Автор(ы) статьи: Лапухина М.В.
Раздел: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КУЛЬТУРОЛОГИИ
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

Проблема поиска счастья, его определения, выявления основных признаков и качественных показателей этого явления существует ровно столько, сколько существует человек. Трактовки понятия счастья разнятся у разных ученых, совершенно по-иному представлены в многочисленных философских системах, в основополагающих догмах религиозных верований. Состояние счастья не только описывается по-разному, но и наделяется им человек либо в земной, либо в загробной жизни. На объяснение понятия счастья накладывают отпечаток традиции и обычаи, ментальные характеристики того или иного народа. Проблематика счастья несет на себе отпечаток времен и эпох. Счастье представляет собой многогранное понятие, отражающее культурные, психологические, экономические, социальные доминанты, господствующие или преобладающие в каждом конкретном сообществе. По сути дела, по актуальности, важности, значимости, необходимости процесс определения и поиска счастья, его обретения является вечно новым и востребованным в каждом новом поколении, в каждом этносе, в каждой социальной страте, для каждой личности, независимо от ее происхождения и жизненных ориентиров.

В определениях таких понятий, как счастье, мудрость, справедливость, красота и т.п. всегда отражается мировоззрение тех, кто сформировал это понятие, передаваясь сквозь времена, оно дополняется духом исторических эпох, традиций и обычаев. Исходя из этого, можно предположить, что у разных народов формируются разные определения одного и того же понятия, в одной культуре оно может доминировать, а в другой заменяться комплексом других понятий. Следовательно, и понятие счастья в русской традиции имеет совершенно особенные, глубоко национальные черты, которые и формируют его определение. Очевидно, что понятие счастья, имея множество определений в различных сферах, научных и религиозных системах, и в русской традиции столь же полиморфно.

Счастье – это, прежде всего особое психофизиологическое состояние, это мироощущение личности, тот внутренний духовный мир, в котором она живет, характеризующийся радостью бытия, гармонией чувств и мыслей, благополучием и чувством удовлетворенности от прожитого, сделанного, сказанного. Однако попытка наделить состояние счастья набором характерных черт, во-первых, затруднительна, так как каждый имеет на этот счет свои идеальные представления, и, во-вторых, сведение счастья к сумме данных характеристик обедняет это понятие. Интуитивно, человек определяет, что счастье несравнимо больше, важнее, глубже, нежели радость и умиротворение.

Попытаемся воспринимать счастье как некую ауру, окружающую человека, капсулу в которой он живет. Важным и особенно существенным в понимании счастья для русского человека является осознание внутренней природы счастья. Счастье всегда внутри человека, оно в его душе. Именно поэтому отвергается русской традицией отождествление счастья с внешними обстоятельствами, зачастую материального характера, столь распространенные в западной культуре. Счастье для русского человека изначально невозможно определить комплексом экономических и социальных мер, как то: хорошо оплачиваемая работа, возможность карьерного роста, оптимальное положение в социальных структурах. (На современном этапе картина несколько меняется, особенно в крупных городах, но менталитет остается неизменным). Здесь на первый план выходят скорее философские константы: красота, творческий потенциал (о наличии которого все чаще говорят сегодня), широта души, постоянный нравственный поиск.

