Раздел: ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:
информационное общество, массовая культура, телевидение, феномен, генезис.
Аннотация:Массовую культуру рассматривают и в плоскости постановки проблемы массового общества, и как проблему массовой коммуникации, и в контексте массового сознания; и как особую константу культуры в целом. Притягательность массовой культуры для человека XXI века сравнивают с «демоном подсознательного», подстегиваемым стрессовыми ситуациями, в которые то и дело попадает современный человек, вырвавшийся во внешний мир. Массовая культура способна нейтрализовать человека, балансируя на грани психологической нормы и, тем самым, выполняя терапевтическую функцию. В связи с этим становится ясно то обстоятельство, почему массовую культуру называют иногда глобальным средством психотерапии.
Текст статьи:
Феномен массовой культуры стал предметом исследования для специалистов самых различных отраслей знания, в т.ч. философии, культурологии, истории, социологии, эстетики, искусствоведения, психологии и др. (Ф.Ницше, О.Шпенглер, М.Вебер, Х.Ортега-и-Гассет и др. Содержание их работ разнопланово и зачастую противоречиво, что во многом объясняется неоднозначностью определения концепта «массовая культура», этого сложного явления, ставшего важнейшим феноменом и одним из условий существования человека. Отечественные и западные ученые стремились проникнуть в суть этого феномена. Многие из них пришли к выводу, что массовая культура не только очень сложный концепт, он обладает двойственной природой и амбивалентен.
Можно констатировать, что в культурологическом знании массовую культуру можно рассматривать как в позитивном, так и негативном плане. В процессе изучения этого явления культуры в зарубежных источниках налицо различные теоретические подходы (Т. Адорно, Р. Арона, Д. Белла, Т. Ветлена, Г. Тарда, Л. Уайта, и др.).
В России массовая культура была в поле зрения социологов, публицистов, философов, культурологов и др. ученых (Г.К. Ашин, Е.Н. Карцева, А.В. Кукаркин, Н.П. Корзун, Г.З. Касавина, В.Н. Леонтьева, Н.А. Бердяев, В.В. Молчанов, Е.П. Смольская, Б.С. Ерасов, Н.М. Зоркая, Г.С. Кнабе, Е.Лебедев, В.А.Семенов, К.Э. Разлогов, М.С.Чегодаев, М.И.Ямпольский и др.).
О правомерности существования концепта «массовая культура» и его содержания до сих пор не утихает спор (Е.Н.Карцева, Н. И. Зоркая и др.).
О выделении генезиса этого концепта рассуждают В.А.Семенов, К.Э. Разлогов, Г.К. Ашин, А.П. Мидлер и др.).
Массовую культуру рассматривают и в плоскости постановки проблемы массового общества, и как проблему массовой коммуникации, и в контексте массового сознания, и как особую константу культуры в целом.
Ее сравнивают с «демоном подсознательного», подстегиваемым стрессовыми ситуациями, в которые попадает современный человек, вырвавшийся во внешний мир. Массовая культура способна нейтрализовать человека, балансируя на грани психологической нормы, выполняя терапевтическую функцию. В связи с этим ее называют глобальным средством психотерапии.
Субъект современной массовой культуры существует в особом моральном измерении, куда почти не проникает регулятивная сила традиционных нравственных норм и представлений о должном. В его духовной жизни активизируется роль подсознательного, иррационального, а эмоциональный, чувственный аспект доминирует над логическим, рациональным.
Генезис массовой культуры связан с формированием национальной культуры, в которой требуется более высокий уровень унификации и стандартизации языка, норм общего образования, социальной адекватности, идеологической и иной ценностной ориентированности и т.д. Всем этим нужно было управлять, манипулировать сознанием миллионов людей. Появились технические средства массовой информации. Новый этап развития общества вырабатывал новые подходы, что требовало всю эту специализированную информацию перевести на язык неподготовленного потребителя, растолковать ему смысл многих процессов, происходящих в обществе.
Первыми, кто тиражировал эту информацию, были журналисты, затем к ним присоединяются публичные политики, ученые и т.д. Появилась массовая культура, которая, с одной стороны, стандартизировала нормы культурного бытия и ценностные ориентации населения, а с другой - редуцировала, упрощала до уровня инфантильного восприятия сложные знания и смыслы, порожденные специализированной культурой, одновременно ориентировала обывателя в нарастающем потоке жизненно важной для него информации (сказки и компьютерные игры, клубы, дискотеки, туризм, массовая художественная литература, индустрия имиджа, парфюмерия, бодибилдинг, косметическая медицина, система политической агитации (выборы, демонстрации), шоу-индустрия.
О массовизации общества писали в своих работах Ортега-и-Гассет, Д.Белла, М.Маклюэна, и др.
Так, Д. Белл формулирует пять значения понятия «масса»:
- Масса как недифференцированное множество, т.е. противоположное классу.
2. Масса как синоним невежественности.
