Раздел: ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:
свобода, социальная свобода, либерализм, власть, государство, социально-аксиологический подход.rn
Аннотация:В статье рассматривается классический социально-аксиологический подход к изучению свободы. Анализируются основные этапы его формирования и развития.
Текст статьи:
Социально-аксиологический подход к изучению проблемы свободы зарождается в глубокой древности. Элементы его можно отыскать уже в древневосточном мировоззрении. И все же особо значимые построения представляют собой труды Платона и Аристотеля, у которых впервые появляется анализ свободы как важного общественного явления. Согласно Платону, свободным является демократическое государство, примером которого служат Афины. Наряду со многими достоинствами, такое государство не лишено недостатков, которые выражаются в постепенном нарастании неуважения к законам, падении нравственности. Деспотизм, выражаемый в тирании, также не устраивал Платона, поэтому философ считал необходимым стремиться к достижению средней формы правления, сочетающей достоинства сильной власти и самоуправления. Главным является соблюдение определенной меры свободы и власти, ибо нельзя доводить народ до рабского состояния, как нельзя и ослаблять властный контроль над ним.
Платон, однако, гораздо больше обеспокоен усилением свободы, чем угрозой тирании. Мыслитель постоянно отмечает опасность чрезмерной самостоятельности граждан для блага государства: «Полная свобода и независимость от всякой власти гораздо хуже умеренного подчинения другим людям» [1]. Платон советует людям, не желающим находиться в рабстве, не стремиться к достижению полной независимости, поскольку именно это стремление и ввергает их в рабское состояние. Как подчинение, так и свобода, переступающая границы, есть величайшее зло, но в надлежащей мере и то, и другое является великим благом.
Аристотель пишет о свободе в обществе, когда затрагивает проблемы организации наилучшего образа правления. Его симпатии гораздо более определенно, чем у Платона, находятся на стороне свободной организации общества, однако и Аристотель отмечает недостатки современной ему демократии. Причину этих недостатков мыслитель усматривал в том, что население демократических государств не имеет правильного понимания свободы, «свобода толкуется как возможность делать всякому, что угодно» [2]. На самом же деле свобода является следованием законам и требованиям государства, которые выражают интересы всего народа.
Аристотель не формулирует своего собственного понимания социальной свободы, а ограничивается анализом того понимания ее, которое было в его время общепринятым. Это распространенное мнение заключалось в том, что только демократия обеспечивает наибольший уровень свободы, а одним из главных условий свободы и демократии является существование возможности для каждого гражданина быть избранным на правящую должность. Демократия способствует равенству и обеспечивает возможность каждому жить, как хочется. Аристотель отмечает недостатки подобной демократии, равенство в которой не учитывает достоинства разных людей и приводит к господству неимущих. Сам Аристотель выступает за такой государственный строй, при котором каждому человеку отводится место, соответствующее его заслугам.
В идеальном государстве Аристотеля свободой в полной мере обладаю немногие. Большая часть населения имеет лишь крайне ограниченную свободу. Рабы же вовсе не имеют никакой свободы. И Платон, и Аристотель вообще не рассматривают рабов в качестве людей, что вообще характерно для античности. Поэтому любые формы свободы и равенства, возможные для граждан, не включают в себя рабов, которые составляли большинство населения античных государств. Тем самым, свобода для всех людей, живущих в государстве, Аристотелем полностью исключалась.
Само же понятие свободы употреблялось в античности как противоположное понятию рабства, все, кто не являлся рабами, считались юридически свободными. Наряду с этим, весьма общим пониманием свободы, встречается и более конкретное, согласно которому среди граждан государства существует разная возможность свободы: в тирании она меньше, в демократии — больше. Причем во многих государствах мера свободы каждого человека определяется его статусом, богатством, военными заслугами. Именно в этом смысле античная демократия предоставляла наибольшие возможности для свободы, поскольку граждане ее могли в равной степени осуществлять властные полномочия, не будучи зависимы при этом от своего происхождения и имущественного положения.
Рабство как состояние считалось внутренне присущим рабам, и было вполне естественным явлением. Несвобода же граждан подвергалась осуждению, граждане должны были сохранять свое достоинство. Во времена римской империи, однако, граждане ее фактически становятся по отношению к императору в почти рабскую зависимость. Свобода «свободных» граждан, особенно не имеющих влияния и денег, становится мало значащей.
Таким образом, можно сделать вывод, что античности свойственно как юридическое понимание свободы, так и рассмотрение данной категории как фактической характеристики поведения людей. Причем зарождаются две тенденции в отношении к свободе как ценности, представителями которых являются соответственно Платон и Аристотель. Если Платон отмечает необходимость ограничения свободы, поддержания социального порядка, в том числе и с помощью внешнего принуждения, то Аристотель гораздо больше доверяет спонтанной гражданской активности, которая может способствовать достижению общественного благосостояния.
