Человеческое общение возможно, если «у людей есть взаимопонимание и взаимопроникновение в духовные миры друг друга. Пересечение духовных миров людей и происходит за счет того, что существует общая для них система миропредставлений» [1].

Каждый человек является носителем той культуры, в которой он вырос. В повседневной жизни он этого не замечает. Каждый человек обладает своим собственным видением мира, представлением о мире. Тем не менее, независимо от того, осознает он это или нет, его картина мира имеет много общего с картиной мира носителей того же языка, который он считает родным. Мир бесконечно разнообразен, но мы способны воспринять лишь малую часть этого разнообразия. Наше восприятие фильтруется нашей культурой, нашим языком, нашим уникальным опытом, традициями, ценностями, убеждениями. «Каждый из нас живет в уникальной реальности, построенной из своих сенсорных впечатлений и индивидуального опыта жизни, и мы действуем, опираясь на то, что мы воспринимаем, — на нашу модель мира» [2].

Человек никогда не сможет отразить окружающий его мир во всем его многообразии. Мир всегда богаче, чем идеи, которые мы имеем относительно него. Чтобы осмыслить мир, мы вынуждены его упрощать. Дж. О’Коннор и Дж. Сеймор приводят хороший пример того, как мы осмысливаем внешний мир — составление географических карт: «Карты имеют избирательный характер: они как несут в себе информацию, так и упускают ее, но они оказываются бесценными помощниками при исследовании территории. Какого рода карту вы составляете, зависит от того, что вы замечаете и куда вы хотите идти. Карта — это не территория, которую она описывает. Мы обращаем внимание на те аспекты мира, которые нас интересуют, и игнорируем другие» [3].

Восприятие даже простейшего объекта является частью сложного процесса, а не изолированным актом. Оно зависит от системы, в которой рассматривается данный объект, а также от личности воспринимающего субъекта – его предшествующего опыта, практических целей, интересов. «Там, где профан видит просто металлическую конструкцию, инженер видит вполне определенную деталь известной ему машины. Одна и та же книга совершенно по-разному воспринимается читателем, книгопродавцом и человеком, коллекционирующим переплеты». [4]

Культурная картина мира и есть результат того, что в различных культурах люди воспринимают, чувствуют и переживают мир по-своему и тем самым создают свой оригинальный и неповторимый образ мира, свое представление о мире, получившее название «картины мира». Культурная картина мира, являясь взглядом члена культуры на внешний мир, представляет собой совокупность рациональных знаний и представлений о ценностях, нормах, нравах, менталитете собственной культуры и культур других народов. Эти знания и представления придают культуре каждого народа самобытность, благодаря чему становится возможным отличить одну культуру от другой.

В разных науках существует ряд понятий, которые представляют психические, культурологические, лингвистические, логические, философские модели объективного мира: картина мира, образ мира, модель мира, концептуальная картина мира, концептуальная система, индивидуальная когнитивная система, мировидение. Все эти понятия объединяет философская ориентация на представление субъективного образа объективного мира, как “исходного глобального образа”, как “сокращенного и упрощенного отображения”.

Понятие картины мира «относится к числу фундаментальных …, выражающих специфику человека и его бытия, взаимоотношения его с миром, важнейшие условия его существования в мире» [5].

При исследовании проблемы отражения картины мира в человеческом языке обычно исходят из простой триады: окружающая действительность (реальный мир), отражение этой действительности в мозгу человека (концептуальная / культурная картина мира), и выражение результатов этого отражения в языке (языковая КМ) [6].

Как же соотносятся реальная, культурная и языковая картины мира?

Реальная картина мира – это объективная внечеловеческая данность. Это мир, окружающий человека.

