Автор(ы) статьи: АРТАНОВСКИЙ С.Н.
Раздел: ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

культура, феноменология, антропология, европейская мысль.

Аннотация:

Начиная с римских времен, шла длинная и сложная история понятия культуры. Оставляя в стороне различные детали, попытаемся наметить три главные линии, идущие от определенных исторических периодов к современности: философско-антропологическую, феноменологическую и этносоциологическую.

Текст статьи:

Поисками истинного представления о культуре философы, писатели, просто мыслящие люди занимались на протяжении столетий. Посмотрим, как это происходило. Истоки нашей цивилизации лежат в древней Греции и в Риме. С них мы и начнем. (Древние цивилизации Востока имели богатые и сложные представления о том, что мы называем культурой, но нам трудно проникнуть в тайники их мысли; к тому же, мы – прямые продолжатели лишь греков и римлян).

Слово “cultura” латинского происхождения. Первоначально оно относилось к обработке, “культивации” почвы. В этом значении оно употреблялось весь древнейший период Рима. Лишь Цицерон и Гораций впервые стали говорить о “cultura animi” – совершенствование души. Характерно, что термин “культура” возник в связи с материальным производством и лишь позднее был распространен на область духа.

Начиная с римских времен, шла длинная и сложная история понятия культуры. Оставляя в стороне различные детали, попытаемся наметить три главные линии, идущие от определенных исторических периодов к современности: философско-антропологическую, феноменологическую и этносоциологическую.

Первая из них берет начало от античного понимания культуры как человеческого усилия сделать поля плодородней, а душу – прекрасней. В этом смысле “культура” означает известную степень совершенства какого-либо человеческого начинания. Так употребляют это понятие поздние римские авторы, изредка – гуманисты Возрождения (в Средние века это понятие почти отсутствует), просветители XVII – XVIII вв. Новый оттенок вносит в его понимание Вольтер. В большинстве случаев, он, следуя античной традиции, употребляет словосочетание “культура духа” (culture de l’esprit). Культура духа, согласно Вольтеру, создается поэтами, изобретателями, художниками и способствует смягчению нравов. Однако в некоторых своих трудах Вольтер противопоставляет “природе” человека, неизменной у всех народов, различную “культуру”, им принадлежащую – культуру как совокупность нравов, обычаев, всего, что зависит от человеческих установлений. Такой подход открывает путь для рассмотрения культуры как широкой совокупности человеческих достижений.

Вольтер и его современники впервые начали широкие философские дискуссии о культуре, об ее отличии от человеческой природы и ее ценности. Вслед за ними И.Кант понимал культуру как противоположность первоначальной человеческой неотесанности (Rohigkeit), из которой общество вышло к культуре, которая как раз и заключается в общественной ценности человека. Просветители и Кант исходили в своих взглядах из философской антропологии, согласно которой все начинается с Человека, обладающего естественной природой, которую облагораживает (или губит, по Руссо) одна из человеческих способностей – обзаводиться культурой. Несмотря на недостатки, характерные для просветительской философской мысли вообще, – к ним относится увлечение “естественным человеком”, понимаемым вне истории – в таком понимании культуры был определенный смысл, и это обеспечило его устойчивость на протяжении столетий. В середине XIX в. английский эссеист М.Арнольд относил к культуре все то, что способствует “росту и господству подлинной человечности в отличие от нашей животной натуры”. В нашем веке многие определения культуры формируются в духе античной традиции – в особенности часто в романских странах, где эта традиция сильна. Но и в России она налицо. В письмах А.П.Чехова мы находим мысли о культуре, близкие к просветительским. М.Горький подходил к культуре с точки зрения сознательного и целенаправленного преобразования человеческой личности, определяя ее как “результат стремления человека создать силами своей воли, своего разума – вторую природу”¹.

Если философско-антропологический подход в той или иной степени связывает культуру с совершенствованием личности, то другой принципиальный подход, наметившийся в первой трети XIX в., означает бульший учет общественного характера культуры. Он проявился впервые у классиков немецкого идеализма – Фихте, Шеллинга, Гегеля. Понятие культура было включено этими философами, в особенности Гегелем, в систему идеалистической диалектики. Немецкий классический идеализм видел в культуре одно из средств, с помощью которых человечество переходит из царства природной необходимости в царство духовной свободы.

