Автор(ы) статьи: Лапина Т.С., Ромах О.В.
Раздел: ТЕОРИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

смыслозадавание культуры, семиозис культуры, онлогическое, гносеологическое измерение

Аннотация:

В статье показаны процессы постижения сущего, где субъекты составляют гносеологические образы, устанавливают значения образований и процессов, придают выделяе-мому смысл и считывают смыслы, что позволяет составить понимание явлений сущего, с которым у людей сопряжена выработка отношения к окружающему. Значение – это объективные по отношению к людям качества и последствия протекания события или существования объекта. Определить значение – значит выявить фактуру, чтό было, есть или будет. Смысл – это довольно сокровенное увязывание людьми событий и объектов с выношенными ценностными ориентациями, усмотрение в специфически проинтерпретированных явлениях и процессах весомых определителей личностного поведения и отношения к окружающему.

Текст статьи:

В ходе постижения сущего субъекты составляют гносеологические образы, устанавливают значения образований и процессов, придают выделяе-мому смысл и считывают смыслы, что позволяет составить понимание явлений сущего, с которым у людей сопряжена выработка отношения к окружающему. Значение – это объективные по отношению к людям качества и последствия протекания события или существования объекта. Определить значение – значит выявить фактуру, чтό было, есть или будет. Смысл – это довольно сокровенное увязывание людьми событий и объектов с выношенными ценностными ориентациями, усмотрение в специфически проинтерпретированных явлениях и процессах весомых определителей личностного поведения и отношения к окружающему. Придать смысл объекту – значит увязать его с мировидением и мироощущением, идеалом и долженствованием, с мотивацией (логикой) собственного поведения. Понимание во многом обусловлено объяснением, то есть тем, в чем субъект видит источники происходящего, и тем, какие причинно-следственные связи он улавливает. Раскрывая природу события или объекта, объяснение начинает переходить в понимание в связи с выяснением роли и места рассматриваемых явлений в жизни людей. Понимание несет кроме того печать индивидуальности его носителя.

Практика составления понимания, выведения значений, придания и считывания  смыслов формирует менталитет народа, нации, социального или профессионального слоя, демографической категории населения. Менталитет включает в себя социально-психологические стереотипы восприятия реальности на основе определенного характера ее объяснения и понимания, типичные как умозрительно-оценочные, так и социально-чувственные реакции на происходящее, сказывающиеся на действиях людей. Менталитетом можно назвать специфический характер и уровень разумения, присущий нации в целом или же социальному, демографическому, профессиональному слою, он, бывает, заполняется ,,понятиями”, согласно которым ведут себя люди, и во многом определяется базовыми ценностями, принимаемыми теми или иными категориями участников общественных отношений.

И понимание, и менталитет включены в восприятие, освоение и производство культуры, в овладение ею. Поэтому моментом постижения культуры народов, человеческих деяний и конкретных личностей в качестве действующих субъектов является проникновение в менталитет наций, деятелей, логику человеческих поступков. Уяснение менталитета масс и личностей помогает установить, почему именно тó, а не это было отнесено к ценностям в ту или иную эпоху в определенном обществе.

Одной из форм объективации менталитета социальной общности являются некоторые достаточно много значащие для ее представителей семиотические образования: символы типа гербов, знамен и т.п., практикуемые ритуалы, обряды, культы, а также празднества, справляемые в среде этой общности, используемые в практике восприятия действительности и при общении фольклорные и художественные архетипы (например, архетипы Дракулы, Левши, Робин Гуда), идолы, которым поклоняются, амулеты, которые носят индивиды, и т.д. С семиотическими формами менталитета его носители сживаются, он онтологизируется через них и через  соответствующее поведение представителей общности.

Когнитивный сегмент сознания образуют эмпирические и теоретические знания – относительно бесстрастно поданные сведения той или иной степени конкретности или же общности и абстрактности. В других его сегментах содержится не только и не столько отраженная данность, сколько относительно тенденциозная заданность. Реалии приобретают для субъекта смысл, когда он, сознательно или нет, воспринимает их через призму его собственного мировидения, а также через призму своих ценностных ориентаций, т.е. приоритетных устремлений и пристрастий. Известный российский философ В.В. Налимов в духе герменевтики считает, что весь мир можно рассматривать как ,,множество текстов”. Смысл их  ,,спрессован”, а мир ,,не распакован” до тех пор, пока смыслы текстов не будут открыты людьми. При этом в каждую эпоху люди по-новому истолковывают реальность, и ее картина всякий раз наполняется для нас новыми смыслами1. То, что философия в немалом объеме обычно полагает и считывает смыслы, делает ее исконно экзистенциальной, то есть предмет философии неотделим от человека, его родовых качеств.

Объект предстает перед субъектом в оболочке смыслов, смыслы входят в его состав, хотя объект не исчерпывается смыслами. Смысл может быть научным, ценностным, житейски-бытовым, иногда при этом связанным с поверьями. Так, такой феномен как звезда осмысляется как источник поставляемой в космос энергии, как нечто путеводное, падающая звезда в связи с поверьем осмысляется как знак рождения нового человека. В аллегорическом смысле термином ,,звезда” в связи с тем, что такое космическое тело – нечто очень высоко от нас находящееся и блистающее, обозначаются лица и деятели, достигшие особого мастерства и добившиеся публичного признания в областях эстрады и других видов исполнительского искусства, а также спорта.

