Архив рубрики: Выпуск 1 (5), 2006

Информологическая модель информатизации культурного пространства

Автор(ы) статьи: ПРОНИНА Л.А.
Раздел: не указан
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

Информатизация — это новый образ жизни, новые требования к человеку. Она привела не только к увеличению объема информации, созданию локальных и глобальных систем и сетей, баз данных и знаний, но и к появлению принципиально новых технологий, к новой культуре, к новому типу общества. Сам факт такого влияния является универсальным законом, не зависящим от общественно-политического строя. Можно сказать, что информатизация является фундаментальной проекцией глобального процесса социальных трансформацией. Центральная категория, характеризующая процесс информатизации, — это информация. На наш взгляд, целесообразно опираться на постулат И. Юзвишина, что все, что внутри нас и во всей Вселенной – это вездесущая информация. Итак, информатизация развивается, опираясь на информационные законы. С осмыслением роли информации в развитии человечества связана институциализация новых научных направлений, среди которых мы выделяем информациологию и информологию. Информология выступает как наука о процессах и законах передачи, распределения, обработки и преобразования информации. Концепция информологии – это концепция системного подхода к познанию окружающего мира.

По мнению А.И. Арнольдова, информация – общечеловеческая культурная, универсальная ценность, востребованная обществом. Она трактуется им как основа человеческого знания и как социальный институт, организующий систему духовных ценностей. Основное свойство живой материи – воспринимать и хранить информацию, поэтому человек, устанавливая с другими людьми определенные отношения, сознательно и творчески использует и преобразует мир информации, ее получение, хранение и передачу, вступает в информационные отношения. Форма информационных связей является для него основой жизнедеятельности и связана с его потребностью в знаниях, врожденных чувством любознательности, заряжающим человека особым типом умственной энергии [1].

В.Б. Бухман подчеркивает, что феномен культуры можно редуцировать к феномену социально ценной информации, которая являет себя и в знании, и в нормативах взаимоотношений и в самих взаимоотношениях. Человек в своей телесно-духовной сущности дуален информационно. Тело «целеполагает» самосохранение, комфорт, порядок, ограничение разнообразия, логику, то есть информацию; дух зовет к риску, свободе (включая свободу от логики), многоальтернативному выбору, разнообразию, то есть к диссипации (рассеянию) информации. Дуальность природы человека может рассматриваться в информационном контексте, что заставляет считаться с информационными закономерностями творчества, в частности с законом сохранения информации [2, с.150].

В ходе общественной эволюции, человеческого развития, процесса освоения жизненных реалий информация приобретает новое значение и новое содержание. Современное общество не может жить и развиваться без информации – наиболее выраженной формы культуры общества, и человек в нем выступает и созидателем, и распространителем, и хранителем информации, взаимодействуя по формуле «человек – информация – человек». Хотя, как показывает исторический опыт, информация (или ее отсутствие) всегда играла важную роль в развитии общества и личности, но в период распространения новых информационных технологий, ее влияние все более актуализируется.

«Правомерна идея полифонии информации как одного из всеобщих способов распространения духовных ценностей и как органичного элемента культурного процесса. … Связанная с бытием человека, непрерывно осознаваемая и воспринимаемая им, информация становится произведением культуры. Она не просто элемент социальной структуры общества. Она – образ культуры и мышления людей, способ их организации и объединения. Связывая сотни людей, информация создает духовный мир, в котором человек живет, создает культурные ценности, делает научные открытия, формирует новые религиозные системы» [5, с.15].

Информатизация ведет к принципиально новым технологиям: информация находится внутри нас, вне нас, между нами и вокруг нас как единая сущность мироздания. Ее дифференцируют на естественную и искусственную, объективную и субъективную, информационную и информациологическую и т.п. В качестве объединенного начала для всего разнообразия мы предлагаем термин «культурная информация». Информология рассматривает информацию как состояние пространства, тогда мы имеем дело с культурной информацией, которую следует рассматривать как состояние культурного пространства. На наш взгляд, ее модель представляет собой диполь, состоящий из двух видов информации – количественной и качественной. Культурная информация цивилизации складывается из не перекрывающихся частей информации на Земле. Информологический подход позволяет нам уточнить и содержание понятия «культурная система» как пространства, определяющего порядок взаимоотношений в нем культурной информации количественного и качественного видов. Информология утверждает, что природные явления, объекты и процессы можно рассматривать в образе некоего условно замкнутого пространства. В этом случае можно выделить универсальный показатель, который принадлежит каждому пространству, — его состояние, то есть информацию. Универсальным показателем для культурного пространства мы определяем культурную информацию. Для сохранения единства пространства Вселенной необходимо иметь именно ее, которая характеризует развитие всех частей.

Информологический анализ культурной информации позволяет нам сформулировать ее основные свойства.

Таблица 1. Матрица свойств культурной информации

 

Основные  параметры культурной информации

Свойства модификаторы

аде-кват-ность

досто-вер-ность

акту-аль-ность

доступ-ность

опера-тив-ность

избыточ-ность

объек-тив-ность

пол-нота

старе-ние

Аксиоматич-ная ценность

х

х

х

х

х

х

х

х

х

Ситуативно — ценная

х

х

х

х

х

х

х

х

х

жизне-утверждаю-щая

х

х

х

х

х

х

х

х

 

х

 

жизнераз- лагающая

х

х

х

х

х

х

х

х

х

обыденная

х

х

х

х

х

х

х

х

х

традиционная

х

х

х

х

х

х

х

х

х

Развиваю-щаяся, в т.ч. саморазвива-ющаяся

х

х

х

х

х

х

х

х

х

обесценив-шаяся

х

х

х

х

х

х

х

х

х

Пересечение основных параметров и свойств модификаторов позволяет уточнить качественную характеристику культурной информации, что достаточно сложно сделать в отличие от количественных параметров. Так как свойства в целостном явлении влияют друг на друга, взаимно модифицируя себя, а выделение каждого из них в отдельности условно, то по вертикали мы расположили параметры, выражающие наиболее обобщенную характеристику культурной информации, а по горизонтали свойства модифицирующего действия на анализируемое «атомарное» свойство.

Так, развивающаяся информация может быть адекватной, если соответствует реальному объективному состоянию или неадекватной. Она может быть достоверной или нет. В условиях «культурного шума» (например, широкого распространения массовой культуры) для передачи определенного количества информации требуется больше данных или более сложные методы. По мере распространения информатизации все более актуализируется проблема доступности и избыточности. Причем в первом случае мы имеем дело, как с доступностью данных, так и с доступностью адекватных методов для их получения и интерпретации. Широкое распространение новых информационных технологий повысили оперативность культурной информации. В современных условиях возрастает значение такого свойства, как актуальность, выделение которого основано на признаке отражения. Актуализация культурной информации зависит от потребностей субъекта и объекта информационного взаимодействия, которые в свою очередь определяются целеполаганием.

Одним из свойств культурной информации является старение. Темп старения определяется подвижностью отображаемой системы: старение тем интенсивнее, чем выше подвижность (изменяемость) объекта. Так, научная информация по ряду отраслей, как часть культурной, «стареет» достаточно быстро, а искусствоведческая или литературоведческая — медленнее. Но в целом культурная информация «стареет» достаточно медленно или не «стареет» вообще.

Опираясь на все многообразие свойств можно выделить главное– это неисчерпаемость культурной информации, что приводит к информационной емкости культурного пространства. Тогда культурное пространство следует характеризовать такими свойствами, как активность, структурность и системность, что приводит его, на наш взгляд, к ультраустойчивости и мультиустойчивости. Это значит, что оно обладает информациогенными свойствами, где в качестве признаков функционирования культурной информации выделяем:
· размах циркуляции (от минимального до максимального-глобального);
· время циркуляции – минимально от рубежа однократности до практически неопределимых максимальных временных пределов; 
· направление движения – горизонтальное (между индивидами или структурами одного уровня) или вертикальными (разные уровни);
· эмоциональная окраска – определяем по направлению движения;
· способ производства (персонифицированный или безличный);
· цель производства — воздействие на одну или несколько точек культурного поля.

Каждый из объектов окружающего мира непременно характеризуется наличием информациогенных свойств, то есть совокупностью таких черт, которые стимулируют введение сообщения со сведениями о данном базовом факте в канал и последующее превращение сведений в сообщаемую информацию. Возможная информациогенность базового факта тесно связана с ценностью производимой на его основе культурной информации. Уровень же ценности в каждом конкретном случае есть диалектическое единство объективного и субъективного, причем первое определяется ситуацией, а второе – возможностями объекта в смысле нахождения им путей к разрешению данной ситуации.

Анализируя информатизацию как социокультурный процесс, необходимо использовать фундаментальные информологические положения — представления об инфофонде и инфопотоке, которые можно рассматривать как основные категории, характеризующие данное явление. Под инфофондом понимаем всю культурную информацию, которой располагает общество на данном этапе его развития, причем речь идет о целостности инфофонда.

Целостность эта определяется целостностью самого общества, характер и прочность связей между отдельными структурными элементами инфофонда есть отражение характера и прочности связей между элементами данной системы. Система культурной информации (идеальное) есть во многом отражение деятельности общества (материальное). Целостность глобального инфонда, которым располагает человечество, следует понимать в том смысле, что он принципиально не подвержен старению (эта часть – вечно значимая культурная информация). Признание старения инфофонда в целом означало бы отрицание диалектики общественного развития. Старение же отдельных его элементов, массивов или инфоблоков не вызывает сомнений. Старение формы и старение содержание необходимо оценивать по-разному.

Под инфопотоком понимаем ту культурную информация, которая в данный отрезок времени циркулирует в обществе, передается субъектом инфовзаимодействия объекту и используется последним в качестве метасредства социальной деятельности.

Инфогенез имеет в качестве стимулирующих начал «социальный заказ» и действие внутренних информологических законов. Так, не вся производимая в обществе культурная информация социально необходима, и не все входит в активно используемую часть инфофонда. Некоторая культурная информация может быть и вообще не используется в человеческой практике. Но тот факт, что культурная информация не используется здесь и сейчас не означает, что она не потребуется в будущем. Поэтому данный фактор следует учитывать при сохранении культурного наследия.

Для нас представляют интерес участники инфовзаимодействия, в котором субъект и объект отличаются по модальности. В.Коган для более четкой организации этого признака и обеспечения удобства теоретического и практического анализа предлагается выделить два критерия — содержание и объем. Первая характеристика относится к качественным показателям, вторая — к количественным [3, с.117]. Под содержанием модуса понимаем соотнесенность его с конкретной социальной или демографической группой. Групп можно выделить несчетное количество, поэтому велико и число вариантов модусов. Что же касается объема модуса, то в роли, как субъекта, так и объекта выступают представители четырех количественных разрядов — индивид, социальная группа, данная социальная система, все человечество. В связи с этим модусы субъекта или объекта могут быть индивидуальными, групповыми, социальными и глобальными.

Рассматривая культурное пространство, мы имеем дело с тремя типами модальности: человеческой модальностью, где культура предстает как определенное качество человека (совокупность обретенных им в процессе образования, воспитания и обучения знаний, ценностей, умений, потребностей и т.д., то есть всего духовного богатства и практических навыков); деятельностно-поведенческой модальностью, в которой культура предстает как способы воплощения человеком содержания его духовных сил; предметной модальностью, в которой культура предстает как мир артефактов, создаваемых людьми для удовлетворения их исторически растущих потребностей и для передачи «механизмом» опредмечивания и распредмечивая закодированной в них культурной информации. Для прогнозирования и моделирования различных аспектов информатизации это очень важно: модальность необходимо учитывать, ибо она непосредственным образом влияет на все стороны инфовзаимодействия — на количество и качество производимой и потребляемой культурной информации, на ее надежность, активность, эффективность протекания информационных процессов, их ориентацию в координатах пространства и времени и т.д.

В координатах времени, на наш взгляд, целесообразно выделить два вида инфосвязи: синхронную и диахронную. Синхронная предполагает возможность установления обратной связи между субъектом и объектом в рамках одного интервала времени. Во втором случае происходит передача информации от предшествующих поколений к последующим. Для нас особенно важна вторая, так как ее можно рассматривать как специфический механизм аккумулирования и передачи социального опыта. Без существования такого механизма невозможна трансляция культуры, ибо человек вынужден в онтогенезе повторять весь социальный и интеллектуальный филогенетический опыт. Диахронная инфосвязь является основой культурной трансмиссии, где каждое поколение добавляет новые знания к уже накопленному богатству. В тоже время культурная информация передается и горизонтально в рамках синхронных связей. При этом освоение культурного опыта, наследия осуществляется в ходе общения. Здесь же осуществляется и непрямая трансмиссия, когда индивид обучается у окружающих. Диахронные и синхронные инфосвязи являются основой эффективного диалога культур как информационного процесса, осуществляемого в пространстве-времени.

Между видами инфосвязи существуют определенные субординационные отношения: можно говорить о том, что синхронная является средством осуществления диахронной. В тоже время надежность и прочность диахронной инфосвязи выше, что доказано рядом информологических и социально-этнографических исследований, обнаруживших и подтвердивших эту закономерность на материалах жизни конкретных этносов. Именно информационные потоки становятся основой диахронного и синхронного развития культуры. Обмен (с обратной связью) обеспечивает синхронное движение культурной информации, диахронное движение гарантирует ее передачу (трансляцию) от поколения к поколению. С позиций информологии, важным становится синхронное измерение культуры, так как оно позволяет понять отношения между информационными потоками, отношения как внутри, так и вне. Каждый факт культуры можно рассматривать как сообщение- информацию. Следовательно, мы имеем дело с культурной информацией в форме артефактов и нематериальных образцов. Но специфика культуры будет проявляться и в отторжении информации об артефакте от самого артефакта, тогда мы имеем дело с информацией о культуре. В случае диахронных связей возникает диахронный документ – носитель, где информация трансформировалась в информацию-знание. Под информацией-знанием мы понимаем культурную информацию высшего уровня и придерживаемся позиции Ю.Н. Столярова, который под знанием предлагает понимать переработанную, упорядоченную приращенную и сохраненную информацию [6, с.65]. Под диахронным документом мы предлагаем понимать документ, содержащий культурную информацию высшего порядка (информацию-знание), обладающую постоянной ценностью, зафиксированную на материальном носителе (материализованную) и включенную с помощью системы метаинформации-реквизитов в диахронную инфосвязь. Синхронный документ же предназначен для оперативного обеспечения различных процессов.

Трансляция социального опыта – это передача по вертикали блоков культурной информации, содержащих элементы накопленного социального опыта в его общекультурном виде. Двигаясь вверх, инфопоток постоянно «принимается от каждого предшествующего поколения каждым последующим и, растекаясь по горизонтали, становится предметом субъектно-объектных инфовзаимодействий и, тем самым, – инструментом воспитания, образования и обучения, средством социализации» [4, с.11]. Именно инфопоток обеспечивает эффективность культурной трансмиссии. Синхронная и диахронная инфосвязи характеризуют время культуры, то есть длительность существования, ритм, темп, последовательность, координацию смены состояний культуры в целом и ее элементов. Содержание данного понятия, на наш взгляд, можно уточнить. В нашем случае мы имеем дело с культурным пространством, которое мы определяем как протяженность во времени, структурное сосуществование и взаимодействие любых возможных систем и их компонентов. Тогда время культуры, на наш взгляд, можно определить как частоту сублимации культурного пространства в структуру времени, а протяженность времени культуры есть скорость сублимации культурного пространства в структуру времени. Синхронные и диахронные инфосвязи являются основой трансляции и трансмиссии культуры, ее времени. В связи с этим можно выделить синхронное и диахронное измерение культуры. Кроме того, диахронные и синхронные информационные связи отличаются селективностью в потреблении культурной информации.

