Нау­ка объ­я­ви­ла, что она спо­соб­на объ­яс­нить все яв­ле­ния жиз­ни, спо­соб­на от­кры­вать объ­ек­тив­ные ис­ти­ны, из­ме­нять фи­зи­че­скую при­ро­ду и при­ро­ду че­ло­ве­ка. Но нау­ка, ло­ги­че­ски ос­мыс­ляя мир, его уп­ро­ща­ет, так как ви­дит толь­ко те про­яв­ле­ния жиз­ни, ко­то­рые под­да­ют­ся на­блю­де­нию и клас­си­фи­ка­ции.

Нау­ка ви­дит и рас­смат­ри­ва­ет толь­ко фи­зи­че­ский ма­те­ри­аль­ный мир, мир же ме­та­фи­зи­чен. Нау­ка вос­при­ни­ма­ет мир как за­гад­ку, ко­то­рую мож­но рас­шиф­ро­вать, в то вре­мя как мир для че­ло­ве­ка, как был, так и ос­тал­ся не­раз­га­дан­ной тай­ной.

В се­ре­ди­не 19-го ве­ка Им­ма­ну­ил Кант зая­вил, что объ­ек­тив­ных ис­тин не су­ще­ст­ву­ет, что че­ло­ве­че­ский ра­зум не ­сп­о­­со­бен по­нять мир, и сфор­му­ли­ро­вал идею аб­со­лют­но­го субъ­ек­ти­виз­ма. Кант от­ри­цал ка­кую-ли­бо взаи­мо­связь ме­ж­ду тем, как мы вос­при­ни­ма­ем мир, и тем, ка­ков он на са­мом де­ле.

Че­ло­вечество вос­при­ни­ма­ет ок­ру­жаю­щее че­рез соз­дан­ные им самим ка­те­го­рии, не су­ще­ст­вую­щие в при­ро­де. Про­стран­ст­во из­­м­е­­ря­­ется сан­ти­мет­ра­ми, мет­ра­ми, ки­ло­мет­ра­ми, вре­мя — се­кун­да­ми, ми­ну­та­ми, ча­са­ми. Ре­аль­ный же мир ха­рак­те­ри­зу­ет­ся ка­че­ст­ва­ми.

Разум использует ло­ги­ку как сред­ст­во по­зна­ния ми­ра, но логика статична и ко­неч­на, при­ро­да же не­пре­рыв­на и бес­ко­неч­на. Мир мно­го­ме­рен, объ­е­мен, ло­ги­ка од­но­мер­на и ли­ней­на. Ин­тел­лект об­ла­да­ет спо­соб­но­стью по­ни­мать и ана­ли­зи­ро­вать толь­ко за­стыв­шие фор­мы, в то вре­мя как все жиз­нен­ные яв­ле­ния находятся в состоянии не­пре­кра­щаю­щихся из­ме­не­ний.

Ин­тел­лект бе­рет лю­бое яв­ле­ние в его ста­ти­ке, вы­де­ля­ет его из по­то­ка жиз­ни, за­тем его рас­чле­ня­ет, ана­ли­зи­ру­ет ка­ж­дую от­дель­ную часть и за­тем вклю­ча­ет най­ден­ную ин­фор­ма­цию в уже су­ще­ст­вую­щие струк­ту­ры зна­ний, а жизнь ма­те­рии и не­ма­те­ри­аль­ных яв­ле­ний про­ис­хо­дит как постоянное из­ме­не­ние в про­цес­се мно­го­чис­лен­ных взаи­мо­свя­зей всех час­тей.

Ло­ги­че­ский ана­лиз, от­­­­д­е­ля­я од­но яв­ле­ние от дру­го­го, раз­­­­р­­ы­­вает взаи­мо­свя­зи, сни­ма­ет про­ти­во­ре­чия, за­ло­жен­ные во всех жиз­нен­ных про­цес­сах, и соз­да­ет прин­ци­пи­аль­но не­что иное — пло­ский, ста­тич­ный, за­фик­си­ро­ван­ный в вы­ра­бо­тан­ных са­мим че­ло­ве­ком ка­те­го­ри­ях ис­кус­ст­вен­ный мир.

Ана­ли­ти­че­ский ме­тод — это не­что вро­де скаль­пе­ля хи­рур­га, он мо­жет дать ин­фор­ма­цию о ме­ха­низ­ме те­ла, но не да­ет це­ло­ст­но­го зна­ния о здо­ро­вье че­ло­ве­ка на опе­ра­ци­он­ном сто­ле, так как фи­зи­че­ское со­стоя­ние его тела лишь ви­ди­мая гла­зом ма­те­ри­аль­ная со­став­ляю­щая то­го мно­го­мер­но­го яв­ле­ния, ко­то­рое пред­став­ля­ет уни­каль­ный ин­ди­вид.

Спо­со­бен ли че­ло­век логикой, ра­зу­мом по­нять мир, за­да­ет во­прос се­го­дняш­няя нау­ка, по­те­ряв­шая ве­ру в свое все­си­лие. На этот во­прос от­ве­ча­ет Биб­лия.
Адам был из­гнан из Рая за то, что вку­сил от яб­ло­ка По­зна­ния. В Раю он на­сла­ж­дал­ся без­мя­теж­ным су­ще­ст­во­ва­ни­ем, при­об­ре­тя зна­ние, он был об­ре­чен на веч­ное стра­да­ние, по­то­му что зна­ние при­но­сит стра­да­ние. Он ут­ра­тил свою не­вин­ность, т.е. не­ве­же­ст­во, ко­то­рое по­зво­ля­ло ему быть сча­ст­ли­вым. Не­да­ром хри­сти­ан­ская цер­ковь го­во­ри­ла о не­вин­но­сти как о важ­ней­шей доб­ро­де­те­ли.Ут­ра­тив не­вин­ность, че­ло­век ста­но­вит­ся иг­руш­кой сво­их по­ро­ков.