 

Смыслы как элементы духвности зарождаются в общественной и индивидуальной психике людей на основе их социального и индивидуального жизненного опыта, то есть наделение смыслами событий и явлений относится как к вненаучному, так и к теоретическому постижению сущего. Только объективистски-,,сайентологически”, не увязывая постигаемое со смыслами, не интерпретируя вещи и тексты, невозможно освоить социальный опыт. Наука, конечно, может повлиять и влияет на содержание смыслов в той мере, в какой она сказывается на характере умонастроений, влечений и чувств участников общественных отношений. Поэтому чем лучше образованны люди и чем глубже их научные убеждения, тем в большей степени наука выступает одной из детерминант смыслов, вырабатываемых этими людьми. Но смыслы, если они соответствуют своему понятию, никогда не перестанут быть тем, что идет и от чувств, настроений, влечений, упований, устремлений и ожиданий, от переживания происходящего человеческими индивидами и группами, от их социально-экзистенциального опыта. Вследствие этого иногда, только рассеяв ,,мрак” смыслов (выраженных в знаках), которые придаются некоторым явлениям представителями какой-то цивилизации, могут понять их отношение к ним представители другой цивилизации.

Смыслы придаются субъектами различным феноменам действительности в связи с переживанием людьми реальных или кажущихся влияний последних на жизнь человеческую. Так, по значению война для всех является тем, что несет разрушения, гибель людей и иных ценностей, влечет деформацию нормального хода жизни, предстает продолжением политики боевыми средствами. Зато по смыслу для одних людей война будет карой божьей (что может как бы примирять их с ней), кому-то она представится полем самоутверждения, другим – решающим средством наведения мирового порядка, для иных война явится тем актом мести, которую якобы следует на кого-то навлечь. В значении одного из способов постижения людьми сущего смысл составляет одно из гносеологических средств овладения окружающим, ибо в практическое отношение с объектом субъект вступает часто в связи с выведенным его значением и приданным ему смыслом. Недаром люди предпочитают находиться в условиях, от которых известно, чего ждать. С неизвестностью же человек не может увязать никакого смысла и чаще всего заметно опасается ее.

В философии как ядре мировоззрения смыслы, придаваемые фундаментальным явлениям сущего, должны быть отрефлексированы, ибо философия не может сводиться к набору неосознанных и поэтому весьма смутных представлений. Познание истоков, причинной обусловленности и истинного содержания смыслов, задаваемых объектам в общественном и социально-групповом сознаниях, служит постижению потребностей, интересов и природы личностей, социальных общностей и групп и через это отточке ценностных ориентаций. Смысл может определяться соотнесением характера вовлеченности предмета в общественную и личностную практику с вечными ценностями блага, добра, прекрасного, святости, а кроме того – с представлениями людей о должном, желаемом, идеальном. Происходящее индивид увязывает и с экзистенциальными чувствами веры, надежды и любви, что тоже носит смыслообразующий характер. В связи с приданными смыслами стремление сохранить определенные установившиеся формы общественной жизнедеятельности (например, проведение референдумов), а также изыскать средства прочного введения в общественное бытие новых плодотворных форм входит в число ценностных ориентаций современного цивилизованного общества.

Интерпретация, в рамках которой задаются смыслы, ближе к объяснению, когда она носит каузальный характер. Тогда в ней прослеживаются причины фактов, событий, явлений и, если интерпретируется текст, то еще, возможно, – причины позиции, занятой автором. Она  ближе к пониманию тогда, когда истолкование ведется в духе отнесения к ценностям того из содеянного, произведенного и произошедшего, что разумно к ним отнести с точки зрения интерпретатора, сплошь да рядом опирающегося на определенную систему ценностей. Такое истолкование носит оценочный характер. Эти два вида интерпретации могут сочетаться в одном тексте, и оба служат постижению общественной истории и культуры.

Смыслы объективируются, передаются и благодаря этому онтологизируются в знаковой форме: прежде всего в языке, а также в церемониях, логотипах, эмблемах, призах, наградах, формах почитания каких-то личностей, памятниках и прочем. Считывая смыслы, приданные в прошлом текстам, памятникам, традициям, словоупотреблению, толкователь уже в иное время может задавать собственные смыслы, как бы переосмысляя прежние, что нередко происходит в общественной истории. Если смыслы составляют объект изучения такой дисциплины, как семантика, то знаковые обозначения составляют объект такой дисциплины как семиотика.

Семиотична вся общественная жизнедеятельность, в том числе культуроносная. Функционирование антикультурных структур, например, фашистских организаций, религиозных тоталитарных сект тоже сопровождается использованием многообразных знаков. Знаки нередко оставляют варвары и вандалы после своего опустошительства. Все, что субъекты осознают и с чем оперируют, получает знаковое выражение во все времена в любом человеческом обществе. Поэтому семиозис можно отнести к родовым формам общественной жизни.

