Автор(ы) статьи: ВОДОЛАЖСКАЯ Т.Ю.
Раздел: ПРИКЛАДНАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

Россия, Север, природа, мир правды, миропониамние.

Аннотация:

В статье рассматриваются первые попытки осознания Н.Рерихом себя, своей миссии, понимания России.

Текст статьи:

Рерих – единственный поэт Севера, единственный певец и толкователь его мистически-таинственной души, глубокой и мудрой, как его чёрные скалы, созерцательной и нежной, как бледная зелень северной весны, бессонной и светлой, как его белые и мерцающие ночи. Это не тот мрачный Север художников-реалистов, где конец свету и жизни, где Смерть воздвигла свой ледяной, сверкающий трон и жадно смотрит на жаркую землю белёсыми глазами – здесь начало жизни и света, здесь колыбель мудрости и священных слов о Боге и человеке, об их вечной любви и вечной борьбе.

И ещё одно, важнейшее, можно сказать о мире Рериха – это мир правды. Её присутствие неизменно волнует и озаряет мысли особым, странным светом. Словно снял здесь художник с человека всё наносное, всё лишнее, злое и мешающее, обнял его и землю нежным взглядом любви – и задумался глубоко. И задумался глубоко, что-то прозревая… Хочется тишины, чтобы ни единый звук, ни шорох не нарушил этой глубокой человеческой мысли.

Николай Константинович Рерих родился 27 сентября (по ст. ст.) 1874 года в высококультурной русской талантливой семье, в Петербурге.

Рерих — художник, а мышление и познание художника — интуитивны. В них встают великие законы красоты как единого органического Единства.

Мальчиком Рерих вошёл в этот храм Единства через Природу. В ней он познал все цвета и оттенки, звуки красок. Будучи в 4м классе он производит первые археологические раскопки – это первое явное прикосновение к прошлому. Перед ним возникают образы, они просятся для запечатления, ищут своего воплощения.

Гимназия окончена в 1893 году, и той же осенью молодой Рерих идёт сразу по двум путям:

по дороге знания — он студент юридического факультета Петербургского университета, как настаивал его отец,по дороге искусства, занимаясь в Академии художеств.

В академии происходят его первые встречи, знакомства, завязываются отношения с великими художниками и деятелями культуры того времени: Репин, Куинджи, Васнецов, Ярошенко, Маковские, Бенуа, Врубель, Стасов, Милиотти – далеко не полный список тех замечательных людей.

Академия – врата в искусство.

Рерих — ученик Куинджи. Их обоих — ученика и учителя одолевает всесильная, ровно дышащая природа. Они оба видят несказанную чистоту могучих её колоритов. Но образы Рериха — оказались при всём том его собственными образами. И в своей программной работе 1897 года на звание «свободного художника» Рерих пишет своего знаменитого «Гонца».

Душа молодого художника Рериха полна тех видений, которые витали над ним, покамест он раскапывал свои первые курганы. Он — в прошлом.

Рерих в своих первых картинах реалист, но реалист особого стиля, он реалист прошлого. Видит он в прошлом ту же самую природу, которая вечна, она аксиома его искусства.

У людей на холстах Рериха почти не видны лица. Они — безликие приведения столетий. Как деревья и звери, как тихие камни мёртвых селений, как чудовища старины народной они слиты со стихией жизни в туманах прошлого. Они — без имени.

В длинном ряду картин, этюдов, рисунков, декоративных эскизов воскресает забытая жизнь древней земли: каменный век, кровавые тризны, обряды далёкого язычества, сумраки жутко-таинственных волхований; времена норманских набегов; удельная и Московская Русь…

Викинги, закованные в медные брони, с узкими алыми щитами и длинными копьями, увозят добычу на ярко-раскрашенных ладьях. Бой кипит в тёмнолазурном море. Деревянные городища стоят на прибрежных холмах, изрытых оврагами, и к ним подплывают заморские гости. И оживают старые легенды, сказки; вьются крылатые драконы.

«Человек» Рериха — не русский, не славянин и не варяг. Он — древний человек, первобытный варвар земли. Камни, в которых живёт безликая душа ранних людей! Он верен им с детства; они вдохновили его первые художнические ощущения.

