КУЛЬТУРА В КОНТЕКСТЕ ГИПЕРРЕАЛЬНОГО МИРА

Автор(ы) статьи: Николаева-Чинарова Алевтина Петровна - доктор филос. н., РГУК им. С.А. Герасимова.
Раздел: Социальная культурология.
Ключевые слова:

Мир социума, мир культуры, гиперреальные события

Аннотация:

В концепции «позднего» Ж. Бодрийара, гиперреальные подобия заполоняют мир социума и культуры, вытесняя любые формы существования подлинности. Данная позиция позволила ученому обосновать причины происходящих в современном ему обществе процессов, в том числе, разработать свою теорию культуры.

Текст статьи:

Идеи сокращенного гиперреального мира в основу анализа современной культуры положены Ж. Бодрийаром: современная культура становится своего рода симулякром, предлагающим человеку моделируемый ею мир. Следует отметить, что перу Ж. Бодрийара принадлежит исследование культуры в контексте постмодернистской теории. В своих исследованиях ученый пользуется лингвистическими кате­гориями структуральной семиотики, в том числе, поня­тием «коннотации», дополнительного смысла, который социум приписывае­т знаку.[i]

Нам представляется очевидным сходство его концепции с идеями Р. Барта, который ранее пытался перенести методы семиотики на повседневность. Очевидно влияние Р. Барта и в упоминании известной мысли о ложной «натурализации» идеологических значений, о реальной природе, которая обретает знаковый характер природности. В поздних работах Ж. Бодрийар изменил свою концепцию, отказавшись от некоторых положений, в том числе, от идеи «технической реаль­ности» вещей, с помощью которой можно было обнаруживать так называемые «неподлинные подобия».

В концепции «позднего» Ж. Бодрийара, гиперреальные подобия заполоняют мир социума и культуры, вытесняя любые формы существования подлинности. Данная позиция позволила ученому обосновать причины происходящих в современном ему обществе процессов, в том числе, разработать свою теорию культуры.

Делез предполагает, что система неподлинной культуры предполагает одновременное наличие расхождения и смещения, соединения и разъединения, единственное совпадение существующих рядов – со всепоглощающим их бесформенным хаосом. Он пишет о том, что ни у одного ряда нет преимущества перед другими, ни один не обладает тождеством образца либо подобием копии. Ни один не противостоит другому и не аналогичен ему. Каждый состоит из различий и коммуницирует с другими посредством различий. Венчающие анархии заменяют иерархии репрезентации; кочевые дистрибуции — так называемые оседлые дистрибуции репрезентации.[ii]

В целях исследования процессов, которые происходят в управлении современной культурой, которая на наших глазах превращается в некое гиперреальное явление, необходимо остановиться на одном из базовых определений представителей философии постмодернизма – постмодернистском факторе среды и доверия. Так, Ж  Бодрийар отмечает, что современная культура превращается для потребителя продукции культуры в своеобразный фактор среды, создает иллюзию теплоты и доверия: «Подобно тому, как краски бывают не красными и зелеными, а теплыми или холод­ными, как определяющим показателем личности служит тепло­та или холодность, — так и вещи бывают теплыми или хо­лодными, то есть равнодушно-враждебными или же естественно откровенными, общительными, одним сло­вом «персонализированными».[iii]

Современная культура становится, своего рода, компенсаторным механизмом психической неустойчивости человека, который, в свою очередь, интериоризирует это, так называемое социальное «попечительство», которое  производит не только ма­териальные блага, но и иллюзию теплоты и доверия общения. Функцию «социальных попечителей» берут на себя сегодня те, те культурой управляет. Разумеется, социальное «попечительство» имеет своей целью «улучшение культуры», а говоря иными словами, рост прибыли для тех, кто ею управляет, но правильная «подача» информации как дара создает ощущение ее демократичности.

В данном случае мы имеем дело с игрой экранной культуры в «дар» и «доступность»: архаический ри­туал дара и подарка «накладывается» на наивные ожидания  ребенка, который привык к пас­сивному получению родительских благодеяний. С учетом того, что большинство наших современников недополучили родительской любви, сохранили в себе инфантильность, данный механизм оказывается очень действенным, но не следует забывать, что цель его – превращение коммерческих отноше­ний в личностные.