Следующий, по сравнению с античностью, шаг в социально-философском изучении свободы был сделан только в Новое время. Стоит согласиться с Б. Кроче, который писал, что «идея свободы, или либеральная концепция, — это действительно идея нового времени, чуждая античному и средневековому миру, которые знали свободу только как право гражданина или как привилегию того или иного класса, то есть, точнее сказать, знали только свободу, соотносимую с законом, гарантированную законом и договором» [3]. Приоритет в разработке либеральной концепции принадлежит Т. Гоббсу, обратившемуся к исследованию реальных проявлений свободы в обществе. Свободный человек, по Гоббсу, тот, «кому ничто не препятствует делать желаемое, поскольку он по своим физическим и умственным способностям в состоянии это сделать» [4]. Совершая какое-либо действие, человек зависит от природы и от других людей, которые могут воспрепятствовать осуществлению его желаний.
Первоначальное состояние человечества характеризуется Гоббсом как соответствующее наибольшей свободе поведения — человек может все, что соответствует его силам, в первую очередь физическим. Однако, это состояние «войны всех против всех» не удовлетворяет людей. Они решают отдать часть своей свободы государству, которое устанавливает правила поведения для людей, обеспечивающие их безопасность. Тем самым отказ от одного вида свободы приводит к получению другого ее вида, так как при государственном строе значительно расширяется возможность коммуникации, обмена товаров и идей.
Согласно естественному праву, каждый человек может использовать все свои силы для защиты собственной жизни и свободен делать все то, что, по его мнению, наиболее подходит для этого. При этом, всем людям, ищущим мира, необходимо отказаться от некоторых естественных прав, т.е. отказаться от свободы делать все, что им хочется.
Свободный человек, подчиняющийся законам государства, служит только интересам данного государства. Раб же, кроме того, служит еще и согражданину. Наряду с этим есть и высший возможный в обществе вид свободы. Он принадлежит суверену и находится вне гражданских законов. Господин не может совершить несправедливости по отношению к подданным, поскольку они находятся всецело в его власти. Граждане же поступят несправедливо, если не будут признавать верховную власть. По мнению Гоббса, существует вредное заблуждение, будто демократия обеспечивает больше свободы, чем монархия или даже тирания. Виновником его мыслитель считает Аристотеля. На самом же деле народное правление ни в какой степени не увеличивает свободу граждан.
Гоббс разъясняет, что если «под свободой понимают отказ от подчинения законам, то есть повелениям народа, то в этом случае ни в демократии, ни в какой-либо другой государственной форме вообще нет никакой свободы. Если же под свободой понимается не многочисленность законов и запретов, и при этом распространяющихся только на то, без запрещения чего мир невозможен, тогда я утверждаю, что в монархии не меньше свободы, чем в демократии» [5]. Философ приводит интересные примеры, подтверждающие правоту своих выводов. Да и последующая история свидетельствует, что, например, жители Британской империи пользовались гораздо большей свободой, чем население многих республик Латинской Америки.
Свобода граждан не состоит в том, чтобы не подчиняться законам государства, а заключается в возможности по своему усмотрению действовать в тех областях, которые не регламентируются законами. Вся полнота реальной жизни не может быть описана сувереном в законодательных актах, что и открывает возможности для деятельности человека по своему собственному решению. В одних областях жизни такой свободы бывает больше, в других местах — меньше в соответствии с тем, как это представляется наиболее целесообразным суверену. Человек обладает возможностью произвольно покупать или продавать что-либо, заключать соглашения с другими людьми, выбирать свое местопребывание, пищу, образ жизни, определять характер воспитания своих детей и т.п. Все это не может повредить безопасности государства и поэтому является личным делом каждого.
Физическая свобода заключается в возможности произвольного перемещения. Такой свободы лишены узники темниц и люди, закованные в цепи. Однако все остальные этой свободой пользуются, а значит и не могут требовать для себя физической свободы, поскольку уже имеют ее. Поэтому, когда граждане требуют свободы, они требуют для себя господства над другими людьми, хотят лишить других свободы, так как государственные законы обеспечивают общую для всех граждан меру свободы, а требование увеличения этой меры для одних неизбежно приведет к уменьшению уровня свободы других. Сама же эта мера определяется сувереном, исходя из блага граждан и государства.