При определении счастья как состояния следует отметить, что вообще достижению какого-либо состояния предшествует фаза действий, его обуславливает ряд факторов, предпосылок. В качестве подобных предпосылок и могут выступать радость, удача, гармония, покой – как эмоции, или достаток – как материальная составляющая. И процесс действия, совершения чего-либо в данном случае воплощается в процессе поиска счастья. Проблема поиска счастья порой является центральной, системообразующей в жизни личности. На разных жизненных этапах счастье ассоциируется (или неверно подменяется) теми самыми внешними факторами состояния счастья (материальное благополучие, состояние комфорта и т.д.) и формирует желания, мечты личности, оформляется в жизненные цели. Человек прилагает усилия для достижения этих целей, объединенных идеей достижения счастья. Так, в течение жизни, передвигаясь от цели к цели в поиске счастья, иногда он сталкивается с осознанием того, что то самое состояние счастья, полета души, единения со всей Вселенной, о котором написаны сотни поэтических строк, не прожито, не прочувствовано. Именно такой вариант, когда переживание счастья откладывается на потом, делает счастье и его достижение эфемерными. Но проблема поиска счастья имеет и другую более позитивную сторону – ожидание и предвкушение счастья. Это означает постоянное самосовершенствование личности в движении к счастью. Кроме того, его ожидание позволяет мысленно моделировать состояние будущего, формировать мощные мыслеформы, энергетически приближать период счастливого состояния. В проблеме поиска счастья ярко вырисовываются два момента: счастье в будущем и движение к нему в настоящем. Это упоминание времен является важной характеристикой понятия счастья. Причем в данной временной характеристике главную роль должно играть настоящее время. Счастье – это сейчас. Осознание пребывания в счастливом состоянии сейчас снимает элемент несбыточности, недостижимости счастья. Т.о., мы приходим к выводу, что счастье-состояние возможно внутри и сейчас. Это своеобразная канва, основа на которую каждый человек накладывает те эмоции, качества, события, которые он отождествляет со счастьем.

Подтверждением вывода о том, что счастье является состоянием, может служить следующее. Индивид не может на протяжении всей жизни испытывать раз и навсегда определенный набор эмоций, в течение жизни у него меняются идеалы, ценности, ориентиры, следовательно, на каждом новом этапе жизни счастье воспринимается и определяется по-разному. Фактически же, человек подсознательно отождествляет свое сиюминутное состояние с состояние счастья, ибо он способен давать характеристика типа: «Тогда я был счастлив», «Сегодня я самый счастливый человек на свете» и т.д. Подобные эмоциональные переживания и есть не что иное, как восприятие состояния счастья. И здесь явно присутствует временная характеристика, подтверждающая, что счастье возможно сейчас, в настоящем времени.

Определив основные характеристики понятия счастья, попытаемся выяснить какие же эмоции, качества или идеи вкладывает русский человек в это понятие. Выше уже говорилось, что оно воспринимается как некое идеальное и часто недостижимое состояние, а вопрос «Что такое счастье?» ставит в тупик. Если несколько расширить спектр рассмотрения, не ограничивая его только определением понятия счастья, то мы столкнемся с парадоксальной вещью. Человек достаточно хорошо определяет понятие «несчастье». Для него это беды, болезни, горе, неудачи, постигающие его в течение жизни. И если к тому же они повторяются с завидной частотой, то все силы и внимание концентрируются на них, и само протекание жизненного процесса определяется как несчастливая судьба, плохая доля. При изучении традиций русского мировоззрения учеными была отмечена, идущая еще от славянских корней, особенность восприятия и оценивания мира и человека. Эта особенность получила название бинарных противоположностей. Эти противоположности выступают как некие крайности какого-либо оценочного акта. Традиция подобного оценивания сохраняется в нашем сознании и по сей день, т.к. всем знакомы утверждения: доля-недоля, правда-кривда (неправда), счастье-несчастье. При осмыслении этих противоположностей мы сталкиваемся с тем, что при оценке любого положения вещей, мы так или иначе определяем его как положительное или отрицательное. Попытка поиска середины в данном процессе приводит к неточности, неопределенности, размытости оценивания, что в принципе не характерно для русского характера. А вот способность переходить из крайности в крайность не раз отмечалась исследователями («Или пан, или пропал»). Возвращаясь к определению счастья, предположим, что если несчастье определяется как беда, неудача или болезнь, то счастье должно восприниматься как противоположность: радостное существование, гармония, здоровье, удача. И извлекая из этой системы счастья-несчастья промежуточную, серединную стадию, можно предположить, что при отсутствии у человека характерных для несчастья черт, он пребывает в состоянии счастливого бытия.