Вет­хий За­вет го­во­рит, что Ра­зум че­ло­ве­ку был дан не бо­гом, а дья­во­лом, пред­ло­жив­шим че­ло­ве­ку яб­ло­ко гре­ха, яб­ло­ко По­зна­ния. Че­ло­век, вку­сив от яб­ло­ка, во­зом­нил се­бя рав­ным Бо­гу, но тот ра­зум, ко­то­рый по­лу­чил Че­ло­век от дьявола, дал ему воз­мож­ность от­кры­вать лишь низ­шие ис­ти­ны фи­зи­че­ско­го ми­ра, выс­шие же, ме­та­фи­зи­че­ские ис­ти­ны, ему не­дос­туп­ны. Выс­шим Ра­зу­мом об­ла­да­ет толь­ко Соз­да­тель.

Ра­зум, данный человеку,  это не ключ к две­ри, от­крыв ко­то­рую че­ло­век мо­жет уви­деть мир во всем его объ­е­ме, ра­зум лишь за­гля­ды­ва­ет в за­моч­ную сква­жи­ну и ви­дит в ее про­све­те кро­хот­ный уча­сток ги­гант­ско­го ми­ро­зда­ния.

Нау­ка рас­ши­ри­ла ви­де­ние че­ло­ве­ка, соз­дав мно­же­ст­во ин­ст­ру­мен­тов она да­ла ему воз­мож­ность ви­деть даль­ше, боль­ше, рас­смат­ри­вать те де­та­ли, ко­то­рые рань­ше не бы­ли вид­ны, но рам­ка за­моч­ной сква­жи­ны от­се­ка­ет боль­шую часть па­но­ра­мы.

Не в со­стоя­нии увидеть еди­ную кар­ти­ну ми­ра, наука пред­ла­га­ет мно­же­ст­во теорий, до­га­док, кон­цеп­ций, ка­ж­дый мо­жет вы­брать ту, ко­то­рая ему наи­бо­лее близ­ка, и счи­тать ее пра­виль­ной, от­вер­гая ос­таль­ные, не­пра­виль­ные.
Нау­ка признает, что она не в со­стоя­нии со­еди­нить все су­ще­ст­вую­щие кон­цеп­ции в еди­ное, ор­га­ни­че­ское, осмысленное це­лое, а ре­ли­гия го­во­рит, что мир ра­зу­мом не­по­зна­ва­ем, и пред­ла­га­ет про­сто ве­рить. Един­ст­вен­но пра­виль­ную кон­цеп­цию ми­ра зна­ет толь­ко тот, кто его соз­дал, Гос­подь Бог.

Ес­ли че­ло­век не мо­жет по­нять за­ко­ны при­ро­ды, соз­дан­ной бо­гом, то он мо­жет хо­тя бы по­нять за­ко­ны об­ще­ст­ва, ко­то­рое он соз­дал сам. Нау­ка об об­ще­ст­ве ба­зи­ру­ет­ся на фак­тах, фак­ты же мо­гут ин­тер­пре­ти­ро­вать­ся по-раз­но­му, и ка­ж­дая кон­цеп­ция об­ще­ст­вен­но­го уст­рой­ст­ва ис­поль­зу­ет одни и те же фак­ты по-сво­ему. Сот­ни кон­цеп­ций бы­ли соз­да­ны, но ста­ло ли бо­лее по­нят­но, по ка­ким за­ко­нам жи­вет и раз­ви­ва­ет­ся об­ще­ст­во?

Как го­во­рил эко­­н­о­ми­ст Джон Мей­нард Кейнс: «Со­вре­мен­ная ци­ви­ли­за­ция прикрыла плоской пленкой науки и культуры реальность океана жизни, и мы, как во­дя­ные пау­ки, сколь­зим по ее по­верх­но­сти, не по­ни­мая, что про­ис­хо­дит в глу­би­не вод.»

До середины 18-го ве­ка фи­ло­со­фия бы­ла ча­стью ре­ли­ги­оз­но­го, ме­та­фи­зи­че­ско­го ми­ро­воз­зре­ния, она пы­та­лась от­ве­тить на фун­да­мен­таль­ные во­про­сы бы­тия и в оп­ре­де­лен­ной сте­пе­ни на эти во­про­сы от­ве­ча­ла, так как рас­смат­ри­ва­ла мир в его ор­га­ни­че­ском един­ст­ве.

С на­ча­лом ин­ду­ст­ри­аль­ной ре­во­лю­ции фи­ло­со­фия ут­ра­ти­ла свои по­зи­ции, ус­ту­пив ме­сто прак­ти­че­ской нау­ке, в ко­то­рой на­ча­лось от­де­ле­ние од­них ви­дов зна­ния от дру­гих. Как и в ин­ду­ст­рии, в нау­ке ста­ло це­нить­ся лишь зна­ние спе­циа­ли­зи­ро­ван­ное.

Пре­стиж фи­ло­со­фии, от­ве­чаю­щей на во­прос о смыс­ле бы­тия, рез­ко упал, за­то вы­со­ко под­нял­ся пре­стиж при­клад­ной нау­ки, от­­­­­­­­­в­­е­­ч­ающей на во­про­сы уст­рой­ст­ва бы­та. Но­во­му вре­ме­ни, вре­ме­ни Про­грес­са, тре­бо­ва­лись не фи­ло­со­фы, объ­яс­няю­щие мир, а лю­ди его из­ме­няю­щие, уз­кие спе­циа­ли­сты, знаю­щие толь­ко свою, от­дель­ную от дру­гих сфе­ру.

