Автор(ы) статьи: Михеева Н.А.
Раздел: СОЦИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

модернизация, тенденции социально-культурного развития, конфликт ценностей, культурная активность населения, государственная культурная политика, социально-культурная сфера

Аннотация:

В процессе модернизации происходит изменение качественных характеристик современного общества. Сохранение традиций в новых жизненных условиях и внедрение новых нетрадиционных форм культуры становится предпосылкой для проявления опасного конфликта ценностей между культурой и социальными отношениями, что подтверждается результатами проведенных опросов. Переориентация культурных потребностей и интересов населения, снижение уровня культурной активности должны учитываться при разработке государственной культурной политики, конкретных программ и планов развития социально-культурной сферы.

Текст статьи:

Эффективное управление социально-культурной сферой предполагает безупречное знание настоящей социально-экономической ситуации с разных позиций и на всех ее срезах и уровнях  и особенно — на этапе перелома  ситуации, с которым в России связаны последнее десятилетие ХХ века и начало  ХХ1.

Существует много определений этой ситуации – реформирование системы, ее трансформация, общественное переустройство, модернизация, разлом системы, начало очередного(третьего) цикла динамики России (А.С. Ахиезер.) и т.д.

Идеи об особенностях перехода традиционных обществ к современным высказывали в свое время А. де Токвилль, Ф.Теннис, Э. Дюркгейм, М.Вебер. Традиционные общества ориентируются на простое вопроизводство в борьбе с окружающим миром. Современные общества характеризуются доминированием инновационности, светским характером социальной жизни, поступательным развитием.

Особое место в этих представлениях занимает теория модернизации , которая сформировалась после Второй мировой войны  с целью обращения «отсталых»  в плане демократического развития стран гитлеровской коалиции  на путь развития более современных в этом отношении государств. Такая идея впервые приняла отчетливое выражение в плане А.Маршала.

Концепции модернизации сохранили от классического периода идею направленности социальных изменений, однако утвердили их рукотворность, тем самым возложив ответственность за осуществление идей социального прогресса на общественные институты.

С точки зрения логики, модернизация не является обязательным, неизбежным процес­сом. Однако те экономические и политические преимущества, которые извлекли вступившие на этот путь страны, побудили стремившуюся к политическому лидерству Россию не выпадать из структуры мирового рынка. Даже в период «железного занавеса» страна имела серъезные намерения добиваться у себя сходных с зарубежными странами изменений.

Модернизация влияет на развитие  структуры общества массо­вого потребления, которая представлена сообществом людей среднего класса с от­носительно малочисленными слоями очень богатых и очень бед­ных. Это обуслов­ливает существование демократической  политической системы.

Анализ модернизации, связанной с  массовым сдвигом  в ценностях, требует рассмотрения механизма или метода возникновения и закрепления соответствующих инноваций , воплощенных в программе, которая была бы нацелена на формирование социокультурных отношений, не переходящих границы необратимости. Достаточно глубоко и подробно эти моменты с акцентом на социокультурные аспекты социальных изменений раскрываются в научном издании  « Модернизация в России и конфликт ценностей» под ред. А.С.Ахиезера. [1] По мнению его авторов, наиболее простым методом развертывания содержания культуры, дающей программу деятельности, является экстраполяция ( иначе, инверсия), т.е. воспроизводство новых отношений, формирование новых сообществ на основе ранее сложившегося культурного богатства.

Другой формой создания культурной программы воспроизводства явля­ется интерпретация (иначе, медиация) , неотделимая от экстраполяции и одновре­менно противоположная ей. Интерпретация пытается наполнить осмысляемое явление новым содержанием в соответствии  с  новыми  условиями,  возможно  новыми  средствами и целями, т.е. обогатить унаследованное содержание культуры максимально глубоким новым содержанием.  В отличие от экстраполяции интерпретация вклю­чает  формирование   адекватной  новым  отношениям  системы ценностей . Интерпретация, следовательно, в идеале постоянно преодолевает возможность нарастания социокультурного проти­воречия, распад ценностей культуры и ценностей программы, за­ключенной в новых отношениях. [2]

Говоря иначе, речь идет о двух альтернативах общественного развития – путем сохранения традиций в новых условиях развития и развития общества с помощью инноваций, внедрения новых форм культуры. Опасность нарушения социокультурного равновесия состоит в стремлении консервировать прошлые достиже­ния науки, культуры, противопоставлять интерпретацию и эк­страполяцию, т.е. абсолютизировать прошлое в ущерб будущему или наоборот — уничтожать накопленное богатство культуры во  имя нового, которое практически оказывается чем-то еще более старым, архаичным. Эта тенденция может иметь место в социальных отношениях, что выражается, в консерватизме, в инерции неизменности, невзирая на происходящие изменения условий, средств и целей людей.