3. Масса как механизированное общество – человек – придаток техники.
4. Масса как бюрократическое общество.
5. Масса как толпа.
Он делает вывод, что массы – есть воплощение стадности, унифицированности, шаблонности.
Массовая культура мифологизирует человеческое сознание, мистифицирует реальные процессы, стимулирует потребительское сознание, манипулирует человеческой психикой и эксплуатирует эмоции и инстинкты подсознательной сферы чувств человека (страха, одиночества, враждебности и т.д.). Этот феномен имеет философскую основу. Так, греческая школа киренаиков, основанная в V веке до н.э. Аристиппом создала этическое учение – гедонизм — от греч. — удовольствие – этическое направление, рассматривающее чувственную радость, удовольствие, наслаждение как мотив, цель или доказательство нравственного поведения.
Гедонисты Гельвеций, Ламетри и др. считали, что чувство наслаждения является целью всего поведения человека. Наше ощущение есть движение. Если движение мягкое, то возникает чувство удовольствия, если нет – чувство неудовольствия. Добродетель – способность наслаждаться, но только образованный, проницательный, мудрый умеет правильно наслаждаться. Он не следует слепо за каждой прихотью и если наслаждается, то не отдается наслаждению, а стоит над ним, владеет им. Высшим благом гедонисты считали веселый, душевный характер, радость общения с людьми.
Идеи гедонизма развили эпикурейцы. Девизом эпикуреизма было — живи уединенно! Именно гедонистическая функция искусства стала определяющей в массовой культуре.
Идейная основа массовой культуры — позитивизм и, в частности, идеи английского позитивиста Г.Спенсера. Детищем позитизма стал натурализм – метод художественного творчества второй половины XIX века, в котором преувеличивается роль материально-вещественной среды и недооценивается роль социальных факторов в формировании личности.
Массовая культура тесно связана с философией прагматизма и, в частности, с творчеством американского философа Д. Дьюи, который разработал концепцию, во многом определившую развитие массовой культуры в дальнейшем. По его мнению, в основе искусства лежит чувственный опыт как результат взаимодействия организма с его окружением. Он уходит в субъективные эмоции, активно защищает социально-интегрирующую способность искусства и открыто поддерживает натурализм, противопоставляя его реализму.
Д. Дьюи признает только то, что имеет практическую пользу. Любая идея – научная, художественная, реакционная и т.д., с его точки зрения, может быть оправдана, если она обеспечивает успех деятельности людей. Прагматизм – это «философское выражение бизнеса». Его практической реализацией в массовой культуре стала реклама, которая реализует основное кредо прагматизма – истинно то, что полезно и приводит к успеху.
Массовая культура тесно связана с философией З.Фрейда и его учением о врожденных бессознательных структурах – инстинктах, которые довлеют над сознанием людей и определяют их поступки.
В своей теории бессознательного З.Фрейд исходил из того, что сущность человека выражается в свободе от инстинктов. Отсюда и жизнь в обществе возможна только тогда, когда эти инстинкты подавлены. Возникает то, что ученый называл фрустрацией, т. е. неосознанной ненавистью индивида к обществу, выражающейся в агрессивности. Но поскольку общество обладает достаточно сильными для подавления этой агрессивности индивидов возможностями, человек находит выход своим неудовлетворенным страстям в искусстве. Главное влияние фрейдизма на массовую культуру кроется в использовании его инстинктов страха, секса и агрессивности (к примеру, фильмы-ужасы).
Известный американский политолог З. Бжезинский писал: «Если Рим дал миру право, Англия — парламентскую деятельность, Франция — культуру и республиканский национализм, то современные США дали миру научно-техническую революцию и массовую культуру». Эти он определил роль США в определении статуса массовой культуры.
В постсоветской России происходит процесс «толпообразования»: целенаправленные действия по превращению народа в толпу, который осуществляется через изменение типа школы, ослабление традиций, осмеяние авторитетов, воздействие рекламы, телевидения, массовой культуры, пропаганду безответственности и т.д. Если люди не осознают опасность такой ситуации, то стихийные механизмы защиты не справятся с таким нажимом и произойдет трагедия. Здесь можно сказать словами Йохана Хейзинга, что государство, которое манипулирует массами — «открытая рана на теле культуры, через которую входит разрушение».
Практика показывает, что самое эффективное воздействие массовой культуры, достигается тогда, когда она, играя на «струнах души», добирается до архетипов коллективного бессознательного и активизирует их. При этом манипуляция подключается к огромным скрытым «энергетическим ресурсам» архетипов и тем самым приобретает бесплатную силу, оставаясь в то же время нераспознанной именно потому, что архетипы скрыты в бессознательном. Архетипы проявляют себя «захватывающе-очаровывающим образом» (К. Юнг). При этом отключается логическое мышление, здравый смысл, что особенно красноречиво проявляется в возбуждении толпы и формировании массового сознания [1].
