Раздел: Теоретическая культурология
Ключевые слова:
культура, методология культуры, цивилизация, культурно-исторические типы, техника.
Аннотация:данная статья посвящена изучению культурологических теорий Данилевского, Тойнби и Шпенглера в контексте современной методологии культуры; выделены общие моменты изучения истории каждым вышеперечисленных авторов.
Текст статьи:
Изучение культурологических теорий Н. Я. Данилевского, А. Тойнби и О. Шпенглера на сегодняшний день является немаловажным моментом, особенно это связано с их культурологическими концепциями мировой историей. Каждый из них по-разному видел развитие мировой ситуации, но, тем не менее, они рассматривали историю, делая акценты на общих моментах. Например, на цивилизационном аспекте или культурном.
Славянофил Н.Я. Данилевский на основе естественной системы истории вывел принцип множественности автономных культурно-исторических типов, поставив их на место единого человечества, идею всемирной истории он заменил идеей параллельного развития различных культур [4].
Интересно Н.Я. Данилевский видит развитие культуры. Он, прекрасно разбирающийся в естественно-научных дисциплинах, рассматривает культурно-исторические типы, применяя биологические категории: рождение, созревание и смерть. Им соответствуют периоды жизни культурно-исторического типа – племенной период, период государственности и период цивилизации.
Данилевский не предполагал возможности циклического развития культурно-исторической составляющей мира. Для него эпохи «цветения» и «плодоношения», хронологически шедшие друг за другом, закачивались полным угасанием после окончания периода цивилизации.
Данилевский выстраивал учение в рамках четырехосновности культурно-исторического типа. «Четыре кита», лежащие фундаментом его концепции, это религиозная, нравственно-правовая, художественно-эстетическая и технико-экономическая основы.
Данилевский видел в том, что некогда развитые цивилизации вдруг переставали существовать, следующую ошибку: данные исторические типы были одноосновными. Например, в еврейском варианте доминировала религиозная основа, у античных греков ориентация была на создание художественных ценностей, в древнем Риме превалировало создание юридических норм и следование им.
Западно-европейский или как называет его Данилевский германо-романский тип – двухосновной, сочетающий в себе достижения экономики с техникой и искусства. Поскольку, как уже было сказано, Н.Я. Данилевский являлся сторонником славянофильского варианта развития России, то он полагал, что на смену германо-романскому, должен прийти славянский культурно-исторический тип, который окажется в состоянии «развить экономику и технику (пользуясь при этом достижениями своих предшественников) не в ущерб религии, искусству и нравственно-правовым ценностям и станет тем самым полноценным четырехосновным культурно-историческим типом». Эта концепция была им изложена в книге «Россия и Европа» (1869).
Мы видим, что исходным пунктом его теории стал отказ от традиционного рассмотрения исторического процесса как охватывающего все страны и народы мира единого эволюционного потока. Как истинный славянофил он не был согласен с точкой зрения, считающей современную европейскую цивилизацию и культуру вершиной развития. Тем более он не считал ее мерилом или эталоном, по которому должно оценивать культуру других народов. Кроме того, Данилевский отвергал европоцентристскую позицию, деления истории на древнюю, среднюю и новую. Хотя членение на подобные исторические отрезки весьма серьезно укоренились, более того, мы или пользуемся до сих пор: Средневековье, к примеру, или Новое время.
Данилевский рассматривал противостояние Европы и России на уровне ментальностей, используя примеры различий их исторического развития. Используя, таким образом, применяемый до сих пор, синхронический метод (кстати, и название его произведения «Россия и Европа», уже изначально предполагает данную методологию), состоящий совокупном анализе двух или нескольких культур. Он проводит адекватный сравнительный анализ, с учетом существующих взаимосвязей и возможных противоречий.
Данилевский выделяет, в первую очередь, этнографические отличия, т.е. когда изначальные племенные качества выражаются в особенностях психического строя народов. Второе отличие — наличие руководящего и направляющего высшего нравственного начала. Без учета данного аспекта, по мнению Данилевского не возможно плодотворное развитие цивилизации – основания не будет. Третий отличительный момент — ход и условия исторического воспитания народов.
Н.Я. Данилевский указывает на враждебность Европы, по отношению к славянам. Это он выводит из рассмотрения внутрихристианских противоречий. Великая Схизма в 1054 году разделила весь христианский мир на два «лагеря»: католиков и православных. Вспомним, хотя бы, Крестовый походы. Будем называть вещи своими именами, православных там не было. Это ли не пример агрессии. И хотя, в данном случае, славяне могли, исключительно случайно единично, «попасть по раздачу», т.к. Гроб Господень находится в некотором отдалении от русских земель, но показателен сам факт.
