Автор(ы) статьи: Рахманин Алексей Иванович
Раздел: ИСТОРИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

православие, язычество, государственное устройство, церковь, обряды, обычаи, традиции.

Аннотация:

В статье рассматриваются основные факторы воздействия вводимого православия на становление онтологических факторов древнерусского общества. Сложное переплетение прочно укорененных элементов культуры во все сферы жизнедеятельности и новых религиозных позиций коснулось всех социальных страт и внесло значительный вклад в их трансформацию.

Текст статьи:

Несущим элементом любой культуры является религия. Это не про­сто вера в сверхъестественное или система обрядов — это образ жиз­ни, определенная система идей, верований, представлений о челове­ке, его месте в мире. Русь времен Владимира стала государством, переросла языческие верования, была окружена народами, имею­щими свою письменность, развитые религии. Она стремилась войти в этот мир. Принятие христианства от Византии было подготовлено всей предшествующей историей Руси.

Принятие христианства привело к смягчению нравов: на грабеж и убийство стали смотреть как на величайшие гре­хи, а прежде они считались признаком доблести. Христиан­ская мораль ограничивала (как правило, только на словах) алчность богатых, заставляла их видеть в простолюдинах, и даже в рабах, людей.

Христианство на Руси было принято в восточном, ви­зантийском варианте, позднее получившем название — пра­вославие, т.е. истинная вера. Русское православие ориенти­ровало человека на духовное преображение и оказало огром­ное влияние на формирование менталитета (общественного сознания) древнерусского общества. В отличие от католи­чества, оно в большей мере было художественно-культурной, эстетической системой ценностей, чем политической. Пра­вославную церковь характеризовала свобода внутренней жиз­ни, устраненность от светской власти.

Распространилось православное мировоззрение — стрем­ление к пониманию смысла жизни не в мирском богатстве, а во внутреннем духовном единстве. Традиционное состра­дание русского народа получило свое утверждение в христи­анстве, в его внимании к нищим, больным и убогим, в тре­бовании помогать человеку, попавшему в беду.

В целом, выбор Византийского православия Древней Ру­сью в качестве государственной религии определил особен­ности развития российской цивилизации. Постепенно в стране складывались политические, экономические и культурные традиции, подобные византийским:

— авторитарная государственная власть, господствующая над церковью и обществом;

— преобладание в церковных функциях поучения человека, а не объяснения мира;

— стремление воплотить в мирской жизни божественный идеал.

Однако Русь не была пассивным объектом приложения византийской культуры — приобретая византийское наследие, она и сама оказывала сильное влияние на политическую организацию общества. Попытаемся рассмотреть этот момент подробнее.

Анализируя Русскую Правду, Ключевский В.О. по праву назвал её довольно верным отражением русской юридической действительности XI и XII вв., но отражением далеко не полным[1]. Она воспроизводит один ряд частных юридических отношений, построенных на материальном, экономическом интересе; но в это царство материального интереса всё глубже врезается с конца Х в. новый строй юридических отношений, едва затронутый Русской Правдой, который созидался на ином начале, на чувстве нравственном. Эти отношения проводила в русскую жизнь церковь. Памятники, в которых отразился этот новый порядок отношений, освещают русскую жизнь тех веков с другой стороны — с той, которую оставляет в тени Русская Правда[2]. Например, устав Владимира Святого, где этот князь заклинает своих преемников блюсти нерушимо постановления, составленные им на основании правил вселенских соборов и законов греческих царей, т. е. на основании греческого Номоканона. В списках этого устава много поправок, переделок, вставок, подновлений, словом, вариантов — знак продолжительного практического действия устава. Устав определяет положение церкви в новом для неё государстве. Церковь на Руси ведала тогда не одним только делом спасения душ: на неё возложено было много чисто земных забот, близко подходящих к задачам государства. Она является сотрудницей и нередко даже руководительницей мирской государственной власти в устроении общества и поддержании государственного порядка. С одной стороны, церкви была предоставлена широкая юрисдикция над всеми христианами, в состав которой входили дела семейные, дела по нарушению святости и неприкосновенности христианских храмов и символов, дела о вероотступничестве, об оскорблении нравственного чувства, о противоестественных грехах, о покушениях на женскую честь, об обидах словом. Так церкви предоставлено было устраивать и блюсти порядок семейный, религиозный и нравственный. С другой стороны, под её особое попечение было поставлено особое общество, выделившееся из христианской паствы и получившее название церковных или богадельных людей. Общество это во всех делах церковных и не церковных ведала и судила церковная власть. Оно состояло[3]:

