«КОФЕ И СИГАРЕТЫ» — ПОЭЗИЯ ПОВСЕДНЕВНОСТИ

Автор(ы) статьи: РУТМАН В.М.
Раздел: ПРИКЛАДНАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

Джим Джармуш, «Кофе и сигареты», Американский независимый кинематограф.

Аннотация:

В статье рассматривается фильм американского режиссера Джима Джармуша «Кофе и сигареты» (Coffee and Cigarettes, 2003), как в контексте его творческой карьеры, так и в контексте истории Американского независимого кинематографа. А так же исследуется, каким образом поэзия повседневности в фильме становится для зрителей путем самопознания.

Текст статьи:

В наши дни появляется всё больше и больше режиссёров, независящих от студийной системы. Каждый выдвигает и утверждает свой собственный особый взгляд на мир и выстраивает свою аксиологическую шкалу, давая оценки тем или иным сторонам действительности. Однако коммерческое начало над творческим все же преобладает, и труднее становится отыскать подлинных кино художников, мастеров кадра. Джим Джармуш – один из немногих режиссёров, которому удаётся в современных условиях киноиндустрии сохранять свою индивидуальность и коммерческую независимость. Среди икон современного независимого кино («independent cinema») он занимает особое место. С его именем связывают даже не противостояние калифорнийской «фабрике грёз», а ее лёгкое, ненавязчивое игнорирование и ироничное отношение к ней.

На протяжении своей творческой карьеры Джармуш провозглашает ценности жизни обывателей и аутсайдеров, поэтизирует «серые будни», открывает, выражаясь словами восточных мудрецов, «великое в малом».  Более того, периодически режиссер не просто поэтизирует повседневность, он воспринимает и преподносит для зрителей киноискусство как путь самопознания.

Вот уже почти три десятилетия Джармуш остаётся мастером почти бессюжетного повествования. Он любит декларировать, что не снимает «кино»: он просто выходит на улицу, наблюдает жизнь, подглядывает за её обитателями. Тот же тезис наблюдения положен в основу эстетики Энди Уорхолла, превратившего голливудских божеств в элемент бытового дизайна, часами наблюдавшего телодвижения безымянных статистов. От «Эмпайр билдинг» до реалити-шоу ничего не происходит, кроме времени. Время было главным персонажем Уорхолла, авангардистов 50-60-х Стэна Брэкиджа и Йонаса Мекаса, время, переосмысленное современностью, стало самым важным составляющим в фильмах Джима Джармуша.

В самом культовом и понятном почти для всех зрителей фильме Джармуша «Кофе и сигареты», кроме изображения времени, тоже ничего не происходит. Полная версия этого проекта-альманаха состоит из одиннадцати эпизодов, каждый из которых можно рассматривать как самоценное произведение киноискусства. В каждом действует несколько анекдотичных персонажей, просто обменивающихся репликами, какими-то случайными, отрывочными фразами, сидя за столиком в кафе, попивая через затяжку сигарет кофе. Медита­тивным трансом наполнены почти все истории в картине. Виньеткой каждой новеллы служит взгляд ка­меры сверху, на столик, где, как пар­тию в шашки разыгрывая, живут своей жизнью кофейные чашки с пачками сигарет, регулярно встре­чая забавных посетителей.

«Кофе и сигареты» — своего рода путеводи­тель по Джармушу, созданным им самим. Любимые актёры и музыканты режиссёра встречаются, пьют литрами кофе и курят без пе­рерыва под любимую музыку. Все, что их ненадолго сближает, — это столик в кафе и, самое главное, кофе и сигареты. Гонимые и неус­транимые привычки, стимуляторы беседы и средство заполнения жизненных пауз. Тут всё как полагается у Джармуша: никаких событий, одни за­готовки «из подсмотренного», необяза­тельные разговоры в невнятных интерье­рах, поминутный комизм и пожизненный бардак. «Джармушу нравится тянуть время, окружая тем временем своих персонажей странными, как бы случайными деталями, которые способны  сказать так же много, как подробное, полноценное описание» [1, с.136].