Линия идеализма XIX в. была продолжена в феноменологии Гуссерля, относящейся уже к нашему столетию. Феноменология, по утверждению Гуссерля, это метод научного описания. Чтобы максимально приблизиться к явлению (феномену), надо изъять его из системы взаимосвязей с явлениями другого качественного ряда, достроить систему явлений одного порядка и проанализировать ее структуру. Такая процедура, по Гуссерлю, есть акт направленного на вещь сознания, “интенциональность” мысли. Но все, на что направлена интенциональность сознания, становится его принадлежностью. Определенный настрой нашей мысли позволяет нам перейти от поверхности явлений к “усмотрению сущности” (идеации).

Иными словами, существует (или создается усилием интеллекта) некая предрасположенность к восприятию и осмыслению тех или иных явлений действительности. По мнению многих мыслителей и поэтов, близких по духу к идеям Э.Гуссерля, в этом нам помогает искусство.

Колокольные звоны
И зеленые клены,
И летучие мыши.
И Шекспир и Овидий
Для того, кто их слышит,
Для того, кто их видит,
Оттого всё на свете
И грустит о поэте.
                        (Н.Гумилев)

В итоге идеации, по Гуссерлю, культура предстает перед нами как ряд духовных сущностей, рассматриваемых в сознательном отвлечении от субъективно выбранной, связанной преходящим историческим моментом стихии фактов. Теперь она становится не объектом рассмотрения “со стороны”, а непосредственным содержанием наших мыслей, соприкасаясь в нашем сознании с нашими заботами, радостями и переживаниями, но не утрачивая при этом своей объективности. Культура является нам в своей открытости, представленности нашему сознанию, в самообнаружении ее смысла для нас.

Феноменология Гуссерля, оказавшая большое влияние на европейскую мысль ХХ в., сделала культуру областью идеального бытия и тем самым открыла дорогу постижению ее глубинного смысла – в условном абстрагировании от бесконечного разнообразия ее материальных воплощений.

Это было хорошо, но плохо было другое. Некоторые ученые, увлеченные идеалистической методологией, расценили такое исследовательское отвлечение как возможность понять культуру вообще вне ее материальных составляющих: культура стала чистым смыслом. Это неоправданное допущение сделало возможным цепочку дальнейших умозаключений. В человеческом существовании смыслы есть повсюду. И если осмысленные феномены действительности суть идеальное бытие, не связанное с его материальной реализацией в виде определенной формы (как это имеет место в культуре) или в облике реального действия, поступка, поведения (в социальной сфере) и т. Д.; если человеческая Вселенная взмахом магического жезла ученого сбросила с себя груз материи, то перед взором исследователя не остается ничего, кроме смысла, а так как культура есть смысл, то все на свете, с чем имеет дело человек, можно объяснить культурой. Так возникли предпосылки для универсализации понятия культуры – с чем мы решительно несогласны.

В нашем дальнейшем изложении мы будем часть встречаться с определением культуры как смысла; это верно, но при условии, что мы не забываем, что этот смысл воплощен в реальные формы и может быть абстрагирован от них лишь в воображении ученого или поэта.

Решительный поворот к реалистическому пониманию культуры был сделан (задолго до Э.Гуссерля) в середине XIX в. основоположниками научной этнографии – Л.Г.Морганом и Э.Б.Тейлором. Они как бы начинают третью линию в истории понятия культуры. Новый подход к культуре был подсказан методами полевого исследования, которые использовала этнография. Приезжая в чужую страну к чужому племени, этнограф сталкивался с бытом, одеждой, орудиями и оружием, верованиями, фольклором и языком этого народа как единого целого. Относительная немногочисленность исследуемой этнической группы и несложность культуры (по сравнению с европейской) облегчали восприятие этой культуры как материального, социального и духовного комплекса. Исследовательский реализм лежит в основе классического определения культуры, которым открывается “Первобытная культура” Э.Б.Тейлора (опубликованная впервые в 1871 г.): “Культура или цивилизация, в широком этнографическом смысле, слагается в своем целом из знания, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и некоторых других способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества”². Хотя после Тейлора были выдвинуты сотни определений культуры, принадлежавших этнографии, почти все они в той или иной мере исходили из тейлоровского.