Свобода — это та часть естественного права, которая предоставлена людям гражданским законодательством. Полемизируя со сторонниками учения о свободе воли, которое утверждали, что система Гоббса лишает человека свободы, английский мыслитель отмечал, что человека лишают свободы не философские системы, а реальные общественные отношения. Действительной ценностью является именно социальная свобода, которую человек может иметь, а может и не иметь.
Государство, рисуемое Гоббсом, основано на частной собственности и предпринимательстве. Однако правители жестко контролируют все попытки граждан заняться самостоятельной политической деятельностью. Ведь главным условием благоденствия и мира в государстве является занятость населения исключительно экономическими интересами, которые выражаются его представителями в парламенте. Всякие же попытки внепарламентской деятельности должны пресекаться, ибо ведут к гражданской войне. Гоббс понимал, что сосредоточение верховной власти в руках одного человека или группы людей может привести к тирании и нарушению прав и свобод граждан, что ведет, в конечном счете, к разрушению государства. В этом случае он советовал свергнуть тиранов. Однако в нормальных условиях население должно полностью подчиняться требованиям власти, которые и обеспечивают гражданам ту свободу, какую только возможно обеспечить.
Дальнейшее развитие либеральных идей Гоббса связано с именем Д. Локка, который, правда, не испытывал такого же преклонения перед государственной машиной. Согласно Локку, по своей природе люди являются свободными, равными и независимыми. От своей естественной свободы человек отказывается добровольно, налагая на себя узы гражданского общества, что происходит при заключении соглашения с другими людьми об объединении в сообщество для того, чтобы с наибольшим удобством распоряжаться своей собственностью и обладать большей безопасностью, чем человек, не являющийся членом общества.
Мыслитель обращает внимание на то положение, что «свобода людей в условиях существования системы правления заключается в том, чтобы жить в соответствии с постоянным законом, общим для каждого в этом обществе и установленным законодательной властью, созданной в нем; это — свобода следовать моему собственному желанию во всех случаях, когда этого не запрещает закон, и не быть зависимым от непостоянной, неопределенной, неизвестной самовластной воли другого человека, в то время как естественная свобода заключается в том, чтобы не быть ничем связанным, кроме закона природы» [6]. Локк стремится показать необходимость большей автономии человека от власти, чем это было у Гоббса. Суверен своей властью может, согласно Гоббсу, отнять жизнь у любого гражданина, если этого требует интерес государства. Локк же утверждает ценность каждой личности, интересы которой не могут игнорироваться при решении общественных проблем. Взгляды Локка на этот вопрос отражают значительно возросшие за короткий промежуток времени влияние и власть буржуазии, которая стала рассматривать английское государство как инструмент своих интересов, средство сохранения и упрочения своего экономического могущества.
Одним из главных условий свободы гражданина является требование равенства всех перед законом, хотя люди по природе своей не равны. Особое значение Локк придавал умственному неравенству, считая неразумного человека неспособным воспользоваться всеми преимуществами свободного состояния. Поэтому нельзя предоставлять свободу детям до достижения ими совершеннолетия, так как разум их еще недостаточно развился. Разумный же человек никогда не будет роптать против законов, поскольку понимает, что закон является не столько ограничением, сколько руководством для свободного и разумного существа, показывает пути и способы достижения тех целей, которые он себе ставит и предписывает только то, что служит общему благу людей, подчиненных этому закону.
Целью закона является не уничтожение или ограничение свободы, а сохранение и расширение ее. Ведь свобода состоит в том, чтобы не испытывать ограничения и насилия со стороны других, а это не может быть осуществлено там, где нет законов. В рамках законов человек волен распоряжаться по своему усмотрению своей собственностью, совершать любые действия, т.е. быть свободным. Локк, таким образом, понимает свободу как личностную ценность, которую должно охранять государство. Поскольку же государство защищает, в первую очередь, права тех, у кого есть собственность, имущество и власть, то свобода обеспечивается преимущественно социальной элите. Вместе с тем, следует отметить прогрессивность взглядов Локка, поскольку принцип верховенства закона и защита основных прав человека, отстаиваемые мыслителем способствовали освобождению человека из-под гнета докапиталистических форм принуждения.
Под влиянием Локка находился и Ш.Л. Монтескье, взявший на вооружение концепцию английского мыслителя о необходимости разделения властей для обеспечения наибольшей стабильности в обществе, что требуется и для сохранения личной свободы каждого из его членов. Будучи одним из родоначальников Просвещения, Монтескье считал человеческую историю результатом деятельности выдающихся личностей и путь преобразования действительности видел в усовершенствовании системы правления, принятии правителями справедливых и истинных взглядов.