Фильм, выдержанный исключительно в чёрно-белых тонах, является метафорой кофе и сигарет, как символа бесполезно потраченного времени, прожигания жизни за бессмысленными разговорами в попытке убежать от гнетущей повседневности и серости бытия. Персонажи в своих разговорах быстро перескакивают с одной темы на другую, переходя от обсуждения мороженного с кофеином, пирожных с наркотиками, которые можно отведать в Амстердаме, заговоров вокруг Элвиса Пресли к темам, посвящённым хитрым способам завариваниям китайского или английского чая и к методам применения никотина в качестве компонента средств для борьбы с насекомыми и грызунами. По словам киноведа Джейсона Вуда, «Джармуш переносит в кино, словно бы снятое для узкого круга друзей, свою собственную эзотерическую чувствительность, создавая комичный и харизматичный диковинный вариант кино, в котором ключевой темой является разобщённость людей» [2, с.67]. В «Кофе и сигаретах» тема разобщённости заостряется благодаря тому, что именно чашка кофе и сигареты – это единственное, что служит основой для объединения людей, которые, не будь этого, и вовсе не начали бы разговора.

Кофе и сигареты – как единственное связывающее звено между героями, так и внутренняя интертекстуальная связь между новеллами альманаха. Ведь в основе каждой из них лежит катастрофическое отсутствие человеческой коммуникации. Беседующие не слышат друг друга. Они встретились, чтобы за кофе и сигаретами обсудить проблемы, но фактически разговаривают сами с собой. Бессодержательность, практически треп, заполнения паузы — бытие и небытие одновременно. При этом слова на вес золота. Хоть и кажутся банальными. А между ними курятся сигареты и пьется кофе. В ритмически организованных паузах. Растянутое на двоих одиночество. Ничего не происходит. Все находятся в поисках сюжета. О чём поговорить? Легендарные музыканты Том Уэйтс [3] и Игги Поп [4] в абстрактно названной новелле «Где-то в Калифорнии» так и не находят тему для разговора. Хмурый и печальный Том собирается бросить курить. Игги его отговаривает. Оба с удовлетворением пьют горький калифор­нийский кофе, чередуя его с  сигаретной затяжкой в честь того… что бросили курить. Они ведут пространный медленный разговор о музыке, о современных музыкальных течениях, о достоинствах и недостатках местных забегаловок. Но при этом они ищут, о чем бы им поговорить ещё. «Жизнь лишена сюжета. — Говорит Джармуш. — Почему же фильм должен этому следовать?» Бегство от сюжета приводит к новым сюжетам. Само бегство становится сюжетом. Смысл истории в поисках смысла истории.  Только кофе и сигареты. Ничего лишнего.

В этом и заключается философия и поэтика обыденного в творчестве Джума Джармуша. Разобщённость между людьми, отсутствие каких бы то ни было прочных связей между их судьбами, экзистенциальная заброшенность в равнодушный  мир – все это служит материалом для творчества, тканью, из которой режиссёру удается выкроить поистине поэтическое и гармоничное в своей основе, высоко эстетическое, произведения киноискусства, отражающее реалии жизни и культуры постмодерна.

Джармуш любуется непритязательной обстановкой, в которой есть, тем не менее, место для творчества – творческое начало заключено в самом течении жизни с поэтичностью её ритма, с простой и казалось бы ничем не примечательной атмосферой жизни отшельников американского андеграунда.

Как обычно, наибольшее внимание Джармуш уделяет мелочам – он наслаждается видами грязных салфеток на столе, дымком от сигареты, обшарпанными стенами, пепельницами, заполненными чуть ли ни до краев, руками людей, нервно теребящими сигарету или крутящими её так, будто видят этот предмет впервые в своей жизни. Сам режиссёр говорит в одном из интервью: «Мне интересны промежуточные моменты; сцена, в которой герои ждут такси, для меня важнее того момента, когда они уже сидят в такси. Меня всегда больше привлекают мелочи, простые, повседневные вещи; мне кажется, именно поэтому я склонен включать в свои фильмы сцены, которые обязательно вырезали бы из фильма более традиционного, коммерческого, рассчитанного на широкую аудиторию. Лично мне интереснее, как люди разговаривают, когда они играют в карты, чем когда они продумывают план побега из тюрьмы, вырезают пистолет из куска мыла и находят запечённый в пироге напильник… Когда я смотрю фильм с простым сюжетом, меня всегда интересует, что происходит между сценами» [5, с.129].

