценили только как матрицу для тиражирования, для производства массового продукта. [11]

В XX вв. реальная ценность любого творческого продукта также определялась не вкладом в сокровищницу мировой культуры, а тем, в какой мере она может служить материалом для тиражирования (в репродукциях, телефильмах, радиопередачах и т. д.). Поэтому существуют неприятные для интеллектуалов различия в доходах, с одной стороны, представителей исполнительского искусства (балета, музыкального исполнительства и т. д.), а также дельцов массовой культуры и, с другой стороны, творцов.[4]

Обществом, однако, разделялись во все времена две сферы человеческой активности: otium и oficium (negotium), соответственно, активность на досуге и деятельность социально регламентированная. Причем социальная значимость этих сфер менялась со временем. В Древних Афинах bios theoretikos — жизнь теоретическая — считалась более «престижной» и приемлемой для свободного гражданина, чем bios praktikos — жизнь практическая.

Интерес к творчеству, личности творца в XX в. связан, возможно, с глобальным кризисом, проявлением тотального отчуждения человека от мира, ощущением, что целенаправленной деятельностью люди не разрешают проблему места человека в мире, а еще более отдаляют ее решение.

В наше время, в эпоху научно-технического прогресса, жизнь становится все разнообразнее и сложнее, и она требует от человека не шаблонных, привычных действий, а подвижности, гибкости мышления, быстрой ориентации и адаптации к новым условиям, творческого подхода к решению больших и малых проблем. Если учесть тот факт, что доля умственного труда почти во всех профессиях постоянно растет, а все большая часть исполнительской деятельности перекладывается на машины, то становиться очевидным, что творческие способности человека следует признать самой существенной частью его интеллекта и задачу их развития — одной из важнейших задач в воспитании современного человека. Ведь все культурные ценности, накопленные человечеством — результат творческой деятельности людей.[15]

Таким образом, хотелось бы отметить ,что проблемы творчества  на протяжении всей истории  изучается многими науками: философией, психологией, науковедением, кибернетикой, теорией информации, педагогикой и др. В последние десятилетия встал вопрос о создании особой науки, которая исследовала бы творческую деятельность человека, — эвристики (считается, что термин «эвристика» происходит от «эврика» — «я нашел!», восклицания, приписываемого Архимеду при неожиданном открытии им основного закона гидростатики; «эврика» — слово, выражающее радость при решении какой-либо проблемы, при появлении удачной мысли, идеи, при «озарении»).[7]  Круг ее проблем широкий: здесь и вопрос о специфических чертах творческой деятельности, и о структуре, этапах творческого процесса, типах творческой деятельности, о соотношении научного и художественного творчества, о роли догадок и случая, о таланте и гениальности, стимулирующих и репрессирующих факторах творческого процесса, о роли мотивационных и личностных факторов в творческой деятельности, влиянии социальных условий на проявление творческих способностей и на творческий процесс, о творческой продуктивности возраста, роли научных методов в продуктивном мышлении, стиле мышления в науке и творчестве, диалоге и дискуссиях как средствах и формах научного творчества и т.п. [6] Философия изучает мировоззренческую сторону творческой деятельности человека, проблемы гносеологического и общеметодологического характера. В ее компетенции такие проблемы, как творчество и сущность человека, отражение и творчество, отчуждение и творческие способности, гносеологическая специфичность творческого процесса, творчество и практика, соотношение интуитивного и дискурсивного, социокультурная детерминация творческой деятельности, соотношение индивидуально-гносеологического и социологического уровней творчества, этика ученых и творческая деятельность, гносеологический и этический аспекты и др.[28] 

Творчество неоднородно: многообразие творческих проявлений поддается классификации по разным основаниям. Отметим лишь, что существуют разные виды творчества: производственно-техническое, изобретательское, научное, политическое, организаторское, философское, художественное, мифологическое, религиозное, повседневно-бытовое и т.п.; иначе говоря, виды творчества соответствуют видам практической и духовной деятельности. Таким образом, можно отметить, что виды творчества не только неоднородны, но также и сложны своей по структуре.[26] 

Все еще встречается представление, ограничивающее научное творчество нахождением решения проблемы. Но в этом случае не учтено само начало творческого процесса, начало его развертывания. Осознание потребности, постановка и формулирование проблемы — это начальные рубежи процесса поиска решения проблемы. Фиксируя конкретную проблемную ситуацию и цель исследования, проблема направляет весь творческий процесс в его сложном движении к результату. Идеальное, как центральное звено творческого процесса, рождается под непосредственным воздействием проблемности и для удовлетворения соответствующей потребности субъекта.

