символ, ценность символа, школа Б. Успенского, стратификация символов.

В статье рассматривается потребность человека в символических ценностях. Символы - это не только таинственные знаки, рисунки и отмеченные ими особо чтимые предметы. Символ – это ключ для открытия непонятных человеку явлений. Мир предстает перед человеком таинственной книгой, с зашифрованными в ней знаками, кодами, символами.

Текст статьи:

Потребность человека в символических ценностях всегда являлась неистребимой, а потому роль символов в человеческой жизни поистине необозрима. Символы — это не только таинственные знаки, рисунки и отмеченные ими особо чтимые предметы. Символ – это ключ для открытия непонятных человеку явлений. Мир предстает перед человеком таинственной книгой, с зашифрованными в ней знаками, кодами, символами.

Мир дан в восприятии его человеческим сознанием; знать мир — значит мыслить о нем. Культура выступает планом выражения того плана содержания, которым является общество. Основная задача культуры — в структурной организации окружающего человека мира. Культура — генератор структурности, и этим она создает вокруг человека социальную сферу, которая, подобно биосфере, делает возможной жизнь, правда не органическую, а общественную.

Знания о системе знаков, символов, кодов, языков были собраны в науке под названием семиотика.

Семиотика (от греч. — знак) -  наука о знаках и знаковых системах, знаковом (использующем знаки) поведении и знаковой — лингвистической и нелингвистической коммуникации.

Современная семиотика получила исходные импульсы в трудах американского философа Ч. Пирса (1839-1914) и швейцарского филолога и антрополога де Соссюра (1857-1913), исследовавших природу знака, языка, в результате чего возникла идея единой дисциплины, изучающей все знаковые системы. Семиотика разделяется на три основных области: синтактику (или синтаксис), семантику и прагматику. Синтактика изучает отношения между знаками и их составляющими (речь идет в первую очередь об означающих). Семантика изучает отношение между означающим и означаемым. Прагматика изучает отношение между знаком и его пользователями.

Семиотика Культуры — раздел семиотики, изучающий закономерности движения и преобразования текстовых и знаковых форм в сообществах, в которых они порождаются и живут.

Вопросу семиотики посвятили свои труды такие ученые, как Р.О.Якобсон, Р.Барт, А.Греймас, К.Леви-Стросс, У.Эко и др. В СССР взаимодействовали два основных семиотических центра: в Москве (Вяч.Вс.Иванов, В.Н.Топоров, В.А.Успенский и др.) и Тарту (Ю.М.Лотман, Б.М.Гаспаров и др.). В то же время с большим основанием говорят о единой Московско-Тартуской (или Тартуско-Московской) школе семиотики, объединившей исследователей на основе как содержательных, так и организационных принципов.

В это время возник термин “вторичные моделирующие системы”. Язык понимался как первичная знаковая система, надстроенные же над ним знаковые системы рассматривались как вторичные. Термин был предложен Б.А.Успенским, в частности с целью избежать частого употребления термина “семиотика”. Культура понимается как знаковая система, по существу являющаяся посредником между человеком и окружающим миром. Она выполняет функцию отбора и структурирования информации о внешнем мире. Соответственно, различные культуры могут по-разному производить такой отбор и структурирование. Б. А. Успенский посвятил семиотике огромный труд «Семиотика истории. Семиотика культуры», в котором освятил исторический процесс через понятие знака, символа, языка.

Существуют разнообразные возможности объяснения исторических событий, и, соответственно, одни и те же события могут получать различную интерпретацию — в частности, государственно-политическую, социально- экономическую, культурно-семиотическую и др. По модели Успенского Б.А. «за каждым из этих объяснений стоит, очевидно, определенная модель исторического процесса, т. е. некоторое представление о его сущности. Это разнообразие интерпретационных возможностей отражает, по-видимому, реальную сложность исторического процесса: иными словами, разнообразные объяснения не отрицают, а дополняют друг друга. В самом деле, если историческое событие поддается разным объяснениям, это означает, можно думать, что различные импульсы сошлись в одной точке и привели к одному результату (создавая, так сказать, эффект резонанса, взаимного усиления). Сама возможность различных объяснений может отражать, таким образом, реальную, объективную неслучайность рассматриваемого события».

Таким образом, «исторический процесс может представать как коммуникация между социумом и индивидом, социумом и Богом, социумом и судьбой и т. п.; во всех этих случаях важно, как осмысляются соответствующие события, какое значение им приписывается в системе общественного сознания». В качестве кода выступает при этом некоторый «язык» (этот термин понимается, разумеется, не в узком лингвистическом, а в широком семиотическом смысле), определяющий восприятие тех или иных фактов — как реальных, так и потенциально возможных — в соответствующем историко-культурном контексте. Таким образом, событиям приписывается значение: текст событий читается социумом.

В этом смысле культура предстает как язык или же совокупность языков, распределенных по своим функциям, — что и позволяет говорить о семиотике культуры. Ведь язык не только система коммуникации: это также система хранения и организации информации. Это своего рода фильтр, определенным образом организующий поступающую к нам информацию и, вместе с тем, объединяющий всех тех, кто воспринимает ее одинаковым образом. Другими словами: язык — это не только система коммуникации между людьми, это вообще система коммуникации между человеком и окружающей его действительностью. Если мы утверждаем, например, что только человек как homo sapiens обладает языком (я не обсуждаю сейчас, в какой мере правомерно это утверждение), это, в сущности, означает, что только человек отделяет себя от окружающей его действительности и противопоставляет себя этой действительности (кстати сказать, это противопоставление снимается при магическом поведении). В этом же смысле мы могли бы сказать, что только человек обладает культурой.

Предмет семиотики, таким образом, — это именно отношения между человеком и миром (включая и отношения между человеком и другими людьми). Мы смотрим на окружающий нас мир, и что-то оказывается для нас значимым, а что-то лишено значения; что-то мы воспринимаем тем или иным образом, а что-то вообще не воспринимаем. Положим, мы не воспринимаем как значимый факт те конфигурации, которые образуют облака на небе. Между тем, удар грома может связываться с определенным значением — он может пониматься, например, как сигнал, посылаемый извне, свыше. Разумеется, в разных культурах информация, поступающая к нам из внешнего мира, организуется по-разному, и известны культурные традиции, где различные конфигурации облаков имеют названия, т. е. им придается тот или иной смысл.

Итак, культура в широком семиотическом смысле понимается как система отношений, устанавливаемых между человеком и миром. Эта система регламентирует поведение человека: она определяет то, как ему надлежит действовать в тех или иных ситуациях (которые признаются вообще потенциально возможными). Вместе с тем, эта система отношений определяет то, как человек моделирует мир — и самого себя. Хорошо известно вообще, что язык моделирует мир. Но одновременно он моделирует и самого пользователя этим языком, т. е. самого говорящего. В этих условиях именно язык оказывается первичной феноменологической данностью.

Возьмем пример: разговор матери с грудным младенцем. В сущности, это поведение также противоречит здравому смыслу, и в то же время оно абсолютно естественно. Ведь происходит нечто очень странное: мать говорит с ребенком, который явно не способен понять то, что ему говорят — он не владеет языком, на котором к нему обращаются и, безусловно, не может адекватно понять содержание высказывания. Поведение матери совершенно нерационально и, вместе с тем, оно прагматически оправдано — нам ясно, что если мать не будет поступать, таким образом, ребенок никогда не заговорит. Так происходит обучение языку, и когда ребенок, наконец, овладевает языком, он оказывается отделенным от матери: он как бы рождается второй раз — на этот раз семиотически. При этом процесс коммуникации предшествует пониманию — собственно говоря, установка на коммуникацию и создает понимание. Таким образом, в процессе семиотической деятельности устанавливаются отношения между участниками коммуникации. Поистине, вначале было слово…

Эта модель позволяет объяснить развертывание событий во времени, однако она не способна объяснить само восприятие истории. Ведь история — это, прежде всего, осмысление прошлого. Если события в описываемой действительности развертываются во временной последовательности — от прошлого к настоящему, — то историческое сознание предполагает обратный ход мысли: от настоящего к прошлому. «Историческое сознание в этом смысле с необходимостью предполагает семиозис; таким образом, семиотическое представление истории должно основываться не только на семиотике языка, но и на семиотике знака, т. е. той области науки, для которой первичным является именно понятие знака, тогда как понятие языка (системы знаков) выступает как более сложное и производное».

Итак, язык, которым пользуется человек, моделирует как воспринимаемый мир, так и воспринимающего субъекта. Это общее положение относится не только к естественному языку, но и к языку в широком семиотическом смысле. Именно это положение и объединяет работы многих ученых, философов, лингвистов и др.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Успенский Б. Заветные сказки» А. Н. Афанасьева. М., 2000

Успенский Б. История и семиотика. М., 2003

Успенский Б. Миф—имя—культура. М., 2004

Успенский Б. Семиотика истории. Семиотика культуры. М., 1996

Успенский Б. Солярно-лунарная символика в облике русского храма. М., 2006

артефакт материальные артефакты, духовные артефакты

В статье рассматривается природа культурного артефакта, к каковым автор относит способы продуктивной деятельности людей, их произведения и деяния, которые качественны в своем роде, обустраивают наш быт, труд, учебу, досуг, составляют ценность – благо и добро.

Текст статьи:

Природа культурного артефакта. Люди живут и в мире первой природы, и в общественных условиях, которые насыщены созданиями человеческого разума и рук, т.е. – в широком смысле слова – произведениями субъектов. К ним относятся, например, поселения, постройки, хозяйства, предприятия, фирмы, учреждения (министерства, службы, банки, суды, больницы, библиотеки, учебные заведения и др.), законодательство, научные и художественные творения, а также общественные отношения – экономические, политические, правовые, трудовые, религиозные и прочие.

Общественные условия формируются кроме того разнообразными человеческими действиями и акциями, поведением людей по производству, потреблению, общению, познанию, управлению, досугу. Это их дела и поступки: выполнение обязанностей (трудовых, семейных, гражданских и иных), использование прав, проведение учебных занятий, собраний того или иного рода, отправление религиозных обрядов, участие в политических событиях (чем предстают выборы, референдумы, социальные революции, победы и поражения в войнах, манифестации типа демонстраций, митингов, забастовок и т.п.), техническое, научное и художественное творчество, исполнение произведений искусства  во время спектаклей и на концертах, спортивные игры и состязания, досуговые хобби и развлечения, домашне-бытовая работа, справление торжеств, отправление церемоний в связи с праздничными или траурными событиями и т.д. Но несет в себе культуру далеко не всё из произведённого и содеянного людьми.

Культурный артефакт – не обязательно то, что считается достижением или составляет нечто парадное. Это могут быть, например, тихие семейные вечера, заполненные чтением вслух художественной литературы, это может быть старательная учеба. В проявлениях культуры выражается созидательность, упорный труд, умения и навыки, умственная энергия, организаторские способности, творческое вдохновение, художественная фантазия и мастерство людей, их моральные качества, жизненный опыт, следование образцам и лучшим традициям. К культурным артефактам относятся способы продуктивной деятельности людей, их произведения и деяния, которые качественны в своем роде, обустраивают наш быт, труд, учебу, досуг, составляют ценность – благо и добро. Поэтому к культуре нельзя, скажем, отнести подпольное изготовление и сбыт наркотиков, вообще преступления, пытки и жестокие казни, орудия их совершения (например, дыбу, ,,испанский сапожок”, гильотину, колесо для вплетения в него тела живого человека и подобное), средства массового уничтожения людей, торговля контрафактной продукцией, активность, влекущая загрязнение почвы и атмосферы, выражающая хищническое отношение к природе. Только что перечисленное входит в арсенал антикультуры. К нему надо отнести и такие, например, организации, как религиозные тоталитарные секты, в которых духовно и социально калечат индивидов, попавших в их сети, организованные преступные группировки (ОПГ) и т.п.

Культурные артефакты по сути служат очеловечиванию мира, удовлетворению многообразных, и при этом разумных, человеческих потребностей, они в их основных качествах весьма удобны, полезны для нас, нередко эстетичны, входят в ряд средств, предназначенных для развития человека как родового существа (например, воспитание, обучение и образование, высокое искусство). В культуроносных артефактах выражается бережное отношение их создателей к человеческой жизни и достоинству – мы видим это на примере таких творений, как здравоохранение, социальное обеспечение и защита, правоохранительные службы, если они не коррумпированы. А средства, например, экологической защиты – энергосберегающие и очистные сооружения и технологии, экологические общественные движения и др. – выражают стремление субъектов не бездумно использовать первоприродные ресурсы по принципу: после нас – хоть потоп, но также беречь и по возможности восстанавливать их.

Артефакты – это не только отдельные поделки, хотя и они тоже (например, ремесленные изделия или изделия народных промыслов), но и созданные субъектами системы, отвечающие вышеназванным качествам: политические и юстиционные, гражданско и военно оборонительные , системы образования, здравоохранения, социального страхования и др. В эти системы входят определенные учреждения, специалисты и иные работники, их деятельность, действие внутри этих структур соответствующих юридических (нормативных) актов.

Не упрощая вопроса, надо отметить, что придание качеств предметной возделанности, блага и добра человеческим созданиям составляет те общественные задачи и проблемы, которые и вечно стоят перед цивилизованным человечеством, и вечно решаются на протяжении истории, но не в абсолютной, а лишь в относительной форме ( в частности, путем подготовки квалифицированных кадров), при этом в конкретные периоды решаются не повсеместно на Земле и не всегда.

Как видим, артефакты – это нечто и созданное или содеянное людьми, и то, что к тому же осознано, познано и при возможности испробовано на практике, а вслед за этим – оценено. Культуроносные произведения и деяния, таким образом, продуцируются как за счет предметной и социальной деятельности людей, так и за счет их познавательно-оценочной активности им придается ценностный смысл.  Культурный артефакт должен отвечать выработанным в общественном сознании критериям – как предметно-специализированным, так и социально-гуманистическим, до достаточно высокой оценки содеянное и произведённое актуально еще не входит в достояние цивилизации. Культуроносный опыт утверждается и ,,языком” человеческого признания, а ценностное отношение к определенной деятельности и объектам составляет условие их вовлеченности в культурный оборот: их потребляют, применяют и используют, изучают, берегут, ими дорожат, восхищаются, наслаждаются, при возможности культуроносные создания стараются воспроизводить.

Одна из трудностей при идентификации (установлении) ценностей и антиценностей состоит в том, что не так уж и часто можно вынести однозначно положительную или отрицательную оценку человеческой деятельности и ее результатам: среди выработанных людьми форм общественной жизнедеятельности, среди произведенного и содеянного немало того, что амбивалентно – содержит как пользу, так и вред, сопряжено с издержками, влечет не только положительные, но и отрицательные последствия. Так, потогонный труд был исторически первым ответом на возникновение в сфере материального производства машин и механизмов, на его основе поднималась промышленность (индустрия) – великое благо цивилизации, но он предельно изматывал рабочую силу и влек высокую смертность среди рабочих, поэтому от прибегания к такому виду труда давно отказались в цивилизованных странах. Как всем известно, врачи предупреждают нас о возможных противопоказаниях при употреблении лекарств.

Продуцирование изделий, проведение реформ могут давать такие издержки, которые превышают пользу от создаваемого. В соответствии с общественным законом ,,пограничной пользы” еще на стадии проектирования, предусмотрев доходы, расходы и последствия, следует отказываться от производства того, продуцирование чего сопровождается издержками, значительно превосходящими пользу от созданного. Бывает вред приносится за счет неправильного применения и употребления того, что при их правильности выступает благом. Так, минеральные удобрения – одно из достижений, но их чрезмерное внесение в землю оборачивается вредом для почвы и урожая. Небрежная транспортировка некоторых изготовленных людьми химических веществ влечет отравление окружающего воздуха и появление аллергий у людей, им дышавших. Известны неблагоприятные последствия превышения рекомендуемых доз лекарств, а излишества в поглощении кулинарных изделий губят наше здоровье.

Как видим, культурный артефакт ,,жив” как таковой в связи с его истинным восприятием, правильным использованием, применением и употреблением, извлечением из него верного смысла.

Классификация культурных артефактов. Артефакты трудно теоретически распределить по каким-то рубрикам: они многогранны, и крайне велико их разнообразие как в вертикальном (историческом), так и горизонтальном (по странам и регионам) срезах. Любая классификация приблизительна, она в чем-то омертвляет (препарирует) реальность и что-то в нее укладывается с трудом, но, как верно считается, пусть и не совсем совершенная и не полностью завершённая классификация помогает нам понять действительность, правильнее действовать, а ее наличие все же лучше, чем вообще отсутствие таковой (классификации).

При выборе основания рубрицирования артефактов можно исходить из того, что общество как система в социально философской литературе делится на такие наиболее крупные подсистемы, как материальная, духовная, социальная, политическая. Соответственно типами культуры в связи со структурой общества как такового разумно считать материальную, духовную, социальную, политическую, при этом каждый из названных типов распадается на многочисленные виды и подвиды. Однако различные культуры взаимодействуют. Поэтому к какому-то одному типу культуры артефакт относится лишь в основном, по преимуществу, в нем нередко различимы признаки и других ее типов. Многое из изготовленного и произведенного основывается на знаниях, науке, кроме того всё произведенное и содеянное наделяется смыслами – толкованием содержания артефакта, а также смыслом, заключенным в его оценке и понимании его значения в общественной среде. Но наука вырабатывается человеческим духом, и смыслы складываются в человеческом духе – сознании и духовности, т.е. по преимуществу материальный, социальный или политический артефакт еще и духовен, особенно если он – культурный артефакт, который в полноте невозможен вне его ценностного смысла. А, например, экономические артефакты (формы хозяйствования и др.) не только материальны, но и социальны, так как в хозяйственных образованиях (промышленных, сельских и др.) имеют место трудовые и правовые отношения. Несомненно и то, что деятельность политических (управленческих в широком смысле слова) структур – государственных органов, муниципалитетов, администраций, менеджерских ассоциаций и др. – имеет и социальные аспекты.

Культурные артефакты всех типов одухотворены, и многие культуроносные системные создания (экологическая защита, образование, здравоохранение, законодательство, правоохранительная деятельность и др.) социализованы (социализованность означает предназначенность для удовлетворения здоровых интересов участников общественных отношений и обустройства общества в качестве надежного дома для жителей планеты).