Проблема рассматриваемого концепта весьма актуальна и вызывает дискуссию. Никогда прежде священное и мирское, возвышенное и низкое, подлинное и показное не перемешивались до такой степени, чтобы стать совершенно нераспознаваемыми [2].
К примеру, критическую точку зрения по отношению к массовой культуре в 50-е гг. XX в. высказал Д. Макдональд, который показал, что она оказывает огромное влияние на всю культуру в целом, в частности, она стремится придать всем элементам культурной системы определенность, однородность и схожесть.
В 60-е гг. XX в. признанным исследователем массовой культуры считался канадский социолог М. Маклюэн, который доказал, что массовая культура — естественное и органическое следствие развития средств массовой коммуникации. По его мнению, массовая культура является высшей формой прогресса, связанного с электронными средствами массовой коммуникации, и делает ненужными такие «устаревшие» формы культуры, как книгопечатание. Он так же, как и Д. Белл, приходит к выводу о том, что средства массовой коммуникации порождают и новый тип культуры. Создав, по словам Маклюэна, «глобальную деревню», они создают и «нового племенного человека». Этот новый человек отличается от того «племенного», жившего когда-то на земле тем, что его мифы формирует «электронная информация». По словам Маклюэна, печатная техника создала публику, электронная — массу. Определяя искусство ведущим элементов духовной культуры, Маклюэн подчеркивал эскейпистскую (т.е. уводящую от реальной действительности) функцию художественной культуры. Здесь происходит приобщение человека к миру иллюзорного опыта и несбыточных грез. И все это сочетается с открытой или скрытой пропагандой господствующего образа жизни, которое имеет своей конечной целью отвлечение масс от социальной активности, приспособление людей к существованию в условиях конформизма.
Отсюда и использование в массовой культуре таких жанров искусства, как детектив, вестерн, мелодрама, мюзикл, комикс. Именно в рамках этих жанров создаются упрощенные «версии жизни», которые сводят социальное зло к психологическим и моральным факторам. Этому служат и такие ритуальные формулы массовой культуры, как «добродетель всегда вознаграждается», «любовь и вера» (в себя и Бога) всегда побеждает все».
В 70-е гг. XX в. Г. Гене приходит к выводу, что всякая критика популярной культуры абсолютно беспочвенна и что популярная культура не наносит ущерба ни высокой культуре, ни обществу, хотя она представляет большую опасность для настоящей высокой культуры. Аналогичную точку зрения высказывает Д. Белл.
Советские исследователи рассматривали данный концепт с марксистской точки зрения, практически противоположной западным ученым. К примеру, В.П. Шестаков считал массовую культуру важнейшим и эффективнейших средством пропаганды идеологии, ценностей и норм жизни, которые приносят огромный ущерб развитию передовой демократической культуры во всем мире. О.Ф. Нечай называл ее псевдокультурой, враждебной подлинному искусству. Этой же точки зрения придерживается — Б. Райнов, который приходит к выводу, что массовая культура — это не творчество, а «производство популярного псевдохудожественного продукта», это — псевдокультура, лжекультура, это — яд, враг, предстающий перед простым человеком в облике друга. Советский исследователь В.В. Молчанов обращает внимание на пропагандистские функции масскульта, исследует социальную роль, которую вынужден играть художник, вовлеченный в систему лоточного производства искусства, критически разбирает различные ее теории, предлагаемые западными учеными. Он называет массовую культуру духовной катастрофой и уверен, что художественная культура разрушится полностью, сначала элитарную культуру поглотит массовая, а потом и сама погибнет, потому что гибель запрограммирована в ней изначально. Такую же отрицательную позицию занимает и А.В. Кукаркин, оценивающий массовую культуру с марксистской точки зрения. Это зло, и его надо искоренять. Еще один исследователь — Е.П. Смольская называет массовую культуру суррогатом культуры.
Всеобщее развлечение становится лозунгом всех видов массовой культуры. Зрелище делается из всего: информации, хроники, политических событий. Стремление к сенсации и развлечению движется изнутри законами бизнеса, рынка и конкуренции. Кино, вслед за прессой включилось в коммерческую гонку за сенсацией. Почти параллельно с кинематографом получило широкое распространение радио, которое занималось транслированием новостей, рекламированием товаров и передачей развлекательных музыкальных программ.
Итак, возникновению массовой культуры способствовало развитие средств массовой коммуникации — газет, журналов, популярных «десятицентовых» романов, радио, грамзаписи, кинематографа, а позднее телевидения, магнитофонной и видеомагнитофонной записи. С одной стороны, все это демократизировало сферу культуры, открыло к ней доступ широкой массовой аудитории. С другой стороны, революция в сфере массовых коммуникаций в условиях капиталистического общества сопровождалась проникновением в культуру коммерческих интересов, погоней за прибылью. Иными словами, массовая культура с самого возникновения была связана с интересами бизнеса и приобрела манипулятивные функции. Трудно объяснить растущую популярность массовой культуры. Почему, несмотря на явное снижение художественного уровня, тривиализацию ценностей, она привлекает такое широкое число людей? Интерес к ней не ослабевает, а увеличивается. Можно, прежде всего, объяснить популярность массовой культуры простотой ее восприятия. Ведь произведения массовой культуры рассчитаны на легкое усвоение. Это явление основано на привычных стереотипах сознания и исключает всякий процесс интеллектуального сотворчества.
