Автор(ы) статьи: Гарибян А.С.
Раздел: СОЦИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

применимое право, формы прав, международные контракты..

Аннотация:

В статье рассматриваются вопросы о форме контрактов разрешен на международном уровне, где положения российского законодательства, даже если они устанавливают иные правила, не применяются

Текст статьи:

Одной из непростых проблем, непосредственно связанных с вопросами недействительности гражданско-правовых отношений с иностранным элементом, является применимое право в вопросах действительности его заключения, т.е. существования, исполнения, формы и других вопросов.

В целом доктриной разработаны два подхода:

первый — указанные вопросы договорного обязательства решаются различными правовыми системами, применимость которых определяется на основе принципа тесной связи указанного обязательства с соответствующей правовой системой;

второй — эти вопросы решаются в рамках единой правовой системы.

Первый подход условно можно назвать доктриной расщепления статута действительности спорного правоотношения, чаще всего договорного обязательства. Д.Чешир и П.Норт по этому поводу пишут: «…обстоятельства иногда могут требовать, чтобы разные вопросы регулировались разными правовыми системами. Например, вопросы о том, состоялось ли соглашение, обладают ли стороны право- и дееспособностью, действителен ли договор с формальной точки зрения и как следует толковать данную статью договора, необязательно будут регулироваться одним и тем же правом»[[i]].

На прямо противоположных позициях стоит немецкая доктрина. Так, Л.Раапе отмечает: «Статут обязательства, включая и тот, который выбран сторонами, является решающим не только для его исполнения, но также и в вопросе о наличии обязательства, о его существовании, его объеме и содержании. Поэтому вопросы… (заблуждение, угроза, обман, притворность сделки и волеизъявление, сокрытие действительной воли… формы сделок… получения волеизъявления… заключение договора… толкование волеизъявления) в принципе должны обсуждаться по статуту обязательства, даже если он не совпадает ни с правом места жительства стороны, ни с правом места исполнения договора, не говоря уже о национальном праве стороны и о праве места заключения договора»[[ii]]. Аналогичный подход свойствен французской и швейцарской доктринам[[iii]].

В международном праве статьи о сфере действия применимого права содержатся в Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров 1986 г., в Межамериканской конвенции о праве, применимом к международным контрактам, 1994 г. Российское международное частное право не содержит специальных правил о применимом праве в отношении действительности гражданско-правовых отношений с иностранным элементом, за исключением последствий недействительности договора (ст. 1215 ГК РФ[[iv]]), которые аналогичны правилам Римской конвенции (1980 г.).

В России приоритет перед внутренними законами (кроме Конституции[v]) имеют международные договоры.

Международный договор может регулировать импортный контракт непосредственно (т.е. сразу формулировать конкретные требования к внешнеэкономической сделке), а может содержать отсылку к праву конкретной страны, на основании которого требования к нему и определяются.

Если международный договор устанавливает применимость иностранного права к сделке, заключенной российской компанией, то к ней применяется именно данное иностранное право, даже если внутренние российские законы предписывают использовать российское право.

Если же требования к импортному контракту на основании международной нормы определить невозможно, то российской стороне необходимо обратиться к российскому законодательству.

Российское внутреннее законодательство устанавливает различные правила определения подлежащего применению права — к форме и к содержанию контракта.

Если международным договором Российской Федерации форма импортного контракта не определена либо в нем не содержится отсылки к праву другой страны, то форма импортного контракта определяется в соответствии с российским правом.

Соответственно если вопрос о форме того или иного импортного контракта разрешен на международном уровне, то положения российского законодательства, даже если они устанавливают иные правила, не применяются. Впрочем, при заключении подобных договоров Россия, как правило, оговаривает, что иная, а не письменная форма договора, предусмотренная международным договором Российской Федерации, к российским предприятиям не применяется.

