Автор(ы) статьи: ПОПКОВ В.А.
Раздел: ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

православие, культуроформирующая парадигма, образование, личность.

Аннотация:

Светская наука согласуется с позицией христианского учения о человеке. По духу и смыслу в них много общего. Различия же заключаются в основном в способах языково-стилистических выражений сходных или близких идей. Это – 1) признание эмпирического факта духовно-нравственного несовершенства человека; 2) указание на динамический рост этого несовершенства как в количественном, так и в качественном отношениях; 3) необходимость решительных и эффективных мер преодоления духовной деградации человека. Различия же касаются в основном понимания причин этой деградации и отчасти средств преодоления этих причин.

Текст статьи:

Всё христианское учение по духу и по смыслу направлено на п р е о с у щ е с т в л е н и е  человека, то есть на кардинальное духовно-нравственное его преобразование, или п е р е о с у щ е с т в л е н и е. Человек должен как бы родиться заново, или произведён (сотворен) заново. Первый сотворенный Богом человек (Адам) не справился со своей великой миссией быть Человеком, то есть существом подобным Богу. Он не выдержал испытание свободной воли, поддался на льстивые наущения Сатаны, всегдашнего злонамеренного противника Бога, нарушил величайшую и строгую заповедь своего Творца. В результате совершенство человека снизилось, в его божественную природу подмешалось сатанинское, и он стал Сфинксом, единством двух противоположных начал – божественного и сатанинского, или духовного и плотского. Схиархимандрит Иоанн (Маслов) в своих трудах по православной педагогике подробно описывает это вмешательство сатанинского в божественное в человеческой душе. Он перечисляет этот  приобретенный человеком вследствие грехопадения негатив в следующем порядке: «ум человека потерял способность видеть истину, различать добро от зла…, извратились все познавательные силы и способности человека»; «коренным образом изменилось и сердце человека…, оно стало источать зло, в нем появились гордость, высокоумие, безмерное самолюбие, тщеславие, неведение Бога и о Нём нерадение, ненависть, зависть, гнев»; «существенно повредилась воля человека», существенный отпечаток грех наложил на свободу человека»; «грех затмил в человеке совесть»; «следствия греха распространились и на тело…если до грехопадения душа полностью господствовала над телом, то после него тело взяло перевес над духом, вышло из повиновения», «существенно повредилась память человека»¹ и т.д. И главный вывод старца: после грехопадения человек стал немысленным почти как скот… и весь свой разум стал употреблять на свою корысть или на разорение ближнего».²

Но, изгнав человека из Рая, Бог не оставил его один на один с природой, совершенство которой тоже снизил. Он сохранил Своё водительство, но теперь уже только в форме притчей (поучений), заповедей, жизненных программ, наставлений и других форм духовного попечительства, опираясь на которые человек должен путем духовно-нравственного и физического самосовершенствования вернуть себя в исходное, совершенное, дорайское состояние и обрести новое, подлинное бытие уже в лоне вечного и божественного. Отсюда следует, что христианское учение – это не только знание, «теория», но и духовно-нравственный тренинг, духовно-практическое преосуществление человека, в котором ведущую роль призваны играть образовательно-воспитательные процедуры. Такова в кратце суть христианской  (и прежде всего православно-христианской как самой последовательной из числа трёх основных христианских конфессий) позиции в понимании роли и значимости процессов образования и воспитания человека в любом современном человеческом сообществе и в любом государственном образовании. Согласуется ли эта позиция с реальным положением вещей в современном человеческом мире? По нашему мнению, вполне. Многочисленные факты лжи, обмана, мошенничества, разбоя, насилия и прочее, и прочее эмпирически наблюдаемы, и их нельзя не замечать, а тем паче как-то оправдывать. Но вопрос заключается в другом, а именно: в четком понимании причин и условий падения и духовной деградации человека, и второй, вытекающий из этого вопрос – возможно ли кардинальное позитивное духовно-нравственное изменение человека? Если – да, то при каких условиях и какими средствами?