Говоря о потребностях нельзя, не обратить внимание, на природу творчества. Понятие природы творчества — связано с вопросом о потребностях личности.  Потребности человека делят на три исходные группы: биологические, социальные и идеальные.

Биологические (витальные) потребности призваны обеспечить индивидуальное и видовое существование человека. Оно порождает множество материальных квазипотребностей: в пище, одежде, жилище; в технике, необходимой для производства материальных благ; в средствах защиты от вредных воздействий. К числу биологических относится также потребность экономии сил, побуждающая человека искать наиболее короткий, легкий и простой путь к достижению своих целей.

К социальным потребностям относят потребности принадлежать к социальной группе и занимать в ней определенное место, пользоваться привязанностью и вниманием окружающих, быть объектом их любви и уважения. Сюда же включают потребность лидерства или противоположную ей потребность быть ведомым. [17]

Идеальные потребности включают в себя потребности познания окружающего мира в целом, в его отдельных частностях и своего места в нем, познания смысла и назначения своего существования на земле.

И.П. Павлов, причисляя потребность в поиске к числу биологических, подчеркивал, что ее принципиальное отличие от других витальных потребностей в том, что она практически не насыщаема. Потребность в поиске выступает в роли психофизиологической основы творчества, в свою очередь являющегося основным двигателем общественного прогресса. Потому ее ненасыщаемость принципиально важна, ведь речь идет о биологически предопределенной потребности в постоянном изменении и развитии.

Изучение творчества как одной из наиболее естественных форм реализации человеком биологической потребности в поиске и новизне. Многие психофизиологи склонны рассматривать творчество как разновидность активности, ориентированной на изменение проблемной ситуации или на перемены в самом субъекте, взаимодействующем с ней.

Подобная активность — характеристика поведенческая, а поведение людей и животных бесконечно разнообразно по своим проявлениям, формам и механизмам.

Естественно, что в жизни любого живого организма и, в первую очередь, человека очень важно и автоматизированное, стереотипное реагирование, и гибкое, поисковое, направленное на открытие новых способов взаимодействия со средой. Оба типа реагирования занимают важное место в повседневном поведении живых существ, взаимно дополняя друг друга, но отношения указанных типов характеризуются не только взаимным дополнением. Стереотипное, автоматизированное реагирование позволяет эффективно действовать и выживать в относительно стабильных условиях, максимально экономя силы и, главным образом, интеллектуальные ресурсы. Поисковая, исследовательская активность, напротив постоянно стимулирует работу мышления, создает, таким образом, основу для индивидуального программируемого поведения, что делает ее движущей силой развития и саморазвития индивида. Причем поисковая активность является не только гарантом приобретения индивидуального опыта, но и определяет прогресс популяции в целом. Поэтому, с точки зрения теории естественного отбора, наиболее целесообразно выживание тех особей, которые склонны к поиску и способны на основе добытых в ходе поиска знаний корректировать собственное мышление и поведение. [19]

И если у животных поисковая активность материализуется в исследовательском поведении и оказывается органично вплетенной в ткань жизнедеятельности, то у человека, кроме этого, она находит выражение в творчестве. Творчество для человека — наиболее распространенный и естественный вариант проявления исследовательского поведения. Исследовательский, творческий поиск привлекателен, по меньшей мере, с двух точек зрения: с точки зрения получения какого-то нового продукта и с точки зрения значимости самого процесса поиска. В социальном, психологическом и образовательном планах особенно ценно то, что человек способен испытывать и испытывает истинное удовольствие не только от результатов творчества, но и от самого процесса творческого, исследовательского поиска.

Значительная часть людей при выборе жизненного пути ищут для себя такую работу, которая не требовала бы применения творческих способностей. Многие люди испытывают эмоциональный дискомфорт в проблемных ситуациях, когда необходим выбор, когда требуется самостоятельность в принятии решений. Поэтому одно из главных отличий творца не просто отсутствие страха перед проблемной ситуацией, а стремление к ней. Обычно стремление к поиску, к разрешению проблемных ситуаций, сочетается со способностью использовать в своих интересах нестабильность, неоднозначность. 