Н.К. Рерих не только творил на полотнах. Он написал огромное количество статей и очерков о русском художественном деле, о ремёслах, о людях, посвятивших жизнь свою делу искусства. Он вник в душу человека творческого, создал единую картину жизни и деятельности московских и петербургских художников. Его исторические очерки дают яркую и целостную картину возникновения искусства на Руси. Взаимосвязь византийского, античного и русского.

Други, не верьте! Всё та же единая

Сила нас манит к себе неизвестная,

Та же пленяет нас песнь соловьиная,

Те же нас радуют звёзды небесные!

Правда всё та же! Средь мрака ненастного

Верьте чудесной звезде вдохновения,

Дружно гребите во имя прекрасного

Против течения!

А.Толстой

Рерихом нельзя не восхищаться, мимо его драгоценных полотен нельзя пройти без волнения. Даже для профана, который видит живопись смутно, как во сне, и принимает её постольку, поскольку она воспроизводит знакомую действительность, картины Рериха полны странного очарования; так, сорока восхищается бриллиантом, даже не зная его великой и особой ценности для людей. Ибо богатство его красок беспредельно, а с ним беспредельна и щедрость, всегда нежданная, всегда радующая глаза и душу; видеть картину Рериха – это всегда видеть новое, то, чего вы не видали никогда и нигде, даже у самого Рериха. Есть прекрасные художники, которые всегда кого-то и что-то напоминают. — Рерих может напоминать только те чарующие и священные сны, что снятся лишь чистым юношам и старцам и на мгновение сближают их смертную душу с миром неземных откровений. Так даже не понимая Рериха, порою не любя его, как не любит профан всё загадочное и непонятное, толпа покорно склоняется перед его светлой красотою.

И оттого путь Рериха – путь славы. Лувр и музей Сан-Франциско, Москва и вечный Рим уже стали надёжным хранилищем его творческих откровений; и вся Европа, столь недоверчивая к Востоку, уже отдала дань поклонения великому русскому художнику. Сейчас, когда величие и будущность России так страшно колеблются на мировых весах, этот дар художника мы, русские, должны принять с особым трепетом и благодарностью…

Рерих — русский.

И это — предопределяет.

Что ж это значит: русский?

Узкое, обычное понимание этого положения состоит в том, что понятие «русский» означает известные правовые, гражданственные, родовые и прочие отношения принадлежности человека к государству. Это понятие «русский» вполне реально, но при всём том оно не исчерпывает предмета.

Широкое же понимание означенного понятия заключается в том, что оно заявляет, что Рерих принадлежит к России, как к совершенно своеобразному миру, с которым у него установлена крепкая и великая связь.

У западных публицистов и культурофилософов приходится зачастую читать, что в России не существует нации, а с ней не существует и таких национальных, чётко выраженных отношений, какие, например, существуют между государством и отдельными личностями у французов, англичан, немцев[1]. Что у русских эти отношения просто ещё исторически не выработаны, не установлены.

Это верно. Связь эта, которую имеют в виду западные публицисты, есть связь гражданственная, установленная по ограничительному, объединяющему образцу Римского права. «Civis Romanus sum» (Я — гражданин Рима — лат.) — эта гордая формула заключает в себе просто некий объём личных и государственных прав и обязанностей, которые точно определены и сформулированы.

Зато в России есть другое. В ней есть живые, великие, глубокие тайные связи между матерью страной и её сынами, между русским народом и отдельными русскими, которых и нет, или которые забыты в Европе.

Россия не только государство. Она — сверхгосударство, океан, стихия, которая ещё не оформилась, не влегла в свои предназначенные ей берега, не засверкала ещё в отточенных и ограненных понятиях, в своём своеобразии, как начинает в брильянте сверкать сырой алмаз. Она вся ещё в предчувствиях, в брожениях, в бесконечных исканиях и в бесконечных органических возможностях.

Россия — это океан земель, размахнувшихся на одну шестую часть света и держащий в касаниях своих раскрытых крыльев Запад и Восток.

Россия — это семь синих морей; горы, увенчанные белыми льдами; Россия — меховая зелёная щетина бесконечных лесов; ковры лугов, ветряных и цветущих.