Как следует из ст. 1209 ГК РФ, если хотя бы одной из сторон импортного контракта является российское юридическое лицо, то форма контракта подчиняется российскому праву независимо от места совершения сделки. Российское же право устанавливает, что все внешнеэкономические сделки должны заключаться в письменной форме под угрозой их недействительности (п. 3 ст. 162 ГК РФ).

Таким образом, любой импортный контракт должен заключаться в письменной форме. Несоблюдение формы влечет недействительность контракта.

Исключением из этого правила является лишь та ситуация, когда стороны в самом договоре определили применение к нему иностранного права, устанавливающего иные требования к форме импортного контракта

Относительно содержания договора если международным договором требования к содержанию соответствующего импортного контракта не определены либо в нем не содержится отсылки к праву другой страны, то российской стороне при заключении контракта необходимо исходить из правила российского закона.

Общим положением российского законодательства является право сторон договора при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору (п. 1 ст. 1210 ГК РФ).

Стороны договора могут выбрать применимое право и впоследствии, уже после заключения импортного контракта. Такой выбор имеет обратную силу и считается действительным без ущерба для прав третьих лиц с момента заключения договора.

Соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела.

Стороны договора могут выбрать подлежащее применению право как для договора в целом, так и для отдельных его частей.

Это, в частности, означает, что стороны могут предусмотреть применение права различных стран к отдельным положениям экспортного контракта. При этом им нужно четко указать, к каким частям какое право применяется.

Необходимо отметить, общепризнанные принципы и нормы международного права, а также ратифицированные международные договоры занимают прочные позиции среди федеральных источников права, уступая в юридической силе лишь положениям Конституции России, федеральных конституционных законов о поправках к Конституции РФ и иным федеральным конституционным законам. Правило ч. 4 ст. 15 Конституции РФ о приоритете международных договоров над нормами национального законодательства обязательно для правотворческих и правоприменительных органов как Российской Федерации, так и субъектов Федерации. Поэтому важным фактором укрепления российской государственности должно стать проникновение в сознание законодателя и должностных лиц всех уровней идеи о важности норм общего международного права и необходимости имплементации его общих принципов и норм в национальном законодательстве.

Из анализа научной литературы и судебной практики можно сделать вывод о том, что существует определенная сложность в имплементации  норм международного права, связанная с тем, что они не зафиксированы в каком-либо едином международно-правовом акте, а «распылены» во всем массиве обычаев и договоров общего международного права. Даже основные принципы международного права не кодифицированы, отчего их число и формулировки в различных международных актах не идентичны.

Названные сложности относятся и к вопросам имплементации норм в области промышленной собственности. Следствием же неразрешенности  таких проблем выступает проблема определения применимого права, разрешение которой на практике может оказаться чрезвычайно сложным.

Тем не менее, основа для разрешения проблемы определения применимого права в действующем российском законодательстве заложено. Это названные выше ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, имеющего прямое действие Основного закона, это нормы раздела VI ГК РФ, «Международное частное право».

В вопросе об определении применимого права может оказаться полезным опыт арбитражных судов. В силу национальных законов о международном коммерческом арбитраже, а также международных конвенций[vi] арбитражи (в отличие от государственных судов) обладают относительной свободой в определении применимого права к существу рассматриваемых споров. При этом практика одних арбитражных институтов в этом вопросе может значительно отличаться от практики других. В отечественной литературе вопрос о применимом праве в практике арбитража разработан и подробно освещен в целом ряде публикаций, однако, в основном применительно к практике Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ (МКАС). Что же касается зарубежных арбитражных институтов, то отечественные авторы, как правило, ограничиваются лишь анализом регламентов некоторых ведущих арбитражных институтов, в то время как практика выбора применимого права на основании данных регламентов по существу остается за пределами научного анализа.

В настоящей статье такой анализ также не проводится, поскольку это выходит за рамки целей статьи, рассмотреть основные аспекты проблемы определения применимого права в свете имплементации норм международных договоров в национальную правовую систему. Тем не менее, следует сказать, что теоретические обследования данного вопроса могли бы быть полезными и для развития договорного права.