Раздел: ИСТОРИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:
Мультимедийная культура, опыт, социокультурный процесс, коммуникация, социум.
Аннотация:Актуальность исследования настоящей статьи непосредственно связана с возрастающим интересом современной психологии, лингвистики, истории, теории коммуникации к понятию самовоспроизводства культуры, трансляции социокультурного опыта. Аспект анализа мультимедийной культуры непосредственно как экранной культуры, с помощью которой происходит передача социокультурного опыта раскрывается автором статьи с привлечением некоторых исторических фактов и культурологического анализа.
Текст статьи:
Актуальность исследования настоящей статьи непосредственно связана с возрастающим интересом современной психологии, лингвистики, истории, теории коммуникации к понятию самовоспроизводства культуры, трансляции социокультурного опыта. Аспект анализа мультимедийной культуры непосредственно как экранной культуры, с помощью которой происходит передача социокультурного опыта раскрывается автором статьи с привлечением неко торых исторических фактов и культурологического анализа. К числу известных исследований, которые мы используем в нашей статье, относится книга Соколова А.В. «Общая теория социальной коммуникации». [1]
Вопрос, который поставлен нами в названии статьи, риторический. Мы не ищем на него однозначного плоского ответа, однако хотели бы предложить задуматься ее читателем над этим вопросом. Трудно не согласиться с тем, что современное телевидение усугубило и усугубляет атомизацию индустриального общества, подменило живую культурную микрокоммуникацию коммуникацией виртуальной. Современный телезритель довольствуется культурными суррогатами, предлагаемыми ему с телеэкрана в готовом и хорошо упакованном виде ложными., принимая желаемое за действительное, подменяя истинные культурные ценности ложными. Социологические исследования показали, что телеобщение заменяет многим посещение кино и театра и вытесняет чтение художественной литературы.
Таким образом, компьютеризируясь, средства массовой коммуникации проявили себя как мощное орудие управления людьми: реклама, пропаганда, паблик рилейшенз, информационные технологии стали предметом профессиональных занятий. Мы живем в современный период так называемой бифуркации, когда господство машинной полиграфии постепенно уступает место мультимедийным телевизионно-компьютерным каналам. Однако о становлении мультимедийной ОКС говорить еще рано. Использование электромеханических или радиоэлектронных устройств не означает выхода за пределы книжной коммуникационной культуры, ибо основные культурные смыслы фиксируются, передаются и хранятся в документной форме. Данная логика размышлений приводит нас к тому, что новые коммуникационные средства дополняют индустриальную книжность, но не заменяют ее.
Для моделирования многомерных связей между знаками требуется виртуальное пространство, которое создается современными компьютерными системами, причем в гипертекст в качестве смысловых элементов могут включаться не только отдельные слова, фразы или документы, но и изображения, музыкальное сопровождение, иными словами, все средства мультимедиа. В итоге человек из читателя превращается в пользователя мультимедийной системы, оперирующего письменной и устной речью, изображениями любых видов, кино- и видеороликами, таблицами и схемами, созданными компьютером по его требованию. Гипертекстовые языки применяются в системе Интернет, но широкое их распространение — дело будущей компьютеризованной культуры.
Вторым критерием появления активного шествования мультимедийной эры является ведение смыслового диалога «человек — компьютер». Отметим также, что поколению людей мультимедийной культуры, по мнению большинства социальных философов, предстоит жить в постиндустриальном информационном обществе, которое соответствует стадии постнеокультуры. Интернет – первый успешный опыт информационного общества, но первый опыт отнюдь не гарантирует успеха всех иных, за ним следующих. Остановимся на типологических признаках, или показателях, отличающих информационное книжное общество от аграрного или индустриального общества предыдущих исторических эпох.
К первому признаку могут быть отнесены так называемые технико-технологические показатели: компьютеризация, доступность персональных компьютеров и сверхмощных ЭВМ пятого и последующих поколений; человеко-машинный интерфейс, использующий несколько органов чувств человека; «дружественность» и антропоморфичность информационных технологий; мобильные и персональные средства связи; глобальная коммуникация с использованием спутников, лазеров, волоконно-оптических кабелей.
Ко второму признаку могут быть отнесены социально-экономические показатели: превращение социальной информации в ключевой экономический ресурс, решающий фактор интенсификации промышленного и сельскохозяйственного производства, ускорения научно-технического прогресса. Впоследствии информационные технологии, продукты и услуги становятся основным товаром рыночной экономики. Концентрация в информационном секторе экономики составляет до 80 % трудоспособного населения; происходит модернизация старых и появление новых информационных профессий умственного труда; демассовизация народного образования, досуга и быта людей. В этом ряду следует отметить непосредственно политические показатели: демократизация социальных мультимедийных коммуникаций, гласность и открытость общественной жизни, гарантированная свобода слова, собраний.