Интерпретация передается на определенном языке, и как главное семиотическое средство язык играет немалую роль в онтологизации интерпретируемых объектов, которые онтологизируются не просто сами по себе, а как бы в интерпретационной оболочке, т.е. не независимо от человека. Нельзя не согласиться с А.А. Огановым в том, что ,,некие атрибутивные свойства могут трансформироваться в культурные и эстетические ценности, но только при определенном и непосредственном участии субъекта их восприятия”1.

В уже упоминавшейся нами статье А.И. Селиванова содержится замечание о моде в настоящее время ,,утверждать, что после Канта бессубъектный мир перестал существовать”1. Действительно, попытки представлять бессубъектные картины мира сильно сдерживаются учением Канта, а теперь уже и антропным принципом. И онтология в настоящее время формируется как философское учение о сущем в связи с местом и ролью в нем человека в качестве воспринимающего и универсально осваивающего мир разумного существа. Согласно антропному принципу, общенаучная картина обрисовывает мир не просто сам по себе, а как он представляется человеку в качестве деятеля и реципиента. Реальность не проступает для человека в качестве таковой вне его духовности. Получение знаний означает превращение ничто в сознании человека в качественно определенные явления: образования и процессы. Субъект дифференцирует образования сущего и структурирует его как на основании выявленных объективных свойств образований и процессов, так и на основании своей практической связи с сущим, вследствие чего эти свойства для него проявляются. Дифференцируя и рубрицируя сущее, субъект обращается, в частности, к именованию и интерпретации.

До людей и вне их практической деятельности в качестве общественных и активных существ сущее не явлено дифференцированным и структурированным так, как оно диалектически-категориально представлено в человеческом разуме, т.е. в философии. В сущем самом по себе не различимы универсальные формы взаимосвязей. Благодаря сознательно-практическому отношению к сущему человека в качестве биосоциального и духовного существа и лишь в связи с этим отношением в сущем вычленяются причина и следствие, возможность и действительность, необходимость и случайность, сущность и явление, содержание и форма, целое и часть, общее и единичное, система и элемент, простое и сложное, внутреннее и внешнее. Содержание категорий диалектики обретает качественную определенность вследствие обработки объективного материала познания человеческим разумом, который при всей его внутренней самоопределяемости формируется и развивается в конечном счете на основе общественной практики. Рассматриваемые категории являются одновременно онтологическими и гносеологическими, они – средства и познания, и онтологизации мира. Как таковые эти категории культурогенны.

Получается, что вне и без обращения людей к сложившемуся духовному миру человечества, без продуцирования духовных сущностей в виде родовых понятий, без оперирования конкретными и абстрактными понятиями, непременно обозначенными словами, без связи с истолкованием и без использования, кроме вербальных, обозначений иного типа сущее не распознаваемо, не дифференцированно, хотя конечной основой его дифференциации и структуризации является практическая деятельность субъектов. Удачно характеризуя онтологическую роль интерпретации, Л.А. Микешина пишет о неотъемлемости интерпретационной деятельности человека ,,от его бытия, которое предстает, если осмысливается, как всегда истолкованное каким-либо образом, и объективная потребность в истолковании вызвана … и бесконечной изменчивостью самого мира … Человек не выходит к миру непосредственно, но через символизм, знаковые, в особенности языковые, объективации … (курсив наш. – Т .Л.). Весь мир – природа и общество – ,,творится”, приобретая смыслы и … человек опирается на эти смыслы …, действуя в соответствии с ними … Сущность интерпретации … выходит … в сферу фундаментальных основ бытия и  познания”1. Различимо рациональное зерно в том положении Гуссерля, что реальность признается существующей через наделение ее смыслом.

Отсюда вытекает, что гносеологизация, т.е.  определенная  степень  по-

знанности и представленности явлений в духовном мире, составляет одно из непременных условий онтологизации этих явлений. Как нечто качественно определенное они объективируются при участии интерпретации и знаковых форм. Мир в его конкретности творится в той мере, в какой картина действительности отождествляется с самой действительностью. Это значит, что согласно принципу комплементарности материализм и идеализм дополняют друг друга. ,,Имя”, словесное или иное знаковое обозначение в числе прочего необходимо для распознавания форм сущего. За именем чаще всего стоит понятие, но может стоять также чувственный образ, регулятив, смысловая оценка. Формы окультуренности в целях их утверждения должны быть выявлены (хорошо бы) уже в зачатке и обозначены именами. Культура и в этом смысле творится людьми. Чтобы ,,не пройти мимо” культуроносного явления, его  надо идентифицировать как ценность (т.е. придать ему ценностный смысл, подведя под соответствующую предметную и социальную квалификацию) и назвать.

