Характерным явлением для эпохи Возрождения было обособление искусства от философии и естествознания, несмотря на которое художников все же интересовали философские вопросы времени. Итальянский ученый, архитектор, теоретик искусства эпохи раннего Возрождения Леон Баттиста Альберти (1404-1472) воспринимал время сообразно культуре, как ее бытие. «В трудах Альберти фактически рассматривается сложная диалектика индивидуального и историко-культурного времени», он «…отразил ренессансное представление о месте искусства и художника в космической и социальной иерархии» [5, с. 53-54].

Большое значение для развития понимания времени и его ритма в истории философии культуры имели открытия в области естествознания. Великий польский астроном и философ Николай Коперник (1473-1543) установил, что Земля отнюдь не является неподвижным центром визуального мира, как полагали ранее, она не только вращается вокруг своей оси, чем объясняется ритм смены дня и ночи и видимое передвижение небесной сферы, но и обращается вокруг Солнца. Он первым определил, что Луна – это естественный спутник Земли, который также осуществляет ритмичное вращение вокруг нее. Коперник был убежден, что его открытия могут объяснить действие мировых законов, создающих порядок и организованность в Мире. Его система была изложена в труде «Об обращении небесных сфер».

Можно констатировать, что идея ритма, универсальная для культуры античности, постепенно стала развиваться в дифференцированной форме. В.Е. Комаров [2] связывает это с тем, что универсальные категории пространство и время «стали восприниматься как самостоятельные сущности, не зависящие от природных объектов и не являющихся выражением их движения. А между тем всеобщий характер ритма органично связан со структурой пространственных и временных отношений движения» [2, с. 4].

В размеренной культуре классицизма мы выделяем французского философа-дуалиста, математика и естествоиспытателя Рене Декарта (1596-1650), отождествлявшего природу с материей и выдвигавшего на первое место ритм механических процессов, служащих основой гигантского механизма природы, устроенного и налаженного Богом.

В связи с общей тенденцией Нового времени – замещения религиозной картины мира естественнонаучной – концепция двух времен трансформировалась: божественная вечность превратилась в абсолютную длительность, а божественное и земное время модифицировалось в абсолютное, то есть объективное, время и относительное, то есть его субъективное, восприятие: «Время, которое мы отличаем от длительности, взятой вообще, и называем числом движения, есть лишь известный способ, каким мы эту длительность мыслим» [1, с. 451]. Время в понимании Декарта есть наш способ размышлений о вещах, и если пространство является единственной реальностью вне нас, протяженностью, в которой нет времени, то время как таковое целиком и полностью принадлежит мыслящей субстанции. Логическая мысль о времени включает и этическое его осмысление. Время не может быть внешним по отношению к мыслящей субстанции, оно есть ее внутреннее переживание, а внешнее – это пространство, не имеющее времени. Декарту принадлежит теория дискретности времени, которая заключается в том, что каждый временной момент в настоящем отнюдь не вытекает из предшествующего временного момента, равно как и будущее не вытекает из настоящего. Время делится на такты – части, не связанные одна с другой. Бог, утверждал Декарт, является причиной моего существования, но он не предшествует мне по времени, мое теперешнее существование не вытекает из предшествующего, я существую, потому что я мыслю, и если бы я прекратил мыслить, то тут же перестал бы существовать. По мнению Декарта, и Бог, и человек есть движение. Человек без движения – ничто, а, придя в движение, он становится чем-то средним между Богом и этим ничто и существует до тех пор, пока продолжается движение его мысли, рождаясь, каждое мгновение вновь и вновь. Мысль совершается вне времени, и человек рождается с тем, что уже решено. Но, не получая окончательного и завершенного ответа, мысль снова материализуется в предметном мышлении вместе с вновь родившимся человеком, и так продолжается вечная пульсация. Пространство, по утверждению Декарта, есть отличие одного предмета от другого, и если мы различаем в пространстве себя, то различаем в себе и разные предметы. А время – это отличие себя от самого себя, так как по Декарту в каждый момент времени субъект различен. Реальная психологическая жизнь личности, качественно отличная от ее физического существования, представляет собой чередование отдельных мгновений или полос пребывания его в континууме упорядоченных предметов. Человек постоянно находится в некой длительности между двумя временными моментами, которые не предшествуют один другому, – на высокой волне интенсивного существования, когда с одной стороны от него находятся врожденные идеи, а с другой – некие структуры понятности. Врожденные идеи принадлежат непрерывной длительности божественного сознания, которое существует всегда и независимо от реального дискретного сознания человека.

