Автор(ы) статьи: Мостицкая Наталья Дмитриевна, Кандидат культурологии, доцент, Доцент кафедры культурологии и международного культурного сотрудничества МГИК, e-mail:mozt@rambler.ru
Раздел: Социальная культурология
Ключевые слова:

праздник, семиотическое коммуникативное пространство, культурная идентичность личности.

Аннотация:

В статье рассматривается специфика идентификационных процессов в культуре на примере праздничных технологий. Праздник рассматривается как семиотическое коммуникативное пространство, в структуре которого осуществляется моделирование идентификационных ролей в целостной системе восприятия опыта, знания и символической интерпретации картины мира. Проводя анализ феномена праздника - на примере изучения событий празднования 9 мая 2015 года, автор раскрывает специфику семиотического коммуникативного пространства праздника, включающего знаковую атрибутику, обрядовые действия. Эти структурные элементы праздничной семиосферы позволяют, по утверждению автора, создать условия для осуществления идентификационных процессов.

Текст статьи:

Наибольший интерес при исследовании феномена праздничной культуры направлен на изучение конструктивных элементов праздничного обряда как технологических шагов процесса идентификации личности. Для раскрытия этой проблемы рассмотрим сущностные основы процесса культурной идентификации, сопоставив её с понятием идентичность, и проанализируем основные элементы праздника в аспекте его идентификационной роли.

Культурная идентичность как научная проблема

 

Как показывает компаративный анализ, понятие «идентичность» рассматривается  представителями различных наук: социологии, философии, психологии и т.д. В связи с этим налицо многообразие подходов к определению термина, более того, в каждом исследовании все значительнее усложняется терминологическая интерпретация значения данной категории. Особенно подробно сложность использования термина отражена в работах В.С.Малахова[i], А.В. Микляевой, П.В. Румянцевой[ii]. Прежде всего исследователи указывают на глубины исторического развития проблемы, которую еще в античности рассматривал Аристотель как характеристику бытия или его «всеобщность». В современном социальном знании проблемами идентичности активно интересовались Д. Мид и Ч. Кули, полагая, что идентичность формируется в процессе «социальной интеракции» под воздействием представлений о ней других людей, то есть — в коммуникативном пространстве культуры. Именно благодаря наличию «Другого» индивид изменяет свое символическое пространство, в котором он корректирует свои социальные идентификаторы. Интересный психологический аспект представлен в работах Лакана (Lacan, 1949), который предлагает рассматривать процесс формирования индивидуальности как возможного целого. Автор указывает на механизм «трансцендентального единства апперцепции» (отождествления себя с объектом), который по мере взросления замещается символическим опосредованием своих влечений. Осмысливая этот механизм, Эриксон[iii] в научную терминологию уже вводит сам термин «идентичность». Ученого интересовал феномен переживания индивидом целостности личности — «длящееся внутреннее равенство с собой» или состояние самоотождествления. Он при этом совокупность процессов и механизмов, ведущих к достижению данного состояния, называет идентификацией[iv]. Таким образом, идентификация это в некоторой степени моделирование процесса идентичности. А идентичность по Э. Эриксону может быть рассмотрена в динамике постоянных изменений непосредственно связанных с возможностью построения собственного жизненного хронотопа в категориях: прошлое-настоящее-будущее, которые постоянно корректируются условиями изменяющейся жизненной ситуации. Э. Эриксон использует диалектический подход, предлагая рассмотрение идентичности как соотношение постоянства и непрерывной динамики. Здесь важно еще отметить, что на этапе этимологического разбора понятия идентичности исследователи выделяют «iten» («в высшей степени сходный», «тот же самый», «аналогичный») и «ipse» («самость»). Таким образом становятся очевидными наличие двух смыслов внутри термина: устойчивость — изменчивость во времени и тожественность самому себе — инаковость.

Возвращаясь к моделированию процесса идентификации, отметим обязательность наличия условий для диалектического взаимодействия субъектов в рамках этой модели — подобно ритмической пульсации жизненной среды. Так, представители символического интерракционизма рассматривают идентичность как процесс проявления активности личности при взаимодействии с другими людьми. Эта активность может быть представлена в виде процесса идентификации, под которым понимается определение себя через членство в социальной группе. При этом, по мнению Курта Левина[v], ощущение групповой идентификации позволяет сохранить ощущение внутреннего благополучия или защищенности (безопасности). Разрабатывая концепцию психосоциальной идентичности, Э. Эриксон предложил в качестве опосредующего инструмента идентификации рассматривать идеологию как систематизированную совокупность идей и идеалов. Другой инструмент идентификации предлагает Дж. Мид, вводя понятие «обобщенный другой», отмечая  необходимость социального взаимодействия.