Россия — это бесконечные зимние снега, над которыми поют мёртвые серебряные метели, но на которых так ярки платки женщин; снега, из-под которых нежными вёснами выходят тёмные фиалки, синие подснежники.

За жаркими, короткими континентальными летами приходят в Россию бесконечные пашни, над которыми колышутся золотые жатвы.

Россия — страна неслыханных, богатейших сокровищ, которые до времени таятся в её глухих недрах.

Россия — не единая чистая раса, и в этом её сила. Россия — это объединение рас, объединение народов, говорящих на 168 языках, это свободная соборность, единство в разности, полихромия, полифония. Россия — союз народов, равных и дружественных, с великорусским народом в корне.

Россия — страна, не только страна творческого настоящего. Она страна великого прошлого, с которым держит неразрывную связь. В её берёзовых солнечных рощах по сей день правятся богослужения древним богам. В её окраинных лесах до сей поры шумят священные дубы, кедры, украшенные трепещущими лоскутками, и перед ними стоят бедные, скромные, глиняные чашки с кашей — жертвой. Над её степями плачут жалейки в честь древних божеств и героев.

Россия — есть страна византийских куполов, церковного звона, синего ладана, которые, несутся в той великой и угасшей наследницы исчезнувшего Рима — Византии, Второго Рима, — всех этих вещей, смешных с меркантильной точки зрения Запада, но придающих ей неслыханную красоту, запёчатлённую в русском искусстве.

Россия — есть страна братских народов, не «покорённых», а «замирённых», объединённых массовым братанием, обменом нательных крестов, незлобивой и непревосходительной связью одного народа с другим.

И в то же время Россия — страна неслыханных практических, реальных устремлений туда, к будущему, к созданию новых форм человеческого общества как единой артели.

Ни в одной стране не живы так зовы старого, древнего, милого, нигде не живут так вечные, тихие Праотцы.

И в то же время нет другой страны в мире, которая бы так бурно стремилась в будущее, как это делает Россия.

Россия — грандиозна. Неповторяема.

Россия — Мессия новых времён.

И Рерих связан с этой Россией.

Связан рождением, молодостью, первыми осенениями, образованием, думами, писанием, пестротой своей русской и скандинавской крови. И особливо:

- связан с ней своим огромным искусством, ведущим к постижению России.

- Ибо только через искусство, да ещё через веру можно постичь Россию.

- А Рерих — художник.

Заметим. В России не существовало индустрии до XX века. В России не существовало художественной литературы до XIX века.

Что было в России тогда, когда в Европе были и Петрарка, и Данте, и Шекспир, и Мольер, и Сервантес, и Гёте?

- Почти ничего! Несколько гениальных предвозвестительных взрывов, вроде «Слова о полку Игореве». И только один XIX век выбросил целый поток великих мировых литературных имён — от Пушкина, Гоголя до Достоевского, Островского, Толстого, Владимира Соловьева, Чехова, Андрея Белого, Ал. Блока, которые не только равняются, а превзошли по интуитивному размаху, по глубине своего творчества Запад.

Дух пророчества — великий дар беспощадного созерцания действительности, дар понимания тайн бытия, дар великого изображения природы, изображения человека, дар анализа его души, острого и беспощадного, дар мистических прозрений в бездны совести, в её полеты, прозрения и падения — вот что такое русская литература, свободнейшая из свободных.

Однако русская литература, связанная с разработанным словом и, следовательно, связанная с определенными понятиями, всё же, главным образом, воспроизводила верхние слои русского общества с их сомнениями, с их проблемами. Народная стихия оставалась не вполне освещена.

Зато в музыке русское искусство вполне погружено в народную стихию. Начало этой новой эпохи осознания русских глубин через музыкальное искусство определяется тем временем, когда образовывается знаменитая «могучая кучка», славная русская музыкальная пятерка.

Глинка, Балакирев, Мусоргский, Бородин, Римский-Корсаков — вот она, русская явленная музыка, вошедшая теперь в необходимый обиход русской культуры; вот оно — глубочайшее освоение, осознание певучих глубин русской души. Это первый, знаменательный уход русский от навязанной нам сладкой «итальянщины».