На оба эти вопроса христианство дает позитивные ответы, оно верит, что в человеке сохранились хотя бы в остатки божественных начал, иначе  не имело бы смысла давать ему столь глубокое и трудное для исполнения учение о необходимости, путях и средствах его духовного самопреобразования. По большому счету и светская наука (её часть, которая подлинно озабочена поисками больших истин) согласуется с изложенной выше позицией христианского учения о человеке. По духу и смыслу в них много общего. Различия же заключаются в основном в способах языково-стилистических выражений сходных или близких идей. Укажем на эти сходства. Это – 1) признание эмпирического факта духовно-нравственного несовершенства человека; 2) указание на динамический рост этого несовершенства как в количественном, так и в качественном отношениях;             3) необходимость решительных и эффективных мер преодоления духовной деградации человека. Различия же касаются в основном понимания причин этой деградации и отчасти средств преодоления этих причин.

Христианство видит первопричину нравственного падения человека в его первородном грехе, точнее в своеволии, ослушании, невыполнении заповеди божьей. Светская, рациональная мудрость считает такой причиной двусоставную природу человека, конкретно – его животную ипостась. Согласно первой позиции, человек утратил данное ему Богом полное совершенство и постепенно стал скатываться в животность. Согласно второй, напротив, в своей эволюции человек ещё не обрел полноту совершенства в своем становлении, его животность ещё в значительной мере не снята, не элиминирована новым качественным образованием – социальностью. Однако по большому счету эти различия все-таки носят не принципиальный, а формальный характер. Главное – и религия и наука признают, что современному человеку необходим (и чрезвычайно необходим) новый эволюционный (естественный), или сокральный скачок в новое качественное состояние, в результате чего он приобрел бы однокачественную ипостась – духовно-социальную, или духовно-сокральную. И что любопытно, именно в разработке средств реализации этой ныне значительно актуализировавшейся проблема и наука, и религия (православно-христианская) говорят чуть ли не одинаковым языком.

Итак, что предлагает религия, чтобы преобразовать человека в новое его качественное состояние? В первую очередь усиление эффективности духовно-нравственного воспитания, осуществляемого под эгидой христианской церкви, достижение всеохватности этого процесса, изменение образа жизни человека согласно христианскому мироучению. Обязательная добровольность этого процесса. Знание и вера – основы такого воспитания. А что предлагает наука? То же самое, за исключение верховенства религии               (в «продвинутых» общественных системах школа отделена от церкви). Наука все-таки предлагает ориентироваться не на высший разум, а на просто человеческий разум, конечно, в его лучших образцах. Не будем вдаваться в некоторые детали этих различий. Главное все-таки в единстве целей и задач этих двух доктрин образовательно-воспитательного процесса. А из этого следует, что светская педагогика все-таки может во многом опираться на имеющийся солидный опыт православной педагогической (прежде всего воспитательной) культуры. И проницательные и ответственные педагоги в этом глубоко убеждены. Вот мнение на этот счет действительного члена Российской Академии образования Н.Д. Никандрова. В статье «Нравственные уроки православия» он пишет: «Я считаю возможным утверждать, что в смысле духовности, нравственности человечество не добавило в свою сокровищницу почти ничего, что уже не содержалось в Библии»³.

Из приведенных выше положений с неизбежностью вытекает вывод: воспитательно-образовательный процесс – это не только одна из важнейших сторон жизни общества, обеспечивающая воспроизводство социальных индивидов, это то средство, тот рычаг, с помощью которого человечество особенно нынешнее, способно будет преобразоваться в новое качественное состояние, в новый подлинно гуманизированный социум, преодолевший (преодолевающий) стадию предчеловеческого, полуживотного бытия. Именно такова христианско-православная парадигма этого процесса. И в этом свете убогим и крайне вредным выглядит рыночный подход к построению и проведению в жизнь образовательно-воспитательного процесса, который ныне реализуется также и в  Российской федерации.