Артефакты материальной культуры. Умственное вхождение в богатейший мир артефактов лучше начинать со знакомства с теми из них, которые относятся к материальной культуре, ибо, хотя человек в родовом смысле – в первую очередь существо социальное и духовное, он же телесен и биологичен, его социальность и духовность возможны лишь на основе его материальности, которая поддерживается удовлетворением биологических (в первую очередь витальных) потребностей в еде, питье, тепле и определенной температуре окружающей среды, одежде, жилье, нормальном воздухе, движении, сексе, продолжении рода, красочности (цветовой палитре) окружающего, в возможности видеть, различать звуки (слышать), обонять и тактильно ощущать поверхности и температуру. При обязательном использовании вещества, излучений, физических полей, потенциалов флоры и фауны, а также энергии природы многие материальные блага и условия человеческой жизни создаются культурой, являются артефактами, и с ходом общественной истории такие блага становятся все более утонченными.

Люди продолжают свою материальность в ими созданных и используемых объектах, которые, во-первых, подчиняются не только общественным, но и в полной мере природным (геологическим, астрономическим, механическим, физическим, химическим, биологическим, антропологическим) законам и относятся к тому, что названо второй природой. Во-вторых, материальными по преимуществу считаются те формы жизнедеятельности, продуцирование которых по первоначалу не зависит от воли и сознания людей, начинается как бы само собой, не предполагая замысла (например, так зарождалось хозяйствование в виде собирательства, охоты, разведения костров для обогрева и примитивной обработки  съедобных даров природы).

Человек как родовое существо производит не только разнообразные материальные блага, но также технические и технологические средства их производства. Он: а) путем соответствующей обработки использует природные средства производства – реки, водопады, полезные ископаемые, излучения (в частности, излучения сверхвысокой частоты – СВЧ, что относится к высоким технологиям), ветер, энергию Солнца и прочее; искусственно изготавливает определенные средства производства – искусственные материалы (полиэтилен и др.), химические реагенты и растворы, биорастворы, в какой-то мере почву, высокие технологии (они называются хай-тек от английского high technology и составляют современные артефакты колоссального значения)*;  в) изготавливает орудия производства – центральную составляющую средств производства. Их арсенал велик: станки, механизмы (подъемные и башенные краны, турбины и проч.), инструменты, приборы, аппараты и автоматы различного рода, рыболовные сети, технические установки (мельницы, доменные, сталеплавильные печи и др.), конвейерные линии, роботы и т.д.

Изготовление и умелое применение средств производства составляет техническую культуру, предполагает преднамеренную подготовку высококвалифицированных специалистов, без труда которых техника мертва.

Видим, что артефакты материальной культуры разнообразны: материально-техническая база предприятий, фирм, хозяйств, учреждений, техника, промышленные и сельскохозяйственные технологии, изготовленные людьми продукты, жилые, производственные, складские помещения, наземные, над и подземные средства передвижения, проложенные пешеходные, автомобильные и железные дороги, мосты, водо-, нефте- и газопроводы, электростанции, линии электропередачи, трансформаторные подстанции, триангуляционные вышки, материальная оснастка средств коммуникации и информации (корпуса телевизоров, компьютеров и электроника внутри них, телефонные аппараты, провода и проч.), бытовая техника, одежда и аксессуары, фото-аппаратура, мебель, спортинвентарь, средства личной гигиены, бумага и канцелярские принадлежности, лекарства, медицинское оборудование, воздействующие на тело человека способы врачевания: операции, генная инженерия, просвечивание, зондирование, облучение, шунтирование, массаж и др.

К материальной культуре относятся также выведенные и культивируемые породы животных и сорта растений, кулинария, физическая и сексуальная культуры, обеспечение пожарной безопасности и т.д. Имеется и такое прозаичное проявление материальной культуры, как переработка вторичного сырья и утилизация отходов. Создаются предприятия по сортировке и переработке отходов, разработаны соответствующие технологии, в том числе технологии по уничтожению отходов, не пригодных для переработки. Но горы отбросов всякого рода нарастают быстрее, чем от них освобождаются. Еще Фр. Энгельс в XIX в. предсказывал гибель больших городов от накапливания в них отходов. И действительно, в немалом числе регионов свалки буквально наступают на населенные пункты. Кроме того весьма тревожно, что пока не открыты безвредные технологии по ликвидации грозно увеличивающихся отбросов вроде полиэтиленовых покрытий и пакетов, пластиковых бутылок и т.п. Изобретение технологий по утилизации полиэтиленовых изделий явится значительным,  весьма ожидаемым артефактом.

Первая природа составляет наипервейшее, вечное и незаменимое условие существования и развития человека и общества. Но по мере своего развития общество вступает в противоречие с природой, которое в настоящее время сильнейшим образом обострилось. Использование человеком природных ресурсов приняло за последние века столь нагрузочные для природы масштабы и производится некоторыми такими топорно неразумными методами, что существование живой природы на Земле (а значит – и людей) встало под недвусмысленный вопрос. Под воздействием небрежной и безответственной человеческой активности биосфера постепенно теряет жизнепригодность для человеческого рода, и указанная опасность не может быть устранена стихийно. Если люди качественно и в довольно сжатые сроки сознательно, на основе выводов науки не изменят формы своей жизнедеятельности и не экологизируют свое поведение, то биосфера может вообще исчезнуть, а с ней погибнет и человек.

Экологическая культура – вид материальной культуры, ее главное объективно обусловленное требование состоит в том, чтобы человеческая активность (производство, потребление, передвижение, формы досуга) не противоречили законам саморегуляции биосферы. «Если раньше культура, – пишет специалист по философским проблемам экологии, – была в значительной мере способом обособления людей от природы и рассматривалась в теории как отличительный признак проявления социальности, то теперь культура должна стать способом воссоединения общества и природы … »1. Экологическая культура включает в себя безопасные и благоприятные для сохранения природы способы человеческой жизнедеятельности. Рассматриваемая культура имеет серьезнейший социальный аспект, ибо от состояния окружающей среды зависят здоровье и продолжительность жизни людей. Нужно, чтобы человек, призывает Э.В. Гирусов, «проникся глубоким нравственным чувством к природе, вник в ее нужды … »2. Но она, к сожалению, бывает грозна и жестока. Способы профилактики и по возможности предотвращения природных стихийных бедствий, приемы спасения жизней во время того, как они разразились, а также способы ликвидации пагубных последствий буйств природы входят в артефакты материальной культуры.

Очевидно, что особую актуальность в настоящее время принимают разработка и применение таких артефактов, как ресурсосберегающие, безотходные и восстанавливающие природу технологии, возведение очистных и природоохранных сооружений, экологическое просвещение и воспитание населения, что входит в обязанности и культурологов.

Наша планета должна остаться зеленой, т.е. несущей жизнь. Поэтому в числе того, что выступает на первый план в современном окультуривании социума находится ,,зеленая революция”, ее составляющие: а) энергосбережение;  б) сохранение истощающихся невозобновляемых природных ресурсов за счет разумной экономии, бережного (вопреки расточительному) отношения к запасам природного газа, нефти, руд, каменного угля, торфа и т.д.;  в) максимальное использование возможностей возобновляемых ресурсов.

Особенно велико в настоящее время стремление цивилизованных стран освободиться от углеводородной зависимости. В этих целях в некоторых странах уже практикуется получение газа путем преобразования биомассы в газ. За счет возобновляемых ресурсов покрываются сейчас некоторые расходы тепла и электричества: в конце снежной зимы снег в крупных городах стал растапливаться теплыми канализационными водами; дачные коттеджи начали обогревать тепловыми насосами за счет тепла земли и грунтовых вод; улицы городов теперь принято поливать из технических водопроводов, что заметно экономит очищенную питьевую воду; на основе осадков сточных вод получают многие тонны почвогрунта, на котором выращивают хороший урожай; фасады городских домов, где возможно, покрывают теплоизоляционной плиткой, чтобы тепло оставалось внутри зданий, а не поступало напрасно на улицу. Надо, чтобы новые экологические технологии предупредили грубые ошибки в практике природопользования и позволили бы от воинствующе наступательного отношения к природе перейти к поддерживанию жизнепригодных свойств биосферы, к союзу и сотрудничеству с природой.

Итак, производство, применение и освоение материальных культуроносных артефактов направлено на культивирование здоровой биологичности человека и безопасных второприродных форм человеческой социальности,  восстановление равновесия между обществом и природой, сохранение минерального, растительного и животного миров, как на поддержку, так и на созидание вновь достойных материальных условий жизни всех и каждого из людей на Земле.

Только артефакты материальной культуры относятся ко второй природе, что касается артефактов духовной, социальной и политической культур, то они относятся не к природе, а к иным областям общественной жизни: духовности, социальности, политике соответственно, хотя всё идеальное и духовное облачено в материальные формы: в язык, краски, звуки и т.д.

Артефакты духовной культуры. Духовная культура включает в себя производство и освоение людьми ценностей рационального и чувственного, идеального и психологического человеческого опыта. Он принимает как социальные, так и личностно-индивидуальные формы и может выражаться в представлениях и знаниях, взглядах и убеждениях участников общественных отношений, их идеях и устремлениях, в питаемых ими настроениях и чувствах, в мудрости представителей человеческого рода, нормах человеческой активности, оценках, которые субъекты выносят действительности – прошлому и настоящему, в художественных образах, заповедях как выводах из социально-экзистенциального переживания происходящего участниками общественной жизни.

В индивидуально-личностном преломлении духовность означает соотнесение субъектом того, что он думает, делает, совершает и намеревается совершить с понятиями гуманности, добра, справедливости, благодеяния с голосом совести, идеалом светской и/или сакральной святости. Обладающий духовностью индивид причастен к таким проявлениям человеческой натуры, как воодушевленность идеалами, благородство, отзывчивость, душевность, сострадание, чувство гармонии и прекрасного. Духовность неотделима от мудрости и предполагает способность и потребность, присущие человеческому индивиду, пребывать не только в физическом, но и в ценностно-смысловом пространстве. В нее входит также понимание человеком самого себя в качестве ответственной части целого.

В социальном преломлении духовность заключается в формировании высших ценностей в общественном сознании и включении их в критерии социальных оценок. Соответственно в духовной атмосфере общества социальные события, состояние различных сфер общественной жизни, положение личностей, социальных и демографических слоев, их умонастроения поверяются критериями, включающими то, что называют высшими ценностями, прежде всего критериями гуманности и справедливости. Это значит, что духовное начало является одним из двигателей общественной истории и по мере ее развертывания ведущая роль в ней духовного начала усиливается, что, однако, может реализовываться не просто в высоких словах, а лишь через практические для субъектов (политические, экономические, экологические, социально-обеспечительные и иные), через их участливое отношение к нуждам и судьбам жителей планеты.

Из сказанного вытекает понимание особой роли духовных артефактов по отношению к артефактам иных типов: с помощью таких культуроносных артефактов, как критерии подлинной духовности, высвечивается либо ценностная, либо антиценностная природа материальных, социальных, политических артефактов, проясняется то, можно или нельзя отнести их к культуре. Как подчеркивает В.Ж. Келле, «философия, мораль и религия выработали комплекс идей, опираясь на которые, люди могут ставить препоны направленному против человека развитию и использованию знаний. Здесь применима идея Канта о первенстве практического разума над теотетическим»*. С точки зрения гуманизма и социальной ответственности субъектами культуры ведется контроль за тем, каков характер применения научных открытий, в каких целях (гуманных или антигуманных) используются технические достижения.

Духовная культура распадается на три вида , в соответствии с чем различаются и ее артефакты: это  а) интеллектуально-теоретическая культура,  б) духовно-ценностная, т.е. собственно духовность,  в) информационная культура.

а). Артефактами интеллектуально-теоретической культуры являются добытые знания, разработанные науки*, научные открытия, изобретения и рационализаторские предложения, подготовка и издание добротных научных трудов, учебников, учебно-методических указаний, преподнесение знаний и просвещение в целом, приобретение знаний, добросовестная учеба, создание и деятельность образовательных и научно-исследовательских учреждений, конструкторских бюро, создание и деятельность просветительских (иногда это миссионерские) организаций, научные конгрессы, конференции, симпозиумы в региональном, внутристрановом и международном масштабах.

Артефакты интеллектуальной культуры выражаются в строгом, теоретическом и последовательном рассуждении – дискурсе, в научном обычном и  компьютерных языках, в формулах, схемах, чертежах, умственных и материально выраженных моделях. Все искусственные языки, все созданные людьми знаковые системы относятся к артефактам.

б). Человеческая чувственность, образно-художественное мышление, воображение (включая фантазию), настроения, чувства и эмоции людей, переживание ими всего происходящего, оценки, самооценки и накапливание на этой основе социально-жизненного (экзистенциального) опыта – это несущие силы ценностно-духовной культуры, которая имеет множество подвидов. Последние вычленяются в связи с существованием искусства и его конкретных видов, а также в связи с такими составляющими духовной жизни общества, как философия, мораль, религия.

Искусство и оформление всего создаваемого согласно эстетическим меркам составляют художественную культуру. Ее артефактами прежде всего выступают достойные произведения в области архитектуры, скульптуры, живописи и графики, художественной литературы, музыки (включая вокал), хореографии, театра и кино, художественно-прикладного творчества, причем

каждый из видов и жанров искусства распадается на свои подвиды. В созданиях искусства действительность не только художественно отражается, произведениями искусства, можно сказать, по законам красоты создается особая эстетически окрашенная реальность.

Произведения высокого искусства обычно отличаются единством содержания и художественной формы, они, конечно, воздействуют на рациональность людей, но в первую очередь влияя на наши чувства – духовно питая и своеобразно возделывая их. Декоративность орнаментов, причудливые узоры ковров, нарядность цветников, элегантность одежды, загадочность моды, изысканные формы посуды, ласкающие глаз украшения оград и иное из подобного привлекательного, являясь ответом на неизбывную потребность людей в красоте, умиротворяют наши эмоции, повышают наш тонус, а прослушивание третьей симфонии Брамса, бывает, поднимает человека после инфаркта.

Наше воображение пленяют произведения научной фантастики, а адреналин в кровь мы выбрасываем и тогда, когда читаем детективы мастеров этого жанра. Полные смысла живописные полотна, чарующая музыка, застывшая пластика скульптуры и подвижная пластика танца, создания зодчества, глубоко волнующие творения художественной литературы дают нам незабываемое наслаждение и западают в душу. На основе приведения в сладостное движение внутренний мир человека и подведения нас к проникновению в прекрасное художественные работы влияют на разум индивида, личность как таковую. Произведения искусства тем или иным образом настраивают волю людей, благодаря чему подвигают их на определенное отношение к действительности.

Главным предметом художественного изображения является человек в его отношении к действительности, к самому себе и условиям его бытия, т.е. человек самовыражается в художественных работах. Не только посредством определенных наук (психологии, антропологии, педагогики, этики и др. и не только посредством философии), но и средствами искусства люди критически изучают, оценивают и проектируют самих себя. Поэтому искусство называют своеобразным человековедением.

Артефакты массовой культуры не содержат в себе тайны и элитарности шедевров искусства, но их смысл общедоступен и притягателен. Это популярная песня (в России песни Пахмутовой, шансоны, исполняемые В. Высоцким, Визбором, Галичем, Окуджавой и др.), классные изделия народных промыслов: лаковая миниатюра Палеха, Мстеры, Федоскино, богородская, филимоновская и дымковская игрушка, хохлома, живопись примитивистов – Н. Пиросмани, М. Примаченко и др., граффити. В ХХ – ХХI вв. по миру получили распространение массовые эстрадные шоу, где в единое целое сливаются, с одной стороны, исполнители музыкально-вокально-танцевальных номеров и массовый зритель – с другой, который в такт льющейся со сцены (арены) музыки ритмично танцует (движется) на месте и подпевает артистам (нередко кумирам), отходит при этом от напряжения будней. Он отдыхает, по-настоящему живет в такие минуты и часы, испытывая чувственно-иррациональный экстаз и благодатное единение с массой.

В  самое последнее время распространяются ивентизм (от англ. event – событие) – корпоративные мини-шоу и розыгрыши, сценарии которых разрабатываются заранее и которые полны трудностей физического, психологического и социального порядка для их участников. Активно практикуется сейчас экстрим-спорт, но встает вопрос: ,,Культура ли это?”, если учитывать его большую опасность для жизни тех, кто им развлекается.

Как известно, люди стремятся украсить все, что только можно сделать красивым или покрасивее, а порой просто прекрасным. Артефакты в виде отдельных изделий (упаковки, обложки книг, зажигалки, портсигары, мундштуки, пепельницы и т.д.) и организованные их совокупности (например, интерьеры жилых и офисных учреждений, выставки, витрины, внутренние дворики и садики) обычно художественно оформлены, а найти художественный проект и воплотить его – тоже артефакт. Эстетически оформляются корпуса и салоны автомобилей, пароходов, железнодорожных составов, авиалайнеров, парки. Полет фантазии и затейливость в моделях высокой моды просто поражают.

Разработаны производственная и техническая эстетика, есть специалисты по художественному конструированию, в частности, обычно моделируется дизайн производственного помещения. Соединение красоты с технической целесообразностью повышает ценность выпускаемых изделий, а эстетичность обстановки производственного помещения повышает производительность труда, уменьшает усталость у работающих.

Кроме искусства видами ценностно-духовной культуры являются мораль, религия, философия. Артефакты морали это прежде всего те неписанные, неформализованные и чаще всего кодифицированные нормы, которые стихийно складываются в массовом сознании людей. Они в отличие от юридических норм обычно лишены гипотезы и санкции, но имеют весьма широкую диспозицию, что приближает их к принципам поведения: «Спеши творить добро!», «будь человеком», «живи по совести» «береги честь смолоду», «Быть, а не казаться!» и т.п. Делом самой личности является найти конкретную форму воплощения моральных руководств, и иной формой моральных артефактов выступают человеческие поступки, в которых выражается уважение к людям, благородство человеческой натуры, которые представляют собой акты гуманизма, высокие примеры служения человечеству, Родине, семье, образцы любви и дружбы.

В истории духовной культуры человечества неоднократно наблюдались случаи, когда создание произведения искусства одновременно представляло собой высоконравственный поступок, акт гражданского мужества. В пример можно привести художественные работы А.И. Солженицина: «Один день Ивана Денисовича», «В круге первом», «Архипелаг ГУЛАГ». А.И. Солженицин выдвинул в свое время такую нравственную заповедь, как ,,жить не по лжи” и в духе истинной человечности так сформулировал национальную идею России – ,,сбережение народа”.

Много руководств морального характера содержится в фольклоре, в том числе в пословицах: «Не плюй в колодец – пригодится воды напиться», «Без труда не вытащишь и рыбку из пруда», «Не пеняй на зеркало, коль рожа крива» и в др. В фольклоре собираются выводы из народной мудрости, например: «Ломать – не строить», «семь раз отмерь – один раз отрежь», «лучшее – враг хорошего», «имеем – не храним, а потеряем – плачем».