Монтескье проводит разграничение между проблемой свободы воли и проблемой социальной свободы. Он отмечает, что свобода воли состоит в беспрепятственном проявлении нашей воли или, по крайней мере, в нашем убеждении, что мы ее проявляем беспрепятственно. Социальная же свобода заключается в достижении безопасности личности, поскольку любая угроза существованию человека делает его несвободным.
Монтескье является сторонником географического детерминизма в исследовании происхождения различных общественных институтов. Так, влияние климата обеспечивает большую свободу в северных странах, чем в южных; в Европе свободы больше, чем в Азии; островитяне более склонны к свободе, чем жители континента.
В государстве, т.е. в обществе, где есть законы, свобода может проявляться только в том, чтобы иметь возможность делать то, что должно хотеть, и не быть принуждаемым к тому, чего хотеть не должно. Другими словами, «свобода есть право делать все, что дозволено законами» [7]. В государстве постоянно находятся силы, посягающие на свободу, стремящиеся нарушить законы и узурпировать власть. Для недопущения этого мыслитель предлагает систему сдержек и противовесов, систему разделения властей.
Свобода граждан весьма выгодна для самой власти, ведь с ростом свободы растет и благосостояние граждан, а значит, с них можно взимать большие налоги. Если же процветает рабство, то платежи приходится снижать. При умеренном образе правления в обществе царит дух свободы, имущества находятся в большей безопасности и торговля процветает. Революционная смена власти не удовлетворяла Монтескье, поскольку человек достаточно сильный, чтобы разгромить деспотию, обладает силой и для того, чтобы самому стать на место изгнанного деспота. Поэтому революционеры всегда стремятся использовать власть в своих интересах, а о благе народа забывают, как только власть оказывается в их руках.
Мыслитель понимал, что государственная система, рисуемая им, является весьма далекой от реальной жизни стран Европы и, тем более, остального мира. Основные законы страны устанавливают, по Монтескье, границы свободы человека по отношению к государственному строю, но реальная, фактическая свобода регулируется не только законами, фактическая свобода может являться результатом нравов, обычаев, традиции, усвоенных примеров, которые, особенно при неразвитом законодательстве, управляют общественной жизнью.
Будучи классиком либерализма, Монтескье фактически выражал интересы крупной французской буржуазии и обуржуазившегося дворянства. Он подчеркивал необходимость поддержания сильной власти и не приветствовал народное самоуправление. Гораздо более демократична была концепция свободы Руссо, который стоит особняком среди философов Просвещения. «В то время как Монтескье и Вольтер разрабатывали проекты конституционной монархии по английскому образцу, Руссо предложил создать республику, где принцип равенства был бы воплощен в государственном законе, а народ постоянно проверял бы деятельность своих представителей» [8].
Первоначальное состояние человечества Руссо связывает со свободой и равенством. Развитие производительных сил ведет к имущественному неравенству, ограничивает свободу и ухудшает нравы населения. Таким образом, прогресс техники и науки сопровождается регрессом нравственности. Достижение равенства имущества как необходимого условия свободы предполагает возможность насильственных действий, так как те индивиды, у которых имущества больше, вряд ли согласятся просто отдать его беднякам.
Равные в имущественном отношении люди не могут вернуться непосредственно в то состояние, из которого они вышли при зарождении неравенства. У них остается только путь вперед, путь сохранения свободы в обществе, что достигается посредством заключения ими договора между собой. В этом договоре индивид отказывается от своеволия и начинает считать себя частью единого общественного организма. В отличие от Гоббса и Локка, у Руссо народ не отдает свои права суверену, а сам является сувереном. Прямое народное правление избавляет население от многочисленных представителей его воли, которые искажают ее в своих личных интересах. Парламентская республика так же деспотически правит, как и монархия. В этих идеях Руссо можно увидеть предвосхищение концепций анархизма, которые отрицали уже государство как таковое.
У Руссо государство признается, признаются и законы, которые не должны ограничивать свободу личности, а служат поручительством за общую свободу. Мыслитель постоянно отмечает, что «свобода гражданина не может существовать без имущественного равенства» [9]. Руссо не предлагает отменить частную собственность, хотя в естественном состоянии ее не было. Сохранение мелкой частной собственности, однако, неизбежно повлечет за собой имущественное расслоение, что приведет к утрате всей полноты свободы некоторыми членами общества. Поэтому здесь мы можем отметить одно из противоречий во взглядах мыслителя.
Закон, по Руссо, устанавливается самим народом. Поскольку каждый человек представляет собой часть народа, то получается, что каждый закон человек устанавливает сам для себя и определяет рамки своего возможного поведения. Народ является единым и неделимым сувереном. Разделение властей мыслитель отвергает. Истинная демократия возможна только при полном и прямом управлении самого народа, что происходит при согласии всех свободных граждан войти в общество.