По этому поводу можно привести высказывание американского исследователя Г. Оверстрита о том, чтобы привлечь внимание читателя газеты за утренним завтраком, нужно сообщить о каком-то необычном «событии». Чтобы он переворачивал страницу за страницей, один столбец таких необычных «событий» должен следовать за другим. Чтобы вынудить того же человека купить второй выпуск газеты после полудня или вечером, или, возможно, даже третий, заголовки должны снова кричать о чем-то необычном и драматическом. Новости должны как можно более отличаться от рядовой повседневной рутины. Формула призывает к постоянному обыгрыванию единственно лишь «спасающих от рутины» новостей, обладающих массовой притягательностью, то есть информации о каком-то случае, который является в достаточной мере из ряда вон выходящим, чтобы взволновать людей, не требуя при этом от них развития собственного интеллекта или тонкости интуиции.
Таким образом, массовая культура — сложный феномен, несмотря на кажущуюся с первого взгляда простоту. Она может манипулировать общественным сознанием, пытаясь навязать, внушить чужие мысли, выгодные только ей. Она играет на сенсации, эффектности, все упрощает, и, таким образом, человек перестает затруднять себя какими-то мыслями. Он совершенно отказывается думать.
На основании вышесказанного можно заключить, что, отучая людей думать, массовая культура способствует их деградации. Но всегда будут люди, которые не поддадутся манипулированию массовой культуры, и пусть их будет меньше, ведь интеллигенция всегда была немногочисленна, она не поддается стадному чувству, как масса. Ведь шедевр может сделать только один, а не толпа [3].
Массовая культура, будучи одним из самых ярких проявлений социокультурного бытия современных развитых сообществ, остается сравнительно малоосмысленным феноменом с точки зрения идеологии информационного общества. Интересные теоретические основания исследования ее социальных функций разработаны Э.Орловой [4].
В соответствии с ее концепцией в морфологическом строении культуры выделяют:
- обыденную культуру, осваиваемую человеком в процессе его общей социализации в среде проживания (прежде всего в процессах воспитания и общего образования);
- специализированную культуру, освоение которой требует специального (профессионального) образования.
Промежуточное положение между этими культурами с функцией транслятора культурных смыслов занимает массовая культура.
Вильямс, рассматривая различные формы и способы использования телевидения и других технологий, прослеживает историю значений и использования идеи культуры, и в этом контексте исследует значения и использования термина «массовая коммуникация». Масса, утверждает он, — это эквивалент XX века для слова «толпа» (mob). По его мнению, этот термин особенно ироничен, поскольку те люди, которые его используют, обычно делают это во имя защиты того, что они воспринимают как ценности просвещенной демократии, против, так называемых, вульгарных ценностей массовой культуры. По мнению исследователя, «идея массы — это видение людей как толпы, а идея массовой коммуникации — это комментарий ее функционирования. Именно в этом состоит угроза демократии, а не в существовании многочисленных мощных средств медиа трансляции» [5].
В противоположность термину «масса» Вильямс хотел найти лучший способ описания медиа коммуникации, способ, который бы раскрыл их демократический потенциал. С этой точки зрения, полагал он, в «разбросанных», отчужденных условиях современной жизни возможность найти набор общих интересов или того, что он называл общей культурой, лежит в терминах коммуникации, в принятии другого отношения к вещанию, того, которое сделает возможным действительную разнородность его источников, так, чтобы все источники имели доступ к общим каналам.
Он уже не говорил об общей культуре, общем интересе, а о множественных сообществах (communities), множественных интересах. Он критиковал термин «масса», считая, что равный доступ к продукции медиа даст возможность существования более демократической культуры, в которой у людей будут возможности обсуждать различные вопросы, формулировать идеи и творчески предвосхищать их жизнь. Отходя от «деградирующей» терминологии и ограниченного воображения модели массовой коммуникации, он открыл пространство мысли о взаимоотношении медиа с альтернативным будущим. Это была «политика надежды» [6].
Концепция массового общества представлена в работах английского философа Г.Спенсера, который рассматривал общество как растущий социальный организм, по физиологическому разделению труда одинаковый с индивидуальным организмом. Однако если в последнем единицы, его составляющие, тесно соединены между собой, то в первом они свободны, могут не соприкасаться друг с другом, так как более или менее широко рассеяны. Социальный агрегат, хоть и не конкретный, а дискретный, все-таки становится живым целым при помощи эмоционального и интеллектуального языка. Г.Спенсер подчеркивает основное различие двух организмов — индивидуального и социального. У первого сознание сконцентрировано в его небольшой части, у второго — оно распространено по всему агрегату. Все единицы его обладают приблизительно равной способностью ощущать счастье и несчастье. Так как гармонии между частями организма уже не существует, то его благосостояние, рассматриваемое отдельно от благосостояния единицы, уже не может сделаться целью, к которой она должна стремиться [7].