Труды этой «могучей кучки», их оперы, симфонии, романсы — это сама кристаллизация в звуках русской души, это откровения чрезвычайные, такие, что в лоне своём держат неразрывно, объединённо душу русского человека и русского «интеллигента», охватывая обоих, обдавая единой русской волной.

В их музыке развернулась перед нами вся Россия, от древних времён, от былинных богатырей, от татарских страшных погромов, от буйств Васьки Буслаева и до таких тайных вод озера Китежа, что на румяной заре летнего дня показывает верующим чудесные святые, лазоревые и золотоверхие города, куда, в сущности, всегда стремится русская душа от своих огненных переживаний.

А около этого проникновения в глубину русского переживания зацвела и запела в партитуре и русская сказка, записанная уже Пушкиным, заплакала и зазвенела русская история в гениальных операх на исторические темы.

К этой диаде музыки и литературы примыкает могучая третья ветвь русского искусства — живопись.

Как литература, так и музыка — она тоже двинулась в XIX веке своими путями, выискивая новые русские сюжеты, новые приемы трактовки, изучая русские колориты, опрозрачивая их, погружаясь в эту единую стихию и русского быта, и русской природы.

Эрик Голлербах в монографии «Рерих» писал:

«…Случилось так, что большая часть произведений Рериха находится в Америке, отделённая от нас огромными просторами океана и нам почти недоступная (репродукция — не в счёт). Но по существу Рерих — наш, он русский из русских и даже более русский, чем сами русские: огромное мироощущение его, расширенное до космических масштабов, символически может быть обозначено как всеобъемлющее сердце русское, жадно влекущееся к миру, «космополитическое» сердце.

И мыслеобразы Рериха — иначе нельзя определить его картины — суть прорывы в космос, прозрение космополитической мысли. Вот почему в эпоху величайшего внимания к проблемам всенародности, всечеловечности, братского единения — творчество Рериха должно быть особенно близко и дорого русскому сознанию…».

Таким образом, вышесказанное раскрывает перед нами единение художника с Родиной. Понять Россию можно только любовью к ней и верой в неё. А Рерих умел любить, и он верил в Россию и эта вера проявлена в его первых художественных образах.

«Надо создать Истинный Светлый Образ, но Человеческий, Подвижника, Человека, который жил для человечества,— образ истинного Подвижника, Учёного, Учителя, Жизнь которого прошла Горним Путём. Много было замечательного в жизни Н. К., но как это осветить и когда — не знаю». [24]

Николай Константинович Рерих родился 27 сентября (по ст. ст.) 1874 года в высококультурной русской талантливой семье, в Петербурге, в каменной столице, о которой он размышлял в своём школьном сочинении «Москва и Петербург»:

«И теперь, уже не говоря о внутренней жизни, даже в возможности этих городов много разницы; это произошло от того, что они появились в разное время и под различными влияниями, и таким образом развивались совершенно иначе. Не правда ли теперь Москва имеет вид, если только можно сделать такое сравнение, бабушки, у которой чепец свернулся на сторону, а Петербург подтянулся, вытянулся, словно солдат на часах. Рядом с этим, сколько в Москве оригинального, чисто-русского, не взятого заграницей; а имеет ли Петербург хоть что-нибудь своё, родное не заграничное; нет, в нём всё, начиная с названия, не русское. Отчего же это произошло? В ответ на это надо проследить историю развития этих городов с самого их основания и она даст красноречивый ответ.

Сперва о Москве – старшим преимущество. Москва первый раз в летописях упоминается в 1147 году; появился этот городок благодаря Суздальскому князю Юрию Долгорукому и затем, пользуясь удобным географическим положением и благодаря своим предприимчивым князьям, постепенно разрастаясь и присоединяя новые города (Коломна, Можайск и др.), сделался столицей, центром русского государства. Никакого влияния, кроме чисто русского, на него не оказывалось и поэтому с самого основания в нём сосредоточилось всё родное, русское без всякой примеси. Целый ряд князей и государей с Даниила Александровича заботился о благосостоянии Москвы. Затем, при Иоанне III, Москва приобрела много черт греческих городов. Но этот греческий стиль не мог существенно изменить вида и жизни Москвы, потому что греческие черты давно уже, ещё при Олеге, переносились из Царьграда в Русь и, мало по малу, входили в характер и жизнь Русских; так что, не изменили совершенно русский стиль, а только улучшили, сообщили ему оригинальность. Насколько стиль Москвы строже Петербургского, можно видеть на совсем частном, пустом примере: В Москве на церквях кресты большей частью русские, а в Петербурге, по большей части, кресты и лютеранские и католические и очень мало русских».