В рамках диахронной субъект каждый раз передает объекту массив, в структуре которого всегда можно обнаружить:
· культурную информацию, полученную данным субъектом от предыдущего субъекта и не подвергавшуюся количественным и качественным преобразованиям после ее производства;
· культурную информацию, полученную данным субъектом от предыдущего субъекта и подвергавшуюся количественным и качественным преобразованиям после производства;
· культурную информацию, произведенную данным субъектом.

Люди, извлекая из общественного инфофонда необходимую им культурную информацию, в свою очередь пополняют фонд общества. Это динамическое единство двух процессов обеспечивает сохранение опыта в необходимом объеме и пополнение его, благодаря чему объект информационного взаимодействия независимо от модальности всегда имеет возможность пользоваться им.

Таким образом, диахронная инфосвязь представляет собой систему: есть объект, субъект, процесс, результат, цель, функции и т.д. Ни одно поколение не принимает в целом информационное наследие предшествовавших эпох, равно как и не отвергает его целиком. Каждый участник диахронного взаимодействия может быть и субъектом и объектом.

В рамках синхронной инфосвязи селективность еще более усиливается, что связано с разнообразием потребностей индивида и общества. Кроме того, можно выделить барьеры, мешающие оптимальному протеканию культурных (в том числе информационных) процессов: географические, исторические (полнота и достоверность информации обратно пропорциональна временному интервалу, разделяющему то или иное событие и сообщение о нем), государственно-политические (доступность), ведомственные, экономические, технические, терминологические, языковые, психологические, резонансные (информация не всегда соответствует потребностям индивида, не всегда «резонирует» с ними). К тотальным барьерам можно отнести языковые, тезаурусные и контрасуггестивные, то есть когда знаковая оболочка вскрыта, информация соответствует критическому объему тезауруса, но не потреблена, так как субъект не согласен с информацией. В диахронном взаимодействии ведущий барьер – это продолжительность времени, прошедшая с момента производства информации до момента ее потребления. Чем больше временной отрезок, тем вероятнее старение информации или утрата под воздействием различных условий. Данный барьер определяем как темпоральный.

Информационное взаимодействие можно рассматривать как механизм человеческого общения. В этом случае язык используется как знаковая система, связывающая людей в единую субъектно-объектную инфоцепь. Облечь в знаковую форму — значит закодировать сведения, а наличие кодирования всегда предполагает декодирование. Эти операции по сути можно определить как потребление культурной информации. Следующий шаг предполагает понимание передаваемого содержания, выявление смысла поступившего сообщения. Здесь особое значение имеет формирование тезауруса — запаса культурной информации, который, постепенно пополняясь, является фундаментом, служит инфобазой любого вида деятельности. Закладка, формирование и развитие тезауруса можно рассматривать в филогенезе (речь идет об общем информационном запасе) и в онтогенезе (когда обсуждается формирование тезауруса отдельного человека). Тезаурусы представляют собой весьма пеструю картину. Таким образом, тезаурус можно рассматривать как индикатор уровня развития культуры личности и общества.

Таким образом, мы выделяем три последовательных этапа инфовзаимодействия: 1. прием культурных (информационных) кодов; 2. интерпретация данных кодов; 3. реализация полученной в результате первых двух этапов культурной информации. Количество получаемой объектом культурной информации определяется как мера устранения неопределенности по выбору действий ведущих к достижению целей. Культурные (информационные) коды принимаются объектом через его симметричные взаимодействия со средой, то есть через обмен с нею веществом и энергией, на основе которых они и переносятся. Интерпретация культурных кодов представляет собой установление их значения для объекта. Значения данных кодов можно определить путем их сопоставления с комплексом целей объекта и выделением тех из них, к которым объект может приблизиться, реализуя полученную в итоге культурную информацию.

Возвращаясь к инфосвязям, можно сказать, что инфопоток связан с синхронным инфовзаимодействием, с движением культурной информации, с ее динамическими характеристиками. Для диахронных же инфопроцессов наиболее важен инфофонд, связанный с селекцией культурной информации, ее верификацией, накоплением, старением и отмиранием. В процессе информатизации происходит создание, накопление инфофонда, который и используется в дальнейшем для трансляции культурных образцов. В тоже время инфопоток и инфофонд – это компоненты инфосферы, которые при ряде общих черт несут в себе и существенные различия, касающиеся важных сторон их складывания, функционирования и динамики. Развитие инфосферы следует считать главным результатом информатизации общества, ибо мы стремимся к созданию информационной оболочки Земли.

В этом заключается пространственно-временная специфика культурного пространства, сопровождающая производство, преобразование, передачу, потребление и использование культурной информации. Данное пространство характеризуется анизотропностью и анизохронностью, то есть неравномерным распределением в пространстве и во времени. Информология, таким образом, позволяет упорядочить использование признанных концептов теории культуры: культурное поле, культурный поток, культурная сеть, культурный канал, культурная система, культурная цепь, культурный барьер, культурный тезаурус, культурная среда и т.д. с опорой на понятие «культурная информация» как базового, которые и следует использовать для характеристики культурного пространства.

Для нас принципиально важны выделенные характеристики культурной информации. Она — в принципе социальна, в то время как знание соотнесено с конкретной личностью, с тем, кто этим знанием владеет, пользуется, но не всегда сознает явно и потому затрудняется передать его другому человеку, иначе как через образцы своих действий. Социальная информация представляет накопленное в обществе и признанное обществом знание, будучи его превращенной формой. Она существует как хранящиеся и передаваемые в обществе тексты (в обобщенном понимании этого слова). В тоже время знание существует как личное достояние людей, перенимающих его друг у друга, как образцы действия в процессах-эстафетах. Знание, накопленное в обществе, и культурная информация, доступная через информационную среду, характеризуют возможности данного общества решать стоящие перед ним задачи и правильно ставить новые. В настоящее время выделяют четыре способа трансформации знания: 1. социализация – из неформализованного в неформализованное; 2. экстернализация – из неформализованного в формализованное; 3. комбинация – из формализованного в формализованное; 4. интернализация – из формализованного в неформализованное. В условиях информатизации они несколько модифицируются технологически.

В связи с этим мы выделяем в качестве результатов информатизации создание и накопление интеллектуального и информационного потенциала, причем и тот и другой зависят от ее интенсивности. Данные два понятия можно объединить в одно – информационно-когнитивный потенциал, которое целесообразно использовать для характеристики процесса информатизации. Субъектом информатизации выступает личность, значит, процесс информатизации проходит через когнитивный экран тех индивидуумов, для которых знания являются ценностью. Поэтому надо учитывать не только мир объективных знаний, но и феномен личностных (субъективных) знаний. Таким образом, информационно-когнитивный потенциал определяет уровень информатизации, уровень развития конкретного общества, его способность активно изменяться и быть максимально созидательным.

Интеллектуальный потенциал охватывает знания и творческие способности личности, которые связаны с феноменом сознания. Вне личности, вне духовного начала знания невозможны, мы будем иметь дело только с оболочкой знаковой системы – информацией, которая не имеет никакого отношения к культуре. Если отсутствует феномен знаний и культуры, информация теряет свое значение, свой смысл. Поэтому важно понять сущность и значение интеллектуального и информационного потенциалов. В процессе накопления, использования и распространения знаний первостепенную роль играют именно личностные импульсы. Накопление информационного и интеллектуального потенциала в результате информатизации и есть культурная аккумуляция. На наш взгляд, данный потенциал выполняет две важнейшие функции: документальной памяти земной цивилизации и образования культурного наследия, а главный итог – портрет цивилизации. Данный потенциал и есть наследие полей культуры. Следовательно, главный результат информатизации – это создание интегрального компонента памяти поколений. Итак, культурная аккумуляция – это процесс создания и накопления информационно-когнитивного потенциала, выполняющего функции документальной памяти цивилизации и образования культурного наследия. Информационно-когнитивный потенциал создается во многом людьми, поэтому следует говорить об информационном взаимодействии субъектов и субъектов – объектов.

Для определения сущности информатизации необходимо выделить показатели, которые характеризуют эффективность выполнения данных функций. Отношения между любым ресурсом и адресованным к нему запросом имеют информационную природу и, соответственно, подчиняются закону сохранения информации, тогда сумма телесных и духовных потребностей (запросов) человека постоянная и равна сумме его телесно и духовно ориентированных возможностей (ресурсов). Саморазвитие любой формы культуры, сводящееся к накоплению ценной информации и ее упорядочению, приводит к росту информационных возможностей социума и индивида. Для культуры, как системы, память – это динамический процесс накопления, хранения и забывания культурных традиций и ценностей [2, c.151]. Поэтому в качестве показателя эффективности информатизации по созданию культурного наследия и документальной памяти можно предложить объем духовно-ориентированных ресурсов.

Уровень инфовзаимодействия в рамках диахронных и синхронных связей можно охарактеризовать культурной перпецией. Под культурной перпецией понимаем восприятие традиций и ценностей чужой культуры, отношения к представителям чужой культуры и оценка последней.

Целью информатизации является наиболее полное удовлетворение информационных потребностей общества, личности во всех сферах деятельности, улучшение условий жизни населения, повышение эффективности общественного производства, содействие стабилизации социально-политических отношений в государстве на основе внедрения средств вычислительной техники и телекоммуникаций. Поэтому культурное наследие создается и развивается с ориентацией на потребности общества. В связи с этим мы предлагаем использовать в качестве показателя успешности данной функции информатизации «культурную пертинентность». Культурную пертинентность мы определяем как соответствие культурного наследия действительным потребностям тех, кто в этом наследии заинтересован (индивид, социальная группа, данная социальная система, человечество в целом). При этом учитывается модальность субъектов, о чем мы говорили выше. Представители этих четырех количественных разрядов определяет содержательные параметры инфофондов, инфопотоков, структуру интеллектуального и информационного капитала.

Мы предлагаем для оценки эффективности информатизации использовать такой показатель, как «культурная релевантность». Культурную релевантность мы определяем как соответствие информационно-интеллектуального потенциала требованиям, выраженным в различных запросах. Тогда культурная релевантность, определяющая эффективность документальной памяти, – имеет объективный характер (документы релевантные запросу можно подсчитать), релевантность культурного наследия (в оценке которого важное место принадлежит информации) – субъективный.

Человек, создавая новые информационные системы, одновременно становится объектом их обратного воздействия, формирующего тип обратной связи в системе «человек — информационные технологии». В связи с этим можно предвидеть новый виток спирали развития гуманитарной культуры, для которого будут характерны синтетичность рационального и чувственно-образного компонентов восприятия и передачи информации, распространение новых коммуникативных стандартов (общение на вневербальном, мультимедийном уровне), зарождение новых видов искусства (мультимедиа-арт) и т.д. Все активнее будет распространяться виртуализация жизни. В виртуальной реальности у человека появляется возможность непосредственно создавать, творить «внешний мир», окружающую среду, культурное пространство. Информатизация значительно изменила наш мир, поделив его на реальный и виртуальный. С культурологической и социально-педагогической точек зрения чрезвычайно важно, что выносит человек из виртуального мира в мир константный, базовый, реальный. Таким образом, результаты информатизации отражаются в культурных нормах и культурных процессах. Мы являемся свидетелями процесса изменения культурных паттернов общества. Поэтому изменения (количественные и качественные) в культурных нормах и культурных паттернах можно использовать в качестве показателя реализации основных функций информатизации.

Само явление информатизации свидетельствует, что изменения происходят глобальные, а их результат проявляется, прежде всего, в том, что информация занимает в нашей жизни гораздо более важное место, чем прежде. Данные изменения привели к антиномичности и полиморфизму культуры, изменениям времени культуры. Можно утверждать, что информатизация привела к расширению информационных связей между регионами, странами, народами и т.д. В результате контакты и взаимовлияние разных социокультурных систем усиливаются, что может привести и приводит к процессам изменений материальной культуры, обычаев и верований и т.п., то есть к аккультурации. Сегодня содержание и темп аккультурации зависит от уровня информатизации общества. Весьма трудно судить, сколько информации и информационных технологий вызывают эти грандиозные изменения или хотя бы коррелируют с ними, но перемены происходят глубинные, многие из которых определяют как процессы модернизации.

Таким образом, информатизация — явление мнокомпонентное, сложное, представляющее собой многоаспектный феномен. Но следует выделять универсальные критерии, индикаторы, показатели, которые применимы для ее анализа. К ним мы относим состояние инфофонда, инфопотоков, ифраструктуры, диахронных и синхронных инфосвязей, информационного и интеллектуального потенциала общества и личности, культурной релевантности и пертинентности и т.п., которые можно использовать в качестве базовых характеристик культурной трансмиссии, культурной аккумуляции, культурного порядка и культурных процессов. Информатизация общества – это процесс всеобъемлющий, в результате которого происходит глобализация мирового сообщества на основе инфосферы, возникает новое информационное миропонимание и информационное мировоззрение. Реальная экспертиза информатизации позволяет усилить положительный эффект и нивелировать отрицательные последствия. Способность и необходимость понимать и познавать человеком окружающего мира основана на внутреннем единстве его собственного культурного пространства с пространством Вселенной.

Литература:
1. Арнольдов, А.И. Цивилизация грядущего столетия: культурологические размышления. – М.: Грааль, 1997. – 326 с.
2. Бухман, В.Б. Информационные аспекты саморазвития, диалога и взаимопонимания культур //Философия и общество. – М., 2003. — №2. – С.150-168.
3. Информатика и культура /отв. Ред. И.С. Ладенко. – Новосибирск, 1990. – 233 с.
4. Коган, В.З. Демон информации в современном мире (к методологии информологического подхода) //НТИ. Сер.1. – 1998. — № 5. – С.1-12.
5. Проблемы информационной культуры. Вып.3. Информационное мировоззрение и информационная культура: сб.ст. – М., 1996. – 199 с.
6. Столяров, Ю.Н. Сущность информации. – М., 2000. – 107 с.

Коммуникативные основы мелодики голоса личности

Автор(ы) статьи: КАТАЕВА О.В., РОМАХ О.В.
Раздел: не указан
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

В связи с резким изменением речевой культуры в обществе, трансформируется и представление о процессе коммуникации. Современному человеку очень важно уметь мелодически строить свое устное высказывание, понимать и адекватно реагировать на чужую речь, убедительно отстаивать собственную позицию, соблюдая речевые и этико-психологические правила поведения.

Современный человек проводит в устном общении 65% своего рабочего времени. По данным американских ученых, расход чистого времени на процесс коммуникации у среднего жителя Земли составляет 2,5 года. Это означает, что каждый из нас на протяжении своей жизни успевает «наговорить» около 400 томов объемом по 1000 страниц. Итак, говорим мы действительно много, но делаем это чаще всего не умеючи, плохо. Примерно 50% информации теряется при передаче.