Узость и прагматизм этого процесса очевидны. Его основателем и первым разработчиком был известный английский философ и политик             XVII в. Джон Локк. Он сформулировал основную идею этого подхода: человека надо вооружать лишь таким минимумом знаний, который ему необходим для осуществления его профессиональной деятельности, и такой объем моральных норм и правил, который позволял бы ему чувствовать себя комфортно и достойно  в сфере своего профессионального и регионального социума.

Наши отечественные рыночники-реформаты этой установке следуют неукоснительно, так же, как и рыночной экономической теории Адама Смита. Судьбы и перспективы развития человека и человечества их не интересуют, их вполне устраивает тот рыночный рай, который утвердился в западной модели человеческого сообщества, и они его всячески пропагандируют и протаскивают вместе со своими западными коллегами во все концы и веси человеческой ойкумены.

Поражает догматическая упертость приверженцев (отечественных и западных) этой модели социального устройства общества, вера в миф, что это самое совершенное общественное устройство, обеспечивающее людям достаток, комфорт и процветание, что это высшая форма цивилизованности и т.д. и т.п. Да, всё это в рыночном раю есть. Но есть и другое. Приведем хотя бы таких два факта: современные США потребляют в год 40% мирового валового продукта (т.е. произведенного за год в мире), а сами производят только1/5 его часть, т.е. 20%. Спрашивается, а откуда же берутся ещё недостающих до высоких потребительских стандартов 20 % мирового продукта? Ответ, думаю ясен. Или: тюрьмы США переполнены (как и в России). У них, как и у нас, самая высокая преступность на тысячу жителей. Почему? Потому, очевидно, что все хотят жить ещё лучше, а финансовых средств не хватает. Где их взять. Известно где: в банке, у соседа, но только с оружием в руках. И таких примеров несть числа.

Всем давно известна изнанка этого «цивилизованного» фасада, раскрыты механизмы ограбления людей и целых стран и народов, но вера в миф не угасает, благодаря мощной пропагандистской машине, направленной на оболванивание тех самых ограбленных людей и подсовывания им лживых идей типа – «стройте у себя рыночную экономику, и вы будете тоже процветать».

Но это одна сторона дела. Более опасна и угрожающа другая сторона рыночного рая – духовное растление человека, внедрение в его быт, повседневность культа денег, насилия, успеха любой ценой. Надежным заслоном этой второй ипостаси  рыночных реалий может быть только эффективно проводимое духовно-нравственное воспитание, проводимое настойчиво и широким фронтом. А для этого образование должно стать не услугой, не подспорьем криминальных рыночных дел, а народосозиданием, его духовным просвещением и возвышением.

Уже 20 лет наши рыночники терзают российское образование реформами, подгоняя его под рынок, и в нем явно обозначились два реализационных (рабочих) пласта: внешний, фасадный – это заявления первых лиц государства о серьезных намерениях в этой сфере, и второй, протекающий как-то подспутно, тот, который проводит всю «созидательную» работу  в этом направлении.

Воспроизведем вкратце основные вехи этого «славного» пути. Президентство Б.Н. Ельцина началось с обнародования Указа №1, посвященного задачам образования, где эти задачи объявлялись как наиглавнейшие для России. Декларировалось также, что зарплаты учителей должны быть не ниже средней заработной платы работ­ника производственной сферы. Это слова. А что же на деле? А на деле некоторое время спустя появляется «Концепция реформиро­вания системы образования Российской федерации», разработанная Правительством, где школы и вузы были обвинены в «иждивенче­стве» и им вменялся переход на самоокупаемость. В качестве первого шага такой самоокупаемости всем учебным заведениям пред­писывалось сдавать в аренду не менее 10 процентов своих учебных площадей, а на вырученные средства осуществлять текущий ре­монт зданий и оплату коммунальных услуг. И лишь начавшийся в 1998 году дефолт помешал осуществлению этого образовательно-коммерческого замысла.

