Архив рубрики: Выпуск 1 (13), 2009

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ИМЕН В КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОЙ АСТРОЛИНГВИСТИКЕ

Автор(ы) статьи: Шестопалов С.А.
Раздел: СОЦИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

имя, астрогингвистика, культурология, судьбоносность имени.

Аннотация:

в статье рассматриваются кльтурологические, нумеролотгические, лингвистические основания расшифровки и значения имен, где на основании выводов автор утверждает, что имя – носит характеристических особенностей жизни и деятельности человека.

Текст статьи:

С древнейших времен существуют системы, связывающие символы алфавита и цифры с астрологическими символами. В этой связи отражается астрологическое представление о том, что не только явления природы и проявления человеческой психики, но также и имена несут в себе определенный космический отпечаток и находятся под влиянием определенных космических сил. Это в определенной степени говорит о связи имени и судьбы.

Такие системы существуют для многих древних алфавитов (еврейского, греческого, латинского). Современный русский алфавит сложился окончательно только в 1917 году, когда были исключены буквы ять, фита, и десятиричное и ижица. Поэтому установление соответствия между его буквами и астрологическими символами представляет сейчас большой интерес.

Традиционный подход включает в себя приписывание буквам цифр в том порядке, в каком они следуют в алфавите. А затем через соответствия цифр светилам устанавливаются связи букв с астрологической символикой.

В данной работе используется другой подход. Этот подход опирается на анализ структуры алфавита и смысловое содержание.

В современном русском алфавите 33 буквы. Само это число является замечательным и отмечено в русском фольклоре еще до становления алфавита в его окончательном виде: тридцать лет и три года, тридцать три богатыря и т.д.

Число 33 является замечательным и в другом отношении — в нашем позвоночнике 33 позвонка, что намекает на связь отдельных букв с отдельными позвонками. Это не лишено смысла. В каждом позвонке находится нервный центр, связанный с определенным органом нашего тела. В то же время в йоге нервные центры связывают с энергетическими центрами (чакрами). В Кундалини-йоге насчитывается, кроме 7 основных чакр, еще большое количество малых, общим числом 49. Эти чакры выходят за пределы позвоночника. Часть их расположена в голове, часть — на ногах. В Кундалини-йоге 50 букв санскритского алфавита соответствуют чакрам и лепесткам.

Не обсуждая конкретный механизм связи санскрита с чакрами, обратимся к русскому алфавиту и позвоночнику. Здесь имеется не только простое совпадение по числу элементов, но и полное структурное соответствие. Шейный отдел позвоночника содержит 7 позвонков — в алфавите 7 непарных согласных (л, м, н, р, ц, ч, щ). Затем идут 12 грудных позвонков, к которым крепятся 12 пар ребер. В алфавите — 12 парных согласных (б-п, в-ф, г-к, д-т, ж-ш, з-с). Далее — 5 свободных поясничных позвонков и 5 сросшихся позвонков крестца. В алфавите — 5 пар гласных (а-я, э-е, о-ё, у-ю, ы-и). И, наконец, 4 позвонка копчика, рудимента хвоста, и 4 оставшихся буквы: ъ, ь, й, х. Буква х не может быть строго отнесена к согласным, поскольку звук, соответствующий ей, образуется, как и гласные звуки, свободным выдыхание воздуха, но не может быть отнесена и к гласным, поскольку образование звука х происходит без участия голосовых связок, без озвучивания.

Совпадение структуры алфавита и строения позвоночника свидетельствует о глубокой связи между энергетическими центрами и звуками. С этой точки зрения любое слово, являясь определенной комбинацией звуков, будет действовать на определенные энергетические центры. Отсюда, совсем небезразлично, каким именем назвать человека.