Этикет, разумные традиции (в отличие от диких обычаев, еще бытующих на Земле) тоже относятся к артефактам культуры.

Артефактами духовности являются и категории морали: социальная ответственность,  добро, долг, совесть, честь, достоиство, смысл жизни, счастье. В инструментарии духовно-душевной жизни личности большой вес имеют понятия исповеди, искушения, греха, покаяния и искупления, хорошо разработанные в христианской морали.

В категориях морали выражены всеобщие поведенческие принципы отношения личности к другим людям (близким и дальним), к коллективу, обществу, к самой себе, ими руководствуется в нравственном духе сформированный индивид. Общие моральные предписания конкретизируются в таком социальном образовании, как прикладная этика и внутри нее – профессиональная мораль, которая особенно бурно развивалась в ХХ в.

Прикладная этика выделяется на основе внедрения нравственных отношений в определенные, относительно обособленные сферы деятельности человека и появлением в связи с этим новых моральных установлений – обязываний, дозволений и запретов, – применяющихся именно в особых сферах человеческой жизнедеятельности. Прикладными могут быть названы экологическая этика, этика бизнеса, этика ненасилия. Прикладная этика нередко кодифицируется: этические кодексы составляются, например, некоторыми политическими партиями, кодексы чести предлагаются жителям определенных городов и регионов.

Складывание профессиональной морали и ее кодификация обусловлены необходимостью выделенно зафиксировать специфику социальной ответственности для лиц определенных профессий. К ним, во-первых, относятся специалисты, объект труда которых составляют другие люди и от того, как такие специалисты выполняют свою работу, зависит судьба индивидов, попадающих в поле профессиональной активности специалиста. Это профессии врача, преподавателя, юриста, социального работника, психолога.

Во-вторых, это профессии и специальности, результаты труда представителей которых ощутимо сказываются на состоянии общества и социума в целом. Это очевидно по отношению к труду политика, управленца, государственного служащего, журналиста, ученого. Благодаря установлениям профессиональной морали создается некоторого рода защита членов общества от произвола со стороны специалиста, кроме того ограничивается риск тяжелых глобальных последствий профессиональной деятельности.

При некоторых профессиональных организациях создаются этические комитеты, суды офицерской чести, советы по журналистской этике, работающие в союзе с администрацией. На основе выводов этических комитетов, советов, профессиональных коллегий администрация бывает вправе применить санкции по отношению к работнику, допустившему грубые нарушения морали: уволить, понизить в должности, вынести взыскание.

В философии синтезируется достояние интеллектуально-теоретической и собственно духовной культур, и основными философскими артефактами являются мировоззрение и представление иерархии (лестница, последовательное восхождение) ценностей. В философии как квинтэссенции культуры обобщаются, синтезируются различные виды постижения мира и человека: мифология, религия, наука, мораль, искусство, идеология. Философия – учение, а учения обычно строятся путем дискурсивного – логически последовательного, аргументированного рассуждения, обоснованной подачи мысли абстрактного характера. В конечном счете путем теоретического умозрения (его иногда называют спекулятивным) философия выводит как из научного, так и вненаучного знания* понимание людьми мира в целом, его начал и родовых форм, человека как такового в его отношении ко всему остальному. Почти каждое крупное философское учение выдвигает ценностные ориентации, которые своеобразно организуют общие (метафизические) положения о природе мира, человека и их взаимосвязи. Мир (Сущее) осмысляется в философии в связи с положением в нем человека как родового существа и его потребностями, а также его назначением. Творить культуру, расширять ее границы в космосе (т.е. границы ноосферы) и на данной основе развивать и воссоздавать самого себя – вот назначение людей.

Гуманистическая философия обосновывает понимание человека, его жизни как таковой вообще, правового и социального государства в качестве первостепенных ценностей, учет чего наряду с прочим должен обязательно лежать в основе законодательства (включая международное право), судопроизводства, внутренней и внешней политики правительств, воспитания, преподнесения знаний учащимся. То есть философия задает наиболее общие параметры социума и культуры, в этом смысле она проектирует и целеустремляет их. Благодаря критериям, разработанным в гуманистической философии, человеконенавистнические акции, исходящие от терроризма, крайнего экстремизма, выводятся за пределы культуры.

Философский материал подается в основном теоретично, рационально, но и художественно-образная подача материала занимает в работах философов немалое место. Вспомним хотя бы идолы разума у Фр. Бэкона «хитрость» и «руку» исторического разума у Гегеля, Софию у Вл. Соловьева как не просто первоматерию, но и «невесту», а также «жену Мира». В каждом из крупных философских учений отражены знания и мудрость эпохи, смыслы, придаваемые участниками общественных отношений прошлому, настоящему и предполагаемому будущему, а также индивидуальность автора (в то время как положения науки надиндивидуальны и безличностны). Между воспринимающим человеком (реципиентом) и философским учением возникает диалог, общение, что составляет источник неисчерпаемого обаяния философии. Любомудрие духовно обогащает личность, и в поисках смысла жизни люди нередко обращаются к наследию крупных философов.

в). Информационная культура существует с древности – с тех пор как одни люди стали оповещать других о случившемся, о своих ожиданиях, намерениях и притязаниях, стали ждать ответа и обычно получать ответ от оповещаемой стороны. Если растения и животные получают информацию естественно-биологическими путями (природа многих из которых, кстати говоря, не разгадана: благодаря чему собаки чувствуют естественную смерть людей или даже ее надвижение, вследствие чего лошади, собаки, кошки и др. животные чувствуют приближение землетрясений и наводнений?) и не осознают ее, хотя ей подчиняются, то люди самостоятельно и сознательно создают средства ее трансляции. Получение и передача информации составляет одно из непременных условий существования людей и общества, один из атрибутов любой, в том числе человеческой социальности. Не имея информации, люди, сообщества, социальные структуры не могут принимать решений и затрудняются действовать.

Артефакты информационной культуры – это почта (начиная от ее примитивных форм: гонцы, прирученные, птицы и другие животные с донесениями), телеграф, телефон, радио, средства массовой информации – полиграфические (газеты, журналы) и электронные (телевизоры, компьютеры, мобильники), сеть Интернет, а главное – содержание сообщений разного рода, оно составляется специалистами (журналистами и др.). В качестве субъектных структур по сбору, получению и передаче информации выступают информационные агентства, редакции, каналы теле- и радиовещания.

Выработаны правила информационной деятельности: передаваемые данные, сведения и факты должны быть удостоверенными, информация должна быть истинной, а не лживой, передаваться грамотно и беспристрастно, т.е. не содержать социальных оценок, даже в виде, например, не слов, а ухмылок и усмешек со стороны телеведущего как сопровождения определенных мест передаваемого текста. Информаторам как таковым следует передавать лишь фактические данные и не пытаться склонять читателей и слушателей (путем вынесения оценок и подачи определенной интерпретации передаваемых сведений) к какому-либо мнению о них, тем более не склонять тех, кто воспринимает информацию, становиться на сторону каких-то социальных сил. Запрещается превращать передачу информации в средство дезинформации, нацеленной пропаганды и манипулирования сознанием людей*. Предполагается, что оценки передаваемых данных и сведений их воспринимающий субъект должен давать и вырабатывать сам с платформы своих идеологических, политических, научных, религиозные и иных позиций.

Но, как известно, работа СМИ не ограничивается информированием, они, кроме того, показывают кинофильмы, театральные постановки, передают концерты, рассказывают об исторических событиях, знакомят с жизненными путями (биографиями) деятелей и рядовых, помогают людям находить друг друга (,,Жди меня”) и ведут многочисленные дискуссионные передачи социально-аналитического характера в виде обсуждения и сопоставления различных точек зрения путем диалогов, полилогов (много лет, например, по телевизору передавалась программа В. Познера ,,Времена”), риэлити-шоу – reality show (скажем, программа А. Малахова ,,Пусть говорят”), в виде клипов и в других формах.

Прослушивание и просмотр социально-аналитических программ заметно активизируют внутренний мир реципиента, обрисовывая для него эпоху и ,,кто есть кто”, втягивая его в определение и поиск приемлемых ценностей, оттачивая его социальные позиции, питая его взгляды, социальные чувства и настроения, т.е. дают ему материал для выстраивания самоидентификации.

Одной из информационных разновидностей и функций СМИ является передача рекламы – самой яркой утопии, как ее называют, ХХ – ХХI вв., настолько преувеличенно красочно ею навязываются потребителям различные товары и услуги, но и без рекламы нельзя, ибо космос товаров и услуг в наше время настолько насыщен и широк, что потребителю нельзя обойтись без ориентиров в нем.

Артефакты политической культуры. В самом широком смысле слова политика означает осуществление социальным субъектом целенаправленного отношения в адрес других участников, а также сфер общественной жизни. Такое отношение проявляется не только в словах, указаниях, но и практически – в каких-то делах и мерах, в каком-то поведении управляющей структуры. Политика чаще всего предполагает управление со стороны одних субъектов другими участниками общественных отношений.

Имеются различные виды политики: социальная, экономическая, финансовая, демографическая, национальная, внутренняя и внешняя, международная, экологическая. Есть политика в области культуры, образования и спорта, имеется политика государства по отношению к семье.

В многообразии видов политики ведущую роль исполняет «политическая политика» или собственно политика. Это активность социальных классов и слоев, партий, блоков и общественных движений, направленная на получение или удержание государственной власти, на обладание рычагами управления обществом, на создание или разъединение страны. К политике относится деятельность субъектов государственной власти и государственного управления по отношению к обществу в целом, стране, странам и их объединениям. Отдельными видами политики в немалой мере (хотя и не абсолютно) управляет собственно политика.

Современная политическая культура включает в себя умение управляющих структур обеспечить демократическое устройство государства и демократическое отправление его функций. Органы демократического конституционного государства в общем и целом в состоянии дальновидно сбалансировать интересы различных социальных и демографических слоев, они добиваются целостности страны и относительной стабильности обстановки в ней, многое делают для обеспечения обороноспособности страны.

Артефакты политической культуры можно разделить на те, которые относятся: 1) к определенному обществу в целом;  2) к человеческим индивидам, социальным и демографическим слоям, организациям;  3) к другим странам и международному сообществу. Поскольку право – важнейшее средство обеспечения политики, постольку многие артефакты рассматриваемой культуры выражаются в принятых высшим законодательным органом нормативных документах и обеспечении их исполнения. Сама законодательная политика – тоже артефакт.

Сохранению и укреплению общества в целом служат такие политические артефакты:

– учреждение разветвления власти на законодательную, исполнительную и судебную ветви, создание соответствующих учреждений и органов, налаживание их четкой работы;

– проведение выборов главы государства и депутатов в высший госорган страны;

– проведение референдумов;

– разработка и принятие конституции, контроль за ее соблюдением;

– создание твердой законодательной базы для нормального функционирования общества;

– обеспечение внутренней и внешней безопасности страны, ее обороноспособности;

– успешный сбор налогов;

– своевременное проведение реформ, обеспечивающих модернизацию и подъем страны на более высокий уровень;

– налаженность охраны природной среды – недр, лесов, водоемов, флоры и фауны;

– проведение геополитики, обеспечивающей улучшение географического положения страны и доступ к источникам сырья и энергии;

– защита интересов страны в ее взаимоотношениях с другими странами.

По отношению к личности, социальным и демографическим слоям, организациям артефактами служат:

– обеспечение соблюдения прав человека, прав ребенка, прав работника, налаженность работы службы омбудсменов;

– справедливое и эффективное судопроизводство – уголовное, гражданское, арбитражное, создание возможности для физического и юридического лица защитить свои права в судебном порядке;

– законодательная, экономическая и социальная поддержка субъектов среднего и малого бизнеса в качестве опоры всей экономики страны;

– проведение гуманной социальной политики, включая налаженное пенсионное обеспечение, государственную поддержку семьи, патронаж над ветеранами, защиту и поддержку молодежи, охрану труда, борьбу с безработицей, разумную миграционную политику, борьбу с бедностью, учет интересов национальных меньшинств, контроль над безотлагательностью компенсационных выплат без вины пострадавшим гражданам, создание и четкую работу спасательных служб и прочее;

– проведение разумной государственной политики в областях образова-

ния, здравоохранения, культуры и спорта; обеспечение жизненно важных сфер страны высококвалифицированными специалистами;

– создание условий для образования и деятельности политических партий, общественных объединений, если они – не противники принципам человечности и не враждебны общественному строю страны;

– сохранение условий для легальной деятельности цивилизованной оппозиции;

– введение общественных манифестаций и протестных движений в рамки закона;

– всемерная поддержка общественного порядка.

По отношению к другим странам и мировому сообществу политическими артефактами являются:

– участие в создании и работе международных политических организаций и органов прогрессивной направленности;

– соблюдение норм международного права;

– участие в проведении международных политических встреч, в частности саммитов большой восьмерки и двадцатки;

– внесение вклада в решение насущных международных проблем, главными из которых на сегодня выступают: обеспечение ядерной безопасности; борьба с терроризмом; ликвидация последствий мирового экономического кризиса; развертывание и оздоровление бизнеса в глобальном масштабе; меры, направленные на предотвращение отрицательных последствий глобального потепления климата; снижение уровня материнской и детской смертности в странах Африки; ограничение нелегальной эмиграции в развитые страны; предотвращение космической катастрофы.

*     *     *

Гигантскими артефактами являются родовые формы общественной жизни, имеющиеся в любом более или менее цивилизованном обшестве: общественное производство (материальное и духовное), общественные отношения, поселения, труд, воспитание, образование, подготовка кадров¸ искусство и т.д. Конкретное содержание родовых форм зависит от исторической природы общества, его национальных особенностей, но в общем виде они составляют универсалии культуры. Отдельные проявления родовых форм принимают антикультурный характер.

жесты, мимика, интонации, положения тела

Невербальное общение – общение без помощи слов часто возникает бессознательно. Оно может либо дополнять и усиливать словесное общение, либо ему противоречить и ослаблять. Наши предки общались между собой при помощи наклона тела, мимики, тембра и интонации голоса, частоты дыхания, взгляда. Мы и сейчас часто понимаем друг друга без слов. Этот язык не так сильно структурирован, как вербальный. Не существуют общепринятые словари и правила компоновки (грамматика) жестов, мимики, интонации, при помощи которых мы в состоянии однозначно передать свои чувства.

Текст статьи:

Языки невербального общения охватывают огромную информационную сферу, с их помощью мы более точно можем понять собеседника. Общаясь, мы слушаем не только словесную информацию, но и смотрим в глаза друг другу, воспринимаем тембр голоса, интонацию, мимику, жесты. Слова передают нам логическую информацию, а жесты, мимика, голос эту информацию дополняют.

Коммуникация невербальная — система невербальных символов, знаков, кодов, использующихся для передачи сообщения с большой степенью точности, которая в той или иной степени отчуждена и независима от психологических и социально-психологических качеств личности. Невербальная коммуникация имеет достаточно четкий круг значений и может быть описана как лингвистическая знаковая система. Конвенциальные (обязательные), интенциональные (непроизвольные), произвольные жесты, телодвижения, позы, выражения лица кодируются и декодируются, выступают в роли знаков, имеющих ограниченный круг значений, и выполняют функции сообщения. Язык тела — совокупность телесных проявлений (особенностей внешнего облика, движений, мимики и жестов, внутренних ощущений людей), отражающая душевное состояние человека, его мотивы и особенности взаимоотношений с окружающим миром.

Невербальное общение – общение без помощи слов часто возникает бессознательно. Оно может либо дополнять и усиливать словесное общение, либо ему противоречить и ослаблять. Наши предки общались между собой при помощи наклона тела, мимики, тембра и интонации голоса, частоты дыхания, взгляда. Мы и сейчас часто понимаем друг друга без слов. Этот язык не так сильно структурировано, как вербальное. Не существуют общепринятые словари и правила компоновки (грамматика) жестов, мимики, интонации, при помощи которых мы в состоянии однозначно передать свои чувства. Такая передача зависит от очень многих факторов и часто происходит неоднозначно. Намеренная передача – творческий процесс, которым профессионально занимаются артисты кино и театра. При этом каждый артист передает одну и ту же роль по-разному. Мы не раз видели одни и те же роли в исполнении разных артистов, одни и те же фильмы, снятые разными режиссерами.

Преднамеренная передача чувств, которых у нас нет – трудный, если вообще возможный процесс. Именно поэтому артисты во время съемок пытаются вжиться в образ и испытывать те же самые чувства, которые они пытаются передать. Часто мы такую неудачную игру замечаем и говорим, что фильм – неудачный: актеры играют неестественно, например, переигрывают. И все-таки при помощи невербального языка мы выражаем свои чувства: любви и ненависти, превосходства и зависимости, уважения и презрения.

Часть невербального языка универсальна: все младенцы одинаково плачут и смеются. Другая часть, например жесты, различается от культуры к культуре. Невербальное общение обычно возникает спонтанно. Мы обычно формулируем свои мысли в виде слов, наши же поза, мимика и жесты возникают непроизвольно, помимо нашего сознания.

Слова хорошо подходят для передачи логической информации. В то же время чувства лучше передаются не вербально. Согласно оценкам ученых 93% информации, передающейся при эмоциональном общении, проходит по невербальным каналам коммуникации.

Невербальное общение является существенно более надежным, чем вербальное. Мы можем контролировать часть параметров невербального общения. Но мы никогда не будем в состоянии контролировать все параметры, так как человек может держать в голове одновременно не более 5-7 факторов. Оно спонтанно и непреднамеренно. Жесты и мимика очень емко и компактно. Овладевая языком невербального общения, мы приобретаем эффективный и экономичный язык. Моргнув глазом, кивнув головой, помахав рукой, мы передаем свои чувства быстрее и лучше, чем сделали бы это при помощи слов.

Свои чувства и эмоции мы можем передавать без слов. Невербальный язык используется и при словесном общении. При его помощи мы:

• подтверждаем, поясняем или опровергаем передаваемую словесным путем информацию;

•  передаем информацию сознательно или бессознательно;

•  выражаем свои эмоции и чувства;

•  регулируем ход разговора;

•  контролируем и воздействуем на других лиц;

•  восполняем недостаток слов, например, при обучении езде на велосипеде.

Разговаривая с партнером, мы видим его мимику, жесты, которые нам говорят, что действительно думает и чувствует наш собеседник. Так, сидящий собеседник, подавшись вперед, сообщает нам, что хочет говорить сам. Отклонившись же назад, он уже сам хочет нас слушать. Наклоненный вперед подбородок свидетельствует о волевом напоре, желании жестко отслеживать свои интересы. Если же подбородок приподнят, а голова прямая, то партнер считает себя в позиции силы.