Роль называния в идентификации людьми конкретных феноменов реальности весьма велика. Для человека может полностью или почти не проступать бытие того, чему он не дал имени, чего терминологически не обозначил. В конкретном смысле онтологизируется все то, что более или менее познано и названо. Положения об онтологической роли языка разрабатывались в ХХ в. западной герменевтикой, а также философией имени – течением русской философии 10 – 20-х гг. названного века. Развитие этого течения было искусственно прервано воцарением монопольного положения марксизма в СССР. Представителями философии имени были П.А. Флоренский, В.Ф. Эрн, С.Н. Булгаков, А.Ф. Лосев и др. Булгаков и Лосев считали, будто в акте именования снимается противоположность между субъектом и объектом, познающим и познаваемым уже потому, что вещь через название обретает человеческий смысл.

Терминологическое обозначение не образует фундаментальных форм сущего, а помогает эксплицировать такие формы в ходе осуществления взаимодействия между людьми и миром. В этом смысле именование играет онтологизирующую роль. Речевое выражение способствует выведению объекта в сферу актуального бытия. Неназванное – не онтологизировано в виде чего-то определенного, и называние (именование) входит в число необходимых условий признания существующей той или иной формы сущего. Именование, однако, – фактор вторичной, если так можно сказать, онтологизации, тогда как человеческая практика – ее  основной и первичный фактор: человек выявляет и обозначает термином то, что открылось  для него в ходе участия в общественной практике в качестве деятеля, потребителя и реципиента.

Онтологический ,,статус” некоторых общественных объектов фактически конституируется не только на основе их объективных признаков, но и путем отнесения их субъектами к той или иной категории бытия, что внешне выражается в знаковой форме: в языке, символах, указателях, церемониях, логотипах и т.п. С какого времени человеческий эмбрион считать личностью, допустимо или нет клонирование человека, что такое акционерное общество, что считать подвигом и что преступлением, что культурно, а что не культурно, – ответы на подобные вопросы зависят не только от объективных признаков определенных явлений, но и от их теоретической и аксиологической квалификации, выразить которую невозможно, не пользуясь знаками, не прибегая к семиотическим  образованиям. Квалификации выступают фактором онтологизации постольку, поскольку природа довольно большого числа общественных явлений регулятивно устанавливается субъектом (преступление есть то-то, льгота – то-то, нравственность – то-то и т.п.). Нередко субъектом за полноценный объект выдается то, что, с точки зрения субъекта, должно считаться объектом (например, за человеческое здоровье медики выдают норму – должное считаться здоровьем).

Сказанное означает, что и путем именования субъект участвует в установлении того, что такое объект. Фактически, субъект, рассматривая иное через призму своей природы, своих потребностей и интересов, отправляясь от данных общественной практики (что далеко не всегда осознается), не только выявляет, но и устанавливает онтологический статус того иного, которое становится объектом в полном смысле слова в процессе такого выявления-установления. Поэтому именование в чем-то раскрывает в объекте субъекта и обнаруживает субъекта как одного из носителей объекта.

Онтологизация объекта, как правило, носит объективно-субъективный характер. Явленность феноменов мира перед людьми проступает благодаря не только взаимодействию между человеком и внешней средой, но  также вследствие установления субъектами значений этих феноменов, а кроме того, вследствие достигнутого их понимания, оформления воспринимаемого материала в понятиях. Перевод в своих представлениях ничто в конкретные данности, т.е. в нечто показывает, что сущее представлено субъекту через культуру. ,,Культура … , – в этом, на наш взгляд, смысле  пишет В.С. Библер, – позволяет нам … как бы заново порождать мир … ”1. А согласно И.В. Кондакову, ,, … реальность мира в сознании, деятельности и поведении людей всегда представлена в культурных значениях и формах …”2. Мир, таким образом, явлен нам через духовную культуру, что составляет одно из следствий ее существования и, значит, одну из ее самодетерминант. Сущее представлено людям благодаря, в частности, формам мышления (основным: понятию, суждению, умозаключению, – и не основным), интерпретации и семиозису  – его многочисленным модификациям (о чем ниже). В этом смысле, прибегая к положению Гегеля, можно сказать что все действительное разумно.

Таким образом, одно из оснований культуры заключено в природе человеческой рациональности и духовности как опосредовании данности субъекту мира.

Но знаковые обозначения могут придаваться, а квалификации – даваться мнимым предметам.  Только длительный исторический опыт людей, их практика могут подтвердить или опровергнуть существование каких-то объектов (вспомним о флогистоне, скрытых качествах и т.д.). Знак не является образом (хотя в чем-то может быть адекватен ему), но значения и смыслы непередаваемы без использования субъектом знаковых средств, т.е. в полномсмысле слова они ,,до и вне знаковых форм не существуют”3. В знаках, семиозе в целом по-своему объективируется человеческий дух.