В рамках когнитивного подхода (Tajfel H.) вырабатываются следующие механизмы идентификации: категоризация (построение образа «Я» внутри группы) и деперсонализация (построение образа «Мы»). Усложнение исследователями этой структуры позволяет так же обозначить «этапы самокатегоризации» и «социального сравнения», позволяющие раскрыть механизм идентификации в последовательности: проецирование свойств личности на социальную группу (отдельные виды социальной идентичности преобладают над целостным ощущением «Я»); построение новых когнитивных связей с различными социальными группами; интеграция социальной идентичности в процессе разрешения противоречий между различными характеристиками «Я»[vi]. При этом надо отметить, что важной составляющей в реализации данных механизмов является эмоциональная сфера как критерий стремления «Я» к положительной самооценке. Таким образом, позволительно рассмотреть некоторые аспекты идентификационного процесса с точки зрения механизмов идентификации, в частности, как инструмент – механизм идеологии, предполагающий принятие духовных ценностей группы. В то же время духовные связи, позволяющие моделировать процесс идеалообразования в культуре, рассматривается в исследованиях (Д.В. Пивоваров) в виде трех форм духовности: эгоцентрическая, социоцентрическая и космоцентрическая[vii].

Сам процесс идентификации трактуется, как глубинная потребность человека быть частью какой-то социальной группы. В то же время, именно категория «духовность» позволяет описать эту глубинную потребность, поскольку свидетельствует о формировании связей, скрепляющих людей или формирующих своеобразное идентификационное поле (Курт Левин). Этот механизм духовного движения выполняет также функцию защиты через уподобление человека объекту. Следуя концепции символического интерракционизма, отметим, что человек конструирует свою семиотическую реальность как призму, благодаря которой воспринимает окружающий мир. Условно назовем ее «коммуникативным семиотическим пространством», в поле которого и совершается диалектический процесс идентификации личности, а также рождается когнитивное осознание целостности бытия. Так, согласно В.А. Ремизову, целостность, понимаемая как гармония, конструируется «с целью преодоления противоречий, которые рождаются из многомерности всего сущего»[viii]. То есть в  семиотическом пространстве снимаются противоречия, возникающие в процессе идентификации на этапе  категоризации. При этом человек воспринимает мир как поток персонализированных образцов, посредством отождествления с ними и формирует свой индивидуальный образ. Отождествление себя осуществляется в процессе интериоризации полученного на практике знания и экстраполяции этого знания на более широкую реальность посредством зафиксированного в символически-знаковой структуре опыта. X -Г Гадамер считает, что символ обладает метафизической подосновой, и он обязательно предполагает «связь видимого и невидимого»[ix]. Амбивалентность личности как духовно-телесного существа снимается в процессе символизации. Именно символотворчество позволяет человеку в знаково-символической форме снять противоречие между реальным и идеальным, а поэтому, можно сказать, что это и есть процесс гармонизации личности в пространстве семиосферы культуры[x], который выступает итогом идентификационных процессов и их главной целью. Таким образом, рассматриваемый механизм идентификации как способ отождествления себя с миром посредством конструирования знаково-символического пространства, непосредственно в пределе своего развития позволяет обеспечить процесс формирования целостной личности.

Если рассматривать процесс идентификации в культуре как приобщение к определенным ценностям, то направления, и характеристики идентификации как процесса, позволительно сгруппировать по следующим векторам: стремление быть частью группы или уподобить себя какому-то образцу, представителю группы (непосредственно связано с социоцентрическими ценностями); приписывание своих качеств другим объектам (близко характеризует эгоцентрические ценности, поскольку благодаря этому процессу отождествления человек выражает собственное личностное «ядро», вырабатывает представление о себе, при этом «другие», вступая в коммуникативно символическую связь с человеком, отражают ему его же характерные признаки, что подтвердили исследователи символического интерракционизма);  уподобление объекту, вызывающему страх, как «объекту поклонения» (непосредственно связано с познанием космоцентрических ценностей). Э. Фромм[xi] Таким образом, процесс идентификации можно рассматривать как диалектический процесс, отраженный в символическом языковом пространстве традиционных образцов культур, каковым, в частности и является праздник.