Модернизация неотделима от культурных перемен, в частно­сти, перемен в ценностных ориентациях.

Ценности могут быть вполне приемлемыми единицами наблюдения и анализа модернизационных процессов, так как  известна их специфика как  социально демон­стрируемых элементов культуры, общепризнана их соци­ально-регулирующая функция и, следовательно, они вполне доступны для наблюдения. [3]

Но изучение имеющихся в культуре ценностей имеет смысл для понимания ее динамики лишь в том случае, когда провозглашаемые ценности соотносятся с реальными дей­ствиями на индивидуальном и, что более важно,  групповом уровнях. В то же время следует помнить, что действие, детерминированное в социальном плане со­вокупностью общесоциальных и групповых ценностей, приобре­тает характер социального действия.

Статистичес­кий и динамический анализ количественного распределения членов общества по соответствующим качественным параметрам позволяет определить группы лидеров социальных действий и тех, которые вырабатывают наиболее приемлемые культурные формы этих действий. Определение их количественного (по числу людей и интенсивности социокультурной активности) со­отношения позволяет судить о факторах и механизмах, способ­ствующих ускоренному распространению как позитивных, так и негативных социокультур­ных реакций на модернизацию.

При изучении динамических аспектов модернизации важно принять в учет фактор инерционности сложившихся культурных стереотипов , т.е. устойчивых и повторяющихся типов отношений, взаимодействий, образцов поведения, иметь  представление о том, что это не просто привычки, но привычки ценностно оправданные и, следо­вательно, социально санкционированные. В силу своей инерци­онности ( или, по У.Ф.Огборну, эффекта «запаздывания культуры») такие стереотипы являются устойчивыми по отношению к постепенно ме­няющимся жизненным условиям. В этих условиях сторонникам подобных преоб­разований противостоит значительная часть людей, склонных скорее испытывать неудобства, следуя привычным стереотипам образа жизни, нежели искать путей их изменения во имя более комфортабельного существования. [4]

Таким образом, в процессе модернизации со всей силой проявляется конфликт ценностей , в том числе между культурой и социальными отношениями, который выступает одновременно и как конфликт ценностей жизни, соответствующих старым и новым модернизированным социальным отношениям. Причем, за каждой из систем ценностей стоят определенные социальные группы. Этот конфликт может осваиваться обществом, каждой социальной группой в своей субкультуре, в своих культурных традициях. Противоречия типов воспроизводства, культур, ценностей, столкновения между ними на определен­ном этапе почти неизбежны.

Положение об­щества между статичным и динамичным типами общественного воспроизводства делает конфликты в куль­туре и социальных отношениях особо опасными. Достаточно ясно, что возмож­ность перехода к интенсивному типу общественного воспроиз­водства сопряжена с созданием механизма постоянного продуци­рования инноваций в культуре и социальных отношениях в мас­штабах, отвечающих целям общества, тому положению страны в мировом сообществе, которое соответствуетт массовым ожиданиям и представлениям. При этом следует избегать опасности сполза­ния к деструктивному воспроизводству, что не исключено в слу­чаях, когда инновации приобретают разрушительный характер, не осваиваясь в должных масштабах, т.е. , когда эти иннова­ции выступают в конфликт с исторически сложившейся систе­мой ценностей большинства, что и произошло  в России в период перестройки с начала 1990-хг.г.

В результате произошедших общественных изменений  люди  оказались разделенными на множество разных социокультурных групп. Ранее эти различия определялись прежде всего принадлежностью к оп­ределенным элементам социально-профессиональной структуры. Позже все более стал проявляться широкий спектр социокультур­ных детерминант дифференциации в обществе, имеющих социально-демографическую  основу (молодежные группы, зачатки женского движения), социально-культурные основания (политические группы, группы по интересам), базовые признаки социального расслоения (олигархи и пенсионеры) и т.д. Расхождения обусловлены социокуль­турной неоднородностью общества, где теперь официально при­знаны  различия наци­ональных, профессиональных, политических, культурных интересов, психографических и территориальных особенностей, религиозной убежденности. По­добная разнородность стала объективным условием  существования людей.