Обобщая вышесказанное, отметим, что применительно к творческой деятельности можно сказать, что основным фактором, побуждающим генерирование творческих догадок, гипотез, является сила потребности (мотивация), а факторами, определяющими содержание гипотез, — качество этой потребности и вооруженность творящего субъекта, запасы его навыков и знаний. Не контролируемая сознанием интуиция всегда работает на потребность, доминирующую в иерархии потребностей данной личности. Зависимость интуиции от главенствующей потребности (биологической, социальной, познавательной и т.д.), всегда необходимо учитывать. Без выраженной потребности познания (потребности часами думать об одном и том же) трудно рассчитывать на продуктивную творческую деятельность. Если решение научной проблемы для личности является лишь средством для достижения, например, социально престижных целей, его интуиция будет создавать гипотезы и идеи, связанные с удовлетворением соответствующей потребности. Вероятность получения принципиально нового научного открытия в этом случае сравнительно не велика.

У Николая Бердяева в книге «Смысл творчества» подведен итог предыдущих исканий и открыта перспектива разворачивания уже самостоятельной и оригинальной его философии. Она создавалась в ситуации конфликта с официальной православной церковью. В это же время Бердяев вступает в острую полемику и с представителями православного модернизма – группой Д.С. Мережковского, ориентированной на идеал «религиозной общественности», и «софиологами» С.Н. Булгаковым и П.А. Флоренским. Неординарность книги была сразу осознана в религиозно-философских кругах России. Особенно активно реагировал на неё В.В. розанов. Он констатировал, что по отношению ко всем предыдущим сочинениям Бердяева «новая книга является «общим сводом» над отдельными флигелями, постройками и чуланчиками».

Николай Александрович Бердяев родился 6/19 марта 1874 г. в Киеве. Его предки по отцовской линии принадлежали к высшей военной аристократии. Мать – из рода князей Кудашевых (по отцу) и графов Шуазель-Гуффье (по матери). В 1884 г. он поступил в киевский кадетский корпус. Однако обстановка военного учебного заведения оказалась для него совершенно чуждой, и Бердяев поступает на естественный факультет Университета Святого Владимира. Зимой 1912-1913 гг. Бердяев вместе с женой Л.Ю. Трушевой едет в Италию и привозит оттуда замысел и первые страницы новой книги, законченной к февралю 1914 г. Это был опубликованный в 1916 г. «Смысл творчества», в котором, отмечал Бердяев, его «религиозная философия» впервые была вполне осознана и выражена. Удалось это потому, что принцип построения философии посредством выявления глубин личностного опыта был однозначно осознан им как единственный путь к вселенскому, «космическому» универсализму.

К традициям русской философии он подключает средневековую мистику Каббалы, Мейстера Экхарта, Якоба Беме, христианскую антропологию Фр. Баадера, нигилизм Фр. Ницше, современный оккультизм (в частности антропософию Р. Штейнера).

Казалось бы, такое расширение границ философского синтеза должно было создать для Бердяева лишь дополнительные трудности. Но он вполне сознательно шёл на это, ибо обладал уже ключом к гармонизации того значительно философско-религиозного и историко-культурного материала, который лёг в основание «Смысла творчества». Таким ключом является принцип «антроподицеи» – оправдание человека в творчестве и через творчество. Это был решительный отказ от традиционализма, отказ от «теодицеи» как главной задачи христианского сознания, отказ признать завершённость творения и откровения. Человек поставлен в центр бытия – так определяется общий контур его новой метафизики как концепции «моноплюрализма». Центральным стержнем «Смысла творчества» становится идея творчества как откровения человека, как совместно с Богом продолжающегося творения.

Таким образом, Бердяев, стремится  максимально прояснить и адекватно выразить ядро своей религиозно-философской концепции, которое воплотилось в «Смысле творчества».

Говоря о творческой свободе, Н. Бердяев повторяет мысли Канта, Гегеля  о взаимодействии свободы и творчества.