Получившиеся числа — 7,12,5,5 и 4 — сами по себе очень интересны и соответствуют в астрологии 7 видимым светилам первой октавы, 12 знакам, 5 первоэлементам в состоянии ян и 5 первоэлементам в состоянии инь и 4 стихиям. Это является подсказкой для нас, и мы ею воспользуемся. Связь 7 непарных согласных и 7 видимых светил первой октавы устанавливается с помощью следующих ключевых слов, обозначающих суть влияния соответствующих светил:

Любовь-Венера
Мать — Луна
Нерв (Новость) — Меркурий
Рать — Марс
Царь — Солнце
Честь — Сатурн
Щедрость — Юпитер

Двенадцать парных согласных, 6 звонких и 6 глухих, суть 12 знаков Зодиака, 6 мужских и 6 женских. При этом к одной паре относятся знаки родственные, имеющие общих управителей. Связь этих букв и знаков также устанавливается через соответствующие ключевые слова:

Звонкая согласная

Мужской знак

Глухая согласная

Женский знак

Управители

Боец

Овен

Пол (секс)

Скорпион

Плутон, Марс

Справедливость

Весы

Финансы

Телец

Венера, Прозерпина

Гуманность

Стрелец

Кротость

Рыбы

Юпитер, Нептун

Дело

Близнецы

Труд

Дева

Меркурий, Вулкан

Жизнь

Лев

Шум (реки)

Рак

Солнце, Луна

Знание

Водолей

Сила (строгость)

Козерог

Уран, Сатурн

Пять пар гласных суть пять первоэлементов в состоянии ян и инь. В древнекитайской астрологии пять первоэлементов соответствуют пяти планетам: Меркурию, Венере, Марсу, Юпитеру и Сатурну. Солнце и Луна олицетворяют два начала: мужское (ян) и женское (инь). Кроме того, из астрологии известно, что планеты меняют качество своего влияния в зависимости от прямого или попятного (ретроградного) движения. Солнце и Луна ретроградными не бывают. Поэтому гласным буквам простым можно соотнести прямое движение, а йотированным — ретроградное и противоречивое, двойственное по влиянию. Конкретные соответствия устанавливаются по междометиям:

«а» — возглас боли — Марс
«э» — размышление — Меркурий
«о» — восхищение — Венера
«у» — угроза — Сатурн
«ы» — Юпитер (звук  ы отражает стремление Юпитера выйти за пределы и границы).

Окончательно:

а — Марс

я — Марс ретроградный или Плутон

о — Венера

ё — Венера ретроградная или Прозерпина

э — Меркурий

е — Меркурий ретроградный или Вулкан

у — Сатурн

ю — Сатурн ретроградный или Уран

ы — Юпитер

и — Юпитер ретроградный или Нептун

Оставшиеся 4 буквы соответствуют 4 стихиям или кардинальным знакам Зодиака, которые выражают суть этой стихии:

й - Огонь — Овен
х — Воздух — Весы
ъ — Земля — Козерог
ь -                         Вода                         -                              Рак

Удивительно, что в русском алфавите буква «Ъ» пишется почти также, как и знак Козерога. Это еще тем более удивительно, поскольку мы знаем, что Советский Союз образовался под знаком Козерога (30.12.1922г.). Так же буква «Ь» использует элементы знака Рака.

Для того, чтобы система приняла завершенный вид и ее можно было бы использовать в нумерологических операциях, следует указать связь светил и цифр, а уже через светила — связь букв и цифр. Существуют разные системы. Здесь используется одна из самых простых, в которой светила располагаются по периодам обращения вокруг центра Солнечной системы (Солнце — 25 дней, Луна — 27, 32 дня, Меркурий — 90 дней,… Плутон — 250 лет), а цифры идут от периферии к центру, где сосредоточена основная масса Солнечной системы:

0 — Плутон
1 — Нептун
2 — Уран
3 — Сатурн
4 — Юпитер
5 — Марс
6 — Венера
7 — Меркурий
8 — Луна
9 – Солнце

 

Поскольку цифр 10, то другие светила, например, Прозерпина и Вулкан, будут соотноситься с ними же, рядом с родственным светилом: Прозерпина и Венера — 6, Вулкан и Меркурий — 7 и т.д.