Рус­ский фи­ло­со­ф Со­ловь­е­в (1834 -1881), «… (наука), обо­со­бив от­дель­ные эле­мен­ты, до­ве­ла их до край­ней сте­пе­ни раз­ви­тия, ка­кая толь­ко воз­мож­на в их от­дель­но­сти, но без внут­рен­не­го ор­га­ни­че­ско­го един­ст­ва они ли­ше­ны жи­во­го ду­ха, и все это бо­гат­ст­во яв­ля­ет­ся мерт­вым ка­пи­та­лом.»

Ол­дос Хакс­ли: «На­уч­ная аб­ст­рак­ция жи­вет в соз­на­нии масс как аб­со­лют­ная ис­ти­на, хо­тя в ней нет ни ис­тин­но­го зна­ния ре­аль­но­го ми­ра, ни по­ни­ма­ния про­ис­хо­дя­щих со­бы­тий. На­уч­ная кар­ти­на ми­ра не от­ра­жа­ет ре­аль­ный мир, это ис­кус­ст­вен­ная мо­дель, пред­став­ляю­щая мир как ма­ши­ну, в ко­то­рой нет ни­че­го, кро­ме ее функ­ции, в то вре­мя как не­по­сред­ст­вен­ный, глу­бин­ный метафизиче- ский опыт, на­ка­п­ли­вав­ший­ся в те­че­ние ты­ся­че­ле­тий, не­су­щий в се­бе ис­тин­ное зна­ние, от­бро­шен уз­ки­ми спе­циа­ли­ста­ми за не­на­доб­но­стью.»

Ис­пан­ский фи­ло­соф Ор­те­га-и-Гас­сет: «Его (спе­циа­ли­ста) нель­зя на­звать об­ра­зо­ван­ным, так как он пол­ный не­ве­ж­да во всем, что не ка­са­ет­ся его спе­ци­аль­но­сти. В то же вре­мя в гла­зах об­ще­ст­ва он не не­ве­ж­да, так как он «че­ло­век нау­ки» и зна­ет в со­вер­шен­ст­ве свой кро­хот­ный уча­сток зна­ний. Его нуж­но на­зы­вать уче­ным не­ве­ж­дой, и это оз­на­ча­ет, что во всех во­про­сах, ему не­из­вест­ных (а их по­дав­ляю­щее боль­шин­ст­во), он по­ве­дет се­бя как зна­ток. …эти лю­ди сим­во­ли­зи­ру­ют власть нау­ки и осу­ще­ст­в­ля­ют ре­аль­ную власть, фор­ми­руя об­ще­ст­вен­ное мне­ние. Их вар­вар­ст­во не­по­сред­ст­вен­ная при­чи­на де­гра­да­ции зна­ний и са­мо­го об­ще­ст­ва.»

Бер­нард Шоу: «Спе­циа­лист — это че­ло­век, на­тре­ни­ро­ван­ный не по­ни­мать ни­че­го вы­хо­дя­ще­го за пре­де­лы его спе­ци­аль­но­сти.» Ком­мен­ти­руя тео­рию Ада­ма Сми­та о раз­де­ле­нии тру­да, Шоу, со свой­ст­вен­ной ему иро­ни­ей, пи­сал: «Со­вре­мен­ный ра­бот­ник на фаб­ри­ке иго­лок дол­жен быть в 10 раз ме­нее умен и опы­тен, чем ре­мес­лен­ник, де­лав­ший игол­ки в оди­ноч­ку. Что же мы по­лу­чи­ли? Вме­сто од­но­го ум­но­го мы по­лу­чи­ли 10 идио­тов и де­ше­вые игол­ки в при­да­чу.»

Спе­циа­ли­за­ция нау­ки при­ве­ла к ог­ром­ным дос­ти­же­ни­ям в прак­ти­че­ской сфе­ре, но, раз­де­лен­ная на мно­же­ст­во замк­ну­тых от­рас­лей зна­ния, при­ве­ла к то­му, что ни­кто не в со­стоя­нии уви­деть мир в его це­ло­ст­но­сти, в его объ­е­ме.

Муд­рость и зна­ния ко­гда-то оп­ре­де­ля­лись их ка­че­ст­вом, спо­соб­но­стью ви­деть глу­би­ну и ши­ро­ту ми­ра, а со­вре­мен­ная ин­фор­ма­ци­он­ная эпо­ха, рас­смат­ри­вая мир толь­ко в его по­верх­но­ст­ном, внеш­нем слое, ви­дит мир лишь че­рез фак­ты и идеи. Ко­ли­че­ст­во фак­тов и идей пре­вра­ти­лось в ин­ди­ка­тор про­грес­са. В ин­ду­ст­рии — это ко­ли­че­ст­во про­мыш­лен­ных то­ва­ров, в куль­ту­ре ко­ли­че­ст­во то­ва­ров куль­ту­ры, в нау­ке ко­ли­че­ст­во ис­сле­до­ва­ний.

Как се­го­дня оп­­р­е­­де­­л­яет­ся ста­тус уче­но­го? По ко­ли­че­ст­ву опуб­ли­ко­ван­ных книг и ста­тей в на­уч­ных жур­на­лах. Цен­ность, зна­чи­мость его ра­бот для нау­ки так­же оп­ре­де­ля­ет­ся чис­лом, чис­лом упо­ми­на­ний его име­ни в ра­бо­тах дру­гих уче­ных.

При под­сче­те учи­ты­ва­ют­ся и по­зи­тив­ные и не­га­тив­ные оцен­ки научного исследования, так как кри­те­рий ка­че­ст­ва трудно определим, часто субъективен, поэтому качественная оценка заменяется критерием количественным, но это замк­ну­тая сис­те­ма, из ко­то­рой нет вы­хо­да на ка­че­ст­вен­но бо­лее вы­со­кий уро­вень зна­ний.