4 (оценка за сочинение) [16]

Рерих родился в России, той России, про которую он в своей большой статье «Радость Искусства» писал:

— «Россия — чудесный, единственный в мире край, куда, по воле судьбы, текут пути многих странников мира, где сталкиваются достояния народов далёких и даже незнаемых друг другу, где рождается великое и прекрасное зрелище русской Культуры». [17]

Рерих — художник, а мышление и постижение художника отлично от обычного мышления в понятиях. Мышление в понятиях идёт через как бы остановку процесса знания, через рассматривание предмета знания, через его отрубание от великого целого Жизни, через нарушение его связей; мёртвый атом — вот что остаётся в результате такого рассмотрения Живой Жизни.

Мышление же и познание художника — интуитивны. Одним взмахом, единым прозрением, о котором столь проникновенно писал Шопенгауэр, художник созерцает не только отдельные вещи, а главным образом — великие их связи. Отдельные вещи, которые он рассматривает — суть лишь опорные пункты, от которых он переходит к преимущественному рассматриванию Связей.

Дискурсивное мышление, мышление в понятиях — походит на разглядывание отдельных жемчужин прекрасного ожерелья, медленное, скрупулёзное рассматривание их в толстую лупу.

Интуитивное же познание — есть всё ожерелье сразу, целиком, взятое и в его великолепном блеске всех отдельных жемчужин, связанное с образами синего, гулкого моря, и с образом нежнейшей женской кожи, которое оно должно украшать, и с образами тихих жемчужных огней воздуха и тучи, когда на восходе пасмурного дня, чуть блистающего на востоке, идёт тихий серый дождь. В этих интуитивных прозрениях встают великие законы красоты как единого органического Единства.

Мальчиком Рерих вошёл в этот храм Единства через Природу. Великий и острый дух его не тратит и в детстве времени даром. В старших классах гимназии, которую он кончил у Мая в Петербурге, Рерих занимается естественной историей. Летние месяцы он проводит в отцовском имении Извара в Петербургской губернии, и эти месяцы крепко вяжут мальчика с природой, увлекают его в кольцо Великих Связей.

Уже тогда встают перед ним в этой связи коренные вопросы, которые он намечает в своих позднейших стихах-прозе, свидетельствующих несомненно о его личном опыте:

Мальчик жука умертвил.

Узнать его он хотел.

Мальчик птичку убил,

чтобы её рассмотреть.

Мальчик зверя убил,

только для знанья.

Мальчик спросил: может ли

он для добра и для знанья

убить человека?

— Если ты умертвил

жука, птицу и зверя,

почему тебе и людей

не убить?

 

Тут конкретно ставится один из величайших вопросов человеческого бытия — не затушёванно, в удалении от всяких литературных справок, а в упор, непосредственно в личное сознание, вполне реально, как вообще всё познаётся этим великим художником.

Но Рериху оказались ненадобны те страшные опыты, которым подвергнул Достоевский своего Раскольникова, потому что Рерих тем же самым интуитивным методом видит и разрешающие ответы на свои вопросы, приближающие к нему лики Правды.

Природа в те «баснословные года» (Тютчев и Ал. Блок) развернула над мальчиком Рерихом свой чудесный живой полог. Там он познал и высокое прозрачное небо, бледно-синее в летние дни, серебристо-белые лёгкие облака, белые ночи, странные и загадочные, переливающиеся и ускользающие тайны леса, тихие и медленные серебряные реки. Природа там берёт сердце мальчика Рериха в свои мягкие звериные лапы — он становится охотником. Он знает встречи с народом животных, с медведем, поединки с животными, называемые охотой, неразгаданный и пленительный лесной быт, молчание чащ, ночи у костра, за которым ещё черней темнота. Через строй каменных петербургских улиц, через их временные стылые архитектурные формы раздаются проникновенные голоса вечной Жизни.