Окончательно система приобретает следующий вид:

 

 

Как мы видим, Я — это 0, т.е. как говорит русская пословица, Я — пустое место. Однако, при нумерологических операциях, замене букв цифрами и их сложении, мы никогда не получим 0, т.е. Плутон. Поэтому, на результате 10 следует останавливаться, и это число будет соответствовать Плутону. Интересно, что Плутон — самоутверждение, Я — 0, но в сочетании с 1, Нептуном (связь с Высшим, Абсолютом), становится 10, причем Нептун (Высшее) впереди (Я). Выпячивание Я (Плутона) перед Высшим (Нептуном),дает результат в 10 раз меньший — 01.

Всякая система имеет смысл, если она дает практический результат. Посмотрим, какие результаты дает полученная нами система.

Для проверки системы взяты греческие, а не римские названия соответствующих богов, поскольку русский алфавит произошел от греческого, а не от латинского.

Гелиос - греческое имя Солнца. Заменим буквы цифрами:
4+7+6+1+6+3 = 27; 2+7 = 9 — Солнце.

Селена — греческое имя Луны:
3+7+6+7+7+5 = 35; 3+5 = 8 — Луна.

Гермес — греческое имя Меркурия:
4+7+5+8+7+3 = 34; 3+4 = 7 — Меркурий.

Афродита - Венера:
5+6+5+6+7+1+7+5 = 42; 4+2 = 6 — Венера.

Хронос — Сатурн:
6+5+6+7+6+3 = 33! Сам по себе замечательный результат 33 — два Сатурна, а также 33 в русском (советском) алфавите. Напомню, что Советский Союз образовался под знаком Козерога.

Уран — единственная планета с греческим именем:
3+5+5+7 = 20; 2+0 = 2 — Уран.

Посейдон - Нептун:
5+6+3+7+0+7+6+7 = 41,

В нумерологии допустимо останавливаться на любом этапе сложения. Каждый этап имеет свой смысл. При этом цифра единиц имеет наибольшее значение. 41 — Это Юпитер и Нептун, два брата-соуправителя. Возможна замена — Нептун R и Нептун.

Хадес — Плутон:
6+5+7+7+3= 28; 2+8 = 10 — Плутон.
Результат для Ареса (Арея) — Марса:
5+5+7+3 = 20; 2+0 = 2 или
5+5+7+0 = 17; 1+7 = 8, — выпадает из этого ряда.

Однако, поиски других названий этого бога дают имя Мартиус (у понфитиков), по имени которого назван месяц март. Нумерология дает –

8+5+5+7+1+3+3 = 32; 3+2 = 5 — Марс — нужный нам результат.

Интересным получается результат для Зевса - Юпитера:
2+7+6+3 = 18; 1+8 = 9 — Солнце.

Впрочем, имя Юпитер -
2+5+1+7+7+5 = 27; 2+7 = 9 — Солнце — дает тот же результат, что и имя Тор того же бога у скандинавов:
7+6+5 = 18; 1+8 = 9 — Солнце.

Этот результат говорит о центральном положении этого бога среди других богов, где по закону должно было бы быть само Солнце, непонятно почему вытесненное с этого места Юпитером. Изыскание других имен этого бога дают имя Идус, также взятое у понтификов. Нумерологический результат: 1+7+3+3 = 14 — аналогичен результату для его брата-соуправителя Посейдона — Нептун и Юпитер, или Юпитер R и Юпитер.

С помощью этой системы возможна проверка вновь входящих в обиход планет, Прозерпины и Вулкана. Какие планеты будут для них братьями-соуправителями?

Персефона - Прозерпина:
5+7+5+3+7+6+6+7+5 = 51; 5+1 = 6 — Венера, Телец.
Этот результат косвенно говорит в пользу управления Прозерпиной знаком Телец. Этого мнения придерживается ряд астрологов.

Гефест - Вулкан:
4+7+6+7+3+7 = 34; 3+4 = 7 — Меркурий, Близнецы.
Дополнительное свидетельство управления Вулкана знаком Близнецы.

