Раздел: Теоретическая культурология
Ключевые слова:
канон, европейская традиция, совершенство, схема.
Аннотация:В европейской традиции теоретический конструкт «канон» относят к античности и связывают его с творчеством известного скульптора Поликлета, создавшего скульптуру копьеносца Дорифора, которую затем стали именовать термином «канон» в знак ее идеального (образцового) совершенства. Поликлету также принадлежит и попытка теоретического истолкования данного феномена в написанном им трактате под тем же названием «Канон». Таким образом, уже изначально культурный феномен «канон» выступает как бы в двух ипостасях: как рукотворный образец совершенства и как схема, описывающая и выражающая это совершенство и тем самым предписывающая правила достижения подобного совершенства.
Текст статьи:
Канон как структурный элемент культурно-созидательного процесса представляет собой многоплановое и многосмысловое явление, трудно поддающееся однозначно и рационально выраженному определению. Поэтому до сего времени существует большой разброс теоретических толкований этого феномена.
В европейской традиции теоретический конструкт «канон» относят к античности и связывают его с творчеством известного скульптора Поликлета, создавшего скульптуру копьеносца Дорифора, которую затем стали именовать термином «канон» в знак ее идеального (образцового) совершенства. Поликлету также принадлежит и попытка теоретического истолкования данного феномена в написанном им трактате под тем же названием «Канон». Таким образом, уже изначально культурный феномен «канон» выступает как бы в двух ипостасях: как рукотворный образец совершенства и как схема, описывающая и выражающая это совершенство и тем самым предписывающая правила достижения подобного совершенства.
Несомненно онтологической базой этого явления, получившего название «канон» (от греческого – норма, правило), является упорядоченное состояние, гармонизация мира, что составляет подлинную основу и подлинную сущность бытия, и это было, конечно, созвучно античному космоцентристкому пониманию мира. Гармония и упорядоченность обеспечивают единство и устойчивость мира и, следовательно, его вечность. В многообразных индивидуальных проявлениях бытия есть много наносного, случайного, неподлинного, поэтому человек всегда оказывается перед проблемой различения в явленном мире подлинного от неподлинного, проблемой поиска и открытия этой подлинности. Вспомним платоновский мир идей, названный им подлинным бытием, в отличие от мира вещей, которые этой подлинностью не обладают (изменчивы, текучи, преходящи и т.д.), вспомним блоковское: «Сотри случайные черты и ты увидишь – мир прекрасен…».
Совершенство – сущностный признак и самого человека. Будучи существом биосоциальным, человек не наследует свою социальность биологически, он ее приобретает прижизненно, усваивая социальный опыт и накопленную человеческую культуру в их лучших достижениях и образцах. Однако это усвоение осуществляется не механически, не путем простого накопления, а путем деятельностного освоения, путем выработки соответствующих навыков, умений, усвоения норм, ценностных ориентаций и прочее, и прочее. Поэтому совершенствование становится неотъемлемой сущностной характеристикой человека, и современная антропология включает этот признак в определение человека. Так В. Д. Губин пишет: «…человек это стремление быть человеком. Нет стремления – нет человека» [4,110]. М. Горький также считал, что человек по своей натуре художник, он всюду так или иначе стремится внести красоту.
«Внести красоту» — это значит выразить, удержать, закрепить. И этой цели – выразить и удержать красоту – и служит канон. Отсюда ясно, что канон как теоретический и практический конструкт имеет общесоциальное и общекультурное значение.
Канон находится в ряду таких понятий и таких смыслов, как преемственность, традиция, наследование и другое. Но несмотря на содержательную близость, каждый из этих терминов имеет и свою смысловую специфику. Можно согласиться с той интерпретацией, которую дает этим феноменам Немченко Л. М. В своем исследовании данный автор пишет: «Преемственность – это процесс наследования прошлого настоящим, а традиция – механизм, то есть способ существования преемственности, ее конкретное проявление, всегда имеющее своего носителя и определенную сферу действия» [1, 6-7]. А канон? Его место в отмеченном ряду Л. М. Немченко определяет так: «Традиции выступают в роли матриц для последующей деятельности и отличаются разной степенью организованности структуры. Наиболее жесткой структурой традиции является канон» [1, 10]. Отсюда недалеко и до утверждения, что канон — это нечто застывшее и догматическое в структуре традиций. Вообще, как считает В. А. Бачинин, «в современном художественно-эстетическом сознании существует две противоположные трактовки канона. Одна гласит, что канон теснит воображение художника, сковывает его творческое сознание и оказывает губительное воздействие на развитие художественного таланта. Согласно другой, канон ни в коей мере не лишает художника творческой свободы» [7,141]. Действительно, такие оценки и такое понимание канона в современной художественно-эстетической мысли существуют. И нам хотелось бы поддержать и по возможности развить именно вторую позицию.
