Раздел: Прикладная культурология
Ключевые слова:
живопись, авангард, кэш культуры, традиционализм, мейнстрим культуры, ишкурай.
Аннотация:Во второй части рассмотрена современная башкирская живопись в контексте ее культуры. Утверждается, что данный вид искусства является ее авангардом. Указывается на разрыв между ними: современная живопись оказалась в кэше башкирской культуры. Показано что обращение к традиции является мейнстримом современной культуры, что ведет к восстановлению изжившей себя архаики. Показаны феномены проявления «первобытности» и их причины, коренящиеся в характере отдельных слоев общества. На примере ишкурая (музыкального инструмента), показано как такой мейнстрим оказал негативное влияние на развитие национального искусства.
Текст статьи:
II. Мейнстрим
На обратном пути после завершения осмотра экспозиции я позвонил Д. Ишемгулову, поблагодарив его за приглашение на эту выставку, но главное за то, что на этой выставке открыл для себя новое имя – Александра Заярнюка. Как выяснилось, они хорошо друг друга знают и более того, они земляки – оба выходцы из Хайбуллинского района РБ, хотя один живет в Уфе, а другой в Бирске.
Несмотря на то что, по своему стилю, это два совершенно разных художника, живопись, которую они представляют, специалисты называют «модернизмом» или «авангардной». Последний термин означающий «передовой отряд» точнее передает суть позиции этой статьи. Современная башкирская живопись является авангардом своей культуры. Почему? Всем нам хорошо известно, что башкирские художники, если брать их в целом – сильнейшие в России. Так это или нет на самом деле – утверждать не берусь. Важен сам факт, что такое мыслимо и мы можем спокойно позволить себе высказывать подобного рода утверждения. Но, я например, никогда не слышал, а если и услышу, то восприму с большой настороженностью, что взятые в целом все башкирские музыканты, певцы, писатели, артисты всевозможных театров, кинематографисты и т.п. сильнейшие в России.
Исключение составляет разве что коллектив Башкирского государственного ансамбля народного танца. В середине 90-х годов, в ходе разговора с одним знакомым балетмейстером я узнал, что в СССР было всего три коллектива такого уровня: русского танца под управлением И. Моисеева, грузинского и башкирского. Причем он объяснил также, что новаторского (авангардного) сделал Файзи Гаскаров (создатель этого ансамбля); сейчас уже точно не вспомню, но что-то связанное с театрализованностью представления. Однако, в последний раз, когда я видел их выступление, это был уровень районного Дома культуры. Поговаривали, что, скорее всего это был не основной состав. Если и так, то в Башкирии такой номер не пройдет. Вторым составом надо выступать где-нибудь за пределами РБ, там, где зритель в отношении башкирского танца не такой искушенный; интерес к танцу у башкир практически врожденный, ибо они впитывают его уже с молоком матери.
Работая в НИИ Академии наук РБ, я занимался исследованием кадрового потенциала науки, и могу смело утверждать: научный потенциал РБ (численность, финансирование) на голову ниже, чем в соседних регионах, таких как Челябинская область или Татария [5]. Таким образом, становится понятно, кто стоит в авангарде башкирской культуры.
Возникают вопросы: Почему только художники? Чего не хватает нашим музыкантам? А что же тогда представляет собой вся наша культура в целом? Но самое главное: что станет с живописью, если она вдруг решит «догнать» свою культуру и … опустится до ее уровня?! Последнее больше всего настораживает, ибо есть веские основания полагать, что все идет к этому.
Почему нас всегда радуют выставки подобные рассмотренной выше и в то же время, нельзя без сожаления смотреть очередное башкирское музыкальное шоу типа «Хрустальный соловей» или видеоклипы с деревенскими гусями?