В процессе трудовой деятельности представители этих специальностей пользуются устной речью для того, чтобы планировать работу, согласовывать усилия, проверять и оценивать результаты; для усвоения, приобретения и передачи информации; наконец, для воздействия — влияния на взгляды и убеждения, поступки других, чтобы изменить отношение к определенным фактам и явлениям действительности. Специалистам своей деятельности необходима также способность слушать, точно воспринимать однократно звучащую мелодику голоса. Недостаточная речевая культура заметно снижает рейтинг, может пагубно сказаться на карьере. Поэтому высококвалифицированные и компетентные специалисты не будут являться таковыми без совершенствования себя в культуре устной вербальной и невербальной коммуникации и овладения техникой речи, через мелодику голоса личности.

Мелодика голоса является главным, важнейшим коммуникативным средством, который влияет на профессиональную успешность личности. Сущность коммуникации – есть процесс взаимодействия между субъектами социокультурной деятельности с целью передачи или обмена информацией посредством принятых в данной культуре знаковых систем, приемов и средств их использования [1, с. 185].

Ядром, первопричиной коммуникации является информация в различных проявлениях: как информационный пласт внешнего смыслового сообщения, информация о внутреннем подтексте характеризующаяся мелодичностью голоса, и информативность о говорящем. Психологи считают, что в процессе коммуникации непосредственно слова несут 10% информации. По мнению Франсуа Сюдже, в 38% информации поступает через мелодику голоса человека. Позиции информативности мелодики голоса можно выразить в характеристики четырех уровней этапного восприятия информации коммуниканта. Это информационная универсальность, эстетичный, ситуативный и смысловой уровни [2, с. 356]. Все данные уровни информативности следует рассмотреть в отдельности.

Первый информативный уровень – информационная универсальность – проявляется в природной мелодичности голоса человека, через индивидуальную окраску тембра, определенной высоты, тональности голоса. Здесь необходимо затронуть вопрос о том как определить природную высоту голоса человека? Для этого необходимо одну и ту же фразу сначала сказать максимально высоко, не срывая голоса, затем максимально низко. Та тональность, которая будет находиться точно посередине между ними, будет той высотой, которой пользуется человек в процессе речи. Задача каждого человека заключается в том, чтобы эту среднюю высоту голоса совершенствовать с помощью голосовых тренингов до более высокого диапазона. Совершенствование которого — показатель внутреннего роста человека. Природная мелодика голоса характеризует качества личности: пол, возраст, состояние здоровья, эмоциональное состояние, отношение к собеседнику, самооценка.

Возрастные особенности голоса проходят несколько стадий. Для детского возраста характерна пронзительность, ограниченный диапазон по высоте звука голоса, общая мелодичность речи либо громкая, либо тихая. В период школьного развития расширяется диапазон используемых звуков как по силе, так и по высоте, в целом увеличиваются мелодические способности голоса ребенка, к концу школьного возраста окончательно формируется тембр голоса, который остается на всю жизнь. Голос взрослого человека представляет собой высшую ступень развития. По мере старения мелодика голоса подвергается некоторым изменениям: сужается диапазон, уменьшается сила, изменяется тембр.

Второй информационный уровень – эстетичный, характеризующийся умением владеть своим голосом, речью. Благодаря свойствам голоса речь приобретает и этические и эстетические характеристики: речевая культура говорящего передает положительное впечатление от голоса или каких-то его свойств — тембра, окраски, силы, интонации, акцентуации. Что исходит от общей культуры субъектов коммуникации.

Третий информационный уровень – ситуативный, рассматривается как умение соответствовать данной конкретной ситуации, используя все богатство голоса. Способность оставаться природной мелодики голоса в любой дисгармоничной ситуации. Коммуникативных ситуаций встречается очень много в жизни человека, которые характеризуются различными комбинациями мелодики голоса. Ситуации связанные с торжественными, знаменательными событиями предполагают похвалу, комплимент, застольное слово (тост), выражающиеся с помощью чувственной, эмоциональной, развлекательной мелодики голоса. Коммуникативные ситуации матери и ребенка имеют совершенно иной характер. Общение матери и ребенка происходит посредством ласкового, спокойного, нежного, мелодичного голоса, который помогает поддерживать внутреннее равновесие ребенка.

При общении человека с животными, например, дрессировка собаки, требуется совершенно противоположная ситуация проявления голоса: более твердая, уверенная, настойчивая, властная. Иначе животное не будет подвластно дрессировкам. Аналогичная ситуация проявляется при коммуникативной ситуации военнослужащих.

К ситуативным параметрам мелодики голоса относятся профессиональные и национальные голосовые различия. Условно можно разграничить профессиональные голосовые различия по трем критериям.

1) Профессии с поставленными голосами, в которых вся деятельность нацелена на функционирование голоса: актеры, певцы, чтецы. Поставленный голос характеризуется целым рядом качеств, являющихся результатом наиболее рационального взаимодействия органов и систем речевого аппарата в целях профессионального использования.

2) Профессиональный голос — это тип голоса, сформированный в процессе осуществления человеком своих профессиональных обязанностей в тех сферах деятельности, которые характеризуются повышенной речевой ответственностью (таких, как педагогика, медицина, юриспруденция, юридическая, общественная и политическая деятельность, журналистика и другие). Совершенствование голосовых качеств, развитие навыков владения голосом происходят непосредственно в ходе речевого общения. Качества данного типа голоса являются профессионально обусловленными.

3) Голоса обычных носителей языка, которые не имеют ни какого отношения к перечисленным выше профессиям. Но это не значит, что голоса данного профессионального различия имеют неприятные призвуки типа хрипоты, гнусавости и т.п. Наоборот, порой голос от природы наделен большими модуляционными возможностями, благозвучен, приятен на слух.

Национальные голосовые различия также имеют специфическую выраженность: американцы говорят громко, что характеризует их мелодику голоса агрессивно; в свою очередь англичане регулируют звук своего голоса, чтобы говорить как можно тише, но при этом невольно демонстрируют повышенное чувство гордости. Мелодика голоса испанцев и итальянцев быстрее других европейцев. Мелодика русской речи неоправданно имеет тенденцию к увеличению долготы гласных звуков, заимствованную у англичан.

И четвертый информационный уровень – смысловой, который раскрывает непосредственно содержание речи. Голосовые особенности влияют на восприятие адресатом получаемой смысловой информации и на квалификацию передаваемого сообщения, придавая сообщению определенную экспрессивно-стилистическую окраску. В ходе диалога голос служит чрезвычайно мощным инструментом воздействия, убеждения, подавления.

Смысл высказывания человека – это значение мелодики голоса, пропущенное через живое человеческое «Я» и насквозь пропитанное им. Если значение принадлежит языку, который старается их сохранить, то смысл – вне языка. Он наличествует в мелодике голоса, которая перестраивает значение, поскольку порождается силой творческого отношения человека к миру. У каждого человека мелодических контуров речи столько, сколько душевных порывов. В отличии от значения, которое заранее определено, смысл нельзя знать заранее. Его надо угадать как информацию о вещах неназванных через вещи названные. Ибо смысл присущ лишь данному высказыванию, и никакому другому. Например, значение предложения «Завтра будет проливной дождь» знают все носители русского языка и для всех них оно одинаковое. Смысл же, вносимый человеком в данную фразу, в разных коммуникативных ситуациях будет каждый раз иной. В одном случае – это бурная радость тому, что долгожданное событие завтра наконец-то свершится. В другом – легкое огорчение из-за того, что намеченная на завтра поездка за город, возможно, не состоится. В третьих,– успокоенность тем, что завтрашний день не предвещает резких перемен в жизненных планах. В четвертом – откровенная паника из-за того, что назначенное на завтра свидание срывается; в пятом – деликатный отказ от приглашения на нежелательное мероприятие под благовидным предлогом плохой погоды; в шестом – бравирование тем, что любые «происки небес» ему нипочем, и т.д. и т.п. Мелодика голоса всегда выражает неизмеримо больше того, что она обозначает.

Сила психологического воздействия мелодики столь велика, что она способна «перечеркнуть» собой весь словесный текст, выразив смысл, диаметрально противоположный его значению. Самые хвалебные по значению слова могут прозвучать как оскорбительное ругательство, от которого человеку становится не по себе, а самые бранные – как высочайшая похвала, от которой человек чувствует себя на седьмом небе от счастья.

Своеобразие мелодики голоса человека состоит в том, что в процессе коммуникации воплощаются все характеристики, свойственные говорящему субъекту.

Для успешной коммуникации, то есть для умения подать себя любой ситуации, необходима совокупность определенных свойств голоса: адаптивность, благозвучность, выносливость, гибкость, полетность, суггестивность и устойчивость голоса [3, с. 430]. Рассмотрим каждое из этих свойств в отдельности.

Адаптивность голоса заключается в способности подстраиваться к конкретным акустическим условиям. Например, величине и форме помещения, в котором говорит человек, к количеству и пространственному расположению слушателей – с помощью соответствующих вариаций тембра голоса. Что будет обеспечивать хорошую слышимость, разборчивость и комфортное восприятие речи. Для хорошей адаптивности голоса необходимо сформировать навыки варьирования громкости и тембров голоса, в использовании высокого диапазона, и умения целенаправленно контролировать произносимое.

Благозвучность голоса можно достигнуть за счет чистоты звучания и отсутствия неприятных призвуков. Например, хрипоты, сипения, гнусавости. Умение придать своему голосу благозвучность воспринимается слушателями как признак эстетичности, воспитанности, интеллигентности, требовательности к себе, что связано с хорошей дикцией, с произношением всех звуков речи, с проговариванием окончаний.

Выносливость голоса характеризуется высокой работоспособностью голосового аппарата и позволяет выдерживать длительную речевую нагрузку с сохранением всех свойств голоса. Данное качество голоса обуславливается рядом факторов, такими как врожденные особенности организма, возраст, акустические условия и необходима правильно организованная постановка голоса.

Гибкость голоса дает возможность по воле говорящего быстро и непринужденно переходить с одной высоты на другую, с громкого звучания на тихое, с одного тембра на другой.

Полетность голоса — способность быть слышимым на большом расстоянии при минимальных затратах сил говорящего. При этом качестве возникает ощущение облегченного звукоизвлечения – голос как бы «летит». Независимо от типа голоса, громкости звучания в полетности всегда присутствует определенная металличность, слышится своеобразный «звоночек». Высокочастотные обертоны в этой области, названные высокой формантой, с наибольшей легкостью воспринимаются слухом человека, поэтому голос, в тембре которого содержатся такие обертоны, отличается хорошей слышимостью. Полетность – одна из важнейших характеристик тембра голоса. Если в голосе нет полетности, то это не только обедняет выразительные возможности речи говорящего, но и указывает на недостаточное владение голосом.

Устойчивость выражается в постоянной стабильности высоты, громкости и тембра голоса, независимо от длительности произносимых звуков речи. На слух устойчивость голоса воспринимается как уверенность, решительность, спокойная настойчивость говорящего, данное качество является следствием общей уравновешенности напряжения и расслабления в мышцах голосового аппарата, правильной их координации.

Суггестивность (от лат. suggestio – внушение) – способность голоса воздействовать на эмоции и поведение слушателей не зависимо от смысла произносимых слов. Суггестивность как качество голоса заключается в том, что говорящий с помощью тембра воздействует на слушателей, овладевает их вниманием, вызывает сопереживание и стимулирует нужные поведенческие реакции.

Можно выделить три уровня суггестивности голоса человека. Первый уровень характеризуется тем, что человек привлекает к себе внимание за счет мелодики голоса, который выделяется из множества других голосов. Слушатель непроизвольно обращает внимание на мелодику этого голоса, начинает воспринимать содержание речи, произносимую этим человеком. Таким образом мелодика голоса способствует лучшему проникновению в сознание и подсознание слушателя. Необходимо отметить, что голос необязательно должен быть особенно красивым, приятным. Напротив, иногда голос именно противоположного качества может полностью завладеть вниманием слушателя, вызывая при этом соответствующие ассоциации. Следовательно, первый уровень суггестивности голоса способен установить первоначальный контакт в процессе коммуникации.

Второй уровень суггестивности голоса проявляется в более сильной эмоциональной окрашенностью. В процессе коммуникации на данном уровне говорящий с помощью мелодики своего голоса вызывает сопереживание своим чувствам, что в последствии выражается слушателями в эмоциях равносильных тону переживаниям говорящего. Таким образом, вышеописанный уровень суггестивности влияет на мыслительную деятельность слушателей, эмоционально окрашивая произносимую речь и расставляя эмоционально-смысловые акценты.

Третий уровень суггестивности голоса человека выражается в том, что реакция слушателей приобретает поведенческий характер. Воспринимающие речь совершают определенные действия, на том основании, что в голосе говорящего появились определенная окраска, такой тембр, который подсознательно воспринимается как табу (отдача команд, указаний, распоряжений и т.д.).

Итак, базовые характеристики мелодики голоса: информативность, суггестивность, адаптивность, благозвучность, выносливость, гибкость, полетность и устойчивость составляют основу коммуникационного процесса личности.

 

Литература.
1. Культурология. ХХ век. Словарь. СПб.: Университетская книга, 1997. – 640 с.
2. Ромах О.В. Информациология как метод исследования культуры.// СЭНИ «Аналитика культурологии». Тамбов, 2005 г., № 3.
3. Эффективная коммуникация: история, теория, практика: Словарь-справочник. М.: 2005. – 960 с.

 

Нравственные ценности как смыслы деятельности современных СМИ

Автор(ы) статьи: НАЗАРКИНА З.М.
Раздел: не указан
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

В системе человеческих ценностей нравственность занимает совершенно особое место. Нравственные представления человека, формировавшиеся на протяжении веков, нашли отражение в таких категориях, как добро, зло, справедливость, совесть, смысл жизни, счастье, любовь, в моральных нормах и принципах, регулирующих отношения людей [1].

Ещё Аристотель в знаменитой «Никомаковой этике» разрабатывает категории понятия, являющиеся критериями нравственной оценки, рассматривает главные пороки и морально недостойные поступки. Особый интерес представляет аристотельское истолкование категорий справедливости — «правосудности» — и несправедливости — «неправосудности». Всё неправосудное считается несправедливым. Между противоположностью правосудного и неправосудного существует относительно сбалансированная середина, которую философ называет справедливым равенством перед законом, уже закрепившим за неравными друг по отношению к другу людьми соответствующие их положению в обществе неравные доли правосудности. Аристотельское понятие справедливости имеет двойственный характер: с одной стороны, справедливость распределена неравными порциями между людьми в соответствии с их общественным и имущественным положением, а с другой стороны, справедливость есть отношение к закону: неравные доли, получаемые равными людьми, являются основанием возбуждения исков по поводу восстановления справедливости. Справедливость здесь не чисто нравственная категория, а понятие, тесно связанное с правом.

Важный этап в истории формирования нравственных ценностей связан с христианством. Оно закладывало основы гуманизма, проповедуя человеколюбие, бескорыстие, непротивление злу насилием. Последнее предполагало сопротивление без нанесение вреда другому, противостояние нравственное. Однако это не в коем случае не означало отказ от своих убеждений.

