Автор(ы) статьи: Козьякова Мария Ивановна, доктор философских наук, кандидат экономических наук, профессор кафедры философии и культурологии, Высшее театральное училище (институт) им. М. С. Щепкина (Москва),
Раздел: Прикладная культурология
Ключевые слова:

культурология, образование, образовательная модель.

Аннотация:

В статье рассматривается встроенность культурологии в образовательные модели, определяется ее значимость как центральной гуманитарной дисциплины.

Текст статьи:

Не подлежит сомнению значимость системы образования для каждого государства, социума, отдельно взятого человека. Образование – ключ, открывающий будущее. На макроуровне оно создает креативный потенциал развития, формируя интеллектуальные ресурсы общества, питая его науку, готовя для экономики  квалифицированные кадры. Одновременно оно выполняет важнейшие задачи по обеспечению культурной преемственности, по социализации молодежи,  сохраняя и воспроизводя  социально-значимые  ценности, технологии, структуры, тем самым поддерживая  идентичность данной культурной общности. На микроуровне образование является личным ресурсом, «культурным капиталом» (П. Бурдье), дающим «путевку в жизнь» тому или иному индивиду, одновременно ранжируя его, определяя профессиональный, а во многом и социальный статус. Государство и общество в соответствии с выбранными целями организуют данную систему, задают цели, стандарты времени и качества, финансируют ее в том или ином объеме.

 Как известно, политические, социально-экономические потрясения в России последних десятилетий больно ударили по высшей школе. Время революционных перемен – не самое благоприятное для решения образовательных проблем. Тем не менее, за два  десятилетия неоднократно предпринимались попытки административных структур реформировать существующую систему, адаптировать ее к современным условиям. К сожалению, большинство из них  не увенчались успехом. Вопросы эти остаются открытыми и, по мере стабилизации ситуации,  все более выдвигаются на первый план. Не касаясь темы «образование и политика», отметим только, что выработка новой образовательной парадигмы, формулировка ценностных ориентиров в образовании и воспитании подрастающего поколения волнует и специалистов, и общественность. Получив статус национального проекта, они становятся приоритетной сферой. И это дает возможность обратиться к некоторым фундаментальным проблемам высшего образования.

Образование реализует две основные функции – социально-культурную и профессиональную. По своей сущности они не могут быть оторваны друг от друга. Преобладание, доминирование одной из них дает негативный эффект, усиливает социальные риски, отражающиеся на жизнедеятельности всего общественного организма,  на качестве подготовки специалистов. Излишняя социализация, социальная ангажированность, идеологизация ведет к социально-классовому утилитаризму, будь то утилитаризм элитарного, либо пролетарского толка, «превращает обучение в пропаганду» (К. Маннгейм). Его наименее опасными последствиями будут являться «всего лишь» социальная ангажированность, дилетантизм, неспособность к решению практических задач.

Более тяжелые, трагические социальные и интеллектуальные последствия могут возникнуть в случае, если какие-либо теоретические построения, продуцируемые общественными структурами, приобретают значение абсолютных доминант. Именно такая ситуация сложилась в России после Октябрьской революции: главным для дела большевиков стала идея революционного переустройства общества, а страна и многомиллионный народ, населяющий ее, – только средством в историческом эксперименте. Идейный диктат, абсолютизация революционности сопрягается в таком случае с культом вождей и практикой террора. Эту трагическую для нашего народа связь неоднократно отмечали отечественные историки и философы. Так, П.А.Флоренский писал в свое время: «Идеологизм усматривает в формах хозяйства и в обрядах культа простое применение теоретических, научных, мифологических, догматических и так далее – построений разума. Сначала придумывается, что надо то-то и то-то сделать так-то и так-то, а потом этот проект деятельности якобы осуществляется. …Террор завершил эту теорию, пожелав единичными мановениями перестроить всю жизнь, до дна, по выдуманным схемам»[1]. Марксистское учение, дополненное ленинским наследием, превратилось с течением времени в развернутый теоретический комплекс, выполнявший роль официальной доктрины Советского государства. В последние десятилетия своего существования, растеряв былую революционность, он отличался более всего своим догматизмом, моделирую отнюдь не революционные интенции, но охранительные цезуры эпохи застоя.

Иной вариант утилитаризма демонстрирует перекос в сторону узкоспециализированного образования, весьма распространенный в настоящее время. Двадцатый век, прошедший под знаком научно-технической революции, ознаменовал становление техногенной культуры – культуры, в которой техника, соединенная с наукой, осознается как единственная и фундаментальная основа современной жизни. Именно в это время создается «новая природа» – искусственная среда цивилизации, так называемая техносфера. Ее воздействие является одним из центральных моментов в глубоких трансформациях образа жизни и ментальности нашего современника: технические структуры диктуют определенные ритмы существования, характеристики мира машин трансформируются в ценности культуры. Технические связи проецируются на социум, воспроизводя технологические схемы и алгоритмы производственных процессов. Человек вовлекается в движение вещей и подчиняется этой логике. Вещные зависимости жестко ограничивают индивида, лишая его «жизнеориентационного существования древности» (Л. Мэмфорд). Человек отчуждается от природной среды, функционализируется технизированным обществом, превращаясь в один из видов производственного сырья, в «постав», используя терминологию М. Хайдеггера.

Данные тенденции отчетливо проявляются в различных областях, в том числе в науке и в образовании. Именно с позиций технико-экономических критериев все большее распространение в системе высшего образования находят узкоутилитарные, рационалистические подходы. В этом контексте адепты образовательной прагматики рассматривают высшую школу как фабрику по производству трудовых ресурсов, призванных удовлетворять главным образом потребности того или иного производства. Чаще всего образование рассматривается как сфера бизнеса, предоставляющая услуги. Бизнес есть бизнес, он руководствуется правилом: «Что хорошо для «Дженерал моторз», хорошо и для Америки». В таких случаях, действительно, образование, в том числе высшее, превращается в сферу вложения денег и получения прибыли, и, естественно, как убыточная отрасль провоцирует попытки экономии. В первую очередь, конечно, ликвидируются «излишества» – гуманитарные и другие непрофильные дисциплины.

Подобным образом выстраивается и логика иной позиции, рассматривающей образование как сферу, призванную обеспечивать кадрами политические институты, государственные и административные структуры. Специалист-исполнитель становится в таком случае «винтиком» не производственной, но бюрократической машины. Исходная позиция при этом все та же: новый работник предназначен для обслуживания неких институциональных структур. Нельзя не согласиться с неоднократно звучавшими предостережениями, что чрезмерная специализация «ведет к нейтрализации истинного интереса к реальным проблемам и путям их разрешения», в результате «студенты оказываются совершенно неспособными не только к созданию синтетической картины, но и к критике вообще»[2].

Массовая и узкоспециализированная подготовка кадров дает обществу профессионала-исполнителя, но отнюдь не гражданина: исполнителю будет все равно, ставить опыты на крысах или на людях, выполнять заказы благотворительных или террористических организаций. Специалист, плохо различающий или пренебрегающий этическими ценностями, лишенный гражданского начала, будет в своей работе руководствоваться преимущественно или же исключительно материальными факторами.

Особенно губительной подобная практика может стать для России: за два последних десятилетия страна и так растеряла значительную долю своего научного или просто квалифицированного потенциала – время было трагически неумолимо к интеллектуалам. В условиях маргинализации социума образование и квалифицированный труд обесценивались, обрекались на жалкое, нищенское существование. Это и происходило в России в девяностые годы, когда вчерашние инженеры, научные сотрудники и учителя в массовом порядке подавались в челноки, торговали на рынке, а кто мог уехать за границу – уезжал, на время или навсегда. Граждане, общество и государство по сути дела оплатили производство квалифицированных кадров для богатых стран: в США, например, современный уровень компьютеризации во многом был достигнут за счет российского интеллекта, так как наука в этой стране почти полностью комплектуется кадрами специалистов-эмигрантов.

Условием успеха образовательных реформ, в конечном счете, будет являться не удовлетворение сиюминутных потребностей, а точная оценка перспективы, видение которой дает историческая диахрония. Также при реформировании может оказаться полезным  имеющийся позитивный опыт: образование должно получить все лучшее из своей многовековой истории, в первую очередь – европейской. Главным образом это относится к идеалам либерализма, гуманизма, универсальности – их взаимная конвертируемость позволяла создавать системы, прекрасно адаптированные к практическим потребностям тех или иных «жизненных миров». В отличающейся друг от друга социальной среде они находили выражение в разнообразных образовательных стратегиях, общим было одно –  саморегулирование  и самонастройка систем, базирующихся на данных принципах.  В разные исторические периоды это происходило по-разному.

 Впервые идеи и модель либерального образования появились в Античной Греции, отражая ее общественные отношения, традиции и ценности. Либеральное, то есть свободное обучение и воспитание, предназначенное для гражданина, включало в себя интеллектуальное и мусическое образование, а также физическую подготовку молодежи. На своей высшей ступени оно дополнялось риторикой и философией – завершающим аккордом гуманитарного универсализма античности. Данный тип образования   создавал условия для воспитания гармонично развитой личности, а передача духовных и нравственных ценностей понималась как воспитание «арете» – доблести и добродетели. Идеал калокагатии – добро и красота – являлся этической и общественной ценностью своего времени. Именно в таком духе рефлектировались философской мыслью вопросы обучения и воспитании: Сократ, Платон, Аристотель неоднократно обращались к ним, связывая знания, процесс их приобретения с этическими моментами.

Античный Рим в известной степени заимствовал у Греции эту образовательную модель, передав ее, в свою очередь, христианскому миру. Варваризация и регресс отбросили средневековую Европу далеко назад, но даже в самые мрачные времена «культурного безмолвия» не пресекалась традиция римской школы. С развитием городов начинается период  подъема, возрождающий и систему образования. Открываются приходские и кафедральные школы, появляется светская школа, создаваемая городскими властями, гильдиями и корпорациями, частными лицами.  В XIII веке складывается новый, высший тип учебного заведения – университет –   корпоративный институт, объединяющий людей, имеющих определенный статус. Его организационная идея  отражает дух средневековья: доблесть и добродетель видятся не в выявлении личных свойств и особенностей, но в коллективизме и  кооперации, в соответствии образцам и требованиям христианского сообщества.

Как свидетельствует исторический опыт, система образования развивается прежде всего под влиянием своего высшего звена. Первым на европейском историческом пространстве появляются университеты, они диктуют определенные требования к уровню подготовки студентов, обеспечивая его первоначально собственными силами. В дальнейшем возникают промежуточные звенья, в том числе средняя школа, профессиональные учебные заведения, а также коллегии (позднее – коллежи, колледжи), тоже относящиеся к высшей ступени.

Средневековые университеты представляли собой соединение двух традиций: античной и христианской. Получив право на присуждение ученых степеней и выдачу разрешений на преподавание, они  подорвали монополию церкви в организации образовательного процесса. В организации, но не в содержании:  семь свободных искусств продолжали изучаться на младшем, артистическом факультете, а на старших преподавали право, теологию, медицину. Университеты обрели автономию в юридической, административной и имущественной сфере в силу привилегий, жалуемых властями. Исследователи говорят в этой связи об известной двойственности данного явления: с одной стороны, эти институты автономны по своей природе, как некий орган воспроизводства культуры, с другой – они всегда были зависимы от внешних структур[3].

Средневековый университет воплощает в себе идею универсализма. Она может быть истолкована двояко. С одной стороны, он возрождает в новых условиях античные образцы сочетания науки, обучения и гражданского воспитания – примеры, данные Академией Платона, Ликеем Аристотеля. С другой стороны, универсализм относится к знанию, его производству, сохранению и трансляции. Теоцентризм – основа и квинтэссенция средневекового знания, и в тоже время главная характеристика средневекового гуманизма. По принципу единства мира, сформулированному теологией, вселенная, как и человек, управлялись одними и теми же законами. Все факты и явления мироздания объяснялись в едином ключе, трактовались единообразно, создавая в итоге системное восприятие мира, его целостную картину. Средневековая наука создает и универсальный метод исследования – схоластический. Базирующийся на аристотелевской логике, он жестко фиксировал правила формально-логических процедур, служил основой дискуссионной практики[4].

Образование как система, как особая сфера жизнедеятельности общества, продуцирующая эталонное знание, всегда отличалась консерватизмом. Образовательные нормы и соответствующие структурные подразделения университетов, сложившиеся в средние века, сохранялись и в последующие эпохи. В XVIII веке, как и в средневековье, факультеты делились «по заведенному обычаю», как писал об этом И. Кант, на два класса[5]. Высшие – богословский, юридический и медицинский и низший – бывший факультет искусств, ныне же философский факультет. И, тем не менее, университеты отвечали на вызов времени, появление опытной науки, развитие капитала и промышленности, развертывание научно-технической революции. Университеты становились центрами науки и культуры, просвещения и универсального обучения. Они также являлись центрами воспитания, которое опиралось на либеральное, то есть свободное образование. Об этом писали гуманисты, философы, теоретики и практики университетского образования В. Гумбольдт, Дж. Ньюмен, Р. Хатчинс, Т. Веблен, К. Маннгейм, Х. Ортега-и-Гассет. Это «воспитание интеллекта», формирование у студента «философской привычки ума», ознакомление с «системой представлений о мире и человечестве».

В европейской, а затем шире – в мировой практике сложились различные модели высшего образования. Во главе него всюду находятся университеты. Особенность англосаксонской системы – университеты так называемого либерального направления, культуроцентристского типа, ориентированные на классические гуманитарные знания. Это учебные заведения для воспитания «культурных джентльменов». Классический пример такого рода – Оксфорд и Кембридж.

Университеты Германии более ориентированы на подготовку специалиста, профессионала. Здесь решающую роль сыграла гумбольдтовская модель университета нового типа, призванного  стать центром образования, науки и культуры.  Великий гуманист и практик В. фон Гумбольдт также подчеркивал необходимость гуманитарного знания, предостерегал от приоритета эмпирической науки, от опасности технократизма. Принцип, согласно которому без гуманитарного образования не может быть образованной личности, утверждался им постоянно[6]. Реформы Гумбольдта  оказали колоссальное влияние на Европу и Америку, в Германии  возникает большое число университетов и технических школ, она начинает занимать ведущие позиции в научном мире.

Особым образом развивалась американская модель высшего образования. В отличие от своего европейского прототипа, оно начиналось не с университетов, а с колледжей: присущий американской культуре утилитаризм, дух «деловой Америки» создал специфический симбиоз либерального и профессионально-технического образования. К руководству университетами в XIX веке были допущены капитаны бизнеса, которые стали переносить в университеты стиль организации и управления своих предприятий, инкорпорировать колледжи в университетскую структуру. В результате образование разделилось: сохранялись немногочисленные университеты, где господствовал старый классический дух XVIII века, дух «туманного Альбиона»[7]. И в огромном количестве возникали новые учебные заведения по типу университета Дж. Гопкинса, предназначенные для подготовки специалистов-практиков. Последние наглядно демонстрировали процесс девальвации классических образовательных и научных ценностей в обстановке тотальной коммерциализации. Эту проблему  формулирует, в частности, автор теории «праздного класса» Т. Веблен, показывая на материале американских университетов, что обесценивание науки и образования превращает знания в товар, на котором можно «делать деньги»[8].

Как неоднократно отмечалось в исследованиях, посвященных высшей школе, у истоков европейских университетов лежали две, во многом противоположные тенденции: с одной стороны, нацеленность на поиск истины, получение и передачу фундаментальных знаний и, с другой стороны, стремление получить практическую профессиональную подготовку высокого уровня. Именно эти тенденции, их взаимное соотношение составляли основную проблему  идеи университета, и даже шире – идеи всего образовательного комплекса. Также и в настоящее время вопрос о соотношении утилитарно-прагматического профессионального и гуманитарного знания является наиболее острым и дискуссионным. Узкая специализация, одномерность и инвариантность полученного образования далеко не достаточна в настоящее время. С неизбежностью встает проблема повышенной динамики социальной и производственной среды, ее трансформации на протяжении жизни одного поколения. Настоятельным требованием времени становится способность к переквалификации, овладению новыми профессиональными навыками. Такую возможность предоставляет широкая базовая подготовка.

На современном этапе развития научно-технического прогресса особую значимость приобретает ответственность ученого, инженера и техника за результаты своей деятельности. Технический уровень позволяет осуществлять глобальные проекты, подобно предложенным в прошлом веке повороте сибирских рек, осушении Каспийского моря и др., к счастью, не осуществленных. Да, современная наука и техника могут создавать генно-модифицированные продукты, получать атомную энергию, клонировать живые существа, но каковы будут ближайшие или отдаленные последствия применения данных технологий? Наше общество становится   «обществом риска», происходит их накопление: «мир видимой нужды или видимого изобилия оттесняется на задний план подавляющим превосходством риска»[9]. Как вести себя в динамично меняющемся мире, если периодически приходится преодолевать последствия катастроф, подобных Чернобылю или Фукусиме? Пойдут ли  во благо очередные инновации? Ответить на эти вопросы можно только при соблюдении морально-этических стандартов, при воспитании чувства ответственности, особенно ответственности ученого, специалиста.

Старая, хорошо известная еще по античности идея воспитания «добродетели» звучит снова и снова у разных мыслителей и практиков, обсуждающих проблемы образования. Весь XIX, XX, а теперь уже и начало XXI века она сопровождает рефреном динамичные трансформации этих эпох. Дж. Ньюмен и Т. Джефферсон, В. Гумбольдт и М. Вебер, К. Маннгейм и Р. Хатчинс, Х. Ортега-и-Гассет и Д. Белл на разных языках повторяли идею об образовании как необходимом базисе в воспитании гуманистического мировоззрения. Именно присутствие элементов либерального образования с его культурологическим потенциалом должно преградить путь техническому Апокалипсису. Университет, обеспечивающий определенный цикл гуманитарных наук, должен, например, по мысли Д. Белла, стать посредником между культурой и техникой, сдерживая прыть инженеров и экономистов, этих «наездников технологии и рационализации». «Профессиональное обучение, которое необходимо миру – это обучение общей профессии  гражданства. Это – свободное обучение», – развивает идеи либерального образования П. Хатчинс[10]. К. Маннгейм в этой связи говорит о «культурном воспроизводстве», о неприемлемости для демократического сообщества чисто утилитарного образования.

Гуманизм необходим демократии. Большой проблемой образования XXI века будут являться многие процессы, происходящие в современном обществе. Тенденции глобализации, развитие массовой культуры выводят на первый план «улицу», массу. В ряду всевозможных общностей она примечательна своей анонимностью, усредненностью присущих ей параметров, характеристик и качеств, отсутствием персоналистского начала. Масса аморфна: она предстает как бессубъектный субъект, как некий «бульон культуры». Она отчетливо проявляет себя при любых общественных трансформациях, производя ошеломляющее впечатление явления первобытного человека. О синдроме первобытности, неожиданно возникающем в лоне одной из самых древних цивилизаций, писал Х. Ортега-и-Гассет, размышляя о массе и судьбе европейской культуры[11].

«Человек массы» – это всегда  «новый», «свежий», «голый» человек, он же национально идентифицированный «совок». Он существует «вне» времени, вернее, его время и пространство чрезмерно мало, узко, ограничено рамками данного локуса. «Здесь и сейчас», «сегодня» – так фокусируется событийная канва. Непричастные к Большой Культуре или к Большой Истории, эти люди обитают в мире первичной социальности. Область массы – «где мир вечного сегодня» (Н.Н.Козлова). Высокие материи, в том числе национальный выбор, исторические судьбы народа и т.п. не входят в его габитус: «Война войной, а обед – по расписанию!». Локус прагматичен, ограничен насущными заботами, которые предельно онтологизированы.

Именно этот субъект повседневности становится объектом «серийной культуры» (Ж.-П.Сартр). «Развлечение» и «соблазн» диктуют ему ориентиры, стремясь полностью устранить малейшие проявления индивидуальности. Реклама, средства массовой информации, мода устраняют вертикаль ценностной ориентации, манипулируют сознанием, особенно сознанием молодежи. Стираются границы между научным и обыденным, между высокой валоризованной и массовой культурой. Нормативностью становится снижение нормы, отказ от поиска универсальных эталонов, в том числе образовательных.

Только целенаправленное воспитание, «обучение культуре» может препятствовать этим тенденциям. Концепция культурологической трактовки образования призвана противостоять как идеалу рационального практицизма, так и культурно-духовному примитивизму масс. Особенно важная роль принадлежит здесь гуманитарной компоненте. В первую очередь это культурология, включающая в себя теорию и историю культуры. А далее идут предметы философского, филологического, историко-культурологического цикла: философия, этика и эстетика, отечественные и иностранные языки и литература, всемирная и отечественная история, искусствознание и т.д. Нужны ли эти дисциплины инженерам и геологам, математикам и физикам? Это один вопрос. Другой можно сформулировать иначе: доступны ли они?

Гуманитарные знания, как свидетельствует история, и в античности, и в Новое время являлись элитарными. Только гуманитарным наукам обучали будущих джентльменов в Англии XIX века – только привилегированный класс мог позволить себе тратить время и деньги на изучение истории, освоение латыни, чтение древних стихов. И потому так называемое либеральное классическое образование становится синонимом элитарности. Знания подобного рода на первый взгляд непроизводительны, они не связаны с той или иной практической деятельностью, приносящей доход. Они вообще не имеют утилитарного значения,  тем самым подчеркивая аристократизм «праздного класса».

«Праздный класс» был одновременно и правящим. И его правление в XIX веке составило особую страницу в английской и мировой истории. Это время явилось временем «ошеломляющего увеличения богатства и мощи» Британии (У. Гладстон), когда она господствовала на море, лидировала в промышленности, финансах и торговле, задавала тон в политике и мировой культуре (так называемое викторианство). В этот триумфальный успех маленького по своим размерам и численности населения государства внесла, бесспорно, весомый вклад его образовательная система. Англия XXI века уже не лидирует в мировой политике и экономике, не владеет более огромной колониальной империей. Но Итон и Хэрроу, Оксфорд и Кембридж и в настоящее время сохранили свою славу элитных учебных заведений.

Такими же элитными интеллектуальными центрами обладала и дореволюционная Россия. Российские университеты представляют собой особую главу в истории русской культуры. Став детищем петровских реформ, они открыли путь европейскому образованию, воплотив в себе его лучшие черты: демократизм, универсализм, сочетание фундаментальной научной подготовки и широкого культурного, образовательно-воспитательного воздействия.  Более того, традиции универсального университетского образования были в известной степени сохранены и в России Советской.  Именно в известной степени, так как  жесткая насильственная идеологизация, в сфере которой общество пребывало почти семьдесят лет, наложила неизгладимую печать на образовательную среду.

Марксизм-ленинизм являлся обязательной компонентой учебного процесса любого уровня,  он же выполнял функцию главной, а во многих случаях и единственной социально-гуманитарной компоненты высшего образования. С течением времени, однако, происходил отход от лозунгов «внутренней классовой борьбы», от воинствующего космополитизма, отрицавшего отечественную историю, называвшего «классовыми врагами» такие исторические фигуры как Александр Невский и Дмитрий Донской, объявлявшего «классово чуждой» литературу А.С. Пушкина, Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого. Великие имена российской истории постепенно возвращались из небытия. Наряду с «пролетарским интернационализмом» получили свои права «советский патриотизм», любовь к Отечеству и к матери-Родине, ставшие жизненно необходимыми в эпоху кровавой битвы с фашизмом. Вернув в лихую годину Великой Отечественной войны память о героических подвигах предков, власть получила своеобразную индульгенцию. Патриотизм и гражданственность парадоксальным образом соединились с культом вождя, образовав причудливый симбиоз. Подвиги совершались под лозунгами: «За Родину, за Сталина», а идеи пролетарского интернационализма обрели новую жизнь в освобождении от фашизма европейских народов.