Башкирская живопись не увязла в так называемой «национальной традиции», она изначально оказалась свободной, и поэтому интегрированной с общей для нее русской культурой, а через нее и мировой. Художники республики рассматривают свое творчество в контексте лучших мастеров мирового уровня. А могут ли позволить себе такое, например, башкирские кураисты? При этом нужно сознательно отойти от таких видов искусства как например литература, т.е. тех форм, которые связаны с языком, ибо он создает определенные барьеры; если человек знает только один свой родной язык и не владеет в совершенстве иностранным, то литература других народов никак не сможет на него повлиять; у музыкантов и художников нет такого барьера. Почему же художники оказались восприимчивыми к лучшим образцам своего искусства, а музыканты нет?
Лет 15 назад мне поручили прочитать кандидатскую диссертацию по философии и выступить на заседании кафедры. Почему-то посчитали что я тот, кому в какой-то степени близка или во всяком случае будет понятна тема исследования, и к тому же, как оказалось, аспирант моя землячка. Тема исследования была связана с выявлением характерных черт башкирского народа по произведениям башкирских писателей (которые, по всей видимости, никто на кафедре не читал). Среди прочего, в этой работе приводился известный анекдот, о том, как три черта в аду делятся своими впечатлениями. Первый говорит, что у него очень тяжелая работа, евреи, которые варятся в его котле очень настырные, вначале все выталкивают одного, он вылезает и тут же вытаскивает за собой оставшихся; второй, говорит – терпимо, в его котле русские, правда нет-нет да по одиночке убегают; третий говорит, что он вообще ничего не делает, только отдыхает, т.к. у него башкиры, если даже один и попытается вылезти, то оставшиеся тут же стащат его назад.
Естественно, удивил не сам анекдот, а то, что он стал предметом научного анализа. Не заостряя особого внимания, исследование все же показало, что этот анекдот является «айсбергом». Откуда у некоторых представителей нашего народа появилась такая черта – заниматься уничтожением своих более «продвинутых» представителей? Наверно самый удачный ответ, дает работа «Восстание масс» (1930) испанского философа Х. Ортега-и-Гассета. Когда ключевые позиции в обществе оказываются в руках «средних людей», т.е. посредственностей, тех, кто ничем не выделяется среди других, лидерами которых выступают, согласно философу «узкие специалисты», то они начинают усреднять все вокруг себя. «… а это тяжелый случай, – пишет философ, – и означает он, что данный господин к любому делу, в котором не смыслит, подойдет не как невежда, но с дерзкой самонадеянностью человека, знающего себе цену. И действительно, специалист именно так и поступает. В политике, в искусстве, в общественных и других науках он способен выказать первобытное невежество, но выкажет он его веско, самоуверенно и – самое парадоксальное – ни во что не ставя специалистов» [9, с. 108]. Поэтому те, кто чем-то выделяется из этой толпы, т.е. массы, подвергаются «специалистами» поруганию и гонению.
Башкирские художники не оказались сегрегированными по этническому признаку и были вынуждены работать на равных с русскими, татарами и другими народами, а поднявшись, они окрепли и пока твердо стоят на своих ногах. Их мышление не могут ограничить доморощенные «теоретики», общий уровень которых не превышает типично «деревенского» стандарта. Гипотетически можно говорить о существовании связи между Art-Ufa и скажем Art-New-York; иначе говоря, в самосознании наших художников не существует барьера между этими площадками. К сожалению даже трудно представить в этой роли вокальный конкурс «Хрустальный соловей». Конечно, могут возразить, дескать, башкирские кураисты гастролируют по всему миру, и везде их принимают на ура. Однако это то «ура», которое выкрикивают в цирке, например, медведю, едущему на велосипеде. Мы слышим возгласы «ура», смотрите – нас показали в передаче «Клуб кинопутешественников» как мы занимаемся бортничеством. Смотрите, мы поднялись еще выше, на американский уровень – теперь башкир показывают передаче «Дикая природа». Но в качестве кого? В первом случае – как сохранившийся в России первобытный народ, а во втором, даже подумать страшно, нас, людей (!) показывают в передаче «в мире животных». В цикле «Дикая природа России» американцы показали как на Урале, в заповеднике Шульган-таш коренное население и медведи лазят по деревьям, добывая себе мед.