Творчество неотрывно от свободы. Лишь свободный творит. Из необходимости рождается лишь эволюция; творчество рождается лишь из свободы. Когда мы говорим на нашем несовершенном человеческом языке о творчестве из ничего, то мы говорим о творчестве из свободы.    Человеческое творчество из «ничего» не означает отсутствия сопротивляющегося материала, а означает лишь ничем не детерминированную абсолютную прибыль. Детерминирована только эволюция; творчество не вытекает ни из чего предшествующего. Творчество — необъяснимо. Творчество — тайна. Тайна творчества есть тайна свободы. Тайна свободы — бездонна и неизъяснима [5:104], она — бездна. Так же бездонна и неизъяснима тайна творчества. Те, кто отрицают возможность творчества из ничего, те неизбежно должны поместить творчество в детерминированный ряд и тем отвергнуть свободу творчества. В творческой свободе есть неизъяснимая и таинственная мощь созидать из ничего, недетерминированно, прибавляя энергию к мировому круговороту энергии. Акт творческой свободы трансцендентен по отношению к мировой данности, к замкнутому кругу мировой энергии. Акт творческой свободы прорывает детерминированную цепь мировой энергии. И для точки зрения имманентной мировой данности он всегда должен представляться творчеством из ничего. Боязливое отрицание творчества из ничего есть покорность детерминизму, послушание необходимости. Творчество есть то, что идет изнутри, из бездонной и неизъяснимой глубины, а не извне, не из мировой необходимости. Само желание сделать понятным творческий акт, найти для него основание есть уже непонимание его. Понять творческий акт и значит признать его неизъяснимость и безосновность. Желание рационализировать творчество связано с желанием рационализировать свободу. Свободу пытаются рационализировать и те, которые ее признают, которые не хотят детерминизма. Но рационализация свободы есть уже детерминизм, так как отрицает бездонную тайну свободы. Свобода предельна, ее нельзя ни из чего выводить и ни к чему сводить. Свобода — безосновная основа бытия, и она глубже всякого бытия. Нельзя дойти до рационально ощутимого дна свободы. Свобода — колодезь бездонно глубокий, дно его — последняя тайна [5;105]. 

Но свобода не есть отрицательное предельное понятие, лишь указующее границу, которой нельзя рационально переступить. Свобода — положительна и содержательна. Свобода не есть только отрицание необходимости и детерминированности. Свобода не есть царство произвола и случая в отличие от царства закономерности и необходимости. Не понимают тайны свободы и те, которые видят в ней лишь особую форму духовной детерминированности, детерминированности не внешней, а внутренней, т.е. считают свободным все, что порождается причинами, лежащими внутри человеческого духа. Это наиболее рациональное и приемлемое объяснение свободы, в то время как свобода и нерациональна, и неприемлема. Поскольку дух человеческий входит в природный порядок, в нем все так же детерминировано, как и во всех явлениях природы. Духовное не менее детерминировано, чем материальное. Индусское учение о Карме есть форма духовного детерминизма. Кармическое перевоплощение не знает свободы. Свободен дух человеческий лишь настолько, насколько он сверхприроден, выходит из порядка природы, трансцендентен ему. [5]

Таким образом , детерминизм понимается у Бердяева  как неизбежная форма природного бытия, т.е. и бытия человека как природного существа, хотя бы причинность в человеке была духовной, а не физической. В детерминированном порядке природы творчество невозможно, возможна лишь эволюция.

Таким образом говоря о свободе и творчестве  Бердяев  утверждает, что   человек не только природное существо, но и сверхприродное. А это значит, что человек не только физическое существо, но и не только психическое существо в природном смысле слова. Человек — свободный, сверхприродный дух, микрокосм. И спиритуализм, как и материализм, может видеть в человеке лишь природное, хотя и духовное существо, и тогда подчиняет его духовному детерминизму, как материализм подчиняет материальному. Свобода не есть только порождение духовных явлений из предшествующих в том же существе. Свобода есть положительная творческая мощь, ничем не обосновываемая и не обусловливаемая, льющаяся из бездонного источника. Свобода есть мощь творить из ничего, мощь духа творить не из природного мира, а из себя. Свобода в положительном своем выражении и утверждении и есть творчество.