Достижения этнографии на рубеже XIX и XX вв. имели следствием переход от описания отдельных элементов культуры в рамках эволюционной теории позитивистского толка к более целостному подходу к культуре, к изучению функций, типов, структур, к выявлению их своеобразия в данном обществе. Социология, сформировавшаяся как научная дисциплина в середине XIX столетия, в понимании культуры присоединилась к этнографии. Этносоциологический подход распространен сегодня и за пределами профессиональной сферы этнографов и социологов. Его четко сформулировал поэт и эссеист Т.С.Элиот: “Под культурой я понимаю прежде всего то, что имеют в виду антропологи: образ жизни данного народа, живущего в одном месте. Мы видим проявления этой культуры в его искусствах, его социальной системе, его привычках и обычаях, его религии. Но все эти вещи, вместе взятые, не составляют культуры, хотя мы часто ради удобства выражаемся так, будто это имеет место. Эти вещи лишь часть, на которые культура может быть рассечена – как человеческое тело в анатомическом театре. Но так же как человек есть нечто бульшее, чем собрание различных составных частей его тела, так и культура есть бульшее, чем собрание искусств, обычаев и религиозных верований. Эти вещи воздействуют друг на друга, и чтобы понять одну из них надо понимать все”³.

В целом историю понятия культуры следует рассматривать в рамках появления все новых линий, каждая из которых вносила что-то новое и ценное в разработку этого понятия. Несколько схематизируя картину, можно сказать и о том, что каждое новое направление все ближе подходило к пониманию общественного характера культуры, открывало все новые аспекты культуры. Если коротко суммировать то, что внесла европейская мысль в понимание культуры до середины ХХ в., то получится следующее:

а) назначением культуры было признано совершенствование человеческой души, формирование “целостной личности, участвующей во всем важнейшем в обществе и мироздании” (Макс Шелер);

б) был обоснован тезис о духовном смысле культуры как ее основе;

в) оказалась особо подчеркнутой связь духовного и материального в культуре: “в культуре все материальное духовно и все духовное воплощено” (М.О.Гершензон).

Начиная с середины ХХ в. появился и стал получать все большее распространение семиотический подход к культуре. Возникла тенденция рассматривать культуру едва ли не как основную стихию общественного существования человека; в соответствии с этим культурологию некоторые ученые определили как “универсальный дискурс”. Об этом мы будем говорить в дальнейшем изложении. Пока что отметим, что характерным для всего двадцатого столетия является влияние марксистской идеологии на учения о культуре.

По понятным причинам особенно сильным было воздействие марксизма на представления о культуре в нашей стране. Коротко остановимся на марксистской культурологии – в том виде, который она получила у нас в послевоенные годы. Мы полагаем, что наиболее ценным в марксизме было учение об общественно-исторической практике и общественном характере культуры.

Практика, согласно представлениям советских и зарубежных философов-марксистов, это совокупность человеческих действий материально-предметного характера, которые создают материальную и социальную среду человеческого существования. Это активная деятельность людей, объединенных в социальные группы и в общество. В классовом обществе практика носит классовый характер. Практика затрагивает все стороны человеческой деятельности и проникает глубоко в них. Культура как один из аспектов общественной деятельности человечества как бы внедрена в общественно-историческую практику, ее действенность определяется ее способностью удовлетворять исторически сложившиеся потребности людей и служить основой для формирования новых потребностей и устремлений.

Культура неотделима от практических жизненных ситуаций. Правда, она может быть абстрагирована от них в сознании человека и систематизирована в нем под любым углом зрения. Однако лишь в единстве с трудом, общественной активностью, освоением и преобразованием мира, социальным самоутверждением личности она является живой культурой.

Согласно марксистской теории, основным при изучении культуры должны быть установление ее зависимости от уровня развития производительных сил и производственных отношений, поиски ее места в системе общественно-экономической формации, ее классовой обусловленности. Действительно, общественный смысл культуры, ее связь со всеми сторонами жизни человеческого общества и в особенности с производительными силами его – не подлежат сомнению. Верно и то, что в истории человеческого общества культура во многих своих аспектах имела классовую окраску. Это выражалось как в присвоении господствующей верхушкой общества культурных ценностей, созданных трудом и гением всего народа, так и в стремлении господствующих классов насытить культуру своими представлениями, переосмыслить искусство и языковой этикет в соответствии со своими представлениями. Позволим себе привести один пример.