По­го­ня за ко­ли­че­ст­вом, а не за ка­че­ст­вом зна­ний, от­ра­же­ние фун­да­мен­таль­ной идеи де­мо­кра­тии, все­об­ще­го ра­вен­ст­ва, и не толь­ко со­ци­аль­но­го, но и ра­вен­ст­ва в зна­нии. В ус­ло­ви­ях де­мо­кра­тии мне­ние од­но­го че­ло­ве­ка не ху­же и не луч­ше, чем мне­ние дру­го­го, они рав­ны в сво­ей цен­но­сти.

Ра­вен­ст­во мне­ний вы­ра­жа­ет­ся фор­му­лой «Everybody has a right to his opin­ion». Мне­ние лю­бо­го че­ло­ве­ка, вне за­ви­си­мо­сти от его ин­тел­лек­ту­аль­ных спо­соб­но­стей и зна­ний, вос­при­ни­ма­ет­ся как рав­ное всем дру­гим мне­ни­ям. Но лю­бое мне­ние субъ­ек­тив­но, как же оп­ре­де­лить ка­кое мне­ние яв­ля­ет­ся объ­ек­тив­ным?

В де­мо­кра­ти­че­ском об­ще­ст­ве пра­во все­гда боль­шин­ст­во, по­это­му мне­ние, с ко­то­рым со­глас­но боль­шин­ст­во, ста­но­вит­ся объ­ек­тив­ной ис­ти­ной. И ин­ди­вид, будь это сред­ний че­ло­век или уче­ный, чье мне­ние от­ли­ча­ет­ся от об­ще­при­ня­то­го, пе­ре­ста­ет до­ве­рять са­мо­му се­бе и ве­рит толь­ко то­му, что ис­хо­дит от боль­шин­ст­ва.

Чис­ла в ин­ду­ст­ри­аль­ный век при­об­ре­ли не­бы­ва­лый пре­стиж, ста­ли ча­стью куль­ту­ры и об­ла­да­ют мис­ти­че­ской вла­стью над людь­ми, ко­то­рые ви­дят мир че­рез циф­ры и оце­ни­ва­ют свою жизнь в циф­рах. Ес­ли че­ло­век спо­со­бен ви­деть мир толь­ко че­рез цифры и слова — сим­во­лы вещей и явлений, а не объемную реальность, то по­че­му его ин­туи­тив­ное ви­де­ние вне сис­те­мы сим­во­лов сов­па­да­ет с ин­туи­ци­ей дру­гих лю­дей?

Ге­гель объ­яс­нял этот фе­но­мен су­ще­ст­во­ва­ни­ем Выс­ше­го Ра­зу­ма, ко­то­рый фор­ми­ру­ет ка­ж­дое ин­ди­ви­ду­аль­ное соз­на­ние по од­ним и тем же за­ко­нам. Там, где ин­ди­ви­ду­аль­ная ин­туи­ция сов­па­да­ет с при­ня­той об­ще­ст­вом сис­те­мой сим­во­лов, там и ле­жит объ­ек­тив­ная ис­ти­на. Объ­ек­тив­ным мне­ние ста­но­вит­ся то­гда, ко­гда оно вы­ра­жа­ет­ся в при­ня­тых об­ще­ст­вом сте­рео­ти­пах, и это осо­бен­но яр­ко про­яв­ля­ет­ся при со­пос­тав­ле­нии ви­де­ния ми­ра раз­лич­ны­ми куль­ту­ра­ми, они раз­лич­ны. Мы ви­дим мир не столь­ко в его фи­зи­че­ской кон­крет­но­сти, сколь­ко в об­ще­при­ня­тых кли­ше, принятых с дет­ско­го воз­рас­та в ка­ж­дой оп­ре­де­лен­ной куль­ту­ре.

Дьюи, ли­дер аме­ри­кан­ской позитивистской фи­ло­со­фии пер­вой по­ло­ви­ны 20 ве­ка, счи­тал, что по­иск ис­ти­ны, т.е. пас­сив­ное на­блю­де­ние то­го, что нас ок­ру­жа­ет, долж­но ус­ту­пить ме­сто ак­тив­но­му ис­сле­до­ва­нию, ко­то­рое ста­вит пе­ред со­бой за­да­чу «объ­ек­тив­ной» транс­фор­ма­ции объ­ек­та ис­сле­до­ва­ния.

Он при­во­дит, как при­мер, вы­де­ле­ние ме­тал­ла из ру­ды. Ру­да не мо­жет быть при­ме­не­на в прак­ти­ке производства, так­же как сы­рые пи­ще­вые про­дук­ты, ко­то­рые ста­но­вят­ся при­ем­ле­мы как еда лишь по­сле их ак­тив­ной об­ра­бот­ки. То же от­но­сит­ся к убе­ж­де­ни­ям, они ста­но­вят­ся ис­тин­ны­ми лишь в том слу­чае, ес­ли они про­шли об­ра­бот­ку в про­цес­се вос­при­ятия об­щей куль­ту­ры.

В далеком прошлом лю­ди ве­ри­ли в то, что зем­ля пло­ская, и в то вре­мя это бы­ла объ­ек­тив­ная ис­ти­на. Се­го­дня мы ве­рим, что мы од­ни во Все­лен­ной и это то­же объ­ек­тив­ная ис­ти­на, по­то­му что она при­ня­та все­ми.