Таким образом, с помощью Ж. Бодрийара мы можем обозначить вторичную, но не менее важную функцию современной управления культурой: компенсировать и «врачевать» психическую неустойчивость и травмированность наших современников, предоставляя им «воображаемое удовлетворение», создавая  иллюзию его востребованности и значимости для общества. Ж. Бодрийар замечает: «Сквозь это сладостное воспевание вещей необходимо слышать истинный императив: «Смотрите: целое общество занято тем, что приспосабливается к вам и к вашим желаниям. Следовательно, и для вас разумно было бы интегрироваться в это общество». Внушение происходит незаметно, но целью его является не столько «побуждение» порабощение человека вещами, сколько подсказываемое таким дискурсом приоб­щение к социальному консенсусу: вещь — это род службы на благо общества, особое личностное отношение между ним и вами».[iv]

Сравнивая отношение к несущейся с экрана информации в странах Запада и Востока, можно прийти к выводу о том, что важным в данном случае, становится политическая обстановка в конкретных странах. Так, некоторое предубеждение жителей Запада против «граждан Востока» связано с недостаточным развитием в восточных странах экранной информации и возможности приобщения к ней широких слоев населения. Несмотря на это, принцип построения подобного типа воздействия на массы в странах и Запада, и Востока примерно одинаков: «благодаря» игровой функции он имеет своим следствием процесс регрессии, который тормозит процессы труда, производства, рынка и стоимос­ти, в том числе и продуктивного управления культурой.

В конечном счете, это приводит к отказу от приобщения к культуре, что влечет расстройство всей так называемой «вол­шебной интегрированности общества». В том случае, если потребитель продукции культуры не впускает в свою жизнь предлагаемую ему информацию и не ориентируется на систему ценностей, которую она предлагает, он доказывает, тем самым, ненужность всего социума и культуры, что, в свою очередь, становится тормозом их развития.   Конечным результатом такой системы отношений становится разобщение, которое достигает своей кульминации в современной культуре.

Эффективность управления современной культурой возрастает также за счет социального статуса, которым обладает практически любой образный и информационный знак, посылаемый культурой: варианты его прочтения, так или иначе, неизбежно ограничиваются теми или иными социальными и культурными рамками. Этот процесс обеспечивается тем, что предлагаемые знаки, даже в том случае, если говорят человеку о настоящей реальности, предлагают свои варианты ее той или иной интерпретации. Таким образом, восприятие «отсылается» к иллюзорной реальности, при этом, настоящая реальность нередко  «подается» так, будто эта реальность несуществующая.

Напрашивается вывод о том, что культура не дает современному человеку ни удовлетворе­ния его информационной, ни эмоциональной, ни иных потребностей, а становится следствием со­стояния, которое с ее помощью порождается: чувством собственной катастрофической нереализо­ванности. Одновременно с этим, потребитель ее продукции ощущает хроническую тревожность и возбуж­денность, рассогласование реальности и любое истинное представления о ней впоследствии травмирует его.

Чтение образов культуры Ж. Бодрийар уподобляет модному психологическому понятию – психодрамы, которая подразумевает истинные чувства  при переживании ложных ситуаций, все это становится средством воспитания массового потребителя продукции культуры, который вынужден оставаться пассивным и ждать, когда же на него обрушится изобилие образов. Этот процесс имеет своей конечной целью переключить внимание человека от истинной реальности к реальности нужной тем, кто управляет культурой, заставить его постоянно испытывать фрустрацию, чтобы, таким образом, поддерживать в нем чувство вины, блокирующее механизмы осознания того, что действительно с ним происходит. Чтение образов культуры способствует появлению готовности к восприятию новых информационных и эмоциональных образов,  которые, сменяя друг друга, гипнотизируют сознание.