Данилевский выделял у европейцев в качестве базовой нравственной черты – насильственность, которая имела место уже на этническом уровне, как чрезмерно развитое чувство личности, индивидуальности, «по которому человек, им обладающий, ставит свой образ мыслей, свой интерес так высоко, что всякий иной образ мыслей, всякий иной интерес необходимо должен ему уступить, волею или неволею, как неравноправный ему»[2].
Говоря о связи с современной методологией, следует уделить внимание примеру, приводившемуся только что. Если исходит из данной позиции, предложенной Данилевским, то вполне логично можно проследить корни расизма и агрессивного шовинизма, которые до сих пор имеют место в культуре.
Вернемся к тем же Крестовым походам. Книга Маалуфа Амина «Крестовые походы глазами арабов» дает страшную картину тех разрушений, которые позволяли себе воины Христовы на Святой земле. «Франки захватили святой город /…/ 15 июля 1099 года после сорокадневной осады. Беглецы еще трепетали, когда говорили о падении города: они всматривались в пространство, как будто могли еще видеть этих светловолосых и тяжеловооруженных воинов, наводнивших улицы с мечами в руках, убивающих мужчин, женщин и детей, грабящих дома и мечети.
Через два дня, когда убийства прекратились, внутри городских стен не осталось ни одного живого мусульманина./…/ . Судьба евреев Иерусалима была не менее ужасной./…/ Когда часть городской стены /…/ рухнула, и светловолосые рыцари начали врываться на улицы, евреи впали в ужас. Повторяя древний обряд, вся община собралась для молитвы в главной синагоге. Франки забаррикадировали все выходы и накидали кучи дерева, какое только могли найти вокруг здания. Затем храм превратился в пылающий факел. Те, кто сумел выскользнуть, были убиты в соседних переулках. Остальные сгорели заживо [1].
А погромы рыцарей Креста в византийской столице нельзя назвать никак иначе, чем акт вандализма. Католическое воинство уничтожило веками накопленные культурные ценности. То, что было совершено в Константинополе крестоносцами, в будущем принесло большие проблемы. «Европе и христианству были нанесены раны, которые, как выяснилось со временем, оказались неизлечимыми», — написал английский историк Дж. Годфрей. Византийская столица так и не оправилась от последствий нашествия латинских крестоносцев.
Если говорить о протестантизме, то вполне достаточно обратиться к книге М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», чтобы понять, почему, будучи, практически ровесником Санкт-Петербургу, такая страна как США смогла получить колоссальный импульс к развитию. Может быть, для кого-то это покажется странным, но именно, религиозный фактор здесь сыграл немаловажную роль. Так что не зря Н.Я. Данилевский усматривал между менталитетом и религией глубинную связь, которая не могла не наложить определенный отпечаток на всю историю.
Идеи Данилевского некоторым образом повлияли на видение ситуации О. Шпенглером. Ставя в своей книге «Закат Европы» ряд вопросов, Освальд Шпенглер рассматривалу не только современное ему состояние мировой цивилизации, он видел ту проблематику, которая имела место в рамках всей мировой истории.
Американо-западноевропейскоая технизация – одна из серьезных проблем человечества, это говорил Шпенглер еще в начале ХХ столетия, оказывала воздействие на всю европейскую культуру, продуцируя кризис современности. Отношение человечества с техникой достаточно неоднозначно.
Несколько позже, отталкиваясь от идей Шпенглера, испанский философ культуролог Х. Ортега-и Гассет, писал: «небывалый рост техники сначала привел к ее возвышению над уровнем незамысловатого набора естественных человеческих актов (и это позволило человеку осознать ее во всей полноте), а затем, по мере дальнейшего стремительного технического развития, почти окончательно затемнил его первоначально ясное о ней представление. Другой характерной чертой, заставившей человека признать подлинность его собственной техники, был, <…> переход от простого орудия к машине, то есть к устройству, действующему автоматически. Машина отводит человеку, ремесленнику, последнюю роль. Теперь уже не орудие служит человеку, а наоборот: человек — придаток машины». Мы знаем, что «лень – двигатель прогресса», потому что техника уменьшает усилия человека, и, изменяя обстоятельства, улучшает его жизни, однако, и это отмечал еще О. Шпенглер, проблема техники в ее избыточности [6].