Ве­ра в чис­ла, в ко­ли­че­ст­во поя­ви­лась не се­го­дня, пред­вос­хи­щал эту ве­ру Пи­фа­гор, ко­то­рый соз­дал не толь­ко «пи­фа­го­ро­вы шта­ны», но це­лую фи­ло­соф­скую шко­лу по­сле­до­ва­те­ли ко­то­рой ви­де­ли в циф­рах един­ст­вен­ный дос­то­вер­ный факт. Пи­фа­гор ви­дел в чис­лах сущ­ность при­ро­ды и счи­тал, что, зная за­ко­ны цифр, мож­но най­ти клю­чи.

В 19-м ве­ке Кант го­во­рил, что вся­кое зна­ние на­столь­ко нау­ка, сколь­ко в ней ма­те­ма­ти­ки. В его вре­мя ве­ра в си­лу цифр при­об­ре­ла осо­бое зна­че­ние, об­ще­ст­во всту­па­ло в ин­ду­ст­ри­аль­ную эпо­ху, на чис­лах сто­ял весь тех­ни­че­ский про­гресс.

В пред­ше­ст­вую­щие эпо­хи по­иск зна­ний во мно­гом про­хо­дил в сфе­ре ка­­­­­­­ч­­­е­­­­ст­­­ве­н­ного, чув­­­­­­с­­т­­­в­­ен­­ного, ин­туи­тив­но­го опы­та, но он был слиш­ком рас­плыв­чат, ме­та­фи­зи­чен, и, хо­тя да­вал ши­ро­кое пред­став­ле­ние о ми­ре был не про­дук­ти­вен как ин­ст­ру­мент соз­да­ния ма­те­ри­аль­ных цен­но­стей. На­ука пред­­­­л­­ож­ила кон­ст­рук­тив­ные ме­то­ды ре­ше­ния кон­крет­ных про­блем уп­ро­щая объ­ем яв­ле­ний до циф­ро­вой сис­те­мы из­ме­ре­ний. Ве­ра в циф­ры как аб­со­лют­ную ис­ти­ну вы­ра­жа­ет­ся об­ще­при­ня­той фор­му­лой, «сло­ва мо­гут врать, но циф­ры врать не мо­гут». Но циф­ры могут врать, так­же как и сло­ва.

Циф­ры в век Ра­зу­ма пре­вра­ти­лись в язык но­вой ре­ли­гии, нау­ки и техники, и се­го­дня ре­зуль­та­ты, ко­то­рые вы­да­ет ма­ши­на, ра­бо­таю­щая с циф­ровым кодом, ком­пь­ю­тер, вы­зы­ва­ют та­кой же свя­щен­ный тре­пет, как ко­гда-то бор­мо­та­ние ша­ма­на.

В филь­ме 30-х го­дов «Вол­шеб­ник стра­ны Оз», где вол­­­­­ш­е­б­ни­к пред­­­­с­т­­а­­в­­ляет соз­дан­ную им ма­ши­ну про­ри­цаю­щую бу­ду­щее, об­на­ру­жи­ва­ет­ся, что внутри ма­ши­ны сидит сам вол­шеб­ник и ма­ши­на го­во­рит то, что нуж­но ему. Об­ман рас­кры­ва­ет­ся. Но то­гда, в три­дца­тые го­ды, еще не бы­ло ком­пь­ю­те­ра, и ува­же­ние к ма­ши­не еще не дос­тиг­ло уров­ня се­го­дняш­ней, поч­ти ре­ли­ги­оз­ной ве­ры в ее все­си­лие.

Ко­гда-то нау­ка, об­слу­жи­вая ин­те­ре­сы выс­ши­х клас­сов и все­мо­гу­щей цер­к­ви, ис­ка­ла не толь­ко от­ве­ты на прак­ти­че­ские во­про­сы жиз­ни, но и на гло­баль­ные во­про­сы ми­ро­зда­ния. У иму­щих клас­сов бы­ло дос­та­точ­но вре­ме­ни на раз­мыш­ле­ния о смыс­ле бы­тия, смыс­ле че­ло­ве­че­ской жиз­ни.

В эпо­ху Про­све­ще­ния поя­вил­ся но­вый за­каз­чик, бур­жуа­зия, и нау­ка на­ча­ла ис­кать от­ве­ты на глав­ный во­прос для но­во­го клас­са — как уве­ли­чить свое ма­те­ри­аль­ное бо­гат­ст­во. Зна­ние, необходи­мое в прак­ти­ке производства товаров, ста­ло важ­ней­шим ка­пи­та­лом в про­цес­се ро­ж­де­ния но­во­го, со­зи­даю­ще­го клас­са.

Прак­ти­че­ское зна­ние из­ме­ня­ло ма­те­ри­аль­ный мир, но без из­ме­не­ния ми­ро­воз­зре­ния масс ма­те­ри­аль­ный Про­гресс был бы не­воз­мож­ным. Поя­ви­лась не­об­хо­ди­мость в соз­да­нии но­вых ис­тин, в ка­ж­дой на­цио­наль­ной куль­ту­ре они скла­ды­ва­лись сти­хий­но, но на­­пра­в­­лялись и фор­му­ли­ро­ва­лись идео­ло­ги­ей, ре­ли­ги­оз­ной, по­ли­ти­че­ской, эко­но­ми­че­ской, соз­да­вае­мой власть иму­щи­ми.

Рус­ский фи­ло­соф Шес­тов: «Ис­ти­на при­зна­ет­ся та­ко­вой, ко­гда она да­ет не по­сти­же­ние ми­ро­во­го по­ряд­ка, а ре­аль­ную власть над людь­ми, ко­гда она со­ци­аль­но ор­га­ни­зу­ет мас­су.»