1) из духовенства белого и чёрного с семействами первого,

2) из мирян, служивших церкви или удовлетворявших разным мирским её нуждам, каковы были, например, врачи, повивальные бабки, просвирни и вообще низшие служители церкви, также задушные люди и прикладни, т. е. рабы, отпущенные на волю по духовному завещанию или завещанные церкви на помин души и селившиеся обыкновенно на церковных землях под именем изгоев в качестве полусвободных крестьян,

3) из людей бесприютных и убогих, призреваемых церковью, каковы были странники, нищие, слепые, вообще неспособные к работе. Разумеется, в ведомстве церкви состояли и те духовные и благотворительные учреждения, в которых находили убежище церковные люди: монастыри, больницы, странноприимные дома, богадельни. Весь этот разнообразный состав церковного ведомства определён в уставе Владимира лишь общими чертами, часто одними намёками; церковные дела и люди обозначены краткими и сухими перечнями.

Практическое развитие начал церковной юрисдикции, намеченных в уставе Владимира, находим в церковном уставе его сына Ярослава. Это уже довольно пространный и стройный церковный судебник. Он повторяет почти те же подсудные церкви дела и лица, какие перечислены в уставе Владимира, но сухие перечни последнего здесь разработаны уже в казуально расчленённые и отчётливо формулированные статьи со сложной системой наказаний и по местам с обозначением самого порядка судопроизводства. Эта система и этот порядок построены на различении и соотношении понятий греха и преступления. Грех ведает церковь. преступление — государство. Всякое преступление церковь считает грехом, но не всякий грех государство считает преступлением. Грех — нравственная несправедливость или неправда, нарушение божественного закона; преступление — неправда противообщественная, нарушение закона человеческого. Преступление есть деяние, которым одно лицо причиняет материальный вред или наносит нравственную обиду другому. Грех — не только деяние, но и мысль о деянии, которым грешник причиняет или может причинить материальный или нравственный вред не только своему ближнему, но и самому себе. Поэтому всякое преступление — грех, насколько оно портит волю преступника; но грех — преступление, насколько он вредит другому или обижает его и расстраивает общежитие. На комбинации этих основных понятий и построен церковно-судный порядок в уставе Ярослава. Церкви подсудны грехи всех христиан и противозаконные деяния людей особого церковного ведомства. На этот двойной состав церковной юрисдикции и указывает устав, говоря от лица князя-законодателя: «…помыслих греховные вещи и духовные (т. е. духовно-сословные) отдати церкви»[4]. Согласно с этой комбинацией, церковная иерархия действовала не столько силой лиц, сколько правилами и учреждениями, ею принесёнными, и действовала не столько на политический порядок, сколько на частные гражданские и особенно на семейные отношения. Здесь, не ломая прямо закоренелых привычек и предрассудков, церковь исподволь прививала к туземному быту новые понятия и отношения, перевоспитывая умы и нравы, приготовляя их к восприятию новых норм, и таким путём глубоко проникала в юридический и нравственный склад общества.