Семиотическая фактура, как внешняя репрезентация и трансляция определенных объектов и действий, их смыслов и значений, весьма богата. Это разные виды символики и атрибутики: производственно-торговая (реклама, логотипы, товарные знаки, этикетки и проч.); финансово-экономическая (денежные купюры, монеты, векселя, чеки, сертификаты и другие ценные бумаги); религиозная (храмы, иконы, хоругви, кресты, полумесяц, распятия Христа, статуи Будды, культовые действия, облачения священнослужителей, особая архитектура церквей и их интерьеры и т.д.); политическая (гербы, гимны, знамена и флаги, инаугурации, коронации, короны, скипетры, троны, звезды, свастики, награды, демонстрации, особые шествия, акции протеста, лозунги, плакаты и т.п.); военная (знамена, знаки отличия и спецодежда военнослужащих, военные билеты, ордена и медали, парады, особые приветствия и формы обращения, георгиевская ленточка, салюты и т.д.); служебно-трудовая (разряды, звания, почетные грамоты, награды и проч.); сословная, кастовая, классовая и клановая; межличностно-коммуникативная (этикет, званые трапезы, обряды, поздравительные и пригласительные открытки, валентинки, сотворенные кумиры и т.п.); спортивная (стяги, эмблемы, вымпелы, особые медали, призы, пять олимпийских колец, зажигание и перенос олимпийского огня, спортивные парады и действа, церемонии вроде  возведения на постаменты чемпионов и проч.); игровая (артистическое искусство и в связи с ним ,,ассортимент” художественно разработанных призов: ,,Золотая пальмовая ветвь”, ,,Оскар”, ,,Золотая камера” на Каннских кинофестивалях, номинанты на премию Национальной академии кинематографических наук России – ,,Золотой орел”, ,,Золотой лев” и др., а также игрушки, игры различных видов, балы, маскарады, розыгрыши и т.д.); правоохранительная и правоприменительная (герб, например, в виде щита и меча, мантии и головные уборы судей, молоток судьи, клятвы свидетелей, ритуальное обращение ,,ваша честь” к судье и приветствие публикой вставанием прихода личного состава суда в зал судебного заседания, спецодежда и знаки отличия прокуроров, полицейских, милиционеров и проч.); медицинская; почтовая и др. Символикой и атрибутикой обзаводятся и общественные движения, а содержание социальной памяти в аксиологическом аспекте передается, в частности, через возведение памятников, стел, сооружение пантеонов и мавзолеев, придание памятных названий географическим местам, городам, улицам, пассажирским станциям, т.е. через топонимику. Метрики, паспорта, дипломы, аттестаты, служебные, пенсионные, ветеранские и иные удостоверения, свидетельства о браке, разводе, смерти и другие документы – все это относится к семиотическим средствам социального обставления жизни человека от рождения до кончины.

Семиозис выполняет целый ряд функций. Главная из них – донесение значений и смыслов.  На общественном и личностно-индивидуальном уровнях плоды затрат умственной энергии – научные положения в конечном счете осознанно выражаются в знаково-логической форме, т.е. в той или иной систематизации разрабатываемого или постигаемого теоретического материала, выражаемой с помощью таких семиотических фактур как обычный, но в основном теоретический язык, формулы, схемы и компьютерные языки. Невозможно передать познанное, теоретические накопления, не прибегая к знакам. Знак может просто репрезентировать какой-то объект – так, змея, обвивающая чашу, наклон головы змеи к чаше обозначают аптеку, и в этом знаке есть что-то от образа, но в духе синекдохы. Практикуется много знаков-указателей: как куда-то пройти или проехать, где переходить шоссе, в каких местах проезд запрещен и т.п. Денежные знаки – это знаки-эквиваленты цены, стоимости и золотых ресурсов. В знаках типа символов подчеркивается большое социальное или духовно-душевное значение каких-либо явлений. Так, гимн, герб, флаг страны обращают наше внимание на значение Родины и величие отечества. Символизируется чаще всего то, что является объектом особого почитания, светской или религиозной сакрализации, например, личность и жизнедеятельность Христа. Символы вносят особый вклад в привитие личности понимания того, чем в первую очередь пристало дорожить. Под эгидой символов происходит либо добровольное объединение участников общественных отношений, которым сродни смыслы, заложенные в эти символы, либо объединение, к которому обязывают, а порой просто-таки принуждают власти, последнее может быть одновременно и добровольным.

Предостерегающего рода знаки предупреждают нас об опасности – пожара, неосмотрительной автомобильной езды (например, при листопаде), сообщают о необходимости проявлять осторожность в каких-то случаях: при, например, переброске тары, наполненой бьющимися предметами. А какие-то иные знаки регулируют наше потребление, сообщая нам, скажем, срок годности пищевых продуктов. Имеются знаки, используемые при машинописи и типографском наборе текстов. То есть некоторые знаки по-своему, скупыми, но выразительными средствами, относят нас к определенным правилам и нормам, выступают закодированными передатчиками того, что надо делать при определенных обстоятельствах.