Нельзя оценивать наращивание культурного и социального разнообразия лишь негативно и с позиций ранее господствовавшего принципа унификации, приоритета какой-либо якобы более развитой культуры. Утверждение ценности культурного разнообразия , культурной и социальной дифференциации  является важным  положительным аспектом модернизации. Те либерально-демократические ценности, культура, нравственность, что утвер­дились на уровне отдельных людей, «анклавов», небольших по численности этносов и групп должны получить массовое распространение, стать нормой жизни, если они являются позитивно ориентированными ценностями.
Очевидно,что неоднородность ценностей и социальных норм во всех этих образова­ниях   обнаруживается путем изучения общественного мнения по поводу сложившейся социально-культурной ситуации, отношения к культурным ценностям, существующих досуговых практик и т.д.        Например, при выявлении системы духовных ценностей и «новой общенациональной идеи» в ходе проведенного социологического опроса  большинство экспертов   на вопрос «Какая идея могла бы интегрировать рос­сийское общество?» ответили: « Идея духовного возрождения России» — 35% ответов и «Идея экономического возрождения России» -17% [5] .

Соот­ветственно неоднородны  и действия сторонников различных тен­денций. Так, одни группы развивают сепаратистские ориентации по отношению к государству, другие стараются поддерживать существующее состояние, третьи стремятся реанимировать им­перские структуры. Одни активно формируют пласт официаль­ной негосударственной экономики, другие столь же активно ук­репляют государственный сектор, третьи усиленно пытаются ле­гитимизировать теневые структуры.
Все эти несоответствия обусловливают разнонаправленность действий и взаимодействий различных людей по отношению к модернизационным процессам.         Расширение межгосударственных связей и интенсификация научно-образовательного, культурного, спортивного обмена также приобщает россиян к многообразию образов и стилей жизни, ценностных ориентаций, правил пове­дения.

Здесь важно изучение  позиций различных социокультурных групп по отношению к модернизации ; их  позитивное участие в соответствующих процессах, а возможно – и пассивное отношение к ним. Например, при опросе жителей Башкортостана  в начале ХХ1 века относительно их оценки  сложившегося уровня культуры населения наибольшее беспокойство по этому поводу выразили профессионалы культурной сферы, т.е специалисты в области культуры (88%), а наименьшее – обычные люди, или «потребители» культурных ценностей (38,1%). [6]

В  социологическом исследовании о содержании культурного конфликта в российском обществе, проведенном в Петербурге под рук. проф. З.В.Сикевич в 2003-2004 г.г., выявлены факторы не только способствующие «культурному запаздыванию» и препятствующие модернизации,  но и обеспечивающие культурное продвижение, способствующие модернизации. Удивительно, но среди тех и других, по мнению опрошенных, фигурирует политика государства – соответственно, 49% и 57% ответов. [7]
Проведенное в 2001 году исследование  досуговых практик элиты Санкт-Петербурга в рамках проекта Центра социологических исследований СПбГУ«Омнибус» ( рук. Гавра Д.П. и Соколов Н.В.) дало представление о культурных предпочтениях нового сегмента российского общества, представляющего высший слой населения в политико-административной, финансово-экономической (деловой) и образовательно-культурной сферах. Результаты исследования  путем выделения элитных и субэлитных подгрупп в составе выборочной совокупности массового опроса населения для изучения их образа жизни показали, что наиболее выраженными досуговыми практиками элиты является посещение кафе, баров, ресторанов и аналогичных заведений;  посещение бань и саун  (в целях релаксации), хождение в гости. Несколько слабее проявилась элитарность таких практик, как посещение игорных заведений и кинотеатров.  Еще менее элитарный характер носит посещение молодежных клубов, музыкально-зрелищных мероприятий, отдых на природе – который оказался доступен большинству опрошенных горожан. [8]

В качестве главного итога этого интересного исследования авторы считают фактическую «монополизацию» всех (за исключением загородных прогулок) сфер досуга, тогда как оптимальная модель устойчивой социальной системы подразумевает их распределение ме­жду стратами. Другими словами, предложение элитных форм времяпрепровождения должно быть в рамках городской среды сбалансирова­но соответствующим (в т.ч. и фактической численности различных групп населения) предложением для средних и низших слоев. Существующий же сегодня дисбаланс пред­ставляет серьёзную проблему, решение которой относится к области приори­тетных задач культурной политики. [9]
Петербургская исследовательская фирма СНИЦ с1991 по 2000 год проводила мониторинговое исследование по теме «Приобщенность населения к культурной жизни Петербурга». За это время проведено семь замеров посещаемости различных учреждений культуры населением от 18 лет и старше, результаты которого стали репрезентативными по отношению ко всему взрослому населению Петербурга ( опрошено более 7000 человек). Итогом этих исследований служит вывод о том, что с 1993 года резко снизилось по сравнению с 1991 годом посещаемость учреждений культуры, а около половины взрослого населения города в 1990-е г.г. вообще не имели практики никаких контактов с художественной культурой города. Среди лиц, посещающих учреждения культуры преобладают молодежь- 37% — до 29 лет и 61% — возрастная категория до 39 лет, люди с высшим образованием, с высоким уровнем дохода – 72% опрошенных.