Реабилитированные победой, советские институциональные реалии были скорректированы естественным стремлением человека созидать на своей земле. Духовный и интеллектуальный потенциал народа не был уничтожен, о чем  свидетельствует победа  в Великой Отечественной войне, послевоенное восстановление народного хозяйства, многие вершины, достигнутые советской наукой и техникой. Это В.И. Вернадский и И.П. Павлов, С.П. Королев и И.В. Курчатов и многие другие имена.  «Советский период был высшей точной расцвета российской цивилизации» – отмечают исследователи[12]. К достижениям советского общества относились бесплатное здравоохранение и образование, создание мощного экономического потенциала, в том числе военного, сделавшего  СССР сверхдержавой –  мы действительно «делали ракеты», перекрывали Енисей и другие реки, создавая мощную энергетику. И даже балет стоит в ряду обосновано: как известно, это искусство в ХХ веке было во многом обязано  русской балетной школе.

Все достижения советского периода демонстрируют явно выраженный линейный детерминизм, власть авторитарных структур, априоризм доктринальной установки,  но  также корреляцию с образовательными практиками. К числу приоритетов относилось исследование космического пространства. Запуск первого спутника земли  имел колоссальный резонанс во всем мире. Данный феномен окрестили «шоком от спутника»: еще недавно коммунистическая Россия лежала в руинах после кровопролитнейшей из войн, победа стоила многих миллионов человеческих жизней. Казалось бы, СССР не скоро сможет восстановить свой хозяйственный, научно-технический потенциал. Но, тем не менее,  произошло событие, продемонстрировавшее  возможности советской науки и техники и, естественно, приоритет образовательной модели, позволившей опередить другие страны в  исследованиях космоса. Советская система образования наглядно доказала свои преимущества, главным из которых была ее общедоступность. Во многих развитых странах и, в частности, в США начались реформы  в этой сфере, направленные,  в том числе, на ее  демократизацию.

Развернувшаяся далее космическая гонка вновь завершилась триумфом советской науки и техники – первым полетом человека в космос. Это было очень болезненное поражение для престижа США. Даже теперь, спустя много лет, они пытаются замолчать, принизить ту победу. Так, в американском музее космонавтики в Вашингтоне до недавнего времени в центральном зале были изображены две фигуры, символы освоения космоса – первого советского космонавта и первого американского астронавта, ступившего на Луну. Сейчас Ю. Гагарина там уже нет…

Связь идеологии с наукой и образованием – весьма тонкая и сложная материя. Влияние социальных институтов здесь неоспоримо. «Образование образует и развивает интеллектуальный, духовный и нравственный, одним словом, человеческий капитал общества… Образование стабилизирует общество и служит одним из гарантов национальной безопасности… Какое в стране образование – таковы народ, государство и общество»[13]. Представляется, что верно также обратное утверждение. Модерн как эпоха всеобщего контроля и принуждения, как тотальная власть структур был «долгим маршем в тюрьму» (З. Бауман). Так благодаря чему были достигнуты значительные успехи в развитии  советской системы образования? Тридцать лет назад ответ на этот вопрос был бы очевиден. Сейчас вопрос остается открытым: благодаря или вопреки?

Революционная перестройка общества упразднила систему советских ценностей. Великая страна с ее идеалами, свершениями, созданными трудом, усилиями и страданиями миллионов людей, ушла в небытие. Как восстановить утраченную нить исторической памяти, о которой говорят и пишут ныне так много, что предложить в качестве надежного ориентира? В период революционного ниспровержения кумиров, утраты привычных стереотипов и ценностей, народ и общество выживают,  либо вдохновившись консолидирующими идеями, либо обратившись к неким исконным, не подверженным конъюнктуре ценностям. Для России – это великая русская культура, сокровище, которым необходимо бережно и разумно распорядиться, передав знания о ней новым поколениям. «Образование выводится из логики культурно-исторического процесса… Оно фиксирует в себе особенности конкретно-исторической судьбы нации… Это своеобразная личностно-ориентированная биография конкретного общества…»[14].

Проблема эта тем более важна, что культура не возникает одномоментно. Русская культура, как и любая другая, существует благодаря историческому пути, пройденному  обществом, благодаря накоплению. И чем больший багаж  накоплен за годы предшествующей истории, чем более он уникален, тем больше бремя ответственности, тем тяжелее ложится оно на плечи его хранителей-педагогов. Собственно сохранение связано в данном аспекте не с музейными экспозициями, а с активным усвоением  и освоением, восприятием исторического  опыта. «Оформление завещания», организация передачи подобного «наследства» новому поколению – собственно одна из задач образовательной системы, выступающей здесь в роли своеобразного нотариата. И в то же время этот процесс связан с воспитанием, ведь воспитание человека и гражданина возможно только через знакомство его с культурой, особенно национальной,  максимально возможное приобщение к ней. Культура есть единственная сфера, «растящая и питающая личность» (П.А.Флоренский), и потому миссия высшей школы – обучать человека общей культуре.

Гуманизм, демократизм, универсальность в образовании продолжают оставаться исторически проверенными ориентирами, позволяющими некоторым образом организовать  хаотичное многообразие динамично меняющейся среды. Концепция универсальности, однако, обретает особые права с учетом реальностей сегодняшнего дня. Современная глобализация, охватывающая большинство географических регионов земного шара, вовлекает в сферу своего влияния и  Россию, неся с собой как благоприятные последствия, так и многочисленные риски. Тесное экономическое, информационное, социальное взаимодействие, распространение массовой культуры ставит под угрозу существование в будущем национальной специфики. Возникает проблема сохранения национально-культурной идентичности, если общество и человек не хотят утратить себя в глобализационных­­­­­­­­­­­­­­ процессах быстро меняющегося мира.

Одним из аспектов глобализации, вызывающим  тревогу и подвергающимся жесткой критике, является так называемая «макдональдизация». В специальной работе Дж. Ритцер[15] рассматривает ее как новый тип рационализации, область применения которого выходит далеко за пределы сети ресторанов быстрого питания. Макдональдизация охватывает общество в целом, в том числе и сферу высшего образования: в учебных заведениях распространяются технологии массовых производств – лекционные потоки и дистанционное обучение, система рефератов и тестов и т.п. Гарантируя средний стандарт качества, она одновременно несет и крайне негативные последствия – усиливается отчуждение, студенты и преподаватели теряют свою индивидуальность, уподобляются элементам конвейерной линии.

Проблема дегуманизации, таким образом, стоит весьма остро, затрагивая основополагающие механизмы образовательной системы. Тем более настоятельна потребность иной, человеко-ориентированной  перспективы развития, где первенство должно отдаваться субъекту, а дилемма государство–человек рассматриваться в гуманистическом ключе: не человек для государства, а государство для него. Он – первоочередная проблема, интерес, сфера приложения сил, целеполагание. Следуя подобной логике,  человек перестает быть  средством развития научно-технического прогресса, новых технологий, неких государственных потребностей и т.п. И образование становится средством «для него», средством реализации­­­ потребностей, притязаний, желаний и чаяний человека. Образование обретает свой смысл и значение только в соотнесении с жизненно важными задачами самого человека, с его творческим самоопределением и самореализацией. Жизнь индивида ценна   сама по себе, а не на службе у чего-то или кого-то: она «существует просто для того, чтобы ее прожить» (В. Гете).

Поиск нового теоретико-методологического инструментария одновременно предполагает осмысление прошлого опыта,  обращение к лучшему, тому, что было накоплено предшествующей историей развития. Концепция реформы образования в XXI веке, несомненно, должна базироваться на гуманистической и гуманитарной доктрине. О задаче воспитания культуры личности рассуждает, например, Х. Ортега-и-Гассет, формулируя культурную миссию университета (предлагая, в частности, сделать ядром всего высшего образования  факультет культуры, призванный осуществлять синтез идей на уровне своего времени)[16]. В образовательном комплексе должна обязательно присутствовать национально-культурная компонента гуманитарного знания, а сама образовательная парадигма –   выстраиваться на культурологической основе. Только такой подход позволит дать цельную картину мира, универсализм, тем более необходимый в эпоху постмодернистской эклектики, фрагментарности, мозаичности знания, ведь знание – это не «то, о чем задают вопросы в телевизионных играх».

В этом контексте естественно возникает вопрос о дисциплине, наиболее полно и емко воплощающей  синтез  гуманитарных наук. Системообразующая роль принадлежит здесь культурологии. Именно на основе культурологической парадигмы возможно интегрировать данные различных гуманитарных наук, разрабатывая   единую концепцию культуры. Именно она может стать междисциплинарной основой любого типа и направления высшего образования. Культурология способна сыграть решающую роль в воспитании  гражданского сознания, выработке  мировоззренческих позиций,  выборе ценностных ориентиров. Дав точку гражданского отсчета и системность, целостное восприятие мира,  она снабдит выпускника вуза духовным противоядием от нигилизма и культурного одичания, предохранит его от превращения в «одномерного» человека (Г. Маркузе). Культурология познакомит его с историей собственного народа и всего человечества, с размышлениями о смысле человеческого существования, подарит возможность соприкоснуться с пластами нетленной человеческой культуры.

Автор(ы) статьи: Кузнецов Максим Викторович – ТГУ им. Г.Р. Державина
Раздел: Прикладная культурология
Ключевые слова:

футбол, фанаты, структура движения.

Аннотация:

В статье рассматривается структура движения футбольных фанатов, ее функционально-динамические параметры.

Текст статьи:

Футбол как зрелище сложно сравнить с каким-либо иным видом спорта. В России ему поклоняются свыше 15 млн. человек. Футбол стирает границы между бедными и богатыми, начальниками и подчиненными, государственными служащими и бизнесменами, превращая их в болельщиков, испытывающих сильные эмоции радости и горя. Но за пределами поля идет совсем другая игра – страшная и беспощадная, где проигрыш может стоить жизни.

В связи с тем, что в основном в России футбольные фанаты стали ассоциироваться с футбольными хулиганами, представляется необходимым определить разницу между понятиями «футбольный фанат» и «болельщик». Этот вопрос весьма спорен и окончательно не прояснен даже у самих фанатов. Тем не менее, существует несколько критериев отнесения болельщика к числу фанатов. Во-первых, активное посещение домашних матчей команды. Во-вторых, ежегодное совершение нескольких выездов в другие города. В-третьих, знание и принятие субкультуры футбольных фанатов. В- четвертых участие в околофутбольных событиях. На основании этих критериев и совершается разделение между фанатами и простыми болельщиками.

Согласно исследованиям, Россия занимает первое место в Европе по количеству болельщиков – 46 миллионов, обогнав Германию и Англию. То есть каждый третий житель России – болельщик. Российский футбол принято ругать и высмеивать. Шутки про неудачную игру постоянно звучат в анекдотах, выступлениях команд КВН и звезд Comedy Club. И тем не менее, последние десять лет ситуацию нельзя назвать такой уж катастрофичной. ЦСКА становился обладателем кубка UEFA в 2005 году. «Зенит» выигрывал кубок UEFA 2007-2008 и суперкубок UEFA 2008.

Людей, болеющих за игру конкретной футбольной команды, в России около 13 миллионов человек. Конечно, они неоднородны. Так кого же можно встретить на стадионе?

«Фанаты» – категория футбольных болельщиков, состоящая из подростков и достаточно взрослых людей, средний возраст которых колеблется от 16 до 30 лет. Эта категория составляет 10–45 % от числа всех болельщиков на стадионе. Представители данного направления представляют собой ярко выраженных активных фанатов конкретного футбольного клуба. Для поддержания своего имиджа фанаты используют специальную символику и атрибутику, отражающие их принадлежность к фан-группе, поддерживающей определенную команду. Обычно образование таких групп происходит по территориальному принципу: один населенный пункт или район города, что, естественно, более удобно в плане коммуникации. Следует отметить, что это, как правило, те микрорайоны, которые достаточно автономны и ощущают свою отдаленность от остального города.

Фан-группа обычно состоит из 20–30 человек, объединенных по принципу территориальной близости. Для того чтобы попасть в фан-группу, необходимо получить рекомендацию от одного или двух (в разных группировках по-разному) членов группировки или фанатов, пользующихся авторитетом в фан-движении, но не являющихся членами данной группировки. Большинство фан-групп имеют свой устав, частично регламентирующий действия фаната. Как правило, за каждым фанатом в группировке закрепляется своя социальная роль, чтобы осуществлялись все необходимые для существования и развития группировки функции: организаторская, информационная, управления финансами группировки.

Периодически устраиваются собрания членов группировки для обсуждения каких-либо актуальных вопросов, стоящих перед данной группой или всем фан-движением. В некоторых группировках имеется практика регулярных членских взносов, в других же постоянных выплат не существует, деньги собираются под целевые проекты: заказать специальную атрибутику, сделать транспарант и т. д. Члены некоторых группировок регулярно вносят деньги в «общак» (общую кассу). Эти средства идут в первую очередь на то, чтобы «выкупать» тех, кого задержала милиция.

«Кузьмичи» – самая большая категория футбольных болельщиков – от 50 до 80 % на стадионе. Они посещают матчи, чтобы насладиться игрой любимой команды. Представители данной категории пользуются обычной клубной символикой, имеющейся в продаже. Обычно они менее активны, у них нет каких-либо строгих обязательств относительно того, когда, с кем, куда и какие выезды совершать. Как правило, такие болельщики посещают только те матчи, которые проходят по месту их жительства и довольно редко совершают выезды. Они менее эмоциональны во время матчей и могут уйти до окончания игры, если ее окончание не обещает интересной развязки.

«Кузьмичи» наиболее уязвимы в каких-либо конфликтных ситуациях, нередко возникающих после матчей, и часто становятся жертвами футбольных фанатов или хулиганов из других группировок. Обычно последние ограничиваются сбором денежной «дани», а не избиением.

Основное различие между фанатами и «кузьмичами» состоит в возрасте и положении на социальной лестнице. «Кузьмичи», как правило, представляют собой старшее поколение – от 30 лет и старше.

«Футбольные хулиганы» («hooligan’s», «хулсы», «казуалы», «ультрас») – наиболее активные и агрессивные члены движения футбольных фанатов, составляющие от 5 до 10 %. В целом их численность невелика – от 20 до 50 человек в группе. Каждый футбольный хулиган получает номерную символику, в случае утраты которой член группировки может быть подвергнут различным санкциям, вплоть до исключения из числа фанатов.

К данной категории предъявляются определенные требования. Так, «хулиганы» обязаны постоянно совершать выезды на игры своей команды, особенно в те города, где есть фан-движения, которые враждебно настроены по отношению к ним и команде, для того чтобы участвовать в драках. В столкновениях фанатов двух команд самоцелью представляется не только драка, но и получение своеобразных трофеев, которыми в данном случае выступают атрибуты враждебной команды. Поэтому особой гордостью у представителей данного направления является эмблема враждебной команды, лоскут которой завязывается на запястье руки или пришивается к эмблеме команды, как правило, к шарфу болельщика. Положительно на авторитете фаната могут сказаться даже травмы, полученные в ходе драки с фанатами враждебных клубов.

Футбольный фанатизм — явление уникальное. Он достиг широкого распространения и значительного влияния, не имея никакой политической или аполитичной идеологии.

Основные правила, сленг и даже мода хлынули в Россию вместе с книгами Дуги Бримсона и новыми знакомствами, привезенными из Англии после ЕВРО 96-го года. Тогда в фанатский «must have» («должен иметь») вошли клетчатые кепки, белые кеды Fred Perry, куртки и толстовки LONSDALE и Barbieri, слова «дерби» и названия фирм на английском языке. Появилось даже такое понятие как «umbroид» — то есть фанат, с головы до ног одетый в одежду марки «Umbro». Тогда, в девяностые, достать заветные марки было непросто: ни денег, ни официальных магазинов в России не было. И фанаты стали постоянными посетителями секонд-хендов. Позже, уже в двухтысячных, с появлением денег и качественных вещей особых приверженцев лейблов даже назовут «модниками», выделив их в специфическую группу. Значительным отличием околофутбола девяностых было то, что не было различий между «ультрой» и хулиганами. Если ты одел цвета команды, то должен был быть готов в любой момент отстаивать их.

Культура современных футбольных хулиганов не ограничивается лишь футбольными темами. Это своеобразное мировоззрение, стиль жизни, модель собственного микромира, в котором молодежь (а основная масса хулиганов — это ребята от 17 до 30 лет) чувствует себя комфортно и реализовано. Здесь действуют свои законы чести, понятные всем. Каждый юноша пытается ассоциировать себя с некой силой. Многих людей, которые втягиваются, привлекает не только атмосфера стадиона, но и ощущение, что ты не один, что рядом есть люди, которые мыслят так же, как и ты.  Часто среди фанатов можно услышать: «- Мы стараемся поддерживать друг друга не только в неких футбольных вещах, но и в решении других проблем, например в помощи при переезде и т.д.».

Футбольный фанат — это, прежде всего динамичная личность. Даже поверхностный взгляд на него обнаруживает удивительную непоследовательность суждений, выводов и побуждений, неустойчивость поведения, нелогичность поступков и действий и др. В его психологии имеет место единство несовместимости: двойственность и противоречивость самой основы личности, ее отношение к обществу, к окружающим людям, к нормам и правилам поведения.

Внутренняя противоречивость личности футбольного фаната имеет ряд особенностей. Главная из них заключается в том, что противоречия духовного мира оказываются в несовместимом сочетании, казалось бы, в рамках одной личности социальной направленности: положительной и отрицательной. А это значит, что в системе побуждений фаната, как правило, ярко выраженная внутренняя конфликтность между нравственным отношением к социальным ценностям и полезной активности, с одной стороны, и аморальным, циничным отношением к нормам и правилам, что выражается в антиобщественной активности, — с другой. Вторая особенность заключается в том, что внутренний конфликт личности решается в конкретных, наиболее напряженных жизненных ситуациях на пользу негативной направленности антиобщественных устремлений.

Противообщественные черты и качества личности всегда переплетаются и взаимодействуют с ее положительными чертами и качествами. Абсолютно отрицательных личностей нет даже среди самых закоренелых преступников. Во взглядах футбольных фанатов всегда есть элементы позитивных начинаний, опираясь на которые, возможно предупредить нарушение социальных норм, исправить и перевоспитать их. Наиболее распространенными среди футбольных фанатов есть такие положительные качества, как любовь к родителям, родственникам и даже патриотизм, и т.д.

Анализ внутренних противоречий личности футбольных фанатов позволяет сделать вывод: противоречия проявляются в наиболее острой форме в сфере морального сознания. Они охватывают личность в целом — весь его духовный мир и находят наиболее яркое выражение в отношении этой личности к моральным нормам.

Таким образом, футбольный фанат представляет собой:

сложную систему с ярко выраженными и довольно острыми возражениями, контрастами и противоположностями;

непоследовательность поведения, внутренне неустойчивую систему с резко выраженной зависимостью от ситуации;

ситуация, как правило, характеризуется конфликтами, которые требуют быстрых решений, основанных на моральных и правовых принципах;

ярко выраженную двойственность морали и дисгармонии моральных и правовых представлений, взглядов, чувств;

грубые нарушения моральных, правовых и иных социальных норм как проявление конфликта между обществом и личностью.

Нетрудно заметить, что в целом получается достаточно контрастная схема с внутренней раздвоенностью всех без исключения элементов. Футбольный фанат оказывается настолько противоречивым и в своем духовном мире, и в своих действиях, и в своем отношении к ситуации и обществу, что внутренне единой модели составить просто невозможно.

Именно данные внешние воздействия и формируют предпосылки вступления новых членов в ряды формирований футбольных фанатов, либо удерживает уже состоящих в таких формированиях членов.

Большая часть исследователей данного феномена и социального явления, пытаясь найти ответ на вопрос — откуда же берется эта тяга к насилию, которая приводит к драки «стенка на стенку»? — приходит к выводу, что данное явление является некой трансформацией вспышки уличных боев между различными молодежными группировками, особенно в депрессивных районах, пик которых приходился на распад Советского Союза, в настоящее время вернулся в наше общество в форме культа футбольного хулиганства, и фанатства. Причины тому, прежде всего социальные.

Хотя на сегодняшний день ситуация весьма парадоксальна и содержит в себе элементы к процессам саморазрушения, поскольку фактически футбольные хулиганы позволяют, чтобы им указывали, кого они должны ненавидеть, направляли их гнев и агрессию. Избегая проблематизации этих вещей, они калечат друг друга ради спорта, фундаментом которого является именно накал конкуренции, бессмысленное расходование ресурсов и энергии. Футбольное насилие как отвлекающий суррогат игнорирует свои же основные проблемы, а глубинные причины продолжают бурлить.

Автор(ы) статьи: Кузнецов Максим Викторович - ТГУ им. Г.Р. Державина
Раздел: Прикладная культурология
Ключевые слова:

футбол, фанат, болельщик.

Аннотация:

В статье рассматриваются термины и смыслы болельщиков футбола зависящие от функциональной определенности их деятельности.

Текст статьи:

Понятие «футбольный фанат» как таковое требует рассмотрения более конкретных терминов, связанных с ним. В связи с этим, следует проанализировать такие положения как «футбол, болельщик, фанат и хулиган».

Понятия «болельщик, фанат и хулиган» неразрывно связаны с самим термином «футбол».

Слово «футбол» имеет английские корни. Оно произошло от foot — нога, ball-мяч. Согласно словарю иностранных слов, вошедших в состав русского языка, футбол – это ножной мяч; английская игра в мяч, в которой разрешается отбивать мяч ногами, головой, локтями, но только не кистями рук.

В других языках название игры является:

• либо заимствованием английского слова football, как в русском языке — «футбол», в португальском — futebol.
• либо калькой слова football, как например в немецком — Fußball, греческом — ποδόσφαιρο, финском — jalkapallo, иврите — כדורגל, карельском — jalgamiäččy и адыгейском — лъэпэеу.
• либо производными от слов «пинать», «нога» и т. п., как в итальянском — calcio, хорватском — nogomet.

Понятие футбола трактуется во всех словарях в схожем значении со своими особенностями, несмотря на схожую смысловую нагрузку.

Футбол — командная спортивная игра с мячом на специальной площадке (поле) 100-110 м в длину и 64-75 м в ширину с воротами 7,32 м в длину и 2,44 м в высоту. В командах по 11 человек на поле; цель игры — забить мяч ногами или любой другой частью тела (кроме рук) в ворота соперников.^[1]

Необходимым условием игры в футбол является наличие футбольных команд. Футбольная команда — спортивная организация, участвующая в соревнованиях по футболу. Кроме собственно спортсменов-футболистов, в состав клуба входят тренер и его помощники, менеджеры клуба, врачи и прочий обслуживающий персонал. Непосредственно основная команда состоит из двадцати и более игроков. Одному клубу может принадлежать несколько команд, выступающих в разных дивизионах, юношеская команда, спортивные школы, стадион и тренировочная база.

Существует множество разновидностей футбола, в основном с меньшим количеством игроков, в том числе: футзал (AMF) и футзал (FIFA) — мини-футбол (играются в зале на специальном покрытии), шоубол (играется в адаптированной хоккейной коробке с искусственным покрытием), дворовый футбол (играется на любом покрытии на полях любого размера любым количеством людей), пляжный футбол (играется на песке), «речной футбол» (по колено в воде, ежегодный турнир в английском г. Бёртон), «болотный футбол» (играется на болоте), футбольный фристайл (заключается в исполнении всевозможных финтов и трюков), рашбол (играется на поле, разделенном на зоны вратаря, штрафного удара, атаки, защиты и нейтральной), футдаблбол (играется двумя мячами).