Творческий акт всегда есть освобождение и преодоление. В нем есть переживание силы. Обнаружение своего творческого акта не есть крик боли, пассивного страдания, не есть лирическое излияние. Ужас, боль, расслабленность, гибель должны быть побеждены творчеством. Творчество по существу есть выход, исход, победа. Жертвенность творчества не есть гибель и ужас. Сама жертвенность — активна, а не пассивна. Личная трагедия, кризис, судьба переживаются как трагедия. В этом — путь. Исключительная забота о личном спасении и страх личной гибели — безобразно эгоистичны. Исключительная погруженность в кризис личного творчества и страх собственного бессилия — безобразно самолюбивы. Эгоистическое и самолюбивое погружение в себя означает болезненную разорванность человека и мира. Человек создан Творцом гениальным (не непременно гением) и гениальность должен раскрыть в себе творческой активностью, победить все лично-эгоистическое и лично-самолюбивое, всякий страх собственной гибели, всякую оглядку на других. Человеческая природа в первооснове своей через Абсолютного Человека — Христа уже стала природой Нового Адама и воссоединилась с природой Божественной — она не смеет уже чувствовать себя оторванной и уединенной. Отъединенная подавленность сама по себе есть уже грех против Божественного призвания человека, против зова Божьего, Божьей потребности в человеке.

Думается,  говоря о свободе      Н. Бердяев  видит в ней  выход из рабства, из вражды «мира» в космическую любовь, победу над грехом, над низшей природой. По мнению Бердяева, только освобождение человека от себя приводит человека в себя.  Свобода от «мира» есть соединение с подлинным миром – космосом. Выход из себя есть обретение себя, своего ядра. И мы можем и должны почувствовать себя настоящими людьми, с ядром личности, с существенной, а не призрачной религиозной волей.[5; 210]

Таким образом,  человек свободен в своем творчестве — это высший уровень развития , а творчество проникает во все сферы бытия человека. Творчество не есть переход мощи творящего в иное состояние и тем ослабление прежнего состояния – творчество есть создание новой мощи из небывшей, до того не сущей. И всякий творческий акт по существу своему есть творчество из ничего, т.е. создание новой силы, а не изменение и перераспределение старой. Во всяком творческом акте есть абсолютная прибыль, прирост. Тварность бытия, совершающийся в нём прирост, достигнутая прибыль без всякой убыли – говорят о творящем и творчестве. О творящем и творчестве говорит тварность бытия в двояком смысле: есть Творец, сотворивший тварное бытие, и возможно творчество в самом тварном бытии. Мир сотворён не только тварным, но и творческим.  Мир, не сотворённый, не знавший творческого акта прибыли и прироста бытийственной мощи, не знал бы ничего о творчестве и не был бы способен к творчеству. Проникновение в тварность бытия приводит к осознанию противоположности между творчеством и эманацией. Если мир творится Богом, то есть творческий акт и творчество оправдано. Если мир лишь эманирует из Бога, то творческого акта нет и творчество не оправдано.

В подлинном творчестве ничто не убывает, а всё лишь прибывает, подобно тому как в Божьем творчестве мира не убывает Божественная мощь от своего перехода в мир, а прибывает мощь новая, не бывшая. Таким образом, по мнению Бердяева творчество не ест переход силы в иное состояние , обращая внимание на выделяемые им позиции такие как тварность и творчество мы можем предположить , что эти позиции рассматриваются Бердяевым как фенонимы. Поэтому мы можем сделать вывод, что  тварнось у Бердяева есть творчество. Думается, если мир тоже является творчеством, то оно есть везде, следовательно творчество есть и в культуре повседневности. 

Книга Н.А. Бердяева позволяет нам достаточно подробно вникнуть в смысл и процесс творчества , проанализировать творчество в процессе повседневности.  В повседневной жизни людям приходится изобретать, создавать свой мир. В «своем» мире люди участвуют и своим внешним планом (деятельностью, поведением), и внутренним (духовно-психическим) миром. Внутренняя жизнь стремится быть согласованной с внешней и наоборот, поскольку люди так или иначе хотят жить в согласии с собой, в состоянии душевного равновесия. Это возможно благодаря способности людей создавать и накладывать на мир фактов и процессов свой смысловой и ценностно-нормативный порядок и приводить оба эти мира в соответствие друг другу. Ясно также, что социальное взаимодействие невозможно без устойчивых символических форм. Появляются артефакты — структурно сходные объекты. Культура повседневности организуется в таких символических формах, как позитивный опыт, имеющий свойство передаваться от человека к человеку, от поколения к поколению. Социокультурный опыт людей кодируется в мимике, жестах, телодвижениях, интонациях и словах, формулах, образах, технологиях. Эти проявления существуют в областях совместной жизнедеятельности людей, межличностной вербальной и невербальной коммуникации, письменных текстах, сферах невербальных эстетических объектов. Для участия в такого рода коммуникациях человек должен обладать определенной культурной компетентностью . 