По типам учреждений культуры наиболее устойчивые показатели имели музеи и выставки – средний показатель – 1,49 посещений среди опрошенных, опера и балет – 0,44 посещений, драматический театр – 0,90 посещений. Наибольшее снижение из типов учреждений дали кинотеатры- с 3,81 в 1991 году до 0,44 – 2000 году. [10]
Другое исследование более широкого масштаба на тему «Духовная культура современного российского общества: состояние и тенденции формирования», проведенное 3-10 декабря 2004 г. в  I 25 субъектах РФ Социологическим центром РАГС при Президенте РФ (руководитель — д.ф.н. проф. В.Э. Бойков), выявило внутреннюю неоднородность, структурную сложность и противоречи­вость процессов, происходящих в отечественной духовной культуре. Это отразилось   на отношении населения и экспертов к процессам модернизации, которое оказалось весь­ма неоднозначным и достаточно противоречивым. Ценностные и культурные предпочтения россиян в контексте социальной динамики нашли свое отражение в сфере досуга и отдыха, проведения свободного времени.

Судя по результатам этого исследования, по частоте посещения финансово  затратные фитнес- и боулинг-центры обошли театры, не говоря о музеях, выставках, домах культуры, и при­близились к кинотеатрам во всех возрастных группах, включая старшие. Такая же ситуация с клубами и дискотеками.
Впрочем, судя по данному опросу, большинство людей — 83% опрошенных — вообще не посещают учреждения культуры, свободное время проводят дома. Обеднение повседневного уклада жизни населения проявляется в сужении разно­образия домашних занятий. Первое место со значительным отрывом от других форм отдыха занимает просмотр телепередач и видеофильмов (61,1%) — весьма пас­сивный способ заполнения свободного времени. Если к этому добавить тех, кто «от­сыпается» (28,6%), «расслабляется и выпивает» (11,1%), просто «бездельничает» и «убивает свободное время» (6,9%), то низкая содержательная насыщенность домаш­них занятий совершенно очевидна. Приверженность новым формам жизни со стороны молодых горожан и резкое оску­дение ее повседневного уклада у основной массы россиян свидетельствуют о разры­ве, возникшем между ними, а также о своего рода разложении массовых форм го­родского образа жизни. [11]

Значимым аспектом интерпретации ценностных и культурных предпочтений, ор­ганизации досуга населения являются характеристики массового чтения. Но больше половины населения в свободное время не читает ни книг, ни газет , ни журналов, что свидетельствует о смене ценностных ориентаций, утрате символического статуса чтения, в том числе и по причине приобщения к Интернету и телевидению.

Что касается телевидения, то превосходство телесмотрения над чтением выглядит совершенно неоспоримым. К любимым занятиям в свободное время 96 % опрошенных  относят телевидение и 4,6%  — чтение.  Т.о., телевидение превращается в коммуникативное средство, которое задает причастность россиянина к обществу, предопределяет его жизненные горизонты и культурные потребности.

В то же время, моральные аспекты получаемой культурной информации серъезно волнуют  опрошенных. Большинство населения и экспертов выражают отрицательное отношение к пошлости на эстраде (соответственно 75,5 и 89,4%) и в шоу-бизнесе (61,2 и 67,6%), к показу в кинофильмах насилия, эротики, «романтики преступного мира» (75,1 и 80,2%), к публикации нецензурных выраже­ний и грубых анекдотов (73,7 и 80,8%), к усилению англицизмов в русской повсед­невной речи (54,1 и 51,6%). Очевидно, что у наших соотечественников сущест­вует потребность в духовных и культурных образцах более высокого уровня, чем те, что им часто предлагаются. Это подтверждает и высокая оценка (скорее авансиро­ванная) роли православной церкви в формировании морали (47,1% — население и 51,8% — эксперты) и духовном единении людей (соответственно 46,5% и 45,1%). В этом состоит еще один, пока плохо использующийся ресурс российского общества — потенциально высокая духовность россиян, способная стать одной из основ движе­ния страны в будущее. [12]

Оценивая место российской духовной культуры в мире, 66,7% опрошенного в этом исследованияя насе­ления и 84,4% экспертов уверены, что «она имела и сохраняет величие в общемиро­вой культуре» или «временно утратила былое величие, но имеет большое будущее». Такие позитив­ные ожидания и настрой, несомненно, могут служить мощным ресурсом развития отечественной культуры и дальнейшей модернизации страны.