Также могут быть проверены и другие имена. Например, Иисус — Нептун, Нептун, Козерог, Сатурн, Козерог. Известно, что Иисус родился под знаком Козерога, который управляется Сатурном, а Нептун — планета религиозности, духовности, связи с Высшим, а также жертвы (примат духовного над телесным). Нумерология дает: 1+1+3+3+3= 11, т.е. Нептун и Нептун, опять духовность и религия. А 1+1= 2 — Уран — планета революционных перемен. То есть окончательно получаем — революционные перемены в религии, в духовной жизни людей.

Возьмем название государства, например, СССР — Козерог, Козерог, Козерог, Скорпион. Действительно, СССР находится под влиянием Козерога, а революция произошла под знаком Скорпиона. Полная расшифровка, Союз Советских Социалистических Республик, и замена букв цифрами дает результат нумерологического сложения — 147, или 1+4+7=12, или 1+2=3 — Козерог. Окончательный результат — знак Козерог.

Другое государство — США:

3+8+5 = 16; 1+6 = 7 — Меркурий, Близнецы. В астрологии считается, что американская нация находится под знаком Близнецов. Полная расшифровка, Соединенные Штаты Америки, дает результат нумерологического сложения — 121, или 1+2+1=4 — Юпитер, планету, отвечающую за богатство и власть.

Дальнейшая проверка системы на конкретных людях показала связь имени, отчества и фамилии с натальной картой. А именно, результаты нумерологического сложения дают для имени, отчества и фамилии основные пункты гороскопа: солнечный знак, 1-е поле (знак или светило), 10-е поле (знак или светило). Правда, порядок произвольный. У женщин нужно брать девичью фамилию.

Отсюда важный практический вывод: имя связано с гороскопом, а следовательно, судьбой человека. По гороскопу можно подобрать счастливое имя. Также имя может быть несчастливым для человека. Определить это просто, если имя дает в результате нумерологического сложения слабое и сильно поврежденное светило гороскопа, то это имя будет усиливать несчастливое влияние этого светила на судьбу человека. Другой вариант: результат, часто двузначное число, дает два светила, взаимно повреждающие друг друга.

Например, имя Андрей, 5+7+7+5+7+0=31 — Сатурн и Нептун, не следует давать человеку, у которого в гороскопе эти две планеты в плохих аспектах (соединение, квадратура или оппозиция), так как это будет говорить о бедности, лишениях, несчастье и горе. В то же время, оно подходит к человеку, в гороскопе которого эти планеты в хороших аспектах (секстиль или трин), это имя будет способствовать духовному совершенствованию этого человека.

Данная работа свидетельствует еще раз об общеизвестной с древности связи имени и судьбы. Недаром при крупных переменах в судьбе человека меняется имя: при крещении (имя — судьба христианина), при заключении брака (фамилия супруга — судьба, связанная с ним), при взятии псевдонима (имя — судьба писателя), при посвящении (имя — духовная судьба).

Автор не стремится доказать, что его система — единственно правильная (может быть несколько независимых систем, освещающих явления жизни с разных сторон), но приглашает всех желающих к ее практической проверке реалиями жизни.

 

ВЕДИЧЕСКОЕ ТРАКТОВАНИЕ ГЕНЕЗИСА РОССИЙСКОГО СУПЕРЭТНОСА

Автор(ы) статьи: Четвертакова Ж.В.
Раздел: СОЦИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

генезис этноса, русский этнос, ведическое трактование, суперэтнос.

Аннотация:

в статье раскрываются особенности происхождения русского этноса и трансформации его в пусерэтнос. Стержнем и ядром великорусского психологического типа выступает славянское начало. Славянская группа языков (восточные, западные, южные) входящие в индоевропейскую общность, к которой так же относились восточные группа (индийцы, иранцы, армяне, таджики) и западноевропейская (англичане, германцы, французы, итальянцы, греки).

Текст статьи:

Развитие русских как национальности из разрозненных племен, было длительным процессом. Биосоциальное единство, социально-культурная близость, материальная культура, религиозно-духовная близость формировались медленно.