Естественно, что данный логический вывод может восприниматься как грубый и односложный, что жизненные ситуации не так просты и не могут быть ограничены рамками такого простого предположения. Однако, по большому счету, такое восприятие счастья, во-первых, снимает проблему недостижимости счастья, во-вторых, — это смена мировоззрения, направление его в позитивную сторону, осознание, что главное в счастье – это его наличие в настоящий момент. Подобное восприятие означает возможность для человека с наиболее продуктивным результатом двигаться к достижению жизненных целей.

В определении понятия счастья важен и аксиологический аспект рассмотрения этого явления. Счастье-состояние, его достижение является собой счастье как ценность. Восприятие состояния счастья как ценности происходит потому, что обретение, поиск счастья в сознании человека ассоциируется с длительным периодом ожидания и совершения определенных действий, а также с неустойчивостью этого состояния. Счастье есть ценность уже от того, что в сознании народа оно сопряжено с великой надеждой на лучшее, на достижение того, чего нет, будь то удача, здоровье, благополучие. Если принять в качестве синонима или определения счастья гармонию, то совершенно естественно, что достижение гармонии после периода неуравновешенного, смутного бытия воспринимается как благо, как награда за страдания и возможность нового существования.

Счастье всегда носило характер сакральности. Его обретение не было простым результатом определенной суммы действий. Счастливый человек был отмечен рукою судьбы, это расценивалось как своего рода благословение, которое несло за и долю ответственности. Такая благосклонность судьбы в сознании человека всегда ассоциировалась со священностью дара счастья, который необходимо было оберегать от недоброго посягательства. Именно от характера священности счастья берет свои начала традиция тщательного сокрытия человеком своего благополучия. Открыть тайну своего счастливого бытия для других, показать, что удача улыбнулась, означало для человека прервать ту священную нить, которая связала человека с доброй судьбой. Удача и благополучие одного для другого выявляет их отсутствие и вызывает злобу и зависть. Распространение негативной ауры всегда в таких случаях будет означать утрату созданного состоянием счастья положительного влияния. Данный элемент сакральности счастья в сознании человека отождествляется еще и с необходимостью готовить себя к этому состоянию. Совершенно понятно, что судьба наделяет даром тех, кто способен его принять, кто сможет выдержать его бремя. Счастье выступает как награда за труд, за способность жить по совести и чести, за веру и надежду. Ярким примером тому могут служить русские пословицы и поговорки – как настоящий источник народной мудрости – «Счастье без ума – дырявая сума: где найдешь, там и сгубишь», «Счастье у каждого под мозолями лежит», «Счастье скоро покидает, а добрая надежда никогда».

Оформление в качестве основного каркаса понятия счастья характеристик внутреннего содержания и проживания в настоящий момент позволяют выявить два магистральных направления в определении проблематики счастья – это счастье как особое состояние и счастье как ценность. Подобная трактовка данного понятия полностью должна строиться на традиционных чертах характера русского этноса, что позволяет определять специфику трактования счастья в традициях русской культуры.

Автор(ы) статьи: Ромах О.В.
Раздел: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КУЛЬТУРОЛОГИИ
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

Изучение понятийного аппарата культурологии дает сведения о том, что термин «культура» первоначально появляется в античные времена, где трактуется как «обработка почвы и возделывание». По другой версии, более древней, относящейся к ведической индийской традиции, он характеризуется как «связывание светом». Известные современные культурологи утверждают, что он вошел научный обиход очень недавно, полтора-два столетия тому назад, и тогда же попал в русский язык, где и стал характеризовать определенные явления.

Однако последние изыскания в этой области демонстрируют иные позиции, которые ориентированы на лингво-культурологическое исследование и уточнение сущности термина «культура», раздвигающее время его пребывания в русском языке.

Рассмотрим эти позиции более подробно.

Стало традицией говорить о том, что термин «культура» употребляется в русском языке сравнительно недавно и в первоначальном варианте заменялся другими, схожими по смыслу. Для углубленной корректировки этого утверждения, само понятие «культура», как представляется, нуждается в дополнительном расшифровывании. Это позволит более детально вникнуть в его смысл и трансформировать в целый свод правил-действий, которые значительно сказываются на чисто эмоциональном формировании личности.