Христианское толкование нравственности часто упрекают в непоследовательности. Обращаясь к Новому Завету, часто подчёркивают, что заповеди и проповеди добра и любви к врагу несовместимы с утверждением: «Кто не со мной, тот против меня» (Мф, 12, 30) или со словами: «Не подумайте, что я пришёл принести мир на землю. Я пришёл принести не мир, но меч. Ибо я пришёл разделить человека с отцом его, и дочь с матерью её, и невесту со свекровью её. И враги человека — домашние его» (Мф, 10, 34-36). Но это противоречие кажущееся, оно устраняется при более глубоком осмыслении принципа универсальной любви: «Вы слышали, что было сказано: «Возлюби ближнего твоего и возненавидь врага твоего». А я говорю вам: любите врагов ваших и молитесь за гонящих вас… Ибо если возлюбите любящих, какая вам награда?» (Мф, 5, 43-46).

Теология средневековья пытается осмыслить, прежде всего, категории добра и зла. У Августина зло трактуется как отсутствие или недостаточность добра. В то же время всё, сотворённое Богом, причастно к идее абсолютного добра. В процессе воплощения этой идеи в материальном количество добра убывает, и вещь в результате всегда менее совершенна, чем её идея. Проявление зла связано с деятельностью человека, его волей. Божественное начало свободно от ответственности за зло, существующее на земле. Носителями нравственности, по мнению Августина, являются те, кто избран Богом, и моральное совершенствование человека не является, таким образом, следствием его воспитания, подано ему свыше. Величайшая добродетель — это любовь к Богу, привязанность же к земным благам почитается грехом.

Фома Аквинский связывает категории добра и зла с моральным выбором, проявлением свободы воли, которая в свою очередь соотносится с разумом и проявлением Божественной благодати. Наряду с этой высшей целью человек может стремиться и к другим целям. Божественная воля может быть постигнута человеческим разумом. Равноправие веры и разума (взамен их противопоставлению) укрепляет нравственность человека.

И. Кант рассматривает внутренний нравственный закон личности как категорический императив. Кант обосновывает «золотое правило нравственности», восходящее к словам древнееврейского проповедника Гиллеля, жившего за несколько десятилетий до рождества Христова. Когда Гиллеля попросили, стоя на одной ноге (т.е. предельно кратко) выразить всю мудрость Торы и Талмуда, он изрёк: «Не делай другому того, чего ты не хотел бы, чтобы делали тебе» [2]. Иными словами он высказан в одной из книг Конфуция, и даже в законах Хаммураппи, т.е. известен самым различным культурам. В позитивной форме он представлен и в Евангелии от Иоанна: «Поступая так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой», а потому является одним из фундаментальных принципов христианской нравственности.

Когда И. Кант говорит: поступай так, чтобы правило твоего поведения могло бы быть желанным для тебя законом общежития, он находит предельно абстрактное и вместе с тем предельно обязующее выражение «золотого правила нравственности». Формула Канта соотносит «моё желание и намерение» с тем, чего никто не может не желать. Философ прав, когда утверждает, что содержательным наполнением его формального требования может быть только доброжелательность (неоспоримо, что все хотят быть любимыми, — все хотят, чтобы к ним относились по-доброму). Но именно кантовская формула заставляет задуматься и о трудностях, которыми обременены понятия общежелательной любви и общежелательного добра.

Суть проблемы в том, что в конкретных ситуациях добро, которое человек желает получить от других, совсем не обязательно окажется желанным для того, кто сделался объектом благодеяния. Поясним, что имеем в виду на примере знаменитого фильма Л. Гайдая «Кавказская пленница». Злосчастья студента Шурика стали плодом… натиска грузинского гостеприимства! Заметим к слову, что «золотое правило нравственности», соединённое с искренним убеждением в том, что… питие есть веселие Руси», входило и входит по сию пору в структуру воспроизводства российского пьянства. Не здесь, конечно, его исток и корень, но сколь многие люди впервые приобщаются к выпивке под воздействием самого поддельного чужого доброхотства!

Но принудительное осчастливливание по модели «золотого правила нравственности» — не самое страшное. Страшно, когда по той же модели совершаются насквозь эгоистичные и злые действия. Когда человек не хочет, чтобы с ним так поступали!

«Не считаясь», «не спросясь», «без согласия», «путём превращения в вещь», — вот ключевые слова для обозначения того, на наш взгляд, чего не может хотеть любой и всякий человек. Они обозначают «феномен» агрессивного доброхотства, принудительного осчастливливания, непрошеной опеки, и над ними Кант размышлял весьма основательно. Вот почему формула: поступай так, чтобы максима твоего поведения могла бы стать действительно желанным для тебя законом общежития, — разрешается у него в требование: никогда не относись к человеку как к вещи, т.е. как к существу, собственная воля которого считается как бы не существующей. Так появляется вторая его формула: «Никогда не относись к человеку только как к средству, но непременно ещё «как к цели самой по себе».

Понятия «цели самой по себе» и «уважения к человеку как к цели самой по себе» очерчивают установку, которой не хватало «золотому правилу нравственности» для того, чтобы его позитивный смысл был вполне точным и не выворачивался в нравственно сомнительное устремление. Любовь и доброта, которые этим правилом утверждаются, непременно должны соединиться с уважением к самоцельности личности. Только в этом случае мы получаем доброжелательность в точном смысле слова (тактичную и корректную доброжелательность, способность человека к состраданию).

Отсюда следует, что всякое насилие содержит в себе момент обращения с человеком как «с вещью», момент покушения на его личностно-волевое начало. Воли того, именно в этом и заключается суть насилия со строго этической точки зрения, последовательно проводившейся И. Кантом. Насилие есть покушение на свободную волю — вот на чём Кант настаивает категорически.

Если принять это во внимание, то делается видимым, что библейские заповеди, образующие кодекс ненасилия ( не убий», «не укради», «не зарься на чужое»), этически объемлются максимой «никогда не относись к человеку только как к средству». Но последнее имеет у Канта также и социоустроительный, социокультурный смысл.

Запрет на обман и запрет на «овеществление», «осредствление» людей — это элементарные условия цивилизованности человеческого общежития. И, как выясняется, нравственная мудрость Библии сохраняется и возрождается в этом понимании цивилизованности.

Современная культура, как впрочем, и культура любой другой эпохи, различает в нравственности два основных аспекта: ценности (идеалы) и регулятивы (нормы). До сих пор мы говорили о нравственных ценностях, в качестве которых у всех народов почитаются честность, верность, уважение к старшим, трудолюбие, патриотизм. В христианстве, равно как и в других мировых религиях, высшие нравственные ценности связываются с верой в Бога.

Ценности, представленные в их совершенном выражении, выступают в социокультурной деятельности как этические идеалы [3].

Нравственные регулятивы — это правила поведения, сориентированного на нравственные ценности. Нравственные регулятивы разнообразны. Каждый индивид выбирает (осознанно или неосознанно) в пространстве культуры и социума те из них, которые наиболее подходят для него. Один предпочитает следовать заповедям Нагарной Проповеди, другого вполне устраивает пошлое «хочешь жить — умей вертеться».

Любая нравственная ценность предполагает наличие соответствующих регулятивов нацеленного на неё поведения. А любой нравственный регулятив подразумевает наличие ценности, на которую он направлен. Так, если добро есть нравственная ценность, то отсюда вытекает регулятив: «Будь добр». И наоборот, если человек в силу своего внутреннего убеждения следует регулятиву «Будь добр», то для него добро есть нравственная ценность.

Однако такая взаимосвязь нравственных ценностей и регулятивов просматривается далеко не во всех случаях. Мы имеем в виду прежде всего такой общественный институт, как средства массовой информации. Вряд ли найдётся хоть один редактор, даже самого что ни есть «жёлтого» печатного издания, который заявил бы идеологической платформой своей газеты пропаганду наркотиков, криминала, жестокости и насилия. Но содержание нынешних газетных концептов и формул даёт достаточно чёткое представление о том, что оценивается как положительное и что — как отрицательное явление. Наиболее острыми нравственными проблемами ряда молодёжных изданий и некачественной региональной прессы стали огрубление, опошление общения, навязывание тюремно-лагерного стандарта, шельмование национальной истории и культуры и др., о которых писали не раз в последние годы Л. И. Крысин, Ю. А. Бельчиков, М. В. Горбаневский, Н. Д. Бессарабова, В. С. Евстратов и другие исследователи [4].

Информационное насилие, следуя мысли И.Э. Канта, есть покушение не только на его свободную волю, но и на образ мышления, систему ценностей.

И дело не только в выборе предметов обсуждения: что волнует, то и должно обсуждаться без лицемерия и притворной скромности в подростковой и молодёжной аудитории. Но, во-первых, дело в том, что темы осмысляются преимущественно через призму секса либо приоритета силы, физической или «денежной» и, во-вторых, дело в том, на каком языке журналисты разговаривают с молодёжью. Язык этот, зачастую неграмотный и непристойный, сознательно тиражируется и узаконивается в молодёжной массовой коммуникации, навязывается как интеллектуальный и духовный стандарт, особая нравственная ценность. Кроме того, нивелирование духовных, нравственных ценностей ведёт к усвоению молодёжью стандартов субкультур: криминальной, наркоманской и пр. Свято место, как говорится, пусто не бывает.

Объём публикации не позволяет остановиться детально на лексиконе, допустим, тех «жёлтых» изданий, что активно внедряются на информационный рынок нашей области и во многом рассчитаны на молодёжную аудиторию. Но откровенное смакование в них насилия жестокости, послужившее в журналистике название «труповедения», размывают культурные стандарты, этические и эстетические традиции, формируют ценности антикультуры.

Сложившейся ситуацией встревожено честное журналистское сообщество. состояние журналистики — важный показатель зрелости общества и уровня политической, нравственной культуры страны. Сегодня позиция честной журналистики определяется в её борьбе за социальную справедливость и защиту традиционных нравственных ценностей.

«Потворство жестокости и аморализму, характерное для тех средств массовой информации, деятельность которых полностью подчинена получению прибыли любой ценой, не только искажает наше представление о социальной реальности, ни и делает мир более жестоким», — говорится в Заявлении участников общероссийского Форума журналистов «Пресса за нравственное общество», состоявшегося в Москве 28 января 2006 года. С этим нельзя не согласиться. Как нельзя и допустить, чтобы СМИ стали инструментом целенаправленного разрешения духовных и культурных ценностей, национальных устоев и традиций нравственности.

В России пока ещё востребована нравственная журналистика. Журналистика, которая утверждает прежде всего принцип уважения человеческого достоинства, понимает свободу слова не как право на подкуп, безнаказанность зла и тиражирование клеветы, а реальную возможность гражданского выбора, право человека на доступ к достоверной социально значимой информации, формирующей систему нравственных ценностей молодёжи, свойственных национальной культуре и народным традициям…

В нравственной прессе — духовное обновление отечественной журналистики, нравственное оздоровление общества.
Литература:
1. Э. Ю. Соловьёв. Категорический императив нравственности и права. — М.: Прогресс — Традиция, 2005.
2. Кузнецов В. Г., Кузнецова И. Д., Миронов В. В., Мамоджян К.Х. Философия. Учебник. — М.: ИНФРА — М.1999.
3. Кармин Р. С., Новикова Е. С. Культурология. — Спб.: Питер,2005.
4. Сергеев В. В. Роль лексических средств языка в формировании правосознания (на материале периодической печати). Автореферат…канд. дис. к филол. наук — Тамбов, 2005.

Сущность коммуникаций

Автор(ы) статьи: МУРЫЛЕВ В.А.
Раздел: не указан
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

Без преувеличения, коммуникацию можно считать необходимым и всеобщим условием жизнедеятельности человека и одной из фундаментальных основ существования общества.

Особенно заметный рост исследовательского интереса к проблемам коммуникации и информации стал наблюдаться во второй половине ХХ века. Вызван он был в первую очередь бурным развитием кибернетики, материалистической теории коммуникации и современных электронных систем связи. С появлением работ Н. Винкера, К. Шеннона, У.Р.Эшби, наших отечественных ученых А.И. Берга, А. Н. Колмогорова и других, термины «коммуникация», «информация», «информационный обмен» получили широкое распространение в самых разных отраслях науки и стали едва ли не самыми многозначительными. К началу 1960-х годов только в зарубежной философской и социологической науке насчитывалось около сотни определений коммуникации. Можно с уверенностью сказать, что сегодня таких определений существует на порядок больше. Поэтому каждый, кто интересуется результатами научных исследований в данной области, сталкивается с богатым спектром точек зрения, аспектов, срезов, попыток общетеоретического и специализированного подхода к пониманию и исследованию коммуникаций.

В культурологии коммуникативная проблематика проявилась главным образом при изучении проблем трансляции культурных ценностей либо в непосредственно в общении людей, либо через механизмы опредмечивания и распредмечивания – от человека к человеку, от поколения к поколению и между представителями различных культур.

Прежде чем приступить к изучению культурологизации городских коммуникаций, нужно определить значение термина «коммуникация». Обратимся к таким источникам, как «Большая советская энциклопедия», «Философский энциклопедический словарь», «Культурология ХХ века. Словарь», «Словарь иностранных слов», «Философская энциклопедия».

Коммуникация – общение. Обычно коммуникация определяется как передача информации от человека к человеку. Общение может осуществляться как в процессе направленного производства, так и при помощи специализированной формы – речевой деятельности или другой деятельности, использующей знаки. Такое определение коммуникации изложено в «Большой советской энциклопедии».

Это определение с культурологической точки зрения не полно раскрывает суть коммуникации, так как отождествляет коммуникацию и общение.

При отождествлении понятий «коммуникация» и «социальной коммуникации» возникает проблема соотношения понятий «общение» и «коммуникация». Данная проблема привлекала внимание многих специалистов. В результате более или менее отчетливо определились следующие подходы к ее разрешению.

Первый состоит по существу в отождествлении двух понятий. Ее придерживаются многие отечественные психологи и философы – Л.С. Выгодский, В.Н. Курбатов, А.А. Леонтьев и др.

Аналогичных взглядов придерживались Т.Парсон и К. Черри. Черри отмечает, что коммуникация – «это, в сущности, социальное явление». «Социальное общение» с использованием систем связи, выработанными людьми (речь, язык и т д.).

 

Второй связан с разделением понятий « коммуникация» и «общение». Именно такую точку зрения высказывает отечественный философ М.С. Коган. Он считает, что их различие состоит по крайней мере в двух главных отношениях.
а) общение имеет и практический, и материальный, и духовный, информационный, и практически-духовный характер, тогда как коммуникация является чисто информационным процессом – передачей тех или иных сообщений.
б) они различаются по характеру самой связи вступающих во взаимодействие систем. Коммуникация есть субъект – объектная связь, где субъект передает некую информацию, а объект выступает в качестве пассивного получателя. Коммуникация по мнению Когана является процессом однонаправленным: информация передается только в одну сторону, поэтому в принципе не имеет большого значения, является ли получатель информации человек, животное или техническое устройство.

 

 

А. В. Соколов высказывает позицию о том, что общение – это одна из форм коммуникационной деятельности. В основе этих форм лежат целевые установки партнеров по коммуникации. Таким образом, возникают три варианта отношений участников коммуникации:
- субъект – субъектное отношение в виде диалога равноправных партнеров. Такая форма коммуникации и есть общение.
- субъект – объектное отношение, свойственное коммуникационной деятельности в форме управления, когда коммуникатор рассматривает реципиента как объект коммуникативного воздействия, средство достижения своих целей.
- Объект – субъектное отношение, свойственное коммуникативной деятельности в форме подражания, когда реципиент целенаправленно выбирает коммуникатора в качестве образца для подражания, а последний при этом может даже не осознавать своего участия в коммуникационном акте. осознавать своего участия в коммуникационном акте.