Также существуют виртуальный и настольный футбол как спортивные игры и футбол на бумаге как логическая игра.

Поскольку популярность футбола очень высока, существует много игр, имитирующих футбол.

Непосредственное участие в футбольных матчах принимает футбольная аудитория.

В словаре синонимов для обозначения футбольной аудитории используются такие термины, как «зрители», «болельщики», «любители спорта», «потребители спорта», «спортивная публика», «фаны», «фанаты».[2]

Понятие «зрители» скорее присуще зрелищным видам искусства — театру, кино и т.п. Кроме того, понятие «зритель» подразумевает пассивное отношение к происходящему, а специфика спортивного зрелища требует активности при реализации «роли его потребителя». Поэтому трудно согласиться и с термином «потребители спорта». Что касается «любителей спорта», то это понятие уже вошло в обиход для обозначения спортсменов, занимающихся спортом ради своего удовольствия. Понятие «болельщик» наиболее полно из всех отвечает специфике аудитории спортивных соревнований. Здесь имеется в виду не только та часть людей, которые в наибольшей степени включены в систему спортивных зрелищ, наиболее активны в потреблении спортивной информации и тем самым ответственны за дальнейшее существование культуры таких зрелищ, института зрелищного спорта. ^[3]

Толковый словарь Ожегова дает такое определение слова «болельщик»: любитель наблюдать спортивные состязания (от слова «болеть» — в значении переживать).

В свою очередь Толковый словарь русского языка Ефремовой Т.Ф. приводит такое объяснение этого слова: 1) Любитель спортивных зрелищ; 2) Зритель на спортивных состязаниях; 3) Тот, кто проявляет участие, заинтересованность в каком-л. деле, заботится, беспокоится о нем.

Болельщики — это страстные любители спортивных зрелищ, поклонники какой-либо спортивной команды, остро переживающие её успехи и неудачи.

Так болельщики чаще, по сравнению с фанатами, воспринимают спорт как способ проведения досуга, нежели возможность стать свидетелем достижений человека или приобщения к спортивной деятельности. Они стремятся получить информацию о спорте из разных источников, в то время как фанаты, как правило, ограничиваются кругом друзей и интернетом.

Болельщик – это понятие, которое в широком смысле охватывает и включает в себя такие понятия как, фанат, хулиган и околофутбольщик.

Фанатизм (от лат. fanaticus — исступленный, крайне возбужденный) — слепое, безоговорочное следование убеждениям, особенно в области религиозно-философской, национальной или политической; доведенная до крайности приверженность каким-либо идеям, верованиям или воззрениям, обычно сочетающаяся с нетерпимостью к чужим взглядам и убеждениям. Отсутствие критического восприятия чего-либо.^[4]

Фанат (разг.), фан (иногда фэн, особенно по отношению к поклонникам жанра фэнтези) — фанатически, до исступления преданный, страстный поклонник, любитель кого- или чего-нибудь: фанаты футбольной команды, фанаты поп-звезды.

Неологизм «фанат», зачастую с резко отрицательным эмоциональным подтекстом, в последнее время часто употребляется в устной и письменной речи, и не только в связи с футбольными делами.

Слово «фанатик» имеет два значения:

человек исступленной религиозности, отличающийся крайней нетерпимостью к другим верам, изувер («опьяневшие от экстаза фанатики»)[5];

человек, преданный какому-нибудь делу, необычайно приверженный своему делу (фанатик в искусстве).

В новом толково-словообразовательном словаре русского языка Т. Ф. Ефремовой содержится следующее определение слова «фанат»: страстный поклонник чего-либо (музыки, спортивной команды, певца и т.п.); фанатик.[6]

В свою очередь хулиганы отличаются от фанатов.

Хулиганство — грубое нарушение общественного порядка, открытое выражение неуважения к устоявшимся нормам общества. В западных странах термин «хулиганство», как правило, применяется по отношению к хулиганствующим болельщикам, в то время как в странах бывшего СССР под хулиганством понимается преступление или правонарушение.

Слово «хулиган» происходит от англ. hooligan «буян, нарушитель порядка, хулиган», от неустановленной формы. Существуют три версии происхождения названия: от имени ирландца Патрика Хулихэна (Patrick Houlihan), дебоширившего в Лондонском районе Southwark; от слова hooley (на ирландском — «шумная алкогольная вечеринка»); от названия уличной банды Hooley gang в северном районе Лондона Ислингтон (Islington). Англ. слово встречается с 1890-х, в начале XX века оно стало интернациональным.

Футбольные хулиганы — лица, нарушающие общественный порядок, связывая свои действия с футбольными пристрастиями и обосновывая их ими.

Автор(ы) статьи: Ларкин Лев Геннадьевич – ЛГПУ
Раздел: Прикладная культурология
Ключевые слова:

армия, искусство, музыка, оркестр.

Аннотация:

В статье рассматриваются взаимоотношения искусства и военной культуры, приводятся высказывание великих полководцев, знавших в понимавших воздействие искусства на армию.

Текст статьи:

Мощным инструментом поддержания и углубления военных традиций является искусство, как изобразительное, так и музыкальное. Последнее имеет чрезвычайное значение, так как специфицировано именно  для военных нужд. Для армейского предназначения созданы специальные жанры музыки – марши, походные песни и др., которые подходят для слаженного передвижения, поднимают боевой дух, объединяют общие силы и в целом способствуют победе.

Совершенно особое место в армии занимали и занимают военные оркестры. Это связано с тем, что армия не может полнокровно жить без величавой и строгой маршевой музыки, без полковой песни. Музыка как бы возвышает над возможной гибелью в бою, в мирное время поддерживает высокий воинский дух солдат, дает заряд бодрости и оптимизма.

Кроме того, военные оркестры, как правило, состоят из медных духовых инструментов и ударных (барабаны). Их звучание таково, что они вызывают чрезвычайный подъем настроение, создание готовности к движению победе, дружеству и др. Вспомним, что именно духовые инструменты используются в качестве побудки, когда звуки горна или трубы буквально поднимают человека из постели и приводят в строй, готовность к выполнению поставленных задач. А.Н. Пахмутова, давая характеристику музыкальным инструментам, отмечала, что труба – самый правдивый инструмент из всех, ею можно говорить только истину.

Проблемой выявления предметности музыки занимались многие исследователи. У Лосева А.Ф. есть прекрасна работа “Музыка как предмет логики”.  Анализ ее позволяет сказать, что рассмотрение музыки в логическом ключе достаточно оправдано. Музыка есть коммуникативная и символическая общность, где её смыслообразующие позиции подлежит формализации в виде системы определённых кодов, а отсюда развёртывание музыкального процесса, его внутренние закономерности действительно обладают имманентной (самодостаточной, независимой, саморазвивающейся) логической устремлённостью и напряжённостью. Но не собственно музыка яв­ляется предметом логики, а только лишь то, что может быть опреде­лено в качестве её языка (системы внепонятийной символики, о чём подробнее будет сказано ниже). В противном случае может возникнуть заведомо ложная ситуация, утверждающая тождество языка и сущности музыки, что равносильно слиянию причины и следствия[1].

Музыкальная мелодия сохраняет глубокую связь с речью, стихом, а те, в свою очередь со звуками природы. Как и речь, мелодия ориентирована на коммуникацию со слушателем, собеседником, при использовании звукового материала. Сила воздействия мелодии базируется на определённом эмоциональном тонусе, на таких общих с речью средств, как высота звука, ритм, громкость, темп, тембровые нюансы и т.д., а также на динамику их изменений. «Речевая и чисто музыкальная интонация — ветви одного звукового потока» (Б. В. Асафьев). Однако в отличие от речи, мелодия оперирует ступенчато расположенными тонами определённой высоты, музыкальными интервалами; мелодические звуки имеют ладовую, ритмическую и интонационную организацию.

В.П. Саранин отмечает, что «Ученые древности отмечали зависимости существования и самочувствия человека от звучащего пространства. Уже тогда было выяснено, что человек — звучащий микрокосм, излучающий ритмы (биоритмы внутренних органов, сокращения мышц и т.д.). Знаменитый миф об Орфее, спустившимся в ад и воскресившим свою возлюбленную – яркое тому подтверждение. Отражение в мифологии постулата о том, что музыка способна воскресить подтверждается в настоящее время множественными работами ученых различных отраслей.

Биопсихология подтверждает наличие электромагнитных и акустических колебаний органов человека, фиксирующие тонкие полевые явления, более того, известно, что каждый орган человека издает определенные звуки, которые образуют мелодии. Интенсивно развиваются такие направления медицины, которые инструментально подтверждают мелоритмическую основу работы органов, записывают мелодику здорового организма и лечат ей заболевания. Именно здесь происходит нормализация деятельности посредством волнового наложения и замещения диссонансов (нездоровья) консонансами (здоровьем)[2].

Современная наука разработала ряд методов и приборов, позволяющих в некоторых случаях зарегистрировать изменения биогенных физических полей и излучений человека, вследствие чего было научно сформулировано понятия биополя человека как физического поля высокой степени информационного наполнения и сложности. Открыто существование сверхслабых излучений фотонов у всех исследованных типов биосистем и доминирование полевой формы антропогенеза — универсального социоприродного механизма коллегиального существования людей и обмена ими звуковой информации различного уровня и наполнения. Именно внутренняя музыкальное наполнение, то есть, ритмические и звуковые проявления человека, привели к созданию музыки как вида искусства. По сути дела они составляют особую ступень энерго-информационной эволюции сознания, зависящую от полевой формы действия и непосредственно переходящая в полевую форму развития.

Военные музыка, как и остальные ее виды и формы, кодирует события культуры и конкретных явлений, отражает жизнь в художественных образах и становится важным каналом передачи информации из поколения в поколение. Маршевая ее часть столь информативна, что позволяет не просто транслировать сущность патриотической ценности, но передать мельчайшие подробности внутренних состояний человека на волновом уровне, так как запечетлевает именно их в свернутом и кодифицированном варианте. Включение в музыкальный поток (прослушивание или исполнение музыкальных произведений) является, следовательно, чрезвычайно важным механизмом воспитания личностной патриотической культуры, формирования эмоционального этногенеза.

Долгушина М.Ю. отмечает, что «современные сведения, наложенные на древнейшие знания, дают следующие показатели. Инструментальное воздействие музыки проявляет себя следующим образом. Ударные инструменты воздействуют на нижние энергии человека и имеют способность усиливать или ослаблять его волю к жизни, энергетичность, стремление к движению и др.

Духовые инструменты ориентированы на формирование эмоциональной сферы. Они могут увеличивать или снижать запасы физической и эмоциональной энергии, стимулировать или рассеивать ее и др. Ментальной (интеллектуальной) сфере более всего соответствуют клавишные инструменты, которые ярче всего проявляют в пианистическом, рояльном звучании. Они позволяют прояснить, выстроить ментальный ряд, упорядочить его и ввести в достаточно строгую форму.

Совершенно другая структура звука у струнных инструментов. Они прямо воздействуют на сердечную чакру — энергию любви, сострадания, чувствительности и др. Струнные, в особенности скрипки и виолончели, гитары, балалайки и др. ориентированы на развитие сострадания. Вокальная музыка воздействует на все энергетические центры. Но более всего на горловую чакру, которая ответственна за взаимодействие людей, влияние на них, подчинение своему мнению. На интуитивное и космическое развитие оказывают влияние звуки и произведения, исполняемые органом — наиболее объемным и полифункциональным по звучанию инструментом, монументальным организмом, который создает целый музыкальный звучащий мир и вводит человека в иное измерение»[3].

По своей сути музыка облекает каждую социальную эпоху, каждое направление человеческой деятельности, каждое эмоциональное состояние в особую оболочку, каковой представляется мелодический и ритмический ряд. Мелоритрическая основа предполагает нечто большее, чем простое интонирование, следовательно, музыка больше, чем интонационное оформление явлений.

Эти законы знали и использовали все великие полководцы. Не изучая действие музыки на теоретическом уровне, на уровне практики они прекрасно знали и многократно отмечали ее значение. А.В. Суворов указывал, что «Музыка в бою нужна и полезна. Музыка удваивает армию. С распущенными знаменами и громогласной музыкой я взял Измаил. Музыка на войне помогает бойцам выстоять, вселяет силу и бодрость духа, не дает ожесточиться, омертветь душой. Велико значение музыки и строевых песен в воинских ритуалах. Музыка включается в воинские ритуалы с момента их возникновения. Из всех элементов образной формы ритуалов музыка является наиболее устойчивым»[4].

Походные песни, наложенные на четкий ритм, глубоко пронимают в сознание. По сути дела – это своеобразное психогинвистическое программирование, которое сопровождается ритмичными стихами, ритмичной активной музыкой, четкими движениями, что в совокупнтости приводит к формированию единого психоэмоционального мировоззренческого поля. Не случайно особое единение отмечается именно после походов.

Но военные оркестры не просто выступают указанным выше образом. Множественные военные оркестры участвовали в битвах.

Сегодняшие войны, естественно качественно отличаются от прежних. Но в войнах традиционных обществ и культур военные боевые музыканты получали специальные награды. В качестве таковых выступали Наградные трубы. Особенно много награждений трубами было произведено за подвиги в 1812-1814 годах. Серебряными трубами были награждены 18 полков пехоты, 10 полков кавалерии и две конно-артиллерийские роты, а серебряными Георгиевскими — соответственно 12 и 16 полков и все пять рот гвардейской артиллерии. В числе прочих отличился Изюмский гусарский полк.

Серебряные трубы с надписью «За отличие при поражении и изгнании неприятеля из пределов России 1812 г.» получили в пехоте 8 полков, в кавалерии — 4 полка, в артиллерии — конно-артиллерийская №1 рота. Георгиевские трубы с такой же надписью были даны лишь в кавалерии — 5 полкам и в артиллерии — 5 гвардейским ротам.

Некоторые полки русской армии за неоднократные подвиги получали наградные трубы с общими надписями[5].

Автор(ы) статьи: Ларкин Лев Геннадьевич – ЛГПУ.
Раздел: Прикладная культурология
Ключевые слова:

символы, знамя, форма оружие.

Аннотация:

В статье рассматриваются символы военной культуры, прошедшие длительный период развития.

Текст статьи:

Символика военной культуры выстроила целый ряд глубокого укорененных знаков, конкретный и для каждого отдельного государства и понятный всем остальным.

Первоначально к ним относятся флаг, полковое знамя, гербы, гимны,  форма со знаками отличия войск и званий, ордена и медали. Эти визуальные (предметные) аспекты сразу дают знать, с кем именно человек общается, какие заслуги в своей профессиональной и общественной деятельности  он имеет.

Рассмотрим эти позиции более подробно. Полковое знамя имеет общее символическое начало с государственным флагом страны. Традиция иметь полковое знамя была принята в России с введением в ней регулярных войск. Таковым считалось знамя старшей роты в полку, каковое имело свой цвет и герб или вензель государя. С конца 19 века ротные знамена были отменены, и знаменем стал один стяг на полк. Им, как правило пользуются во время битв, выносят на парады, в полку же его поднимают по знаменательным событиям, в обычные дни рядом с ним стоит караул.

Исторические традиции этого менялись. Так, в средние века эту функцию выполняла чудотворная икона Богоматери, которая впоследствии была заменена на знамя.

В более древние времена в качестве знамени использовались фигуры животных и птиц – тотемов племен и этносов, которые были столь же ценные, как и знамена.

Последние считаются не только древнейшим, но и самым укорененным атрибутом, чрезвычайно авторитетным в войсках. Знамя выступало как символ полка, родины, храбрости. Считалось, что полк жив, пока в нем находится его знамя. Как только оно переходило в руки врагов, поражение воспринималось как данность. Вспомним «Войну и мир» Л. Толстого, который описывал ранение на поле боя Андрея Болконского со знаменем в руках, увидя которое, Бонапарт произнес: «Вот прекрасная смерть»[1].

Защита и вынос своего знамени с поля боя считалось одной из главных доблестей воина. То же самое мы видим во время парадов победы на Красной площади, символом победы которой выступают сбрасывание флагов фашистской Германии на брусчатку площади, что вы ступает как важнейший воинский ритуал.

Таким образом, знамя становилось и объединяющим и идентификационным и символическим знаком, которое трансформировалось из простого предмета в явление сакральное.

Оружие как один из главных профессиональных предметов и способы его применения также выступают символом военной культуры.

В данном случае оружие, как предметная сфера символизации,  теснейшим образом с вязана с обрядовым его применением.

Сакрализация оружия, его украшение, обережение, постоянная работа с ним для развития боевого мастерства – важнейшая составляющая общей символики армии. В качестве демонстрации  этой традиции выступает принятие присяги молодыми воинами и вручение им оружия. Эта символика предполагает процесс передачи сохранности родины одного поколения другому. Молодой боец, принимая его, клянется быть готовым в любой момент защитить страну. Принятие присяги –один из важнейших и красочных обрядов риалов военной культуры, который тщательнейшим образом отработан во всех родах войск. Оружие закрепляется за каждым бойцом, который не только несет за него личную ответственность, но и отвечает перед судом в случае его потери, утраты. Более того, потеря личного оружия всегда воспринималась как позор, которого каждый стремился избежать.

 Следует отметить, что эта традиция относится к числу древнейших. Ее элементы прослеживаются и в походах Александра Македонского, в российской же истории это выступало как укорененная и принятая всеми позиция.

Более того, в первом русском “Уставе ратных пушечных и других дел, касающихся до воинской науки” был закреплен ритуал принятия клятвы на верность царю. В петровских воинских уставах отмечалось, что победу приносят “добрые порядки, храбрые сердца, справное оружие”, обращалось внимание на выработку таких качеств, как смелость, неустрашимость, мужество.

Эти ритуалы в видоизмененном виде существуют и сейчас и сакрализируются и выполняют те же функции, как и прежде. Вспомним Рене Генона, который говорил, что самая правильная вещь в мире – есть традиция. Она существует столько времени, что все наносное и легковесное отметается временем. Поэтому она абсолютна верна и функциональна[2].

Продолжающим эту тему становилась воинская форма. Это не только и не столько специальная одежда военных (включая все предметы, отличия обмундирования и оружия),  сколько отличие военных от всех остальных страт населения. Гражданское население имеет совершенно другую свободную одежду, по которой сложно  определить, к какому слою общества оно относится. Военное обмундирование отличает военных разных родов войск друг от друга и от гражданской части населения. Военные обращают пристальное внимание не только на опрятность, чистоту своего мундира, но и на правильность его ношения. Последнее заключается в том, насколько верно надеты сам мундир,  ровность фуражки, ремня, начищенность обуви и др. Эти позиции не просто вырастают в те самые эстетические эквиваленты визуальной предметной военной культуры-символизации, становящиеся статусными для всех военных, но и регламентируются специальными указами.

Отличительные военные знаки представляют собой особый класс символов, которые вкупе с наградами дают представление о статусе самого военного, его способностей, храбрости, участии в тех или иных боях, послужном списке в целом[3].

Знаки воинского отличия представляют собой погоны, нарукавные и нагрудные знаки, петлицы, лампасы, эмблемы, знаки на головных уборах.

 Старший состав

В русской армии они стали использоваться с 18 века (1700 г), где преимущественно были эмблемы, называемые гербы, которыми обозначали все предметы обмундирования (головные уборы, пуговицы, пряжки ремня и др.).  В употреблении были: двуглавый орел, андреевская звезда, щит и грамота. С течением времени эта символика менялась, но сам факт ее наличия – неизменен.

Погоны как часть символизации предельно персонифицированы и идентифицируют статус военного в определенного рода войсках. Погоны столь прочно вошли в символическую статусность армии, что лишение звания в обязательном порядке сопровождалось срыванием погон. Одновременно с погонами применялись и эполеты, как правило – принадлежность парадной одежды, присущей высшему офицерскому составу.

После октябрьской революции они были отменены, но вновь введены в обращение в 1943 году во время великой отечественной войны. Это сразу подняло значение командного состава в войсках, а восстановленная традиция символически выражала преемственность охраны отечества, рожденное жертвенным служением многих поколений воинов своему долгу. Символом преемственности боевой славы офицеров и солдат погоны, форма и награды остаются и на сегодняшний день.

Гражданское население и до настоящего времени утверждает, что только военная форма делает мужчину мужчиной и может способствовать преобразованию даже самого невзрачного из них в фактурную фигуру.

Воинские звания, как части символизма военной культуры появились чрезвычайно давно. В европейских армиях и на Руси они возникли в середине 16 века (стрелецкие войска), в России были закреплены Петром 1 в «Табеле о рангах», ставшим законодательным документом государственного значения.

Ясюков М.С. приводит следующую информацию об этом в своей книге. «В русской армии воинские звания впервые появились в 1550 году в стрелецком войске. При Петре I Табелью о рангах (1722 г.) воинские звания были оформлены в единую систему. Большинство из них просуществовало почти два столетия.

Высший военный чин — генералиссимус российских войск введен в армии в конце XVII века. Приблизительно в это же время вводится следующий по своему значению чин — генерал-фельдмаршал. В истории нашего государства было 4 генералиссимуса и 64 генерал-фельдмаршала.

Накануне Октябрьской революции 1917 года в русской армии (пехоте) существовали следующие звания: генерал от инфантерии, генерал-лейтенант, генерал-майор, полковник, подполковник, капитан, штабс-капитан, поручик, подпоручик, прапорщик, подпрапорщик, фельдфебель, старший унтер-офицер, младший унтер-офицер, ефрейтор, рядовой. Декретом СНК от 16 декабря 1917 года старые воинские звания были упразднены и до 1935 года командиры в армии и на флоте различались по занимаемым должностям.

Персональные воинские звания в советских Вооруженных силах впервые вводятся в 1935 году. При этом была сохранена преемственность некоторых званий, существовавших в старой русской армии. В последующем воинские звания уточнялись в 1940, 1942-1943, 1945 годах. Например, 25 мая 1942 года были введены гвардейские звания, а 26 июня 1945 года высшее воинское звание генералиссимус Советского Союза.

С 1 июня 1972 года в Вооруженных силах СССР устанавливается воинское звание прапорщик (мичман), а в 1981 году дополнительно к нему — старший прапорщик (старший мичман)»[4].

Военные звания и знаки выступают не только визуальными  предметными символами воинской культуры, но и становятся визуальными символами продолжения великих военных традиций: поддержания военной чести,  благородства, умения жертвовать собой, служить Отечеству, беспрекословному подчинению младших старшим и др., что в целом поддерживает и продолжает прочные  традиции  патриотического воспитания, которые в армии являются неотъемлемым атрибутом службы.

Автор(ы) статьи: Лукьянова Е.
Раздел: Прикладная культурология
Ключевые слова:

субкультура автомобилистов, автомобиль, развитие.

Аннотация:

в статье рассматривается происхождение субкультуры автомобилистов, ее развитие и структурно-функциональные особенности.