«Knowledge is power», зна­ние — это власть, го­во­рил Фрэн­сис Бэ­кон и до­бав­лял, что ре­аль­ной вла­стью над ума­ми об­ла­да­ют не те, кто от­кры­ва­ет объ­ек­тив­ные ис­ти­ны, а те, кто их соз­да­ет. Ис­ти­на не от­кры­ва­ет­ся, она тво­рит­ся, тво­рит­ся си­лой. Си­ла и есть ис­ти­на.

Наи­бо­лее на­гляд­но эту сис­те­му во­пло­ти­ли то­та­ли­тар­ные ре­жи­мы ХХ ве­ка, они соз­да­ва­ли но­вые ис­ти­ны, ко­то­рые ис­поль­зо­ва­лись для «со­ци­аль­ной ор­га­ни­за­ции масс». Ко­гда об­ра­зо­ва­ние, вос­пи­ты­ваю­щее аб­ст­ракт­ное мыш­ле­ние, ста­ло все­об­щим, ста­ло воз­мож­ным вне­дрять аб­ст­рак­ции но­вых ис­тин в сознание мас­с.

Все идео­ло­гии ХХ ве­ка, ком­му­низм, фа­шизм, де­мо­кра­тия на­хо­ди­лись в кон­флик­те друг с дру­гом, но об­щим для них бы­ли аб­ст­ракт­ные идеи ото­рван­ные от ре­аль­но­сти. В од­ном слу­чае «ми­ро­вое брат­ст­во», в дру­гом «зов кро­ви», в треть­ем «сво­бо­да ин­ди­ви­да».

Наи­бо­лее жиз­не­спо­соб­ной ока­за­лась эко­но­ми­че­ская де­мо­кра­тия, так как ее идео­ло­ги­ей был праг­ма­тизм, в котором сво­бо­да ин­ди­ви­да по­ни­ма­лась как сво­бо­да эко­но­ми­че­ской дея­тель­но­сти, ней­тра­ли­зую­щей его ес­те­ст­вен­ное же­ла­ние по­ни­мать что-ли­бо су­ще­ст­вую­щее вне Де­ла.

Как писал про­све­ти­тель Жан-Жак Рус­со: «… в пра­виль­но функ­цио­ни­рую­щем об­ще­ст­ве лю­ди долж­ны быть все­гда чем-то за­ня­ты. У них не долж­но быть вре­ме­ни на раз­мыш­ле­ния. Раз­мыш­ле­ния при­во­дят к же­ла­нию уз­нать боль­ше, по­нять боль­ше, чем дру­гие, а это при­ве­дет к не­ра­вен­ст­ву».

Занятые своим «Делом» по­свя­щают ему всю жизнь без ос­тат­ка, вре­ме­ни на раз­мыш­ле­ния не ос­та­ет­ся. Раз­мыш­ле­ния  бес­смыс­лен­ное, бес­плод­ное за­ня­тие, от­вле­каю­щее от глав­ной це­ли, и не­зна­ние людь­ми сис­те­мы де­ла­ет ее власть над людь­ми аб­со­лют­ной.

«Знать что-то об об­ще­ст­ве и по­ни­мать его да­ле­ко не од­но и то ­же. По­ни­ма­ние об­ще­ст­ва не да­ет­ся ав­то­ма­ти­че­ски, опы­том жиз­ни в этом об­ще­ст­ве. Вир­туо­зы по уме­нию жить в об­ще­ст­ве обыч­но яв­ля­ют­ся пол­ны­ми кре­ти­на­ми в по­ни­ма­нии его, а те, кто по­ни­ма­ет свое об­ще­ст­во (что встре­ча­ет­ся чрез­вы­чай­но ред­ко), как пра­ви­ло, бы­ва­ют пло­хо при­спо­соб­лен­ны­ми к прак­ти­че­ской жиз­ни в нем.» Алек­сандр Зи­новь­ев.

Ев­ро­па пес­то­ва­ла свой класс ин­тел­лек­туа­лов рас­смат­ри­вая его как выс­ший слой об­ще­ст­ва. Аме­ри­ка же ви­де­ла в ин­тел­лек­ту­аль­ной дея­тель­но­сти лишь фор­му па­ра­зи­ти­ро­ва­ния. Ли­­де­р пер­вой про­тес­тант­ской ко­ло­нии, ос­но­ван­ной в бо­ло­тах Вирд­жи­нии в на­ча­ле 17-го ве­ка, ка­­п­и­та­н Сми­т, про­воз­гла­сил ос­нов­ной прин­цип вы­жи­ва­ния на но­вом кон­ти­нен­те «Кто не ра­бо­та­ет, тот не ест», в еван­ге­ли­че­ской тра­ди­ции эта фор­му­ла при­­п­и­­сы­­в­ае­тся апо­сто­лу Пет­ру.

Вы­жи­ва­ние в не­че­ло­ве­че­ских ус­ло­ви­ях дикого континента тре­бо­ва­ло от­­к­аза от ин­тел­лек­ту­аль­ной дея­тель­но­сти не ве­ду­щей к кон­крет­ным ре­зуль­та­там.
Эта по­зи­ция из­ме­ня­лась во вре­ме­ни, но об­ще­ст­во, ста­вя­щее толь­ко ма­те­ри­аль­ные це­ли, про­дол­жа­ло иг­но­ри­ро­вать выс­шие во­про­сы бы­тия. Ин­тел­лек­ту­аль­ный по­иск не от­ве­ча­ет на во­про­сы по­все­днев­ной жиз­ни, а они глав­­­­­­ны­е в ус­ло­ви­ях эко­но­ми­че­ской де­мо­кра­тии.