Итак, «культура» в ведическом понимании трактуется как состоящее из корней Культ + ур, переводимое как «соединение светом», о чем подробно говорилось ранее, в частности, в авторском учебнике по теории культуры (Тамбов, 2002). Однако дальнейшее изучение показывает, что этими позициями не исчерпывается объем слова «культура». Из поля зрения ушел слог «Ра». Выяснилось, что игнорировать его совершенно невозможно, так как значительное число слов в русском языке включает его в себя или начинается с него. Вспомним такие слова, которые наполнены совершенно конкретным оптимистическим, радостным содержанием – РАдость, пРАздник, кРАсный, кРАсота, пРАвда, спРАведливость, бРАт, РАвенство, РАбота, РАвновесие, РАдуга, РАдушие, РАзмышление, обРАз, обРАзование и др. Помимо этого, слог РА может склоняться, и тот же смысл приобретают слога РО, РИ, РЕ, Ру и др. Все они, по данным В. Гладышева есть производное, от РА. Если просчитать это, то в русском языке они займут более трети его состава. Кроме этого, значительное число традиционных русских имен включают в себя Ра и его производные. Все они освещены слогом РА, который в египетской традиции, мифологии обозначает не просто имя Бога Солнца Ра, но и светлые эмоции радости и ликования. Последнее слово «ликование» – одно из ключевых в христианских молитвах – призыв к всеобщей радости (не буйству, переходящему в беспредел), высоким эмоциям, основанных на торжестве, гордости, восхищении каким-то явлением, к восприятию которого призываются присутствующие. Получается, что изначально присутствие слога «Ра» окрашивает и само слово и явление, которое оно обозначает, возвышенными мощными эмоциями.

К числу распространенных, можно отнести слово «красота», которое в обыденном языке часто ассоциируется с цветом – красным и вслед за ним транспонируется в определение – красное, красная, красно (с ударением на последнем слоге), под которым понимается все красивое. Оно перерастает в качественную категорию и предполагает применение его не только и не столько к человеку (хотя во всех фольклорных позициях используется известное словосочетание «красна девица»), но и к множеству созданных предметов. Следовательно, созидание в качественном ключе – есть красивая (красная, с ударением на «на») деятельность – творчество, то есть сумма таланта, деятельности, созидания нового, вносящего в окружающее пространство красоту и возвышенность.

В буквальном прочтении слово «культура» можно расшифровать и как составленное из корней культ + у + ра, где «культ» — известное слово в русском языке, употребляемое многократно и используемое в религиозном смысле прежде всего, а слово – ура – исходное из египетского – прославление Бога Ра – издревле применялось как призывание победы, возглас восторга, ликования. Военные до сих пор троекратно произносят «ура», чтобы выразить не только приветствие, поддержку, но и эмоции торжества, восхищения. Кроме этого, на полях сражений – «ура» — это поддержка боевого духа. Таким образом, напрашивается вывод, что слово культура в русском языке существует чрезвычайно давно в виде разделенных, самостоятельно существующих слов – культ и ура. Соединенные вместе они дают не только понятие и слово «культура», но и вводят нас в пространство ликования-победы-восторга по поводу сотворенного.

Следовательно, в данном варианте слово «культура» переводится как культ соединения радостным, ликующим светом, пребывание под покровительством Бога Солнца — Ра. И в свете сегодняшних знаний, основанных на данных информациологии, научном обосновании теории вакуума, теории торсионных полей, становится ясно, что «объединение светом» – всегда вызывает радость и ликование. Потому что это присоединение к высоким светлым вибрациям, которые не просто производят очищение физического проводника (тела), но и дают ясные ощущения, переводимые в эмоциональную платформу (наполнение его чистотой) и вызывают чувства радости, ликования, безопасности.