Текст статьи:

Субкультура автомобилистов появилась  непосредственно с изобретением самих автомобилей. Первый автомобиль, который приводился в движение при помощи парового двигателя, был сконструирован в 1769 году при помощи Николаса Джозефа Кагнота и М. Брецина. Вторая модель автомобиля появилась в 1770 году, и его максимальная скорость равнялась 3,5 километров. По большей части автомобиль использовался для того, чтобы перевозить пушки по городу. Большим минусом первых автомобилей был их вес, и поэтому они могли работать только на абсолютно гладкой поверхности. Поэтому постепенно люди стали пользоваться железными дорогами и со временем появились поезда. В 1860 году был создан первый автомобиль использующий газ. Мощность двигателя составляла 1,5 лошадиные силы. Но по-прежнему, автомобиль был довольно тяжелым и неповоротливым.
Примерно в то же время, в 1862 году появляется двигатель, работающий на бензоле. Именно эту дату можно считать датой появления автомобилей основанных на нефтяном топливе. В 1868 году появляется автомобиль,  который был прозван Strassenwagen. Он был оснащен большими деревянными колесами с полосой железа на них. В 1885 году появляются первые мотоциклы. При их конструировании тоже использовались железо и дерево. Мотоциклам повезло больше, так как они поначалу оказались более быстрыми и неприхотливыми к дороге. Так один из конструкторов вполне мог проехать 70 километров. На тяжелых автомобилях это было довольно проблематично, особенно если учесть, что дорога была далека от идеала.
Во время Гражданской Войны в Америке было построено множество паровых автомобилей, правительство даже назначило награду в 10,000 долларов тому автомобилю, который сможет проехать 200 миль и не сломаться. Всего в гонке участвовало 7 автомобилей, проехали это расстояние всего 2. Максимальная зарегистрированная скорость была 8 километров в час. С этого времени практически в каждом американском городе был безумный ученый, который пытался сделать свою, самую лучшую, паровую машину.
В 1890 году был сконструирован довольно хороший паровой автомобиль, на него нашлись даже несколько покупателей. Был даже покупатель из Индии, правда он так и не получил свой автомобиль, так как по пути в Индию корабль вместе с автомобилем утонули.
В 1893 году братья Чарльз и Фрэнк Дюрэ, создали   первый  в Америке автомобиль, работающий на газе. Первое тестирование автомобиля прошло в том же году, двигатель был установлен в тележку, купленную за 70 долларов, а его мощность составляла 4 лошадиных силы.
У Генри Форда в 1893 году уже был работающий двигатель, но он построил автомобиль только в 1896 году. В конце этого же года Форд продал свой первый автомобиль за 200 долларов, и эти же деньги потратил на постройку другого автомобиля. В 1899 году был создана первая автомобильная компания Форда. Несколько автомобилей было построено, но ничего толком не производилось, и в 1901 году компания закрылась,  и до 1903 года Форд не продал ни одной машины. Что касаемо изобретения автомобиля в России, здесь так же имеются свои интересные факты. Так, среди историков российского автомобильного транспорта считается, что первым автомобилем с двигателем внутреннего сгорания в Российской империи была машина французской марки «Панар-Левассор», привезенная в 1891 г. редактором «Одесского листка» Василием Навроцким. Исследования Музея истории Москвы показывают, что в первопрестольной автомобиль появился только в 1899 г. Согласно исследованиям специалистов Конюшенного музея, первый автомобиль появился в столице Российской империи 9 августа 1895 г., причем в конце того же года в столицу было ввезено еще несколько автомашин. Но еще раньше произошло самое знаменательное событие в истории автомобилизации России — в 1896 г. в Петербурге был построен первый российский автомобиль. Вот, что было написано в заметке: «Производство экипажей с бензиновыми двигателями в России», опубликованной в «Журнале новейших открытий и изобретений» за 1896 г.: «Производство экипажей с механическими двигателями, принявшее во Франции, Германии, Англии и других государствах довольно обширные размеры, не имело до сих пор предпринимателей в России, если не считать немногих и малоудачных попыток строить велосипеды с бензиновыми двигателями по образцу немецких». История первого российского автомобиля началась в 1893 году в Чикаго, на всемирной выставке, где демонстрировался автомобиль «Бенц» модели «Вело». Он и привлек внимание двух петербуржцев, представляющих здесь свою продукцию. Что интересно: впервые встретились они только на выставке. Это были владелец завода керосиновых и газовых двигателей Евгений Александрович Яковлев и управляющий фабрики конных экипажей Петр Александрович Фрезе. Решение изготовлять совместными усилиями аналогичный «самобегательный экипаж» напрашивалось само собой. И через три года, в 1896 году, первый российский серийный автомобиль был представлен широкой публике.
Нетрудно догадаться, что двигатель и трансмиссия были изготовлены заводом Яковлева, а корпус, ходовая часть и колеса — фабрикой Фрезе. Естественно, эта машина была очень похожа на конструкцию Бенца и по внешнему виду, и по конструктивным решениям. Однако она была не повторением немецкой конструкции, а своей оригинальной разработкой. Чертежей не сохранилось, и параметры автомобиля историки восстанавливали по имеющимся фотографиям и описаниям. Заслуживает внимания вопрос о марке первого русского автомобиля. Судя по публиковавшейся в те годы рекламе, например в петербургской газете «Новое время» (с 27 мая 1896 г. по 17 апреля 1900 г. по старому стилю), машина однозначно была представлена как изделие завода Е. А. Яковлева. В то же время «Журнал новейших открытий и изобретений» (1896. № 24. с. 2-3) сообщал, что «за это дело взялась известная фирма в Петербурге   »Фрезе и Ко » оканчивающая постройку двухместного экипажа с бензиновым двигателем, предназначающегося для отправки на нижегородскую выставку. Фирма «Фрезе и Ко» построила только экипаж, двигатель же построен С.-Петербургским заводом газовых и керосиновых двигателей Е. А. Яковлева». Но далеко не все люди интересовались только созданием своего, единственного и неповторимого автомобиля, многие стали увлекаться гонками на близкие и дальние расстояния.
Первые автомобильные гонки прошли в Наррагансетте на Род-Айленде в Сентябре 1896 года. В гонке участвовало 4 автомобиля.
Вскоре на рынке появляются автомобили: «Curved Dash Oldsmobile», которые оснащены одноцилиндровым двигателем. Они продавались по 650 долларов. В первый год продаж было продано 600 моделей. Во второй 2,500, на третий год было продано 4,000, а на четвертый уже 5,000. Как видно из этих цифр, автомобили пользовались очень большой популярностью и с каждым годом популярность росла.
С усовершенствованием автомобиля, появилась и субкультура, в которой люди  были очень заинтересованы автомобилями, и мечтали приобрести его себе. В 1906 автомобильная индустрия уже набирала обороты, и люди начали раскупать автомобили. Большинство парней работали только для того, чтобы купить себе автомобиль. С покупкой автомобиля, человек невольно входил в субкультуру автомобилистов. Чем больше развивалось автомобилестроение, тем больше люди  заинтересовывались этой субкультурой. Для них, автомобиль становился не просто средством передвижения, но и своеобразным ярлыком, показывающий его статус, социальную свободу и бросал всем вызов. Ненормативное  поведение молодых людей впервые стало объектом внимания ученых в Соединенных Штатах Америки в 30-50 гг. XX века. Первоначально подход к субкультурам был чисто социологическим. Затем интерес к этому феномену перемещается в более широкую сферу гуманитарных интересов — сферу культурологии.  После второй мировой войны термин «молодежная субкультура» вошел в обиход социологов и стал употребляться не только применительно к преступным формированиям, но и ко всем явлениям культуры, связанным с молодежью. Непосредственно первая субкультура автомобилистов крепко обосновалась в Российской империи в 1903 году. Российское автомобильное общество, которое с участием последнего императора Николая II занималось, в частности, разработкой и внедрением международных эталонов вождения, постигла совсем иная участь — после революции 1917 г. оно было незаслуженно закрыто. И возродилось оно лишь в 1973 г. — в период развития автомобилестроения (ВАЗ, АЗЛК, ГАЗ) — под известной в СССР аббревиатурой ВДОАМ — Всероссийское добровольное общество автомотолюбителей. Подобные организации были созданы во всех советских республиках, но самым влиятельным стало все-таки ВДОАМ. Создание Общества было необходимо для решения вопросов, связанных с растущими темпами автомобилизации для организации хранения и безаварийной эксплуатации автотранспорта, принадлежащего индивидуальным владельцам, защиту их прав и законных интересов. Главной целью Общества стало повышение безопасности дорожного движения, профилактика аварийности и дорожно-транспортного травматизма. При государственной поддержке члены Общества в регионах России создали собственную учебно-производственную базу: автомобильные школы и курсы, автодромы для подготовки водителей, станции и пункты технического обслуживания, авто-магазины, автостоянки, собственные административные здания и сооружения. На этой базе осуществляется 21 вид деятельности в том числе: подготовка водителей, авто-экспертиза, инструментальный контроль, хранение автотранспорта на собственных стоянках и в гаражах, страхование, юридическая помощь, спортивные и туристические секции и клубы, юношеские автошколы.  В эпоху горбачевской перестройки в 1990 г. его не обошли изменения, в результате которых и появилось новое название — Всероссийское общество автомобилистов (ВОА), но суть его деятельности осталась прежней.

Таким образом, автомобили стали пользоваться популярностью с 1769 года, когда был сконструирован первый автомобиль Николасом Джозефом Кагнотом и М. Брецином и, с тех пор популярность росла день ото дня. В каждом городе был хоть один сумасшедший ученый, который пытался создать свою, лучшую машину. Даже было денежное вознаграждение тому автомобилю, который смог бы проехать 200 миль и не сломаться. С ростом автомобилестроения рос интерес к автомобилям. Все хотели приобрести его себе. Некоторые парни работали только ради того, чтобы приобрести себе автомобиль. Автомобиль был не только роскошью, но и способом заводить знакомства и найти себе работу. Но далеко не все люди интересовались только созданием своего, единственного и неповторимого автомобиля, многие стали увлекаться гонками на близкие и дальние расстояния.
Первые автомобильные гонки прошли в Наррагансетте на Род-Айленде в Сентябре 1896 года. В гонке участвовало 4 автомобиля.  С большим спросом на автомобили, появилась и субкультура автомобилистов. Первое общество автомобилистов появилось в  Российской империи 1903 году, которое занималось разработкой и внедрением международных эталонов вождения. Позднее главной целью субкультуры автомобилистов стало повышение безопасности дорожного движения, профилактика аварийности и дорожно-транспортного травматизма, что положительно сказалось на вождении автомобиля.

Автор(ы) статьи: Мягченко Галина Юрьевна- канд. филос.н., доц. - Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, Мешкова Марина Алексеевна- Российская Международная Академия туризма, аспирантка
Раздел: Прикладная культурология
Ключевые слова:

воспитание, обучение сотрудников, рестораны быстрого питания.

Аннотация:

В статье рассматриваются основы формирования профессиональных качеств сотрудников бытовой сферы. Методический взгляд выявляет путь приобще¬ния их к культуре. В этом случае они опять нахо¬дятся на позиции объектов и по желанию воспитателя обязаны включаться в разнообразные виды деятельности. Профессиональный ракурс рассмотрения этой проблемы высве¬чивает теоретически возможную модель педагога на основе его лич¬ностных качеств, а также специальных знаний, умений и навыков. Рассмотрение процессуальной стороны формирования критериальных аспектов выявляет необходимость описания момента прикосновения к личности вос¬питанника — педагогического воздействия. Ответ на вопрос, как выст¬роить такое воздействие, лежит в плоскости технологического обес¬печения воспитательного процесса.

Текст статьи:

Воспитание как явление может рассматриваться с разных то­чек зрения: социальной, профессиональной, методической, процес­суальной и т. д.

Рассмотрение с социальной позиции обнаруживает комплекс ценностей, которые необходимо передать ребенку, чтобы воспитать его. Такой подход требует специальной социологической подго­товки учителя, чтобы он мог умело оперировать этими ценностя­ми, а в идеале — сам был бы их носителем. Ребенок же в этом слу­чае выступает как объект, с которым работает специалист по передаче социально значимой информации.

Методический взгляд на воспитание выявляет путь приобще­ния воспитанника к культуре, при котором педагог все свое внимание уделяет тому, чем занять детей. В этом случае они опять нахо­дятся на позиции объектов и по желанию воспитателя обязаны включаться в разнообразные виды деятельности.

Профессиональный ракурс рассмотрения этой проблемы высве­чивает теоретически возможную модель педагога на основе его лич­ностных качеств, а также специальных знаний, умений и навыков. Здесь ребенок выступает как цель профессиональной деятельнос­ти, а профессиональная подготовка учителя приобретает огромную значимость.

Рассмотрение процессуальной стороны воспитания выявляет необходимость описания момента прикосновения к личности вос­питанника — педагогического воздействия. От умения педагога ре­ализовать свое воздействие на ученика зависит их дальнейшее вза­имодействие, их сотрудничество, а также взаимодействие ребенка с окружающим миром, в ходе которого он «проживает» и приумно­жает социально ценностные отношения. Ответ на вопрос, как выст­роить такое воздействие, лежит в плоскости технологического обес­печения воспитательного процесса.

Актуальность разработки этого направления не вызывает со­мнений: исключительно гуманное отношение к личности, находя­щейся в состоянии психологического напряжения, диктуется ус­ловиями нашей нынешней жизни. Своеобразным толчком здесь послужили и многочисленные издания зарубежных исследований в области психологии и человеческих коммуникаций, ранее недо­ступных для нас.

В преддверие проведения таких глобальных спортивных мероприятий, как Олимпиада-2014 в Сочи, Универсиада-2013 в Казани, Чемпионат мира по футболу 2018 года рынку труда требуется большое количество профессиональных менеджеров и предпринимателей в сфере ресторанного бизнеса.

В.М. Коротов, адресуя свою книгу начинающему учителю (для нас менеджеру по обучению), особо подчеркивал необходимость практической подготовки: «Зна­ния без умений, знания, непосредственно не реализуемые в мас­терстве, — все равно что теория без практики».

Наука, описывающая и изучающая воспитательный процесс, может рассматриваться, по мнению К.Д. Ушинского, на двух уровнях, и поэтому следует «различать педагогику в обширном смысле, как собрания знаний, необходимых и полезных для пе­дагога, от педагогики в тесном смысле, как собрания воспитатель­ных правил».

Организация, в которой хорошо развиты коллективистские отношения взаимо­помощи, взаимовыручки, взаимоответственности, когда подразделение, например,  работников доставки, объединенных одной общей целью, функционирует как единый организм, когда неудача или успех од­ного становятся болью или радостью всех или когда работники обладают высоким уровнем самосознания и ответственности, организация выполняющая свои бизнес цели и жизненные цели своих сотрудников, а выполняющая социальную роль в обществе — это то, чего к чему стремится руководитель, использующий приемы педагогической технологии в своей работе.

На протяжении долгого времени в нашей педагогике сохра­нялось положение, при котором социальная природа воспитания только декларировалась, но, по существу, не учитывалась, а ее влияние на формирование и развитие личности специально не исследовалось. Достаточно заглянуть в учебники по педагогике, изданные до середины 70-х годов: в них явно односторонний взгляд на воспитание как практическую деятельность педагога по развитию способностей детей, вооружению их знаниями, уме­ниями и навыками.

Из поля зрения ученых выпадал и еще один очень важный момент — влияние самой личности на среду, на ее преобразова­ние и изменение; влияние, в процессе которого личность, прояв­ляя активность, приобретала новые характеристики.

Использование технологических правил обучения сотрудников ресторанов быстрого обслуживания.

Развитие личности не прекращается ни на минуту, но вектор этого развития может меняться. Задача руководителя любой организации заключается в том, чтобы направить данный процесс в сторону «вос­хождения» нового сотрудника культуре организации, но при этом не на­вязывать ее ему, не заставлять его вести себя так, а не иначе, а способствовать самостоятельному освоению опыта и культуры, выработанных специалистами за несколько десятилетий работы.

Понимая уникальность и неповторимость личности каждого че­ловека (а в нашем случае — личности сотрудника), необходимость так­тичного и бережного отношения к человеку и учитывая значимость педагогической оценки для его развития в профессиональной сфере, следует подчеркнуть ак­туальность и обозначить некоторые подходы к практической реа­лизации оценочной деятельности наставника. В связи с этим назовем шесть технологических правил.

1) Поощрение как оценочная доминанта. Давая оценку, в пер­вую очередь нужно «поднять» человека в собственных глазах и со­здать ему положительную репутацию в коллективе. Необходимо, чтобы каждый побывал на «пьедестале» своих и общих достижений. Если это удас­тся сделать, то ему самому не захочется спускаться вниз, на пре­жний уровень своей жизни, лишенной этих оснований.

Реализуя данную операцию, учитель отдает предпочтение по­ощрению достижений сотрудников, а в слу­чае их отсутствия — проекционной возможности проявления этих достижений. Использование поощрения как оценочной доминанты способствует переживанию человеком светлых и радостных эмоци­ональных чувств: он весел, бодр, удовлетворен. Это создает усло­вия для развития и углубления его взаимоотношений с наставником, который получает дополнительные возможности для своего влия­ния на ученика. Например, ребенок подошел к вам в грязной рубашке, вы ему говорите: «Ах, какой ты добрый молодец, вот только рубашка испачкалась немного, надо заменить…»

Кассир очень медленно обслуживает посетителей, менеджер: «Я завидую твоему умению общаться с людьми, а скорость приложится».

Работник не хочет мыть пол в зале, ему больше нравится работать на кухне, менеджер говорит ему: «У меня создалось впечатление, что трудностей для тебя не существует, пос­кольку ты — настоящий мужчина».

2. Безоценочность суждений. Для этого рекомендуется исполь­зовать приемы – «Я – сообщение», «Ты – сообщение» и «Естес­твенные последствия».

«Ты — сообщение», предложенное Хайм Дж. Джайнот, заклю­чается в оглашении вероятностного состояния человека в момент со­вершения им какого-нибудь действия. Здесь могут помочь такие ре­чевые формулы, как: «Тебе, конечно…», «Ты, конечно…», «У тебя, конечно…» Рассмотрим конкретные примеры.

Кассир работает в грязной форме :

«Ты конечно же не заметил пятна, так как был очень увлечен обслуживанием посетителей…»

 Прием «Естественные последствия» берет свое начало от Ж.-Ж. Руссо, когда он предлагал ребенку, разбившему стакан, пить из же­стяной кружки. Педагогу, использующему прием «Естественные по­следствия», нужно логически продолжить развитие события, не да­вая при этом никаких оценок. Дети не вымыли пол, учитель отмечает: «Теперь мы все должны дышать пылью, но после урока убрать все равно придется». Ученики не выучили теоретическую часть материала, и инструктор предлагает: «Без знания этого материала мы не сможем двигаться дальше и обучаться на следующую позицию, поэтому давайте обсудим сложности, с которыми вы столкнулись, а домашнее задание сегодня увеличит­ся».

3. Отсрочка оценки, если не выявлены мотивы поведения. Иног­да поспешность в оценке может негативно изменить отношение уче­ника к кому или чему-либо. Каждый из нас может привести мно­жество примеров, когда наши намерения были неправильно истолкованы и вызвали реакции, прямо противоположные тем, ко­торых мы ожидали. В итоге такое непонимание оставляет в нашем сердце надолго глубокий след разочарования и обиды.

Отсроченная оценка позволяет избежать подобного положения. Продолжительность отсрочки определяется педагогом и может быть различной в зависимости от сложности возникшей проблемы, но она не должна быть бесконечной. Время, на которое отложено решение вопроса, обязательно сообщается ученику, так как, во-первых, он психически не способен длительно находиться в состоянии нервного напряжения, а во-вторых, затянутость решения снижает эффект самостоятельного осмысления поступка человеком.

4. Как можно меньше запретов. Взрослому человеку сложно удерживать в активе памяти, и, следовательно, выполнять правила, число которых затрудняется назвать сам пе­дагог. А что происходит на смене? Работнику нельзя: медленно работать, просто стоять, общаться с коллегами, ходить в неподходящей обуви, носить украшения, уходить с рабочего места без разрешения менеджера, пропускать смены и т.д.

Но если невоз­можно обозначить всю совокупность запретов, то выстраивать и осу­ществлять каждый момент своей жизни на их основе тем более нельзя. Сам факт неисчислимости этих правил негативно сказыва­ется на отношении работника к ним, он думает: «Все равно я не смогу запомнить и выполнить их все…» Поэтому время от времени в той или иной мере он нарушает правила, более того, он видит, как это делают другие. Так работник субъективно свободно приходит к выводу, что пра­вила можно нарушать.

Проходит какое-то время, и менеджеры наблюдая искажение нормы, корректируют или жестко пресекают его действия, прибегая порой к суровому наказанию. Будучи опять же субъек­тивно свободным в выборе своей отношенческой позиции, сотрудник делает новый для себя вывод; «Правила нарушать можно, но де­лать это явно – нельзя».

Следовательно, наставник изначально должен ориентироваться на эти особенности и ограничивать численность правил, делая их по­нятными и доступными для всех.

Предложим ученикам вариант двух запретов, в которые можно вместить все остальные; нельзя не работать и нельзя посягать на интересы другого человека.

Если работник опоздал, то его коллеги не смогли вовремя сходить на перерывы, это посягательство на их интересы. Если долго собирать заказ одного посетителя (общаться с ним на отвлеченные темы или просто стоять и ждать, пока приготовится весь заказ, не обслуживая следующего гостя), то следующие в очереди будут недовольны, так как не учитывались их интересы.

Если работники ночной смены, которые занимаются подготовкой ресторана к открытию, плохо помыли полы от жира, то дневным работникам будет очень трудно работать из-за постоянной возможности упасть и необходимости перемывать полы.

5. Не злоупотреблять наказанием. Смысл этого правила заклю­чается в том, чтобы избегать наказаний, когда это возможно, когда нет острой необходимости в приостановлении действий работника, поскольку, произведя их, он, во-первых, не причинит вреда другим людям, а во-вторых, сможет сам оценить собственный поступок и скорректировать в случае необходимости свое отношение и пове­дение. Наряду с этим наказание должно производиться обязатель­но в тех случаях, когда идет явное, открытое и осознанное искажение принятых норм, когда возникает угроза благополучию любого человека, и самого нарушителя в том числе, а также угроза моральному климату в коллективе.

Следует также заметить, что там, где работников не поощряют, там и наказывать их не нужно: они и так уже наказаны отсутствием по­ощрения. Для удобства сравнения форм поощрения и наказания об­ратимся к таблице:

ФОРМЫ
ПООЩРЕНИЯ	НАКАЗАНИЯ
Устное одобрение (лучше всего хвалить при свидетелях).	Устное неодобрение (если есть возможность, нужно отвести человека в сторону, прежде чем сделать ему замечание).
Похвала в виде 100% КЛНа (аргументированное поощрение).	Составление КЛНа ниже 100 % (аргументированное неодобрение). Желательно составлять только в педагогических целях, т.е. чтобы научить человека чему-либо. Не надо «пугать» сотрудников плохими КЛНами. Необходимо понимать самому и объяснять это всем работникам, что плохих КЛНов и плохих оценок не бывает, а бывает отсутствие КЛНов и отсутствие оценок. Если человека не оценивают, значит не замечают, им не интересуются и не рассматривают его как перспективного.
Материальная форма - призы, сувениры, мероприятия для сотрудников.	Лишение удовольствия (кроме естественных потребностей и прописанных законом норм) — нельзя не заплатить заработную плату или не отпустить в отпуск, но можно не отправиться всем коллективом на новогодний огонек, можно человека не повысить в должности, можно не заплатить премию при невыполнении работником своих должностных обязанностей.
Благодарность.	Выговор.
Повышение в должности.	Понижение в должности или увольнение.

Одобрение — короткий положительный отзыв, констатирующий согласие с действием или мнением работника. Оно производится вер­бальными и невербальными средствами, подкрепляющими прояв­ленную ценностную позицию. Разнообразие форм одобрения позво­ляют выразить различную степень общности точек зрения: «Согласен полностью», «В основном согласен», «Согласен, но…». Простота одоб­рения как формы воздействия делает ее доступной для каждого наставника, но частое и чрезмерное употребление приводит к формаль­ности оценки. Неодобрение противоположно по назначению.