Каждая область общественной жизнедеятельности – будь то труд, учеба, судопроизводство, военная служба, общение, развлечения и т.д. – обладает специфическим набором семиотических средств выразительности и коммуникативности. Семиотические образования можно разделить на такие главные группы: вербальные и риторические знаки, устно или письменно передающие содержание текстов; знаковые действия, составляющие обряды, церемонии, ритуалы, игры и т.п.; знаковые фигуры – личности, чья жизнедеятельность особенно хорошо отражает и выражает, а кроме того задает дух времени; знаковые направители типа символов (например, знаки социального единения и солидарности), указателей, предупреждений и предостережений, запретов и разрешений, эквивалентов и прочего. В зависимости от назначения знаки приводятся их разработчиками в особые системы. В совокупности и взаимосвязи составных частей семиозис составляет, как полагал Ю.М. Лотман семиосферу, и она весьма и весьма насыщенна.

Семиотические образования выступают хотя далеко не единственными, но необходимыми средствами как постижения людьми реальности, так и выражения его определенных результатов. Так, по действиям знаковых фигур, по тому, чтó они выдают на протяжении жизнедеятельности и чтó после себя  в смысле социально-духовного наследия оставляют, мы в немалом объеме судим о характере исторического периода. Знаковые фигуры часто овеяны славой, что не выразимо без использования семиотических средств:  присвоения  наград и почетных  званий, сочинения воспевающих их дела од, установки им памятников, занесения их имен в книги почета и т.п.

Семиотика может нас настраивать и нацеливать определенным образом, ориентировать в природном и социальном времени и пространстве, ею выделяется нечто важное в условиях среды. Таким образом семиотика вносит большой вклад в строй наших чувств и организацию нашей деятельности, в упорядочивание всего мира человека. В немалой мере благодаря семиотическим образованиям мы сживаемся с конкретно-историческими условиями социальной и природной среды и психологически входим в условия определенных социально-жизненных ситуаций, как радостных, так и печальных. Это может быть рождение ребенка, вступление в брак, получение награды, естественная смерть или трагическая гибель человека и проч.

Выступая в гносеологическо-онтологической роли, семиозис составляет специфическое средство и овладения людьми реальностью, а значит также – средство создания и освоения культуры. Чем глубже и многостороннее люди овладевают сущим, чем содержательнее становится ноосфера, тем шире и богаче предстает мир семиозиса. Семиотический мир разнообразится и в связи с увеличением общественного достояния, и в связи с накоплением издержек общественной жизнедеятельности, т.е. в связи с необходимостью для человечества заботиться об обезопасивании себя от отрицательных последствий активности людей. В первую очередь речь идет об оберегании субъектами экологически чистой среды. ,,Все большее число людей во всем мире, – отмечает С. Касаткин, – делает свой выбор в пользу экологически чистых продуктов питания, одежды из натуральных волокон, не загрязняющих атмосферу средств передвижения, природных строительных материалов и экозданий. Во многих странах мира … существует система маркировки продукции, создаваемой с применением современных ,,зеленых” технологий, специальными ,,экознаками”. В последние годы ростки экологической сертификации начинают активно развиваться и на отечественной почве”1. Если производитель выпускает товары, которые в минимальной степени загрязняют природную среду, и дает потребителю гарантию безопасности для его жизни, здоровья, имущества, то такая продукция сертифицируется и маркируется знаками экологической пригодности. Среди них наиболее известны в Европе ,,Голубой ангел”  и ,,Скандинавский лебедь”, практикуется целый ряд и других знаков экологической добротности: ,,Зеленая печать”, ,,Зеленый стандарт”, ,,Экологический выбор”, ,,Эко-Лейбл” и др. Таким образом, тенденция к экофилизации среды как проявление развития защитно-страховочной культуры сопровождается продуцированием особых – ,,зеленых” – технологий и специфических семиотических средств.

В порядке продолжения систематизации можно сказать, что знаки составляют средства ориентации и выступают определенного рода направителями, во-первых, в связи с отношениями между субъектами и природой (например, водителей автотранспорта предупреждают о листопаде, пловцов о том, чтобы дальше не заплывать, ведущих корабль ориентируют на огни маяка); во-вторых, – в связи с отношениями между участниками общественной жизни. Соответственно практикуются знаки социального единения и солидарности, семиотическим образом выделяются успехи и достижения в ходе общественной практики (например, победа страны в войне, триумф каких-то команд в спортивных состязаниях), утверждается определенного рода социальная память, семиотически выделяются вехи на жизненном пути стран и личностей: скажем, вступление на престол царствующих особ, на должность нового президента, революции, освобождения от ига, рождение детей, дни рождений и юбилеи, вступление пар в законный брак, окончание учебного заведения, победа соревнующегося на конкурсе.

С помощью семиотических обозначений подчеркивается значение каких-то общественных событий и явлений, что-то возвышается, в процессе чего мелкое отделяется от крупного, сакральное – от профанного, обращается внимание индивидов на потенциальные опасности, фиксируется как разрешенное, так и запретное, как радостное и праздничное, так и печальное и траурное. Как видим, и в семиозис субъекты вкладывают свою изобретательность и смекалку, социально-нравственные чувства, способность дифференцировать и ранжировать окружающее, делать его понятным для самих себя и ориентироваться в нем. Люди в их активности разнообразно оснащены знаками и знаковыми системами, а также конвенциями по их расшифровке. В практические отношения люди вступают и в связи с установленными значениями происходящего и совершающегося, приданными им смыслами, их интерпретацией, которые передаются через семиотические обозначения. Семиозис в совокупности и взаимосвязи частей образует, как полагал Ю.М. Лотман, семиосферу. Семиозис, хотя и формальный, но один из необходимых способов идентификации, репрезентации и утверждения культуры. Семантизация и семиотизация составляют в обществе необходимость, ибо вне смыслозадавания и смыслосчитывания, вне ,,прочтения” (распознавания) семиотических знаков, человеческая активность, лишаясь духовных оснований, становится невозможной, в частности, при таких обстоятельствах невозможны общение и установление связей между субъектами, согласование ими между собой действий и налаживание общественного порядка.