Но прямое народное правление крайне трудно осуществить на практике. Как фактически будет реализовываться народный суверенитет, обеспечиваться имущественное равенство при сохранении частной собственности мыслитель не поясняет. Свобода и равенство оказываются взаимодополняющими, однако Руссо не в силах указать конкретные пути воплощения в жизнь своих принципов. Несмотря на утопизм, взгляды французского мыслителя оказали огромное воздействие как на теоретическую мысль, так и на социальную практику. Причем получили воплощение в жизнь буржуазные требования Руссо, а концепция равенства стала одним из теоретических источников социализма.
Вольтер, Дидро, Гольбах, Гельвеций и Ламетри также много писали о социальной свободе, требуя, в основном, отказа от элементов феодализма в общественной жизни и установления благоприятных для буржуазии порядков. Это требования свободы слова, печати, вероисповедания, торговли и т.д. Тот факт, что, например, Ламетри написал «Опыт о свободе высказывания мнений», свидетельствует о необходимости в то время доказывать важность разрешения свободы слова, хотя Франция и многие другие страны Западной Европы считались гораздо более свободными, чем все остальные.
Мыслители Соединенных штатов Америки находились под влиянием, как английских просветителей, так и французских. Они использовали концепции естественного права и общественного договора в построении своих теорий. Создание в США демократического государства позволило воплотить в жизнь многие принципы философов Старого света. Законодательно была закреплена власть народа, хотя прямое народное правление не было осуществлено. Один из главных идеологов американского Просвещения Т.Джефферсон в духе концепции естественного права считал людей сотворенными равными и обладающими неотчуждаемыми правами, такими, как право на жизнь, свободу и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав народ в США обладает правом и долгом быть всегда вооруженным, имеет право на свободу личности, свободу вероисповедания, свободу собственности и свободу печати. Особое значение Джефферсон придает достижению религиозной свободы.
Однако демократизм Джефферсона был все же весьма ограничен. Несмотря на приведенные выше утверждения о равенстве всех людей, мыслитель полагал, что некоторые индивиды не должны пользоваться гражданскими правами. Наиболее достойными гражданских прав людьми являются, по его мнению, американцы, которые отличаются от людей Старого света тем, что все они обладают собственностью и заинтересованы в поддержании законности и порядка. Только такие люди, как американцы, «могут надежно и с успехом сохранить за собой полный контроль над своими общественными делами и ту степень свободы, которая в руках городской черни Европы сразу же привела бы к разрушению и уничтожению всего народного и частного» [10]. Представители же многих других народов вообще не способны обеспечить соблюдение прав человека, например, «креолы так же не готовы к самоуправлению, как малые дети» [11].
По мнению другого американского мыслителя — Дж. Мэдисона, естественная социальная дифференциация приводит к многообразию общественных интересов. В такой ситуации демократия, несмотря на все свои достоинства, делает возможным объединение большинства для подавления меньшинства. Меньшинство в таком случае лишается возможности осуществлять свою свободу и находится в состоянии политического неравенства. Мэдисон призывает соблюдать и учитывать интересы всех слоев граждан при принятии политических решений. Однако реально, по нашему мнению, его мысли отражают беспокойство буржуазной верхушки за свое господствующее положение, хотя как в этом, так и во всех других случаях объективная заинтересованность мыслителей не связана непосредственно с их социальными концепциями.
Либерально-просветительские идеи находят отклик во всех развитых странах мира. В соответствии с этим подходом, свобода понимается как возможность любого действия в рамках законов, неотъемлемым условием ее является частная собственность. Либерализм, по нашему мнению, является наиболее перспективным и прогрессивным социальным учением XVII-XVIII веков. Его трактовка свободы способствовала осознанию людьми ценности самостоятельности каждой личности, неотчуждаемости прав человека. Свойственный буржуазно-либеральной трактовке свободы индивидуализм был вполне оправдан в тех исторических условиях, поскольку до возникновения данной концепции роль личностного начала принижалась как в теории, так и на практике.
Существовала, однако, и другая тенденция в социально-аксиологическом понимании свободы, примером которой являются рассмотренные выше взгляды Руссо. Линию Руссо в изучении свободы продолжили французские утописты К.А. Сен-Симон и Ф.М.Ш. Фурье. Свобода является, по Сен-Симону, важнейшей ценностью, но достижима она лишь на основе равенства. Поиски путей к равенству преобладают у мыслителя над исследованием свободы как таковой. Личность оказывается включенной в гигантский общественный механизм, который должен действовать на основе познания законов окружающего мира. Свобода осуществляется в добровольном подчинении требованиям общежития и достижении могущества промышленности. Похожим было понимание свободы и у Фурье. Человек обретал ее, только становясь членом трудового коллектива, растворяя свою индивидуальность в социальном целом. Одним из главных факторов создания свободной личности должно служить воспитание, формирующее целостное отношение человека к миру. Фурье также проповедовал отказ от многих моральных норм буржуазного общества как ведущих к закабалению человека. Сама идея свободы представляет собой в капиталистическом обществе лишь «бредни» [12].