Впрочем, засилие техники – не единственный показатель упадка культуры. Дело в том, что он выводит из понятия культура понятие цивилизация. «Культура» по Шпенглеру — это сложившаяся в веках историко-культурная целостность. Выделяя в мировой истории восемь культур достигших зрелости, Шпенглер называет западноевропейскую «фаустовской». Все более ранние культуры, а именно, египетская, индийская, вавилонская, китайская, арабо-византийская, греко-римская и культура майи, завершили свой жизненный цикл, досконально исчерпав свои возможности.
То же ожидает и западноевропейскую культуру, потому что она достигла стадии, которую Шпенглер называл цивилизацией. Наступление эпохи цивилизации, по его мнению — это начало конца, причем конца для Западной Европы катастрофического, со всеми техногенными и экологическими катастрофами, а также войнами, с применением новейшего вооружения, которое ничего хорошего не сулит.
По мнению Н.В. Мотрошиловой: «Большое достоинство метода Шпенглера — воссоздание облика культуры в его целостности. То обстоятельство, что история и культура Шпенглером не дифференцируются, свидетельствует, разумеется, об игнорировании им специфики исторического, но не только. В учении Шпенглера совершенно очевидны попытки осуществления системного подхода к культуре в ее развитии»[3].
Рассмотрим позицию О. Шпенглера, с точки зрения современной культурологи, стремящейся использовать методы, могущие решать задачи комплексного уровня познания. И первое, что мы видим, так это наличие у ученого явственных черт структурного метода, которые выразившихся в его желании отказа от традиционного идеологически-смыслового, а также аксеологического подхода к явлениям культуры. Но не все так просто, Шпенглер, применяя феноменологический метод, «вынесения за скобки», как раз и рассматривает, как бы изнутри, зарождение культуры, причем, по его мнению, любая культура начиналась с музыки.
Более того, Шпенглер – новатор. Разработанные им принципы морфологического анализа — это метод, который сделал книгу «Закат Европы» исключительным явлением в исследовании культуры.
Обратимся к весьма популярному в современной культурологи семиотическому методу, который предполагает рассмотрение культуры как знаковой системы. Шпенглер не зря назвал западноевропейскую культуру «фаустовской», уже само это название предельно символично. Он обратился к Гете. Прасимвол — одно из центральных понятий шпенглеровской философии. По его мнению, он находится в основе каждого исторического культурного индивидуума и внутренне скрепляет его единство. Подобным образом, Шпенглер дает универсальное объяснение всей картины жизни и деятельности эпохи путем указания на один основной прасимвол, определивший у истоков культуры последующее ее развитие и расцвет. Выявление символического строя для Шпенглера – это, в первую очередь, своеобразный способ смысловой организации эпохи милинаризма (тысячелетнего периода).
Надо помнить, что при этом он неизменно отталкивается от своей оценки ситуации современной ему Европы. Если изначальным прасимволом в Китае является дорога (Путь — Дао), то символ западноевропейской культуры - ищущий, беспокойный дух «фаустовского» человека.
Концепции культуры и цивилизации английского мыслителя А.Тойнби («Постижение истории») является одной из наиболее значительных культурологических теорий начала -середины ХХ века. По его мнению, цивилизации как гигантские суперэтносы организуются религиями. Отсюда следует, что кризис цивилизации следует понимать как духовно — религиозный кризис.
Интересно, как интерпретирует Тойнби термин «цивилизация». Цивилизация у Тойнби, выступает в качестве основной единицы истории (это общество, состоящее из одного или множества государств, представляющее собой относительно независимый самобытный мир).
Цивилизации вступают между собой в неопределенные кие отношения, например, культурные, политические, экономические. Более того, существует определенная цивилизационная преемственность.
Собственно, А.Тойнби выделил тридцать семь цивилизаций, но, на самом деле, реально, можно назвать только семь: западную, православную, китайскую; дальневосточную (имеются в виду Корея и Япония); индуистскую; арабскую; иранскую.
Тойнби выстраивает своеобразные цепочки родственных связей. Приведем пример: минойская цивилизация (на о. Крит) — эллинская цивилизация -западная цивилизация. Или та же минойская цивилизация — эллинская цивилизация — православная цивилизация. Здесь мы можем проследить, существующую между ними, преемственность.
Базовым атрибутом цивилизации является ее способность к изменениям. Цивилизации существуют благодаря мимесису, с помощью которого, резко происходит распространение обновленных ценностей и норм. Если запустить данный механизм социального подражания то скорость социальных изменений (мутации ) можно сравнить, с поведением в толпе [7].