Ум, в этой сис­те­ме оце­нок, ни­же прак­ти­че­ско­го ре­зуль­та­та дей­ст­вия — «Ес­ли ты та­кой ум­ный, то по­че­му ты та­кой бед­ный.», гла­сит на­род­ная по­го­вор­ка, ставшая сегодня международной. Ра­бо­та ин­тел­лек­та оце­ни­ва­ет­ся лишь то­гда, ко­гда она во­пло­ща­ет­ся в кон­крет­ном и про­да­вае­мом про­­­д­у­кте, все ос­таль­ное обыч­но на­зы­ва­ют ин­тел­лек­ту­аль­ным вздо­ром , «Intel­lectual rubbish».

Со­вре­мен­ный че­ло­век ну­ж­да­ет­ся не в зна­нии, а в ин­фор­ма­ции, ко­то­рую мо­жно при­ме­нить сегодня, сейчас. В ци­ви­ли­за­ции биз­не­са че­ло­век де­лаю­щий, че­ло­век пол­но­цен­ный, че­ло­век ду­маю­щий не­пол­но­це­нен, он ни­че­го не соз­да­ет, а свои­ми раз­мыш­ле­ния­ми мо­жет вне­сти со­мне­ние в це­лях жиз­ни в умы лю­дей пол­но­цен­ных. Стрем­ле­ние по­нять про­цес­сы про­ис­хо­дя­щие в об­ще­ст­ве все­гда бы­ло уг­ро­зой для существующего ста­тус-кво. По­ни­ма­ние прин­ци­пов, на ко­то­рых по­строе­на сис­те­ма вла­сти, мо­гло при­вес­ти к кон­фрон­та­ции, к по­пыт­кам из­ме­нить сис­те­му.

Осо­бен­но на­гляд­на эта опас­ность в то­та­ли­тар­ных об­ще­ст­вах. Со­вет­ские вла­сти не раз убе­ж­да­лись в уг­ро­зе, ко­то­рую не­сла в се­бе ин­тел­ли­ген­ция. Она на­хо­ди­лась под по­доз­ре­ни­ем и кон­тро­лем с мо­мен­та воз­ник­но­ве­ния «про­ле­тар­ско­го го­су­дар­ст­ва», мно­гие бы­ли вы­сла­ны, ос­тав­шие­ся бы­ли вы­де­ле­ны в осо­бую груп­пу «спе­цов», «тех­на­рей», го­то­вых слу­жить лю­бой сис­те­ме, любой власти.

Страх со­вет­ской вла­сти пе­ред на­уч­ной и куль­тур­ной эли­той имел иные фор­мы и иные кор­ни, не­же­ли аме­ри­кан­ский ан­ти­ин­тел­лек­туа­лизм, но их объ­е­ди­ня­ло од­но: по­ни­ма­ние, что ре­аль­ное зна­ние, по­ни­ма­ние об­ще­ст­вен­ных про­цес­сов бла­го­да­ря об­ра­зо­ван­но­му клас­су мо­жет ши­ро­ко рас­про­стра­нить­ся в об­ще­ст­ве.

Аме­ри­кан­ская де­мо­кра­тия ни­ко­гда от­кры­то не пре­сле­до­ва­ла свою ин­тел­ли­ген­цию, но так­же как и Со­вет­ская Рос­сия, ней­­­­­­­­­­­­т­­­­р­­­­а­­­­л­и­­з­о­вала ин­тел­лек­ту­аль­ный класс, пред­ло­жив им стать вы­со­ко­оп­ла­чи­вае­мы­ми «спе­ца­ми», про­фес­сио­на­ла­ми, знаю­щи­ми толь­ко свое де­ло, а для «мыс­ли­те­лей» соз­да­ла ака­де­ми­че­скую, уни­вер­си­тет­скую ре­зер­ва­цию.

Са­ми ус­ло­вия эко­но­ми­че­ско­го об­ще­ст­ва вы­тал­ки­ва­ют «мыс­ли­те­лей» на обо­чи­ну, сис­те­ма ну­ж­да­ет­ся в ис­пол­ни­те­лях кон­крет­ных за­дач, а не в ре­нес­санс­ных ге­ни­ях с ши­ро­ким кру­го­зо­ром. Сис­те­ме нуж­ны спе­циа­ли­сты не знаю­щие ни­че­го, что ле­жит за пре­де­ла­ми про­фес­сио­наль­ных зна­ний, слу­жа­щих ре­­­­­­­­ж­има, лю­бо­го ре­жи­ма, будь то со­вет­ская власть или аме­ри­кан­ский биз­нес.

Ге­нии не­рен­та­бель­ны в ус­ло­ви­ях про­из­вод­ст­ва, они так­же не­про­дук­тив­ны и в стан­дар­ти­зи­ро­ван­ной ин­ду­ст­рии куль­ту­ры и про­па­ган­ды. Они ме­ша­ют упо­ря­до­чен­но­му функ­цио­ни­ро­ва­нию сис­те­мы и час­то про­ти­во­пос­тав­ля­ют се­бя су­ще­ст­вую­щим вла­стям.

Са­ма струк­ту­ра тех­но­ло­ги­че­ской ци­ви­ли­за­ции, вне за­ви­си­мо­сти от ре­ше­ний управ­ляю­щей эли­ты, вос­пи­ты­ва­ет у лю­дей не­же­ла­ние по­ни­мать. Ни­кто не за­ду­мы­ва­ет­ся как ра­бо­та­ют те­ле­ви­зор, хо­ло­диль­ник, ав­то­ма­ши­на, те­ле­фон. Мил­лио­ны лю­дей се­го­дня ра­бо­та­ют с ком­пь­ю­те­ром, но мало кто зна­ет что стоит за картинкой монитора. Ком­пь­ю­те­ри­за­ция соз­да­ла ог­ром­ные бо­гат­ст­ва и в то же вре­мя сде­ла­ла жизнь ме­нее по­нят­ной. Же­ла­ние лю­бо­пыт­ст­вую­щих по­нять прин­ци­пы ра­бо­ты ок­ру­жаю­щей нас со всех сто­рон тех­ни­ки, не имея спе­ци­аль­ных тех­ни­че­ских зна­ний, мо­жет при­вес­ти к по­лом­ке. Един­ст­вен­но воз­мож­ный под­ход поль­зуй­ся и не ду­май.