Взгляды на свободу этих мыслителей были далеко не однозначны. Хотя ими двигала идея общечеловеческого счастья, то общество, которое они представляли как идеал, обеспечивающий свободу личности, далеко не во всем соответствовало даже требованиям буржуазной свободы. Акцент на централизации и равенстве не способствовал поиску конкретных путей освобождения человечества. Оставались нераскрытыми причины, в силу которых каждый человек будет стремиться к жизни в социалистическом обществе.
Во многом удалось избавиться от недостатков концепций свободы Сен-Симона и Фурье в марксистском учении. Социальная свобода виделась Марксу и Энгельсу целью исторического развития. По их мнению, человек еще не приобрел подлинно человеческих качеств, не имеет подлинной свободы. В перспективе возможно и необходимо преодоление такого состояния и переход к коммунистическому обществу, в котором только и возможно правильное согласование интересов личности и общества, достижение человеком подлинной свободы. Но поскольку дать детальное описание этого будущего общества в соответствии с самой марксистской теорией невозможно, то взгляды Маркса и Энгельса оказались незащищенными от их трактовки в форме требования равенства как уравнительности. Именно так воспринимают их большинство западных теоретиков и направляют против марксизма огонь своей критики (хотя подобное истолкование учения его основоположников далеко не является единственно возможным!).
Коммунизм как социальная организация общества для достижения наибольшей свободы его членов не был единственной формой предлагаемого мыслителями XIX века идеального социального устройства. Гораздо большую известность и популярность приобрели новые либеральные концепции свободы, выражавшие интересы буржуазии. Либерализм этого периода во многом следует теориям Локка и Монтескье, утверждая возможность достижения общественного согласия и свободы личности при сохранении частной собственности. Вместе с тем, произошел и некоторый сдвиг либерального понимания свободы в сторону большего консерватизма и антидемократизма, что во многом обусловлено воздействием Великой Французской революции, к которой либералы отнеслись в целом негативно. Говоря о причинах последней, видный английский консервативный мыслитель Э. Берк писал: «Корень зла — в неправильном понимании концепции прав человека» [13].
Одним из виднейших представителей французского либерализма, критически относящимся к идее народного правления, был Бенжамен Констан. Свобода, по его мнению, является возможностью беспрепятственного ведения коммерческих операций, она предполагает существование частной собственности и конкуренции. Цель свободы — безопасность частной сферы, свободой называются «гарантии, создаваемые общественными институтами в этих целях» [14]. Концепция прямого народного правления не была поддержана Констаном, поскольку он видел в ней угрозу безопасности крупных собственников. Прямое правление народа приведет к установлению анархии, которая является не лучшей формой государственного устройства, чем деспотия. «Анархия и деспотизм схожи тем, что оба разрушают гарантии и низвергают формы… привносят в общество момент дикости; но анархия заражает дикостью всех людей, деспот же сам впадает в дикость и бьет своих рабов, закованных в кандалы, от которых деспот сам только что освободился» [15].
Другим известным французским либералом был Алексис де Токвиль. Равенство, по его мнению, с одной стороны является необходимой предпосылкой свободы граждан, а с другой — фактором несвободы. Буржуазная демократия ликвидирует сословные преграды, открывает перед человеком возможность движения вверх по социальной лестнице, однако в ней самой заложены основы зарождения нового деспотизма. Согласно Токвилю, внутренняя логика развития буржуазной демократии приведет со временем к установлению неограниченной власти одного человека. Такой вариант не является, правда, неизбежным. Лишь в том случае, если «нам не удастся постепенно ввести и уяснить демократические институты, если мы откажемся от мысли о необходимости привить всем гражданам идеи и чувства, которые сначала подготовят их к свободе, а затем позволят ей пользоваться, то никто не будет свободен — ни буржуазия, ни аристократия, ни богатые, ни бедные», отмечает мыслитель [16]. Таким образом, Токвиль видит развитие демократии в достижении соответствующего ей уровня нравственного, политического и правового сознания, что можно сделать посредством воспитания. Современные ему свойства личности буржуазного общества мыслителя явно не удовлетворяли.