Решающими причинами деятельности и сложности процесса формирования Российского суперэтноса стали сравнительно низкая плотность населения, гораздо ниже, чем в западной Европе, Китае, Индии, а так же длительный, растянувшийся на многие столетия процесс внешней колонизации. Российский суперэтнос формировался на Восточно-европейской равнине, на которой располагались славянский и тюркский центры кристаллизации Российского суперэтноса. Тесные хозяйственные связи между славянскими, тюркскими и финоугорскими народами, проживавшими на этой общей территории, обусловили взаимодействие культур этих народов, заимствование многих элементов мировоззрения, культуры друг у друга.

Стержнем и ядром великорусского психологического типа выступает славянское начало. Славянская группа языков (восточные, западные, южные) входящие в индоевропейскую общность, к которой так же относились восточные группа (индийцы, иранцы, армяне, таджики) и западноевропейская (англичане, германцы, французы, итальянцы, греки).

Многие ученые полагают, что прародина идоевропейцев находилась на юге современной России и Украины (См. История России с древнейших времен до конца ХVII века/под ред. А.Сахарова. М.,1997.).

В свою очередь ученые — ведисты полагают, что прародиной многих народов, в том числе и индоевропейцев, является полярные, приполярные и заполярные области современной Евразии. Эту гипотезу косвенно подтверждают новейшие исследования океанографов и палеонтологов, которые пришли к выводу, что 30 –15 тыс. лет до н.э. климат Арктики был достаточно мягким, а Северный Ледовитый океан был теплым. Такие климатические условия не исключают существование в данных широтах очага древней цивилизации.

Источником для выдвижения подобной гипотезы послужила мифология. Именно мифология, по мнению А.Лосева, дает исходные идеи современной науке. (Лосев А. Из ранних произведений. М., 1990. С. 404.) Миф – это закодированные в знаково-символической форме реальные события далекого прошлого, стародавние общественные отношения и нормы поведения. Человек неразрывно связан со знаками и символами, выступающими обобщающими реальными ориентирами. Превратившись в утвержденный и принятый текст, они отражают самодовлеющую, автономную самостоятельность, выступая в форме некоторого окончательного критерия для действия людей. Подобная упорядоченность проецируется на общественные отношения в виде определенного строя, запретов и алгоритмов действия. Критический анализ мифа дает возможность реконструировать архаические формы сознания древних людей.

Сведения о древней полярной цивилизации, как полагают ученые — ведисты, зафиксированы во многих культурах (древнеегипетской, древнегреческой, древнеримской и т.д.) (См.: Демин В. Тайны русского народа. М., 2001.) В историю она вошла под названием Гипербореи. Этнотип гиперборейца означает «те кто живет за Борем (Северным ветром)» или просто «те, кто живет на Севере».

Предположительно Гиперборея находилась где-то между Белым морем и Финским заливом Балтики, со столицей в городе Словенске, рядом по побережью Ледовитого океана, находились другие легендарные земли – Бьярмия и Беловоды (Асов А. Арии пришли с Севера//Наука и религия. 1996. № 1.; Асов А. Урал сокровенный//Наука и религия. 1996. № 7.).

Гиперборея, как предполагают ученые — ведисты, была высокоразвитой цивилизацией. Плиний Старший так описывает жизнь в Гиперборее: «… счастливый народ, который называется гиперборейцами, достигает весьма преклонных лет и прославлен чудесными легендами … там неизвестны раздоры и всякие болезни, смерть приходит там только от пресыщения жизнью» (Лосев А.Ф. Античная мифология в историческом развитии. М., 1957. С.405.).

В целом жизнь в Гиперборее ассоциировалась с «золотым веком» — царство счастья, добра, справедливости и изобилия. Этому изобилию способствовали климатические условия, которые давали возможность направлять свой потенциал на занятие различными искусствами. В частности А.Асов предполагает, что гиперборейцы родоначальники астрологической науки. Они знали не только суточные, годовые, но и эпохальные вращения небесного свода. Наблюдали за солнцем, Луной иными планетами. Успели вычислить координаты небесных тел, предсказывать будущее. Эти знания были записаны на зодиакальном блюде, которое досталось грекам и через тысячи лет стало достоянием современной астрономии и астрологии. (Асов А. Звездная мудрость гиперборее// Наука и религия. 1995. № 12. С.16-18).