Праздник как феномен культуры

Рассматривая функции праздника, в первую очередь, надо выделить его коммуникативную специфику, заключающуюся в конструировании семиотического коммуникативного пространства, в рамках которого осуществляется возможность снятия противоположностей реального и идеального пространств языка. Знаки и символы указывают на пространство идеального, в частности, раскрываемого как историческая память о том или ином событии.  Праздник как «пустой», «порожний» здесь может быть трактован и как качественная характеристика «пустоты» духовного идеального пространства, которое нельзя измерить пространственно-временными координатами и не познать эмпирическим путем. Именно это духовное «пустое» пространство замещается символикой, посредством которой устроители праздника моделируют процесс идентификации. Отметим, что в праздничном процессе учитываются все три вектора духовности. Тем самым обеспечивается связь человека с социумом, космосом и собственным «Я». В этом случае праздник выступает своеобразной «визитной карточкой» для определенной социальной группы, которая сплотилась относительной той или иной иерархической системы ценностей (космо-социо-эго структурированной), виртуально символически представленной в ритуально-обрядовом конструкте праздника.

Моделирование праздничного события необходимо для актуализации идентификационных процессов и консолидации всех людей в рамках определенного сообщества или идеологической системы. В то же время,  отказ человека от празднования свидетельствует о его жизненном выборе по отношению к данной системе ценностей. Он либо приемлет ее, тогда участвует в праздничных торжествах, проходя процесс идентификации, либо не приемлет, тогда он отказывается от праздничной традиции данной культуры и символической праздничной коммуникации. Это влечет за собой постепенное изменение идентичности по отношению к ценностям данной культуры, поскольку происходит процесс замещения одного символически коммуникативного пространства другим, представленным обновленной формой праздничной традиции, ориентированной на иную культуру и ценности.

Праздник Дня Победы русского народа в Великой Отечественной войне

Современные процессы идентификации зачастую моделируются идеологами культуры посредством создания праздничных событий, поскольку именно праздник наиболее системно объединяет — чувственную и символическую коммуникацию. В частности, для России в 2015 году наиболее таким ярким событием оказалось торжество, посвященное празднованию 70-летия со дня победы СССР над Фашистской Германией. Рассмотрим это праздничное событие как символическое коммуникативное пространство. Большой резонанс в мировом информационном поле получил Парад на Красной площади и социальная акция — торжественное шествие «Бессмертного полка». Идея акции «Бессмертный полк» заключалась в том, чтобы сохранить память о героях – победителях Великой Отечественной войны, посредством конкретного действия-ритуала: прохождение в параде колонны «Бессмертного полка» с портретом своего родственника – участника войны или работника тыла. При этом для устроителей акции было важно, чтобы каждый ее участник вышел с портретом своего родственника. Именно это условие гарантировало оставить эмоциональный след в душе каждого. По мнению Председателя Совета Межрегионального историко-патриотического движения «Бессмертный полк» Сергея Лапенкова[xii] необходимость участия в акции с портретом своего родственника была обусловлена наибольшей личной заинтересованностью человека, что способствует формированию патриотических чувств людей, а не привычных для позднего периода советской истории симулякров патриотизма. Таким образом, налицо следующее: эмоциональная и личная заинтересованность является условием конструирования: космоцентрического духовного вектора как трансцендентной идеи «бессмертности» полка; социоцентрического вектора как проявление патриотического единства русского народа, победившего в войне; эгоцентрического вектора, реализованного в акцентировании родственной связи с победителем и идентификации себя как наследника идеи победы.

В акции «Бессмертный полк» по приблизительным подсчетам приняли участие свыше 400 тысяч человек в Москве, а в целом по России, согласно заявлению официального представителя МВД РФ Елены Алексеевой — около 20 миллионов человек. Это, несомненно, является весьма значимым социокультурным событием не только для России, но и в мировых масштабах, поскольку после этого события были скорректированы многие политические и экономические коммуникации.

Идея патриотизма и ценность принадлежности к сообществу «победителей» в большей степени реализовалась во всей технологии подготовки и проведения праздника. Присущая русской ментальности идея соборности визуализировалась в сознании людей благодаря огромному собранию пришедших на праздник россиян. При этом не менее важным является и профессиональная организация самой колонны «Бессмертного полка», т.е. работа полиции по направлению движения массы народа по улицам Москвы. Люди в состоянии подъема и гордости за подвиги своих предков проходили безопасно и свободно достаточно длительное расстояние. Символически коммуникативное пространство парада было представлено знаками – фотографиями всех бывших участников войны. Эти знаки выполнили духовную связующую функцию с трансцендентным пространством социальной памяти, что отчасти напоминает так же древние обряды поминовения усопших.