Оно делилось по правам и имущественной состоятельности на политические и экономические классы, высшие и низшие, лежавшие один над другим, т. е. делилось горизонтально. Церковь стала расчленять общество в ином направлении, сверху вниз, вертикально. Если вспомнить состав общества церковных людей — это не был устойчивый и однородный класс с наследственным значением, не было новое сословие в составе русского общества: в число церковных людей попадали лица разных классов гражданского общества, и принадлежность к нему условливалась не происхождением, а волей или временным положением лица, иногда случайными обстоятельствами (убогие и бесприютные, странники и т. п.). Даже князь мог попасть в число церковных людей. Церковный устав князя Всеволода, составленный на основании Владимирова устава и данный новгородскому Софийскому собору во второй четверти XII в., причисляет к церковным людям и изгоев, людей, по несчастию или другим причинам потерявших права своего состояния, сбившихся с житейского пути, по которому шли их отцы[5]. Устав различает четыре вида изгоев: это — попов сын, не обучившийся грамоте, обанкротившийся купец, холоп, выкупившийся на волю, и князь, преждевременно осиротевший. Итак, рядом с общественным делением по правам и имущественной состоятельности церковь вводила своё деление, основанное на иных началах. Она соединяла в одно общество людей разных состояний или во имя цели, житейского назначения, религиозно-нравственного служения, или во имя чувства сострадания и милосердия. При таком составе церковное общество являлось не новым государственным сословием с духовенством во главе, а особым обществом, параллельным государственному, в котором люди разных государственных сословий соединялись во имя равенства и религиозно-нравственных побуждений.

Не менее глубоко было действие церкви на формы и дух частного гражданского общежития, именно на основной его союз — семейный. Здесь она доканчивала разрушение языческого родового союза, до неё начавшееся. Христианство застало на Руси только остатки этого союза, например кровомщение: цельного рода уже не существовало. Построенный на языческих основаниях, родовой союз был противен церкви, и она с первой минуты своего водворения на Руси стала разбивать его, строя из его обломков союз семейный, ею освящаемый. Главным средством для этого служило церковное законодательство о браке и наследовании. Трудным делом церкви в устройстве семьи было установить в ней новые юридические и нравственные начала. Здесь предстояло внести право и дисциплину в наименее поддающиеся нормировке отношения, направляемые дотоле инстинктом и произволом, бороться с многоженством, наложничеством, со своеволием разводов, посредством которых мужья освобождались от наскучивших им жён, заставляя их уходить в монастырь. Христианская семья, завязываясь как союз гражданский обоюдным согласием жениха и невесты, держится на юридическом равенстве и нравственном взаимодействии мужа и жены. Необходимое следствие гражданской равноправности жены — усвоение ей права собственности. Ещё в Х в. дружинная и торговая Русь знакома была с раздельностью имущества супругов: по договору Олега с греками на имущество жены не падала ответственность за преступление мужа. Церкви предстояло поддерживать и укреплять это установление: церковный устав Владимира Святого ей предоставил разбирать споры между мужем и женой «о животе»[6], об имуществе. Впрочем, влияние церкви на семейный быт не ограничивалось сферой действия формального церковного суда, регламентируемого уставами: оставались отношения, которые она предоставляла чисто нравственному суду духовника. Устав Ярослава наказывает жену, которая бьёт своего мужа, но обратный случай обходит молчанием. Духовника не следует забывать и при разборе статей церковных уставов об отношениях между родителями и детьми. Здесь закон ограничивается, как бы, простейшими, наименее терпимыми неправильностями семейной жизни, сдерживая произвол родителей в деле женитьбы или замужества детей, возлагая на родителей ответственность за целомудрие дочерей, карая детей, которые бьют своих родителей.

Таким образом, выбор православия Древней Ру­сью в качестве государственной религии определил особен­ности развития российской цивилизации. Постепенно в стране складывались политические, экономические и культурные традиции:

— авторитарная государственная власть, господствующая над церковью и обществом;

— преобладание в церковных функциях поучения человека, а не объяснения мира;

— стремление воплотить в мирской жизни божественный идеал.

Русь не была пассивным объектом приложения византийской культуры, она и сама оказывала сильное влияние на политическую орга­низацию общества.

Список литературы:

1. Ключевский В.О. Курс русской истории. Соч. в 9 тт. Ч. 1. М., 1987.

2. Домострой. СПб.: Наука, 1994.

3. Соловьев С.М. История России с древнейших времен: В 15 кн. Кн. 1. М., 1962.

4. Федотов Г.П. Русское религиозное сознание: Киевское христианство, Х-ХШ вв. М.: Гнозис, 1991.

5. Юдин А. Русская народная культура. Христианизация Руси и возникновение двоеверия. Первое южнославянское влияние. М.: Кнорус, 1999.