В 2000 году новый президент России В. Путин, так же как и его предшественник, выступил с глобальной инициативой по со­вершенствованию российского образования. По его инициативе на Всероссийском совещании работников образования был принят проект Национальной доктрины образования как основы новой го­сударственной политики в этой сфере, где, в частности, особо под­черкивался безусловный приоритет расходов на образование в го­сударственном бюджете. Было записано, что вложения в образова­ние должны к 2003 году достичь 6% ВВП, а к 2025 — 10 процентов. Но судьба этого проекта оказалась еще более печальной, чем судь­ба ельцинского Указа №1. Он стал выполняться с «точностью до наоборот». Более того, он даже не приобрел силу государственного закона, ибо не прошел процедуру обсуждения и утверждения в Госдуме. Попросту говоря, его положили «под сукно». Поэтому уже в 2003 году Правительством М. Касьянова в госбюджет было заложено падение темпов роста расходов на образование, а Г. Греф, тогдашний министр экономики и торговли, разработал концепцию, где предлагалось: а) введение подушевого финансирования учеб­ных заведений («деньги следуют за учеником»),                                 б) реструктуриза­ция малокомплектных школ (что означало их фактическую ликви­дацию), в) изменение статуса государственных учебных заведений, перевода их из категории «учреждение» в категорию «организация» (дабы потом отдать их на растерзание приватизаторам типа Чубай­са и иже с ним). К счастью, Дума тогда еще была боеспособной ин­станцией, и этот явно губительный для образования проект она не пропустила.

Но «доброжелатели» российского образования не унимались, они изыскивали все новые и более и изощренные подходы к его реформированию, чтобы нанести ему еще больший урон. Так, в са­мом конце 2004 года Правительство Фрадкова одобрило «Приори­тетные направления развития образовательной системы Российской Федерации», где, как прежде, безжалостно урезались расходы на образование (например, в бюджете страны на 2005 год). А затем государство вообще от этой непосильной для него ноши отказалось, переложив заботы об образовании на местные органы власти — на муниципальные и областные структуры. Таков общий ход рефор­мирования образования в Российской федерации. В итоге на обра­зование ныне тратится не 6 и не 10 процентов ВВП, как деклариро­валось первыми лицами государства, а эти расходы едва дотягива­ют до 4 — 4,5 процента в год. И здесь трудно не согласиться с акаде­миком-экономистом Дмитрием Львовым, который исследовал весь спектр либеральных реформ в нашей стране и пришел к таким не­утешительным выводам: «Теперь, с высоты прошедших лет, мы можем сделать достаточно аргументированный, то есть подтвер­жденный практикой, вывод. Современный социальный кризис рос­сийского общества был изначально заложен самим курсом либе­ральных реформ, прямо и недвусмысленно обнаруживающим по­следовательное отступление от основной цели, которая только и может наполнить их смыслом и принести успех. Такая цель — чело­век, его нужды и чаяния, создание комфортных условий для жизни человека…»⁴

Но обратимся к содержательной стороне образовательных ре­форм, которые в основном, как отмечалось выше, исходили от соз­данной по инициативе госдумской фракции СПС Высшей школы экономики и искусственно прилепленных к ней образовательно-инновационных структур.

Я.И. Кузьминова почему-то возмутил высокий образователь­ный уровень граждан бывшего СССР. По этому показателю СССР очень и очень неплохо смотрелся на фоне развитых стран как Ев­ропы, так и других частей света, а это, оказывается, непозволитель­но для россиян. И сей реформатор умозаключил: Россия излишне образованная страна, и деньги она расходует не по прямому назна­чению, т.е. не на подготовку специалиста узкого профиля, а на раз­витие человека вообще, его интеллектуального и духовно-нравственного облика. Поэтому школьные программы, по мнению Я.И. Кузьминова, должны быть избавлены от излишнего академиз­ма, что выразилось в резком сокращении объемов времени на изу­чение фундаментальных, базовых научных дисциплин. Излишест­вом объявлено и одновременное получение специальности и сред­него образования в профессиональных средних учебных заведени­ях.