Интересную мысль и по поводу соотношения понятий «канон» и «традиция», и в отношении сущности понятия «канон» высказывает исследовательница Померанцева Н. А. В работе «Эстетические основы искусства Древнего Египта» она пишет следующее: «В то время как традиции складывались и обновлялись, обнаруживали жизнеспособность и отмирали, канон отбирал и закреплял те художественные приемы, которые оказывались незыблемыми и проходили испытание временем» [7,107]. Таким образом, канон здесь не выступает структурным элементом традиции и не является чем-то застывшим и догматическим. У него функция иная: он отбирает и закрепляет все жизнестойкое и эффективное, что имеется в традиционной художественной практике, придает отобранному статус незыблемости, канонизирует, возводит в сан высшего, то есть подлинного мастерства. Поэтому традиция и канон сосуществуют как бы параллельно и функционально акцентируются на разных аспектах художественного процесса – канон на функции отбора и закрепления, традиция на функции воспроизведения (повторения) более или менее безотносительно к качеству воспроизводимого. Критерием для отбора является тип миропонимания и понимания роли и значения искусства в жизни людей.
Если канон есть отражение глубинных инвариантов бытия, представляющих собой не только устойчивое, истинное и совершенное, но проявляющее себя через единичное многообразное и повседневное (а именно так учат даосы), то формой такого отражения может быть лишь одно – чувственно достоверный образ, и не просто образ, а образ образцовый, идеально выражающий единство общего (инвариантного) и единичного, неповторимого. Такое возможно, если в единичном стереть «случайные черты» и сохранить сущностное. Таким образом, второй существенный признак канона – его идеальность, образцовость, то есть это отбор и разработка таких художественных средств, которые способны обеспечить, дать эту образцовость. И это целая система средств.
Но раз это образец, ему надо следовать. Поэтому следующая особенность канона – его императивность. Но эта императивность косвенная, рекомендательная. Канон требует не повторения, а воспроизведения, использования достигнутого, но в новом наполнении, то есть в новом материале, в ином личностном окрасе, наполнении (мировидении, мастерстве и прочее).
Как видим, следование канону требует сохранения лишь исходных начал (моментов), ведущих к успеху. И в этом, пожалуй, основное назначение канона (не сбиться с пути, иметь под собой твердую почву). Думается, не случайно для характеристики канона П. А. Флоренский пользуется именно такими терминами – «почва», «путь», «дорога». Вот как ему видится роль канона в творческом процессе: «Художник, по невежеству своему воображающий, будто без канонической формы он сотворит великое, подобен пешеходу, которому мешает, по его мнению, твердая почва и который мнит, что, вися в воздухе, он ушел бы дальше чем по земле. Но на самом деле такой художник, отбросив форму совершенную, бессознательно хватается за обрывки и обломки тоже форм, но случайных и несовершенных, и к этим-то бессознательным реминисценциям притягивает эпитет «творчества» [9,111-112]. Обратим внимание, что совершенство, образцовость П. А. Флоренский считает неотъемлемым свойством канона.
Однако согласно даосскому учению, творчество — это не изобретательство чего либо «из себя», а со-творчество, проникновение в гармонию природы (и шире – бытия в целом) и улавливание этой гармонии в повседневном и преходящем. Как справедливо отмечает Т. П. Григорьева, чтобы обрести способность видеть гармонию мира и уметь ее выразить в единичном и конкретном, художнику необходимо подняться до «вселенскости», до осознания единства, нерасторжимости и целостности бытия. Но это единство и целостность возможны «при полноте единичного». «Вселенское знание, вселенское соучастие потребует «вселенскости» каждого», ибо, цитирует автор известного японского мастера Сео, «если у Вселенной одно сердце, значит, каждое сердце — Вселенная» [4, 36-37]. Вот до каких высот должен подняться подлинный художник!