По сути, Г.Спенсер дает одно из первых определений массовой коммуникации, называя ее эмоциональным и интеллектуальным языком для формирования общества как живого целого, для создания, как он выражается, «социального сенсориума ума».
Она, как нельзя лучше, характеризует «живое единство» общества, о необходимости создания которого в России писали П.А.Флоренский, И.А.Ильин и другие, понимая под ним соборность, и которое официальная идеология тщетно создавала путем массового внедрения в единицы («единица — ноль») голой сознательности.
Как писал Н.А.Бердяев, равенство — зло, когда во имя его убиваются качества и отвергается величие индивидуальности. По его словам, последовательная метафизика демократизма глубоко враждебна всякому призванию и всякому величию. Это плоскостная метафизика, боящаяся всего горного и возвышающегося. Для нее власть в мире должна принадлежать механике количеств, не высокоиндивидуальному, а среднеобщему. Марксизм утверждает общественность враждующих, разъединенных, распавшихся атомов. Индивидуалистическая отчужденность и разъединенность лежит в основе всякой «политики», всякой «общественности» нашей эпохи. Современный социологизм глубоко противоположен всякой соборности в религиозном смысле этого слова [8].
Философ противопоставлял такой отчужденности универсализм творческой индивидуальности, так как всякий микрокосмический творческий акт имеет универсальное, космическое значение, он освобождает от мертвенной власти низших, материализованных иерархий, расковывает бытие. «В своей свободе и своем творчестве личность не может быть оторвана и отъединена от космоса, от вселенского бытия» Однако он предупреждал об опасности сектанства, неправда и неправота которого — в оторванности от космоса, в неприятии универсальной ответственности всякого за всех и за все. Всякая секта хочет спастись сама, она не хочет спасаться с миром [9].
Французские социологи Г.Лебон и Г.Тард кардинальные изменения в обществе видели в массификации, то есть в смешении и стирании социальных групп. Г. Лебон дал развернутое описание феномена толпы и способов воздействия на нее, а Г. Тард продолжил анализ массовых процессов, в которых важнейшими считал распространение идей, формирование общественного мнения и непосредственное общение. Он выделял изобретение и подражание, благодаря чередованию которых происходит любая эволюция. Но если творческое изобретение — важнейший фактор исторического прогресса, но в массовом поведении определяющим, по его мнению, является закон подражания.
Развивая теорию Г. Лебона, Г. Тард подчеркивал, что в основе любого воздействия на массу лежат ее бессознательные представления, поэтому влияние на толпу при использовании определенных приемов может обладать гипнотическим эффектом и необходимым для воздействующих групп результатом.
Он выделил в «рассеянной толпе» — публику, взяв за основу в качестве критерия способ воздействия на массу (опосредованный — непосредственный).
По его мнению, публика является социальной группой, объединенной общим источником информации. Таким образом, на полвека ранее М. Маклюэна он высказал мысль о зависимости каждого типа социального сообщества от типа коммуникации. В свою схему распространения идей в акте коммуникации он включил три основных закона: повторяемости, противоположения и приспособления. По первому закону идеи распространяются в геометрической прогрессии, когда каждая новая истина, присовокупленная к агрегату истин, знаний или положений, — это не просто сложение, а скорее умножение. Второй закон — противоположения — характеризуется, как стремление идей распространяться от одного индивида к другим в результате их наложения на уже существующие. Закон приспособления — это использование появившегося изобретения, подражание ему. Возникает часто своеобразная конкуренция идей, индивид сталкивается с проблемой выбора «лучей подражания». Эти лучи бывают или причиной нового изобретения, или причиной внутренней борьбы в человеке, воспроизводящейся в миллионах экземпляров в каждый момент жизни народа, что является фактором, обеспечивающим исторический прогресс [10].
В результате такой борьбы в обществе распространяются оппозиционные идеи. Поэтому Г. Тард задает вопрос: «что хуже для общества, — быть разделенным на партии, секты, борющиеся за противоположные системы и учения, или же состоять из индивидов, находящихся в мире друг с другом, но в постоянной внутренней борьбе с собственным Я»? И отвечает: …. всякая борьба стремится закончиться, но ее действие благотворно, так как происходит «расширение социального поля», происходит прогресс в науке и культуре. К этому приводят три великие силы, последовательно выработанные вековыми спорами: религия, юриспруденция, наука. Переход дискуссий и споров из области частной жизни на страницы прессы Г. Тард считает показателем цивилизованности общества. Акт коммуникации он называет «интермозговым отношением умов». Такая модель взаимного отражения позволяет понять единение умов, которое, будучи организовано раз и увековечено традицией, подражанием предкам, производит на индивида давление часто тираническое, а еще чаще полезное [11, с. 35].