Город не заслоняет мира для Рериха уже с тех отдалённых времён; он не поглощает своими современными и поэтому неживыми формами нежной и всё впитывающей души юного Рериха. Город — только часть бытия и часть — не первая. А всё — это мир.

И уйдя из города, Рерих познал город вне его исключительности, понял возможность всегда ускользнуть от него. Город потерял для него обаяние своего гремучего и дымного сегодняшнего дня. Он уходит и из сегодняшнего дня — творческая интуиция ведёт его в прошлое, образы истории надвигаются на него точно так же, органически, реально.

Будучи в четвёртом классе гимназии, Рерих уже производит самостоятельные раскопки, въяве ища свои образы истории. И его раскопки успешны. Вместе со сверстником-мальчиком — сыном дьякона, он находит в могиле, неподалёку от их имения, золотые вещи X века.

Это первое явное прикосновение к прошлому. А потом уже позднее, в отчёте своём о произведённых раскопках в Новгородской губернии,

говорит Рерих в Императорском Русском Археологическом обществе, рисуя эту поэму прошлого:

«Забудем сейчас яркое сверкание металлов: вспомним все чудесные оттенки камня. Вспомним благородные тона драгоценных мехов. Вспомним патины разноцветного дерева. Вспомним желтеющий тростник. Вспомним тончайшие плетения. Вспомним здоровое, крепкое тело. Эту строгую гамму красок будем вспоминать всё время, пока углубляемся в каменный век». [18]

И ещё об этом же:

«Щемяще-приятно чувство — вынуть из земли какую-нибудь древность; непосредственно первому сообщиться с эпохой давно прошедшей. Колеблется седой вековой туман; с каждым взмахом лопаты, с каждым ударом лома раскрывается перед вами заманчивое тридесятое царство; шире и богаче развёртываются чудесные картины.

Сколько таиственного! Сколько чудесного! И в самой смерти — бесконечная жизнь!» [18]

Образы. Образы — и современные, и прошлые — уже витали вокруг Рериха, просились для запечатления, просились на бумагу, на полотно, рождая форму…

Образ является, привлекает внимание и затем как бы входит в человека, водит движением его руки, ища своего воспроизведения, вздымаясь совершенно органически, неведомо как, из души художника и появляясь в рисунке.

Юноша Рерих рисует не для того, чтобы только рисовать, а потому, что интенсивные образы, владеющие им, ищут своего воплощения. Его первые опыты рисования удачны, его первый наставник в этом — известный скульптор М. О. Микешин, друг их семьи.

Гимназия окончена в 1893 году, и той же осенью молодой Рерих идёт сразу по двум путям:

по дороге знания — он студент юридического факультета Петербургского университета, как настаивал его отец, по дороге искусства, занимаясь в Академии художеств.

Н.К. писал об этом периоде:

«Семейный гордиев узел был разрешён тем, что вместо исторического факультета я поступлю на юридический, но зато буду держать экзамен и в Академию художеств. В конце концов получилось, что на юридическом факультете сдавались экзамены, а на историческом слушались лекции.

Слушал Платонова, Веселовского, Кареева, иногда Брауна. Из юристов – Сергеевича, Фойницкого. На государственном экзамене Ефимов, уже знавший моего «Гонца», спрашивает: «На что вам римское право, ведь, наверно, к нему больше не вернётесь?» Был прав, но всё же история русского права и римское право остались любимыми. Жаль, что философию права читал Бершадский – как горох из мешка сыпал. Коркунов иногда бывал увлекателен.

Зачётное сочинение — «Правовое положение художников Древней Руси». Пригодилась и «Русская Правда», и летописи, и «Стоглав», и акты Археографической комиссии. В Древней, в самой Древней Руси много знаков культуры; наша древнейшая литература вовсе не так бедна, как её хотели представить западники. Но надо подойти к ней без предубеждения – научно.

С историками сложились особые отношения. Спицын и Платонов уже провели меня в члены Русского археологического общества. В летнее время уже шли раскопки, исполнялись поручения Археологической комиссии. Во время одной такой раскопки, в Бологом, в имении князя П.А. Путятина я встретил Ладу – спутницу и вдохновительницу. Радость!