Поэтому весь пласт культуры и ее творений изначально – есть подключение к радостным ликующим вибрациям. Это и восприятие произведений искусства, которые в разном смысловом содержании всегда вызывают восхищение созданным; это и изучение научных теорий и конструкций – восхищение интеллектуальной стороной человеческого гения; это и вхождение в религиозные потоки, которые сами есть светоносные вибрации; это и собственное творчество в любых сферах и областях. Любое собственное творение обязательно вызывает в творце – создателе эмоции восхищения собой, умиления перед созданным (вспомним знаменитое пушкинское оценивание «Капитанской дочки»: «Ай да Пушкин, ай да …. сын»).

В данном случае речь не идет о качестве созданного произведения. Естественно, оно различно, так как в творчество погружены и гении, и обычные люди. Но сам факт созидания, преодоления себя, «удвоение себя» в творчестве-деятельности, вызывает именно такие чувства, именно такие эмоции. Это первоначальный акт завершения запланированного, оценка которого впоследствии может многократно меняться, но связанность созданного с радостью и ликованием не исчезнет никогда. При любом уровне восприятия – это переход на новую ступень собственного развития и фиксирование созданного состояния высокими эмоциями, закрепленными в комплексной (психо-физиологчисекой) памяти.

Во всех случаях – восприятие-изучение созданного или собственное творчество – становится механизмом саморазвития. Последнее (саморазвитие) может существовать как в социально-ретроспективном плане, имеющем личностно-когнитивное звучание, так и в зрелом творчестве – персонифицированном социальном аспекте.

Дальнейший лингво-культурологический анализ дает еще более интересную детализацию. Обратимся к словарям, в частности «Словарю русского языка» В.И. Даля. В нем приводится само слово «культура», которое определяется как имеющее французские корни. Но разложение его (термина «культура») на составные части показывает нечто иное. Рассмотрим его как состоящее из следующих позиций: куль+т+у+ра. Слово «куль» – давно известное в русском языке и переводимое как мешок-пакет, емкость, куда складываются, ссыпаются продукты, предметы и др. Помимо этого, оно описывается В. Далем, как «оборачивание, обертывание, покрывание». Соединенное с остальной частью слова оно чрезвычайно проясняет сущность его русского эквивалента. Если мы оставляет понимание слогов «ура» как призывание Бога Ра – радости и света, то получается, что речь идет об оборачивании, обертывании, покрывании человека светом. Отдельно стоящая буква «Т» переводится как «твердость, несокрушимость». Следовательно, весь перевод будет звучать как «оборачивание несокрушимым радостным светом». Подобное трактование происходит из простейшего анализа известных позиций, существующих в словарях.

Если же обратится к работам известного лингвиста и В. Гладышева и включится в его размышления, где он утверждает, что русский язык – изначально является основой всех земных языков, то очень многое значительно меняет свои позиции. По его мнению, проторусский язык основан на использовании первоначальных слогов. Думается, что в наше время эта древняя тенденция сохранилась в частом использовании аббревиатур – начальных слогов или букв в названии явлений, предприятий и др. Такое фиксирование языка в письменных памятниках называется слоговым письмом и составляет фундамент почти всех известных сейчас древних языков – египетского, шумерского и др., сущность которых становится ясной по мере применения к нему изначальной проторусской конструкции. Используя предложенную им алгоритмизацию, термин «культура» можно прочесть следующим образом. Культура – состоит из многих корней: ку+ль+т+у+Ра. При фрагментарном расшифровывании получаем следующее: ку (ка) – душа (сравните – египетское «ка» – душа), ль – ле – лежать, пребывать, т – твердый – несокрушимый; — у – петь, прославлять – Ра – Бога Ра (солнце, радость). Следовательно, культура в этом понимании переводится как: «душа пребывает в несокрушимом прославлении радости». Если же мы присоединим к этому пониманию слов «свет, радость», то они использовались изначально как определение мысли, творчества, которые изначально – есть радость познания и самодостаточности. Ра – солнце – символ мысли и мышления. Ментальность – мышление – мысль — солнце обозначается единицей и означает сущность и направленность их движения и качества. То есть, культура – изначально понимается как творение (творчество) несущее радость, дающее человеку несокрушимость. Она должна создавать для этого необходимые условия, в которых человек будет благоприятным образом развиваться. В этой транскрипции становятся понятными многие слова, которые сложно проанализировать и дать им определение. Слово «мудрость» расшифровывается следующим образом му-д-ро-сть. Му – мой, д – дом, ро – Ра (солнце) сть – стоит. Мой дом у солнца (Ра) стоит. Это показывает и социальное положение – у солнца – высоко, у солнце, читаемого как знания, мысли — необходимые знания, которые позволяют это сделать. Следовательно, знания выводят человека на высокий интеллектуальный уровень, где помыслы сосредоточены на солнечном уровне понимания окружающего или, говоря языком древних «мгновенного проникновения в изначальную суть вещей» и, одновременно, высокий социальный уровень, где ему позволительно иметь дом у солнца; или одновременное сочетание обеих позиций. В языке скрыты смыслы, где слова являются командами, фиксирующими и явные и скрытые его аспекты. Поэтому каждое конкретное слово обозначает не просто локальную определенность, но и всю окружающую это слово инфраструктуру. Язык — носитель смыслов-конструкций, смыслов-действий, несущих определенную программу.