Управляя своим невербальным языком, мы можем вызывать желаемый для нас образ. Выступая перед аудиторией в качестве эксперта, нам следует вызвать образ компетентного, уверенного в себе специалиста. В противном случае нашему мнению никто не поверит. Более того, свое впечатление о нас аудитория составит в первые несколько секунд нашего выступления.

Если мы выйдем на трибуну с сутулой спиной, голос будет звучать вяло, а слова окажутся скомканными, то нам вряд ли удастся убедить присутствующих принять наши предложения, если только аудитория не будет нас считать заранее первоклассным специалистом и непререкаемым авторитетом.

Невербальный язык помогает нам составить более четкое и адекватное мнение о партнере. Постукивание пальцами по рукоятке кресла свидетельствуем о нервном напряжении. Сжатые в замок руки – о закрытости. Преобладание согласных в речи – о преобладании логики над чувствами: собеседник, скорее, «физик», чем «лирик».

Общение включает в себя вербальные и невербальные каналы передачи информации. При этом информация, поступающая по невербальным каналам, может, как подкреплять, так и противоречить сообщению, передаваемому при помощи слов. Невербальный язык менее контролируем сознанием, чем вербальный, а потому и более достоверен. Если информацию, поступающая по невербальному каналу, противоречит информации, полученной по вербальному, то верить следует невербальной.

Понимание тонкостей языка жестов может улучшить и упростить ваши отношения с окружающими людьми. При любом взаимодействии с другим человеком цель состоит в общении, однако слишком часто наши жесты при этом неясны в лучшем случае и противоречивы в худшем. Как бы хорошо вы ни знали кого-то, никто из нас не может читать мысли другого, так что все, что улучшило бы общение, представляется ценным. Однако перед тем как применить ваше новое знание в повседневной жизни, подумайте о том, чего вы хотите достичь. Можно использовать язык жестов, для того чтобы вводить людей в заблуждение и манипулировать ими.  Бывают случаи, когда это необходимо.

Алан Пиз известен по всему миру как «Мистер Язык Телодвижений», благодаря своей одноименной книге, которая была продана по всему миру многомиллионными тиражами, и стала «библией коммуникации» для фирм и компаний всех стран. Это самый популярный и авторитетный в мире учебник «чтения мыслей окружающих по их жестам» затрагивает абсолютно все аспекты личной жизни и профессиональной деятельности любого человека.

По мнению Алана Пиза, возможность разоблачить ложь связана с тем, что наше подсознание работает автоматически и независимо от нас. Поэтому наше бессознательные жесты и телодвижения могут выдать нас, когда мы пытаемся солгать. В момент обмана наше подсознание выбрасывает пучок нервной энергии, которая проявляется в жестах, противоречащих тому, что говорится. Актеры и адвокаты, профессии которых непосредственно связаны с обманом в разных формах его проявления, до такой степени отработали свои жесты, что трудно заметить, когда они говорят неправду. Для этого они либо используют те жесты, которые придают правдоподобность сказанному, либо почти полностью отказываются от жестикуляции, чтобы не присутствовали ни позитивные, ни негативные жесты. Что же касается всех остальных людей, то им значительно труднее дается подделка языка мимики и жестов. Психологи утверждают, что лжеца, как бы он ни старался скрыть свою ложь, все равно можно распознать, потому что его выдает несоответствие между микросигналами подсознания, выраженными жестами и сказанными словами.

Таким образом, ученые до сих пор спорят о том, в какой степени способность к языку жестов является врожденной, как быстро она развивается в тот период, когда человек учится говорить, и какою роль в ее развитии играет подражание окружающим. Самые современные представления позволяют думать, что способность читать чужие мысли свойственна всем людям. Проще говоря, самые разные внешние признаки, такие как выражение лица или направление взгляда, помогают нам догадаться о чувствах других людей и об их намерениях по отношению к вам.

приметы, суеверия, категории примет, стратификация примет

Все существующие приметы можно условно подразделить на три большие категории: приметы мистические, имеющие языческое происхождение, а также бытовые и религиозные поверья.

Текст статьи:

«Суеверие – есть уверенность, на знании не основанная.»
Д. И. Менделеев

Само слово «примета» произошло от глагола «примечать» — замечать, стараться что-то приметить, обращать на что – либо внимание, чтобы помнить, удержать в памяти признаки.» (Даль И. В. «Толковый словарь русского языка. Современная версия». – М.: Изд-во Эксмо, 2004. – 736с.)

В свою очередь, суеверие является производным от  «вера в суе». Суе , или всуе – напрасно, даром, тщетно, попусту, без пользы, толку. Суеверие, суеверство – ошибочное, пустое, вздорное, ложное верование во что-либо; вера в чудесное, сверхъестественное, в ворожбу, гадания, в приметы, в знамения; вера в причину и последствие, где никакой причинной связи не видно. (Даль И. В. «Толковый словарь русского языка. Современная версия». – М.: Изд-во Эксмо, 2004. – 736с.)

Как уже упоминалось выше, в жизни наших предков приметы занимали чуть ли не главенствующие позиции, были неотъемлемой частью повседневной культуры каждого. Объясняется это, прежде всего, недостатком научных знаний. Пытаясь найти объяснения различным явлениям, человек нередко прибегал к сверхъестественным доводам, которые основывались прежде всего на ранних религиозных верованиях. Каждый предмет наделялся душой и магическими свойствами, способными при правильном обращении принести пользу своему владельцу, или же напротив, разгневавшись нанести непоправимый урон.

Но нельзя полностью отрицать верность примет, ведь многие из них действительно имеют рациональное объяснение. Чаще всего это касается сельскохозяйственных и бытовых примет. Например, «Зимой много снега – лето урожайное будет» — во-первых, земля при таянии снега обильно пропитается влагой; во-вторых, озимые всю зиму будут плотно укрыты снежным покровом. Из бытовых можно привести следующий пример: «рассыпать соль – к ссоре близких людей». Объясняется это следующим образом, соль в старину была очень дорогим и ценным продуктом, доступным далеко не всем, поэтому после такого неаккуратного обращения скандала в семье было не избежать.

«Все существующие приметы можно условно подразделить на три большие категории: приметы мистические, имеющие языческое происхождение, а также бытовые и религиозные поверья. Последние возникли на Руси уже после установления христианства. Корни мистических примет легко отследить, изучая языческие ритуалы и обряды. Как правило. Мистические приметы подразумевают вмешательство в жизнь человека потусторонних сил и имеют предостерегающее значение. Бытовые поверья напоминают нам об элементарной предосторожности, предупреждают об опасности. В частности, от физических травм и заболеваний.» (Большая книга примет / Авт.-сост. Е. Л. Исаева, О. В. Белякова, А. Е. Кузнецова, Ю. М. Спасская. – М.: Эксмо, 2007. – 512с.)

О бытовых приметах стоит сказать отдельно. Они касались буквально всего  с чем (кем) соприкасался человек ежедневно из года в год: посуды, мебели, одежды, рабочих инструментов, продуктов питания, домашних животных и даже соседей и родственников.

Бытовые приметы:

• Нельзя мести в горнице двумя вениками – счастье и богатство по углам разметётся;
• Ключи на столе держать – ссору привечать;
• Нельзя девушке с ножа есть – муж будет остр как нож;
• Сломался зубец у граблей – жди убытков в хозяйстве;
• Если изношенную обувь бросить в топку, то хлеб в печи будет лучше выпекаться и подрумяниваться;
• Нельзя перешагивать выброшенную стельку – насморк начнётся;
• Если парень в доме в шапке ходит, то у него тёща глухая будет;
• Не ешь стоя – хлеб не уродится;
• Хлеб нельзя брать грязными руками – изжога будет;
• Остатки дорожного хлеба нельзя доедать и в дом вносить – куры ослепнут;
• Беременной женщине нельзя переступать через бревно – роды тяжёлые будут;
• Нельзя целовать малыша в пятку – долго ходить не будет;
• Сорвалась дверь с петель – жди пожара;
• Кошка на человека тянется – к обновке;
• Нельзя давать животным еду, не умывшись, чтобы они не похудели;
• Лошадь храпит – к вьюге, ненастью, фыркает – к теплу;

Если мыши надгрызут хлеб сверху, то дорог будет; снизу – дёшев; а с боку – средняя цена.

И это далеко не весь перечень «подсказок», который формировал повседневный быт русского человека много лет назад.

Сегодня уже трудно себе представить, чтобы люди так трепетно относились к подобным вещам, прежде всего из –за того, что многие приметы просто устарели, но всё – таки у некоторых до сих пор осталась «привычка» верить в «разбитое зеркало» или «чёрную кошку».

У многих людей существуют свои личные приметы, касающиеся как повседневного быта, так и профессиональной деятельности. К самым суеверным профессиям чаще всего относят актёров, спортсменов, моряков и, как это не странно звучит, космонавтов. Хотя вопрос о том – верить в приметы или нет, до сих пор остаётся личным делом каждого.

Список   литературы:

1. Даль И. В. «Толковый словарь русского языка. Современная версия». – М.: Изд-во Эксмо, 2004. – 736с.
2. Большая книга примет / Авт.-сост. Е. Л. Исаева, О. В. Белякова, А. Е. Кузнецова, Ю. М. Спасская. – М.: Эксмо, 2007. – 512с.

игры, фантазии, виртуальный мир

В статье рассматриваются компьютерные игры, которые стали не только развлечением, но и носителем культуры. Они мало похожи на балетную сцену, галерейную стену или книжную страницу, но точно так же фиксируют современную мораль, этику, иллюзии, надежды и представления о прошлом и будущем большинства людей.

Текст статьи:

Компьютерные игры — чудо двадцатого века. Частью поп-культуры они стали в конце 1970-х. История компьютерных игр охватывает пять десятилетий [4]. На их появление никто не рассчитывал. Для абсолютного большинства они оказались полной неожиданностью. Атомная бомба или полеты в космос в сознании обычного человека тоже не имели предыстории, но о них, по крайней мере, мечтали фантасты, хотя и относили время их появления на сотни лет вперед. У компьютерных игр в массовом сознании нет даже такой предыстории [3].

В современном мире, компьютерные игры стали не только развлечением, но и носителем культуры. Они мало похожи на балетную сцену, галерейную стену или книжную страницу, но точно так же фиксируют современную мораль, этику, иллюзии, надежды и представления о прошлом и будущем большинства людей.

Компьютерные игры дают людям новую уникальную возможность перенестись в мир фантазий. Раньше не было способа глубоко погружаться в нереальный мир и иметь там свободу действий. Превосходство над кино, театром и книгами компьютерным играм дает их интерактивность: игры вовлекают в совместную деятельность, игрок перестает быть пассивным наблюдателем, он активно влияет на текущие события. «Персональная» сущность компьютера освобождает от законов физики, морали и уголовного кодекса.

Исследования компьютерных игр в современных социальных и гуманитарных науках – еще сравнительно новое направление. Редкие исследователи обращаются к истории развития этой категории игр. Несколько больше сделано в области социально-психологического изучения проблем игровой аддикции, девиации и возрастного развития [1, 2].

Слова «компьютерная игра», как правило, ассоциируются со стрельбой и чудовищами. Затем иногда возникает вторая мысль: «Не все игры такие». Но уже сложился стереотип — говоря «компьютерная игра» или «играть в компьютер», подразумевать только один конкретный тип игр. Часто его называют – «shooter» («стрелялка от первого лица»). При всем своем визуальном разнообразии они очень схожи психологически. Пять лет назад было невозможно создать на экране персонального компьютера блеск и рябь на поверхности воды, многоточечное освещение или туман, а теперь они стали стандартными эффектами для игр. Прогресс очевиден, но он касается только видеоряда, субъективные переживания игрока остаются прежними: герой-одиночка в запутанном лабиринте уничтожает чудовищ.

Рассказ о том, как люди играют в такие игры, состоит из двух частей: особенности зрительного восприятия игрока и наполнение виртуального мира. Деление обусловлено технологическим устройством игр: обычно они состоят из двух компонентов — «графический движок» и «игровой мир». «Графический движок» — программа, создающая у игрока эффект присутствия в виртуальном мире. «Игровой мир» — содержание этого мира. Разные игровые миры могут использовать один и тот же графический движок.

Задача графического движка — создание эффекта присутствия в виртуальном мире. Обычно большую часть информации о мире человек получает при помощи зрения, поэтому основной вклад в создание эффекта присутствия дает компьютерная графика.

Сложно объяснить, что такое эффект присутствия в игре человеку, никогда его не испытывавшему. Многие игроки говорят, что сливаются с персонажем в одно целое через полчаса игры. Игрок остается человеком, но вокруг него не комната, а совсем другой мир. Он точно так же его ощущает, как всю свою неигровую жизнь — реальный мир.

Помимо компьютера, есть другие способы создания эффекта присутствия в виртуальном мире. Их так много, что в некоторых странах они стали национальным бедствием. Сегодня уход из реального мира при помощи синтетических или натуральных веществ — серьезное нарушение законов большинства развитых государств. Возможно, компьютерные игры существуют только потому, что никто не ждал угрозы дереализации сознания именно со стороны компьютеров. Компьютерная иллюзия меньше разрушает человеческий организм, хотя вред от повышенной нагрузки на глаза и малоподвижного образа жизни вполне очевиден. Она более управляема – игрок в любой момент может отвернуться от монитора или просто закрыть глаза.

Люди любят разглядывать чужую смерть. Интерес к убийству, к созерцанию насильственной смерти впервые оказал влияние на государственную политику в древнем Риме: в 82 году был создан Колизей. Архетип смерти вынудил людей построить это сложное и дорогое каменное здание. Его размер 190 на 155 метров, вместимость — пятьдесят тысяч зрителей.

До двадцатого века информацию о смерти предоставляли религия и искусство. Наука до последнего времени игнорировала процесс умирания. Став атеистом, современный человек удовлетворяет интерес к смерти из неакадемических источников — таких книг, как «Энциклопедия смерти», «Жизнь после жизни», или фильма «Лики смерти». Компьютерные игры – новый уровень реализации архетипа.  «Shooter» дает возможность пережить свою и чужую смерть столько раз, сколько человеку нужно.

Раньше большинство западных психологов и философов считали, что нормальный человек представляет смерть и рождение как уникальные события в своей жизни. Популярность таких компьютерных игр, как «shooter» говорит о том, что современный человек легко и комфортно принимает концепцию множества смертей и рождений одной личности.

Насилие в реальной жизни существует, и, возможно, игры лишь отражают тот градус реального насилия, который существует в обществе. Из этого следует, что человеку необходимо в определенной мере быть готовым и к роли жертвы, и к роли насильника. Следовательно, вполне возможно, что опыт виртуального насилия в электронных играх станет полезным для осознания этих сложных вещей. Особенно мужчинам, естественная агрессивность которых может и должна стать позитивной силой в способности конкурировать, преобразовывать мир и справляться с собственными порывами к насилию (хотя бы просто разряжая их в игре, а не в жизни). Интересно, что исследования психологов подтверждают связь насилия в игре и пола человека. Мальчики куда в большей степени интересуются такими аспектами игры, как борьба, противоборство, насилие и связанные с ними героизм (герой, конечно, мужчина), а также возможность катастрофического исхода игры. А вот девушек скорее привлекает полезность и красота игры, а также возможность интересного общения. Тем не менее компьютерная игра – это отличная альтернатива наркотикам, алкоголю и прочим более вредным формам развлечений.

В ближайшем будущем значительно изменятся типичные представления людей о приятном времяпрепровождении за персональным компьютером. Произойдет это в основном за счет массового распространения Многопользовательских Интерактивных Виртуальных Сред и Эротических компьютерных игр.

Попытки создать Многопользовательские Интерактивные Виртуальные Среды предпринимались и раньше, но широкого распространения не получили. Возможно, это объясняется тем, что пропускная способность информационных сетей не позволила создать эффект присутствия на приемлемом для игрока уровне и правила игры были недостаточно разработаны [3].

Развитие игр продолжается. Чем совершеннее техника, тем меньше она накладывает ограничений — тем точнее будут популярные игры отражать потребности и свойства человеческой души. Нет сомнений, что новые игры позволят более определенно говорить об отношениях сознания и бессознательного, о зрительном восприятии и архетипах, о неясных и неочевидных явлениях в психике, на которые пока просто никто не обращает внимания. Во всяком случае на сегодняшний день компьютерные игры — самый новый источник информации психологического характера.

Компьютерные игры стали одной из наиболее крупных и развитых областей практического применения психологии: они интенсивно используют психологические знания и методы, а современный человек чаще играет, чем участвует в политических выборах или обращается к психотерапевту.

Культурологическое исследование, неизбежно приходит к этико-философским проблемам. Дальнейшие систематические междисциплинарные исследования нового типа игрового опыта необходимы для его социализации и интеграции в общий контекст современной культуры как пространства личностного и социокультурного развития. 

Литература:

1. Кафаи Э. Игра и технология. Изменение реалий, новый потенциал // Игра со всех сторон. М.: Фонд «Прагматика культуры», 2003.
2. Провензо Ю. Электронно-опосредованные игровые ландшафты // Игра со всех сторон. М.: Фонд «Прагматика культуры», 2003.
3. Бурлаков И. Психология компьютерных игр М.: Независимая фирма «Класс», 2000.

информационное общество, массовая культура, телевидение, феномен, генезис.

Массовую культуру рассматривают и в плоскости постановки проблемы массового общества, и как проблему массовой коммуникации, и в контексте массового сознания; и как особую константу культуры в целом. Притягательность массовой культуры для человека XXI века сравнивают с «демоном подсознательного», подстегиваемым стрессовыми ситуациями, в которые то и дело попадает современный человек, вырвавшийся во внешний мир. Массовая культура способна нейтрализовать человека, балансируя на грани психологической нормы и, тем самым, выполняя терапевтическую функцию. В связи с этим становится ясно то обстоятельство, почему массовую культуру называют иногда глобальным средством психотерапии.

Текст статьи:

Феномен массовой культуры стал предметом исследования для специалистов самых различных отраслей знания, в т.ч. философии, культурологии, истории, социологии, эстетики, искусствоведения, психологии и др. (Ф.Ницше, О.Шпенглер, М.Вебер, Х.Ортега-и-Гассет и др. Содержание их работ разнопланово и зачастую противоречиво, что во многом объясняется неоднозначностью определения концепта «массовая культура», этого сложного явления, ставшего важнейшим феноменом и одним из условий существования человека. Отечественные и западные ученые стремились проникнуть в суть этого феномена. Многие из них пришли к выводу, что массовая культура не только очень сложный концепт, он обладает двойственной природой и амбивалентен.