Полтора часа «Кофе и сигарет» свиде­тельствует о том, что нет ничего плени­тельнее банальностей, отобранных по формальному признаку, чёрный кофе, белый дым сигарет, чёрно-белые в ровную клеточку столы. Банальное стремится к минимализму, стремится к изгнанию всего культурного и опосредованного. Банальное стремится утратить себя. И утрачивает. Банальное не возможно сыграть. В нём можно только оказаться случайно. Банальное всегда в другом месте. Вопрос «А зачем?» — главный вопрос сюжета.

Ни в одной из новелл «Кофе и сигарет», как и практически в любом другом фильме Джармуша, нет явного начала, явного конца и внятного сюжета посредине. Его камера движется так медленно, что сцены выглядят застывшими кадрами. Максимум действия в его фильмах — это короткий диалог. А если даже логический сюжет и вырисовывается, то вскоре оказывается, что он настолько абсурден, что становится до неприличия невероятным.

Непредсказуемая цепь случайностей составляет сюжет практически каждого фильма Джармуша. Все герои — даже друзья или любовники — отделены друг от друга невидимыми, но прочными стенами. Закадычные приятели едва перекидываются парой слов, медленно и лениво ссорится парочка влюблённых подростков — всё пронизано ленивой обыденностью не менее обыденной жизни. На протяжении всей жизни Джармуш развивает принципы американского поп-арта, главным образом, конечно, Энди Уорхолла. Однако  на несколько ином фундаменте: его вселенная населена персонажами богемы, которые мимикрируют под «простых людей» [6, с.58], «…бродяг, беглых зэков, натурализованных эмигрантов и скучающих ночных портье, которых играют рокеры, джазмены и тусовщики… То есть те, чей аутсайдерский имидж принадлежит совершенно иному культурному слою и открывается в стиле богемного кабаре. А может быть, только подчёркивает, что, по сути, нет никакой разницы между элитной рок-сценой и тоскливой пустошью Среднего Запада» [7, с.58].

Вот уже 10 лет герои «Кофе и сигарет», как четверть века люди и вещи в любом другом фильме Джармуша, живут сами по себе, не рассчитывая на зрительское внимание. И странным образом внимание к ним только усиливается. Джармуша можно назвать Чеховым американского кино. Его интересует маленькие люди, обитающие в тесных помещениях и проводящие много времени на улице. Денег у них немного, перспективы, если и есть, то очень туманны, но они хотят быть счастливыми. И иногда у них получается.

Список использованных источников

1. МакКарти С. 60 культовых фильмов мирового кинематографа. – У-Фактория, Екатеринбург, 2007, с. 136

2. Wood J. 100 American Independent Films. – London: BFI Publishing, 2004, p. 67.

3. Уэйтс Том (род. 1949) – музыкант, актёр, обладатель своеобразного хрипловато-прокуренного голоса. Визитная карточка У.- манера исполнения (смесь пения и речитатива), использование элементов жанров, появившихся до расцвета рок-музыки (таких как блюз, джаз, кабаре, водевиль) и эксперименты в направлении альтернативного рока и даже индастриала.

4. Поп Игги (род. 1947) – музыкант, актёр, один из зачинателей и гуру альтернативного рока, а так же «крёстный отец» панк-рока и гранжа.

5. Джим Джармуш: Интервью /Сост. Л. Херцберг. – СПб.: Азбука-классика, 2007, с. 129.

6,7. Плахов А. Режиссёры настоящего. Том 2. – СПб: Амфора и Сеанс, 2008, с 58.