В реальном мире существуют предметы и явления, в языке слово. Между миром и языком стоит человек мыслящий, носитель языка. Воспринимая и осознавая мир, он создает свою систему представлений о мире. «Пропустив их через свое сознание, осмыслив результаты этого восприятия, он передает их другим членам своего речевого коллектива с помощью языка. Иначе говоря, между реальностью и языком стоит мышление». [7]

Слово отражает не сам предмет реальности, а то его видение, которое навязано носителю языка имеющимся в его сознании представлением, понятием об этом предмете. Понятие составляется на уровне обобщения неких основных признаков, образующих это понятие, и поэтому представляет собой абстракцию. Различиями особенности жизни народов, их истории, географии, различиями их общественного сознания обусловлен путь от реального мира к понятию и далее к словесному выражению. Сознание человека является результатом как коллективного (образ жизни, традиции, обычаи), так и индивидуального (специфическое восприятие мира, которое свойственно данному индивидууму). Язык «отражает действительность не прямо, а через два зигзага: от реального мира к мышлению и от мышления к языку». [8] Язык, мышление и культура тесно взаимосвязаны, представляя собой единое целое. Вместе они соотносятся с реальным миром, отражают его, противостоят ему и одновременно формируют его.

«Картина мира есть исходный элемент мировоззрения человека, а не только его мировидения. При развертывании своего содержания она опирается во многом на принцип ценностной ориентированности, который выступает в ней как главный принцип иерархизации предметов» [9 ].

Представление о языковой концептуализации мира, специфичной для каждого отдельного языка и находящей отражение в особенностях пользующейся этим языком культуры, восходит к идеям В. фон Гумбольдта, Й.Л.Вайсгербера, Л.Витгенштейна, получившим свое выражение в рамках знаменитой гипотезы лингвистической относительности Сепира – Уорфа, утверждающей, что язык – это не просто инструмент для воспроизведения мыслей, он сам формирует наши мысли. Язык является основой той картины мира, которая складывается у каждого человека и приводит в порядок огромное количество предметов и явлений, наблюдаемых в окружающем мире. Давая название неизвестному, человек включает новое понятие в ту систему понятий, которая уже существует в его сознании. Говорящие на разных языках люди по-разному смотрят на мир. Оттенки белого цвета в языке эскимосов, 39 оттенков зеленого у зулусов удивляют и поражают представителей других культур. Американец привычно посоветует русскому пройти 3 блока, чтобы найти искомый объект, оставив русского в недоумении: «Где он нашел эти блоки на российской улице?». Китаец отправит спрашивающего дорогу на северо-восток и посоветует повернуть потом на юго-запад. И это может случиться даже внутри здания! Так они видят мир.

В. фон Гумбольдт рассматривает язык как “промежуточный мир” между мышлением и действительностью, при этом язык фиксирует особое национальное мировоззрение. Акцентируется разница между понятиями “промежуточный мир” и “картина мира”. Первое – это статичный продукт языковой деятельности, определяющий восприятие действительности человеком; единицей его является “духовный объект” – понятие. Картина же мира – подвижная, динамичная сущность, так как образуется она из языковых вмешательств в действительность; единицей ее является речевой акт.

“Язык – орган, образующий мысль, следовательно, в становлении человеческой личности, в образовании у нее системы понятий, в присвоении ей накопленного поколениями опыта языку принадлежит ведущая роль”[10].

Между человеком и действительностью находится, по мнению Вайсгербера, “посредствующий мир мышления” и язык, в котором заключено определенное представление о мире. “Родной язык создает основу для общения в виде выработки сходного у всех его носителей образа мышления. Причем и представление о мире, и образ мышления – результаты идущего в языке постоянно процесса миросозидания, познания мира специфическими средствами данного языка в данном языковом сообществе [11]. По М. Хайдеггеру, «картина мира, сущностно понятая, означает не картину, изображающую мир, а мир, понятый как картина» [12]. Таким образом, КМ есть отражение окружающего мира в голове человека. Современные психолингвисты полагают понятия «сознание» и «картина мира (модель мира, образ мира)» близкими, если не синонимичными (см., например, работы А. А. Леонтьева, Н. В. Уфимцевой и др.). Картина мира обязательно несет на себе национально-культурный отпечаток. Для многих исследователей КМ предстает как «сумма ментальных значений, наиболее общих представлений о мире» (Т. Г. Утробина). Т. В. Цивьян рассматривает модель (картину) мира «как результат переработки информации о среде и человеке, как сокращенное и упрощенное отображение указанной суммы представлений»[13]. В. Г. Колшанский считает, что картина мира, отображенная в сознании человека, есть вторичное существование объективного мира. Картина мира представляется как идеальное, концептуальное образование, имеющее двойственную природу: необъективированное – как элемент сознания, воли или жизнедеятельности, в частности – в виде знаковых образований, текстов (в том числе – как искусство, архитектура, социальные структуры, язык) [14].