 

Инвариантом большинства определений коммуникации выступает понятие информации или информационного обмена. Общение – также процесс, имеющий ярко выраженный информационный характер. Именно поэтому в зависимости от трактовки информации мы можем получить и различные представления о коммуникации и общении.

Обратимся к «Философскому энциклопедическому словарю»: коммуникация – то же, что и общение; процессы социального взаимодействия, взятые в их знаковом аспекте, (семиотика) содержательные аспекты коммуникации изучаются конкретными науками. На уровне человеческого общения средством коммуникации становятся различные социально выработанные и фиксированные в данной культуре (субкультуре) знаковые системы, важнейшая из них – язык (речь устная и письменная). Значительную информационную нагрузку могут нести системы пара- и экстралингвистической коммуникации (интонация, паузы), оптико-кинетические (жесты, мимика, пантомимика).

Также в этом определении даны функции коммуникации: побудительная, убеждение, внушение, приказ, просьба, информативная, передача истинных или ложных сведений, экспрессивная (возбуждение или замедление эмоциональных переживаний), фатическая (установление и поддержание контакта).

«Словарь иностранных слов» раскрывает понятия: 1) Коммуникация – акт общения, связь между двумя или более индивидами, основанная на взаимопонимании; сообщение информации одним лицом другому или ряду лиц. 2) Массовая коммуникация – процесс сообщения информации с помощью технических средств. – средств массовой коммуникации (печать, радио, кинематограф, телевидение) численно большим, рассредоточенным аудиториям.

«Философская энциклопедия» под редакцией Ф.В.Константинова определяет коммуникацию как категорию философии, главным образом стенциолизма и персонализма, обозначающая общение, основывающееся на взаимопонимании, дискуссии. Исторически учение о Коммуникации сложилось в противовес доктрине общественного договора, восходящей к просветительской идеологии (К.Ясперс, Э.Мунье).

Как социокультурное явление коммуникация определяется в словаре культурологи ХХ века.

Коммуникация социокультурная (от лат. сообщение, передача; commnicare – делать общим, связывать) – процесс взаимодействия между субъектами социокультурной деятельности (индивидами, группами, организациями и т. п.) с целью передачи или обмена информацией посредством принятых в данной культуре знаковых систем (языков), приемов и средств их использования.

Коммуникация выступает как один из базовых механизмов и неотъемлемая составляющая социокультурного процесса, обеспечивая ему возможность формирования социальных связей, управления совместной жизнедеятельностью людей и регулирования ее отдельных областей, накопление и трансляцию социального опыта.

Термин «коммуникация» появился в научной литературе в начале ХХ века и весьма быстро, наряду с его общенаучным значением (как средство связи любых объектов), приобретает социокультурный смысл, связанный со спецификой обмена информацией в социуме.

Необходимыми условиями и структурными компонентами коммуникации являются наличие общего языка у субъектов коммуникации, каналов передачи информации, а также правил осуществления коммуникации (семиотических, этических).

В определенном плане каждое социальное действие может быть рассмотрено как коммуникативное, содержащее и выражающее определенную информацию, однако собственно коммуникативными являются лишь действия, осуществляемые со специальной целью коммуникации, то есть имеющие мотивационное основание, ориентацию на передачу информации и осуществляемые с использованием адекватной этой цели знаковой системы.

Различные интерпретации коммуникации, основанные на различных методологических парадигмах, ориентируют ее суть либо как совокупности средств передачи социальной информации, образующих базу для становления и развития «информационного общения» (технократически рационалистический подход), либо как способа достижения понимания одного человека другим, как механизм «вживания», «вчувствования» (феноменологическая интерпретация).

Значимое место теория коммуникативного действия занимает в работах Ю. Хабермаса (1929). По его мнению, все участники коммуникации ориентируются на обобщение интерсубъективно понятные нормы коммуникации, что в совокупности с коммуникативной компонентностью и наличием рациональных мотивов делает возможным сам этот процесс. Коммуникативное действие является мегатипом всех типов социальных действий. Оно не является стратегиеским, не ориентировно на успех и тем не менее направлено на общую для всех участников цель, в качестве которой рассматривается понимание.

 

Типология процессов коммуникации может быть построена по следующим основаниям:
· по характеру субъектов коммуникации (личностная, личностно-групповая, межгрупповая, межкультурная и др.);
· по уровням коммуникации (вербальная, невербальная);
· по уровням протекания коммуникации (на уровне обыденной культуры, в специализированных областях социокультурной практики, в контексте трансляции культурного опыта от специализированного уровня к обыденному и так далее).

Специфической сферой коммуникации выступает массовая коммуникация, которая может быть определена как культурная область, состоящая из открытых упорядоченных процессов трансляции социально значимой информации, поддающихся целенаправленному порождению и регулированию.

В содержательном отношении коммуникация может быть дифференцирована в четыре основных информационных направления:
1. Новационная (приобщающая потребителя информации к новым для него знаниям о свойствах и признаках явлений, объектов и процессов, о технологиях и нормах осуществления какой-либо деятельности, актов поведения и взаимодействия, о языках, знаках и средствах коммуникации, приобщая его к социальному опыту сообщества или человечества в целом и т. п.).
2. Ориентационная (помогающая потребителю информации ориентироваться в системной структуре природного и социокультурного пространства в иерархической соотнесенности его элементов, социализирующая и инкультуризирующая индивида в сообществе его проживания формирующая его экзистенциальные и ценностные ориентации, задающая критерии оценочных суждений, приоритетов выбора и прочее).
3. Стимуляционная (воздействующая на мотивационные основания социальной активности людей, актуализирующая знания человека об окружающей действительности, а также стремления к получению недостающих знаний ради удовлетворения его социальных притязаний и др.).
4. Корреляционная (уточняющая или обновляющая отдельные параметры перечисленных выше видов знаний, ориентаций и стимулов).

 

Информация и развитие цивилизации

Автор(ы) статьи: ЛЕЗИНА И.С.
Раздел: не указан
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

В истории мировой культуры известно три пика расцвета информации. Это Древняя Греция, эпоха Возрождения и Россия XIX века, давшие миру блестящую плеяду писателей, ученых, поэтов, художников, композиторов. На новом витке спирали развития – новый пик – восход информационной цивилизации, которая требует особого подхода к рассмотрению всего спектра вопросов, связанных с ней.

Эволюция человечества в планетарной системе проходит циклами. Когда эволюция заканчивается, начинается переход в параллельные миры. В результате душа человека попадает в Ад или Рай. Человечество в процессе эволюции постоянно осуществляет переходы с одного энергетического уровня на другой. Каждому уровню соответствует свой масштаб времени. После превращений на уровне Высшей Энергии (в Аду или Раю) человечество переходит в следующую Расу.

В соответствии с информацией Посвященных, например, Елены Блаватской и адептов восточных религий мы являемся пятой Расой.

Наше поколение – люди фазы перехода на новый энергетический уровень, являются вершиной эволюции человечества на Земле.

Пятая раса, арийская, начала свое развитие «с пещер и лесов». Не имея связи с Информационным По лем Вселенной в силу неразвитости третьего глаза, ци вилизация арийцев развивалась крайне медленно. И это при том, что в пещерах Гималаев и Тибета в состоянии Сомати находились самые высокоразвитые предста вители прошлых цивилизаций, чьи Души, находясь в Тон ком Мире, скорее всего, наблюдали за жителями Земли, стремясь не допустить глобальной катастрофы, способной разрушить планету.

Стоит отметить, что информация из Тонкого Мира шла и идет постоянно, но уловить и понять эту информацию могли только отдельные выдающиеся личности. Наиболее активно человечество стало получать систематизированные знания о сущности мира и человека через Пророков, начиная примерно с V века до новой эры. Великие духовные вожди получали необходимую информацию и несли ее людям: Христос, Будда, Моисей, Магомет делали все, чтобы вырвать народы планеты из невежества и дикости. Их деятельность привела к успеху. Были созданы религии: христианская, буддистская, индуистская, мусульманская и др. Однако со временем это привело к возникновению войн на религиозной почве, которые локально продолжаются и сейчас.

В Библии зашифрована очень важная для Человечества информация. Именно поэтому существуют и разрабатываются способы декодирования предначертаний, содержащихся в Библии.

Раскодировать информацию, содержащуюся в Библии, пытаются многие известные ученые ведущих университетов мира: математики Гарвардского университета, программисты Австралийского национального университета; ведущие специалисты отдела «Взломки шифров» Национального агентства безопасности Израиля и многие другие.

Как отмечает Е. Блаватская, люди предыдущих цивили заций вплоть до атлантов обладали сильной связью с тонким миром и использовали необыкновенные свойства высших энергий: ясновидение, телепатию, воздухоплавание, предвидение и т. д. Они имели необыкновенно развитый третий глаз, наделенный силой психической энергии, что сделало возможным двигать чрезвычайно тяжелые предме ты, проходить сквозь стены и т. д.

Процесс полной материализации практически полностью лишил людей возможности использования энергии других уровней – энергии тонкого мира. Однако некоторые проявления того эволюционного периода все же оста лись. Так, широко известна телепатическая связь, когда одному человеку удается ощутить малейшие нюансы душевно го состояния другого даже на огромном расстоянии. Эта связь особенно часто проявляется между матерью и ребенком, между влюбленными. Третий глаз у людей имеется и сейчас. Он находится внутри черепа. Известен феномен экстрасенсорных воздействий.

Таким образом, и некоторые люди нашего времени сохранили невероятные способности предыдущих Рас. Это люди-феномены, люди со сверхъестественными для нашего энергетического уровня возможностями.

Считается, что Священные Писания продиктованы избранным людям Богом. Поэтому в течение тысячелетий люди стремились глубже понять их содержание, которое можно разделить на три части. Это информация о прошлом и будущем, а также законы морального совершенства в виде Заповедей.

Изучению влияния молитвы на здоровье посвящены в последнее время исследования ученых и врачей всего мира. Установлено, что в процессе молитвы и медитации изменяется состояние сознания.

Молитве предшествуют концентрация сознания, ожида ние, волнение, что соответствует возбуждению вспомогательных градаций спектрального и Информационного Кода. «Когда над свечой читают молитву, звуковые вибрации вызывают колебания плазмы, и она переводит их в торсионные волны, которые восходят к Богу» (Тихоплав В.Ю., Тихоплав Т.С.)

В настоящее время сотни научных центров в различных странах мира активно изучают так называемый эффект Махариши. Эффект состоит в положительном психофизическом воздействии с помощью коллективной синхронной молитвы на ход какого-либо события, например, войны.

Все чаще и чаще ученые высказывают мнение, что появление новых знаний невозможно объяснить, не предположив наличие какой-то Высшей силы, некоего Ми рового Информационного Банка Данных, откуда черпаются эти знания.

Создавшаяся ситуация ставит на повестку дня тонкий вопрос о разуме и подсознании и их роли в процессе научного познания. Разум питается наукой, подсознание – мистикой, оккультизмом, эзотерическими знаниями.

Согласно восточной традиции, человечество распадается на два концентрических круга. Все человечество, которое мы знаем и к которому принадлежим, образует внешний круг. Вся известная нам история человечества есть история этого внешнего круга. Но внутри него имеется другой, значительно меньшего диаметра, круг, о котором люди внешнего круга ничего не знают и о существова нии которого лишь смутно догадываются, хотя жизнь внешнего круга в ее важнейших проявлениях, особенно в ее эволюции, фактически направляется этим внут ренним кругом. Внутренний, или эзотерический круг как бы составляет жизнь внутри жизни, нечто неведомое, тайну, пребывающую в глубине жизни человечества. Внешнее, или экзотерическое, человечество, к которому мы принадлежим, напоминает листья на дереве, меняющие ся каждый год; вопреки очевидному листья считают себя центром Вселенной и не желают понять, что у дерева есть еще ствол и корни, что кроме листьев оно прино сит цветы и плоды. Эзотерический круг – это мозг, вернее, бессмертная душа человечества, где хранятся все достижения, все результаты, успехи всех культур и цивилизаций.

Итак, настало время соединить западную и восточную системы мышления, ибо Запад, как известно, преуспел в точном, но ограниченном знании, зато Восток – в более общем всестороннем и правильном понимании мира и человека.

В конце XX века, в России сформировалась новая современная физическая парадигма на основе фи зического вакуума, как праматерии, которая лежит в основе всего того, что мы наблюдаем в природе. Рос сийским ученым удалось завершить исследовательскую программу Единой Теории Поля, которая, в конечном итоге, привела к уравнениям физического вакуума. Были найдены точные решения указанной системы уравне ний, описывающие не только электромагнитные, грави тационные и ядерные (сильное и слабое) поля, но и но вые торсионные поля или поля кручения, являющиеся носителями информации в Тонком Мире. Тем самым не только удалось получить суперобъединение всех из вестных взаимодействий, но и сделать нечто гораздо большее. Было открыто пятое фундаментальное взаимо действие – информационное. Информациология, ставшая в настоящее время фундаментальной наукой, и получившая широкую революционизирующую силу, выступает как мощный инструмент проведения глубоких научных исследований окружающей нас природы.

Культурологический подход к пониманию права на неприкосновенность частной жизни

Автор(ы) статьи: КАНИНА И.А.
Раздел: не указан
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

Право на неприкосновенность частной жизни по общему правилу — естественное право, то есть принадлежащее человеку от рождения в независимости от того, закреплено оно в действующем законодательстве или нет.

Джон Локк, один из основателей понятия «естественное право», пишет, что оно «никогда не будет отменено, поскольку люди не могут отменить этот закон, ибо они подчинены ему, а подданные не могут менять законы по своему произволу, да и Бог, конечно, не захочет этого» [1].

По мнению К.Д. Гюлльмана, частная жизнь является неотъемлемым элементом жизни человека в целом, имеет свои специфические черты и особенности. Термин «частная жизнь» употребляется достаточно давно и часто, даже в названиях исторических работ с начала XIX века [2]. Как научное понятие «частная жизнь» используется сравнительно недавно, лишь в последние три десятилетия [3], при этом существует большой разброс во мнениях о ее (частной жизни) сущности и особенностях.

Хочется отметить, что понятие частной жизни многоаспектно, так как являлось и является объектом исследования не только со стороны юриспруденции, но и философии, социологии, литературоведения, культурологии и других наук.

Культурологический подход к пониманию частной жизни более широкий, чем юридический. При таком подходе под частной жизнью понимается сфера непосредственного общения людей [4]. Это и понятно, так как, человеку незачем охранять и защищать свою личную жизнь, когда он находится наедине с самим собой. Получается, что только при общении с другими людьми, при их вторжении в частную жизнь индивида возникает ее неприкосновенность. При таком подходе частная жизнь становится той ценностью, которая должна закрепляться и гарантироваться правом.