Курай – инструмент, который традиционно изготовляли пастухи и играли; по определению – это пастуший инструмент. Имея всего 5 отверстий он позволяет извлечь 5 нот. Однако обыкновенный народный звукоряд, как всем известно, требует гамму из 7 нот (до, ре, ми…); но все же, полноценная октава требует еще диезов и бемолей и состоит из 12 нот. Можно ли от пастушьего перейти к более совершенному музыкальному инструменту? В чем проблема, в отсутствии редких талантов способных сделать это или, наоборот, в наличии целого класса людей, нежелающих и активно противодействующих этому? Что может случиться плохого, если на курае будет не 5, а 12 отверстий? Нам говорят: мы потеряем свое лицо! Да, мы его потеряем, но какое? Первобытное… Башкирские художники в силу исторически сложившихся обстоятельств были вынуждены потерять его (у них его просто не было!), а музыканты нет.
О двух представителях Хайбуллинского района РБ, уже было сказано. А третий их представитель, единственный кураист окончивший консерваторию (г. Алма-Ата) – Ишмурат Ильбаков, все же сделал этот уникальный инструмент (названный народом «ишкурай», что в переводе с башкирского означает «второй курай»), затем запатентовал его и наконец выступил с ним на своем сольном концерте в большом зале Башкирской государственной филармонии. Наряду с традиционной башкирской музыкой, построенной исключительно на пентатонике, зазвучали также и бессмертные произведения мировой культуры. После того как отзвучала Ave Maria (лат. Радуйся, Мария) Ф. Шуберта, зал долго не мог прийти в себя, а затем взорвался аплодисментами. Но сколько еще было сломано копий в печати и баталиях на ТВ, на русском и башкирском языках. Однако фундаментальный научный труд «Башкортостан: Краткая энциклопедия» (1996) поставил все точки над «i», поместив в статью «Курай» следующее: «В 90-е гг. появился реконструир. хроматический К. из металла, изготовленный мастером-кураистом И. Ильбаковым. Этот К. имеет 14–15 отверстий с системой клапанов, дающих возможность извлечения хроматического звукоряда. Диапазон от фа-диез малой октавы до си-бемоль третьей октавы» [7, c. 358]. Эта цитата была использована в качестве эпиграфа к моей статье «Все прекрасное также трудно, как и редко. Ишкурай в контексте современной культуры» опубликованной в республиканском еженедельнике «Истоки» [1]. В статье было сделано замечание о скромном, не энциклопедическом характере этого описания. Дело в том, что история «ишкурая» началась не с И. Ильбакова. В 1941 г. в Управление по делам искусства при Совнаркоме БАССР поступило письмо за подписью крупнейшего советского музыковеда, фольклориста, заведующего теоретическим отделом музыкальной секции государственной академии художественных наук – В. М. Беляева (1888–1968). Ему принадлежит первая систематизация народных инструментов СССР. Поводом для написания письма в адрес руководства республики послужила идея – реконструкции башкирского курая. После этого было сделано несколько попыток и все оказались неудачными. Потихоньку идея осталась заброшенной. И вот появился мастер-кураист И. Ильбаков. Тогда казалось, что благодаря совместным усилиям, один все же был вытолкнут из «первобытного котла».
В более широком плане это означало, что у башкирской культуры есть потенциал, и она не будет вечно оставаться со своим «первобытным» лицом. Здесь не будет пояснения о том, что подразумевается под «первобытностью», т.к. об этом же говорилось ранее, имеются соответствующие публикации [2], [3], [4].
«Котел» был не страшен, поскольку один выбрался и теперь он поможет это сделать другим. Через десять лет вышел 3-й том (буквы З – К) 7-митомника «Энциклопедия Башкортостана» (2007). Как вы думаете, сколько строк этому, поистине эпохальному событию для башкирской культуры, посветила «полная» энциклопедия? Правильно: прямо как по анекдоту – ни одной; в той же статье «Курай», написанной все тем же автором (А.М. Кубагушевым), где перечисляются фамилии наиболее известных кураистов, не оказалось даже фамилии И. Ильбакова [6, c. 240].