Предпосылки для соотнесения реального мира и его отражения в сознании человека – картины мира (т. е. «объективной реальности мира, независимой от сознания человека, и идеальной картины мира как продукта человеческого сознания») создаются, по мнению В. Г. Колшанского, существованием «вторичного, идеального мира в языковой плоти», т. е. языковой картины мира (ЯКМ) [15]. Каждый естественный язык, как пишет Ю.Д. Апресян, отражает определенный способ концептуализации (восприятия и организации) мира, при этом значения, которые выражаются в языке, формируют единую систему взглядов, представляющую собой некую «коллективную философию», которая «навязывается» всем носителям данного языка в качестве обязательной. Совокупность представлений о мире, заключенных в значении разных слов и выражений данного языка, складывается в некую единую систему взглядов, или предписаний.

Так, несмотря на наличие в английском языке слова ‘soul’, в речи оно чаще всего используется в рассуждениях о загадочной русской душе, или душе других народов. Один из наших студентов, писатель по профессии, приехавший в Россию специально для того, чтобы понять и описать «загадочную» русскую душу, через неделю пребывания в нашей стране, в небольшом городке Приморья, сообщил, что он уже почти понял, что же это такое русская душа: «Россия такая неудобная страна. Это всем понятно, но даже если я встану на колени посреди этой огромной лужи, эта девушка со мною не поедет. Хотя нормальный человек должен искать более удобное место для жизни… Вот это и есть русская душа».

У русского человека такие наблюдения вызывают улыбку. Комфорт и удобства, столь приятные для жизни каждого человека, имеют для русских значительно меньшую ценность, чем у американцев. И комфорт духовный ценится гораздо больше, чем комфорт физический, материальный. Интересно и то, что представителей восточной культуры (корейцев, китайцев) удивляют рассуждения о загадочности русской души. Им русские люди кажутся чересчур открытыми, прямолинейными, недипломатичными и многословными. Какая уж тут загадочность! Может быть, поэтому весь мир и говорит о таинственной восточной культуре, столь мало понятной европейцам.

Представления, формирующие картину мира, входят в значения слов в неявном виде. Человек, пользуясь словами, содержащими неявные смыслы, сам того не замечая, принимает и заключенный в них взгляд на мир. Напротив, те «смысловые компоненты, которые входят в значение слов и выражений в форме непосредственных утверждений и составляют их смысловое ядро, могут быть (и нередко бывают) осознанно оспорены носителями языка. Поэтому они не входят в языковую картину мира, общую для всех говорящих на данном языке» [16]

Владение языком предполагает концептуализию мира. При этом конфигурации идей, заключенные в значении слов родного языка, воспринимаются говорящим как нечто само собой разумеющееся, и у него возникает иллюзия, что так вообще устроена жизнь. Но при сопоставлении разных языковых картин мира обнаруживаются значительные расхождения между ними, причем иногда весьма нетривиальные [17].

Языковая картина мира является «наивной» в том смысле, что во многих существенных отношениях она отличается от «научной» картины. Языковая картина мира не стоит в ряду со специальными картинами мира (химической, физической и др.), она им предшествует и формирует их, потому что человек способен понимать мир и самого себя благодаря языку, в котором закрепляется общественно-исторический опыт – как общечеловеческий, так и национальный. Последний и определяет специфические особенности языка на всех его уровнях. В силу специфики языка в сознании его носителей возникает определенная языковая картина мира, сквозь призму которой человек видит мир [18].

Таким образом, языковая КМ может быть определена как совокупность знаний о мире, запечатленных в лексике, фразеологии, грамматике (В А. Маслова).

ЯКМ обычно противопоставляется концептуальная КМ [19].