Думается, что подобный анализ не только имеет право на существование, но и поддерживается современными изысканиями, которые утверждают первородность праславянской культуры и, следовательно, праславянского языка по отношению к развитым мировым культурам, в том числе и древне-индийской. Последняя, по мнению многих ученых (Юзвишина, Асова и др.) фиксировала и тщательно оберегала знания (Веды), в которых впервые встречается слово «культура». Сам характер использования последнего говорит о том, что это понятие не имело в данной традиции поступенного развития, а фиксировало сразу совершенно определенные явления, закрепленные в конкретном знаке-слове. Этот факт подтверждает его включение в санскрит как уже сформированного, опробированного, символизирующего комплекс явлений-терминов. Дурга Прасад Шастри — известный индийский знаток санскрита косвенно подтверждает это, говоря, что наиболее близок санскриту именно русский язык. Более того, индийские ученые-лингвисты до сих пор могут понимать современный русский язык, в особенности говоры Архангельской и Вологодский областей, сохранившие звучание санскрита.

Эзотерическая культура вообще утверждает, что слово «культура» пришло на землю в уже готовом виде (А. Бейли, Шри Ауробиндо, Е. Блаватская, Рерихи и др.) и использовалось как «обережение ауры» и Земли и человека. Под ней понималось не просто фиксирование названия явления, а весь комплекс эзотерических знаний, который позволяет сохранять, развивать, передавать энергию и вообще существовать на этом уровне. В такое трактование входит колоссальный объем знаний, объединенных эзотерической культурой, которая начинает изучаться и анализироваться многими отраслями науки чрезвычайно тщательно. Сейчас именно она определяется как основной механизм развития сверхспособностей человека, очевидно рассматриваемых древними как обычные навыки и способности, требующие для своего формирования специфических знаний, которые были детализированы, упорядочены и выстроены в строгую систему.

Вследствие этого, термин «культура» и есть не просто понятие, а целый комплекс заключенных в ней смыслов, действий, эмоций, каковые и становятся движущей силой и постоянным притяжением к лакуне творчества-радости, саморазвития и самосовершенствания. Опираясь на вышеприведенный анализ, можно говорить о том, что слово «культура» исходит из прарусского, проторусского языка, символизирует и, более того, закрепляет целостность подхода к человеку, социуму и природе, что чрезвычайно важно для развития русской ментальности, определяет ее направленность, содержание и качество.

Автор(ы) статьи: Ромах О.В.
Раздел: не указан
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

В электронном научном издании «Аналитика культурологии» рассматриваются базовые позиции культуры как явления особой сложности и многогранности. Проникновение в ее сущность становится в настоящее время одной из самых главных проблем, так как культура организовала столь плотную и многомерную среду вокруг человека и человечества, что практически вытеснила или, как минимум, значительно потеснила, природу. В силу этого современное человечество живет в особой атмосфере, которая в значительной степени определяет направленность его намерений, мыслеформ, деятельности.