Таким образом, общественное мнение усматривает положительные изменения в культурной жизни страны. Трансформация духовной культуры предстает как преодоление кризиса и улучшение ситуации в отдельных ее секторах, сохранение ее величия и важной роли в общемировой культуре, как стремление молодежи к полу­чению высшего образования, как высокий авторитет представителей интелли­генции, занятых в этой сфере. В обществе сохраняются духовно-культурные пот­ребности и ожидания, которые могут конвертироваться в качества и умения, адекватные вызовам времени, запросам модернизации и постиндустриального об­щества .

Но эти позитивные тенденции теряются на фоне неблагоприятных для культуры феноменов и проблем, сопровождаются просчетами и ошибками власти в этой сфере. Важнейшие из этих трудностей и просчетов — неэффективность проводимой культурной политики и низкая ее корреляция с декларируемыми целями модернизации страны; недоступность многих культурных благ для значительной части населения в силу реальной или кажущейся бедности; засилье пошлости и безвкусия на телевидении, в шоу-бизнесе,  коммерческой литературе, СМИ; утверждение в качестве культурных норм вульгарных образцов, формирующих примитивные потребности и вкусы населения, особенно молодежи.

Процесс формирования культурной политики в России в этот период был сопряжен с рядом серьезных противоречий, анализ которых нашел свое осмысление в научных отчественных изданиях последних лет. ­

В первую очередь, это противоречие между декларируемыми целями культурной политики и объемом финансирования. Оно проявилось в недостаточности ресурсов, выделяе­мых государством на решение проблем сохранения и развития культурного потенциала нации.

Анализ расходной части федерального бюджета РФ в 2001 г. показывает, что все расходы в расчете на жителя страны составили около 1450 руб. в год, в том числе затраты на культуру, искусст­во и кино — 47 руб. (на сельского жителя – в 200 раз меньше). Как и ранее, финансирование социально-культурной  сферы ведется по остаточному принципу. [13]

Существует  противоречие и между потребностями реальной практики социальной политики в нормативном упорядочении и реально установленными нормами и нормативами. Это проявляется в несистемности, неполноте, противоречивости существующих формально-правовых норм социаль­ной и культурной политики. Многие нормы в современных условиях декларируются, но не выполняются, в том числе и те из них, которые заявлены в законах РФ. Для развития возможностей благотворительной деятельности необходимо принятие Закона РФ о меценатстве.

Многое в рассматриваемой ситуации зависит от государственного подхода к общенациональным ценностям, которые  воспроизводит и поддерживает социально-культурная сфера, ее социальные институты.

Поэтому для дальнейшего развития СКС необходима рациональо выбранная стратегия управления, целью которого является раскрытие и наращивание социально-культурного потенциала, обновление жизни российского социума.

[1] Модернизация в России и конфликт ценностей / ред. А.С.Ахиезер. – М.: ИФ РАН, 1994. – 252 с.
[2] Там же, С. 37-40
[3] Орлова Э.А. Современная городская культура и человек. –М.: Наука, 1987. – 193 с.
[4] Модернизация в России и конфликт ценностей / ред. А.С.Ахиезер. – М.: ИФ РАН, 1994, С. 82-83
[5] Рывкина Р.В. Экономическая социология переходной России: Люди и реформы: Учеб. пособие для вузов.- М.:.Дело, 1998, С.407
[6] Сагитов С.Т. Управление сферой культуры как социологическая проблема. Автореферат канд. социол. наук. – Уфа, 2002, С.15
[7] Сикевич З.В., Крокинская О.К., Поссель Ю.А. Петербужцы 2004: культурный конфликт современности (социологические очерки). – СПб:НИИКСИ, 2004, С. 34-35
[8] Гавра. Д.П., Соколов Н.В. Досуговые практики санкт-петербургской элиты //Телескоп.- 2001.- №6.- С.10-11
[9] Там же, С.12
[10] Илле М. Петербуржцы и культурная жизнь города: десять лет наблюдений.//Телескоп.-  2005.- №5. – С. 18-19
[11] Митрошенков О.А. Пространство российской духовной культуры: воспитание переменами // Социс, №11,2005, С. 40-41
[12] Там же, с. 43
[13] Осадчая Г.И. Социология социальной сферы: уч.пос.-М.: Академический проект, 2003, С.155