Необходимо отметить, непосредственно, и те элементы, которые составными частями входят в структуру канона. Первым таким элементом является мировоззренческая основа канона. Это те духовные принципы и основания, которые заложены в таких восточных учениях, как даосизм и буддизм, и без которых канон как таковой просто немыслим. Второй элемент – это модель-образец, где канон проявляет себя уже в зримых, вещественных формах. Третий элемент – это технология достижения образца, с помощью которой мы и можем лицезреть канон в различных его проявлениях.
Возвращаясь к западной культуре, необходимо отметить, что если в античной культуре канон входил главным образом в практическую часть художественного творчества, то средневековье придало канону более символический смысл. В эту эпоху термин «канон» сохранил свое прежнее значение конкретного неукоснительного правила, однако к нему стали относить не только метрическую систему, но и иконографическую и космогоническую. Начиная с VI-VII вв. и особенно к XI-XIII вв. в средневековой настенной живописи, мозаике и иконописи разрабатывается геометрический канон построения человеческой фигуры, связанный со всевозможными круговыми и радиальными композициями.
Таким образом, если рассматривать западную культурную традицию, то необходимо отметить, что не только в эпоху античности, но и в средневековье канон играл достаточно важную роль, пусть в основном только в церковном наполнении. Однако начиная с эпохи Возрождения, в западной культуре происходят определенные изменения, в результате которых канон стал игнорироваться и искажаться (о чем речь будет идти у нас в параграфе первом второй главы).
При зарождении современной эстетики и современного искусствознания определяющей нормативной системой оставалась классицистическая система, и поэтому смысл канона как термина наполнился античным содержанием. Однако и при этом условии обращение искусствознания ко все более широкому кругу древних искусств привело к тому, что практически к каноническим искусствам были отнесены самые высокие взлеты всех культур древности и средневековья. Канон как термин сохранил свою классическую и более позднюю классицистическую нормативность, но характер нормы вышел за пределы античной антропометрии. Канонические признаки были обнаружены в явлениях гораздо более ранних, чем возникновение самого термина в античной Греции, − например в древнем египетском или древнем мексиканском искусстве, где метрика, иерархия, символика и онтология занимали особенно важное место. Элементы каноничности неизбежно обнаруживаются и в древней мифологии, и во всем средневековом религиозном, и во всем фольклорном искусстве.
Проблема канона была поставлена на более углубленный теоретический уровень в эстетических и искусствоведческих исследованиях только в XX веке. Наиболее продуктивно в этом направлении работали П. А. Флоренский, С. Н. Булгаков, А.Ф. Лосев, Ю.М. Лотман и многие другие русские ученые. Флоренский и Булгаков рассматривали проблему канона применительно к иконописи, и показали, что в иконографическом каноне закреплялся многовековой духовно-визуальный опыт человечества, говоря иначе − соборный опыт христиан, по проникновению в божественный мир, который максимально высвобождал «творческую энергию художника к новым достижениям, к творческим взлетам» [7, 111]. Флоренский прямо утверждает, что «каноническая форма − это форма наибольшей естественности, то, проще чего не придумаешь, тогда как отступление от форм канонических стеснительны и искусственны. Напротив, в канонических формах дышится легко: они отучают от случайного, мешающего в деле, движения» , [8,117 − 118]. И далее подчеркивает важное значение канона: «Чем устойчивее и тверже канон, тем глубже и чище он выражает общечеловеческую духовную потребность: каноническое есть церковное, церковное − соборное, соборное же − всечеловеческое» [7, 118]. Булгаков видел в каноне одну из существенных форм «церковного предания» и понимал, какую важную роль он играет для творчества: «Как и все вообще церковное предание, иконный канон не должен быть пониманием как внешнее правило и неизменный закон, который требует себе пассивного, рабского подчинения… Канон есть не внешний закон, который здесь и невозможен, но внутренняя форма, которая действует силою своей убедительности и в меру этой убедительности. В этом иконописный канон не отличается от всего церковного предания, которое также не есть внешний закон, но творчески живет, непрестанно обновляясь и обогащаясь в этом обновлении». [9, 286 − 288].