Реформирование вузовской системы подготовки специалистов по духу и направленности тождественно предыдущим двум образо­вательным ступеням: оно направлено не на улучшение, а на ухуд­шение подготовки специалистов высшей квалификации. Предпола­гается введение двухступенчатой системы вузовского образования — бакалавриата и магистратуры. При этом первая ступень с четы­рехлетним сроком обучения (бакалавриат) готовит специалистов широкого профиля, или, говоря проще, — специалистов без специ­альности, а вторая ступень – это двух или трехгодичный период подготовки специалиста высшей квалификации, что будет доступен очень и очень немногим. А современное наукоёмкое производство требует именно узкого специалиста с высшим образованием. Ведь доля наукоёмкой продукции, которую Россия поставляет на совре­менный мировой рынок, составляет всего 0,3 % его объема, тогда как в США — 36%, Японии — 30%, Германии — 16%.⁵ При таком ре­формировании образования России из отсталости не выбраться ни­когда. Так и будет она сидеть на сырьевой игле, пока не истощатся её природные запасы, а они уже на исходе.

Об итогах проведенных уже реформ в сфере российского об­разования красноречиво говорят также и такие цифры: сегодня в России только 5 процентов рабочих имеют высшую квалификацию, тогда как в США — 43 процента, В ФРГ от 56, а средний возраст ра­бочего составляет 55 лет.⁶ Я.И. Кузьминов, конечно, доволен: Рос­сия из слишком образованной стала слишком малограмотной и не­дееспособной страной.

Неудивительно, что полученные итоги реформирования российского образования встречали  и продолжают встречать недовольство,  разочарование и протесты широкой родительской и педагогической общественности и всех, кому не безразлично будущее России. Проанализировав эти итоги, авторы одной статьи пришли к такому неутешительному выводу: «…беспрерывное реформирование образования в течение вот уже 20 лет «имеет одну цель – обеспечить дальнейшее снижение интеллектуального потенциала России, закрепив за ней роль сырьевой колонии, ликвидировать возможность возрождения инновационных технологий»⁷. И эти авторы в своем мнении не одиноки. Об этом говорит и известный священник и богослов отец Андрей Кураев («У меня такое ощущение, что последние 20 лет наше правительство и реформаторы, экспериментирующие над школой, ставят своей задачей сделать её фабрикой по производству быдла..»), и известный рыночник и идеолог либерализма банкир Альфред Кох, который в одной из своих публикаций приоткрыл одну из тайн российского либерального проекта («экономическое будущее России – сырьевой придаток. Безусловная эмиграция людей, которые могут думать…»)⁸.

Так как же будем осуществлять провозглашенную техническую модернизацию? Как же…Как всегда: на словах…только на словах, а не на деле.

Примечания

1. Маслов Н.В. Основы русской педагогики. Православное воспитание как основа русской педагогики (по трудам схиархимандрита Иоанна (Маслова). Изд. 4-ое, дополненное. М.: ООО «Самшит-издат», 2007. С.24-33.

2. Там же. С. 32.

3. Педагогика, 1997, №3. С. 3-4.

4. Львов Д. Система национального имущества // Свободная мысль, 2005, №12. С.20.

5. Иванова Е.В. Консолидация вузов: трагическая неизбежность или перспективный путь развития // Образование и общество, 2009, №1 (54). С.89.

6. Стрелкова И. Куда пойдет учится Россия? // Наш современник, 2005, №4. С. 257.

7. Бояринцев В., Самарин А., Фионова П. Требуются дебилы // Молодая гвардия, 2010, №4. С. 149.

8. Там же. С. 143, 146.