Представляется интересной позиция В.П. Иванского, который для определения места частной жизни индивида в различных культурах, пользуется классификацией А.В. Оболонского, делящего цивилизации на персоноцентрические (индивид – материал всех ценностей данной цивилизации) и системоцентристские (индивид не принимается во внимание либо рассматривается как второстепенный элемент, полностью подчиненный целям системы) [5]. Исследовав данную классификацию В.П. Иванский предлагает выделить факторы, формирующие многообразие взглядов на частную жизнь. Это:

- принадлежность к культуре, относящей индивидуальность личности человека к числу своих основных ценностей;
- принадлежность к социально – экономической формации, где способ производства основан на индивидуализме и частной инициативе производителей;
- правовая база для института частной жизни (система личных прав человека, законодательно закрепленная в данном обществе);
- развитое гражданское общество и правовое государство;
- наличие нового фактора влияния, создающего новые типы угроз для сферы частной жизни, которым не в силах противостоять старые «неюридические» средства защиты приватности (такой фактор, например, новые информационные технологии, проникающие через «социальную маску» индивида).

Именно одновременное присутствие названных факторов, по мнению автора, создает предпосылки для формирования правового института частной жизни [6].

Безусловно, неюридические науки (в том числе и культурология) позволяют дать более полное определение частной жизни. Тем не менее, с точки зрения юридической науки определение понятия частной жизни будет корректнее. Поскольку задача юриспруденции состоит в том, чтобы сделать четкие выводы, понятные не только правоприменителю, но и любому гражданину. Закрепление права на неприкосновенность частной жизни в действующем законодательстве России дает человеку и гражданину возможность реализации данного права и его защиты с помощью государства посредством правовых норм в том случае, когда оно нарушено.

Кроме того, следует отметить, что императивы права на неприкосновенность частной жизни содержатся как в общих, так и в специальных международно-правовых актах. Те незначительные отличия, которые несколько различают содержание неприкосновенности частной жизни, обусловлены лишь определенными лингвистическими факторами и особенностями культуры и законодательного развития той или иной страны.

Литература:

1. Локк Д. Опыты о законе природы // Сочинения: В З Т. — Т. 3. — М., 1998. — С. 46.
2. См., например: Гюлльман К.Д. Общественная и частная жизнь в европейских городах средних веков. – Спб., 1839; Человек в кругу семьи. Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени / под ред. Ю.Л. Бессмертного. – М., 1996.
3. См.: Человек в кругу семьи. Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени / под ред. Ю.Л. Бессмертного. – М., 1996. – С.20.
4. Человек в кругу семьи: Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени / под ред. Ю.Л. Бессмертного. — М., 1996. — С. 13.
5. Оболонский А.В. Драма российской политической истории; система против личности. – М., 1994. — С.9.
6. См. подробнее Иванский В.П. Теоретические проблемы правовой защиты частной жизни в связи с использованием информационных технологий: Дис. канд. юрид. наук. – М., 1998. – С. 28-32.

Эволюция понимания временного ритма в культурфилософии XV-XVIII веков

Автор(ы) статьи: КАРЦЕВА Г.А.
Раздел: не указан
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

Характерным явлением для эпохи Возрождения было обособление искусства от философии и естествознания, несмотря на которое художников все же интересовали философские вопросы времени. Итальянский ученый, архитектор, теоретик искусства эпохи раннего Возрождения Леон Баттиста Альберти (1404-1472) воспринимал время сообразно культуре, как ее бытие. «В трудах Альберти фактически рассматривается сложная диалектика индивидуального и историко-культурного времени», он «…отразил ренессансное представление о месте искусства и художника в космической и социальной иерархии» [5, с. 53-54].

Большое значение для развития понимания времени и его ритма в истории философии культуры имели открытия в области естествознания. Великий польский астроном и философ Николай Коперник (1473-1543) установил, что Земля отнюдь не является неподвижным центром визуального мира, как полагали ранее, она не только вращается вокруг своей оси, чем объясняется ритм смены дня и ночи и видимое передвижение небесной сферы, но и обращается вокруг Солнца. Он первым определил, что Луна – это естественный спутник Земли, который также осуществляет ритмичное вращение вокруг нее. Коперник был убежден, что его открытия могут объяснить действие мировых законов, создающих порядок и организованность в Мире. Его система была изложена в труде «Об обращении небесных сфер».

Можно констатировать, что идея ритма, универсальная для культуры античности, постепенно стала развиваться в дифференцированной форме. В.Е. Комаров [2] связывает это с тем, что универсальные категории пространство и время «стали восприниматься как самостоятельные сущности, не зависящие от природных объектов и не являющихся выражением их движения. А между тем всеобщий характер ритма органично связан со структурой пространственных и временных отношений движения» [2, с. 4].

В размеренной культуре классицизма мы выделяем французского философа-дуалиста, математика и естествоиспытателя Рене Декарта (1596-1650), отождествлявшего природу с материей и выдвигавшего на первое место ритм механических процессов, служащих основой гигантского механизма природы, устроенного и налаженного Богом.

В связи с общей тенденцией Нового времени – замещения религиозной картины мира естественнонаучной – концепция двух времен трансформировалась: божественная вечность превратилась в абсолютную длительность, а божественное и земное время модифицировалось в абсолютное, то есть объективное, время и относительное, то есть его субъективное, восприятие: «Время, которое мы отличаем от длительности, взятой вообще, и называем числом движения, есть лишь известный способ, каким мы эту длительность мыслим» [1, с. 451]. Время в понимании Декарта есть наш способ размышлений о вещах, и если пространство является единственной реальностью вне нас, протяженностью, в которой нет времени, то время как таковое целиком и полностью принадлежит мыслящей субстанции. Логическая мысль о времени включает и этическое его осмысление. Время не может быть внешним по отношению к мыслящей субстанции, оно есть ее внутреннее переживание, а внешнее – это пространство, не имеющее времени. Декарту принадлежит теория дискретности времени, которая заключается в том, что каждый временной момент в настоящем отнюдь не вытекает из предшествующего временного момента, равно как и будущее не вытекает из настоящего. Время делится на такты – части, не связанные одна с другой. Бог, утверждал Декарт, является причиной моего существования, но он не предшествует мне по времени, мое теперешнее существование не вытекает из предшествующего, я существую, потому что я мыслю, и если бы я прекратил мыслить, то тут же перестал бы существовать. По мнению Декарта, и Бог, и человек есть движение. Человек без движения – ничто, а, придя в движение, он становится чем-то средним между Богом и этим ничто и существует до тех пор, пока продолжается движение его мысли, рождаясь, каждое мгновение вновь и вновь. Мысль совершается вне времени, и человек рождается с тем, что уже решено. Но, не получая окончательного и завершенного ответа, мысль снова материализуется в предметном мышлении вместе с вновь родившимся человеком, и так продолжается вечная пульсация. Пространство, по утверждению Декарта, есть отличие одного предмета от другого, и если мы различаем в пространстве себя, то различаем в себе и разные предметы. А время – это отличие себя от самого себя, так как по Декарту в каждый момент времени субъект различен. Реальная психологическая жизнь личности, качественно отличная от ее физического существования, представляет собой чередование отдельных мгновений или полос пребывания его в континууме упорядоченных предметов. Человек постоянно находится в некой длительности между двумя временными моментами, которые не предшествуют один другому, – на высокой волне интенсивного существования, когда с одной стороны от него находятся врожденные идеи, а с другой – некие структуры понятности. Врожденные идеи принадлежат непрерывной длительности божественного сознания, которое существует всегда и независимо от реального дискретного сознания человека.

Развитие философского понимания темпоральности в Новое время еще более подтвердило обусловленность его естественнонаучными достижениями, это совершенно очевидно при обращении к творчеству английского математика, механика, физика и астронома Исаака Ньютона (1643-1727). Ньютон, являясь автором ряда законов классической механики, распространил и на макропроцессы законы, выражающие понимание природы в духе метафизического материализма. Несмотря на бесспорную гениальность физика, помогавшую ему догадываться об относительности времени реальных процессов, он как философ находился еще на уровне своей эпохи и считал время абсолютной математической длительностью, не зависящей ни от природы, ни от сознания человека. В отличие от абсолютного времени (то есть длительности), протекающего равномерно и самостоятельно, относительное или обыденное время по Ньютону есть внешняя, употребляемая в обыденной жизни вместо истинного математического времени, мера продолжительности, которая проявляется с помощью какого-либо движения и выражается в таких ритмических понятиях, как час, день, месяц, год и прочих. Однако, при наблюдении за различными оптическими явлениями И. Ньютон усмотрел ритм, присущий движению луча света: «Под лучами света я разумею его мельчайшие части, как в их последовательном чередовании вдоль тех же линий, как и одновременно существующие по различным линиям. Ибо очевидно, что свет состоит из частей как последовательных, так и одновременных, потому что в одном и том же месте вы можете остановить части, приходящие в один момент, и пропустить приходящие в следующий, и в одно и то же время вы можете остановить свет в одном месте и пропустить его в другом. Остановленная часть света не может быть той же самой, которая уже прошла» [4, с. 9]. В «Началах» им был выдвинут тезис о метрике как об определенном параметре пространства, внутренне ему присущем.

С Ньютоном установилось статичное понимание законов природы и убеждение в общности их с законами механики, господствовавшее в культуре на протяжении длительного периода. Даже в начале XX века ученые в основном придерживались мнения о симметричном образе времени, о единообразном прошлом и будущем мировых атомных процессов. Вместе с тем в научном сознании складывалась концепция изменяемого, текучего времени, составляющего фон и условие человеческого существования в мире, который каждое мгновение трансформируется, а ритм его движений хаотичен и иррационален.

Мыслителем, предвосхитившим теорию относительности А. Эйнштейна, а также создавшим предпосылки для диалектического понимания времени, стал Иммануил Кант (1724-1804). Он поставил акцент на соотношении объективного и субъективного начал понятия времени. Отмечая, что без индивида время – ничто, что оно есть субъективное условие для наблюдения внутри нас, Кант в то же время утверждал, что объективной истиной является факт существования во времени всех вещей и явлений, хотя они и представляют собой предметы чувственного созерцания. Одновременно он связывал время с нравственностью, свободой и познанием, с необходимостью в каждый момент времени быть подчиненным определенным требованиям культуры. Он различал культуру воспитания, цель которой – освободить волю человека от чувственности, от природных влечений и вожделений и возвысить ее до масштабов всеобщего, и культуру умений, охватывающую средства достижения поставленных человеком целей безотносительно к самим целям. Науки и искусства по Канту – тоже культура, имеется также культура общения, – все это делает человека более цивилизованным. Философ интерпретировал культуру как средство реализации всех задатков и склонностей человека за время его пребывания на свете. В «Критике чистого разума» И. Кант, исследуя познавательную способность субъекта, отмечал, что именно время есть необходимый элемент круга: сознание – рефлексия, благодаря чему он превращается в круг: сознание – время – рефлексия. Время упорядочивает все наши представления, а рефлексия состоит в осмысливании сущности этого упорядочивания. Объясняя это утверждение, Кант сравнивал представление о времени, в котором постоянно осуществляется синтез многообразного, с образным представлением о прямой линии, помогающим понять последовательность протекания времени как процесса движения. Но движение у него является не определением объекта, а действием субъекта, что включает в себя и понятие последовательности [3, с. 29-30]. Таким образом, объективный ритм времени структурирует и сознание субъекта, с помощью рефлексии создавая стройный порядок из наших хаотичных представлений. Время существует первично, и употребление нами темпоральных средств не зависит от того, какие временные понятия вводятся в естествознание.

 

Неумолимое господство временного ритма распространялось у Канта и на функционирование категорий гносеологии, которым он давал подробные темпоральные характеристики. Например, количество для Канта представляет собой синтез самого времени в последовательном осмыслении предмета; качество же есть синтез восприятия с представлением времени, то есть, сохраняя последовательность, качество уже требует добавления одновременности. При этом последовательность становится фундаментально необходимой для всех категорий, именно благодаря ее ритму синтезируется само время и становится возможным его наполнение. Ритм времени захватил и первую в группе отношений категорию субстанции, которая определялась Кантом как постоянность реального во времени, иными словами, постоянность определенного наполнения времени. Только на основе субстанции можно определить последовательность и одновременность явлений по времени, то есть субстанция дает представление о ритме времени как о полноправном единстве последовательности и одновременности. Итак, Кантовское время мыслится как единство последовательности и одновременности, а субстанция и время взаимообусловлены. Кроме того, время выступает как необходимый посредник между сознанием и бытием, объединяет в своем ритме интеллектуальное и чувственное начала [3, с. 31-34].
ЛИТЕРАТУРА:
1. Декарт Р. Начала философии // Р. Декарт. Избр. произв./пер. с фр. – М.: Госполитиздат, 1950. – С. 409-544.
2. Комаров В.Е. Ритм как выражение особенностей процесса развития: Автореф. дис. к. филос. н. – Саратов: СГУ, 1971. – 17 с.
3. Молчанов В.И. Время и сознание: Критика феноменологической философии: Моногр. – М.: Высш. шк., 1998. – 144 с.
4. Ньютон И. Оптика или трактат об отражениях, преломлениях, изгибаниях и цветах света / пер. с третьего англ. издания 1721 г. – Изд. Второе, просмотренное Г.С. Ландсбергом. – М.: Гос. изд. технико-теоретич. лит., 1954. – 367 с.
5. Ярская В.Н. Время в эволюции культуры: Философские очерки. – Саратов: СГУ, 1989. – 152 с.

 

Видовая структура творчества

Автор(ы) статьи: БОЛЬШАКОВ А.В.
Раздел: не указан
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

Перед тем как рассмотреть структуру творчества, его видовые особенности мы попытаемся определить, что есть творчество, что следует понимать под этим словом, как понимали и понимают творчество.

Обратимся к таким источникам, как «Большая советская энциклопедия», «Творчество в научном познании», «Философский энциклопедический словарь», «Философская энциклопедия», «Художественное и научное творчество».

БСЭ определяет творчество как деятельность, порождающая нечто качественно новое, никогда ранее не бывшее. Деятельность может выступать как творчество в любой сфере: научной, производственно-технической, художественной, политической и т. д. – там, где создаётся, открывается, изобретается нечто новое. Творчество может рассматриваться в двух аспектах: психологическом и философском. Психология творчества исследует процесс, психологический «механизм» протекания акта творчества как субъективного акта индивида.

Философия рассматривает вопрос о сущности творчества, который по-разному ставился в разные исторические эпохи.

Так, в античной философии творчество связывается со сферой конечного, преходящего и изменчивого бытия («бывания»), а не бытия бесконечного и вечного; созерцание вечного бытия ставится выше всякой деятельности, в том числе и творческой.

Воззрения на творчество в средневековой философии связаны с пониманием бога как личности, свободно творящей мир. Творчество предстаёт как волевой акт, вызывающий бытие из небытия. При этом сферой творчества оказывается преимущественно область исторического, нравственно-религиозного деяния; художественное и научное творчество, напротив, выступает как нечто второстепенное.

Пафосом безграничных творческих возможностей человека проникнута эпоха Возрождения, внимание уделяется художественной стороне творчества.

Философия английского эмпиризма склонна трактовать творчество как удачную, но в значительной мере случайную комбинацию уже существующих элементов (теория познания Ф. Бэкона и особенно Т. Гоббса, Дж. Локка и Д. Юма); оно выступает как нечто родственное изобретательству.

И.Кантом анализирует творческую деятельность в учении о продуктивной способности воображения. Последняя оказывается соединительным звеном между многообразием чувственных впечатлений и единством понятий рассудка в силу того, что она обладает одновременно наглядностью впечатления и синтезирующей силой понятия. «Трансцендентальное» воображение, таким образом, предстаёт как общая основа созерцания и деятельности, так что творчество лежит в самой основе познания.