Особого развития достиг либерализм в Британии. К его ранним представителям можно отнести А. Смита и И. Бентама, а расцвет либерально-индивидуалистической трактовки свободы связан с именами Дж.С. Милля, Д. Актона и Г. Спенсера. Главным для английского либерализма является признание свободы индивида как цели существования государства. Либералы верили в возможность сочетания интересов личности и общества, считали их взаимообусловленными. Среди идеологов британского либерализма наиболее известным является, пожалуй, Дж.С. Милль. Его авторитет не только в области социальной философии, но и логики, политэкономии был очень велик на протяжении всего XIX века, да и ныне он является одним из самых почитаемых мыслителей в англоязычных странах.
Проблема достижения свободы в обществе является центральной темой социальной философии Милля. Ей он посвятил специальное эссе «О свободе», да и в других произведениях не раз затрагивал этот вопрос. «Свобода воли» не интересует мыслителя, считавшего данную проблему лишенной всякого смысла и не заслуживающей споров и внимания. Исследуя указанный вопрос, Милль формулирует принципы либерализма, ставшие классическими. Для достижения свободы необходимо правовое равенство, наличие рынка и конкуренции производителей, всеобщее избирательное право, обеспечение свободы мысли и слова, религиозной свободы, уважение прав меньшинства, неприкосновенность частой собственности.
Исходя из этих необходимых условий, мыслитель дает следующее определение социальной свободы: «Единственная свобода, которая достойна этого названия, это — та свобода, при которой мы имеем возможность домогаться своего собственного блага, следуя по тому пути, который мы сами себе избрали, при том, однако, условии, что мы не лишаем своих близких возможности достижения той же цели или не препятствуем им в их стремлении к приобретению тех же благ»[17].
Свобода является одной из главных человеческих ценностей, она нужна индивиду как непременное условие его подлинного существования. С потребностью свободы может быть сравнимо только стремление человека к поддержанию существования. Сила потребности в свободе не уменьшается, а увеличивается по мере развития умственных и нравственных способностей человека. «Идеалом и общественного устройства, и практической морали было бы обеспечение для всех людей полной независимости и свободы действий, без каких-либо ограничений, кроме запрета на причинение вреда другим людям» [18].
Достижение подобной свободы является гораздо более ценным, чем отказ от нее ради большего комфорта или полного равенства, поскольку она представляет собой самое возвышенное качество человеческой природы. Коммунизм стремится совместить равенство и свободу, что, согласно Миллю, мало вероятно даже и в отдаленном будущем. Утопический коммунизм, с которым был знаком мыслитель, делал основной акцент на достижение равенства и братства, что приводило к ограничению самостоятельности отдельной личности, растворению ее в общей массе. Считая негативной чертой коммунистического общества присущее ему единообразие, отсутствие ярких индивидуальностей, философ предлагает свой вариант общественного устройства, обеспечивающий, по его мнению, наибольшую свободу.
Идеалом Милля оказывается общество, основанное на частной собственности и живущее по законам рынка. Эти законы должны сами регулировать социальную жизнь. Правительству же мыслитель отводит крайне скромную роль. Главной его функцией является обеспечение порядка и сохранение существующих законов. В личную жизнь граждан оно не должно вмешиваться. Государство Милля выглядит как организация, которую собственники наняли для защиты своих интересов, чиновник служит собственнику. Такое государство предполагает, однако, очень высокий уровень нравственной и политической культуры населения, обладание большинством населения значительной собственностью. Даже в Англии, наиболее передовой стране того времени, идеализированный образ которой и представляет собой государство Милля, не было условий для существования подобного общества. Государство, как показала последующая история, не только не утратило свои позиции, но и во многом их укрепило.
Признанным классиком английского либерализма является и лорд Актон (1834-1902), который попытался определить сущность свободы путем изучения ее проявления в истории. Античности свобода не была присуща, несмотря на все достижения демократии, так как в то время не было представительного правительства, полного освобождения рабов и свободы совести. Эти три принципа являются основой всякой политической свободы. Только христианство совершило великий поворот к свободе, только на его принципах возможно построение свободного государства, что доказывается и на практике: ведь именно христианские народы обладают наибольшей свободой.