Можно констатировать, что в культурологическом знании массовую культуру можно рассматривать как в позитивном, так и негативном плане. В процессе изучения этого явления культуры в зарубежных источниках налицо различные теоретические подходы (Т. Адорно, Р. Арона, Д. Белла, Т. Ветлена, Г. Тарда, Л. Уайта, и др.).

В России массовая культура была в поле зрения социологов, публицистов, философов, культурологов и др. ученых (Г.К. Ашин, Е.Н. Карцева, А.В. Кукаркин, Н.П. Корзун, Г.З. Касавина, В.Н. Леонтьева, Н.А. Бердяев, В.В. Молчанов, Е.П. Смольская, Б.С. Ерасов, Н.М. Зоркая, Г.С. Кнабе, Е.Лебедев, В.А.Семенов, К.Э. Разлогов, М.С.Чегодаев, М.И.Ямпольский и др.).

О правомерности существования концепта «массовая культура» и его содержания до сих пор не утихает спор (Е.Н.Карцева, Н. И. Зоркая и др.).

О выделении генезиса этого концепта рассуждают В.А.Семенов, К.Э. Разлогов, Г.К. Ашин, А.П. Мидлер и др.).

Массовую культуру рассматривают и в плоскости постановки проблемы массового общества, и как проблему массовой коммуникации, и в контексте массового сознания, и как особую константу культуры в целом.

Ее сравнивают с «демоном подсознательного», подстегиваемым стрессовыми ситуациями, в которые попадает современный человек, вырвавшийся во внешний мир. Массовая культура способна нейтрализовать человека, балансируя на грани психологической нормы, выполняя терапевтическую функцию. В связи с этим ее называют глобальным средством психотерапии.

Субъект современной массовой культуры существует в особом моральном измерении, куда почти не проникает регулятивная сила традиционных нравственных норм и представлений о должном. В его духовной жизни активизируется роль подсознательного, иррационального, а эмоциональный, чувственный аспект доминирует над логическим, рациональным.

Генезис массовой культуры связан с формированием национальной культуры, в которой требуется более высокий уровень унификации и стандартизации языка, норм общего образования, социальной адекватности, идеологической и иной ценностной ориентированности и т.д.  Всем этим нужно было управлять, манипулировать сознанием миллионов людей. Появились технические средства массовой информации. Новый этап развития общества вырабатывал новые подходы, что требовало всю эту специализированную информацию перевести на язык неподготовленного потребителя, растолковать ему смысл многих процессов, происходящих в обществе.

Первыми, кто тиражировал эту информацию, были журналисты, затем к ним присоединяются публичные политики, ученые и т.д. Появилась массовая культура, которая, с одной стороны, стандартизировала нормы культурного бытия и ценностные ориентации населения, а с другой -  редуцировала, упрощала до уровня инфантильного восприятия сложные знания и смыслы, порожденные специализированной культурой, одновременно ориентировала обывателя в нарастающем потоке жизненно важной для него информации (сказки и компьютерные игры, клубы, дискотеки, туризм, массовая художественная литература, индустрия имиджа, парфюмерия, бодибилдинг, косметическая медицина, система политической агитации (выборы, демонстрации), шоу-индустрия.

О массовизации общества писали в своих работах Ортега-и-Гассет, Д.Белла, М.Маклюэна, и др.

Так, Д. Белл формулирует пять значения понятия «масса»:

1. Масса как недифференцированное множество, т.е. противоположное классу.

2. Масса как синоним невежественности.

3. Масса как механизированное общество – человек – придаток техники.

4. Масса как бюрократическое общество.

5. Масса как толпа.

Он делает вывод, что массы – есть воплощение стадности, унифицированности, шаблонности.

Массовая культура мифологизирует человеческое сознание, мистифицирует реальные процессы, стимулирует потребительское сознание, манипулирует человеческой психикой и эксплуатирует эмоции и инстинкты подсознательной сферы чувств человека (страха, одиночества, враждебности и т.д.). Этот феномен имеет философскую основу. Так, греческая школа киренаиков, основанная в  V веке до н.э. Аристиппом создала этическое учение – гедонизм — от греч. — удовольствие – этическое направление, рассматривающее чувственную радость, удовольствие, наслаждение как мотив, цель или доказательство нравственного поведения.

Гедонисты Гельвеций, Ламетри и др. считали, что чувство наслаждения является целью всего поведения человека. Наше ощущение есть движение. Если движение мягкое, то возникает чувство удовольствия, если нет – чувство неудовольствия. Добродетель – способность наслаждаться, но только образованный, проницательный, мудрый умеет правильно наслаждаться. Он не следует слепо за каждой прихотью и если наслаждается, то не отдается наслаждению, а стоит над ним, владеет им. Высшим благом гедонисты считали веселый, душевный характер, радость общения с людьми.

Идеи гедонизма развили эпикурейцы. Девизом эпикуреизма было — живи уединенно! Именно гедонистическая функция искусства стала определяющей в массовой культуре.

Идейная основа массовой культуры — позитивизм и, в частности, идеи английского позитивиста Г.Спенсера. Детищем позитизма стал натурализм – метод художественного творчества второй половины XIX века, в котором преувеличивается роль материально-вещественной среды и недооценивается роль социальных факторов в формировании личности.

Массовая культура тесно связана с философией прагматизма и, в частности, с творчеством американского философа Д. Дьюи, который разработал концепцию, во многом определившую развитие массовой культуры в дальнейшем. По его мнению, в основе искусства лежит чувственный опыт как результат взаимодействия организма с его окружением. Он уходит в субъективные эмоции, активно защищает социально-интегрирующую способность искусства и открыто поддерживает натурализм, противопоставляя его реализму.

Д. Дьюи признает только то,  что имеет практическую пользу. Любая идея – научная, художественная, реакционная и т.д., с его точки зрения, может быть оправдана, если она обеспечивает успех деятельности людей. Прагматизм – это «философское выражение бизнеса». Его практической реализацией в массовой культуре стала реклама, которая реализует основное кредо прагматизма – истинно то, что полезно и приводит к успеху.

Массовая культура тесно связана с философией З.Фрейда и его учением о врожденных бессознательных структурах – инстинктах, которые довлеют над сознанием людей и определяют их поступки.

В своей теории бессознательного З.Фрейд исходил из того, что сущность человека выражается в свободе от инстинктов. Отсюда и жизнь в обществе возможна только тогда, когда эти инстинкты подавлены.  Возникает то, что ученый называл фрустрацией, т. е. неосознанной ненавистью индивида к обществу, выражающейся в агрессивности. Но поскольку общество обладает достаточно сильными для подавления этой агрессивности индивидов возможностями, человек находит выход своим неудовлетворенным страстям в искусстве. Главное влияние фрейдизма на массовую культуру кроется в использовании его инстинктов страха, секса и агрессивности (к примеру, фильмы-ужасы).

Известный американский политолог З. Бжезинский писал: «Если Рим дал миру право, Англия — парламентскую деятель­ность, Франция — культуру и республиканский наци­онализм, то современные США дали миру научно-техническую революцию и массовую культуру». Эти он определил роль США в определении статуса массовой культуры.

В постсоветской России происходит процесс «толпообразования»: целенаправленные действия по превращению народа в толпу, который осуществляется через изменение типа школы, ослабление традиций, осмеяние авторитетов, воздействие рекламы, телевидения, массовой культуры, пропаганду безответственности и т.д. Если люди не осознают опасность такой ситуации, то стихийные механизмы защиты не справятся с таким нажимом и произойдет трагедия. Здесь можно сказать словами Йохана Хейзинга, что государство, которое манипулирует массами — «открытая рана на теле культуры, через которую входит разрушение».

Практика показывает, что самое эффективное воздействие массовой культуры, достигается тогда, когда она, играя на «струнах души», добирается до архетипов коллективного бессознательного и активизирует их. При этом манипуляция подключается к огромным скрытым «энергетическим ресурсам» архетипов и тем самым приобретает бесплатную силу, оставаясь в то же время нераспознанной именно потому, что архетипы скрыты в бессознательном. Архетипы проявляют себя «захватывающе-очаровывающим образом» (К. Юнг). При этом отключается логическое мышление, здравый смысл, что особенно красноречиво проявляется в возбуждении толпы и формировании массового сознания [1].

Проблема рассматриваемого концепта весьма актуальна и вызывает дискуссию. Никогда прежде священное и мирское, возвышенное и низкое, подлинное и показное не перемешивались до такой степени, чтобы стать совершенно нераспознаваемыми [2].

К примеру, критическую точку зрения по отношению к массовой культуре в 50-е гг. XX в. высказал Д. Макдональд, который показал, что она оказывает огромное влияние на всю культуру в целом, в частности, она стремится придать всем элементам культурной системы определенность, однородность и схожесть.

В 60-е гг. XX в. признанным исследователем массовой культуры считался канадский социолог М. Маклюэн, который доказал, что массовая культура — естественное и органическое следствие развития средств массовой коммуникации. По его мнению, массовая культура является высшей формой прогресса, связанного с электронными средствами массовой коммуникации, и делает ненужными такие «устаревшие» формы культуры, как книгопечатание. Он так же, как и Д. Белл, приходит к выводу о том, что средства массовой коммуникации порождают и новый тип культуры. Создав, по словам Маклюэна, «глобальную деревню», они создают и «нового племенного человека». Этот новый человек отличается от того «племенного», жившего когда-то на земле тем, что его мифы формирует «электронная информация». По словам Маклюэна, печатная техника создала публику, электронная — массу. Определяя искусство ведущим элементов духовной культуры, Маклюэн подчеркивал эскейпистскую (т.е. уводящую от реальной действительности) функцию художественной культуры. Здесь происходит приобщение человека к миру иллюзорного опыта и несбыточных грез. И все это сочетается с открытой или скрытой пропагандой господствующего образа жизни, которое имеет своей конечной целью отвлечение масс от социальной активности, приспособление людей к существованию в условиях конформизма.

Отсюда и использование в массовой культуре таких жанров искусства, как детектив, вестерн, мелодрама, мюзикл, комикс. Именно в рамках этих жанров создаются упрощенные «версии жизни», которые сводят социальное зло к психологическим и моральным факторам. Этому служат и такие ритуальные формулы массовой культуры, как «добродетель всегда вознаграждается», «любовь и вера» (в себя и Бога) всегда побеждает все».

В 70-е гг. XX в. Г. Гене приходит к выводу, что всякая критика популярной культуры абсолютно беспочвенна и что популярная культура не наносит ущерба ни высокой культуре, ни обществу, хотя она представляет большую опасность для настоящей высокой культуры. Аналогичную точку зрения высказывает Д. Белл.

Советские исследователи рассматривали данный концепт с марксистской точки зрения, практически  противоположной западным ученым. К примеру, В.П. Шестаков считал массовую культуру важнейшим и эффективнейших средством пропаганды идеологии, ценностей и норм жизни, которые приносят огромный ущерб развитию передовой демократической культуры во всем мире. О.Ф. Нечай называл ее псевдокультурой, враждебной подлинному искусству. Этой же точки зрения придерживается — Б. Райнов, который приходит к выводу, что массовая культура — это не творчество, а «производство популярного псевдохудожественного продукта», это — псевдокультура, лжекультура, это — яд, враг, предстающий перед простым человеком в облике друга. Советский исследователь В.В. Молчанов обращает внимание на пропагандистские функции масскульта, исследует социальную роль, которую вынужден играть художник, вовлеченный в систему лоточного производства искусства, критически разбирает различные ее теории, предлагаемые западными учеными. Он называет массовую культуру духовной катастрофой и уверен, что художественная культура разрушится полностью, сначала элитарную культуру поглотит массовая, а потом и сама погибнет, потому что гибель запрограммирована в ней изначально. Такую же отрицательную позицию занимает и А.В. Кукаркин, оценивающий массовую культуру с марксистской точки зрения. Это зло, и его надо искоренять. Еще один исследователь — Е.П. Смольская называет массовую культуру суррогатом культуры.

Всеобщее развлечение становится лозунгом всех видов массовой культуры. Зрелище делается из всего: информации, хроники, политических событий. Стремление к сенсации и развлечению движется изнутри законами бизнеса, рынка и конкуренции. Кино, вслед за прессой включилось в коммерческую гонку за сенсацией. Почти параллельно с кинематографом получило широкое распространение радио, которое занималось транслированием новостей, рекламированием товаров и передачей развлекательных музыкальных программ.

Итак, возникновению массовой культуры спо­собствовало развитие средств массовой коммуника­ции — газет, журналов, популярных «десятицентовых» романов, радио, грамзаписи, кинематографа, а позднее телевидения, магнитофонной и видеомагнитофонной записи. С одной стороны, все это демократизировало сферу культуры, открыло к ней доступ широкой массовой аудитории. С другой стороны, революция в сфере массовых коммуникаций в условиях капиталистического общества сопровождалась проникновением в культуру коммерческих интересов, погоней за прибылью. Иными словами, массовая культура с самого возникновения была связана с интересами бизнеса и приобрела манипулятивные функции. Трудно объяснить растущую популярность массовой культуры. Почему, несмотря на явное снижение художественного уровня, тривиализацию ценностей, она привлекает такое широкое число людей? Интерес к ней не ослабевает, а увеличивается. Можно, прежде всего, объяснить популярность массовой культуры простотой ее восприятия. Ведь произведения массовой культуры рассчитаны на легкое усвоение. Это явление основано на привычных стереотипах сознания и исключает всякий процесс интеллектуального сотворчества.

По этому поводу можно привести высказывание американского исследователя Г. Оверстрита о том, чтобы привлечь внимание читателя газеты за утренним завтраком, нужно сообщить о каком-то необычном «событии». Чтобы он переворачивал страницу за страницей, один столбец таких необычных «событий» должен следовать за другим. Чтобы вынудить того же человека купить второй выпуск газеты после полудня или вечером, или, возможно, даже третий, заголовки должны снова кричать о чем-то необычном и драматическом. Новости должны как можно более отличаться от рядовой повседневной рутины. Формула призывает к постоянному обыгрыванию единственно лишь «спасающих от рутины» новостей, обладающих массовой притягательностью, то есть информации о каком-то случае, который является в достаточной мере из ряда вон выходящим, чтобы взволновать людей, не требуя при этом от них развития собственного интеллекта или тонкости интуиции.

Таким образом, массовая культура — сложный феномен, несмотря на кажущуюся с первого взгляда простоту. Она может манипулировать общественным сознанием, пытаясь навязать, внушить чужие мысли, выгодные только ей. Она играет на сенсации, эффектности, все упрощает, и, таким образом, человек перестает затруднять себя какими-то мыслями. Он совершенно отказывается думать.

На основании вышесказанного можно заключить, что, отучая людей думать, массовая культура способствует их деградации. Но всегда будут люди, которые не поддадутся манипулированию массовой культуры, и пусть их будет меньше, ведь интеллигенция всегда была немногочисленна, она не поддается стадному чувству, как масса. Ведь шедевр может сделать только один, а не толпа [3].

Массовая культура, будучи одним из самых ярких проявлений социокультурного бытия современных развитых сообществ, остается сравнительно малоосмысленным феноменом с точки зрения идеологии информационного общества. Интересные теоретические основания исследования ее социальных функций разработаны Э.Орловой [4].

В соответствии с ее концепцией в морфологическом строении культуры выделяют:

- обыденную культуру, осваиваемую человеком в процессе его общей социализации в среде проживания (прежде всего в процессах воспитания и общего образования);

- специализированную культуру, освоение которой требует специального (профессионального) образования.

Промежуточное положение между этими культурами с функцией транслятора культурных смыслов занимает массовая культура.

Вильямс, рассматривая различные формы и способы использования телевидения и других технологий, прослеживает историю значений и использования идеи культуры, и в этом контексте исследует значения и использования термина «массовая коммуникация». Масса, утверждает он, — это эквивалент XX века для слова «толпа» (mob). По его мнению, этот термин особенно ироничен, поскольку те люди, которые его используют, обычно делают это во имя защиты того, что они воспринимают как ценности просвещенной демократии, против, так называемых, вульгарных ценностей массовой культуры. По мнению исследователя, «идея массы — это видение людей как толпы, а идея массовой коммуникации — это комментарий ее функционирования. Именно в этом состоит угроза демократии, а не в существовании многочисленных мощных средств медиа трансляции» [5].

В противоположность термину «масса» Вильямс хотел найти лучший способ описания медиа коммуникации, способ, который бы раскрыл их демократический потенциал. С этой точки зрения, полагал он, в «разбросанных», отчужденных условиях современной жизни возможность найти набор общих интересов или того, что он называл общей культурой, лежит в терминах коммуникации, в принятии другого отношения к вещанию, того, которое сделает возможным действительную разнородность его источников, так, чтобы все источники имели доступ к общим каналам.

Он уже не говорил об общей культуре, общем интересе, а о множественных сообществах (communities), множественных интересах. Он критиковал термин «масса», считая, что равный доступ к продукции медиа даст возможность существования более демократической культуры, в которой у людей будут возможности обсуждать различные вопросы, формулировать идеи и творчески предвосхищать их жизнь. Отходя от «деградирующей» терминологии и ограниченного воображения модели массовой коммуникации, он открыл пространство мысли о взаимоотношении медиа с альтернативным будущим. Это была «политика надежды» [6].

Концепция массового общества представлена в работах английского философа Г.Спенсера, который рассматривал общество как растущий социальный организм, по физиологическому разделению труда одинаковый с индивидуальным организмом. Однако если в последнем единицы, его составляющие, тесно соединены между собой, то в первом они свободны, могут не соприкасаться друг с другом, так как более или менее широко рассеяны. Социальный агрегат, хоть и не конкретный, а дискретный, все-таки становится живым целым при помощи эмоционального и интеллектуального языка. Г.Спенсер подчеркивает основное различие двух организмов — индивидуального и социального. У первого сознание сконцентрировано в его небольшой части, у второго — оно распространено по всему агрегату. Все единицы его обладают приблизительно равной способностью ощущать счастье и несчастье. Так как гармонии между частями организма уже не существует, то его благосостояние, рассматриваемое отдельно от благосостояния единицы, уже не может сделаться целью, к которой она должна стремиться [7].

По сути, Г.Спенсер дает одно из первых определений массовой коммуникации, называя ее эмоциональным и интеллектуальным языком для формирования общества как живого целого, для создания, как он выражается, «социального сенсориума ума».

Она, как нельзя лучше, характеризует «живое единство» общества, о необходимости создания которого в России писали П.А.Флоренский, И.А.Ильин и другие, понимая под ним соборность, и которое официальная идеология тщетно создавала путем массового внедрения в единицы («единица — ноль») голой сознательности.