Рассмотрим, что по этому поводу говорил Густав Лебон. Он считал, что толпа – это не собрание индивидов. Она представляет собой единое образование, по принципу единого существа, которое наделено своей коллективной душой. В толпе нет тех качеств, которые есть у людей, составляющие ее, как данность. Так в толпе человек обезличивается, а толпа приобретает особые специфические черты. Толпа анонимна, следовательно, человек не чувствует ответственности за совершенное в толпе, потому что инстинкты начинают доминировать над разумом. В толпе любое чувство заразительно, соответственно, своё поведение человек не контролирует, а ведет себя не характерным для него образом. В такой момент он способен принести в жертву свои личные интересы интересам толпы. Происходит парализация сознания, человек становится рабом бессознательной деятельности, т.е. действует автоматически. Особое внимание следует уделить внушению, ибо пребывание в толпе, соответствует гипнотическому состоянию. По мнению Лебона, человек в толпе возвращается к состоянию варвара, который был существом инстинктивным [5].
По тому же принципу происходят цивилизационные изменения,не всегда можно предугадать, в какую сторону будут направлены изменения в «плюс» или в «минус». И здесь, как и в толпе, необходима роль лидера. Но лидер толпы и лидер цивилизации несколько отличаются, хотя бы по мощи воздействия, например, Будда Шакьямуни, Иисус Христос, Пророк Мухаммед. Иногда, конечно, это может быть и совокупный лидер. Но только наличие в социуме творческой личности, является необходимо достаточным фактором для зарождения процесса. В этом случае общество раскалывается на две взаимодействующие части: на творческое, несущее в себе потенциал меньшинство и основную инертную массу.
Однако должен быть еще и первопринцип, иначе как все это будет работать? И здесь у А. Тойнби возникает концепции Вызова-и-Ответа -закономерность, определяющая развитие цивилизации. И здесь нет предопределения, как и, собственно, во всей истории. Но Вызов дает сама историческая ситуация, в крайнем случае, роль вызова могут сыграть и природные факторы. Решение поставленной проблемы есть Ответ, который и выводит социум на иной уровень развития. В случае, если Ответ не адекватен, то у цивилизации начинаются проблемы.
Фундаментальной установкой Тойнби является культурологический плюрализм, убеждение в многообразии форм социальной организации человечества. Каждая из них, по Тойнби, имеет своеобразную систему ценностей, вокруг которых складывается жизнь людей — от самых грубых ее проявлений до высочайших взлетов творческого воображения. До него аналогичные выводы делали русские философ Н.Я. Данилевский и О. Шпенглер [8].
Мы видим, насколько взаимосвязаны, казалось бы, разноплановые историко-культурологические теории. А поскольку в основе любой научной методологии лежит принцип историзма, состоящий в том, что все явления, события, факты культурного процесса нужно рассматривать в контексте того исторического времени, тех условий (социальных, экономических, политических, нравственно — психологических и др.), в которых они происходили. Т.е. в контексте истории, то в контексте современной методологии культуры концепции Данилевского, Шпенглера и Тойнби вполне рабочие и востребованы.
Список литературы
- Амин М. Крестовые походы глазами арабов. Пер. с фр. Лащук И.Л. – М.: Латтес, 2006. – 189 с.
- Данилевский Н.Я. Россия и Европа. – М.: Delibri, 2015. – 768 с.
- История философии: Запад-Россия-Восток. Кн. 3.под. ред. Н.В. Мотрошиловой. – М.: Академический проект, 2012. – 448 с.
- Камкин А.К. Сравнительный анализ культурологических концепций Н.Я. Данилевского и О. Шпенглера и их значение для современности. Автореферат дисс. канд. филос. наук. – М.: МГЛУ, 1994.
- Лебон Г. Психология народов и масс. – М.: Академический Проект, 2015. – 240 с.
- Ортега- и-Гассет Х. Избранные труды: Размышления о технике. – М.: Весь Мир, 1997. – с. 164 – 232 с.
- Пятилетова Л. В., Зорихина Е. М. Культурологиче- ская концепция А. Тойнби: новые грани прочте- ния // Концепт. – 2013. – № 12 (декабрь). – ART 13258. – 0,6 п. л. – URL: http://e-koncept.ru/2013/13258.htm.
- 8. Современная западная философия. Энциклопедический словарь / Под. ред. О. Хеффе, В.С. Малахова, В.П. Филатова, при участии Т.А. Дмитриева. М., 2009, с. 337-338.