Во второй половине XX века в западной социологии развертывается критика различных теорий буржуазного массового общества (Э. Фромм, Т. Адорно, М. Хоркхаймер, Г. Маркузе и др.). Так, представители Франкфурской школы Т. Адорно и М. Хоркхаймер, выясняя причины провала Марксовой теории социальных революций, ввели в научный оборот понятие «индустрия культуры», которое помогло господствующему классу ассимилировать рабочий класс путем массового насаждения различными способами и направлениями своей идеологии. Они обнаружили типологическую общность массы как пассивного и вполне лояльного продукта социально-политического строя «позднего капитализма».
В противовес им Д. Белл, пытаясь найти смягчающие, позитивные моменты в развитии массового общества, в частности, подчеркивал роль массовой коммуникации в становлении социально-экономической и политической однородности различных слоев населения, роль первичных и промежуточных социальных групп. В своих попытках найти позитивные стороны массовизации он доходили до прямой апологетики современной буржуазной действительности.
Без сомнения продукция массовой культуры предназначена для среднего, массового потребителя «человека массы».
Понятие «массовый» имеет двоякий смысл: с одной стороны, это — серийное производство произведений искусства (массовая продукция); с другой, — расчет на широкое потребление, предполагающий не только удовлетворение имеющегося спроса, но и его организация.
Подробный анализ «массы», массовой психологии и культуры осуществил известный испанский философ Х. Ортега-и-Гассет. Он выводит само понятие «масса» из определения «толпа». Толпа в количественном и визуальном отношении есть множество, а множество с точки зрения социологии и есть масса. Общество всегда было подвижным единством меньшинства и массы. Меньшинство — совокупность лиц, выделенных особо, масса — не выделенных ничем. Масса — это средний человек. Таким образом, чисто количественное определение – «многие» — переходит в качественное. Причину выдвижения масс на авансцену истории Х. Ортега — и-Гассет видит в низком качестве культуры, когда человек данной культуры не отличается от остальных и повторяет общий тип. Принадлежность к массе рассматривается им как чисто психологический признак, ибо человек массы чувствует, что он «точь-в-точь» как все остальные. Х. Ортега-и-Гассет отмечает, что «герои исчезли, остался хор». Отдельный человек сам по себе может быть культурным человеком, но «в толпе — это варвар». Становясь частью толпы, люди опускаются по лестнице цивилизации [12, с. 309].
В наши дни понятие «массы» существенно изменилось, люди стали более образованными, информированными, они чаще задумываются о последствиях своих действий и поведения. Кроме того, субъектом массовой культуры является не просто «масса», которая состоит из индивидов, объединенных различными связями. Люди одновременно выступают и как индивиды, и как члены действующих в масштабах всего общества социальных общностей, а природа их сознания, поведения, культуры может рассматриваться как двойственная, а именно: одновременно индивидуальная и массовая.
Массы становятся носителями особого феномена — массового сознания, которое является своеобразным фокусом, где сходятся все существенные сечения общественного сознания. Поэтому оно наиболее емко, суммарно выражает уровень и состояние культуры общества в целом. Массовое сознание — реальное отражение материальной и духовной культуры во всем многообразии ее проявления. Оно детерминируется достигнутым уровнем культуры общества, эпохи. Это — неотъемлемый компонент духовной жизни общества.
Массовая культура мифологизирует человеческое сознание, мистифицирует реальные процессы, происходящие в природе и в человеческим обществе. Происходит отказ от рационального начала в сознании. Целью массовой культуры является не только заполнение досуга и снятия напряжения и стресса у человека индустриального и постиндустриального обществе, но и стимулирование потребительского сознания у зрителя, читателя, слушателя, что в свою очередь формирует особый тип пассивного, некритического восприятия этой культуры у человека. Все это создает личность, которая достаточно легко поддается манипулированию. Другими словами, происходит манипулирование человеческой психикой и эксплуатация эмоций и инстинктов подсознательной сферы чувств человека, прежде всего чувств одиночества, вины, враждебности, страха, самосохранения.
Формируемое массовой культурой массовое сознание многообразно в своем проявлении. Однако оно отличается консервативностью, инертностью, ограниченностью. Оно не может охватить все процессы в развитии, во всей сложности их взаимодействия. В практике массовой культуры массовое сознание имеет специфические средства выражения. Массовая культура в большей степени ориентируется не на реалистические образы, а на искусственно создаваемые образы (имиджи) и стереотипы. В массовой культуре формула (а в этом и есть сущность искусственно создаваемого образа-имиджа или стереотипа) — это главное. Подобная ситуация стимулирует идолопоклонство.