Похвала - развернутое, аргументированное и проецируемое в будущее одобрение, осуществляемое вербально. Присутствие в похвале аргументов  (причин согласия) влияет на глубину осмыс­ления поступка: «Спасибо, что всегда проверяешь качество продукции, иначе наши посетители могли бы быть недовольны», «спасибо, что моешь полы, иначе кто-нибудь мог бы упасть». Обозначение проекции развития событий выявляет и де­монстрирует неосознаваемые последствия, которые повышают са­мооценку и репутацию, высвечивая простое действие в высоком со­циальном предназначении: «Посмотрите, как хорошо, что техник поменял освещение в офисе на более мягкое, теперь у нас намного уютнее, и яркий свет в глаза не будет никому мешать: мы сможем работать, не отвлекаясь». Замечание конструируется подобным образом, но имеет противо­положный вектор направленности.

Материальная форма поощрения — опредмеченные похвала и одобрение — имеет огромную силу стимулирующего воздействия. К ней относятся: призы, сувениры, грамоты, благодарственные письма родителям, разнообразные подар­ки (книги, конфеты, торты и т.д.), юбилейные значки за 1,3,5 лет работы, а также кольцо за 10 лет.

Материальная форма поощрения обязательно подкрепляется речевым обращением, которое может снизить или усилить эмоциональное переживание сотрудника в этот мо­мент. Соответственно наказание выступает в виде лишения удоволь­ствия.

Если хорошо развиты коллективистские отношения взаимо­помощи, взаимовыручки, взаимоответственности, когда подразделение, например, работников доставки, объединенных одной общей целью, функционирует как единый организм, когда неудача или успех од­ного становятся болью или радостью всех, или, когда работники обладают высоким уровнем самосознания, то становится приятно работать.

Благодарность (в данном случае имеется ввиду вынесение благодарности в трудовую книжку, может быть, например, при получении звания «Лучший работник месяца») - индивидуальная или коллективная форма оценки. Объявление благодарности как момент педагогического воз­действия требует скрупулезной продуманности в ситуационном и ритуальном планах. Это может быть традиционным действием или исключительным, особенным по своей значимости. Сила эмоцио­нального переживания благодарности столь велика, что эта мину­та не может рассматриваться как воздействие индивидуальное, а только как коллективное, адресуемое всем его членам, присутству­ющим здесь. От руководителя требуется большое умение организовать момент благодарности, чтобы всего было в меру: и слов, и времени, и эмоций.

Еще более значимой формой поощрения становится присвоение звания, повышение в должности. Пере­численные для благодарности условия здесь сохраняются, но го­раздо большую значимость приобретают принципы общности и единства.

6. Предавать забвению возложенное наказание. Недопустима концентрация внимания работников на отрицательной оценке; в против­ном случае негативное проявление личностного качества человека закрепляется как окончательно установленное. Целенаправленное фиксирование на бумаге (в личном деле, в КЛН, стенгазете и т.п.) или в сознании работника его недостойного поведения, а, следовательно, длительное сосредоточение его внимания на этом недостатке, дает обратный воспитательный эффект, так как зак­репляет ученика в этом положении. В результате он привыкает к своей роли «отрицательного» героя и утрачивает чувство вины. Осознание предосудительности своего поступка сменяется обидой, а затем ненавистью к руководителю и коллегам. Но и этот период проходит, и прежние чувства заменяются безразличием к мнению окружающих.

 О возложенном наказании сотруднику не следует напоминать, тем более в присутствии других работников или менеджеров, чтобы не вызвать явной и открытой агрессии. Если мера наказания оказалась малоэффектив­ной и требуются дополнительные воздействия корректирующего или иного характера, то они производятся в контексте вновь воз­никшей ситуации, без апелляции к прежним проступкам. Любое но­вое или повторяющееся асоциальное проявление каждый раз рассматривается заново, а оценочное действие осуществляется или, по крайней мере, инструментуется, как не связанное с их прошлым негативным опытом. Это необходимо для того, чтобы исключить по­ложение, при котором сотруднику приходилось бы отвечать за один и тот же проступок несколько раз.

Еще один технологический элемент, присутствующий в обра­щении руководителя, — педагогическое требование. Посредством требо­вания осуществляется восхождение субъекта на уровень культуры и конкретной нормы. Реализация педагогического требования стимулирует активность, привлекая к деятельности, а момент включения в нее учит способам ее совер­шения. Получаемое в итоге приучение к норме харак­теризует субъекта как индивидуальность в демонстрируемом им поведении.

Педагогическое требование, выполняющее функции «привле­чения» работника к деятельности, «включения» его в разнообразные виды деятельности и «приучения» к проявлению себя на нужном уровне, возможно при обязательной реализации операции — безусловности предъявляемой нормы.

Профессионал все­гда сумеет довести требование до логического конца, сделать его до­ступным через понятную инструкцию, а в отдельных случаях заме­нит требование системой деталей, обеспечивающих его реализацию.

Примеры:

Работник кухни отказывается мыть руки каждый час, аргументируя это тем, что они у него чистые — за 5 минут до конца часа просите работника навести чистоту на станции фритюра или помыть полы или помыть оборудование, после этого  он будет вынужден помыть руки.

Эффективность педагогического требования возрастает, если руководитель постоянно подчеркивает свое уважение к подчиненным, а для это­го формы его обращения и поведения должны соответствовать эти­ческим нормам, позволяющим руководителю в любой ситуации оставать­ся на достаточно высоком уровне культуры и поднимать на него своих подчиненных; поэтому не следует пренебрегать словами:  «пожалуйста», «будь любезен».

При предъявлении требования руководитель должен соблюдать пе­дагогический такт. Педагогический такт — это наиболее целесообразное поведе­ние руководителя с точки зрения развития личности человека, и поэтому способами проявления педагогического такта могут быть не только деликатность и мягкость, но и строгость, и даже непримиримость.

Например, чтобы развить в человеке уважение к своим коллегам нельзя прощать нецензурные выражения сотрудника в адрес коллеги.

В итоге обозначенные условия уважительного отношения фор­мируют у члена бригады ресторана позитивное отношение: к требованию, которое все­гда предъявляется этично; к месту работу, так как именно здесь поддер­живается оптимизм его деятельности; к самому себе, как к личности, обладающей достоинствами; к деятельности, разнообразной и зани­мательной по форме; к руководителю, тактичному, строгому, но справедливому в любых ситуациях.

Подчеркнем еще раз: требование и уважение на­столько тесно связаны между собой, что являются как бы двумя сто­ронами одной медали; вспомним вывод А.С. Макаренко: «Как мож­но больше требований к воспитаннику, как можно больше уважения к нему».

 

Список использованной литературы:

1)  Джайнотот X. Дж. Родители и дети / Пер. с англ.-— М., Знание, 1986,

2)  Коротав В.М. Идущему на первые уроки. — М., 1977.

3)  Макаренко А.С. О коммунистическом воспитании. — М., 1956. С. 155.

4)  Ушинский К.Д. Собр. соч.- М.- Л., 1950. Т. 8. С. 14.

Автор(ы) статьи: Владимир Константинович Семибратов – канд. культурологии; доц. Кировского филиала Московского гуманитарно-экономического института (г. Киров)
Раздел: Прикладная культурология
Ключевые слова:

встреча с чудом, типы лидерства, патография

Аннотация:

Статья представляет собой отзыв на книгу Э.А. Соснина, А.В. Шувалова и Б.Н. Пойзнера «Лидер и управление жизненным циклом системы», изд-во Томского государственного университета, 2013.

Текст статьи:

Эту, в общем-то, небольшую (254 стр.) книгу Э.А. Соснина, А.В. Шувалова и Б.Н. Пойзнера «Лидер и управление жизненным циклом системы: шкала творчества, примеры, патографии», увидевшую свет в 2013 г. в издательстве Томского университета, я читал, как принято говорить, с чувством, с толком, с расстановкой. Отчасти потому, что мне, гуманитарию, некоторые страницы (особенно с мудрёными таблицами и графиками) с первого раза не давались, и их приходилось перечитывать, чтобы правильно понять суть написанного, отчасти же из-за желания получать интереснейшие знания для лучшего их усвоения дозированно, ибо «кавалерийский наскок» здесь ни к чему.

Любопытных же фактов и выводов, сделанных на их основании, в книге оказалось так много, что практически на каждой странице остались мои карандашные пометки, призванные облегчить возвращение к нужным фрагментам текста в будущем. А это значит, что для меня труд учёных стал настольным.

Проникнуться интересом к «Лидеру…» заставляет уже обложка с композицией «Школы рождают школы», в которой удачно использован рисунок Петра Митурича. Это редкий пример того, когда «одежка» и «ум» совпадают. А уж ума-то в этой, как признаются сами авторы, «серьёзной книге» (с. 8), целая палата! При этом что ни фраза – то афоризм, например: «Только манная каша и бульварная литература поглощаются без труда» (с. 8); «При Встрече с Самим Собой, в пике напряжения, страх исчезнуть (а), страх сделать злое и недостойное человека (б), страх стать выше самого себя (в) исчезает, как исчезает горючее в двигателе, толкая ракету в неизвестность» (с. 108); «…Любая конституция – это юридически “обоснованная” утопия» (с. 231).

Афористично и объяснение того, чему посвящена книга. Она «о том, как настолько разные люди – всем миром – обеспечивают развитие цивилизации. О том, что в театре жизни нет лишних ролей, но есть роли, которые играются своевременно, и такие, которые играются невпопад» (с. 8).

«Мы надеемся, – пишут авторы, – что, прочитав эту книгу, наш читатель:

– перестанет бороться с самим собой и примет себя;

– сможет понять, в чём его предназначение;

– обнаружит для себя поучительные примеры жизнестроительства и пожелает активно участвовать в адекватном самостроении» (С. 8).

Обоснованию положения: «…Чтобы жить насыщенной жизнью и быть лидером в своей деятельности, нужно знать свою психическую природу и безоглядно следовать ей» (с. 9) и посвящён последующий текст, разбитый на восемь глав: «Как сделать из себя оператор информации?»; «Упражнения с оператором и виды информации»; «Генетическая информация»; «Цепочки творческих действий»; «Жизненный цикл целенаправленной системы деятельности»; «Жизнь системы и творческие личности»; «Что направляет творческие личности?»; «Систематика и патография творческих лидеров». При этом под лидером подразумевается «такой член сообщества, которому члены сообщества доверяют регулировать свои взаимоотношения» (с. 109).

Несмотря на то, что книга написана коллективно, впечатление такое, что «следуешь за мыслями» только одного человека – умного, грамотного, с чувством хорошего стиля и доброго юмора. Индивидуальность авторов обнаруживается разве что в необычном посвящении: «…Нашим Мамам, воспитавшим нас, оберегая» (с. 5), да в послесловиях, в которых один (Э.А. Соснин) рассуждает «о значении систематики и патографии творческих личностей», другой (А.В. Шувалов) – «о значении патографического подхода к систематике творческих личностей», а третий (Б.Н. Пойзнер) ведёт речь о «пятимерном кубе», включающем в себя «самосознание – ценности – объекты творчества – лидерство – болезнь».

Даже этих фактов вполне достаточно, чтобы говорить о том, что книга рассчитана на специалистов и будущих профессионалов, обучающихся в высшей школе.

Однако много нового почерпнёт для себя из трудов Э.А. Соснина, А.В. Шувалова, Б.Н. Пойзнера и читатель, не слишком отягощённый специальными знаниями. Он, например, узнает не только о том, что понятие «творческие личности» составляют Гении, Таланты, Мастера, Потребители, Хитрецы и Революционеры, но и познакомится с краткими биографиями 339-ти из них из своеобразной книги в книге, занимающей шесть десятков страниц. Мало того, что познакомится – многому удивится. Кто теперь, кроме избранных, помнит о поэте-футуристе А.Е. Кручёных, а авторы книги включили его в раздел «Гении», убедительно это обосновав. В этом же разделе сообщается, что Карл Маркс «был инструментальным лидером для всех отечественных и зарубежных приверженцев марксизма (в т. ч. множества Хитрецов, обеспечивших себе экономическое благополучие» (С. 199), Исаак Ньютон не только совершал великие научные открытия, но и «сочетал неформальный и авторитарный стили правления, возглавляя Монетный двор» (с. 201), а апостол Павел «гениален тем, что стал действовать вопреки стратегии своего учителя – легендарного Христа» (с. 202).

Особенно «досталось» от авторов Революционерам, целью которых является «получение облегчения от разрушения субъективного, объективного миров и связей между ними», откуда и идёт «привычка деструктора облагораживать, обелять зло» (с. 85). Вот и попадаются «в коллекции циничного негативного лидерства… – как пишет в своём послесловии  Б.Н. Пойзнер, – колоритные негодяи, ставшие – парадоксальным образом – предметом “национальной гордости великороссов” (к счастью, не всех)» (с. 176). Наверняка, многих читателей удивит перечень тех, кого авторы доказательно отнесли к этому типу.

Кстати, об удивлении. Рассуждая о том, что именно направляет творчество выдающихся людей, авторы отметили: «Работа Гения начинается с Удивления с большой буквы. В теории развития творческой личности этот феномен именуют: “Встреча с Чудом” (с. 94)».

Для многих читателей такой «встречей с Чудом», несомненно, станет «Лидер и управление жизненным циклом системы…» – настоящая «книга удивлений», как назвал один из своих трудов известный отечественный культуролог Георгий Гачев.

А потому, удивляйтесь, господа!

Автор(ы) статьи: Виляева Софья Игоревна – ТГУ им. Г.Р. Державина
Раздел: Историческая культурология
Ключевые слова:

тело, телесная красота, культурология.

Аннотация:

В статье рассматривается историческое развитие телесной красоты. С позиций культурологии телесность представляется как область истинно актуального взаимоотношения объекта и субъекта. Но телесность охватывает не целую сферу подобного взаимоотношения, а только лишь ту часть, которая структурно определена, закономерна в своём строении. В телесности, как органическом единстве души и тела, принимается за основу именно та сторона вещей, которая делает их в разной степени отстранённой от всего рядового и повседневного.

Текст статьи:

Во все эпохи человек заострял внимание на своём теле. Понятие «Человеческая телесность» возникло на стыке наук – медицина, естествознание и гуманитарное знание.

В работах отечественных учёных отмечается, что история формирования представлений о  «Человеке телесном» не менее многообразна, чем история развития иных аспектов человеческого бытия. В процессе решения вопроса телесности анализировано само понятие «Тело человека». Традиционный естественнонаучный подход рассматривает тело человека в качестве одного из множества объектов природы.

По взгляду знаменитого философа и педагога Валерия Подороги, «тело человека означает, прежде всего, физический объект». [1]

Это может быть мёртвое или живое (с телесной точки зрения) тело, но не несущее жизненности, субъектности, духовности. Состояние тела, с точки зрения Валерия Подороги, возможно установить по уровню свойственной ему жизненности, то есть по тому, как оно способно пропускать сквозь себя и воспроизводить всевозможного рода внутренние и внешние энергии.

Гуссерль видел телесное единство в обличье четырёх важнейших страт:

• во-первых, тело как вещественный объект;
• во-вторых, тело как живой организм, «плоть»;
• в-третьих, тело как выражение и смысл;
• в-четвертых, тело как предмет цивилизации.

По мнению Гуссерля, показывает «сознание моего тела и тела другого» ², и затем тело приобретает целостность смысла, а другая страта станет возвышеннее, так как подчиняет себе все остальные.

Карл Маркс, применял понятия «Неорганическое тело» и «Органическое тело»: у человека, согласно Марксу, «помимо его естественного, «органического» тела интенсивно развивается так называемое «неорганическое тело» ³ – все общественные образования, которые как бы дополняют, формируют его природное тело.

ТовияЛеви говорит уже о человеческой телесности, которую смыслит как одухотворённое тело, проявляющееся в динамике и статике (движении и форме), имеющее внутреннюю и внешнюю составляющие. Телесность является следствием процесса личностного формирования и проявляет культурную, индивидуально-психологическую и смысловую составляющие уникального человеческого создания.

С позиций культурологии телесность представляется как область истинно актуального взаимоотношения объекта и субъекта. Но телесность охватывает не целую сферу подобного взаимоотношения, а только лишь ту часть, которая структурно определена, закономерна в своём строении. В телесности, как органическом единстве души и тела, принимается за основу именно та сторона вещей, которая делает их  в разной степени отстранённой от всего рядового и повседневного.

Рассмотрение телесности в опыте онтологического изучения позволяет раскрыть множественность ёе измерений:

1. 1.                     телесное и духовное;
2. 2.                     пространственное и временное;
3. 3.                     биологическое, социальное и культурное.

Применительно к телесной системе более естественным и органичным будет разбор её пространственных структур, учитывающее не только понимание тела как «места», но и всевозможные его уровни, проекции, эквивалентность центра и периферии, глубины и ширины, внешнего и внутреннего.

«Выявление возможной общей основы конструирования целостной системы знания о различных аспектах телесности неизбежно сопряжено с обращением к современной науке, в которой в последние годы значительно нарастает поток эмпирических данных о человеческой телесности. Включение их в проблемное поле телесности обязательно предполагает расширение компетенции методологического анализа сложных познавательных ситуаций, выработки оснований создания и оценки всего спектра концепций в этой области. Методологический анализ должен охватывать как конкретно–научную специфику и её возможности оценки отдельных аспектов, так и характер их соотношения и теоретического осмысления».[2]

Философская онтология становится инструментом объединения всевозможных разделов естествознания и общественных наук, посвящённых вопросам человеческого тела и телесного бытия, развивая формы и методы интеграции научного знания и установления определённой неоднородности абстрактных языков для творения новой системы взглядов, владеющих целостной структурой.

Исследование человеческого тела в философии и науке столкнулось с невозможностью рассмотрения человека и человеческого тела в отрыве от его духовности, разума, мышления, памяти.

Суждение о человеческом теле и его качественных характеристиках эволюционировало долгий период в рамках общих философских представлений о человеческом. Во всех концепциях человека отличались две главные его части: тело и душа как внешнее и внутреннее. Сосредоточение сознания то на одной, то на другой из двух частей и разведение или соединение их воедино трансформировалось, чередовалось во времени и пространстве разнообразных культур.

Тело человека, допустимое в категориях внутреннего и внешнего, можно показать как внешнее экспрессивное тело, разрешающее наиболее явно выразиться самовыражению человека, и словно внутреннее тело – синтез телесных чувств и переживаний, сопутствующих любой мыслительной деятельности. С выделением многообразных степеней телесности поднимаются вопросы о взаимодействии между ними, о потенциале сохранения единства человека.

По моему мнению, телесность – понятие, описывающее не просто структурную организацию (в отличие от тела), а живую динамику, пластичность, любые изменения указанной структуры. Гармонизирующим фактором в сохранении целостности человека, как нам представляется, служит информационный обмен между различными уровнями телесного пространства.

Во все эпохи имелись свои эталоны красоты. Идеалом красоты Древнего Египта была стройная и грациозная женщина. Изящные черты лица с пухлыми губами и большими миндалевидными глазами, форма которых подчёркивалась особыми очертаниями, контраст тяжелых причёсок с изящной вытянутой фигурой вызывали представление об экзотическом растении на гибком колышущемся стебле. «Чтобы расширить зрачки и придать блеск глазам, женщины Египта капали в них сок из растения «сонная одурь», которое затем получило название белладонны. Самым красивым цветом глаз считался зелёный, поэтому глаза обводили зелёной краской из углекислой меди (позже её заменили чёрной), их удлиняли к вискам, подрисовывали толстые длинные брови. Зелёной краской (из растертого малахита) красили ногти и ступни ног. Египетская красавица в 1500 года до нашей эры, должна иметь, совершенно бритую голову. Египетские женщины удаляли все волосы с головы специальным золотым пинцетом и полировали кожу головы до блеска с помощью салфеток. На выстриженную голову женщины и мужчины надевали парик из растительного волокна или овечьей шерсти. Иногда для создания ещё большего объёма головы надевали два парика один на другой. Рабам и крестьянам полагалось носить лишь небольшие парики». [3]

Античность. До сих пор древнегреческие скульптуры являются для художников и скульпторов образцом безупречности и помпезности. В основании идеала красоты покоится созвучие духа и тела. До наших дней дошёл миф знаменитой греческой гетеры Фрины. Фрина была натурщицей для большинства именитых статуй богинь красоты. Пракситель запечатлел её образ в знаменитой Афродите Книдской, а придворный художник Александра Македонского Апеллес в Афродите Анадиомены.На суде Фрине намеревались выдвинуть смертный приговор за то, что она развращала мужчин и богохульствовала. Её адвокат избрал нестандартный способ защиты — он сдёрнул с девушки платье. Судьи, увидев столь прекрасное тело, сочли, что в нём просто не может обитать порочный дух и оправдали её. Математики Древней Греции в первый раз в истории попробовали перевести законы гармонии, красоты и пропорции человеческого тела в цифры. Окончательный расчёт канонов красоты совершён в 5 веке до нашей эры древнегреческим скульптором Поликлетом в сочинении «Канон». В «Каноне» Поликлет обозначает идеальные пропорции человеческого тела: «голова должна равняться 1/7 части всего роста, ступня – 1/6, кисть руки – 1/10, пупок должен делить тело примерно на 2 равные части. Эталоном женской красоты у греков стала скульптура Афродиты (Венеры). Эта красота выражалась в цифрах: рост 164 см, окружность груди 86 см, талии – 69 см, бёдер – 93 см. По канонам греческой красоты прекрасное лицо сочетало прямой нос, большие глаза; расстояние между глазами должно было быть не менее величины одного глаза, а рот в полтора раза больше глаза. Большие выпуклые глаза подчёркивались округлой линией бровей. Красоту лица определяли прямые линии носа, подбородка, невысокий лоб, обрамлённый завитками волос с прямым пробором. Греческий профиль – одна из важнейших характеристик красоты того периода, до сих пор является синонимом совершенства. В Древнем Риме был культ светлой кожи и белокурых волос. Древние римлянки стали осветлять волосы из-за ревности к новым рабыням-скандинавкам. В Риме не приветствовалось окрашивание волос, поэтому по белому или жёлтому цвету, волос можно было отличить куртизанку. Знатные матроны, чтобы осветлить волосы придумали специальные шляпки с огромными полями, которые защищали лицо от загара, но оставляли открытыми волосы, чтобы они впитывали в себя солнечные лучи. Так как постоянная процедура обесцвечивания была рискованна не только «солнечными ударами», но и полным облысением, в моде были парики из светлых волос». [4]

Что касаемо Кожи, её римлянки отбеливали достаточно опасным способом – свинцовыми белилами, что зачастую приводило к отравлению. Римскую императрицу Поппею, жену Нерона, которая, по словам историка Тацита, располагала всем, кроме честности, во всех поездках сопровождал караван из пятисот ослиц, в молоке которых она каждодневно принимала ванны. У неё была гладкая матовая кожа, белая, как батист. У неё имелась особенная маска для отбеливания кожи из навоза вола, подсолнечного масла и растительного клея. Рабыня втирала грим слюной. Другая рабыня пинцетом бережно наносила чёрные тени на веки госпожи. А на брови накладывалась сложная эмульсия из мёртвых муравьёв. Согласно тогдашней моде, брови почти соприкасались в единую линию. Идеальная римлянка обязана была быть дородной, упитанной и статной, при этом она не должна потерять грациозности и стройности.