Анализируя культуру в смысловом ключе, авторы статей разрабатывали ее тезаурусный слой, обратив пристальное внимание на морфологию понятия культуры, особенностей менталитета, характера, информации, мудрости, образования, обоснованию смысловых позиций счастья, правды, истины, мысли и мышление, эмоций, языка и речи, музыки, интеллекта и ряда других позиций, позволяющих проанализировать многообразие и многоликость такого сложного явления, к каковым относится культура.

Именно они определяют «качество» существования людей и человечества в целом. Смысловые или тезаурусные позиции изучались как внутренний концентр культуры, направленные на включение в каждый ее артефакт множественных граней, которые могут проявляться адекватно культурному взрослению человека и человечества. По мере того, как тезаурус культурной ценности и человека сближается, происходит все более глубокое осмысление ее сущности. Как бриллиант завораживает зрителя, играя разными цветами по мере изменения света, так и творение культуры демонстрирует все новые и новые глубины в процессе созревания личности. Его ценность (произведения культуры) в том и заключается, что оно всегда сохраняет аромат новизны и предметное поле исследования.

Особое акцентирование сделано на национальные позиции и транскрипции указанных позиций, что представляется существенным в настоящее время – время осознания важности национальных и, в частности, именно русских основ многих явлений. Думается, что сейчас наша страна преодолела культурный шок, «насладилась» американистикой, и как бывает всегда, вслед за этим происходит «открытие» сущности, красоты, значимости нашей культуры, истории, науки, ментальности.

Изучение смыслообразующих позиций и языков культуры переводит ее исследования в новое качество, в котором она рассматривается как насыщенное значениями поле-пространство. Именно в нем постоянно существует человек, раскрывая по мере своего развития все большие содержательные позиции артефактов, памятников, произведений, ситуативно-образных рядов, языков и др. понимания, что внутреннее состояние их больше и сложнее, чем видимое первоначально. Рассмотрение культуры в этом диапазоне предполагает не просто исследование, но выверение и организацию культурного пространства таким образом, которое могло бы максимально эффективно и позитивно воздействовать на создание творящей личности и побуждать последнюю к творчеству во всех направлениях.

Однако не все творения культуры столь ценны, как бы хотелось. Их ранжирование по степени сложности, наполненности и др. позициям естественны. Они должны быть таковыми, так как человек использует и создает их в зависимости от своих культурных потребностей, чрезвычайно многообразных. Они определяются индивидуальной шкалой ценностных приоритетов субъекта. Так же многообразны и востребованы и ценности культуры. Исследование смысловых позиций предполагает, что человек может и должен окружать себя разными по сложности, яркости, наполненности ценностями. Главным критерием отбора здесь должны стать уровни позитивного воздействия на личность, создание у нее жизнеутверждающего настроя.

Не секрет, что сейчас очень много продукции, направлено на пробуждение низменных человеческих качеств. Причем личность, в особенности формирующаяся, часто не улавливает внутреннего смысла подобных вещей и подпадает под это действие. Плодами этого становится агрессия, низкий эмоциональный настрой, тотальный социальный пессимизм и прочие подобные этому позиции.

Исследование смыслообразующих позиций ценностей культуры и выстраивание культурного пространства в гуманистическом ключе может оказать существенную помощь в духовном оздоровлении общества.

Смыслообразование выражается конкретными языками, каковых в культуре великое множество, и которые охватывают не только дистанционные позиции – то есть языки значительной и малой социальной дистанции, но и эмоционально-энергетические структуры, мыслеформы и мыслеобразы, не имеющие пределов и расстояний. Человечество переходит на новый уровень развития не просто знания, но и отработки, и, следовательно, приобретения навыков владения этими позициями, которые в значительной степени способны определять качество личностной и социальной культуры.