Лосев определял канон как «количественно-структурную модель художественного произведения такого стиля, который являясь определенным социально-историческим показателем, интерпретируется как принцип конструирования известного множества произведений» [9, 15]. Для Лосева «эта модель оказывается образцом и критерием положительной оценки произведений искусства, воплощающих художественный канон» [9, 15]. Лотмана интересовал информационно-семантический аспект канона. Он считал, что канонизированный текст организован не по образцу естественного языка, а «по принципу музыкальной структуры», и поэтому выступает не только источником информации, сколько ее возбудителем. Канонический текст по-новому переорганизовывает имеющуюся у объекта информацию, «перекодирует его личность» [9, 20]. Лотман также признает, что «каноническое искусство играет огромную роль в общей истории художественного опыта человечества» [9, 22].
На сегодняшний день энциклопедические и словарные определения канона распадаются на самые общие, подразумевающие правило, образец, норму и конкретные, с упоминанием зафиксированных канонов в скульптуре, архитектуре, музыке и литературе. Так, В. Даль придает канону церковное значение. Канон в его интерпретации это «установление апостолов, вселенских и поместных соборов о вере и церковных обрядах …Церковная песнь в похвалу святого или праздника церкви, читаемая или поемая на заутренях или вечернях» [5,137]. В «Большой советской энциклопедии» канону дается общее определение, а затем он рассматривается в своих различных ипостасях: «Канон (от греческого канон – норма, правило), свод положений, имеющих догматический характер. 1) Библейский канон – это совокупность книг Библии, признаваемых церковью «боговдохновенными» и применяемых в качестве «священного писания». 2) Церковный канон – установление христианской церковью правила в области вероучения, культа, организации церкви и возведенные в «закон» высшей церковной инстанцией.
Канон в изобразительном искусстве – совокупность твердо установленных правил, определяющих в художественном произведении нормы композиции и колорита, систему пропорций, либо иконографию данного типа изображения. Каноном также называется произведение, служащее нормативным образцом» [5, 332].
Еще в одном словаре канон трактуется следующим образом: «1. Какое либо правило, установленное высшей церковной иерархией; 2. Правило, положение или совокупность правил какого-нибудь художественного направления; 3. Церковное песнопение в честь святого или праздника; 4. Точное повторение одной мелодии разными, последовательно вступающими друг за другом голосами» [1, 755]. «Современный словарь-справочник по искусству» указывает, что канон есть «совокупность правил создания художественных произведений определенного жанра и содержания, действующая на протяжении более или менее длительного исторического периода» [3, 278]. «Новая философская энциклопедия» [3, 207] во втором томе практически копирует определение канона, данное в словаре «Эстетика», которое гласит, что «канон − система правил, норм, господствующая в искусстве в какой-либо исторический период или в каком-либо художественном направлении и закрепляющая основные структурные закономерности конкретных видов искусства» [3, 137]. Близко по смыслу к этим определениям и то, которое мы находим во втором томе «Философской энциклопедии»: «Канон − в широком смысле слова означает твердо установленное, традиционное, общепринятое. В эстетике канон − совокупность законов и правил, которые являются нормой и образцом для всех художественных произведений данного рода» [3, 418]. Не сильно отличается от вышеуказанных и определение канона, приведенное В.В. Бычковым [3, 278]. Лишь Е.Г. Яковлев вкладывает в канон более фундаментальный смысл: «Канон исторически есть устойчивая система, регулирующая и организующая духовные структуры общественной жизни вообще, и религиозной и художественной в особенности» [7, 339]. Далее Яковлев указывает ту функцию канона, которую он исполнял в обществе на этапе его становления: «В искусстве и религии генетически канон возникает в процессе разрушения, распада целостного, универсального мифологического сознания. Здесь в каноне, общество стремится… сохранить целостность и устойчивость структуры данной формы сознания» [7, 339].
Существенное различие между художественным и религиозным каноном заключается в том, что если «художественный канон есть количественно-структурная модель…» [9, 15], то «религиозный канон есть догмат, пронизывающий не только количественные уровни, но и содержательные, то есть качественные. Поэтому религиозный канон не допускает отступления не только от построения формы, но и от содержательного начала» [7, 340].
Как мы видим, термин «канон» в значении эталона может относиться к широкой сфере деятельности человека, совсем не обязательно связанной с художественным творчеством. Конечно, случалось и так, что канон под воздействием новых тенденций, привнесенных самой жизнью, устаревал. Но если такое происходило, то на смену устаревшему канону приходил более совершенный канон. По словам К.М. Герасимовой, «канон прогрессивен до тех пор, пока он в состоянии выражать ведущую тенденцию культурного развития и не исчерпал себя в качестве самых авторитетных истин в области художественного мышления» [9, 101].