Анализируя процесс становления социальной свободы, Джон Актон отмечает: «В каждую эпоху на пути свободы стояли ее естественные враги: невежество и предрассудки; страсть к завоеваниям и любовь к праздности; жажда власти, присущая сильным, и потребность в хлебе насущном, ведущая слабых» [19]. Свобода с течением времени все больше и больше проявляется в мире, сменяя собой состояние рабства и угнетения. Самое главное, по Актону, избежать классовой борьбы, добиться возрастания свободы бедных постепенным путем. Как и Милль, он понимал обоснованность требований социалистов и коммунистов о необходимости коренного изменения жизни народа. Тем не менее, частная собственность и для Актона является необходимым условием свободы. Прямое народное правление не обеспечивает свободу, а, напротив, уничтожает ее. В США мыслитель сначала увидел как раз такой пример осуществления народного правления, приведший к деспотизму народа. Но более глубокий анализ устройства американского государства привел английского философа к мысли о том, что именно в США осуществлены в наибольшей мере идеалы демократии. В Америке, полагает Актон, демократия положила предел самой верховной власти народа, тем самым, сумев защитить права меньшинства. Поскольку абсолютная власть развращает того, кто ей обладает, необходимо, чтобы один субъект не был наделен неоправданно большими полномочиями. [20]. Власть должна быть организована таким образом, чтобы одна ее ветвь не была сильнее другой, формы выборности их должны быть различны. Именно к этому и приблизилась американская конституция.
Г. Спенсер также считал либеральную концепцию невмешательства государства в частную жизнь лучшей из возможных. Социалистический же идеал является, по его мнению, неосуществимым и даже весьма вредным. Невозможно полностью искоренить социальную несправедливость, поскольку «каков бы ни был социальный строй, несовершенная природа граждан будет проявляться в их дурных действиях. Такой политической алхимии, с помощью которой можно было бы превращать олово инстинктов в золото поступков, не существует» [21]. Существующая в его время буржуазная демократия является, по Спенсеру, самой высокой формой государственного устройства.
Завершая рассмотрение классических индивидуалистически-либеральных концепций свободы, следует заметить, что и французский, и английский либерализм, утверждая необходимость сохранения законов капитализма, обосновывали, вместе с тем, невозможность достижения максимальной свободы в рамках существующих порядков. Свобода виделась им как достаточно отдаленная, но реально достижимая цель, которая в результате разумных реформ и постепенного нравственного прогресса станет достоянием каждого гражданина. Мыслителями этого направления свобода противопоставлялась равенству и считалась более фундаментальной ценностью, причем главным видом первой считалась свобода экономическая, дополненная основными политическими свободами.
Литература
1. Платон. Соч. в 3-х т. — Т.3. Ч.2. — М.,1972. — С.169.
2. Аристотель. Соч. в 4-х т. Т.4. — М.,1984. — С.551.
3. Кроче Б. Либеральная концепция как концепция жизни//Вестник Моск. гос. ун-та. — Сер.7. Философия. — 1997. — №2. — С.50.
4. Гоббс Т. Сочинения в 2-х т. — Т.2. — М.,1991. — С.163.
5. Гоббс Т. Сочинения в 2-х т. — Т.1. — М.,1989. — С.379.
6. Локк Дж. Соч. в 3-х т. –Т.З. — М.,1988. — С.274-275.
7. Монтескье Ш.Л. Избр. произвед. — М.,1955. — С.289.
8. Реале Д., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. — Т.3. Новое время. — 1996. — С.522.
9. Васильев В.А. Гражданское общество: идейно-теоретические истоки //Социально-политический журнал. — 1997. — №4. — С.97.
10. Американские просветители. Избр. произвед. в 2-х т. - Т.2. — М.,1969. — С.100.
11. Трояновская М.О. У истоков нового общества: Томас Джефферсон и формирование идеологии американского либерализма //Проблемы американистики. Вып. 10. Либеральная традиция в США и ее творцы. — М.,1997. — С.44.
12. Фурье Ш. Избр. соч. в 4-х т. — Т.2. — М.;Л.,1952. — С.13.
13. Берк Э. Размышления о революции во Франции//Социологические исследования. — 1993. — №4. — С.150.
14. Констан Б. О свободе у древних в ее сравнении со свободой у современных людей//Политические исследования. — 1993. — №2. — С.101.
15. Констан Б. Об узурпации//О свободе. Антология западноевропейской классической либеральной мысли. — М.,1995. — С.234.
16. Токвиль А. де. Демократия в Америке. — М.,1992. — С.237.
17. Милль Дж.С. О свободе. — СПб.,1901. — С.28-29.
18. Милль Дж. С. Основы политической экономии и некоторые аспекты их приложения к социальной философии. В 3-х т. Т.1. — М.,1980. — С.351.
19. Актон Д.Э.Э.Д. Очерки становления свободы. The history of freedom and other essays. — London,1992. - С.33.
20. О свободе. Антология западноевропейской классической либеральной мысли. — М.,1995. — С.444.
21. Спенсер Г. Личность и государство//О свободе. Антология западноевропейской классической либеральной мысли. — М.,1995. — С.436.