Как известно, семиотические образования сравнительно безразличны к содержанию того, чтó посредством их передается и чтó ими маркируется.

Вместе с тем, целый ряд семиотических образований традиционно закрепился в качестве обозначения того, что возвеличивается, прославляется или же того, что вызывает симпатии среди населения. Поэтому при определенных социальных обстоятельствах подобные семиотические образования (например, парады, оды) используются некоторыми силами для возвеличения, прославления и утверждения в общественном бытии реакционных деятелей, субъектных структур и социально порочных практик. Существует и широко практикуется, на наш взгляд, знаковая антикультура – симулякризация, т.е. либо неадекватность обозначений смыслу обозначаемого, либо введение знаков, за которыми ничего не стоит. Например, фашистский режим выдается за идеальный общественный порядок и соответственно такой имитации знаково оформляется в качестве чего-то высокого. Низменное может заключаться в семиотические формы, которыми обозначается положительное и достойное: на службе торжественно справляется юбилей очень плохого работника, присуждается высокое ученое звание личности ничтожной в науке, почившему криминальному авторитету устраиваются помпезные похороны, эстетизируется и романтизируется криминальный образ жизни и т.п.

В России в настоящее время в связи с ростом преступности и высоким уровнем криминализации общества, как пишет доктор юридических наук, криминолог и писатель И.М. Мацкевич ,,криминальная субкультура, о которой раньше предпочитали не говорить, в настоящее время получила легальный статус наряду с общей культурой … Не учитывается самое главное: криминальная субкультура – это не часть общей культуры, а ее прямой антипод … По своей природе она социально агрессивна. Представители криминальной субкультуры не жалеют ни сил, ни средств для того, чтобы вытеснить лучшие вековые  традиции культурного наследия человечества и подменить их суррогатом сомнительных произведений так называемого тюремного искусства. При этом подмена понятий происходит в завуалированных формах, откровенно уголовные песни называются почему-то ,,бытовыми” песнями, уголовный жаргон и терминология – ,,бытовым” разговором. Никого не удивляет, что ведущие журналисты разговаривают со своими читателями на страницах газет и по телевидению на полублатном языке. Тюремный термин ,,беспредел” стал общеупотребительным. … Массовыми тиражами выходят книги, написанные на матерном языке. В игровых фильмах актеры позволяют себе нецензурно выражаться, чтобы, как говорят режиссеры, приблизить экранную жизнь героев к реальной.

Криминальная (делинквентная) субкультура пока еще не стала, но становится составной частью нашей жизни. С экранов телевизоров нас пугают бесконечные сериалы о жизни бандитских группировок, в радиоэфире не смолкает ,,блатная” (уголовная) музыка”1. И.М. Мацкевич усиленно подчеркивает в своем труде ту большую роль в ,,проникновении криминального образа жизни в повседневную действительность”2, которую играют такие семиотические образования, сложившиеся и широко используемые в уголовном мире, как: криминальные традиции и ритуалы, мифы, которыми они обрастают; клички; изобретенные нарицательные и собственные имена криминальных групп; клятвы; проклятия; татуировки; уголовный жаргон и др. По мнению цитируемого криминолога в России происходит крайне опасное явление ,,ползучая криминальная девиантная культурная (лучше сказать антикультурная – Т.Л.) революция”3, И.М. Мацкевич убедительно раскрывает роль уголовного семиозиса в том, что ,,общество в настоящий момент капитулировало перед преступным миром и ничего не может ему противопоставить”4. На первых порах противопоставим уголовному миру то осознание причин и способов укоренения криминального образа жизни, которое наблюдается в России наших дней, осознание, произведенное глубокими исследованиями современных отечественных криминологов: Ю.М. Антоняном, В.Е. Эминовым, И.М. Мацкевичем, М.И. Еникеевым и др. Ведь в начале бывает слово!