Массы — носителя массового сознания становятся не только носителями образа действительной культуры, не только реализуют образы в повседневной жизни, но и в известной степени ориентируют на формирование образа желаемого будущего, на уровне здравого смысла выделяют тенденции будущего развития, творят культуру. Любой индивид проявляет себя как личность только в том случае, если он помимо общения, пребывания в массе, обособляется, приводит в порядок свои мысли, чувства, свое «Я». Увлекаемый массой, индивид, тем не менее, рефлектирует, оценивает группу и себя, свое поведение и делает выбор.
Вместе с тем, продукция массовой культуры ориентирована на массового потребителя и, чтобы производить продукцию достаточно дешевую и удовлетворяющую массовые запросы, ее создатели должны апеллировать к каким-то общим стандартам, стремиться к созданию содержания, понятного как можно большему числу людей. Однако сложность для создателей произведений массовой культуры заключается в том, что самые первые ее произведения уже не могут удовлетворить возрастающие запросы людей, так как общий уровень масс с развитием общества не может оставаться на прежнем уровне.
Определение сущности массовой культуры в общественной практике сопровождается попытками ее теоретической и эстетической интерпретации.
В культурологии сформировалась концепция отождествления массовой культуры со средствами массовой информации или же, что в корне неверно, с народной культурой. Это связано с отсутствием четкого определения самого понятия «массовая культура», которое обладает обманчивым смыслом. По своему буквальному значению оно предполагает, что массовая культура — это культура масс, культура, предназначенная для потребления всем народом, или народная культура. На самом деле — это создание не народа, а коммерческой индустрии культуры. Народная культура не имеет ничего общего с массовой культурой, напротив, последняя по своему содержанию и социальным функциям противоположна народной культуре. Всякая народная культура имеет корни, уходящая вглубь веков, она основана на длительных традициях, отражающих мечты, обычаи, склад характера того или иного народа. Массовая культура таких традиций не знает, ее вкусы и идеалы меняются с головокружительной быстротой в соответствии с потребностями моды, она не имеет границ. Народная культура всегда национальна, тогда как массовая культура не имеет национальности, она космополитична, рассчитана на любые национальные вкусы и характеры. Предполагается, что массовую культуру потребляют все люди, независимо от места и страны их проживания. Массовая культура является также потому, что она массово, каждодневно производится и распространяется. Это культура повседневной жизни, доступно предоставляемая СМИ массовой аудитории. По своему характеру народная культура, как правило, реалистична, отражает трезвый, земной характер народного мышления. Массовая культура чаще всего — псевдореалистична, она основывается на создании иллюзий, вымыслов, мифов и в большей степени призывает не к познанию жизни, а к бегству от нее. Это тот слой культуры, который получил в настоящее время невиданное распространение. Это тот тип культуры, который часто рассчитан на создание некритического потребительского сознания, проповедующий эскейпизм, на манипуляцию массовым сознанием. Эскейпизм — одно из главных качеств самых разнообразных явлений массовой культуры. Именно благодаря эскейпизму массовая культура осуществляет подмену или, выражаясь языком психологов, компенсацию реальности миром обманчивых и утешительных иллюзий. Массовая культура выработала и специфические средства выражения. Она ориентируется не на реалистические образы, а на те выразительные средства, которые включаются, прежде всего, в мифологическую структуру сознания. Она использует имиджи, стереотипы и другие, неадекватные действительности, формы выражения.
Массовая культура имеет пантеон своих героев на телевизионном экране, причем довольно популярных среди части населения той или иной страны. Правда, их трудно назвать героями в подлинном смысле слова. Это – «герои безгеройного времени». Действительно, герои массовой культуры живут и действуют в безгеройное время, да и в безгеройной среде. Это, как правило, гангстеры, полицейские, детективы, шпионы, изворотливые мошенники, либо вымышленные персонажи комиксов и мыльных опер. Типичными героями массовой культуры стали Джеймс Бонд, разнообразные секс-бомбы, топ-модели и т.д.
Знаменитости создаются с помощью рекламы на телевидении. И в этом — тайна воздействия массовой культуры на телеэкране. Это, в свою очередь, открывает дорогу толкованиям массовой культуры как магического действа, рассчитанного на бессознательные слои человеческой психики, на некритическое, «нутряное» свойство восприятия действительности, которому доступны лишь самые грубые и примитивные наслаждения. Достоинство произведений массовой культуры, состоит не в том, что они демократичны, всем понятны, а в том, что они базируются на архетипах. К таким архетипам относится бессознательный интерес всех людей к этике и насилию. И в любом обществе подобный интерес ищет пути для удовлетворения. Это бытовой интерес, и он составляет базу успехов массовой культуры, ее произведений на телевидении.
Как видим, характерная черта массовой культуры направлена на «промывку мозгов», воздействуя на уровне бессознательного, в обход разумному, критическому осмыслению.