Рассмотрение канона в художественном творчестве − будь то широкое понимание канона как общей внутренней закономерности или узкое профессиональное фиксирование определенного ряда канонических признаков − неизбежно связано с определением эстетического идеала и соотношения характера рассматриваемого канона с этим идеалом. По мысли И.Ф. Муриана, приведенной в статье «Канон в художественной системе Боробудура», «художественный канон строится как неповторимое открытие совершенной гармонии, воплощающей высокую каноническую идею. Являясь образцом, каноническое произведение искусства тем не менее не допускает прямого повторения себя в других произведениях. Художественный канон демонстрирует лишь один из вариантов искомой гармонии, координаты которой заранее задает художественный идеал эпохи» [9, 143].
Необходимо также отметить, что роль канона в процессе исторического бытия искусства, как правило, двойственна. Будучи носителем определенного художественного мышления и соответствующей художественной практики, канон на структурно-конструктивном уровне выражал эстетический идеал той или иной эпохи, культуры, народа, художественного направления. В этом его продуктивная роль в истории культуры. Когда же со сменой культурно-исторических эпох менялись эстетический идеал и вся система художественного мышления, канон ушедшей эпохи становился тормозом в развитии искусства, мешал ему адекватно выражать духовно-практическую ситуацию своего времени. Это было отмечено Н.А. Иофаном в его статье «Становление протоканона в изобразительном искусстве Японии»: «Система канона обладает присущей развитой форме устойчивостью, а зачастую и инертностью, которая может восприниматься и как косность, а в период деградации канон, действительно, становится косным, превращаясь из творческого, прогрессивного начала в чисто охранительное» [9, 24]. В процессе культурно-исторического развития этот канон преодолевается новым творческим опытом.
Таким образом, можно сделать вывод, что канон – это предписание, требование следовать образцу, выработанному с позиций определенного мировоззрения и в определенных сообществах. Необходимо еще раз отметить такие важные свойства канона, как образцовость и императивность. Кроме этого, стоит сказать и об универсальности канона, отметив при этом, что эта универсальность не абсолютная, а относительная, ведь канон применим по большей части в тех сферах, где деятельность человека направлена на совершенствование чего-либо. В искусстве это совершенствование форм, а в религии канон направлен на совершенствование человека, его внутренних духовных устоев.
В структурном отношении в каноне присутствуют такие его элементы, как мировоззренческая основа, совокупность (система) художественных приемов, правил, норм, обеспечивающих высокий художественный результат (образцовость), наличие самого конкретного рукотворного образца, свидетельствующего о возможностях соответствующего канона. В приводившихся выше определениях канона в качестве определяющего признака берется тот или иной его структурный элемент, а не вся система в целом. Так, П. А. Флоренский и Н. С. Булгаков сосредотачивают внимание на мировоззренческой основе канона, А. Ф. Лосев, В. В. Бычков – на каноне как совокупности средств, «Большая советская энциклопедия» выводит на первый план наличие нормативного образца. Но важно отметить другое – канон принадлежит не только художественной практике прошлого. Он современен.
Необходимо также сказать и о том, что помимо основных, базовых характеристик, канон также имеет значительное количество характеристик как бы побочного плана. Так, в сфере религии существует понятие канонического права, где слово «канон» означает определенные дисциплинарные постановления. Соответственно, существует раздел канонической литературы. В музыкальном западном искусстве также существуют свои, музыкальные каноны, которые необходимы для написания и исполнения канонической музыки.
Список использованной литературы:
- Гатальская СМ Философия культуры — К, 2005
- Гончарук ТВ Культурология — Тернополь, 2004
- Гуревич ПС Культурология — М, 2002
- История мировой культуры — Ростов-на-Дону, 2000
- Кармин АС, Новикова ЕС Культурология — СПб, 2004
- Неретин С, Огурцов А Время культуры — СПб, 2000\
- Ромах О.В. Культурология. Теория культуры. М., 2006
- Философское понимание человека // материалы советских ученых к 18 Всемирному философскому конгрессу «». Великобритания, Брайтон, 21 –27 августа 1988г.) \ Отв. ред. Орлова Э.А. — М., 88).
- Шендрик АИ Теория культуры: Учебное пособие для вузов — М, 2002