Серебренников считает, что “…язык означивает отдельные элементы концептуальной КМ, …объясняет содержание концептуальная КМ, связывая в речи между собой слова”, но концептуальная КМ богаче языковой КМ, “…поскольку в ее образовании, по всей видимости, участвуют различные типы мышления” [20]. Г.А. Брутян предлагает представить воспроизведение КМ в сознании человека в форме концептуальной (логической) и языковой моделей мира, или понятийной и словесной моделей, причем в его понимании языковая модель шире концептуальной: “…основное содержание языковой модели мира полностью покрывает все содержание концептуальной…” [21]. «Зыбкими и неопределенными» представляются границы между концептуальной и языковой моделью мира Караулову [22]. В понимании Т.Б. Радбиль языковая и концептуальная картина мира объединены: языковая КМ – это “…все концептуальное содержание данного языка”, “…может считаться коррелятом понятия “менталитет” как неосознанной системы взглядов на мир, ценностной ориентации, мотивации, интенциональности и моделей поведения этноса, общества и социума” [23]. Тер-Минасова считает, что правильнее говорить не соотношении часть – целое, язык – часть культуры, а взаимопроникновении, взаимосвязи и взаимодействии: «Язык – часть культуры, но и культура – только часть языка. Значит, ЯКМ не полностью поглощена ККМ, если под последней понимать образ мира, преломленный в сознании человека, то есть мировоззрение человека, создавшееся в результате его физического опыта и духовной деятельности» [14].

«Несмотря на возможность разведения понятий ККМ и ЯКМ, нельзя отрицать и области их существенного пересечения и наложения, а также их постоянного взаимодействия и взаимообогащения», — отмечает Кубрякова, которая в конечном итоге считает, концептуальной модели мира (в данном случае = ККМ) шире и богаче ЯММ (=ЯКМ), изображая сферу ЯММ как подчиненную КММ [25].

В нашей работе мы будем рассматривать культурно-концептуальную и языковую картины мира, вслед за Тер-Минасовой, как тесно взаимосвязанные, находящиеся в состоянии непрерывного взаимодействия и восходящие «к реальной картине мира, а вернее, просто к реальному миру, окружающему человека» [26]

Один из важных моментов бытия общей картины мира заключается в ее культурной трансляции и введении в сознание индивидов. На это обращают внимание Вяч. Вс. Иванов и В. Н. Топоров: «Поскольку семиотические модели мира определяют правила поведения личности и коллектива, коллектив осуществляет контроль над хранением и передачей этих моделей и над способами их введения в человека (обучение в широком смысле слова), заботясь о единообразии и преемственности этих моделей [27].

У каждого индивида каждой конкретно-исторической эпохи, отмечает Постовалова, «имеется своя собственная картина мира, единственная и неповторимая, как все живое» [28]. Она является результатом непосредственных контактов с миром. «Не только человечество, но и каждый человек находит в себе, раз пробудившись к полному сознанию, готовое мировоззрение, в сложении которого он не принимал участия. Он получает его как дар от природы и культуры», писал Э. Мах [ 29].

Человек не относится к такому «дару» пассивно, автоматически, он активно перерабатывает его содержание, создает свой собственный, неповторимый образ мира, внося в него новые детали и краски. Его картина мира находится в постоянной динамике и может меняться в течение жизни. «Однако, — отмечает Постовалова, — полный произвол при образовании личной картины мира все же исключен. В главных, ведущих аспектах человек не может считаться в полной мере неконтролируемым творцом своего образа мира. Его образ мира отличается обычно от образа мира, запечатленного в общей картине мира его времени, лишь нюансами. Это замечание справедливо в целом лишь для ситуации относительно стабильной картины мира в обществе и перестает быть верным в случае смены базисных картин мира в обществе или в ситуации плюрализма культур» [ 30].

При включении человека в несколько систем мировидения может произойти интерференция картин мира. При длительном пребывании в чужой стране, пребывании успешном, когда человек смог адаптироваться в чужой культуре, достичь практических успехов, такая интерференция естественна. Поэтому, возвращаясь в родную страну, человек может испытать вторичный культурный шок, связанный с критическим восприятием культуры, которая в недалеком прошлом считалась им своей.

Из писем:

- Я пишу о России, я рассказываю о русских друзьях, но они (друзья-американцы) меня совсем не понимают, я удивляюсь, ведь раньше мы понимали друг друга с полуслова, потом смиряюсь с этим, они не могут понимать, это все надо пережить…

- Мой друг совсем меня не понимает… Как мы дружили раньше?!! Он ничего не видит дальше своего носа, с ним не интересно…

Литература