Университету сравнительно с Академией уделялось всё же меньше времени. Из студентов-юристов помню Серебреницкого, Мулюкина, Захарова, но встречаться с ними в дальнейшем не пришлось. Были приглашения бывать на семинарах и в юридическом обществе, но времени не находилось.

Университет остался полезным эпизодом. Дома у нас бывали Менделеев, Советов, восточники Голстунский и Позднеев. Закладывался интерес к Востоку. А с другой стороны, через дядю Коркунова, шли вести из медицинского мира. Звал меня в Сибирь, на Алтай. Слышались зовы к далям и вершинам – Белуха, Хан-Тенгри!

Куинджи очень заботился, чтобы университетские занятия не слишком страдали. Затем Кормон в Париже тоже всегда отмечал университет. Исторический, а не юридический факультет считал меня своим…»[19]

А впереди ждала Академия. В ней первые образы воплотились в исторические композиции, в иллюстрации родной истории.

Список литературы:

1. Андреев Л. «Русская жизнь».(Гельсингфорс). 1919 г.29 марта. № 23

2.Бенуа А. Речь. 1909. 28 января/ 10 февраля. № 27.

3.Балтрушайтис Ю. Альбом «Солнца России».- Пг 1915.; Внутренние приметы. творчества Рериха

4. Беляшевский Н. В мире искусств. 1908. Февраль-март. № 2-3.

5. Беликов П.Ф. РЕРИХ (опыт духовной биографии) Новосибирск. ИЧП 6. 6.Бурлюк Д. Д. Рерих: черты его жизни и творчества (1918—1930). — Нью-Йорк: Изд-во М. Н. Бурлюк, 1930г.

7. Волошин М. Аполлон. 1909. Октябрь. № 1

8.Голлербах Э. Монография «РЕРИХ». Рига, 1939 г.

9.Голицына И. «История русской живописи. Рубеж 19 – 20 веков» Москва «Белый город», 2007г.;

10. Еникеева Д. М. Культурология Справочник Издательство: Феникс

Серия: Библиотека студента ISBN 978-5-222-14325-4; 2008 г.

11. Иванов В.В. «Рерих: художник–мыслитель». Рига, Угунс, 1937.

12. Ильина Т.В. «История искусств. Отечественное искусство» Москва «Высшая школа», 2000 г.;

13.Маковский С. «Золотое руно». М., 1907, № 4.

14. Макаренко Н., «Школа Императорского Общества Поощрения Художеств. 1839—1914 гг.», Пгд. 1914 г.,

15. Науменко В.Г.  «Финляндия в творческом наследии русских путешественников XVII – начала ХХ века» Издательство Ремдер, Ярославль, 2010

16.ОР ГТГ, Ф. 44/3, 2 л. [1887-8 гг.]

17Рерих Н.К. Собрание сочинений М. Изд.-во И.Д. Сытина. 1914.

18. Рерих H.K.  Археология « Из литературного наследия» М, 1974

19. Рерих. «Зажигайте сердца». Лист дневника №7 Москва. 1975 г.

20. Рерих Н.К. «Задачи художественного образования». « Из литературного наследия» М, 1974

21. Рерих Н.К. Svenska Dagbladet (Швеция). 1919. 13 января. Перевод со шведского В. А. Цейтлина. Также: Berlingske Tidende. 1919. 17января.

22.Рерих Н.К. Стокгольм, декабрь 1918. [факсимиле]

23. Рерих Н.К. Санкт-Петербургские ведомости. 1900. № 79.

24.Рерих С. Н. Слово об отце (Сообщение на научной конференции в Академии художеств СССР, 1974 год);

25.Ростиславов А. А. Н. К. Рерих.— Пг.: Изд. Н. И. Бутковской. 1918г.

26.Шапошникова Л. В. Держава Рерихов: В 2 т. – М.:МЦР; Мастер-Банк, 2006.

27.Эрнст С. Н. К. Рерих.— Пг.: Изд. Общины Св. Евгении, 1918г.

28. Сидоров В. Против течения: Повесть. — М.: М.А. «Мир через Культуру». 1992. — с. 96.

29. rerich9.sitecity.ru

30. Roerich.ru.wikipedia.org›wiki