Основной функцией обра­зов культуры становится устранение реального мира, что, безусловно, фрустрирует человека. Принцип реальности, который смещается либо искажается, превращается в постоянный рост желаний, которые увеличиваются до жажды зрелищ, требуя все больших и больших «абсурдно-регрессивных» переживаний. Отсюда становится понятной и глубокая согласованность между знаком и глобальным строем общества, культура не механи­чески несет в себе ценности этого общества, она более тонко «протаскивает» общественный строй (в его двойной ипостаси одаривания и подавления) посредством своей двойственной презумптивной функции.

Продолжая анализировать исследования современных ученых, посвященных культуре как некоей концепции гиперреального мира и управлении им, о перспективе культуры XXI века можно сделать вывод: сложившаяся в конце XX века система технотронной цивилизации не представляет основания для положительных изменений типа человека. Это будет человек-потребитель, постепенно теряющий социокультурные основания называться человеком разумным (homo sapiens), в тенденции эволюционизирующий к аналогу своего творения — роботу, ибо технотронная цивилизация — это, в конечном счете, эра роботов, превращающих современную культуру в симулякр.

При этом важно отметить, что управление системой социальных потребностей в культуре должно объединять и координировать сами ценности и потребности, но ни в коем случае, не манипулировать ими. Безусловно, управляющая систе­ма должна строго учитывать требования социальных, культурных и экономи­ческих законов, которые проявляются в определении цели, поиске пу­тей ее реализации, оценке результатов достижения. К числу основных законов, которые определяют социальное и культурное развитие, относятся законы социального развития, законы социальной мобильности, законы социальной стратификации и другие.

Итак, рассмотрим некоторые из законов, применительно к управлению как «несимулякру» в системе управления системой социальных потребностей. Как известно, категория закон относится к той же группе категорий, что и закономерность, как одни, так и другие, устанавлива­ют общие, существенные и необходимые связи между интересующими нас явлениями. Применительно к теории менеджмента понятие закономерность традиционно рассматривается как первоначальная формулировка закона в на­чале его теоретического исследования, основные положения те­ории управления как «несимулякра» способны раскрыть содержание теории современного менеджмента. К основным законам  управления как «несимулякра» следует отнести:

  1. Закон единства системы социального управления, обуслов­ленный культурными, политическими и экономическими условиями общественного развития. Системе социального и культурного управления органически присуще единство, определяющее основные процессы ее функционирования, характер форми­рования и развития.
  2. Закон пропорциональности управляемой и управляющей подсистем социальной и культурной системы, предполагающий рациона­льную соотносительность внутри них, а также между ними с целью обеспечения наиболее эффективного функциониро­вания этих подсистем.
  3. Закон оптимального соотношения централизации и децен­трализации функций социального и культурного управления. Уровень цен­трализации управления меняется в процессе общественного и культурного развития, данное изменение является законом управления, применительно к любой его сфере и типу.
  4. Закон участия различных слоев населения в социальном и культурном уп­равлении, в повышении его эффективности и ответственно­сти, поскольку общественное и культурное производство материальных и духовных благ неизбежно должно быть подчинено цели удовлетворения потребнос­тей населения.

Отметим, что система любого управления,  как социального, так и культурного еди­на, что проявляется: в неразрывной цепи отношений управ­ления от высших органов административно-государственно­го управления до низших его звеньев. Отметим также, что в единстве социаль­ного управления всеми составными частями глобальных це­лей и интересов общества; в единстве основных функций и методов менеджмента. В том случае, если все составляющие грамотно учитывают социальные и культурные потребности каждого из звеньев цепи, подобной системе управления не грозит превратиться в гиперреальность. Подытоживая данную статью, подчеркнем, что мы считаем весьма полезным для современной экономической теории «профильтровывать» некоторые из современных положений применительно к области управления сквозь призму постмодернизма.



[i] Бодрийар Ж. Система вещей. – М., 1995.

[ii] Deleuze C., Guattari F. Capitalisme et schizophrenie: L`Anti-Oedipe. – P., 1972.

[iii] Бодрийар Ж. Система вещей. – М., 1995, с. 184.

[iv] Бодрийар Ж. Система вещей. – М., 1995, с. 189.