Таким образом, люди, от природы наделенные творческим даром, утверждают, что их творчество относится к первому типу. Это естественное свойство их обычного мышления. Они обращаются к нему так же просто, как переключают передачу в автомобиле. Творчество и конструктивность — характерная особенность мировоззрения таких людей. Это готовность искать новые идеи самостоятельно и замечать интересные мысли, высказанные другими. Некоторые основные черты такого «естественного» творчества можно сопоставить с методами целенаправленного нестандартного мышления. Все особенности творчества проявляются в следующих моментах культуры повседневности, таких как: 1. творческая пауза; 2. вызов; 3. зеленая шляпа; 4. простое фокусирование; 5. альтернативы; 6. провокационные идеи;7. умение слушать;8. творческий поиск. 

Рассмотрим  проявление особенностей творчества в культуре повседневности более подробно: Первой особенностью проявления творчества является «творческая пауза» — это способность удивляться. Готовность прервать гладкое течение действий или мышления, чтобы задать себе вопрос: «Есть ли альтернатива?», «Нужно ли делать это так и только так?», «Где это можно применить?» Творческая пауза приходит во время беседы или чтения. Это просто пауза, и ничего больше. Она не так специфична, как фокусирование. Во вторых особенностью творчества является «творческий вызов» — это ключевой момент повседневного творчества. Должны ли мы делать это так, как мы делаем? Есть ли лучший способ? Попробуем взглянуть на это внимательнее. Очень важно помнить, что вызов — это не критика. Как только вызов приобретает критический характер, он перестает быть принадлежностью творчества. Постоянный критицизм разрушителен и неприемлем. Творческий вызов — это готовность признать, что возможны другие способы действий и эти способы могут сулить нам определенные преимущества. Творческий вызов не ищет недостатки, а лишь предполагает, что существующий метод — не всегда самый лучший. Вызов включает в себя паузу. Это момент удивления, когда мы задаем себе вопрос о том, почему мы делаем то, что мы делаем, именно так, а не иначе. Он также связан с анализом традиционности. Не обусловлен ли привычный способ действий историческими причинами? Не связан ли он требованиями других людей или обстоятельств? Вызов — это легкая неудовлетворенность и вера в то, что существуют возможности для изменения к лучшему. Третей особенностью творчества является, такой элемент как — «зеленая шляпа». Мыслительный настрой, который возникает у людей, когда они надевают зеленую шляпу, имеет много общего с повседневным творчеством. Зеленую шляпу можно надеть незаметно для других. Но можно также сознательно обратиться к собеседникам или участникам собрания с просьбой достать зеленые шляпы. Это означает призыв к совершению творческого усилия, призыв не замыкаться на одной идее и постараться найти альтернативные решения. Четвертой особенностью творчества можно обозначить как элемент — «простого фокусирования». Фокусирование обладает большей целенаправленностью, чем творческая пауза или вызов. Это определение творческой потребности: «Я хочу найти новые идеи, (область или цель)». Можно определить фокусирование и отложить его «впрок». Можно даже определить фокусирование как таковое, без намерения работать над ним в дальнейшем. Умение назначать фокусирование — важное свойство повседневного творчества. Само сознание, что нечто определено как «творческое фокусирование», приведет к тому, что вы ненамеренно станете обращаться к этому вопросу. Это также часть повседневного творчества. Пятой особенностью творчества являются -  «Альтернативы». Поиск альтернатив — самый очевидный пример проявления повседневного творчества. Иногда этот поиск неизбежен и продиктован внешними обстоятельствами. В этом случае «естественное», повседневное творчество помогает расширить диапазон поиска, не ограничиваясь теми решениями, которые сразу приходят в голову, и не вдаваясь в излишние подробности. Оно побуждает человека искать необычные варианты, и в этом заключается, пожалуй, его основное достоинство. Труднее сделать паузу, чтобы оглядеться в поисках альтернатив в том случае, если явные проблемы, трудности и потребности отсутствуют. Этот аспект поиска альтернатив тесно связан с творческой паузой, вызовом и простым фокусом. Для него характерна готовность искать в любом явлении возможность улучшения. 