Как писал Н.А.Бердяев, равенство — зло, когда во имя его убиваются качества и отвергается величие индивидуальности. По его словам, последовательная метафизика демократизма глубоко враждебна всякому призванию и всякому величию. Это плоскостная метафизика, боящаяся всего горного и возвышающегося. Для нее власть в мире должна принадлежать механике количеств, не высокоиндивидуальному, а среднеобщему. Марксизм утверждает общественность враждующих, разъединенных, распавшихся атомов. Индивидуалистическая отчужденность и разъединенность лежит в основе всякой «политики», всякой «общественности» нашей эпохи. Современный социологизм глубоко противоположен всякой соборности в религиозном смысле этого слова [8].

Философ противопоставлял такой отчужденности универсализм творческой индивидуальности, так как всякий микрокосмический творческий акт имеет универсальное, космическое значение, он освобождает от мертвенной власти низших, материализованных иерархий, расковывает бытие. «В своей свободе и своем творчестве личность не может быть оторвана и отъединена от космоса, от вселенского бытия» Однако он предупреждал об опасности сектанства, неправда и неправота которого — в оторванности от космоса, в неприятии универсальной ответственности всякого за всех и за все. Всякая секта хочет спастись сама, она не хочет спасаться с миром [9].

Французские социологи Г.Лебон и Г.Тард кардинальные изменения в обществе видели в массификации, то есть в смешении и стирании социальных групп. Г. Лебон дал развернутое описание феномена толпы и способов воздействия на нее, а Г. Тард продолжил анализ массовых процессов, в которых важнейшими считал распространение идей, формирование общественного мнения и непосредственное общение. Он выделял изобретение и подражание, благодаря чередованию которых происходит любая эволюция. Но если творческое изобретение — важнейший фактор исторического прогресса, но в массовом поведении определяющим, по его мнению,  является закон подражания.

Развивая теорию Г. Лебона, Г. Тард подчеркивал, что в основе любого воздействия на массу лежат ее бессознательные представления, поэтому влияние на толпу при использовании определенных приемов может обладать гипнотическим эффектом и необходимым для воздействующих групп результатом.

Он выделил в «рассеянной толпе» — публику, взяв за основу в качестве критерия способ воздействия на массу (опосредованный — непосредственный).

По его мнению, публика является социальной группой, объединенной общим источником информации. Таким образом, на полвека ранее М. Маклюэна он высказал мысль о зависимости каждого типа социального сообщества от типа коммуникации. В свою схему распространения идей в акте коммуникации он включил три основных закона: повторяемости, противоположения и приспособления. По первому закону идеи распространяются в геометрической прогрессии, когда каждая новая истина, присовокупленная к агрегату истин, знаний или положений, — это не просто сложение, а скорее умножение. Второй закон — противоположения — характеризуется, как стремление идей распространяться от одного индивида к другим в результате их наложения на уже существующие. Закон приспособления — это использование появившегося изобретения, подражание ему. Возникает часто своеобразная конкуренция идей, индивид сталкивается с проблемой выбора «лучей подражания». Эти лучи бывают или причиной нового изобретения, или причиной внутренней борьбы в человеке, воспроизводящейся в миллионах экземпляров в каждый момент жизни народа, что является фактором, обеспечивающим исторический прогресс [10].

В результате такой борьбы в обществе распространяются оппозиционные идеи. Поэтому Г. Тард задает вопрос: «что хуже для общества, — быть разделенным на партии, секты, борющиеся за противоположные системы и учения, или же состоять из индивидов, находящихся в мире друг с другом, но в постоянной внутренней борьбе с собственным Я»? И отвечает: …. всякая борьба стремится закончиться, но ее действие благотворно, так как происходит «расширение социального поля», происходит прогресс в науке и культуре. К этому приводят три великие силы, последовательно выработанные вековыми спорами: религия, юриспруденция, наука. Переход дискуссий и споров из области частной жизни на страницы прессы Г. Тард считает показателем цивилизованности общества. Акт коммуникации он называет «интермозговым отношением умов». Такая модель взаимного отражения позволяет понять единение умов, которое, будучи организовано раз и увековечено традицией, подражанием предкам, производит на индивида давление часто тираническое, а еще чаще полезное [11, с. 35].

Во второй половине XX века в западной социологии развертывается критика различных теорий буржуазного массового общества (Э. Фромм, Т. Адорно, М. Хоркхаймер, Г. Маркузе и др.). Так, представители Франкфурской школы Т. Адорно и М. Хоркхаймер, выясняя причины провала Марксовой теории социальных революций, ввели в научный оборот понятие «индустрия культуры», которое помогло господствующему классу ассимилировать рабочий класс путем массового насаждения различными способами и направлениями своей идеологии. Они обнаружили типологическую общность массы как пассивного и вполне лояльного продукта социально-политического строя «позднего капитализма».

В противовес им Д. Белл, пытаясь найти смягчающие, позитивные моменты в развитии массового общества, в частности, подчеркивал роль массовой коммуникации в становлении социально-экономической и политической однородности различных слоев населения, роль первичных и промежуточных социальных групп. В своих попытках найти позитивные стороны массовизации он доходили до прямой апологетики современной буржуазной действительности.

Без сомнения продукция массовой культуры предназначена для среднего, массового потребителя «человека массы».

Понятие «массовый» имеет двоякий смысл: с одной стороны, это — серийное производство произведений искусства (массовая продукция); с другой, — расчет на широкое потребление, предполагающий не только удовлетворение имеющегося спроса, но и его организация.

Подробный анализ «массы», массовой психологии и культуры осуществил известный испанский философ Х. Ортега-и-Гассет. Он выводит само понятие «масса» из определения «толпа». Толпа в количественном и визуальном отношении есть множество, а множество с точки зрения социологии и есть масса. Общество всегда было подвижным единством меньшинства и массы. Меньшинство — совокупность лиц, выделенных особо, масса — не выделенных ничем. Масса — это средний человек. Таким образом, чисто количественное определение – «многие» — переходит в качественное. Причину выдвижения масс на авансцену истории Х. Ортега — и-Гассет видит в низком качестве культуры, когда человек данной культуры не отличается от остальных и повторяет общий тип. Принадлежность к массе рассматривается им как чисто психологический признак, ибо человек массы чувствует, что он «точь-в-точь» как все остальные. Х. Ортега-и-Гассет отмечает, что «герои исчезли, остался хор». Отдельный человек сам по себе может быть культурным человеком, но «в толпе — это варвар». Становясь частью толпы, люди опускаются по лестнице цивилизации [12, с. 309].

В наши дни понятие «массы» существенно изменилось, люди стали более образованными, информированными, они чаще задумываются о последствиях своих действий и поведения. Кроме того, субъектом массовой культуры является не просто «масса», которая состоит из индивидов, объединенных различными связями. Люди одновременно выступают и как индивиды, и как члены действующих в масштабах всего общества социальных общностей, а природа их сознания, поведения, культуры может рассматриваться как двойственная, а именно: одновременно индивидуальная и массовая.

Массы становятся носителями особого феномена — массового сознания, которое является своеобразным фокусом, где сходятся все существенные сечения общественного сознания. Поэтому оно наиболее емко, суммарно выражает уровень и состояние культуры общества в целом. Массовое сознание — реальное отражение материальной и духовной культуры во всем многообразии ее проявления. Оно детерминируется достигнутым уровнем культуры общества, эпохи. Это — неотъемлемый компонент духовной жизни общества.

Массовая культура мифологизирует человеческое сознание, мистифицирует реальные процессы, происходящие в природе и в человеческим обществе. Происходит отказ от рационального начала в сознании. Целью массовой культуры является не только заполнение досуга и снятия напряжения и стресса у человека индустриального и постиндустриального обществе, но и стимулирование потребительского сознания у зрителя, читателя, слушателя, что в свою очередь формирует особый тип пассивного, некритического восприятия этой культуры у человека. Все это создает личность, которая достаточно легко поддается манипулированию. Другими словами, происходит манипулирование человеческой психикой и эксплуатация эмоций и инстинктов подсознательной сферы чувств человека, прежде всего чувств одиночества, вины, враждебности, страха, самосохранения.

Формируемое массовой культурой массовое сознание многообразно в своем проявлении. Однако оно отличается консервативностью, инертностью, ограниченностью. Оно не может охватить все процессы в развитии, во всей сложности их взаимодействия. В практике массовой культуры массовое сознание имеет специфические средства выражения. Массовая культура в большей степени ориентируется не на реалистические образы, а на искусственно создаваемые образы (имиджи) и стереотипы. В массовой культуре формула (а в этом и есть сущность искусственно создаваемого образа-имиджа или стереотипа) — это главное. Подобная ситуация стимулирует идолопоклонство.

Массы — носителя массового сознания становятся не только носителями образа действительной культуры, не только реализуют образы в повседневной жизни, но и в известной степени ориентируют на формирование образа желаемого будущего, на уровне здравого смысла выделяют тенденции будущего развития, творят культуру. Любой индивид проявляет себя как личность только в том случае, если он помимо общения, пребывания в массе, обособляется, приводит в порядок свои мысли, чувства, свое «Я». Увлекаемый массой, индивид, тем не менее, рефлектирует, оценивает группу и себя, свое поведение и делает выбор.

Вместе с тем, продукция массовой культуры ориентирована на массового потребителя и, чтобы производить продукцию достаточно дешевую и удовлетворяющую массовые запросы, ее создатели должны апеллировать к каким-то общим стандартам, стремиться к созданию содержания, понятного как можно большему числу людей. Однако сложность для создателей произведений массовой культуры заключается в том, что самые первые ее произведения уже не могут удовлетворить возрастающие запросы людей, так как общий уровень масс с развитием общества не может оставаться на прежнем уровне.

Определение сущности массовой культуры в общественной практике сопровождается попытками ее теоретической и эстетической интерпретации.

В культурологии сформировалась концепция отождествления массовой культуры со средствами массовой информации или же, что в корне неверно, с народной культурой. Это связано с отсутствием четкого определения самого понятия «массовая культура», которое обладает обманчивым смыслом. По своему буквальному значению оно предполагает, что массовая культура — это культура масс, культура, предназначенная для потребления всем народом, или народная культура. На самом деле — это создание не народа, а коммерческой индустрии культуры. Народная культура не имеет ничего общего с массовой культурой, напротив, последняя по своему содержанию и социальным функциям противоположна народной культуре. Всякая народная культура имеет корни, уходящая вглубь веков, она основана на длительных традициях, отражающих мечты, обычаи, склад характера того или иного народа. Массовая культура таких традиций не знает, ее вкусы и идеалы меняются с головокружительной быстротой в соответствии с потребностями моды, она не имеет границ. Народная культура всегда национальна, тогда как массовая культура не имеет национальности, она космополитична, рассчитана на любые национальные вкусы и характеры. Предполагается, что массовую культуру потребляют все люди, независимо от места и страны их проживания. Массовая культура является также потому, что она массово, каждодневно производится и распространяется. Это культура повседневной жизни, доступно предоставляемая СМИ массовой аудитории. По своему характеру народная культура, как правило, реалистична, отражает трезвый, земной характер народного мышления. Массовая культура чаще всего — псевдореалистична, она основывается на создании иллюзий, вымыслов, мифов и в большей степени призывает не к познанию жизни, а к бегству от нее. Это тот слой культуры, который получил в настоящее время невиданное распространение. Это тот тип культуры, который часто рассчитан на создание некритического потребительского сознания, проповедующий эскейпизм, на манипуляцию массовым сознанием. Эскейпизм — одно из главных качеств самых разнообразных явлений массовой культуры. Именно благодаря эскейпизму массовая культура осуществляет подмену или, выражаясь языком психологов, компенсацию реальности миром обманчивых и утешительных иллюзий. Массовая культура выработала и специфические средства выражения. Она ориентируется не на реалистические образы, а на те выразительные средства, которые включаются, прежде всего, в мифологическую структуру сознания. Она использует имиджи, стереотипы и другие, неадекватные действительности, формы выражения.

Массовая культура имеет пантеон своих героев на телевизионном экране, причем довольно популярных среди части населения той или иной страны. Правда, их трудно назвать героями в подлинном смысле слова. Это – «герои безгеройного времени». Действительно, герои массовой культуры живут и действуют в безгеройное время, да и в безгеройной среде. Это, как правило, гангстеры, полицейские, детективы, шпионы, изворотливые мошенники, либо вымышленные персонажи комиксов и мыльных опер. Типичными героями массовой культуры стали Джеймс Бонд, разнообразные секс-бомбы, топ-модели и т.д.

Знаменитости создаются с помощью рекламы на телевидении. И в этом — тайна воздействия массовой культуры на телеэкране. Это, в свою очередь, открывает дорогу толкованиям массовой культуры как магического действа, рассчитанного на бессознательные слои человеческой психики, на некритическое, «нутряное» свойство восприятия действительности, которому доступны лишь самые грубые и примитивные наслаждения. Достоинство произведений массовой культуры, состоит не в том, что они демократичны, всем понятны, а в том, что они базируются на архетипах. К таким архетипам относится бессознательный интерес всех людей к этике и насилию. И в любом обществе подобный интерес ищет пути для удовлетворения. Это бытовой интерес, и он составляет базу успехов массовой культуры, ее произведений на телевидении.

Как видим, характерная черта массовой культуры направлена на «промывку мозгов», воздействуя на уровне бессознательного, в обход разумному, критическому осмыслению.

Итак, обобщая сказанное, можно выделить следующие опорные моменты понимания концепта «массовая культура». Это, во-первых, рассмотрение ее как компенсаторной, восполняющей утраченную целостность человеческой природы; во-вторых, утверждение бессознательной основы массовой культуры; и, наконец, в-третьих, постулирование мифотворческого предназначения массовой культуры, стремящейся ввести разбушевавшуюся стихию общественного сознания в контуры некого «жизнелюбивого» мироотношения, которое было характерно для мифических предков во времена «золотого века».

Не секрет, что существуют картины, пьесы, телешоу и другие телевизионные жанры, создатели которых не думают об их самоценности,  ждут, чтобы потребители поскорее увидели их на экране.

Существует немало критических оценок массовой культуры как закамуфлированного средства манипуляции общественным сознанием и состоянием масс. Наиболее содержательно эту сторону массовой культуры раскрыл немецкий философ и социолог Г. Маркузе [13, с. 17]. Он показал, что массовая культура порождает одномерные влечения среди широких слоев, подверженных принципам потребительства и интегрируемых в обыденность всей системой духовного воздействия. Индивиды оказываются встроенными в систему потребительских ориентации, которые обеспечивают функционирование капитализма как типа социальной организации через снятие субъективных конфликтов, возникающих среди рядового населения. «Демонизм», приписываемый массовой культуре, объясняется ее вездесущим умением сводить человеческие чувства до упрощенного удовлетворения сиюминутных страстей, не стесняемых какими-либо моральными ограничениями. Такая критика широко распространена как на Западе, так и в нашей стране.

Таким образом, обобщая выше сказанное, можно сделать следующие выводы. Сущность массовой культуры — массовое производство и распространение через СМИ духовных продуктов и ценностей, которые с одной стороны, соответствуют вкусам и удовлетворяют запросы массового потребителя, с другой стороны формируют их у него. Массовая культура — это особое течение в духовной культуре, современный тип духовного производства, форма культуры, соответствующая потребностям современного общества. Кроме того, массовая культура — это способ адаптации личности к современному обществу, это система социального регулирования, помогающая людям действовать в соответствии с потребностями этого общества.

Массовая культура непременно сопровождается такими явлениями, как потребительство, коммерциализация, эскейпизм. Массовая культура тесно связана с консыомеризмом, т.е. погоней за теми вещами, модами, услугами, знаниями, которые будто бы определяют «лицо» человека современного общества. Приспосабливаясь к поощрению таких взглядов, массовая культура внушает мысль о первостепенной значимости индивидуальных нужд, личных интересов по сравнению со всеми общественными.

Массовая культура — сложное явление, а ее воздействие на людей неоднозначно, она амбивалентна по своей сущности и функциями и несет в себе как позитивное, так и негативное начала. С одной стороны, массовая культура, выражающаяся в широком распространении развлекательной литературы, кинофильмов и телепрограмм легкого содержания и усвоения, приводит к разрушению традиционных норм поведения и потребления, устоявшихся представлений и ориентации, заменяя их новыми мифами и фетишами, т.е. в антропологическом аспекте происходит десакрализация ценностей традиционной народной культуры. Массовая культура рассчитывает на гомогенную аудиторию, имеет ярко выраженное оппозиционное, по отношению к традиционной культуре, мировоззренческое начало; в массовой культуре доминирует опора на эмоциональное, иррациональное, коллективное бессознательное, она космополитична. С другой стороны, безусловны  заслуги  массовой  культуры  в просвещении  широких народных масс, приобщении их к общечеловеческим ценностям культуры. Отсюда и амбивалентность точек зрения на массовую культуру. Споры о «пользе» или «вреде» массовой культуры ведутся и, видимо, еще долго будут. Нам же важно подчеркнуть, что не замечать этого феномена нельзя.

Телевидение, несомненно, является самой популярной формой проведения свободного времени, а, следовательно, проводником массовой культуры.

Список литературы:

1. Савкина И. Ф. Массовая культура: историография и проблема влияния на общество // Культура: управление, экономика, право. 2005. — №3.

2. Гриненко Г.В. Хрестоматия по истории мировой культуры. — М., 1998.

3. Савкина И. Ф. Массовая культура: историография и проблема влияния на общество // Культура: управление, экономика, право. 2005. — №3.

4 Орлова Э.А. Динамика культуры и целеполагающая активность человека // Морфология культуры: структура и динамика. — М., 1994.

5 Williams R. Culture and Society, 1780-1950. L, 1958.

6. Eagleton T. Raymond Williams: Critical Perspectives. — Boston, 1989.

7. Спенсер Г. Синтетическая философия. — Киев, 1967.

8 Бердяев Н. Философия творчества, культуры и искусства в 2-х т.т. 1994. Т. 1.

9. Там же.

10. Г. Тард Г. Психология толпы. М., 1998.

11. Там же.

12. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.

13. Гофман А.Б. Мода и люди: Новая теория моды и модного поведения. — М., 1994.

14. Маркузе Г. Человек в индустриальном мире. — М., 1993.

число, код, посвященные, пифагорейцы, алхимики

Толкование чисел, еще до зарождения астрологии и геометрии, науки о числах, давало людям первые ответы на самые общие вопросы о мире, возникавшие перед ними. Более законченной они предстают у Древних египтян, которые изучали их и использовали в практических материальных и духовных нуждах.