В первоначальном варианте известного средневекового романа о Тристане и Изольде, восходящего к народному сюжету, есть эпизод, повествующий о суровой жизни Тристана и Изольды в лесу Моруа. В этот лес влюбленные бежали, спасаясь от гнева короля Марка. Согласно первоначальной версии романа, их существование в диком лесу было суровым: они скатились из одного места в другое, питаясь кореньями и дичью, живя в шалаше. В студеную зимнюю погоду им приходилось спать на обледеневших подстилках из веток…

Иначе описывает этот эпизод Готфрид Страсбургский, в начале XII в. переделавший роман всецело в духе придворной (“куртуазной”) литературы. Тристан и Изольда живут в гроте, построенном во времена язычества гигантами, он высечен в скале, выложен зеленым мрамором. Зеленый цвет – символ верности. Ложе из кристалла означает чистоту любви, венец из драгоценных камней, который высится над зданием, изображает соединение всех добродетелей и т.д.

О пище нечего заботиться: любящих питает их любовь, их общество и друзья – зеленая липа, источник, луг, певчие птички. Утром они гуляют по росистой траве, беседуют друг с другом, прислушиваясь к птичьему говору, к журчанию воды. В жаркое время дня, усевшись в тени липы, они любят посетовать о несчастных, погибших от любви: Филлиде и Канаке, Библиде и тирской царице, печальной Дидоне…

Рассматривая действительно важные проблемы культуры – прежде всего, ее связи с другими сторонами социокультурного целого – марксизм однако решал их в духе жесткого детерминизма, отводя культуре скромную роль “надстройки”, всецело обусловленной социально-экономическим “базисом”. С этим уже согласиться никак нельзя.

Впрочем, в связи с общей либерализацией духовной жизни советского общества после ХХ съезда КПСС в советском культуроведении наметились новые тенденции. Одним из их источников была западная социология, влияние которой начало ощущаться в те годы. Это поветрие связано с именами А.И.Арнольдова (особенно в организационном плане), В.М.Межуева, Э.С.Маркаряна, Э.В.Соколова. В их трудах было указано, что культура существует в виде более или менее стандартных, проверенных, распространенных приемов деятельности, правил общения, норм социального поведения. Эти ученые сосредоточили внимание на социальной эффективности культуры, на ее общественных функциях. В книге Э.В.Соколова “Культура и личность” (1972), а затем и в работах других авторов были подробно разобраны эти функции.

Вместе с тем, отметили советские ученые, культура – это не только “совокупность операций”, обеспечивающая наиболее благоприятный для человека характер его взаимодействия со средой, но и принципиально иной способ бытия человека в мире. Культура служит непосредственным содержанием жизни, ее духовным наполнением. Философское мышление, научное познание, художественное творчество, игра важны тем, что дают простор нашим творческим силам, освобождают человека от скованности природной необходимостью и социальными условностями, помогают обрести духовную свободу. Овладение культурой позволяет человеку мыслить и созерцать более углубленно, тренирует его воображение, расширяет его интеллектуальный горизонт. Освоение культуры, созданной на протяжении веков, позволяет человеку вести подлинно цивилизованное существование, обрести всю полноту бытия.

Эти мысли были высказаны в 70 – 80-х гг. нашего века; уже тогда наша гуманитарная наука, с трудом преодолевая идеологические штампы, постепенно выходила на дорогу свободного исследования культуры. Это движение не могли остановить даже идеологические погромы – вроде того, который устроил тогдашний глава Агитпропа А.Н.Яковлев в своей нашумевшей статье “Против антиисторизма” (1972)⁴.

 Литература:

1. Горький М. Собр. соч. – В 30 т. – Т. 24. – С. 405.
2. Тейлор Э. Первобытная культура. – М.: Соцэкгиз, 1939. – С. 1.
3. Eliot T. Notes Towards the definition of culture. – London, 1948. – Р. 120.
4. Яковлев А.Н. Против антиисторизма // Литературная газета. – 1972. – 15 апр.
5. Parsons T. Culture and Social System Revisited // The Idea of Culture in the Social Scinces. – Cambridge, 1973. – C. 43 – 46.
6. Белый А. Символизм как миропонимание. – М., 1994. – С. 324, 319.
7. Гершензон М.О. Тройственный образ совершенства. – М., 1918. – С. 47, 48.
8. Честертон К.Г. Вечный человек. – М., 1991. – С. 395.