Шестой особенностью творчества являются « провокационные идеи»- это элемент при котором  культура творчества прочно укореняется в организации, провокационные идеи становятся элементом повседневного творчества. Люди начинают использовать слово «ПРО» естественно, непринужденно и даже выдвигают очень сильные провокационные идеи (ПРО, лента конвейера движется вверх ногами). Разумеется, такой стиль мышления возможен только в том случае, если человек знаком с методом выдвижения провокационных идей. Тем не менее многим людям, от природы наделенным творческими способностями, свойственно стремление рассматривать «странные» идеи и даже побуждать к этому коллег и подчиненных. Сюда можно также причислить готовность трактовать любую, даже самую серьезную или высказанную в шутку идею в качестве провокационной. Провокационная установка мышления имеет две положительные стороны:1. Из самой неточной или нелепой идеи можно извлечь пользу, применив к ней технику перехода.2. Выдвижение провокационных идей позволяет «сорвать» мышление с его обычной колеи. 

Седьмой особенностью творчества является не мене важной чем все остальные особенности это — «умение слушать собеседника». Даже в том случае, если сами вы не собираетесь придумывать что-то новое (или думаете, что не собираетесь), то можете помочь рождению ценных идей, поощряя собеседника доброжелательным отношением. Важно помнить, что «острый взгляд» также является источником творчества. Сюда можно отнести также развитие общей творческой культуры организации и поощрение творческого отношения и творческого поведения сотрудников. Восьмой заключительной особенностью является «Творческий поиск» И.П. Павлова. Причисляя потребность в поиске к числу биологических, И.П. Павлов  подчеркивает, потребность в поиске . Где творческий поиск выступает в роли психофизиологической основы творчества, в свою очередь являющегося основным двигателем общественного прогресса. Творчество для человека — наиболее распространенный и естественный вариант проявления исследовательского поведения. Исследовательский, творческий поиск привлекателен, по меньшей мере, с двух точек зрения: с точки зрения получения какого-то нового продукта и с точки зрения значимости самого процесса поиска. 

Таким образом, на материалах рассмотренных нами особенностей проявление  творчества  в культуре повседневности, и анализе работы Н.А. Бердяева «Смысл творчества»  мы еще раз подтвердили тот факт, что творчество  играет важную роль, так как является  исторически эволюционной формой активности людей, выражающаяся в различных видах деятельности и ведущая к развитию  у личности творческих способностей. Из работы Н.А.Бердяева мы выявили , что  творчество есть проявление свободы ,а творческий акт есть освобождение и преодоление. Человек свободен в своем творчестве — это высший уровень развития,  оно проникает во все сферы культуры повседневности. Через него реализуются историческое развитие и связь поколений. Оно непрерывно позволяет  улучшить возможности человека, создавая тем самым, условия для покорения новых вершин. 

Так же хотелось бы  отметим,  что культура повседневности способствует развитию отношений как межличностных, так и социальных. Ведь отношения – это и есть творчество. В межличностной сфере выделяются  следующие виды творческой активности такие как: антиципацию, воображение, фантазию,  эмпатию и.т.д. В свою очередь социально- культурное творчество включает в себя : общественно — политическое самодеятельное творчество ; производно-техническое самодеятельное творчество ; самодеятельное художественное творчество; естественно-научное самодеятельное творчество и.т.д  Все эти виды творчества их проявление  в межличностной и социальной сферах мы рассмотрим более подробно в следующей главе.