Текст статьи:

Числа во все времена являлись кодами культуры. Они кодировали информацию, события, явления и открывались посвященным. Вследствие своей значимости расшифровыванием цифр и чисел люди занимались во все времена. Толкование чисел, еще до зарождения астрологии и геометрии, науки о числах, давало людям первые ответы на самые общие вопросы о мире, возникавшие перед ними. Более законченной они предстают у Древних египтян, которые изучали их и использовали в практических материальных и духовных нуждах.

Египтяне выразили свое знание магии чисел и гармонии пропорций в своем искусстве и архитектуре. Особый интерес для исследователей представляет пирамида Хеопса. Она являет собой неразрешимую головоломку из числовых комбинаций. Создатели пирамиды Хеопса обладали уникальными знаниями и сумели воплотить их в камне. Многие тысячелетия назад продолжительность високосного года, расстояние, которое Земля проходит по своей орбите за сутки, плотность вещества и средняя температура нашей планеты вовсе не являлись тайной для древних архитекторов.

В течение очень длительного времени египтологи выясняли назначение пирамиды. Многие историки утверждали, что пирамиды хранят  в себе «исторические и пророческие предсказания». Пирамида Хеопса также была признана древним календарем. По такому календарю длительность года, можно вычислить с точностью, достойной современного телескопа.

Многими античными мыслителями число понимается и принимается как первая сущность, определяющая все многообразные внутрикосмические связи мира, основанного на мере и числе, соразмерного (симметричного) и гармоничного. 

Среди греческих мыслителей прежде всего пифагорейцы, а вслед за ними и академики обращали особое внимание на роль числа в познании и конституировании мира: «Числу все вещи подобны», — утверждает Пифагор.

Аристотель писал: «Пифагор признал математические начала за начала всего сущего».

Философская истина переносится им на музыку и числа.   Известно, что музыка входила в состав семи «свободных искусств», делившихся на «trivium» (грамматика, риторика, логика) и «quadrivium» (арифметика, геометрия, астрономия, музыка). Характерно, что музыка относилась именно к сфере математических знаний. Тем самым она признавалась одной из математических дисциплин, одной из отраслей математики. И как таковая она понималась прежде всего как наука о числах.

Пифагор развил и распространил среди учеников свою математико-философскую идею, которая, с помощью чисел позволяла понять то, в какой степени реальное существование каждого человека отвечает его предназначению в жизни. Эта идея легла в основу нумерологической теории. Впоследствии Пифагор сам признал, что эта система является его самым главным открытием за всю жизнь.

Алхимики также верили в могущество чисел и их таинственное влияние.

Алхимия, наиболее туманная из всех наук, оставленных в наследство потомкам Средними веками, зародилась в Древнем Египте, где знания находились в руках жрецов и посвященных, производивших алхимические опыты в величайшей тайне, в тиши святилищ.

Алхимия — это наука об искусстве использования фундаментальных законов Природы для получения основы основ — живой праматерии конденсата Божественной Творящей Психической энергии — в виде огненного порошка красной ртути, похожего на жидкое красное золото.

Алхимия — средневековое учение, относящееся в равной степени и к миру природы, и к миру человеческой души. Одной целью алхимиков было превращение неблагородных металлов в благородные — золото или философский камень. Другой, не менее важной их задачей было освобождение духа от пут материи. Тем самым алхимик стремился развивать свою собственную духовную силу и получить власть над миром природы.

Этот процесс назывался Великая Работа или Великая Аркана. Главным секретом великого алхимического процесса — получения Эликсира Жизни. Любая микроскопическая доза Эликсира содержит в себе информацию обо всем: что было, есть и будет.

Тайну Эликсира Жизни алхимики изображали числом 33, что обозначало три процесса в трех мирах — божественном (космическом), физическом (земном) и человеческом (переходном). Отсюда 33 года Христу в момент распятия — освобождения космической (божественной) природы человека от физического тела (земной природы). 33 степени масонства. Отсюда 3, умноженное на 3, означает 9 — тайное число человека. Символ  три — как тройная природа Космоса (в христианстве — «троица»). Отсюда символ Космоса — как треугольника. Пирамида и способность ее формы, построенной на Знании определенных земных и космических числовых соотношений.

В алхимии есть три символические субстанции: ртуть, сера и соль. К ним добавляется мистический источник жизни — «Азот», все эти три субстанции имеют тройственную природу, потому что в каждой из них содержатся остальные две субстанции, но преобладает одна, по имени которой она и называется. Эти девять сущностей плюс Азот (мистическая жизненная сила) составляют число 10, число Бога (священную декаду Пифагора).

Числа играют огромную роль не только в математических знаниях, алхимии, но и являются частью духовной культуры. Русская народная духовная традиция пронизана числовой символикой, проявляющейся в сказках, и в былинах, и в христианских преданиях, в архитектуре, и в живописи. Присутствие чисел в ней наблюдается повсюду и почти всегда они выступают как священные и глубоко символические. Например, число три носило всегда магическое значение: на одной знаменитой картине Васнецова — три богатыря, на другой- витязь на распутье трех дорог. До трех раз прощали, но если кого проклинали, то- трижды и звали «треклятым». Символизм числа три наибольшим образом проявился в  христианском празднике Троице.

Пятёрка выражает идею «совершенного человека», условно обозначаемую пентаграммой – звездой микрокосмоса. Эзотерики считают пятёрку «жизненным флюидом», Духом Вечной Жизни и земной любви. Древние люди были убеждены, что солнце пляшет пять раз в году. Иногда пятерка рассматривалась на Руси как символическое обозначение брака, а также как число единения человека со Всевышним.

Числа были важны не только в древности, их мистика оказалась живучей и дожила до наших дней. В основе нумерологии сегодня лежит принцип: все многоразрядные числа могут быть сведены к единичным разрядам (простым числам от 1 до 9), которые соответствуют определенным оккультным характеристикам, влияющим на жизнь человека. То есть за каждым однозначным числом закреплены определëнные свойства, понятия и образы, с помощью которых можно, например, определить каким  будет грядущий год и как его использовать с наибольшей для себя выгодой.

Также как и нумерология  вся внутренняя «числовая алхимия» основана на методе преодоления всей психологической множественности и обретения состояния философского камня, означающего духовное единство. Сокровенная алхимическая тайна в настоящее время состоит в познании Себя через числовую символику. Например, в том случае, когда человек занимается углубленным познанием собственной природы с помощью самонаблюдения и созерцания своего внутреннего мира, его духовная работа по определению относится к сфере проявления сил сакральной Двоичности. Самонаблюдение всегда предполагает разделение себя на два главных начала — наблюдающий субъект и наблюдаемый объект.

Идут века, исчезают царства и целые народы, а вместе с ними отходит в прошлое их культура. Наука не стоит на месте, и то, что когда — то было неопознанным и пугающим, становится понятным и само собой разумеющимся. Но в памяти сохранились поверья, и мы подчас еще верим в счастливую семерку и несчастливое число «тринадцать», забывая при этом, что за каждым суеверием стоит история.

древняя Русь, бытийность, повседневное поведение, традиционность, бытовое.

Бытовое поведение привлекало внимание многих исследователей: в области этнографии оно рассматривается как естественный объект описания и изучения. Традиционной является эта тема и для исследователей относительно отдаленных культурных эпох: античности, Ренессанса, барокко. История русской культуры также может указать на ряд сохраняющих значение трудов, от «Очерка домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях» Н.И. Костомарова до книги Б.А. Романова «Люди и нравы Древней Руси».

Текст статьи:

Обращаясь к работам Ю.М. Лотмана, посвященным русской культуре, можно сделать вывод, что автор представляет бытовое поведение как категорию историко-психологическую, знаковую систему, то есть своего рода текст, в котором бытовое и бытийное неразделимы.

Бытовое поведение как таковое, привлекало внимание многих исследователей: в области этнографии оно рассматривается как естественный объект описания и изучения. Традиционной является эта тема и для исследователей относительно отдаленных культурных эпох: античности, Ренессанса, барокко. История русской культуры также может указать на ряд сохраняющих значение трудов, от «Очерка домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях» Н.И. Костомарова до книги Б.А. Романова «Люди и нравы Древней Руси».

Следовательно, чем дальше -  исторически, географически, типологически – отстоит от нас та или иная культура, тем очевиднее, что свойственное ей бытовое поведение – вполне специфический объект научного внимания.

Ю.М. Лотман в своей работе «Поэтика бытового поведения в русской культуре XIII в. говорит о том, что в России XVIII в., в мире дворянской культуры, произошла такая трансформация сущности бытового поведения, что оно приобрело черты, обычно этому культурному явлению не свойственные.

Как известно русское дворянство после Петра пережило изменение, значительно более глубокое, чем простая смена бытового уклада: та область, которая обычно отводится  бессознательному, «естественному» поведению, сделалась сферой обучения. Возникли направления, касающиеся норм бытового поведения, поскольку весь сложившийся в этой области уклад был отвергнут, как неправильный и заменен «правильным» — европейским.

Это привело к тому, что русский дворянин в Петровскую и послепетровскую эпоху оказался у себя на родине в положении иностранца – человека, которому во взрослом состоянии искусственными методами следует обучаться тому, что обычно люди получают в раннем детстве непосредственным опытом. Чужое, иностранное приобретает характер нормы. Правильно вести себя – это вести себя по-иностранному, то есть некоторым искусственным образом в соответствии с нормами чужой жизни.

Культурная инверсия такого типа отнюдь не означала «европеизации» быта в прямолинейном понимании этого выражения, поскольку перенесенные с Запада формы бытового поведения и иностранные языки, делавшиеся нормальным средством бытового общения в русской дворянской среде, меняли при такой пересадке функцию. Перенесенные в Россию, европейские бытовые нормы становились оценочными, они, как и владение, иностранными языками, повышали социальный статус человека.

Для русского XVIII в. исключительно характерно то, что дворянский мир ведет жизнь-игру, ощущая себя все время на сцене; народ же склонен смотреть на господ как на ряженных, глядя на их жизнь из партера. Интересным показателем этого является употребление европейской (господской) одежды как маскарадной во время святок.

Возможность понимания дворянского быта как повышенно семиотического обусловливалась не только тем, что, сделавшись для послепетровского русского дворянина «своим», он одновременно ощущался им же и как «чужой». Такое двойное восприятие собственного поведения превращало его в игру. Ощущение это поддерживалось тем, что многие черты народного быта сохраняли еще общенациональный характер: не только мелкий, живущий в провинции помещик, но и знатный барин, и Петр I, и Елизавета легко переходили к нормам традиционного общенародного быта и поведения.

Таким образом, можно было выбирать любой из двух типов поведения: нейтральное, «естественное» или подчеркнуто дворянское и одновременно сознательно театрализированное. Характерно, что лично для себя Петр I предпочитал первое, и даже участвуя в ритуальных бытовых действиях, он себе отводил роль режиссера – лица, организующего игру, требующего ее от окружающих, но лично в нее не включающегося. Однако эта любовь к «простоте»  не сближала поведение Петра с народным, а скорее означала нечто прямо противоположное.

Таким образом, за первым шагом – семиотизацией бытового поведения последовал второй – создание стилей в рамках нормы каждодневного быта. Это выражалось, в частности, в том, что определенными пространствами определялись стилевые константы поведения. Переезжая из Петербурга в Москву, из подмосковного имения в заглазное, из России в Европу, дворянин – часто бессознательно, но всегда безошибочно – изменял стиль своего поведения. Процесс  стилеобразования в данной сфере шел в другом направлении – социальном. Определялась разница в стилях поведения служащего и отставного, военного и статского, столичного (придворного) и  нестоличного дворянина. Манера разговора, походки, одежда безошибочно указывали, какое место в стилевом полифонизме каждодневного быта занимает тот или иной человек.

Наличие выбора резко отделяло дворянское поведение от крестьянского, регулируемого сроками земледельческого календаря и единообразного в пределах каждого его этапа. Любопытно отметить, что с этой точки зрения поведение дворянской женщины было ближе к крестьянскому, чем к мужскому дворянскому, поскольку не включало моментов индивидуального выбора, а определялось возрастными периодами.

Дальнейшим развитием поведения явилась выработка амплуа. Подобно театральному амплуа – некоторому инварианту типичных ролей, человек XVIII в. выбирал себе определенный тип поведения, упрощавший и возводивший к некому идеалу его реальное, бытовое существование. Такое амплуа, как правило, означало выбор определенного исторического лица, государственного или литературного деятеля, персонажа поэмы или трагедии. Данное лицо становилось идеализированным двойником реального человека, замещая, в определенном смысле, тезоименитого святого.

Показательно, что количество возможных амплуа было отнюдь не безграничным и даже не очень большим, во многом напоминая набор персонажей литературных текстов разного рода и героев различных театральных представлений. Среди характерных масок этого набора можно указать на типичный для XVIII в. вариант «богатыря». Амплуа это создается при помощи чисто количественного возрастания некоторых нормальных, нейтральных свойств человека. Другое типичное амплуа, организующее ряд биографических легенд и реальных биографий, — амплуа острослова, забавника и гаера. Оно также связано с миром балаганного театра и лубка.

Распространенным был и тип «российского Диогена», «нового киника», который включал сочетание философского презрения к богатству с нищетой, нарушение норм приличий и в качестве обязательного атрибута – запойное пьянство.

Человек, ориентирующий свое поведение на определенное амплуа, уподоблял свою жизнь некоему импровизированному спектаклю, в котором предсказуем лишь тип поведения каждого персонажа, но не возникающие от их столкновения сюжетные ситуации. Действие открыто и может продолжаться бесконечным наращиванием эпизодов. Такое построение жизни тяготело к народному театру, и было мало приспособлено для осмысления трагических коллизий.

Следующий этап в эволюции поведения может быть охарактеризован как переход от амплуа к сюжету. Сюжетность – отнюдь не случайный компонент бытового поведения. Более того, появление сюжета как определенной категории, организующей повествовательные тексты в искусстве, может быть в конечном итоге объяснено необходимостью выбора стратегии поведения для внелитературной деятельности.

Следовательно, бытовое поведение приобретает законченную осмысленность лишь в той мере, в какой отдельной цепочке поступков на уровне реальности может быть сопоставлена последовательность действий, имеющая единое значение, законченность и выступающая на уровне кодирования как некоторый обобщенный знак ситуации, последовательности поступков и их результата, то есть сюжет. Наличие же в сознании определенного коллектива некоторой суммы сюжетов позволяет кодировать реальное поведение, относя его к значимому или незначимому и приписывая ему то или иное значение. И  низшие единицы знакового поведения – жест и поступок, как правило, получают теперь свою семантику и стилистику не изолированно, а в отнесенности к категориям более высокого уровня: сюжету, стилю и жанру поведения.

В целом же, совокупность сюжетов, кодирующих поведение человека в ту или иную эпоху, может быть определена как мифология бытового и общественного поведения, как точно заметил Ю.М. Лотман: «История проходит через Дома человека, через его частную жизнь. Не титулы, ордена или царская милость, а «самостоянье человека» превращает его  в историческую личность» [3].

Литература

1. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского     дворянства (XVIII – начала  XIX века). //. – СПб.: Искусство, 1994. – 413с.

2. Лотман Ю.М. История и типология русской культуры. //. – СПб.: Искусство,  2002. – 765с.

3.  Лотман Ю.М. Несколько мыслей о типологии культур. //. – М.: Искусство, 1987. – 345с.

древняя Русь, бытийность, повседневное поведение, традиционность, бытовое.

Бытовое поведение привлекало внимание многих исследователей: в области этнографии оно рассматривается как естественный объект описания и изучения. Традиционной является эта тема и для исследователей относительно отдаленных культурных эпох: античности, Ренессанса, барокко. История русской культуры также может указать на ряд сохраняющих значение трудов, от «Очерка домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях» Н.И. Костомарова до книги Б.А. Романова «Люди и нравы Древней Руси».

Текст статьи:

Обращаясь к работам Ю.М. Лотмана, посвященным русской культуре, можно сделать вывод, что автор представляет бытовое поведение как категорию историко-психологическую, знаковую систему, то есть своего рода текст, в котором бытовое и бытийное неразделимы.

Бытовое поведение как таковое, привлекало внимание многих исследователей: в области этнографии оно рассматривается как естественный объект описания и изучения. Традиционной является эта тема и для исследователей относительно отдаленных культурных эпох: античности, Ренессанса, барокко. История русской культуры также может указать на ряд сохраняющих значение трудов, от «Очерка домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях» Н.И. Костомарова до книги Б.А. Романова «Люди и нравы Древней Руси».

Следовательно, чем дальше -  исторически, географически, типологически – отстоит от нас та или иная культура, тем очевиднее, что свойственное ей бытовое поведение – вполне специфический объект научного внимания.

Ю.М. Лотман в своей работе «Поэтика бытового поведения в русской культуре XIII в. говорит о том, что в России XVIII в., в мире дворянской культуры, произошла такая трансформация сущности бытового поведения, что оно приобрело черты, обычно этому культурному явлению не свойственные.

Как известно русское дворянство после Петра пережило изменение, значительно более глубокое, чем простая смена бытового уклада: та область, которая обычно отводится  бессознательному, «естественному» поведению, сделалась сферой обучения. Возникли направления, касающиеся норм бытового поведения, поскольку весь сложившийся в этой области уклад был отвергнут, как неправильный и заменен «правильным» — европейским.

Это привело к тому, что русский дворянин в Петровскую и послепетровскую эпоху оказался у себя на родине в положении иностранца – человека, которому во взрослом состоянии искусственными методами следует обучаться тому, что обычно люди получают в раннем детстве непосредственным опытом. Чужое, иностранное приобретает характер нормы. Правильно вести себя – это вести себя по-иностранному, то есть некоторым искусственным образом в соответствии с нормами чужой жизни.

Культурная инверсия такого типа отнюдь не означала «европеизации» быта в прямолинейном понимании этого выражения, поскольку перенесенные с Запада формы бытового поведения и иностранные языки, делавшиеся нормальным средством бытового общения в русской дворянской среде, меняли при такой пересадке функцию. Перенесенные в Россию, европейские бытовые нормы становились оценочными, они, как и владение, иностранными языками, повышали социальный статус человека.

Для русского XVIII в. исключительно характерно то, что дворянский мир ведет жизнь-игру, ощущая себя все время на сцене; народ же склонен смотреть на господ как на ряженных, глядя на их жизнь из партера. Интересным показателем этого является употребление европейской (господской) одежды как маскарадной во время святок.