Об­ще­ст­вен­ные от­но­ше­ния так­же дос­тиг­ли та­ко­го же уров­ня слож­но­сти, как и ок­ру­жаю­щая нас тех­ни­ка. Не нуж­но по­ни­мать фун­да­мен­таль­ные прин­ци­пы, на ко­то­рых они по­строе­ны, нуж­но уметь ими поль­зо­вать­ся. Сис­те­ма жиз­ни вы­ра­ба­ты­ва­ет не­до­ве­рие к соб­ст­вен­ным мыс­лям, соб­ст­вен­ным ре­ше­ни­ям и вме­сто ин­ст­ру­мен­тов по­ни­ма­ния пре­дос­тав­ля­ет на­бор ин­ст­ру­мен­тов адап­та­ции к су­ще­ст­вую­щим ус­ло­ви­ям.

Да и сам ин­ди­ви­ду­аль­ный, не­по­сред­ст­вен­ный опы­т в вы­со­ко спе­циа­ли­зи­ро­ван­ном об­ще­ст­ве не да­ет клю­чей к не­­б­ы­­ва­­лому по ши­ро­те на­­б­ору де­ко­ра­ций, штам­пов, кли­ше и эфм­ииз­мов, скры­ваю­щих ис­тин­ный ме­ха­низм со­ци­аль­ных про­цес­сов. По­это­му по­пыт­ки по­нять про­цес­сы ок­ру­жаю­щей жиз­ни вы­гля­дят как жал­кие пре­тен­зии ос­мыс­лить не под­даю­щий­ся по­ни­ма­нию мир.

Ка­ж­дый от­дель­ный че­ло­век жи­вет внут­ри сво­его со­ци­аль­но­го ко­ко­на, он «атом» со­ци­аль­но­го уни­вер­са, и этим ато­мом, не же­лаю­щим знать то­го, что ле­жит за пре­де­ла­ми его со­ци­аль­ной ни­ши, та­ким че­ло­ве­ком лег­ко мож­но ма­ни­пу­ли­ро­вать. Ма­ни­пу­ли­ро­вать ато­ма­ми, ка­ж­дый из ко­то­рых, по от­дель­но­сти, не в со­стоя­нии про­ти­во­сто­ять внеш­ним си­лам мож­но не при­ме­няя пря­мо­го на­си­лия.

В то­­­­т­­а­­­ли­­тар­но­м об­ще­ст­ве Ору­элла, в его книге «1984″, на­си­лие при­­м­е­­нялось лишь в край­них слу­ча­ях. Все бы­ло по­строе­но на убе­ж­де­нии. Что­бы вы­жить в ми­ре соз­дан­ном Пар­ти­ей не­об­хо­ди­мо ис­крен­не по­ве­рить и при­нять все ее по­сту­ла­ты. Ге­рой, Уин­стон Смит, как и все гра­ж­да­не, дол­жен по­ве­рить и при­нять ис­ти­ны про­воз­гла­шен­ные Пар­ти­ей.

Два­ж­ды два — пять, лед тя­же­лее во­ды, хо­тя это про­ти­во­ре­чит здра­во­му смыс­лу и еже­днев­но­му опы­ту. По­ве­рить же са­мо­му се­бе, сво­им чув­ст­вам, ин­туи­ции, соб­ст­вен­но­му опы­ту оз­на­ча­ет стать бун­та­рем, про­ти­во­пос­та­вить се­бя не толь­ко сис­те­ме, но и са­мо­му об­ще­ст­ву, да­же близ­ким лю­дям.

Пар­тия учи­т, что ин­ди­ви­ду­аль­ное вос­при­ятие ми­ра не име­ет ни­ка­ко­го от­но­ше­ния к ре­аль­но­сти, оно субъ­ек­тив­но а зна­чит не­вер­но. Ес­ли зав­тра Пар­тия бу­дет го­во­рить про­ти­во­по­лож­ное то­му, что она го­во­ри­ла вче­ра, то­гда се­го­дняш­няя ис­ти­на ста­­­­н­о­­в­ит­ся­ прав­­­­­­д­и­вей ис­ти­ны вче­раш­ней. Пар­тия дает лю­дям то зна­ние, то ви­де­ние ми­ра, ко­то­рое со­от­вет­ст­ву­ет ее ин­те­ре­сам в дан­ный мо­мент,.и фаль­си­фи­ци­ро­ван­ный мир, где два­ж­ды два — пять, а лед тя­же­лее во­ды, как становится един­ст­вен­но су­ще­ст­вую­щей ре­­­а­л­ь­но­стью.

Мир, соз­дан­ный Ору­­­­­­­­­­­­­­э­ллом, со­ци­аль­ная фан­та­зия. В со­вре­мен­ном об­ще­ст­ве не Пар­тия, а сред­ст­ва мас­со­вой ин­фор­ма­ции вос­­п­и­­ты­вают ми­ро­воз­зре­ние и вос­при­ятие ми­ра, впе­ча­ты­ваю­ще­го в соз­на­ние, как в ком­пь­ю­тер­ную мат­ри­цу, стан­дарт­ное ви­де­ние ми­ра, уни­фи­ци­ро­ван­ное мыш­ле­ние, в котором нет и не может быть истинного знания.