Учение Канта было продолжено Ф. В. Шеллингом. По Шеллингу, творческая способность воображения есть единство сознательной и бессознательной деятельностей, поэтому те, кто наиболее одарён этой способностью, – гении – творят как бы в состоянии наития, бессознательно, подобно тому, как творит природа, с той разницей, что этот объективный, то есть бессознательный, процесс протекает всё же в субъективности человека и, стало быть, опосредован его свободой.

В идеалистической философии конца 19-20 вв. творчество рассматривается по преимуществу в его противоположности механически-технической деятельности. При этом, если философия жизни противопоставляет техническому рационализму творческое природное начало, то экзистенциализм подчёркивает духовно-личностную природу творчества. В философии жизни наиболее развёрнутая концепция творчества дана А. Бергсоном: творчество как непрерывное рождение нового составляет сущность жизни; оно есть нечто объективно совершающееся (в природе — в виде процессов рождения, роста, созревания, в сознании — в виде возникновения новых образов и переживаний) в противоположность субъективной технической деятельности конструирования, лишь комбинирующей старое. Л. Клагес ещё более резко, чем Бергсон, противопоставляет природно-душевное начало как творческое духовно-интеллектуальному как техническому. Рассматривая творчество культуры и истории, философия жизни (В. Дильтей, Г. Зиммель, Х. Ортега-и-Гасет и др.) подчёркивает его уникальный, индивидуально-неповторимый характер.

В экзистенциализме носителем творческого начала является личность, понятая как экзистенция, то есть как некоторое иррациональное начало свободы, экстатический прорыв природной необходимости и разумной целесообразности, выход за пределы природного и социального, вообще «посюстороннего» мира. Творческий экстаз, согласно Н. А. Бердяеву, раннему М. Хайдеггеру, — наиболее адекватная форма существования (экзистенции).

В отличие от философии жизни и экзистенциализма, в таких философских направлениях 20 в., как прагматизм, инструментализм и близкие к ним варианты неопозитивизма, творчество рассматривается с односторонне прагматистской точки зрения прежде всего как изобретательство, цель которого – решать задачу, поставленную определённой ситуацией. Продолжая линию английского эмпиризма в трактовке творчества, инструментализм рассматривает его как удачную комбинацию идей, приводящую к решению задачи. Др. вариант интеллектуалистичного понимания творчества представлен отчасти неореализмом, отчасти феноменологией (С. Александер, А. Уайтхед, Э. Гуссерль, Н. Гартман и др.). Большинство мыслителей этого типа в своём понимании творчества ориентируются не столько на естествознание (как Дьюи, П.Бриджмен), сколько на математику (Гуссерль, Уайтхед), выступающую как так называемая чистая наука. Основой творчества оказывается не деятельность, как в инструментализме, а скорее интеллектуальное созерцание, так что это направление в трактовке творчества оказывается ближе всего к платонизму.

Марксистское понимание творчества, исходит из того, что – это деятельность человека, преобразующая природный и социальный мир в соответствии с целями и потребностями человека и человечества на основе объективных законов действительности. Творчество как созидательная деятельность характеризуется неповторимостью (по характеру осуществления и результату), оригинальностью и общественно-исторической (а не только индивидуальной) уникальностью. Оно всегда происходит в конкретных социально-исторических условиях, оказывающих на него серьёзное влияние, в тесной связи с окружающим миром, формами уже созданной культуры, в разветвленную сеть которых всегда включен субъект творчества.

В психологии творчество изучается главным образом в двух аспектах: как психологический процесс созидания нового и как совокупность свойств личности, которые обеспечивают её включенность в этот процесс.

Творчество как процесс рассматривалось первоначально, исходя из самоотчётов деятелей искусства и науки (описание «вдохновения», «мук творчества» и т. п.). Некоторые крупные естествоиспытатели (Г. Гельмгольц, А. Пуанкаре, У. Кеннон и др.) выделили в этих самоотчётах несколько стадий в процессе творчества от зарождения замысла до момента (который нельзя предвидеть), когда в сознании возникает новая идея. Английский учёный Г. Уоллес (1924) расчленил творческий процесс на 4 фазы: подготовку, созревание (идеи), озарение и проверку.

Так как главные звенья процесса (созревание и озарение) не поддаются сознательно-волевому контролю, это послужило доводом в пользу концепций, отводивших решающую роль в творчестве подсознательному и иррациональному факторам. Однако экспериментальная психология показала, что бессознательное и сознательное, интуитивное и рассудочное в процессе творчества дополняют друг друга.

Однако изучение продуктивного мышления выявило, что догадка, «озарение», неожиданное новое решение возникают в экспериментальных условиях при соответствующей организации процесса творчества.

Совокупность психических свойств, характерных для творческой личности, стала объектом конкретно-научного изучения с изобретением тестов и методик их обработки и анализа. Это направление восходит к Ф. Гальтону. Положение Гальтона о наследственном характере способности к творчеству было подвергнуто в дальнейшем критике в психологической науке, как и сближение гениальности с психическим расстройством.

Интерес к исследованию психологических аспектов творчества (особенно научного) резко обострился в середине 20 в. под воздействием научно-технической революции. Это вызвало кризис прежних методик изучения личности, в частности традиционных тестов, которые часто давали низкую оценку умственных способностей в случаях, когда испытуемые проявляли оригинальность, нестандартность мышления.

Разрабатываются новые системы тестов для определения (с помощью факторного анализа и др. статистических методов) творческих признаков личности. Особая роль придаётся воображению, гибкости ума, дивергентному (то есть расходящемуся в различных направлениях) мышлению, а также внутренней мотивации творчества.

Успехи кибернетики, передача техническим устройствам поддающихся формализации умственных операций резко повысили интерес к творческим действиям личности, способностям, которые не могут быть формализованы. Предпринимаются также попытки технического моделирования процесса поиска и открытия нового знания. Перед психологией встаёт задача выяснения преобразований в характере творчества, которые происходят в условиях формализации знания. Для современного науковедения в разработке проблем научного творчества характерно стремление синтезировать подходы к творчеству с точки зрения логики, социологии и психологии.

В публикации «Проблема творчества с точки зрения синергетики» (Дмитрий Чернавский, Нина Чернавская) опровергается общепринятый до недавнего времени тезис о том, что процесс творчества невозможно исследовать в рамках точных и естественных наук. Важную роль в понимании феномена творчества играет интеграция информаций. Набор объектов, входящих в обучающее множество всегда ограничен и подчинен определенной цели. Так, в механике это набор массивных тел и цель – прогноз их поведения под действием сил. В термодинамике это набор сплошных сред (газы, жидкости и т.п.) и цель – прогноз их поведения при изменении давления, температуры и объема. В каждом из этих обучающих множеств были сформулированы свои решающие правила, которые играли роль аксиом (или «начал»). Эти аксиомы имеют силу в своей области и не имеют ее в другой.

Однако с развитием науки появилась необходимость объединения обучающих множеств и, следовательно, решающих правил. Именно этот процесс объединения в теории распознавания и называется интеграцией информаций. В обществе он же называется интеграцией наук. Возвращаясь к проблеме творчества, следует сказать, что в рамках каждого из упомянутых направлений, взятых в отдельности, проблему творчества решить невозможно. Это можно сделать, только объединив их (путем интеграции), т.е. представить процесс творчества в виде следующих стадий.

Первая, исходная, стадия – имеется несколько областей знания, в каждой из которых существуют свои правила (аксиомы).

Вторая стадия – появляется необходимость объединить эти области (т.е. провести интеграцию). Для этого необходимо знать ситуацию в каждой из областей и провести в них ревизию привычных правил, частично отказаться от них, частично расширить. Как правило, имеется несколько вариантов ревизии, и необходимо выбрать из них один (не обязательно наилучший, но удовлетворительный, на данном этапе). Ясно, что сделать выбор логически, т.е. на основании прежних правил, невозможно. Поэтому проблема часто представляется как логический парадокс. Отказ от привычных правил и необходимость сделать выбор влечет за собой растерянность и хаотичность как в умах людей, так и в обществе. Иными словами, эта стадия – перемешивающий слой, проявлением которого являются «муки творчества».

Третья стадия – выход из перемешивающего слоя. Часто эта стадия длится сравнительно короткое время и представляется как «момент истины», «озарение» или «порыв вдохновения». Когда выбор сделан, формулируются новые правила, в рамках которых парадокс разрешен. При этом оказывается, что прежние правила имеют область применимости, но ограниченную, в чем, собственно и состоит их ревизия.

Часто стимулом для выхода из перемешивающего слоя служит какое-либо внешнее воздействие, порою, даже банальная встряска. Так, Ньютону на голову упало яблоко (судя по всему, немалых размеров), и именно в этот момент он сделал выбор, принял решение, и в результате возникла классическая механика.

В научной литературе творчество истолковывается разными авторами по-разному. Так, болгарский философ Ст. Василев со ссылкой на БСЭ пишет: «Творчество обычно определяется как сознательная, целенаправленная человеческая деятельность, посредством которой создаются новые общественно значимые материальные и духовные ценности».

Ст. Василев полагает, что следует различать творчество в широком смысле как создание материальных и духовных ценностей вообще и творчество в узком смысле как создание таких материальных и духовных ценностей, какие до этого вообще не существовали.

В приведенном определении (его придерживаются и многие другие авторы) выражается следующее: а) творчество – деятельность человека; б) творчество – не всякая человеческая деятельность, а лишь деятельность, направленная на создание новых общественно значимых ценностей. Следовательно, если придерживаться рассматриваемого определения, то понимание творчества в широком и узком смыслах оказывается неправомерным. Естественно поэтому, что большинство ученых склонны понимать творчество в его «узком» значении.

Обоснованно считая, что не всякая деятельность является творческой, некоторые исследователи, однако, приходят к неверному выводу, что там, где нет творчества, «деятельность не имеет специфически человеческого характера». Здесь игнорируется тот несомненный факт, что люди в повседневной и общественной жизни не только созидают нечто новое, но и участвуют в повторяющихся, порой жестко детерминируемых, процессах; они также нередко шаблонно и догматически мыслят и действуют. Необходимо разграничить понятия «деятельность» человека и «творчество» (творческая деятельность или элемент творчества в деятельности людей). Эти понятия хотя и взаимосвязаны, но все же не идентичны.

Наряду с узким встречается и чрезвычайно широкое толкование понятия творчества. В него в этом случае включается и «творчество природы». «Творчество, – пишет Я. А. Пономарев, – свойственно и неживой природе, и живой до момента возникновения человека, и человеку, и обществу. Творчество – необходимое условие развития материи, образования ее новых форм, вместе с возникновением которых меняются и сами формы творчества. Творчество человека – лишь одна из таких форм…».

Попытки крайне широко толковать «творчество» не новы. Еще А. Бергсон спрашивал: «Нельзя ли пойти далее и сказать, что жизнь есть изобретение, подобно сознательной деятельности, что, подобно последней, она есть непрерывное творчество?»

Термин «творчество» в этом случае служит для выражения самодвижения материи лишь как метафора. Собственное свое значение он приобретает только в истолковании активности материи на уровне социальной реальности, ибо субъект творчества – это не материя «как таковая» (и не некий дух, мировая воля, идея или бог), а ее конкретная форма бытия – социум, общественный человек. В механизме функционирования социальных законов появляется принципиально новый по сравнению с законами природы элемент – человек, обладающий сознанием, социальный субъект.

Итак, творчество – это человеческая деятельность направленная на создание новых материальных и духовных ценностей. Она свойственна только человеку, является особым видом отношений и социальных действий людей и связана с порождением (открытием, изобретением, созданием) нового.

Формирование сущностной функции человека в культуре постиндустриального общества

Автор(ы) статьи: БЛЕЙХЕР О.В.
Раздел: не указан
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

При становлении потиндустриального общества особенно остро встают вопросы связанные с глубинными изменениями человека в динамично изменяющемся и насыщенном информационном пространстве. В связи с этим в современной научной литературе появляются междисциплинарные исследования, направленные на разработку подходов к адаптации человека. Частные решения этой проблемы представлены в трудах школы русского космизма, ноосферной концепции, американской футурологической традиции. В данной работе предложен социокультурный подход к исследованию данной проблемы в контексте информационной парадигмы.

Одной из определяющих тенденций становления постиндустриального общества является доминирование интеллектуального и информационного ресурса в развитии всех социокультурных систем. На сегодняшний день становится очевидным, что градиент гармоничного развития человека и общества в целом лежит в области создания новых методов использования ИРО (информационно-интеллектуальный ресурс общества). В современных научных концепциях одним из основных факторов успешного использования ИРО является наличие демократических принципов доступа и распространения информации, решение задач кодификации теоретического знания. В частности А.И. Ракитов пишет, что главнейшим признаком использования информационного ресурса является то обстоятельство, что «…любой индивид, группа лиц, предприятие или организация в любой точке страны и в любое время могут получить за соответствующую плату или бесплатно на основе автоматизированного доступа и систем связи любые информацию и знания, необходимые для их жизнедеятельности и решения личных и социально — значимых задач»[7, с.32].

Однако на современном этапе все большее количество исследователей пишут о том, что успешное использование ИРО связано не столько с вышеуказанными обстоятельствами, сколько с уровнем и содержанием культуры человека: системой знаний и представлений о мире, об отношениях с самим собой, обществом и природой. Социокультурный контекст использования ИРО обусловлен, прежде всего, тем что «в отличие от всех прочих ресурсов информация не характеризуется ни конечностью, ни истощимостью, ни потребляемостью в их традиционном понимании, однако ей присуща избирательность, что, в конечном счете, и наделяет ее владельца властью в постиндустриальном обществе. Специфические качества самого человека, его мироощущение, психологические характеристики, способность к обобщениям, наконец, память и тому подобное — все то, что называют интеллектом (а он и представляет собой форму существования информации и знаний), служит главным фактором, лимитирующим возможности приобщения к этим ресурсам»[2, с. 75]. В связи с этим можно говорить об изменении доминирующей функции человека (существенной функции), которая состоит в способности к особому типу рефлексии (управлять информационными потоками, устанавливать связи между быстро изменяющейся ситуацией и полученной информацией).

Зарождение такой существенной функции человека, как рациональность в античности определило развитие доиндустриального общества (появление философии, как способа познания мира, выделение наук, развитие искусства, создание законов, регулирующих основы социальной жизни), такой как созидание — технологические достижения индустриальной цивилизации. Предположительно уже на сегодняшний день формируется небольшая группа людей с «новыми существенными функциями». На современном этапе в научной литературе появляется описание этой группы людей — оверстрата. Аналоги оверстатра появляются уже в древности. В диалогах Платона и трудах Цицерона мы можем встретить упоминание об особенной общности людей, которые достойны получения знаний, тогда как другие довольствуются «хлебом и зрелищами». Беседы Конфуция репрезентируют культуру «благородного мужа» как особенного человека, наделенного сокровенными знаниями в соответствии с ритуальными контекстами восточной культуры.