Иннами словами, всестороннее развитие социального и личного интеллекта может быть успешной гарантией позитивного и продуктивного мультимедийного дальнейшего неокнижного опыта и реализации его в современной культуре. Все приводит к мысли о том, что эволюция человеческой культуры и эволюция социальных коммуникаций совпадают друг с другом, поскольку коммуникация есть органическая часть самовоспроизводства культуры. Поэтому стадия развития социальных коммуникаций, как правило, совпадают со стадиями движения культуры. Более того, обнаруживаются многократно описанные следующие зависимости между стадиями культуры и видами коммуникации: археокультура — сфера микрокоммуникации; палеокультура — наряду с микрокоммуникацией появляются мидикоммуникации: религиозная, литературная, художественная, материально-производственная; неокультура — массовизация и развитие макрокоммуникации: появление технических средств массовой коммуникации, международного культурного сотрудничества и информационных войн, глобализации коммуникационных систем.
Все это приводит нас к выводу о том, что можно выделить три уровня коммуникационной культуры: словесность, книжность, мультимедийность. Причем мультимедийная индустриальная неокультурная книжность включает три поколения: рукописная книжность, мануфактурная книжность, индустриальная книжность. Необходимо также подчеркнуть, что смена коммуникационных культур и утверждение новых коммуникационных каналов происходит не без сопротивления, перечислим эти основные вехи: письменность нарушила архаичную гармонию между индивидуальной памятью и общественным знанием; мануфактурная книжность лишила письменность священного ореола, десакрализовала ее; индустриальная книжность породила коммерциализованную массовую культуру; печатный текст стал источником формализма; мультимедийность угрожает примитивизацией и инфантилизацией массовых аудиторий.
Отметим, что на стадии неокультуры появляются дисциплины, изучающие различные коммуникационные явления: палеография, инкунабуловедение, книговедение, библиотековедение, библиографоведение, киноведение, теория массовой коммуникации.
Если сопоставить между собой словесность, книжность и мультимедийность, то словесность можно охарактеризовать следующим образом:
- материально-техническая база отсутствует;
- социальной аудиторией является все население;
- формы коммуникаций – подражание, управление, диалог;
- социальная память становится идентичной индивидуальной памяти;
- восприятие сообщения – легкое;
- гарантия правдивости – откровенность невербального канала;
- коммуникационные барьеры – межъязыковой, психологический;
- масштабы действия – малые социальные группы;
- оценка значимости – родовое достояние человека разумного.
Книжность может быть охарактеризована следующим образом:
- материально-техническая база – одна из отраслей промышленности;
- социальная аудитория – грамотные, читающие;
- формы коммуникаций – управление;
- социальная память – не организована, перегружена;
- восприятие сообщения – требуется грамотность;
- гарантия правдивости – авторитет автора;
- коммуникационные барьеры – цензура;
- масштабы действия – национальное сообщество;
- оценка значимости – время цивилизованного человечества.
Мультимедийность характеризуется признаками:
- материально-техническая база – приоритетные научно-технические области;
- социальная аудитория – все население;
- формы коммуникаций – управление, диалог;
- социальная память – автоматический контроль и поиск в базах данных;
- восприятие сообщения – легкое, но требуется грамотность владения техническими средствами;
- гарантия правдивости – нет;
- коммуникационные барьеры – цензура владельцев сайтов и компьютерных средств;
- масштабы действия – глобальные;
- оценка значимости – глобальные надежды.[2]
Современной науке известны тысячи отечественных и зарубежных публикаций, посвященных истории книги и книжного дела, библиотек и библиографии, словесности и палеографии, но практически нет исследований, связывающих в единое целое словесность, письменность, книжность, телевизионно-компьютерные средства коммуникации. Однако остаются открытыми многие вопросы, в том числе, как повлиял на психику переход от чтения вслух, свойственного манускрипту, к чтению «про себя», свойственному печатной продукции.
Существует мнение, что «дематериализация слова», т. е. освобождение его от звуковой оболочки, способствовали развитию способности оперировать смыслами в сознании человека и развитию абстрактного мышления. Это приводит к мысли о том, что восприятие компьютерной книжности стимулирует леность мысли и интеллектуальный инфантилизм, однако мы воздержимся от однозначных ответов на данные спорные вопросы.
Следующий важный вопрос, который предстоит в данной вязи выяснить: какое воздействие на психику человека окажут мультимедийные гипертексты в будущем и общение с искусственным интеллектом, чем коммуникационная деятельность пользователя мультимедийной коммуникативной системы будет отличаться от коммуникационной деятельности интеллигента-книжника XX века? В данной связи возникает неизбежный спор о возможности свободы творчества коммуникантов в условиях коммерциолизации всех коммуникационных каналов, кроме вербального и невербального, а также о взаимосвязи эволюции социальных коммуникаций в Западной Европе и в России.
Вопрос о своеобразии русской национальной коммуникации, а также о возможности существования развития элитарной культуры без средств массовой коммуникации обсуждался неоднократно в научных кругах, однако, на наш взгляд, не получил аргументированного ответа. Эти и другие вопросы – предмет дальнейших научных исследований в данной области, вполне возможно, что и наших тоже.