Список использованной литературы.
Айзепк Г. Ю. Интеллект: новый взгляд// Вопросы психологии. — № 1.- 2006.
Андреева Г.М. Социальная психология. – М.: Аспект пресс, 1998. — с.137-303.
Арнаудов М. Психология литературного творчества. — М.: Прогресс,
Баллер Э.А. Культура. Творчество. Человек. // Молодая гвардия.- 1970.-С.148
Богоявленская Д. Б. Интеллектуальная активность как проблема творчества. — Ростов-на-Дону, 2007.
Вишняк А.И. Тарасенко В.И. Культура молодежного досуга. – Киев:   Высшая школа, 1988-53с.
Гончаренко Н. В. Гений в искусстве и науке. — М.: Искусство, 2006.
Григоренко Е. А., Кочубей Б. И. Исследование процесса выдвижения и проверки гипотез близнецами // Новые исследования в психологии. — 2002.
Грузенберг СО. Психология творчества. — Минск, 2005.
Гудков Л. Общество-культура-человек. // Свободная мысль.-1991.-№17-С.54.
Демченко А. Возможности российского досуга // Клуб. – М., 1996.№ 7.-С.10-13.
Дорфман Л. Творчество в искусстве – искусства творчества. // Наука.- 2000.-549с.
Ерасов Б.С. Социальная культурология: Учебное пособие. – М: Аспект пресс, 1997.-С.196-233.
Ерошенков И.Н. Культурно-досуговая деятельность в современных условия.- М.: НГИК, 1994.-32с.
Жарков А.Д. Организация культпросвет работы: Учебное пособие- М.: Просвещение, 1989.-С.217-233.
Иконникова С.Н. Диалоги о культуре. – М.:  Лениздат, 1987-167с.
Ильин И. О творческом человеке. // ВВШ.-1990.-№6-С.90-92.
Каменец А.В. Деятельность клубных учреждений в современных условиях: Учебное пособие. – М.: МГУК, 1997-41с.
Кисилева Т.Г., Красильников Ю.Д. Основы социально-культурной деятельности: Учебное пособие. – М.: Издательство МГУК, 1995.-136с.
Клубоведение: Учебное пособие / Под ред.Ковшарова В.А.-М.: Просвещение, 1972.-С.29-46.
Клюско Е.М. Центры досуга: содержание и формы деятельности //  Центры досуга. – М.: НИИ культуры, 1987.-С.31-33.
Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Резонансное возбуждение творчества. // Вопросы философии.-1994.-№2-С.112.
Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство. — СПб., 2004
Лук А.Н. Проблемы научного творчества / Сер. Науковедение за рубежом. — М., ИПИОН АН СССР, 2004.
Немировский В.Г. Современная социология и культурные традиции. // Социологические исследования.-1994.-№3.-С.-25.
Николай Бердяев «Смысл творчеств»  (опыт оправдания человека).
ОлахА. Творческий потенциал и личностные перемены // Общественные науки за рубежом. Р. Ж. Сер. Науковедение. — 2004
Парандовский Я. Алхимия слова. — М.: Правда, 2003.
Перна И. Я. Ритмы жизни и творчества. — Л., 2007.
Пономарев Я. А. Психология творчества // Тенденции развития психологической науки. — М.: Наука, 2005.
Развитие и диагностика способностей // Под ред. В. Н. Дружинина и В. В. Шадрикова. — М.: Наука, 2005.
Рудкевич Л. А., Рыбалко Е. Ф. Возрастная динамика самореализации творческой личности // Психологические проблемы самореализации личности. — СПб: Изд-во СПбГУ, 2007.
Салахутдинов Р. Г. Организационные и педагогические основы социально-культурного творчества детей и молодежи. – Казань, издательство “ГранДан”, 1999. – 462с.
Салахутдинов Р. Г. Социально-культурное творчество как эффективное средство формирования культурной среды. – Казнь, РИЦ “Школа”, 2002. – 216с.
Спасибенко С. Творчество в процессе взаимоотношения общества и личности. // Социально-политический журнал.-1996.-№3-С.50-66. М.: Изд-во Г.А.Лемана и С.И.Сахарова, 1916
Хоровитц Ф. Д., Байер О. Одаренные и талантливые дети: состояние проблемы и направления исследований // Общественные науки за рубежом. Р. Ж. Серия Науковедение, 2007
Эллиот П. К. Префронтальная область коры больших полушарий головного мозга как организатор волевых действий и ее роль в высвобождении творческого потенциала человека // Общественные науки за рубежом. Р. Ж. Сер. Науковедение. – 2004