Средневековье. В средние века мирская красота считалась греховной. Архиепископ кентерберийский Ансельм публично провозгласил блондирование волос нечестивым занятием. В средние века на макияж наложить запрет всемогущей церковью, поскольку он искажает божьи создания. Белизна кожи, символизирующая чистоту, непорочность очень ценится в девушках той эпохи. Но даже в те непростые времена существовал свой стандарт красоты. «Очень бледная кожа, вьющиеся золотистые волосы, удлиненный овал лица, большие глаза, маленький рот – в моде была ангельская внешность. Чтобы кожа была бледной, модницы натирались соком лимона или белилами, в состав которых входили ртуть и свинец, или даже делали кровопускания. Никаких пышных форм, никакой косметики. Ценилась миниатюрность.

Ещё более ценилась вера в Бога и покорность мужу. Многие исследователи считают, что именно поэтому в те времена начали брить брови. Это сразу же придавало лицу отсутствующее, спокойное и кроткое выражение. Для того чтобы шея казалась более длинной, дамы брили затылки. Идеал женщины олицетворяла пресвятая дева Мария – удлиненный овал лица, подчёркнуто высокий лоб, огромные глаза и маленький рот.

В 13 веке расцветает поклонение «прекрасной даме». В эпоху рыцарства, стали цениться более «земные» девушки, с живым взглядом и здоровым румянцем. Но бритоголовые были в моде долго, до самого 15века.

Трубадуры прославляли хрупких, белокожих дам, беззащитных и беспомощных на вид. Трубадуры восхваляют королев рыцарских турниров, их тонкий гибкий стан, подобный виноградной лозе, светлые волосы, продолговатое лицо, прямой тонкий нос, пышные кудри, глаза ясные и веселые, кожу, подобную персику, губы алее, чем вишня или роза летней поры.

Женщину сравнивают с розой – она нежна, хрупка, изящна. В моду вошла продолговатость, причём во всём, начиная от высокого роста и заканчивая высоким лбом». [5]

«В 15 веке в период готики в моде S-образная изогнутость силуэта фигуры. На этом фоне парадоксально выглядело только одно: стандарт красоты подразумевал округлый, достаточно большой живот. Те, кого природа наградила плоским животом, тоже нашли выход из положения. Под платье подкладывали специальный валик, имитирующий увеличенный живот. Для его создания на живот накладывали небольшие простеганные подушечки – босы. Одежды узкие, сковывающие движения, удлиненные, волочащиеся по полу. Говорят, шлейф в моду ввела Агнесса Сорель, который принадлежит негласный титул «Первой красавицы средневековья». Длина шлейфа была строго регламентирована и зависела от положения женщин в обществе: чем знатнее была дама – тем длиннее шлейф». [6]

Возрождение. От средневековья остаётся мода на высокий лоб, плавность линий которого не должны нарушать даже брови. Волосы же «выпускаются» в свободное плавание. Теперь они должны быть непременно видны — длинные, вьющиеся, желательно золотистые.В эпоху Высокое Возрождение торжествуют пышные формы, мощные тела с широкими бёдрами, с роскошной полнотой шеи и плеч. В моду входит особый, так любимый венецианками золотисто-рыжий цвет волос, – цвет, который позже стали называть «цветом Тициана». Чтобы осветлить волосы, женщины эпохи Возрождения покрывали волосы смесью шафрана и лимона и находились под палящим солнцем в шляпах без дна, защищая лицо от загара широкими полями. Куртизанки из Венеции, слывшие самыми красивыми женщинами, ввели в моду новый идеал красоты: блондинка с пышными формами и бледным лицом.

«Один из хронистов приводит свою, довольно оригинальную и совершенно нестандартную, формулу женской красоты, кратную числу три.

По его мнению, у красивой женщины должны быть:

• Три чёрные – глаза, брови, ресницы.
• Три красные – губы, щеки, ногти.
• Три длинные – тело, волосы и руки.
• Три узкие – рот, плечо, ступня.
• Три тонкие – пальцы, волосы, губы.
• Три маленькие – груди, нос и ноги». [7]

17 и 18века.В конце 16–17веквх в эпоху барокко эталоном красоты является пышное тело, лебединая шея, тонкая талия (в моду входят корсеты из китового уса). При Екатерине Медичи фрейлиной французского двора могла стать дама, талия которой была не больше 33 см.

Чтобы подчеркнуть своё благородное происхождение дамы даже намеренно выделяют себе вены. Мадам де Монтеспан полностью олицетворяет идеал женской красоты той эпохи, хотя её дорогие и вычурные наряды часто подвергались сатире: «Золотое золото на золотом». Её портреты отражают представления о красоте: беспощадный корсет создаёт осиную талию, грудь подчёркнута глубоким декольте, кожа бледная, а губы ярко красные.

Чтобы избежать нежелательного загара, красавицы прогуливались с маской на лице, которую держали зубами. В самом начале 18 веке наступает эпоха рококо: женщина должна походить на хрупкую фарфоровую статуэтку. Грациозна, легка и игрива. Внимание сосредотачивается на шее, лице, руках, казавшихся хрупкими среди кружевных оборок, рюшей и лент.

Маркиза де Помпадур. Её именем названа целая эпоха. Именно ей мы обязаны высокой прической – «помпадур», чудесным оттенком глубокого розового цвета «помпадур» и даже рождением первой дамской сумочки – «помпадур». Её называли «первой женщиной премьер-министром».

«На головах носят целые натюрморты из цветов, перьев, лодки с парусами и даже мельницы. Торжественный спуск на воду королевского фрегата «Адмирал» привёл к появлению причёски «адмиральская» с корабликом под парусами на макушке.

Промчавшаяся в 1773 году по небу комета стала причиной создания причёски «комета» с длинным хвостом из хлопчатобумажного газа. Когда в моду вошли живые цветы, в причёски стали прятать флаконы с водой, чтобы цветы дольше могли сохранять прежний облик». [8]

Затем овощи и фрукты оттеснили цветы: пришла мода на артишоки, кочаны капусты, морковь, редис. Их сменили птичьи гнёзда с яйцами и клетки с птицами. В причёску вставлялось множество драгоценностей. Случалось, что голова знатной дамы была так усеяна золотом и драгоценными камнями, что её вес превышал вес всего тела. Потом пришла мода на перья в волосах, ради которой погибли тысячи лебедей, павлинов, цапель, страусов и других редких птиц. Дамы вынуждены были ехать в каретах, стоя на коленях, чтобы не повредить причёски.

В моду вошли также специальные чёрные шёлковые пластыри – «мушки». Некоторые считают, что появление «мушек» было вызвано эпидемией оспы, и сначала они скрывали рубцы, вызванные этой болезнью. «Некоторые морили себя голодом, потому что постоянное недоедание придавало лицу благородную бледность. Но чаще всего эта бледность получалась с помощью белил. Очень щедро использовалась пудра, которая наносилась практически на всё — и на парики, и на одежду, и на тело, которое не мылось месяцами. На лицо галантные дамы накладывали столько грима, что, говорят, мужья часто не узнавали своих жён». [9]

Парикмахеров той поры нередко называли «мерлан», что означало рыба, обваленная в муке. Также существовали специальные шкафы-комнатки, где сверху сыпалась пудра. А так как пудра в те времена изготавливалась из муки, чрезмерные запросы модниц порой вызывали в стране даже временный дефицит этого пищевого продукта. Иногда в причёске заводились даже мыши, привлеченные запахом пшеничной или рисовой муки, из которой готовили пудру.

19век. В начале 19 века в эпоху ампир в моде естественность и простота. Даже косметического эффекта дамы пытались достичь естественными способами: если требовалась бледность – пили уксус, если румянец – ели землянику. На некоторое время из моды выходят даже ювелирные украшения.

Считается, что, чем красивее женщина, тем меньше она нуждается в украшениях. Белизна и нежность рук во времена ампира так ценились, что даже на ночь надевали перчатки. В нарядах заметно подражание античной одежде. Так как эти платья делались в основном из тонкого полупрозрачного муслина, модницы рисковали подхватить простуду в особо холодные дни. Для создания эффектных драпировок, красиво обрисовывающих природные данные, дамы использовали нехитрый приём античных скульпторов – увлажняли одежду, неслучайно, что смертность от пневмонии была в те годы очень высока. Только благодаря египетскому походу Наполеона в моду вошли кашемировые шали, которые широко популяризировала супруга императора – Жозефина.

В 20–х годах 19века фигура женщины напоминает песочные часы: округлые «вздутые» рукава, осиная талия, широкая юбка. В моду вошёл корсет. «Талия должна быть неестественной по объёму – около 55 см. Стремление к «идеальной» талии нередко приводило к плачевным последствиям.

Ради красоты дамы готовы были терпеть разные неудобства: широкие поля дамских шляпок, которые свисали на глаза, и передвигаться приходилось едва ли не на ощупь, длинные и тяжелые подолы платьев. В авторитетном британском журнале «Ланцет» в 1820–е годы было высказано мнение, что в мышечной слабости, заболеваниях нервной системы и других недугах женщинам стоит винить вес своих платьев, составлявший около 20 килограммов. Нередко дамы путались в собственных юбках».[10]

Королева Виктория как-то вывихнула лодыжку, наступив себе на подол. Во второй половине 19века возродилась тяга к искусственности. Здоровый румянец и загар, крепкое, сильное тело стали признаками низкого происхождения. Идеалом красоты считались «осиные талии», бледные лица, изнеженность и утонченность. Смех и слёзы светской красавицы должны быть красивы и изящны. Смех должен быть не громкий, но рассыпчатый. При плаче можно уронить не более 3–4 слезинок и наблюдать, чтобы не испортить цвет лица.

В моде болезненная женственность. Рёчь идёт как о душевных болезнях, при которых неуравновешенность граничит с безумием, символом такой красавицы может служить Камилла Клодель – муза и ученица скульптора Огюста Родена, так и болезнях тела, как у Маргариты Готье, смертельно больной туберкулёзом куртизанки – героини романа «Дама с камелиями» Александра Дюма.

Для придания лицу матовой бледности дамы принимали три раза в день толчёный мел и пили уксусный и лимонный сок, а круги под глазами достигались за счёт специального недосыпания.

1920–е годы. В моде нездоровая худоба, угловатость, плоская грудь. Что касаемо лица, в приоритете маленький рот-сердечко, влажные глаза, выщипанные брови дугой. Роковой макияж, походящий больше на вечерний. Бледность, чёрные тени, подводка, красная или вишнёвая помада. Прилизанные короткие волосы или спущенные на лицо волны являлись неотъемлемой частью этого десятилетия. Одежда шилась прямого кроя, заниженная талия, вызывающий вырез на спине.

В 1926 году произошла мини-революция: появилось знаменитое чёрное платье Габриэль Шанель. Аксессуарами модниц стали меха, шляпы, шарфы, перчатки, чулки, нитка жемчуга, знаменитые во всём мире духи «Шанель №5».

1930–е годы. Типажом этого периода стала блондинка с голубыми глазами. В моде шик голливудских див, но одновременно женщины осваивают практичные наряды: брючные костюмы, рубашки и спортивный стиль: светлые брюки или юбки в сочетании с белыми футболками. Макияж это загадочная «дымка» глаз, брови–ниточки, губы слегка подчёркнуты контуром. Бледность следует прятать под румяна и загар. Волнистые волосы до плеч, одна прядка слегка закрывает глаз. Именно в этот период зародились, актуальные по сей день, шутки про белокурых красавиц «Ничто так не красит женщину, как перекись водорода».

1940–е годы. Эпоха соблазнительности. Мода была достаточно аскетичная и экономная: прямые юбки до колена, чулки рисуются карандашом прямо на голой ноге, волосы прячутся под мини–шляпку, платок или аккуратную сеточку. На голове красовались хвост-пучок или крупные локоны. Макияж – женственный, после войны особенно важно нравиться мужчинам: пухлые губки, пушистые ресницы, сочная помада красных оттенков.

1950–е годы. В моде снова пышная грудь, тонкая талия, упитанность. После войны идеалом женщины становится Мерилин Монро. На голове, которой постоянная завивка. Одежда в стиле а–ля «песочные часы». В обувных магазинах на полках красовались туфли и даже тапочки на каблуках. В макияже преобладает сексуальность, яркая помада, розовые щёчки, цветущий вид, естественные брови и легкомысленная мушка между бровей или около губ.

В середине 50–х начинается культ европейских красавиц. На смену телесным и чувственным женщинам вновь набирает силу худоба, анорексия и девочка–мальчик по имени Твигги. Именно в это время зарождаются молодёжная мода, яркие цвета, мини-юбки, унисекс, крупная бижутерия. Макияж подчёркнуто невинный, бледные губы с блеском, яркие глаза со стрелками и нежный цвет лица. В идеале взрослая женщина должна выглядеть как девочка–подросток.

1970–е годы. Зародилось движение хиппи — дети цветов. Это направление диктовало моду всему десятилетию. В моде: фольклорная мода, этнические украшения, стиль хиппи, милитари, панк. В макияже либо полная естественность, либо экстрим: чёрная, зелёная помада, яркие дикие глаза, полный хаос на лице. Причёска на выбор: грива, хвост, химическая завивка, ирокез ярких цветов.

1980–е годы. На смену детям цветов приходит накаченная здоровая женщина с широкими бёдрами и узким тазом. Идеал: королева аэробики Джейн Фонда. Дамы ринулись в фитнес–студии, популярностью пользовался девиз «Стране нужно новое тело». В моде яркие тени, разноцветная помада, растушёвка, отсутствие контура. Пышные причёски, начёсанные гривы.

1990–е годы. Все девушки стали походить на супермодель, 90–60–90, рост от 175 и выше. Преобладает стиль гранж, наигранная неряшливость, позже – явное смешение стилей, подчёркнутая индивидуальность. Лицо: умытое, в стиле глянца. Кудри, конский хвост, стрижки «под пажа» стали неотъемлемой частью 90–х.

Barbie– кукла, ставшая одним из символов 20-гостолетия – успешно продолжает свой путь в 21 веке, меняясь, но, не изменяя себе, покоряя всё новые сердца. Она всегда была такой: красивой, динамичной, не отстающей от моды и иногда даже опережающей её. Более противоречивой игрушки история не знает: противники Барби не устают рассказывать о неправильных пропорциях её тела и губительных последствиях игры с ней, а поклонники любуются красотой любимой куклы, которая приносит им радость и вдохновение.

Первая Barbieбыла тёмноволосой и носила прическу «конский хвост»; у неё в ушах были перламутровые серёжки, на ногах – открытые босоножки на каблуке, а одета она была в чёрно-белый полосатый купальник. Девочки стали сходить по Barbie с ума, в то время как родители многих из них восприняли куклу более чем прохладно, считая, что игры с ней не пойдут на пользу детской психике.

Рост Barbie –29 см. Её пропорции по отношению к «нашему», реальному миру –1:6. Если бы Barbie стала человеком, то при росте около 170 см её вес был бы чуть меньше 50 кг, объём груди –99 см, талии –45 см, бёдер –84 см; нередко создателей Barbie обвиняют в том, что её неестественная красота, для многих ставшая эталоном, способствует распространению таких расстройств, как анорексия и булимия — поклонницыBarbie, дабы стать похожими на неё, садятся на голодные диеты, тратят деньги на пластические операции. Кукла Barbie стала для нескольких поколений не просто игрушкой, а образом–символом, значение которого зависит от отношения человека к этой кукле. История Barbie продолжается, и хотя у неё появлялись – и продолжают появляться — сильные конкурентки на мировом рынке игрушек для девочек, другая кукла вряд ли будет способна повторить её феноменальное восхождение к мировой славе.

Эволюция мужской красоты. Красота никогда не была сильной стороной мужчин, значительно больше ценились такие качества как ум и сила, честь и храбрость. И всё же это не означает, что мужчины не старались выглядеть красиво. Красота тела почиталась в Древней Греции и считалась даром богов. Но изъяны внешности, становились трагедией для человека. Древние Греки в первую очередь дорожили атлетической формой с правильными и симметричными пропорциями. Классический пример античного эталона – скульптура Геракла – сильного и мускулистого воина с длинными ногами, прямым и ясным взглядом героя и защитника. И всё же более знаменит был образ Аполлона – сына Зевса. Аполлон отличался от Геракла меньшей мускулатурой и был похож более на легкоатлета. Златокудрый молодой Аполлона с крупными и правильными чертами лица, большими глаза и прямым носом стал эталоном не только Древней Греции, но и многих других эпох.

«Народу Двуречья как и греки отдавали предпочтение сильным и храбрым воинам недюжинной силы. Однако их эталоном был невысокий, коренастый мужчина с длинными чёрными волосами, бородой и крючковатым носом. Волосы и бороды укладывались обычно в сетку. Кроме того волосы обычно на затылке связывались лентой из драгоценных камней или закалывались заколкой. Однако это касалось лишь мужчин благородных кровей, которые также чернили брови и использовали румяна, чтобы подчеркнуть свою красоту и высокое общественное положение». [11]

Данный факт, в своё время особо изумил Александра Македонского. В средние века рассвет Христианства значительно повлиял на образ идеального мужчины. Обнажённые тела ушли в прошлое, красота несла в себе искушение и стала греховной. Теперь на первый план выходит рыцарь в блистающих доспехах – храбрый, мужественный воин со светлыми волосами. Однако внешность не играет главной роли для рыцаря, для него куда важнее соблюдение кодекса чести, морали и этикета. Он защищает тех, кто того требует и бесконечно предан своей даме сердца. Эпох Возрождения, родиной, которой стала Италия, подарила новый образ идеального мужчины. Представитель сильного пола должен был быть прекрасно сложен и всесторонне развит. Красавец времён Ренессанса хорошо разбирается в науках и во всех областях светской жизни, прекрасный оратор, ценитель искусства, высоко духовен. Однако одежды того времени вряд ли пришлись по вкусу сегодня. «Пышная и короткая одежда до пояса, резко сменялась обтягивающими штанами, которые выставляли на всеобщее обозрение, как ягодицы, так и гениталии. В моду вошёл гульфик, который откровенно подчёркивал мужественность сильного пола. С приходом барокко эталоном стал Людовик XIV – галантный кавалер, талантливый танцор и великолепный  наездник. Наряды Возрождения уступили роскоши барокко: пышные одежды с кружевами, шёлковые чулки, эффектные сапоги, туфли на каблуках, высота которых иногда достигала 10 см. Длинные завитые локоны, объёмные парики и затейливые причёски стали визитной карточкой того времени». [12]

Впервые за долгое время  на лицах мужчин появилась растительность, строго подчинённая правилам. Небольшие усы считались главным атрибутом аристократов. Особо важным аксессуаром являлась роскошная шляпа с павлиньими перьями. Она стала не проста частью гардероба, а особым средством невербального общения. Искусное владение шляпой ценилось наравне с талантом поэта и умением управляться со шпагой. С приходом наполеоновских войн в Европу, сформировался новый эталон мужской красоты – храбрый и благородный офицер. Отважный герой обладал нежными чувствами, которые изливал в романтических, однако сдержанных письмах к своей возлюбленной. Однако наравне  с образом благородного офицера существовал так же стиль английского денди, молниеносно распространившийся по территории Европы и России. Классический пример денди – Евгений Онегин. В наше время эталон мужской красоты изменяется из года в год. Образ идеального мужчины сегодня определяет кино. А такие авторитетные издания как «People», только подтверждают это, размещая на своих обложках самых красивых мужчин планеты.

Чтобы оценивать красоту во все времена, был придуман конкурс красоты. Это соревнование, в котором определяется самый красивый участник. Зачастую в таких конкурсах требуется проявить различные таланты, интеллект или ораторское искусство. «По легенде, первым конкурсом красоты стало состязание трёх богинь Геры, Афины и Афродиты. Судьёй они выбрали Париса (человека), который и отдал главный приз – яблоко и звание Прекраснейшей – Афродите. Именно с этого и началась Троянская война. Сохранились косвенные подтверждения того, что в древней Трое выбирали самую красивую девушку Илиона. В жюри входили певцы, скульпторы, ораторы и воины.

В Древнем Вавилоне после конкурса красоты победительнице присваивалось не только звание красивой, ей назначалась цена: имя девушки выкрикивали, а мужчины выкрикивали цену. Именно за эти деньги, назначенные в результате конкурса, и можно было впоследствии купить эту девушку у семьи для того, чтобы на ней жениться. В древнем Китае, а также и у инков и у малайцев были созданы специальные правила выбора красавицы. Выбрав победительницу, её в торжественной обстановке приносили в жертву кровавому божеству или духу. Несмотря на суровые исламские нравы, в гаремах Османской империи развлекались, выбирая самую красивую одалиску». [13]

В России долгое время царю жену избирали в результате конкурса, на который обязаны были привести со всего государства девушек всех семейств. При этом положение и достаток значения не имели – только красота и здоровье. Приз – звание царицы и скорее всего быстрая смерть или монастырь. Так что русские государи довольно быстро меняли жён. В Европе о таких конкурсах забыли ещё в средневековье. Самая красивая девушка времён инквизиции могла претендовать только на Костёр вне очереди. Церковь свято верила, что самые красивые женщины, впрочем, как и самые уродливые, обязательно служат дьяволу, потому что откуда такие выдающиеся внешние данные?

К наиболее значимым международным конкурсам красоты в наши дни относятся:

1. 1.                     Мисс Мира
2. 2.                     Мисс Земля
3. 3.                     Мисс Вселенная
4. 4.                     Мисс Интернешнл

Впервые конкурс «Мисс Мира» был проведён в 1951 году. Сейчас, спустя больше полувека, мероприятие по праву заслужило звание самого престижного и уважаемого официального международного конкурса красоты. До 90–х годов конкурс «Мисс Мира» проходил в столице Великобритании – Лондоне. Позже организаторы приняли решение ежегодно менять страну проведения конкурса. Конкурс «Мисс Мира» состоит из нескольких этапов, по результатам которых жюри выбирает десять полуфиналисток. В финале конкурса остаются пять девушек, из которых жюри определяет трёх победительниц: две девушки получают титул «Вице–мисс мира», а победительница конкурса становится «Мисс мира». Помимо традиционных номинаций за лучший выход в купальнике и в вечернем платье, на конкурсе также вручаются специальные призы за фотогеничность, общительность, спортивную подготовку, лучший национальный костюм, благотворительные проекты.

Только национальный конкурс «Мисс Россия» обладает генеральной лицензией на право представления России на крупнейшем международном конкурсе «Мисс Мира». Представительницы России дважды были удостоены титула «Мисс Мира». Традиционно в состав жюри конкурса «Мисс Мира» входят звёзды мировой величины. Кроме того, высокий статус мероприятия подтверждается тем фактом, что прямая трансляция конкурса «Мисс Мира» осуществляется более чем в 200 странах.

«Мисс Земля»является первым альтернативным конкурсом красоты, который поднимает на всеобщее внимание вопрос о проблемах экологии нашей планеты. Титул «Самая красивая девушка на Земле» получает участница не только с хорошими внешними данными, но и с достойной позицией относительно идей о защите Земли.

«Мисс Земля»– глобальное мероприятие высокого уровня, требующее многомиллионные инвестиции, а также большой рекламный проект. Однако, это такой же конкурс красоты, где самые красивые девушки соревнуются за победную диадему. Исходя из основных идей конкурса, самая красивая женщина на планете Земля должна избираться в первую очередь не по внешним данным, а по её позиции в вопросе экологии планеты. Забота о природе играет роль, но неизвестные девушки, которые не соответствуют общим параметрам красоты, установленным жюри, принять участие в данном мероприятии не могут. Как правило, участницами «Мисс Земля»становятся победительницы в региональных конкурсах красоты. Все девушки, претендующие на участие в конкурсе, сначала проходят собеседование, где они обсуждают вместе с жюри вопросы об экологии планеты, выдвигая свои предложения по их решению или просто свою точку зрения по этому поводу.