Итак, обобщая сказанное, можно выделить следующие опорные моменты понимания концепта «массовая культура». Это, во-первых, рассмотрение ее как компенсаторной, восполняющей утраченную целостность человеческой природы; во-вторых, утверждение бессознательной основы массовой культуры; и, наконец, в-третьих, постулирование мифотворческого предназначения массовой культуры, стремящейся ввести разбушевавшуюся стихию общественного сознания в контуры некого «жизнелюбивого» мироотношения, которое было характерно для мифических предков во времена «золотого века».
Не секрет, что существуют картины, пьесы, телешоу и другие телевизионные жанры, создатели которых не думают об их самоценности, ждут, чтобы потребители поскорее увидели их на экране.
Существует немало критических оценок массовой культуры как закамуфлированного средства манипуляции общественным сознанием и состоянием масс. Наиболее содержательно эту сторону массовой культуры раскрыл немецкий философ и социолог Г. Маркузе [13, с. 17]. Он показал, что массовая культура порождает одномерные влечения среди широких слоев, подверженных принципам потребительства и интегрируемых в обыденность всей системой духовного воздействия. Индивиды оказываются встроенными в систему потребительских ориентации, которые обеспечивают функционирование капитализма как типа социальной организации через снятие субъективных конфликтов, возникающих среди рядового населения. «Демонизм», приписываемый массовой культуре, объясняется ее вездесущим умением сводить человеческие чувства до упрощенного удовлетворения сиюминутных страстей, не стесняемых какими-либо моральными ограничениями. Такая критика широко распространена как на Западе, так и в нашей стране.
Таким образом, обобщая выше сказанное, можно сделать следующие выводы. Сущность массовой культуры — массовое производство и распространение через СМИ духовных продуктов и ценностей, которые с одной стороны, соответствуют вкусам и удовлетворяют запросы массового потребителя, с другой стороны формируют их у него. Массовая культура — это особое течение в духовной культуре, современный тип духовного производства, форма культуры, соответствующая потребностям современного общества. Кроме того, массовая культура — это способ адаптации личности к современному обществу, это система социального регулирования, помогающая людям действовать в соответствии с потребностями этого общества.
Массовая культура непременно сопровождается такими явлениями, как потребительство, коммерциализация, эскейпизм. Массовая культура тесно связана с консыомеризмом, т.е. погоней за теми вещами, модами, услугами, знаниями, которые будто бы определяют «лицо» человека современного общества. Приспосабливаясь к поощрению таких взглядов, массовая культура внушает мысль о первостепенной значимости индивидуальных нужд, личных интересов по сравнению со всеми общественными.
Массовая культура — сложное явление, а ее воздействие на людей неоднозначно, она амбивалентна по своей сущности и функциями и несет в себе как позитивное, так и негативное начала. С одной стороны, массовая культура, выражающаяся в широком распространении развлекательной литературы, кинофильмов и телепрограмм легкого содержания и усвоения, приводит к разрушению традиционных норм поведения и потребления, устоявшихся представлений и ориентации, заменяя их новыми мифами и фетишами, т.е. в антропологическом аспекте происходит десакрализация ценностей традиционной народной культуры. Массовая культура рассчитывает на гомогенную аудиторию, имеет ярко выраженное оппозиционное, по отношению к традиционной культуре, мировоззренческое начало; в массовой культуре доминирует опора на эмоциональное, иррациональное, коллективное бессознательное, она космополитична. С другой стороны, безусловны заслуги массовой культуры в просвещении широких народных масс, приобщении их к общечеловеческим ценностям культуры. Отсюда и амбивалентность точек зрения на массовую культуру. Споры о «пользе» или «вреде» массовой культуры ведутся и, видимо, еще долго будут. Нам же важно подчеркнуть, что не замечать этого феномена нельзя.
Телевидение, несомненно, является самой популярной формой проведения свободного времени, а, следовательно, проводником массовой культуры.
Список литературы:
1. Савкина И. Ф. Массовая культура: историография и проблема влияния на общество // Культура: управление, экономика, право. 2005. — №3.
2. Гриненко Г.В. Хрестоматия по истории мировой культуры. — М., 1998.
3. Савкина И. Ф. Массовая культура: историография и проблема влияния на общество // Культура: управление, экономика, право. 2005. — №3.
4 Орлова Э.А. Динамика культуры и целеполагающая активность человека // Морфология культуры: структура и динамика. — М., 1994.
5 Williams R. Culture and Society, 1780-
6. Eagleton T. Raymond Williams: Critical Perspectives. —
7. Спенсер Г. Синтетическая философия. — Киев, 1967.
8 Бердяев Н. Философия творчества, культуры и искусства в 2-х т.т. 1994. Т. 1.
9. Там же.
11. Там же.
12. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.
13. Гофман А.Б. Мода и люди: Новая теория моды и модного поведения. — М., 1994.
14. Маркузе Г. Человек в индустриальном мире. — М., 1993.