В социологических исследованиях индустриального общества выделяются такие социальные группы как «меритократия», «класс интеллектуалов», «работник интеллектуального труда (knowledge-worker)», «неопролетариат» (Горц А., Мангейм К, Махлуп Ф., Янг М.)[3, с. 153]. М. Янг в фантастической повести «Возвышение меритократии» раскрывает образ интеллектуала, противопоставляющего себя остальной части общества. Ф. Махлуп указывает на необходимость выделения новой социальной группы «knowledge-worker». Индивидуумы этой социальной группы, по мнению Ф. Махлупа, отличаются от всех остальных членов общества ориентированностью на оперирование информацией и знаниями, открывающие возможности не только для улучшения материального благосостояния, но и для творческой самореализации и самовыражения. Д. Белл, основываясь на исследовании характеристик рабочего класса, показывает его разделение на работников, которые имеют невысокий уровень образования, сосредоточены на рутинных операциях и работников, которые предпочитают повышение образовательного уровня в ущерб сиюминутной выгоде от рутинного неквалифицированного труда. Тем самым рабочий класс дифференцируется и именно из него эксплицируется новая социальная группа, которая может в дальнейшем спровоцировать изменение в стратификационной структуре общества. Данная общность в работах вышеуказанных ученых рассматривается в первую очередь с позиции изменения социальной стратификации. Происходит смена оснований разделения общества на социальные группы. В постиндустриальном обществе таким основанием становится образование, которое определяет способность к использованию знаний и информации [9, 238 с.].

Между тем, особенности культуры в развитых западноевропейских обществах указывают на то, что это процесс общего изменения человека обусловленный особенностями становлением постиндустриального общества. Белл Д., Дракер П., Иноземцев В.Л., Тоффлер Э. анализируют тот факт, что при переходе к постиндустриальному обществу формируется особая группа людей со следующими признаками: лавинообразный рост доходов по сравнению с другими членами общества, основанный на использовании ИРО, самовоспроизводство, самодостаточность, независимость от класса буржуа, чиновников, высокая мобильность. Каждый отдельный представитель этой группы способен к созданию индивидуального производства информационных продуктов и услуг, в результате чего они поставляют на рынок не рабочую силу, а готовый, редкий и невоспроизводимый продукт. Базой для возникновения данной социальной группы являются социокультурные условия, складывающиеся в постиндустриальном обществе и высокие стандарты образования. Высокий уровень образования рассматривается как относительная категория. Относительность состоит в том, что основным признаком представителей «класса интеллектуалов» служит уровень образования, оказывающийся значительно выше характерного в тот или иной момент для большинства граждан, составляющих общую совокупную рабочую силу.

Изучая системы образования становящихся постиндустриальных обществ, в первую очередь проблематизируется ситуация, в которой образование рассматривается как передающая часть культуры. Соответственно функция образования состоит в трансляции культурного кода, насыщая молодое поколение информацией. Интенсификация и насыщенность информационного поля человека в постиндустриальном обществе (по оценкам Робертсона составляет 1025 бит) обусловливает изменение функций образования [8, с. 19]. Образование в соответствии с Парижским коммюнике к Болонскому соглашению становится особой сферой деятельности человека на протяжении всей жизни. Его функция состоит не только в направленной, систематической трансляции знаний, умений и навыков от одного поколения к другому, но в разработке методов адаптации человека в сложном информационном пространстве. Предположительно основная функция образования в этом смысле состоит в отыскании оснований, условий и технологий, при которых возможно сочетание индивидуальной творческой самореализации человека с одновременным освоением им культурно-исторических достижений человечества. На данном этапе исследования можно выделить направления образовательной стратегии человека, обладающего новыми существенными функциями: 1) формирование фундаментальных, энциклопедических знаний; 2) формирование интеллектуальной и культурной систем (развитие творчества личности, освоение методов принятие решений в условиях нестабильности, понимание онтологических основ современной жизни, знание исторических традиций, владение методами актуализации социального опыта); 3) формирование знаний о технических средствах и методах их использования (освоение ЭВМ, интерфейсов, использование технических инструментов для преодоления языковых барьеров); 4) формирование системы знаний об информационных законах (пределы использования информации: ценность, безопасность).

При решении этой задачи требуется в первую очередь уделить внимание методам передачи информации в процессе образования. В информационной парадигме выделяют такие виды информации, как синергетическая, генетическая, поведенческая и логическая. Синергетическая информация определяет выбор пути развития системы и пути ее эволюции. Генетическая информация определяет обеспечение слаженности функционирования клеток и организмов. Поведенческая информация обеспечивает функционирование популяций организмов, обладающих развитой нервной системой. Именно логическая информация, которая возникла на основе генетической и поведенческой, обеспечивает быстроту обмена новыми знаниями между членами сообществ, консолидирует усилия членов сообществ и провоцирует создание орудий труда, производственных навыков и научных методов [5? C/ 58]. При исследовании методов передачи информации в образовании речь идет о логической информации.

Феномен информации включает в себя две необходимых стадии: генерацию и рецепцию. Генерация информации — это процесс случайного выбора информационного компонента из многих возможных и равноправных, который может быть запомнен, как результат выбора. Рецепция информации — процесс считывания уже «добытой» при генерации информации. Приведем пример из книги И.В. Мелик — Гайказян, который наглядно демонстрирует разницу между генерацией и рецепцией информации. Путешественник находится на развилке дороги, где отсутствуют какие-либо указатели. Для продолжения пути ему нужно совершить выбор одного из направлений. При совершении выбора путник генерирует информацию независимо от того, окажется ли этот выбор верным или нет. После своего исследования путник может сохранить информацию о том, куда ведет каждое из направлений на дороге, например, повесить указатель. Другие путники, проходящие через эту развилку, тоже будут совершать выбор в соответствии с собственной функцией целеполагания, но он уже коренным образом будет отличаться от выбора первого путника [6, с. 9]. Отличие будет состоять в том, что последующие путники считывают возможную программу действий, ожидающую их на каждом из путей, и через это действие устраняется функционал неопределенности выбора, осуществляется рецепция информации.

Предполагается, что в образовании внимание должно быть сфокусировано не только на рецепции информации, но на методах генерации информации. Доминирование методов генерации информации над методами рецептирования в образовательной практике позволит получать опыт по принятию решения в условиях неопределенности и создавать свою технологию действий для случаев когда выбор может быть верен или неверен [4, 131 с.].

В процессе рецепции производится передача информации. Рассматривая современные парадигмы образования, можно уверенно говорить о том, что образовательные технологии в доиндустриальный и индустриальный период были сфокусированы на создании и совершенствовании методов рецепции информации и лишь в особых случаях создавались системы генерации информации. В постиндустриальную эпоху превалирующим методом образования, по-видимому, должно быть создание условий для генерации информации. Это даст возможность в процессе образования получать опыт выработки технологий поведения индивида в условиях неопределенности, что является одним из основных факторов формирования существенных функций человека.

Именно эти преобразования, по мнению автора, могут привести к интеллектуализации широких слоев населения, позволить по новому использовать информационно-технологический потенциал, накопленный в процессе компьютеризации и медиатизации и в итоге привести к формированию новой существенной функции человека.

Приведем пример инновационной информационной технологии, позволяющей оперировать информационными массивами на разных уровнях абстракции. Компания Microsoft в 1998 году выпустила на рынок новую информационную технологию, которая называется Active Directory. Эта технология ярко продемонстрировала разницу между уровнями восприятия информации. Она создана для унифицированного представления информации и организации доступа к ней в компьютерном информационном пространстве. Информационное пространство представлено в виде некоего поля: если словом «forest (лес)» назвать целое, то каждый объект информационного пространства представляет собой «Tree (дерево)», каждое «Tree» имеет «Leaf (листья)», которые непосредственно являются файлами, в них храниться закодированное сообщение, которое постоянной изменяется и модифицируется. «Forest» есть не что иное, как информационное пространство, в котором существуют информационные объекты «Tree», они могут быть неупорядоченными, располагаться хаотично с равной вероятностью распределения во времени и пространстве. Так называемые деревья по отношению к информационному полю «forest» содержат информацию о местоположении информационного потока, присущего каждому «Tree». Если субъект информационного поля задался целью найти какую-то информацию, то по презентации «Tree» он может осуществить поиск того информационного потока, который ему нужен. Информационный поток же хранится в «leaf» (файлах), которые закреплены за определенным «Tree». Использование этой технологии требует от субъекта информационного поля построения абстрактной модели объекта, который он ищет, совершения выбора движения, выбора, который перенастраивается в зависимости от содержания в «Leaf» свойств данной модели и сформированных механизмов интерпретация полученной информации [1]. Именно эта технология легла в основу построения сети Internet. И уже на сегодняшний день достаточно очевидным становится то, что без определенного уровня информационной культуры в данной сети работать конечно можно (созданы доступные интерфейсы), но применение этой технологии для повышения уровня образованности людей представляется очень и очень сомнительным.

 

Проведенный анализ позволил сделать вывод о том, что в постиндустриальную эпоху интенсификация информационных процессов, все более углубленная переработка информации и ее всестороннее использование может стать для человека фактором гармонического развития, повышением устойчивости и приспособляемости к меняющимся внешним условиям. Однако этот процесс может быть позитивным фактором только тогда, когда человек к этому подготовлен. Система образования, в сущности, имеет потенции для подготовки человека к жизни в таких условиях. Для этого требуются серьезные преобразования целей и технологий образовательной деятельности. Новые формирующиеся цели образовательной деятельности должны включать в себя как минимум два момента: осознание перехода от парадигмы «бытия» к парадигме «становления» и качественное переосмысление статуса личностного фактора в процессе преобразования информации в знание. Технологии образовательной деятельности должны быть направлены на создание условий для генерации информации и интегрированной системы разнообразных способов освоения знаний в процессе рецепции информации. Результатом функционирования такой системы образования станет формирование все более расширяющегося гуманистически настроенного и социально, политически, экономически активного слоя населения.

Литература

1. Active Directory. Описание технологии. [Электронный ресурс]: Библиотека MSDN. Режим доступа: http://www.microsoft.com/msdn.
2. Иноземцев В.И. «Класс интеллектуалов» в постиндустриальном обществе // Социологические исследования. 2000. №6.С.69 — 78.
3. Мангейм К. Диагноз нашего времени: Очерки военного времени, написанные социологом: Пер. С.В. Карпушиной // ИНИОН РАН. М. 1992. № 2. С. 153-178.
4. Маслоу А. Дальние пределы человеческой психики. СПб., 1999. 131с.
5. Мелик — Гайказян И.В. Информация и самоорганизация. Методологический анализ / Под ред. В.М. Лисицына. Томск: ТПУ, 1995. 180 с.
6. Мелик-Гайказян И.В. Информационные процессы и реальность. М.: Физматлит,1997. 238 с.
7. Ракитов А.И. Философия компьютерной революции. М.: Политиздат, 1991. 192 с.
8 Робертсон Д.С. Информационная революция // Информационная революция: наука, экономика, революция: Реферативный сборник ИНИОН РАН. 1993. — С. 17-26.
9. Янг М. Возвышение меритократии // Утопия и утопическое сознание. — М. Прогресс: 1991. — 241 с.

 

Колонка редактора

Автор(ы) статьи: Ромах Ольга Викторовна
Раздел: не указан
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

Уважаемые коллеги, пятый выпуск электронного издания — научного сетевого журнала «Аналитика культурологи» отличается новыми качественными особенностями. С 1 мая 2006 года статьи, помещенные в нем, учитываются Высшей аттестационной комиссией РФ при защите кандидатских и докторских диссертаций, что, по сути, делает нас изданием, входящим в перечень ВАК и накладывает на нас определенные требования повышения качества, более тщательного отбора статей и др.

ВЫСШАЯ АТТЕСТАЦИОННАЯ КОМИССИЯ сообщает следующее:

«ВНИМАНИЮ РУКОВОДИТЕЛЕЙ ОРГАНИЗАЦИЙ И ДИССЕРТАЦИОННЫХ СОВЕТОВ 06.05.2006 09:36

Управление государственной аттестации научных и научно-педагогических работников Рособрнадзора сообщает, что Высшей аттестационной комиссией и ФГУП НТЦ «Информрегистр» согласован порядок регистрации электронных научных изданий. Публикации в электронных научных изданиях, зарегистрированных в Информрегистре, в соответствии с п. 11 Положения о порядке присуждения ученых степеней могут учитываться как опубликованные работы, отражающие основные научные результаты диссертации.
На 01.05.2006 в ФГУП НТЦ «Информрегистре» зарегистрированы следующие электронные научные издания:

Наименование издания: Аналитика культурологии: научный журнал
Издатель: Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина
Сетевой адрес: http://tsu.tmb.ru/nu/culturology/ …»
ISSN 1990-4045

В данном выпуске журнала «Аналитика культурологии» мы традиционно рассматриваем смысловые, функциональные, структурные аспекты культурологии, которые одновременно трактуются как метрологические (образцы и высшие меры); технологические (освоение этих образцов социумом, социальной группой); нормативные (превращение тенденции в традицию, а затем в социальный Закон) направления.

Соединение их в едином ключе, по-видимому, оправдано, так как метрологический, технологический и нормативный аспекты целостного знания, по существу своему, триедины. Это триединство определено тем, что всякий истинно-творческий факт культуры создается в соответствующих благоприятных условиях образец. Образцы, осваиваемые социумом, неизбежно преобразуются в технологии (традиции, способы). Освоение технологий неминуемо создает систему нормативов (ритуалы, правила, законы). На основе такого триединства вновь прорастают, ответвляются иные образцы. И в этом суть жизни культуры, возникновения и развития ее основ. Культурология, как отрасль, изучающая культуру в пространстве ее триадности, разделяет и развивает эти позиции, понимания определенную условность такого разделения и отмечая постоянные перетекания одной аспекта в другой.

Структура научного журнала выстраивается в уже aпробированном алфавитном размещении статей каждого из разделов. Это показало свою эффективность, что побуждает нас оставить этот принцип, что позволяет авторам и читателям быстро найти статьи в соответствии с координатами авторов. Тем не менее, ставшая в определенной степени традиционной, направленность материалов разделяется на вышеуказанные аспекты.

Смысловые аспекты и аналитика глубинных позиций культуры представлена исследованием направленности ее информологичности, этимологии анализа понятийного аппарата исследования, разработки и представления ряда концептуальных позиций культуры, глубинного исследования ее методологии, компаративного анализа методов и выявления наиболее эффективных в исследования различных фракталов культуры. где авторы статей разрабатывали вариативность и взаимопроникновение артефактов культуры друг в друга, где разное их соотношение придает целостному организму культуры разные векторы развития. Полифункционализм рассмотрения, отход от традиционной дуальности явлений делает работы этого направления интересными и значительными в научном плане.

Достаточно много работ посвящено проблемам прикладной культурологии, в русле которых рассматриваются множественные формы социокультурной деятельности, ранжированной по видам, содержанию, методике и методологии, наложенные на демографические и психофизиологические параметры страт населения, изучение молодежных субкультур. Авторы не обошли вниманием ставшие чрезвычайно острыми сейчас национальные проблемы, вопросы национальной безопасности, где анализ выстроен одновременно и по метрологическим и по нормативным аспектам, осуществляя взаимодействие разнонаправленных позиций культуры.

Полифонизм исследований не только чрезвычайно интересен, но и дает множественные подходы к решению сложных проблем разного направления.

Статьи подготовлены преподавателями, аспирантами, докторантами вузов России.

Всего доброго, ждем отклики на помещенные статьи, ждем новые материалы, которые надеемся разместить в нашем издании.

С уважением, лучшими пожеланиями и надеждой на сотрудничество.