Самая красивая девушка с самыми интересными идеями и предложениями получает кроме титула «Мисс Земля» чек на 20 000 долларов. Хотя это не так уж и много, учитывая, что «Мисс Россия» награждается машиной и суммой в 150 000 рублей, а бывает и больше. Помимо награды и титула «Мисс Земля», девушка должна в течение года разъезжать по странам всего мира, поднимая вопросы экологии планеты и привлекая внимание новых спонсоров. Её приглашают на различные благотворительные вечера, прибыль от которых идёт в фонды защиты окружающей среды. Скромная награда и большая ответственность всё-таки не пугают претенденток на титул «Мисс Земля». Количество участниц в этом конкурсе порой бывает намного больше, чем в самых престижных конкурсах красоты, таких как «Мисс Вселенная» и «Мисс Мира». Самые красивые девушки на свете каждый год съезжаются с более чем 80 стран земного шара, чтобы не просто победить, но и внести свою лепту в защиту окружающей среды.

Первый Международный конкурс «Мисс Вселенная» был проведён в 1951 году известным производителем купальников. Тогда за звание «Мисс Вселенная» боролись девушки из 29 стран, а победительницей стала школьница из Финляндии. До 1972 года конкурс проходил в пределах США. Ситуация кардинально изменилась с распространением спутникового вещания: в 1973 году за титул «Мисс Вселенная» девушки поехали бороться в Грецию. Программы, освещающие конкурс, превратились в телесериал, и зрителям рассказывали не только о развитии конкурсных событий, но и о традициях и достопримечательностях страны, в которой проходил финал конкурса. Россия начала принимать участие в конкурсе сравнительно недавно — первые российские конкурсантки появились в финале «Мисс Вселенная» только в 90–х годах прошлого века. Единственной россиянкой, победившей в конкурсе, стала Оксана Фёдорова.

Сегодня конкурс «Мисс Вселенная» — это путь к настоящему успеху: многие девушки вместе с титулом получают всемирную известность, предложения от ведущих модельных агентств мира и возможность сделать блестящую карьеру в любой области.

«Мисс Интернешнл» (International) — четвёртый по величине конкурс красоты в мире. Этот конкурс красоты, известный также как «Праздник красоты» и даже «Состязание красоты», проводится не только посредством оценки внешнего вида участниц. От конкурсанток ожидается образ «Послов мира и красоты», проявление отзывчивости, доброжелательности, дружелюбия, красоты, интеллекта, способности к принятию решений, и самое главное, лояльности к другим странам. Заключительным заданием для конкурсанток «Мисс Интернешнл» является презентация речи-убеждения в необходимости мира на Земле, доброжелательности и осознании этих понятий.

В заключении хотелось бы отметить, что Древние греки сотворили свой эстетический идеал не столько на базе красоты, сколько чистой гармонии и физического совершенства тела. А физическая безукоризненность по-гречески – это Олимпийские игры, спартанское воспитание. Средние века: идеал непорочности. Думаю, что в наше время это не было бы идеалом, даже красотой было трудно назвать. Если взглянуть на дошедшие до нас произведения средневекового искусства, мы обнаружим, что у этих дам нет груди. От слова «совсем». Со сколько–нибудь обозначенными формами художники изображали преимущественно служанок – девицам из простонародья не возбранялось иметь бюст, он лишь служил очередным подтверждением их грубости, развращенности и общего бескультурья. Дворянки же такой неприличной и богопротивной детали в своем облике допустить никак не могли. Кошмар закончился с наступлением эпохи Возрождения. Человек Ренессанса стряхнул с себя воспоминания о мрачном прошлом в обществе худощявых и немытых девиц,  и начал радоваться жизни. Женщины эпохи Возрождения постепенно обрастают плотью. Роскошной женщины должно быть много. Эпоха барокко в любви к ярко выраженной телесности зашла гораздо дальше: тогдашний женский идеал — настоящее торжество целлюлита и жировых отложений. Конец этому ужасу положил короткий период легкого эротичного рококо. В моду вошли тонкие, но при этом округлые лица. Последовавший за рококо классицизм, со своим стремлением к строгости и гармонии, в целом тоже не поощрял ни телесные излишества, ни недостаток веса: требовалось нечто среднее. Черты лица должны были быть правильными, с ориентацией на античный идеал, и симметричными, как петербургская улица России. Идеальный облик отчетливо попахивал Ренессансом, но требовал большей строгости. И наконец–то мужчины начали всерьёз считать красивыми темноволосых женщин, сместив блондинок с пьедестала почёта. В 19 веке красавицы, должны были услаждать взор пышностью тел, обильно выпирающих из корсетов что сверху, что снизу. Пышки царили почти столетие практически безраздельно, но в 20 веке их господству пришёл конец. Стиль модерн потребовал новых стандартов красоты. Интересные женщины просто обязаны были быть нервными, страстными и демоническими. 20-е годы 20 века диктовали моду на женщин хрупких, угловатых или изящных, при этом достаточно спортивных. Красавицы этого периода худы, как борзые, с узкими бедрами и маленькой грудью или вообще с полным ее отсутствием. Впервые зародилась мода на женские короткие стрижки, демонстрирующие стройность шеи. Ну и главное – должна была быть в женщине некая чертовщинка, нечто наркотическое и либо трагичное, либо порочное. Долго этот праздник жизни не продлился. После Второй мировой войны женская худоба мужчин не то что не привлекала – ужасала. Страх перед нездоровьем и недоеданием, что в Советском Союзе, что во всём остальном мире, привёл к тому, что опять вошли в моду женщины в теле. А вот дальше, после 50–х, когда человечество немного отъелось и отошло от военных передряг, худоба вернулась и продолжает жить и процветать на подиумах. И, очевидно, будет делать это ещё не один год в отместку за мучения худышек в 19 веке. Но это не повод расстраиваться и огорчаться для тех, кто выбивается из рамок 90–60–90. Учитывая цикличность развития общества, думаю, нам уже недолго осталось ждать того момента, когда нездоровая худоба сменится округлыми женскими формами, такими, какие были в почёте в 17 веке.

Стоит обратить внимание на то, что название «Конкурс красоты» – слова искусственно соединённые с несовместимым лексическим значением.  Конкурс – это процедура выявления  лучшего из числа соискателей. Подобная процедура должна предусматривать какие-то формальные критерии. Между тем красота не является объективной характеристикой. Как говорит пословица «О вкусах не спорят», или ещё: «На вкус и цвет товарищей нет». На конкурсе красоты никого не интересует, что представляет собой та или иная участница. Иногда в программу вставляется какой–нибудь «интеллектуальный» элемент, но в любом случае это не  выходит за рамки игры, рассчитанной исключительно на сценический, визуальный эффект от претендентки. То есть оценивается лишь способность производить  впечатление.  Всё остальное в рамках логики конкурса значения не имеет.

Сегодняшняя популярность конкурсов красоты во многом обусловлена культурным сдвигом, в результате которого традиционные ценностные установки оказались утраченными. Прежде всего, это касается прекрасной половины человечества.

Современная женщина уверена, что она должна быть привлекательной, то есть, если раскрыть смысл этого слова – привлекать внимание мужчин. Просто обязана. Этой цели посвящены её действия по подбору гардероба, ежедневный макияж, посещение парикмахеров. Не стоит забывать о том, что мало быть красивым человеком. Ведь все конкурсы красоты мирового и камерного масштаба оценивают и другие качества, которые необходимы современному человеку.

Главное, в любой ситуации оставаться Человеком с большой буквы.

Автор(ы) статьи: Водолажская Татьяна Юрьевна – магистрант ТГУ им. Г.Р. Державина.
Раздел: Историческая культурология
Ключевые слова:

семья Рерихов, документы, дневник, воспоминания.

Аннотация:

в статье представлены подлинные архивные документы, рассказывающие о личностном становлении Н.К. Рериха, культурном пространстве и фактах, определивших его.

Текст статьи:

Е.И.Рерих – Е.А.Москову
24 апреля 1935 г.

Глубокоуважаемый Евгений Александрович,
Только что получила Ваш прекрасный очерк о Н.К., пересланный мне Зинаидой Григорьевной. Приношу Вам мою самую сердечную признательность за него. В этом очерке Вы выявили основную черту облика Н.К., которая особенно близка мне, но в печати она сравнительно мало была отмечена. Во всяком случае, не с такой яркостью и убедительностью, как сделали это Вы.

Согласно Вашему указанию и разрешению, сообразуясь с основной нотой очерка, я предложила как оглавление «СЛУЖЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ», ибо это понятие долга в виде служения встречается в последних страницах Вашего чудесного очерка. Может быть, Вы правы, что будет сильнее закончить на слове «призыв», хотя я так люблю слово «улыбка» и то понятие дружелюбия, света и радости, которое оно несёт за собою, что ещё колеблюсь, следует ли изъять эту фразу.

Ваш очерк выявил и отшлифовал ещё одну грань в алмазном облике Н.К. Конечно, свидетельство жены часто не принимается в соображение, но при общности интересов оно, может быть, является наиболее достоверным. Потому всем сердцем свидетельствую и подтверждаю в Н.К. ту редчайшую черту самоотверженного несения долга, или служения человечеству, которую Вы так тонко подметили и столь убедительно передали в своём очерке.

Статья Ваша будет помещена, конечно, полностью и без изменений, в небольшой брошюре, которая печатается в Риге. В неё войдут: биографический очерк о Н.К. выдающегося латышского поэта Рихарда Яковлевича Рудзитиса, характеристика творчества Н.К. известным журналистом (фамилию его ещё не имею), Ваш прекрасный очерк и статья о Пакте Владимира Анатольевича Шибаева. В Риге же выходит и монография Н.К. на латышском языке, составленная тем же поэтом Рудзитисом.

Со справедливой гордостью могу сказать, что почитание имени Н.К. растёт во многих странах и даже среди соотечественников. Думаю, Вы не очень удивляетесь этому «даже». Сколько можно было бы сделать, какими громадами можно двигать при единении, при глубокой любви к Родине, без изуверства, без узкого национализма, без предубеждений и всех прочих ограничений и болезней сознания. Русский Иван Стотысячный ещё не сказал своего слова, ещё не выявил своего великого потенциала, но черёд приходит именно ему выявить свой Лик. Как ни мрачно настоящее время, но я знаю, что мы стоим уже в преддверии Чертога Небывалого. Я имею основание верить предсказанию неизвестного схимника, жившего при Патриархе Тихоне: «Ещё пятнадцать лет тяжких будет знать Родина, а потом засияет Чертог Небывалый». Эти пятнадцать лет истекают в 40-м году. Именно, как сказано в Писании: «Я творю Новое Небо и Новую Землю, и прежния не будут вспоминаемы». Записочка эта, написанная рукой Тихона, была найдена прикреплённой к Иконе Спаса. Так будем готовиться радостно и устремлённо к принесению всех наших способностей и сил на построение Чертога Небывалого.

На этой радостной мысли и закончу.
Шлю Вам и супруге Вашей пожелания всего самого светлого.
Искренно уважающая Вас,

Е.Р. (Елена Рерих)

………………………………………………………………….

Всё возвращается на круги своя, всё циклично…  1914 год – год мировых войн, 2014 – история повторяется, но уже на другом витке. Неизменно только одно – эволюция духа, которая непременно движет душу человеческую к  Высокому и Божественному. Когда-то Н.В. Гоголь написал замечательные строки : «…Поблагодарите Бога прежде всего за то, что вы русский. Для русского теперь открывается этот путь, и этот путь есть сама Россия…». (1844г.  «Выбранные места из переписки с друзьями».)

«Рерих — русский.

И это — предопределяет. Широкое  понимание означенного понятия заключается в том, что оно заявляет, что Рерих принадлежит к России, как к совершенно своеобразному миру, с которым у него установлена крепкая и великая связь.

Рерих – это высокий пример эволюции духа человека. Восхождение по лестнице от земли (археологических раскопок) до небес (творческий и научный труд в Гималаях)…

…Шествие Рериха по странам мира колышет тихие воды человечества, но колышет их не так, как война, как нажива. Человечество самым трогательным образом готово слушать и, кажется даже, — слушаться!

Не могло, в сущности, и быть по-другому.

Ведь Рерих в изысканной, несравненно художественной форме, в чудесных образах, в поющих красках, во всём обаянии современной культурности, избранной, утончённой и высокой, принёс миру, во множестве своих картин, такое напряжённое чувство безусловной Красоты, такую свежесть впечатлений, такую сияющую святость настроений, которых давно, очень давно не чувствовал западный мир в своём обиходе: европейский, пожалуй, — со времён Возрождения, а мир американский — её никогда за всё время своего существования».

Всеволод Иванов, «Рерих — художник-мыслитель»

Эту и свои последующие статьи, автор посвящает исследованию творческого пути Н.К. Рериха в его русском периоде жизни, до 1917 года, когда вначале по состоянию здоровья, а затем по стечению обстоятельств, Николай Константинович с семьёй  был вынужден проживать вне России. Но до конца дней своих   семья Рерихов сохраняла российские паспорта и была готова в любую минуту  вернуться на Родину.

Автор статей даёт минимальные комментария, руководствуясь тем, что только документы и труды самого человека, собранные в хронологии дают представление о нём непредвзятые,   без внесения своих суждений и мнений.

Формирование личности начинается с истоков: семья, место где родился, получал воспитание и знания. С того, кто и что окружает с первых дней рождения.

ИСТОКИ

 

САМОЕ ПЕРВОЕ

 

Стрелка Васильевского  острова.

Гравюра конца 19 века.

На Васильевском славном острове,

Как на пристани корабельные,

Молодой матрос корабли снастил

О двенадцати белых парусах.

Тонким голоском пелась старинная петровская песня. А кто пел? Того не помню. Вернее всего, Марья Ильинишна, старушка, «гаванская чиновница», приходившая из Галерной гавани посидеть с больным, сказку сказать и о хозяйстве потолковать.

Университетская наб., 25/1. Открытка начала ХХ века.

(На 2-м этаже квартира, где жила семья Н.К. Рериха)

Так и жили на Васильевском острове, на набережной против Николаевского моста. Наискось было новое Адмиралтейство. На спуск военных судов приходили крейсеры и палили прямо нам в окна. Весело гремели салюты, и клубились белые облачки дыма. На набережной стоял памятник адмиралу Крузерштерну. Много плавал, открыл новые земли. Запомнилось о новых землях.

А вот и первое сочинение – песня: «Садат бадат огинись азад. Ом коську диют, тебе апку дадут». Дядя Коркунов за такое сочинительство подарил золотые папочные латы. Двух лет не было, а памятки связались с Изварою, с лесистым поместьем около станции Волосово, в сорока верстах от Гатчины.  Всё особенное, всё милое и памятное связано с летними месяцами в Изваре. Название от индусского слова «Исвара». Во времена Екатерины неподалёку жил какой-то индусский раджа….

1937 г. (Лист дневника № 2.)

Николай Рерих. Зажигайте сердца. Изд. «Молодая гвардия».  1975 г.

ИЗВАРА

 Вблизи нашего поместья была мыза, ещё во времена Екатерины Великой принад­лежавшая какому-то индусскому радже. Ни имени, ни обстоятельства его приезда и жизни история не донесла. Но ещё в недавнее время оставались следы особого парка в характере могульских садов, и местная память упоминала об этом необычном иностран­ном госте. Может быть, в таком соседстве кроется и причина самого странного названия нашего поместья — Ишвара или, как его произносили — Исвара. Первый, обративший внимание на это такое характерное индусское слово, был Рабиндранат Тагор, с изумле­нием спросивший меня об этом в Лондоне в 1920 году. Сколько незапамятных и, может быть, многозначительных исторических подробностей заключило в себе время Екатери­ны со всеми необыкновенными иноземными гостями, стекавшимися к её двору.

Помню, как в приладожских местностях, среди непроходимых летом болот, один наш приятель архитектор нашёл признаки давно покинутой, екатерининских времён, усадьбы с ещё обозначившимся огромным парком и заросшими угодьями. Среди сосед­них сёл сохранилось лишь смутное предание о том, что здесь жила одна из фрейлин Екатерины, приезжавшая в отрезанную усадьбу ещё по зимнему пути и остававшаяся безвыездно до осенних заморозков. В самом построении такой необычайной, трудно досягаемой усадьбы уже заключалось что-то необыкновенное. Но даже на таком, срав­нительно коротком протяжении времени, народная память уже ничего не сохранила.

Как же мы должны не сетовать на приблизительность о давних исторических со­бытиях, когда в течение столетия уже совершенно изглаживаются, может быть, очень замечательные подробности быта.

 

                                 

 

Н.К. Рерих.  Вид Изварской усадьбы. 1893 г.

Помню, как однажды на Неве, в местности так называемой Островки, было слу­чайно открыто петровских времён кладбище. Среди могил оказалась гробница какого-то сановника первого класса, судя по вышитым на остатках камзола регалиям. Значит, ме­сто должно быть довольно известным и само лицо первого класса — историческим. Но никто не помнил ни об этом сановнике, ни даже о самом случайно открытом кладбище.

Также помню, как однажды в Александро-Невской Лавре, под храмом, пропала именитая могила Разумовского. На его месте почему-то поместился совсем другой гене­рал, и только на старинной плане могил собора ещё значился первый насельник этого исторического места успокоения. Значит, ни знатность, ни внимание потомков всё же не уберегли исторический памятник.

Вспоминаю это к тому, что, по пушкинскому выражению, люди так часто бывают «ленивы и нелюбопытны». Мало того, они часто любят глумиться над археологией, генеалогией, геральдикой и вообще над историческими науками, обзывая всё это ненуж­ным хламом и пережитками….

 Николай Рерих. «Листы дневника». М. 1995.Знаки жизни.

Беседка-грот в Изварском парке. Фото 1902 г.

* * *

Именье “Извара” СПб. Царскосельского уезда, Сосницкой волости. (По Балтийской жел. дор. станция Волосово, езды скорым поездом от  СПб. 2 часа, пассажир. 2 3/4).

Мызная земля начинается в 2½ — 3 вёрст от станции ж.д., сама же усадьба в 9½ верстах от станции; сообщение по земской, ныне заново шоссируемой, дороге.

Всей земли 1385 десятин. Лесу до 500 десятин. Состав леса смешанный; частью строевой, частью дровяной, хвойный и лиственный. Земли пахотной около 550 десят. Лугов (частью заливных) 100 дес. Остальное под озёрами, речками, дорогами, болотом и выгоном.

Озёр на мызной земле 3, причём все возникают из лесных ключей, а одно берёт начало в самом парке усадьбы. 2 речки, из которых одна в дальнейшем течении становится сплавною и затем впадает в р. Лугу. В озёрах и реках рыбная ловля: форели, хариусы, щуки, караси и т.п. В лесах именья значительная охота, которой благоприятствует, что в ограничивающей с 3-х сторон  лесной казённой даче, дичь особенно охраняется, так как  казённая дача отписана под Высочайшую охоту. В 1 версте от усадьбы находится: земский доктор, больница и казённое лесничество. В 2 верстах погост и церковь. Мызная постройка следующая: барский дом в 12 комнат, одноэтажный с мезонином, каменный, крытый железом; скотный двор и конюшня каменные крытые частью лучиной, частью соломой; большой 2-х этажный деревянный дом; 2 этажный (низ каменный, верх деревянный) дом для рабочих, где помещалось 12 семей; сарай деревянный на каменных столбах для экипажей и хлеба; молочная 2-х этажное каменное здание крытое толом,  прежде служившее помещением винокуренного завода; большой каменный сарай; амбар деревянный, крытый лесом; …

 

Отдел рукописей ГТГ, ф. 44/48, л. 19.

 

НК. Рерих. Изварская винокурня. 1893.

 

18 мая 1873 г.

 

 

СТРАХОВОЙ ПОЛИС, ВЫДАННЫЙ «СЕВЕРНЫМ ОБЩЕСТВОМ» РЕРИХ М.В.

СЕВЕРНОЕ ОБЩЕСТВО

СТРАХОВАНИЯ И СКЛАДА ТОВАРОВ

С ВЫДАЧЕЙ ВАРРАНТОВ

ЗАСТРАХОВАННАЯ СУММА                                                                                                             ПРЕМИЯ

РУБ. 70.090.                                                                           РУБ… 574. 74.

Пошлина..…….3….54.

НАЧАЛО СТРАХОВАНИЯ                                                                                                                       Портовые………..75.

29 Ноября 1872 г.                                                                                                  ИТОГО…579.

ОКОНЧАНИЕ  СТРАХОВАНИЯ                                                                                              Предварительное Свидетельство

29 Ноября 1873 г.                                                                                                    №

ВЫСОЧАЙШЕ утвержденное 31-го Мая 1872 г.

Основной капитал 3,000,000 Руб. Сер.

Полис № 000650.

Правление СЕВЕРНОГО ОБЩЕСТВА выдало сей страховой полис Г. Жене Нотариуса Марии Васильевне Рерих ……………………… в том, что оно приняло на свой страх от огня имущество состоящее С.-Петербургской губернии, Царскосельского уезда, 2 стана, Мыза «Извара».

 

Р.С. 8000. А. Господский дом каменный крытый железом.

1200. Б. Молочная деревянная крытая деревом.

1150. В. Амбар……….»…………..»………..»…….

2200. Г. Скотный двор каменный крытый соломой.

1030. Д. Птичий двор деревянный крытый деревом.

400.  Е. Телятник……….»………………»………»…..

6.400. Ж. Винокуренный завод каменный………»……

3.600. —   Внутреннее устройство

без участия.

440.  З. Кузница каменная крытая деревом.

162. Й. Сарай деревянный крытый деревом.

4.500.И. Скотный двор каменный крытый соломой.

2.267. К. Экипажный сарай смешан. …»………»…..

3.150. Л. Конторский дом.………»………»…..деревом.

250. М. Ледник деревянный            ………»………»…..

2.540. Н. Гумно каменное крытое соломой.

300. -   Конный (двор) привод в нем.

400.  О. Навес деревянный крытый деревом.

___

37.989.     Транспорт

Р.С.  420. П. Рига каменная крытая деревом.

400. Р. Сенной сарай деревянный крытый деревом.

2.500. С. Водяная мельница смешан. ……….»…………..

  200. Т. Хлебный сарай деревянный крытый деревом.

 

870. У. Харчевня деревянная крытая деревом.

440.  Ф. Конюшня и сарая дерев.…»….….»……

  200. Х. Навес и забор деревянные крытые деревом.

  600. Ч  Ветряная мельница ..»……….»……….»……..

420. Ш. Дом мельника деревянный….»……….»……..

210. Щ. Сарай деревянный крытый деревом.

_____

44.525.

 

  500. 8-мь повозок (13 двукон.).

  267. Упряжка и земледельческие орудия.

 1.770. 30-ть голов скота. (лошад.)

500. Земледельческие орудия, <….>

7.260. 72 головы рогатого скота.

15.335.Новый урожай в строен. А, В, Г, К, Н, О, П и Р. Капитал в обороте

____________

70.090.   Транспорт.

 

В силу этого полиса СЕВЕРНОЕ ОБЩЕСТВО обязуется выплачивать страхователю, на основании ВЫСОЧАЙШЕ утвержденного устава своего и пропечатанных на обороте правил, за все убытки, которые произойдут в застрахованном по сему полису имуществе от неумышленного пожара в течение срока страхования.

С. Петербург, 18 Мая 1873 г.

Директор-Распорядитель (подпись)              Члены Правления (2 подписи)

Р.С.  70.090. Транспорт.

Оценка урожая:

в Ноябре, Декабре, Январе ^. /1……. = 15.335.

в Феврале, Марте, Апреле, Мае ¾  =  11.500.