Возможность понимания дворянского быта как повышенно семиотического обусловливалась не только тем, что, сделавшись для послепетровского русского дворянина «своим», он одновременно ощущался им же и как «чужой». Такое двойное восприятие собственного поведения превращало его в игру. Ощущение это поддерживалось тем, что многие черты народного быта сохраняли еще общенациональный характер: не только мелкий, живущий в провинции помещик, но и знатный барин, и Петр I, и Елизавета легко переходили к нормам традиционного общенародного быта и поведения.

Таким образом, можно было выбирать любой из двух типов поведения: нейтральное, «естественное» или подчеркнуто дворянское и одновременно сознательно театрализированное. Характерно, что лично для себя Петр I предпочитал первое, и даже участвуя в ритуальных бытовых действиях, он себе отводил роль режиссера – лица, организующего игру, требующего ее от окружающих, но лично в нее не включающегося. Однако эта любовь к «простоте»  не сближала поведение Петра с народным, а скорее означала нечто прямо противоположное.

Таким образом, за первым шагом – семиотизацией бытового поведения последовал второй – создание стилей в рамках нормы каждодневного быта. Это выражалось, в частности, в том, что определенными пространствами определялись стилевые константы поведения. Переезжая из Петербурга в Москву, из подмосковного имения в заглазное, из России в Европу, дворянин – часто бессознательно, но всегда безошибочно – изменял стиль своего поведения. Процесс  стилеобразования в данной сфере шел в другом направлении – социальном. Определялась разница в стилях поведения служащего и отставного, военного и статского, столичного (придворного) и  нестоличного дворянина. Манера разговора, походки, одежда безошибочно указывали, какое место в стилевом полифонизме каждодневного быта занимает тот или иной человек.

Наличие выбора резко отделяло дворянское поведение от крестьянского, регулируемого сроками земледельческого календаря и единообразного в пределах каждого его этапа. Любопытно отметить, что с этой точки зрения поведение дворянской женщины было ближе к крестьянскому, чем к мужскому дворянскому, поскольку не включало моментов индивидуального выбора, а определялось возрастными периодами.

Дальнейшим развитием поведения явилась выработка амплуа. Подобно театральному амплуа – некоторому инварианту типичных ролей, человек XVIII в. выбирал себе определенный тип поведения, упрощавший и возводивший к некому идеалу его реальное, бытовое существование. Такое амплуа, как правило, означало выбор определенного исторического лица, государственного или литературного деятеля, персонажа поэмы или трагедии. Данное лицо становилось идеализированным двойником реального человека, замещая, в определенном смысле, тезоименитого святого.

Показательно, что количество возможных амплуа было отнюдь не безграничным и даже не очень большим, во многом напоминая набор персонажей литературных текстов разного рода и героев различных театральных представлений. Среди характерных масок этого набора можно указать на типичный для XVIII в. вариант «богатыря». Амплуа это создается при помощи чисто количественного возрастания некоторых нормальных, нейтральных свойств человека. Другое типичное амплуа, организующее ряд биографических легенд и реальных биографий, — амплуа острослова, забавника и гаера. Оно также связано с миром балаганного театра и лубка.

Распространенным был и тип «российского Диогена», «нового киника», который включал сочетание философского презрения к богатству с нищетой, нарушение норм приличий и в качестве обязательного атрибута – запойное пьянство.

Человек, ориентирующий свое поведение на определенное амплуа, уподоблял свою жизнь некоему импровизированному спектаклю, в котором предсказуем лишь тип поведения каждого персонажа, но не возникающие от их столкновения сюжетные ситуации. Действие открыто и может продолжаться бесконечным наращиванием эпизодов. Такое построение жизни тяготело к народному театру, и было мало приспособлено для осмысления трагических коллизий.

Следующий этап в эволюции поведения может быть охарактеризован как переход от амплуа к сюжету. Сюжетность – отнюдь не случайный компонент бытового поведения. Более того, появление сюжета как определенной категории, организующей повествовательные тексты в искусстве, может быть в конечном итоге объяснено необходимостью выбора стратегии поведения для внелитературной деятельности.

Следовательно, бытовое поведение приобретает законченную осмысленность лишь в той мере, в какой отдельной цепочке поступков на уровне реальности может быть сопоставлена последовательность действий, имеющая единое значение, законченность и выступающая на уровне кодирования как некоторый обобщенный знак ситуации, последовательности поступков и их результата, то есть сюжет. Наличие же в сознании определенного коллектива некоторой суммы сюжетов позволяет кодировать реальное поведение, относя его к значимому или незначимому и приписывая ему то или иное значение. И  низшие единицы знакового поведения – жест и поступок, как правило, получают теперь свою семантику и стилистику не изолированно, а в отнесенности к категориям более высокого уровня: сюжету, стилю и жанру поведения.

В целом же, совокупность сюжетов, кодирующих поведение человека в ту или иную эпоху, может быть определена как мифология бытового и общественного поведения, как точно заметил Ю.М. Лотман: «История проходит через Дома человека, через его частную жизнь. Не титулы, ордена или царская милость, а «самостоянье человека» превращает его  в историческую личность» [3].

Литература

1. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского     дворянства (XVIII – начала  XIX века). //. – СПб.: Искусство, 1994. – 413с.

2. Лотман Ю.М. История и типология русской культуры. //. – СПб.: Искусство,  2002. – 765с.

3.  Лотман Ю.М. Несколько мыслей о типологии культур. //. – М.: Искусство, 1987. – 345с.

культ богини-женщины, мифологические образы, идея сотворения мира.

В статье предпринимается попытка исследования древнейших мифологических образов культуры Древнего Египта и форм сакральной геометрии, связанных с женским началом. Автор рассматривает идею сотворения мира в системе ранних космогонических представлений древних египтян и пытается выявить роль Богини-Женщины в процессе творения Вселенной и зарождения Жизни во всех ее проявлениях.

Текст статьи:

В космогонии Древнего Египта можно встретить огромное количество мифических женских образов — олицетворений элементов. Это можно объяснить тем, что космогонические представления древних египтян уходят своими корнями в первобытную эпоху, к временам матриархата, когда женское космическое начало представляло собой господствующую силу во Вселенной и занимало доминирующее положение в религиозных представлениях людей. Принимая во внимание данное утверждение, необходимо подчеркнуть следующие особенности древнеегипетской космогонии.

Космогония Древнего Египта признаёт наличие пяти основных элементов творения — водного пространства, к которому возводились все виды влаги (небесной, земной и подземной); воздушного пространства: неба и атмосферы (воздуха, ветра); земли и огненной субстанции (солнца) – которые выделились в определённой последовательности из первобытного водного хаоса.

В древнеегипетской концепции творения Вселенной, хаос является воплощением лона, в котором зарождается мир и содержится некая энергия, приводящая к порождению. Важно отметить, что в мифологии Древнего Египта хаос имел связь с водной стихией. Это представление о первобытном океане, который мыслился как живое существо, видимо, сложилось ещё в эпоху первобытности. Состояние Вселенной до сотворения мира, когда все элементы были смешаны в неразделённую массу, египтяне называли именем Тему, Глубина или Маа, которая произвела исходные элементы существования: воду, тьму, ночь и вечность [6, с. 429]. Универсальное материнское слово «Маа» обозначало имя Богини [6, с. 359].  Таким образом, в ранних верованиях египтян хаос был связан с женским началом и водной стихией, лишь позже в мифологии Древнего Египта появляется мужской образ первородного океана Нуна.

После выделения остальных элементов-стихий и разделения мира на несколько сфер – небо, атмосферу; землю и подземный мир – воды оказались также разделёнными в пространстве, хотя известная связь и взаимодействие между ними сохранились.

В космогонии Древнего Египта все элементы-стихии, выделившиеся из первобытных вод хаоса, обязательно представлены в женском облике (самкой животного, а на стадии антропоморфизма в образе женщины): Хаос – Маа – олицетворение материнского лона; Вечность – Нехбет (самка грифа); Вода – Тефнут (львица), Нейт (самка крокодила); Воздух (атмосфера) – Исида (соколица); Космос (небесное пространство, космическая тьма, ночь) – Нут, Хатор, Исет, Мут (корова, свинья, самка гиппопотама); Земля – Уаджет (змея), Хекет (лягушка); Огонь – Мафдет (самка гепарда), Сехмет (львица), Баст (кошка).

Важно отметить, что в древнеегипетской космогонии отсутствует мужское божество, являющееся олицетворением небесного пространства, и в этом состоит её уникальность. В различных локальных культах Древнего Египта небо носит разные имена – Хатор, Нут, Ихет, Мут, Исида, Шентаит, но всегда обязательно женские. На основании вышесказанного, можно предположить, что в ранней системе космогонических представлений египтян доминирующую роль занимало женское начало.

Ещё одной особенностью космогонии Древнего Египта является присутствие в образах женских божеств черт тотемизма. Богини предстают в зооморфном облике, что указывает на древнейшее происхождение их культов, восходящее к первобытной эпохе. Со временем мифологические образы богинь приобрели антропоморфный характер, но черты тотемизма так до конца и не исчезли. Это говорит о том, что образы богинь-элементов гораздо древнее аналогичных им образов мужских божеств, появление которых в мифологических версиях Древнего Египта связано с переходом общества к патриархальным отношениям.

Если рассматривать образы Богинь-элементов с точки зрения их символического выражения, то здесь следует сказать о том, что данные женские образы несут в себе огромный пласт древнейших сакральных знаний о механизмах возникновения Вселенной и её устройстве.

Очень часто среди символов и атрибутов египетских богинь-элементов присутствуют геометрические символы, которые с глубокой древности являются универсальными сакральными геометрическими символами человечества. Эти формы встречаются повсюду в природе и лежат в основе мироздания.

Согласно правилам сакральной геометрии, со времен глубокой древности прямые линии принято считать мужскими, а изогнутые – женскими. К сакральным геометрическим символам, воплощающим собой женское начало, относят дугу, спираль, сферу (шар, круг, кольцо). Форму сферы с  древнейших времён принято считать главной, так как она является источником всех существующих форм жизни. Вся Вселенная – от макрокосма до микрокосма – создана из маленьких сфер тем или иным способом. Даже световые волны, двигающиеся сквозь пространство, тоже являются сферами, так как они распространяются сферически. Поэтому сфера – это мать [1].

Одним из символов богини неба, ночи и космической тьмы Нут, которая египтянами почиталась как мать всех космических тел (солнца, звёзд), являлось её изображение в виде округлого сосуда (рис. 1). Со временем, когда образ богини приобрел антропоморфные черты, Нут изображали в облике женщины, изогнувшейся дугой над телом своего супруга или в образе женщины, несущей на голове округлый сосуд без ручки (рис.2,3). В психоаналитическом аспекте сосуд является олицетворением материнского тела, которое является сосудом для рождения.

Рис. 1 Округлый сосуд — символ богини Нут.                                                      Рис. 2,3 Антропоморфные изображения богини Нут.

Данные символические изображения богини подчеркивают её эпитеты — «огромная мать звезд», «рождающая богов» [2,т.2] — и раскрывают сущность её образа. Она – олицетворение тьмы материнской утробы, в которой родилось всё сущее, мрак бездны и безграничность Космоса, источник звёзд и других небесных тел.

Форма спирали присутствует в образах богинь – Нехбет (вечность), Тефнут (влага), Хатор (небо), Уаджет (земля), Мафдет, Сехмет, Баст (огонь),  выступающих в роли Всевидящего Ока. Маа, как олицетворение первобытного водного хаоса, также выступает в роли Всевидящего Ока. Это связано с тем, что универсальное материнское слово «Маа» обозначало не только имя Богини, но и иероглифический знак глаза [5, с. 359].

Поэтому в древнейшие времена одним из главных атрибутов богинь являлся Уаджет — раскрашенное изображение глаза со спиралевидной линией под ним — символ Всевидящего Ока, единства космоса и целостности мироздания (рис.4). Название символа происходит от имени древнейшей богини земли Пер Уаджет. Богиня изображалась в образе змеи, поэтому некоторые исследователи связывают спирали с обозначением свернувшейся змеи, а, следовательно, спираль является женской формой. Лишь позже в культуре Древнего Египта Уаджет становится символом мужских богов и приобретает значение «глаза Гора».

Рис. 4 Уаджет – Всевидящее Око – древнейший атрибут богинь.

Если говорить о более глубоком понимании символа спирали, напоминающего форму галактики, то здесь следует сказать, что в культуре Древнего Египта она символизировала энергию и вечное движение; линию жизни; цикл возникновения и исчезновения, рождения и смерти [6].

В изображениях древнеегипетских божеств очень часто можно встретить символы в форме сферы (круга, кольца, шара). Форма сферы присутствует в образах богинь Нехбет (вечность, хаос), Уаджет (земля), Хатор, Исиды (небесное пространство, воздух), Сехмет (огонь).

На стенах храмов, саркофагах можно увидеть фигуры летящих белых грифов (коршунов) – изображения богини Нехбет (Вечность), сжимающих в лапах кольца «шен» (рис. 5). Символика кольца определяется его круглой формой, не имеющей начала и конца. В связи с этим, кольцо «шен» является главным атрибутом Нехбет и одновременно иероглифом, имеющим значение «Вечность» (рис. 6).

Рис. 5. Богиня Нехбет                                                             Рис. 6. Кольцо «шен», атрибут богини-грифа и

в образе самки грифа, несущая кольцо «шен».                   иероглиф «Вечность».

Древнейший образ Матери-Земли — Пер Уаджет в облике змеи («окружающая землю змея») был также связан с символикой сферы и спирали [6, с. 443].  Это позволяет говорить о том, что египтяне со времён глубокой древности знали о сферичной форме Земли и связывали земную стихию с женским началом. Лишь во времена патриархата земля стала изображаться антропоморфной и обрела облик мужчины.

В ранних представлениях древних египтян Земля была не только круглой, но и четырёхугольной — имела четыре стороны света, каждую из которых охраняли определённые божества. Это позволяет сделать вывод о том, что в Древнем Египте со времён глубокой древности имелось представление о свойстве квадратуры круга.

В книге Д. Мельхиседека «Древняя тайна Цветка Жизни» говорится, что, согласно правилам сакральной геометрии, сфера (женская форма) наряду с кубом (мужской формой) являются самыми важными формами во всей Реальности, когда речь идет о первоначальных взаимосвязях в Творении [1].

Если снова обратиться к мифологии, то все древнейшие космогонии начинаются  с образа Первичной Богини: из ее тела явилось Мировое яйцо или была рождена Земля; или тело богини стало материалом, из которого была создана Вселенная. Египетская мифология в данном случае не является исключением.

С символикой Яйца, которое также имеет форму сферы, связан культ богини Хатор (небесное пространство), которая почиталась в качестве матери бога-сокола Гора. Её имя буквально означает «дом Гора» и связано с ее значением как первопричины неба, где живет божественный сокол (солнце).

Следует отметить, что с эпохи Нового царства с богиней Хатор отождествлялась богиня Исида, чьё имя — «Исет» - «трон», «место» — также намекало на рождение ею солнечного бога Гора — «место Гора». Её, как и Хатор, изображали с солнечным диском на голове и рогами коровы (рис. 7).

Рис. 7. Головной убор Хатор –                                                                 Рис. 8 Головной убор богини-львицы Сехмет.

солнечный  диск с рогами коровы.

Так как первоначально именно богини выступали в роли Всевидящего Ока (олицетворение небесных светил – Солнца и Луны), и лишь гораздо позднее приобрели функции матерей солнечных мужских божеств или их помощниц, в древнейшие времена в основе ранних представлений египтян об огненной стихии также лежало женское начало. В связи с этим богиня палящего солнца Сехмет - мать солнечного божества Нефертума изображалась в виде женщины с головой львицы, а её головной убор также представлял собой солнечный диск со змеем Уросом (рис. 8).

В качестве матерей солнечных божеств, Богини имеют связь с символикой Мирового Яйца.

Так, в одном из мифов о творении, богиня Хатор предстаёт в образе гусыни, появившейся из вод первозданного хаоса и снесшей золотое яйцо (солнце). Следует отметить, что иероглиф, обозначающий яйцо мира, также служил и для обозначения эмбриона в материнской утробе [6].

Если проанализировать вышеизложенное, то можно заметить, что   образ Мирового яйца постоянно сопровождает образ первичных вод или  первичного хаоса, который является эквивалентом водной стихии.

Если рассмотреть куриное яйцо, то внутри него можно увидеть желток («золотой зародыш»), окруженный мембраной. Куриное яйцо является примером яйцеклетки. Также как и в курином яйце, внутри мембраны человеческой яйцеклетки имеется жидкость («первоначальные воды»), а внутри нее есть еще одна сфера – женское протоядро, содержащее 22+1 хромосому, необходимые для создания тела (рис. 9).

Рис.9 Человеческая яйцеклетка.  Рис. 10 Прорыв сперматозоида.  Рис. 11 Объединение женского      Рис. 12 Единство в человеческой

и мужского протоядер.                               зиготе.

Ученые выяснили, что после оплодотворения, сперматозоид проникает через мембрану внутрь яйцеклетки и начинает двигаться к женскому протоядру.  При этом у сперматозоида отпадает хвост, а крошечная головка увеличивается и превращается в абсолютно совершенную сферу, являющуюся мужским протоядром, которая становится точно такого же размера, как и женское протоядро, и содержит вторую часть необходимой информации (рис. 10). После окончательного проникновения мужского протоядра в женское (рис. 11), появляется человеческая зигота – первая клетка человеческого тела (рис. 12).

На основании вышесказанного, совершенно очевидно, что в мифах в образе Мирового яйца (образ Богини) подразумевается яйцеклетка, внутри которой зарождается жизнь, Вселенная и все формы жизни, включая человека.

Таким образом, в ранней мифологии Древнего Египта именно женское начало (Богиня) выступает в качестве миросозидательного космического начала, является началом всех вещей, средой всеобщего зачатия и порождения, пространством, внутри которого зарождается Вселенная и жизнь во всех ее проявлениях.

Источники литературы: 

1. Мельхиседек Д. Древняя тайна Цветка Жизни. М.: ООО Издательство «София», 2008. Т. I, II.
2. Мифы народов мира /энциклопедия в двух томах/. М.: «Советская Энциклопедия», 1987. Т. I, II.
3. Овузу Х. Символы Египта.- СПб.: «Издательство «ДИЛЯ», 2006. – 288с.
4. Рошаль В. М. Энциклопедия символов. – М.: АСТ; СПб.: Сова, 2007. – 1007, [1] с.: ил.
5. Самозванцев А. М. «Мифология Востока». М.: «Алетейа», 2000.
6. Уокер Б. Женская энциклопедия. Символы, сакралии, таинства. – М.: Астрель, 2005. – 638, [2] с.: ил