Развитие философского понимания темпоральности в Новое время еще более подтвердило обусловленность его естественнонаучными достижениями, это совершенно очевидно при обращении к творчеству английского математика, механика, физика и астронома Исаака Ньютона (1643-1727). Ньютон, являясь автором ряда законов классической механики, распространил и на макропроцессы законы, выражающие понимание природы в духе метафизического материализма. Несмотря на бесспорную гениальность физика, помогавшую ему догадываться об относительности времени реальных процессов, он как философ находился еще на уровне своей эпохи и считал время абсолютной математической длительностью, не зависящей ни от природы, ни от сознания человека. В отличие от абсолютного времени (то есть длительности), протекающего равномерно и самостоятельно, относительное или обыденное время по Ньютону есть внешняя, употребляемая в обыденной жизни вместо истинного математического времени, мера продолжительности, которая проявляется с помощью какого-либо движения и выражается в таких ритмических понятиях, как час, день, месяц, год и прочих. Однако, при наблюдении за различными оптическими явлениями И. Ньютон усмотрел ритм, присущий движению луча света: «Под лучами света я разумею его мельчайшие части, как в их последовательном чередовании вдоль тех же линий, как и одновременно существующие по различным линиям. Ибо очевидно, что свет состоит из частей как последовательных, так и одновременных, потому что в одном и том же месте вы можете остановить части, приходящие в один момент, и пропустить приходящие в следующий, и в одно и то же время вы можете остановить свет в одном месте и пропустить его в другом. Остановленная часть света не может быть той же самой, которая уже прошла» [4, с. 9]. В «Началах» им был выдвинут тезис о метрике как об определенном параметре пространства, внутренне ему присущем.

С Ньютоном установилось статичное понимание законов природы и убеждение в общности их с законами механики, господствовавшее в культуре на протяжении длительного периода. Даже в начале XX века ученые в основном придерживались мнения о симметричном образе времени, о единообразном прошлом и будущем мировых атомных процессов. Вместе с тем в научном сознании складывалась концепция изменяемого, текучего времени, составляющего фон и условие человеческого существования в мире, который каждое мгновение трансформируется, а ритм его движений хаотичен и иррационален.

Мыслителем, предвосхитившим теорию относительности А. Эйнштейна, а также создавшим предпосылки для диалектического понимания времени, стал Иммануил Кант (1724-1804). Он поставил акцент на соотношении объективного и субъективного начал понятия времени. Отмечая, что без индивида время – ничто, что оно есть субъективное условие для наблюдения внутри нас, Кант в то же время утверждал, что объективной истиной является факт существования во времени всех вещей и явлений, хотя они и представляют собой предметы чувственного созерцания. Одновременно он связывал время с нравственностью, свободой и познанием, с необходимостью в каждый момент времени быть подчиненным определенным требованиям культуры. Он различал культуру воспитания, цель которой – освободить волю человека от чувственности, от природных влечений и вожделений и возвысить ее до масштабов всеобщего, и культуру умений, охватывающую средства достижения поставленных человеком целей безотносительно к самим целям. Науки и искусства по Канту – тоже культура, имеется также культура общения, – все это делает человека более цивилизованным. Философ интерпретировал культуру как средство реализации всех задатков и склонностей человека за время его пребывания на свете. В «Критике чистого разума» И. Кант, исследуя познавательную способность субъекта, отмечал, что именно время есть необходимый элемент круга: сознание – рефлексия, благодаря чему он превращается в круг: сознание – время – рефлексия. Время упорядочивает все наши представления, а рефлексия состоит в осмысливании сущности этого упорядочивания. Объясняя это утверждение, Кант сравнивал представление о времени, в котором постоянно осуществляется синтез многообразного, с образным представлением о прямой линии, помогающим понять последовательность протекания времени как процесса движения. Но движение у него является не определением объекта, а действием субъекта, что включает в себя и понятие последовательности [3, с. 29-30]. Таким образом, объективный ритм времени структурирует и сознание субъекта, с помощью рефлексии создавая стройный порядок из наших хаотичных представлений. Время существует первично, и употребление нами темпоральных средств не зависит от того, какие временные понятия вводятся в естествознание.