Можно ли назвать энциклопедию «краткой», если опубликованные в ней материалы отсутствуют в «полной»?! Налицо две разные энциклопедии, два противоположных взгляда на историю и культуру. Памятуя о башкирском «айсберге», зная с какими неимоверными сложностями сопровождалось издание первой энциклопедии, думается что большинство согласится с тем, что: Рашид Шакур, идейный вдохновитель и организатор, главный редактор издания краткой энциклопедии, действительно достоин самого глубокого уважения.
Но какое все это имеет отношение к изобразительному искусству? Да, башкирские кураисты далеко не художники. Слушая рассказ одного из них (башкира с немецким отчеством, как он любит шутливо себя называть), о том, что центр изобразительного искусства давно переместился из Европы в США и что представляют из себя современные галереи Нью-Йорка… можно невольно осознать свою провинциальность и даже некую убогость.
Сегодня башкирская живопись является авангардом своей культуры. Но культура-то эта, по большей части, обращена в сторону … «первобытности». Возможно ли такое сочетание? Гармонируют ли они друг с другом? Думаю, что нет. Тренд в сторону «первобытности» набирает силу, это уже мейнстрим (англ. mainstream – основное течение) и его давление на башкирских художников дает о себе знать. Культура не стоит на одном месте; она периодически «обновляется» и становится все более и более, как учтиво говорят – «традиционной». Разве могут художники быть против этого? Разве они не должны быть в авангарде того процесса? Быть в авангарде ради самого авангарда?! Нет. Сегодня живопись – последний бастион, это своего рода кэш башкирской культуры, дизайн которой уже поменялся на «традиционный». При этом создается впечатление, что последний термин трактуется не всеми одинаково, например ему пытаются придать значение как «исконно национального» и, следовательно, чего-то «уникального». Однако в искусствоведении термины «традиционное искусство» и «первобытное искусство» рассматриваются практически как синонимы; поэтому оно не является уникальным и здесь нечем гордится; такое искусство было присуще всем народам. Этот феномен был предметом специального анализа отечественного искусствоведа Виля Мириманова в его монографии «Первобытное и традиционное искусство». Вот как он определяет это искусство: «Традиционное искусство – искусство, существующее на низших этапах развития у всех нардов и сохраняющее тесную преемственность во всех основных аспектах (функции, виды, жанры, образы и т.д.). Его отличительные особенности: непрофессиональный и вне личный характер творчества, насыщенность мифологической символикой, неразрывная связь во всем с религиозно-культовым комплексом» [8, с. 311] . Оденет ли современный художник эту маску «присущую низшим этапам развития»?
Какой цветовой тон преобладает на выставке ART-UFA 2015? Бледно-желто-зеленый. Ему соответствуют около 5–7 % работ. Это не мало, ибо достаточно чтобы создать партию и иметь теплое местечко в парламенте. На выставке преобладает не яркий желтый, напоенный жарким летним солнцем и не сочно зеленый цвет листвы деревьев как, например, в работах «Сицилия. Таормина» (2014) и «Тропея. Италия» (2014) кисти А. Заярнюка.
Заярнюк А.Н. Сицилия. Таормина. (2014); холст, масло.
Заярнюк А.Н. Тропея. Италия. (2014); холст, масло.
Нет. Это не яркий и сочный, а бледный желчно-ядовитый цвет. Это не цвет «Сары бия» (желтая кобыла) который вдохновлял М. Назарова и Д. Ишемгулова; это «саргайган улэн» – цвет жухлой травы, ностальгии и уныния. В доброй половине этих работ ровным счетом ничего нет, их авторам нечего сказать. Зато эти конформистские работы в русле мейнстрима башкирской культуры. Да они в растерянности, потому что поток, в который они вошли пока не приносит им дивидендов. Но это пока… Наступит день когда, откровенно говоря, желто-зеленые «сопли» размазанные по полотну и войлочные кибитки станут эталоном для башкирского изобразительного искусства.