Социокультурная значимость данной составляющей такого праздника непосредственно проявляется в моделировании процесса освоения такой ценности, как патриотизм, благодаря памяти предков-победителей. Эти идентификационные процессы направлены на объединение народа, на признание его лидера. Информационное пространство СМИ было заполнено различными откликами и отзывами на данное событие, поскольку такого массового собрания людей уже давно не было в РФ. Особенно надо отметить символические знаковые формы, обозначающие идентификацию людей с социальной общностью российского народа, а именно: георгиевская ленточка, военная форма периода ВОВ, а также фотографии участников войны. Даже на визуально-символическом уровне все эти атрибуты позволили объединить всех участников шествия в единое целое, поскольку они были связаны одинаковыми знаками-символами.

В празднике, как феномене культуры, в символически-коммуникативном пространстве очевидно проявляется диалектическое тождество сакрального и светского начал. Так же проявляет себя и обозначенная ранее структура процесса идентификации, включающая три составляющих: космо-социо-эго. Это единство объективируется в обрядовом шествии колонны. Человек осознает себя как: часть своего кровного рода, тем самым проявляется эгоцентризм; как часть народа, актуализируя социоцентризм; как единое целое с «бессмертными» предками, в чем проявляется идея вечности. В акции «Бессмертный полк» мы наблюдаем, с одной стороны, светское начало, проявленное в воспоминаниях истории России, формировании патриотических чувств и настроений. Идентификация в этом случае непосредственно связана с осознанием человеком себя в качестве части патриотического народа, победившего врага. С другой стороны, сакральный момент присутствует в поминовении умерших родственников, так как древнейшие обряды, проводимые именно в виде ритуала и шествия с изображениями умерших людей, воссозданы в ситуации «Бессмертного полка». Явно проявляется архетипичность мышления. На  глубинном уровне актуализируются архетипы соборности, социальной общности, идолы рода, что непосредственно указывает на идентификацию по направлению  космоцентрического вектора.

Резюмируя основные идеи статьи, отметим, что, рассматривая процесс культурной идентичности как итог процесса гармонизации духовной и материальной граней бытия в рамках коммуникативного пространства культуры (в которую непосредственно погружен человек) и созданного благодаря гармонизации с природой, социумом и внутренним миром человека, феномен праздника можно определить как семиотически коммуникативное пространство, создающее условие для формирования идеалов и ценностей, объединяющих людей в единую целостность. Обретение человеком целостности как гармонизации  космоса, социума и своего эго в праздничном обряде является итогом процесса идентификации, а потому праздник в системе своих ритуалов и обрядовых действий может быть представлен как модель процесса культурной идентификации личности.

 

Список литературы:

[1] Бубер. М. Я и ты / Пер. Н. Файнгольда//Альманах «Квинтэссенция» под ред. В.И. Мудрагея. М., 1992

[2] Гадамер X -Г Истина и метод / X Г Гадамер — М Прогресс, 1988.

[3] Гриненко Г.В. Сакральные тексты и сакральная коммуникация. Логико-семиотический анализ вербальной магии. — М.: МГУ, 2000. — 346 с.

[4] Гуревич П.С. Проблема идентичности человека в философской антропологии// Идентичность человека как философская и научная проблема //Вопросы социальной теории. 20101. Том. IV.

[5] Краткий психологический словарь. — Ростов-на-Дону: «ФЕНИКС». /Л.А.Карпенко, А.В.Петровский, М. Г. Ярошевский. 1998.

[6] Ремизов В.А. Социальная экология культуры личности. – М., 2004.

[7] Создатели «Бессмертного полка» С.Лапенков и С.Колотовкин: «Память о войне должна делать людей лучше»//http://www.interfax-russia.ru/Siberia/exclusives.asp?id=493878&p=5

[8] Фромм Э. Бегство от свободы, М.: АСТ, 2014, 284 с.

 

AS MODELING OF FORMATION OF CULTURAL IDENTITY OF THE PERSON

Mоstitskaya Natalia Dmitrievna

candidate of Culturology,

Аssociate Professor of cultural studies and international cultural cooperation  Moscow state Institute of culture

Librar street.7, Khimki, Moscow region, 141406, Russia.

e-mail: mozt@rambler.ru

 

Abstract: In this article the author investigates the problem of idealibrary and identification. The author uses the theory Pivovarov D. to explain the concepts idealibrary and compares with the notion of identification. Thus, identification is the process of idealibrary. Signs and symbols, as emergency represent the dialectic between the spiritual and the material, sensual and perfect. A holiday is a semiotic communicative space that specifies the condition for the process of idealibrary. The author reveals the specificity of the semiotic communicative space of the holiday as the conditions of formation of identity on the example of the celebration of 9 may 2015 day of Victory in great Patriotic war.

Keywords: festival, semiotic communicative space, cultural identity.