в Июне и Июле ½ ……………………….. =   7. 660.

в Августе, Сентябре и Октябре ^./1 = 15. 335.

В залог:

в сумме Р.С. 19000 у Статского Советника Константина Петровича Веймарна.

СТРАХОВОЙ ПОЛИС

 

 

Отдел рукописей ГТГ, ф. 44/1857, 1 л.:

 

 КАМНИ ПРОКЛЯТЫЕ

(фрагмент)

 

Как часто проходим мы мимо нашего счастья, не замечая его, не взглянув на него, а если и взглянем, то не узнаем его».

Бомбейский журнал напечатал мой очерк «Эти проклятые камни». Там пример сужденной серебряной горы из жизни Китая. И в нашей жизни было нечто подобное. В версте от Извары с детства моё внимание привлекали какие-то странные развалины. Точно бы обвалившиеся стены и полузаросшие груды чего-то белого. Мне пояснили, что тут давно была устроена большая известковая печь, но обжиг не удался, и даже разрушены были толстые стены.

Говорили, что известь получилась совершенно негодная и только развалила печь. Так мы и знали о каких-то проклятых не­годных камнях. Много лет прошло. В 1926 году, когда мы были в Москве, пришлось прочесть об открытии ценнейшего вещества.

По описанию места я понял, что это не что иное, как наши «проклятые камни». Конечно, они не годились для извести. И вот все мы ездили мимо этого места, заглядывали на развалины, удивлялись, но никто не ожидал «ценнейшего вещества». Пожа­луй, изварские родники окажутся целебными и ценнейшими. В очерке «Проклятые камни» говорилось о серебряной горе в Китае, но много таких кладов захоронено».

Рерих Н.К. Листы дневника М. 1996., т. З   

 

АРХЕОЛОГИЯ

 

 

«Ничто и никаким способом не приблизит так к ощущению древнего мира, как соб­ственноручная раскопка и прикасание, именно первое непосред­ственное касание к предмету большой древности».

Н.К. Рерих

 

 

 

 Н.К. Рерих. Курганы Ижорского плато. 1896.

Около Извары почти при каждом селении были обширные кур­ганные поля от X века до XIУ. От малых лет потянуло к этим необыч­ным странным буграм, в которых постоянно находились занятные металлические древние вещи. В это же время Ивановский производил исследования местных курганов, и это тем более подкрепило желание узнать эти старые места поближе. К раскопкам домашние относились укоризненно, но привлекательность от этого не уменьшилось. Первые находки были отданы в гимназию, и в течение всей второй половины гимназии каждое лето открывалось нечто весьма увлекательное…..

(1937)

Рерих Н К. « Из литературного наследия», М.,1974

 

 

ИСТОРИЯ

«Историк должен запастись широ­ким взглядом на события, чтобы не попасть под человеконенавистничество»

* * *

В нашей Изварской библиотеке была серия стареньких книжечек о том, как стала быть Земля Русская. От самых ранних лет, от начала грамоты, полюбились эти рассказы. В них были затронуты интересные, трогательные темы. Про Святослава, про изгоя Ростислава, про королеву Ингегерду, про Кукейнос — последний русский оплот против ливонских рыцарей. Было и про Ледовое побоище, и про Ольгу с древлянами, и про Ярослава, и про Бориса и Глеба, про Святополка Окаянного. Конечно, была и битва при Калке, и пересказ «Слова о полку Игореве», была и Куликовская битва, и напутствие Сергия, Пересвет и Ослябя, Были и Минин с Пожарским, были и Пётр, и Суворов, и Кутузов.,, Повести были собраны занимательно, но с верным изложением исторической правды. На обложке был русский богатырь, топором отбивающийся от целого кольца врагов. Всё это запомнилось, и хотелось сказать, смотря на эту картину: «Не замай!»

Впоследствии, изучая летописи русские и знакомясь с древней литературой, которая вовсе не так мала, как иногда её хотели злоумышленно представить, приходилось лишь уже более сознательно повторить тот же окрик: «Не замай!» Пройдя историю русскую до самых последних времён, можно было лишь ещё более утвердиться в этом грозном предубеждении. Оно звучало особенно наря­ду с трогательными русскими желаниями помогать многим странам самоотвер­женно. И теперь то же самое давнее утверждение встаёт ярко.

10 июня 1940 г. (Лист дневника № 182)

 

Николай Рерих, «Зажигайте сердца», М. Молодая гвардия», 1975 г.

 

СОБРАНИЯ

Спрашиваете, какие у меня были собрания.  Сызмальства любил собирать. Было энтомологическое — бабочки, жуки. Было минералогическое. Было орнитологическое. Учился у препаратора Академии Наук. Было дендрологическое. Было археологическое — раздал по музеям. Было огромное каменного века — предполагалось отдать в музей Академии Наук. С В. В. Радловым уже было сговорено. Было нумизматическое — надоело, а часть прислуга украла.

Наконец, старинные картины. Грабарь напрасно журит за собирание только голландцев. Были и итальянцы и французы, а главное тянуло Е.И. и меня к примитивам. Это собрание дало нам много радости и перевалило за пятьсот. Где оно? Грабарь уверяет, что оно в Эрмитаже, но некие американцы покупали картины нашего собрания в Вене у антиквара. Бывало и в Париже — чего только не бывало! Говорили, что каменный век выброшен в Мойку, — вот и такое возможно.

Первая часть собраний помогла в изучении естественной истории — ведь в гимназии её не проходили. Археология помогла изучению истории и в особенности русской. Шло обок с изучением летописей — было отличное их издание. Жаль, нет его здесь. Ну, а картины уже были как семейная радость.

Юрий и Святослав тоже по природе собиратели. Так разделяется всё на созидателей и разрушителей. Бывало, возвращаешься поздно после какого-нибудь заседания и видишь, как ярко освещены два окна. Значит, Е.И. до поздней ночи возится с картинами. Наверно знаешь, что найдено что-то интересное. Помню, как Е.И. отмыла Ван Орлея и Петра Брейгеля и Саверея. Рука у Е.И. музыкальная — лёгкая и знает, где и насколько можно тронуть.

Удивительно, к чему так безобразно замазывали отличные оригиналы? Вместо малейшей царапины нарастала целая отвратительная бляха. А часто на превосходной картине писалась через два века новая и посредственная. Впрочем, иногда такие вандализмы сохраняли оригинал — у нас было два таких случая. Достаточно вспомнить, что случилось с дюреревским триптихом. Эти записи напоминают, как всегда была преходяща «мода». Говорят, что суждения о художестве меняются трижды в течение века.

Добром поминаем наши собрания. А когда каменный век искали в разливах новугородских озёр, Е.И. целый день не разгибала спины. Ефим усмехался: «Вот бы наши бабы знали бы так работать!»

Наш бурят, ещё недавно бывший в тех пустынных местах, где проходила наша экспедиция, говорит, что теперь там стоят сотни юрт. Неужели всё будет заселено?

24 апреля 1945 г.

 

Рерих Н. К. «Листы дневника», т. 3. М., 1996.

 

 

ТЕАТР

Театр, волшебный фонарь и калейдоскоп были самыми ранними занятиями. Для театра в магазине Дойникова покупались для вырезывания готовые пьесы: «Руслан и Людмила», «Жизнь за Царя», «Конёк Горбунок»… Но эти установленные формы, конечно, не удовлетворяли, и сразу являлись идеи не только усовершенствовать постановку этих пьес, но и поставить что-либо своё. Так была поставлена «Ундина» на сюжет Шиллера, затем «Аида», «Айвенго».

Главною задачею этих постановок было освещение посредством разноцветных бумаг. Иногда в театре случались пожары, в которых погибали декорации. Кроме постановок на готовые сюжеты, были попытки сочинять свои пьесы преимущественно исторического содержания. С таким театральным опытом начались с восьмилетнего возраста и школьные годы. В течение гимназических лет несколько раз участвовал в пьесах Островского и Гоголя. Тогда же рисовались и программы, как сейчас помню, с портретом Гоголя. Программы хранились в архивах гимназии Мая, а где они теперь, кто знает?

Таким образом, когда барон Дризен в 1905 году заговорил о театре, то почва к этому была совершенно готова. Из первых постановок — «Три Мага» (эскиз к ним — в Бахрушинском музее, но, к сожалению, при наклейке уже в музее были стёрты все пастельные верхние слои, в чём я убедился в 1926 году, будучи в Москве), «Валькирия» и «Кн[язь] Игорь». В предисловии к американскому каталогу Бринтон передал мои соображения о тональной задаче, выполненной в эскизах «Валькирии». В 1921 году в дармштатском журнале «Кунст унд Декорацией» Риттер назвал мои декорации к Вагнеру самыми лучшими из всего, что для Вагнера было до тех пор сделано. Такая похвала, исходившая из центра вагнеровского почитания, была весьма замечательной. Из русских опер, кроме «Князя Игоря», были эскизы к «Садко», «Царю Салтану» (Ковент Гарден), «Псковитянке» (Дягилев) и три постановки к «Снегурочке». Первая постановка была для «Опера Комик» в Париже, вторая — в Петербурге и третья — в 1922 году в Чикаго.

В 1913 году по предложению Станиславского и Немировича-Данченко был поставлен «Пер Гюнт» в Московском Художественном театре; тогда же для Московского Свободного Театра была приготовлена постановка «Принцессы Мален» Метерлинка в четырнадцати картинах, но из-за краха этого театра постановка не была закончена. В том же году в Париже — «Весна Священная» с Дягилевым и Нижинским, а вторая постановка «Весны» — в 1930 году в Нью-Йорке со Стоковским и Мясиным. В 1921 году «Тристан и Изольда» для Чикаго. Так же не забуду «Фуэнте Овехуну» для старинного театра барона Дризена. Оригинал эскиза был в собрании Голике и был в красках (в несколько пониженной гамме) в монографии 1916 года. Уже во время войны в 1915 году в Музыкальной Драме была поставлена «Сестра Беатриса», музыкальное вступление к ней было написано Штейнбергом и посвящено мне. К серии театральных работ относится и занавес панно «Сеча при Керженце», заказанная мне Дягилевым. Не знаю, где остался этот занавес, так же, как и занавес панно Серова. Были ещё эскизы к «Руслану», один акт к «Хованщине» (хоромы Голицына) и эскизы к предполагавшейся индусской постановке «Девассари Абунту». Один из этих эскизов был в собрании Милоша Мартена в Праге. Вы спрашиваете, где находятся все эти эскизы. Они чрезвычайно разбросаны. Корабль «Садко» — у Хагберг-Райта в Лондоне, «Половецкий стан» — в «Виктория Альберт Музее» и в Детройте. «Принцесса Мален» — в Стокгольме в Национальном Музее, в «Атенеуме» (Гельсингфорс), несколько эскизов в СССР. «Снегурочка» — в Америке, в СССР и где-то в Швейцарии. «Весна Священная» — в СССР, один эскиз был у Стравинского, эскиз для 1930 года — в Музее Буэнос-Айреса. Да, чуть не забыл, ещё был эскиз для ремизовской пьесы, который воспроизведён в монографии 1916 года под названием «Дары», и для мистерии «Пещное действо», который воспроизведён в красках в монографии Ростиславова. Можно найти воспроизведения в «Золотом Руне», в «Аполлоне», в монографии 1916 года, в монографии Эрнста, в монографии Ерёменко и в последней монографии 1939 года. Хотя оригиналы и очень разбросаны, но из приведённых монографий можно собрать значительное число разных воспроизведений, и среди них — некоторые в красках.

Предполагались ещё совместные работы с Фокиным, с Коммиссаржевским, с Марджановым, но за дальними расстояниями и переездами всё это было трудно осуществимо. Были беседы и с Прокофьевым, и я очень жалею, что не пришлось осуществить их, ибо мы все очень любим Прокофьева. В театральных работах так же, как и в монументальных стенописях, для меня было всегда нечто особо увлекательное.

(1940 г.)

Н.К. Рерих. Из литературного наследия. М., 1974.

МУЗЫКА

«Казалось, что музыканты играют по золотым нотам….»

 

РАДОСТЬ

Одна из первых радостей была в музыке. Приходил к нам старенький слепой настройщик. Приводила его внучка. После настройки рояля он всегда что-нибудь играл. Рояль был хороший — «Блютни» с надписью Лешетицкого. Слепой на­стройщик, должно быть, был отличным музыкантом, и игра его запомнилась.

Бывало, ждёшь, не дождёшься, когда кончится настройка. Как бы не помешал кто долгожданной игре. Гостиная была голубая, на стене — Канченджунга. Теперь знаю, что именно эта любимая гора была в розовом закате. Слепой играл что-то очень хорошее. Было удивительно, что слепой играет,..

Потом — «Руслан и Людмила» и «Жизнь за царя» в Большом театре. Балеты: «Роксана», «Баядерка», «Дочь фараона», «Корсар»… Казалось, что музыканты играют по золотым нотам. Приходил «Господин с палочкой». Была забота, чтобы все в ложе скорей сели по местам. «Господин с палочкой пришёл!» — так тревожно заявлялось в аванложу в боязни, что запоздают и начнут двигать стульями и гово­рить, а там уже волшебно играют по золотым листам. На занавесе была погоня фавна за амурами. Со стороны фавна неприятно было сидеть в литерной ложе. Лучше всего, когда ложа оказывалась по середине,,,

Итальянская опера нравилась меньше. Мазини, Патти не поражали. «Риголет­то», «Травиата», «Лючия» — что-то в них было чуждое. «Аида» и «Африканка» были ближе. Хор африканцев, певший почему-то о Браме и Вишну, был подобран на рояле. Впрочем, играть днём рядом с кабинетом отца не разрешалось.

Уже позднее открылся новый путь — Беляевские концерты. Римский-Корсаков — «Снегурочка». Далеко прослышалось имя Мусоргского, дяди Елены Ивановны.

С первого приезда Вагнеровского цикла мы были абонентами. Странно вспом­нить, что люди, считавшиеся культурными, гремели против и считали Вагнера какофонией. Очевидно, каждое великое достижение должно пройти через горнило отрицания и глумления.

 

1937 г.

(Лист дневника № 4)

Н.К.Рерих «Зажигайте сердца», М. 1975.

 

ИНДИЯ

От самого детства наметилась связь с Индией. Наше именье Извара было признано Тагором как слово санскритское. По соседству от нас во времена Екатерининские жил какой-то индусский раджа и до последнего времени оставались следы могольского парка. Была у нас старая картина, изображавшая какую-то величественную гору и всегда особенно привлекавшая мое внимание. Только впоследствии из книги Брайан-Ходсона я узнал, что это была знаменитая Канченджунга. Дядя Елены Ивановны в середине прошлого столетия отправился в Индию, затем он появился в прекрасном раджпутском костюме на придворном балу в Питере и опять уехал в Индию. С тех пор о нём не слыхали. Уже с 1905 года многие картины и очерки были посвящены Индии. «Девассари», «Лакшми» (в «Весах»), «Индийский путь» (по поводу поездки Голубева), «Граница царства», «Кришна», «Сны Индии» — всё это было написано ещё до поездки в Индию, так же, как «Гайятри» и «Города Пустынные». С 1923 года мы были уже в Индии, и с тех пор всё познание Индии, любовь к ней и многие дружеские сношения возросли. Ещё в 1920 году в Лондоне нас посетил Рабиндранат Тагор и звал в Индию. После этого в «Модерн Ревью» в Калькутте появилась большая статья о моём искусстве. Это было как бы введением в Индию. Елена Ивановна уже давно знала и любила книги Рамакришны и Вивекананды.

С 1923 года мы объехали главные достопримечательности Индии, начиная с Элефанты, Агры, Фатехпур Сикри, Бенареса, Сарната, побывали в ашрамах Рамакришны, в Адьяре , Мадуре, на Цейлоне и всюду нашли сердечное приветливое отношение. Установились связи не только с семьёю Тагора, но и с многими представителями философской мысли Индии — Свами Рамдас, Шри Васвани, Свами Омкар, Свами Джагадисварананда, Шри Свами Садананд Сарасвати. Сблизились с Джагадис Боше, завязались переписки с Анагарикой Дхаммапаллой, с Рамананда Чаттерджи, с Сунити Кумар Чаттерджи, с Раманом. Скрепилась дружба с художниками Асит Кумар Халдар, Биресвар Сен, с художественными писателями Ганголи, Мехта, Басу, Тандан, Баттачария, Чатурведи, Равал, Кунчитапатам, Тампи, Сиривардхана… Боше-Институт, Королевское Азиатское Общество, «Маха Бодхи», Нагари Прачарини Сабха, Индусское Общество Восточных Искусств избрали почётным или пожизненным членом. По предложению Рай Кришнадаса устроили отдельный зал в Бхарат Кала Бхаван, затем Городской Музей в Аллахабаде по инициативе Рай Бахадура Брадж Мохан Виас тоже посвятил отдельный зал, а затем Траванкорское правительство при содействии Дж. Кезенса приобрело целую группу картин для своей государственной галереи Шри Читралайям. И в других махараджествах Индии предложения устроить выставки: Гайдерабад, Мисор… Трогательно было получать с разных концов Индии просьбы прислать напутственно-приветственные статьи индусским организациям: конгресс Махасабха, Федерация студентов в Дели, бойскауты «Маха Бодхи», Стра-Дхарма, Школа Миры… Предисловия к книгам Фахтулла-хан, Тейджа Синг, Моханлал Кашиап, Бхану Синг, Гупта… Не забуду встречи со «строителем нового Карачи» Джамшед Нуссерваджи. Индия радушно приняла наш Институт. Сердечный привет Индии.

[1937 г.]          

Рерих Н.К. Из литературного наследия. М., 1974.

 

Не многим выдалось счастье иметь такого духовного наставника, каким был у Николая Константиновича.

 

 

 

 

 

ВОЕВОДЫ ДУХА

 

О. Иоанн Кронштадтский

 «Сказал Иоанн: “Не болей, придётся много для Родины потрудиться”. А ведь после болезни он не видал меня десять лет. И узнал. Остановил и сказал». («Пламя»). 

 «Такие истинные светильники нашего недавнего времени, как отец Иоанн Кронштадтский своею огненною ревностью о Христианском Православии оставили неизгладимый благотворительный след. Как всякое плодоносное семя, их посевы встают нерушимо и никакими злыми силами не удастся противостоять духовному грядущему расцвету…» («Спас»)

 

СВЕТОЧИ

Батюшка завтра придёт». При таком сообщении весь дом наполнялся незабываемым торжественным настроением. Значит, что придёт о. Иоанн Кронштадтский, будет служить, затем останется к трапезе, и опять произойдёт многое необычное, неповторимо замечательное. В зале установлялся престол. От раннего утра и домашние все и прислуга в особо радостном, повышенном настроении готовились встречать почитаемого пастыря. Какие это были истинно особые дни, когда Христово слово во всём вдохновенном речении Великого Прозорливца приносило мир дому. Это не были условные обязанности. Вместе с о. Иоанном входило великое ощущение молитвы, исповедание веры.

Мы жили тогда на Васильевском острове, как раз против Николаевского моста. Окна выходили на Неву, а с другого угла была видна набережная до самого Горного института. По этой набережной издалека замечалась заветная, жданная карета, и торопливо-заботливо проносилось по дому: «идёт», «приехал». И опять входил благостно улыбающийся, как бы пронизывающий взором о. Иоанн и благословлял всех, сопровождая благословения каждому каким-то особым, нужным словом. Кому-то Он говорил: «Радуйся», кому-то «Не печалуйся», кому-то — «В болезни не отчаивайся». Все эти быстрые слова имели глубочайшее значение, открывавшееся иногда даже через продолжительное время.

Затем говорилось «помолимся». После чего следовало то поразительно возвышающее служение, которое на всю жизнь не забудет тот, кто хоть однажды слышал и приобщался ему. Поистине, потрясающе незабываема была молитва Господня в устах о. Иоанна. Невозможно было без трепета и слёз слушать, как обращался этот Высокий Служитель к самому Господу с такою верою, с таким утверждением, в таком пламенном молении, что Священное Присутствие проникало все сердца.

Продолжением того же священного служения бывала и вся трапеза с о. Иоанном. Мы, гимназисты, от самых первых классов, а затем и студенты, навсегда вдохновлялись этим особо знаменательным настроением, которое продолжает жить нестираемо десятки лет — на всю жизнь. Тут же за трапезой происходили самые замечательные указания и прозрения. Часто говорилось: «Пусть ко мне придёт такой-то — нужно будет». А затем, через многие недели, слушавшие понимали, зачем это было нужно. Или ­»Давно не видал такого-то», и через некоторое время все понимали, почему проявлялась такая забота. Помню, как однажды о. Иоанн подозвал меня, тогда гимназиста младших классов, и, налив блюдечко старого портвейна, дал выпить из своих рук.

Когда же моя матушка заметила, что «он у нас вина не пьёт», то о. Иоанн сказал: «Ничего, ничего, скоро нужно будет». А через две недели у меня открылся тиф, и при выздоровлении врач предписал мне для подкрепления сил именно этот старый портвейн. Также всегда помню благословение о. Иоанна на изучение истории и художества и неоднократные заботы о болезнях моих, которым я был подвержен в школьные годы. Одно из последних моих свиданий с ним было уже в Академии Художеств, когда теснимый толпою почитаемый пастырь после литургии проходил залами академического музея. Увидев меня в толпе, Он на расстоянии благословил и тут же, через головы людей, послал один из своих последних заветов.

Мой покойный тесть, Ив. Ив. Шапошников, также пользовался трогательным благорасположением о. Иоанна. Он звал его приезжать к нему и, чувствуя его духовные устремления, часто поминал его в своих беседах. Помню также, как однажды на Невском, увидев из кареты своей ехавшую тетку жены моей, княгиню Путятину, Он остановил карету, подозвал её и тут же дал одно очень значительное указание.

В этой молниеносной прозорливости сказывалось постоянное, неугасаемое подвижничество о человечестве. Известно множество случаев самых необычайных исцелений, совершенных им лично и заочно. А сколько было обращенных к истинной вере Христовой после одной хотя бы краткой беседы с высокочтимым пастырем. Известно, как два гвардейских офицера, по настоятельной просьбе их родственниц, в любопытстве и невежестве поехали в Кронштадт повидать о. Иоанна. При этом в пути они говорили между собою: «Ну что ж, поболтаем». Приехав в Кронштадт, они заявили о своем желании повидать Батюшку. На это келейник вынес им пустой стакан с серебряной ложечкой и сказал: «Батюшка поболтать велел». Конечно, молодые люди были глубоко потрясены, и всё их легкомыслие навсегда их покинуло.

Наряду с прозорливостью о. Иоанн отличался и свойственною великим подвижникам широтою мысли. Помню, как при разговоре о том, почему дворниками в Зимнем дворце служат татары, о. Иоанн с доброй улыбкой сказал: «Татары-то иногда лучше бывают». Когда скончался о. Иоанн, то всей Руси показалось, что ушла великая сокровищница русская перед новыми для земли испытаниями. Вследствие отъезда не пришлось быть на погребении о. Иоанна. Так и остался Он как бы неушедшим, а Его светло-прозорливый взор живёт навсегда во всех, кто хотя бы однажды видел Его. И в наши времена не обделена земля великими подвижниками, крепкими, светлыми воеводами земли русской….

 Пекин «Наша Заря», 13 декабря 1934 г.

 Образ великого русского Святого Сергия Радонежского освещал весь жизненный путь Н.К. Рериха.

Репродукция этой иконы находилась в Мемориальной квартире Ю.Н. Рериха. По словам И.М. Богдановой, она висела в спальне Е.И. Рерих. (Т.В. Ларкина)

Икона  Пр. Сергия Радонежского.