Неадекватность знаковых форм значениям обозначаемого и придавание превратных смыслов явлениям, используя термин и понятие ,,симулякр”, введенные постмодернистом Ж. Бодрийяром, можно назвать симулякризацией. Эстетизация и романтизация, придание смыслов, а также знаков возвышения и возвеличения социально порочным явлениям и – наоборот –  придавание очерняющих смыслов и знаковых обозначений явлениям социально положительным и высоким – суть симулякризации. При осуществлении симулякризации, фигурально выражаясь, на пьедестал могут возводиться деятели, чья слава, фактически, черна, а низводиться с пьедестала могут личности, достойно в свое время на него возведенные, но ставшие объектом незаслуженной дискредитации и опорочения со стороны реакционных властителей. В любом случае симулякризация влечет фальсификацию реальности, дезориентирует каких-то участников общественных отношений и требует развенчания уже с гносеологических позиций. Но в особо тяжелых, с социальной точки зрения, случаях симулякризация находится в числе факторов утверждения реакционных политических режимов, насаждения ,,черных” (бесчеловечных) практик и криминализации общества, что должно осознаваться социально здоровыми силами в качестве объекта бескомпромиссной борьбы.

Выводы. Как видим, одним из онтологических принципов объяснения и производства культуры выступает признание в числе условий составления онтологической картины мира определенной степени познанности его образований, придание им смыслов, а также именование явлений. Как именование, так и смыслополагание осуществляются с помощью разнообразных семиотических средств: естественных и искусственных языков, риторических приемов, обозначений, указателей, знаковых действий и прочего. Знаки входят в число явлений, которые эксплицируют для людей реальность, относят их к идеальным сущностям – смыслам и ценностям, т.е. делают реальность в чем-то важном  представляемой и понимаемой. Чему не придан смысл и что не обозначено, о том нельзя говорить как о существующем в качественно определенном смысле.

Объект, особенно общественный, не существует лишь в объективированных проявлениях. Общественный объект вне тех смыслов, которые придаются ему субъектами, до конца не проступает как таковой, а задавание смыслов обычно сопряжено с выявлением значений, что невозможно без вынесения оценок. Онтология общественных явлений объективно-субъективна. ,,Любая культурная объективация, – обоснованно пишет П.С.Гуревич, – является средством передачи значения в отношении способа его существования. Поэтому она непостижима полностью ни как ,,вещь”, ни как физическая сущность. В связи с этим становится понятно, что культура нуждается в соответственно расширенной онтологии”1. Общественный объект, в отличие от природного, включает в себя отношение к нему каких-то участников общественной жизни, выраженное в оценке, приданном смысле и выявленном значении. В частности культуроносный объект включает в себя ценностный смысл, приданный ему определенными участниками общественных отношений.

Практика выведения значений и задавания смыслов формируют менталитеты демографических, а также социальных слоев и общностей, объективирующиеся как в специфике поведения их членов, так и в семиотических образованиях, практикуемых в образе жизни и акциях определенных участников общественных отношений.

Мир в его конкретности не эксплицируется в качестве существующего как нечто бессубъектное. Согласно антропному принципу, общенаучная картина обрисовывает мир не просто сам по себе, а так как он представляется человеку в качестве деятеля и реципиента. Дифференцируя и структурируя сущее, субъект обращается к категориям диалектики, интерпретации и знаковым формам – именованию (языку) и другим. Для того чтобы утвердить культуроносный объект в качестве такового, его надо идентифицировать как ценность, т.е. подвести под соответствующие предметную и  социальную квалификации, и назвать. Именование и другие знаковые обозначения  играют гносеологическо-онтологизирующую роль. Сущее, таким образом, явлено нам через духовную (в широком смысле) культуру, что составляет одно из следствий ее существования и одну из ее самодетерминант. Значит, одно из гносеологических оснований культуры заключается в необходимости опосредования человеческой рациональностью и духовностью данности человеку мира.

Семиотические образования, которыми ,,нашпиговано” социальные пространство и время, предлагаем разделить на такие группы: вербальные знаки; знаковые действия и акции; знаковые фигуры; знаковые направители. В зависимости от назначения знаки приводятся в системы их разработчиками, а если использовать удачный термин, предложенный Ю.М. Лотманом, они в целокупности образуют семиосферу.

Смысловые заданности и семиотические образования выполняют целый ряд функций: они играют репрезентативную, указывающую, эквивалентную, предостерегающе-предупреждающую роли, участвуют в регулировании человеческой активности, ориентируют и в чем-то направляют нас в общественной среде. Несомненно, что с помощью смыслополагания и использования знаков типа символов (это, например, гербы, гимны, культовые действия) культура функционирует в качестве  социально-интегративного и ценностно-устанавливающего явления. Семантика и семиотика находятся в ряду того, что может  настраивать и нацеливать людей определенным образом, они вносят вклад в организацию общественной и личностной жизнедеятельности, сплочение тех или иных социальных сил.

Семантизация и семиотизация составляют особые инварианты культуры. Один из принципов производства культуры заключается в понимании невозможности окультуривания без придания субъектами происходящему, совершающемуся и содеянному адекватных смыслов, сравнительно правильного их квалифицирования и знакового выражения, а также без развенчания симулякров. Выступая в онтологическо-гносеологической роли, смыслополагание и семиозис суть особые средства овладения человеком реальностью, а значит – могучее подспорье в создании и освоении культуры, они выполняют позитивные функции, но могут использоваться и в антикультурных, социально негативных целях, что должно быть отрефлексировано и составлять объект противостояния со стороны  субъектов культуры.