Первый раз, увидев юрту изображенную на картине, я был сильно удивлен. Сидя в мастерской я спросил автора: зачем ты это сделал? Ты разве не знаешь, теперь это наш мейнстрим, с помощью наших ученых мужей я развиваю традицию, которая была прервана. А в чем жил твой отец? В сосновом срубе. А дед, прадед? Тоже. Сколько лет твоей деревне? Лет 300. Это значит, что более десяти поколений назад, твои, мои, наши предки выбрали для своего проживания деревянный дом – Йорт. Как настоящие мужчины, они закладывали каменный фундамент, валили лес, взваливали его на свои сильные плечи и затем поднимали высоко вверх. И это они передавали из поколения в поколение, на протяжении последних 300 лет. Поставив в центре своей работы войлочную кибитку, ты восстановил не историческую справедливость, а плюнул на выбор, сделанный нашими предками; как флюгер, пытаясь держать нос по ветру, своим «творчеством» ты оскорбляешь путь и дело наших Отцов. Разве ты не знаешь, что человека, выдающего за реальность то, чего он сам воочию не видел, называют не Художником, а лжесвидетелем.
Что мог сказать в ответ, автор картины – широко известный в Башкирии художник? Он же рассказал следующее. Лет 20 назад, в его районе, сильный паводок разрушил дамбу тирлянского водохранилища (Белорецкий р-н РБ) и потоки воды уничтожили несколько аулов. Приехавшие из Уфы «спасатели», воспользовавшись ситуацией, попытались расселить (загнать?) пострадавшее население … в войлочные кибитки. Люди, будучи лишенными крова над головой, все равно наотрез отказались жить в них и предпочли военные палатки.
Художник не пошел на поводу своих эмоций, он сохранил спокойствие и как следствие – ясность ума. А это значит, что среди башкирских художников есть и по настоящему мудрые люди.
Художники авангардисты – именно они, а не те конъюнктурщики, кто причисляет себя к хранителям «традиции», сегодня остаются подлинными носителями духа своего народа – народа некогда ставшего авангардом и открывших новую страницу в истории России.
В начале ХХ века Российская империя стала Федерацией. Почему? Потому что среди сотен народов населявших Россию, нашелся один, который отстаивая свое право на свободу, взяв в руки оружие, встал и объявил о своей государственной автономии; огромная, загнивающая империя с многовековой историей зашаталась и облегченно вздохнув – рухнула. Это сделали наши предки; их авангардизм – наш мейнстрим и национальная традиция.
Список литературы
1. Абдуллин А. Р. Все прекрасное также трудно, как и редко. Ишкурай в контексте современной культуры // Истоки, 2000. № 24.
2. Абдуллин А.Р. Время первобытного современника // Приоритеты социальной идентичности: история и современность: Материалы межрегиональной научно-практической конференции молодых ученых. – Уфа: РИО РУНМЦ МО РБ, 2009. С. 6–7.
3. Абдуллин А.Р. Традиционный ответ на вызов истории. Вызов (Часть I) // Аналитика культурологии. 2015. № 1(31). [Электронный ресурс]. Режим доступа: /journal/archive/item/1991-i.html — (дата обращения: 11.04.2015).
4. Абдуллин А.Р. Традиционный ответ на вызов истории. Ответ (Часть II) // Аналитика культурологии. 2015. № 1(31). [Электронный ресурс]. Режим доступа: /journal/archive/item/1990-ii.html — (дата обращения: 11.04.2015).
5. Абдуллин А.Р., Казакбаева Г.М. Динамика статистических показателей науки региона: метод оценки и пример реализации // Вестник ВЭГУ. 2013. №4 (66). С.225–234.
6. Башкирская энциклопедия. В 7 т. Т.3. З-К // Гл. ред. М.А. Ильгамов. – Уфа: Башк. энцикл., 2007. 672 с.
7. Башкортостан: Крат. энцикл.// Гл. ред. Р. З. Шакуров. – Уфа: Башк. энцикл., 1996. 672 с.
8. Мириманов В. Б. Первобытное и традиционное искусство. – М.: Искусство, 1973. 328 с.
9. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Избранные труды. – М.: Весь мир, 1997. С. 43–163.