Косвенным подтверждением данной гипотезы может служить находка экспедиции «Гиперборея 98» — «галереи знаков». Предположительно, что данный комплекс мог быть реальной обсерваторией, которая служила для определения каких-либо дат, связанных с движением Солнца, Луны или иных небесных светил (Зеленцов С. Обсерватории – 15 тыс. леит// Наука и религия. 2000. № 1. С.56.) «Золотой век» Гипербореи у русского народа сохранился в виде сказочного образа Золотого царства – источника богатства, благополучия и процветания. В последствии он был трансформирован в легендарный остров Буян – сосредоточение творческих сил.

Природные катаклизмы (новая эпоха похолодания) приводят к гибели цивилизации и движению древних народов с Севера на Юг, через Северо-западную и Центральную часть современной России, вдоль Уральского хребта и по берегам рек Волги и Оби. Это было не хаотическим движением, гиперборейцы обладали знанием (возможно и интуитивно) «выбирали для своего продвижения и временного расселения такие сакральные места, которые особенно активизировали естественную энергетику человека, а также упрощали каналы его взаимосвязи с ноосферой» (Демин В. Магическими путями Севера//наука и религия. 2000. № 9. С. 45.) Неслучайно таким эзотерическим местом является спиралевидный южно-уральский город – Аркаим, датируемый XVIII – XVII вв. до н.э. (там же с. 46.).

Новые условия существования требовали от славян выработки жизнеспособных стереотипов. По мнению А.Гумилева любая этническая история имеет 3 параметра: 1) Соотношение каждого этноса с его вмещающим и кормящим ландшафтом, причем утрата этой связи невосполнима: упрощается, а вернее, искажается и ландшафт, и культура этноса. 2) Вспышка и последующая утрата пассионарности: этногенез – как энтропийный процесс. 3) Выделение из этноса отдельных персон и консорций (сект, изменяющих стереотипы поведения и отношение к природной среде на обратное (Гумилев Л. Панченко А. Чтобы свеча не погасла. Л., 1990. С. 32.).

Однако глубинное информационное поле Вселенной кодирует и хранит любую информацию, исходящую от живых и неживых структур. (Двойрин Г.Б. Единая галогрофическая информационная теория вселенной. СПб. 1996. С. 67.) Причем такая информация не хранится пассивно, а отрабатывается, перерабатывается и предается в необходимых дозах, в необходимое время и в необходимом направлении. Процессы эти невозможны без непрерывной энергетической подпитки и информационного круговорота, в ходе которого возникают устойчивые смысловые структуры, сохраняемые и передаваемые от одних носителей к другим.

На генетическом уровне, запись первичной информации происходит на квантово-волновом уровне. Информация, таким образом, поступая из организма, но обусловлена космическими факторами. Гены принимают ее и передают от клетке к клетке. Частным случаем выступает и феномены сознания, проявляясь в неразрывной взаимосвязи с другими объектами структурами окружающего мира. Глубинные силы обеспечивают мышление, генетическую преемственность поколений, прием и передачу всех видов информации в пределах целостных материальных систем. Поэтому ряд авторов истоки психологических характеристик, неповторимость русского народа связывают с гиперборейской традицией. Неслучайно Дугин А. пишет: «1. Самосознание народов и наций, традиционно населяющих территорию Росси, коренным образом связано со спецификой сакральной географии этой территории. 2. Эта специфика выражается на символическом языке древнейшего арийского, индоевропейского мифа (сдвинувшегося постепенно в сферу бессознательного). 3. Земли России в комплексе сакральной географии занимают центральное место в согласии с древнейшей логикой астрономических и астрологических соответствий. 6. Древнейшие структуры, национального миросозерцания сохраняются на уровне психических архетипов вплоть до сегодняшнего дня, во многом предопределяя исторические события» (Дугин А. Континент Россия. М., 1990. С. 64.).

Арийское наследство, принесенное славянами на евразийскую почву, сохранилось в форме стойких мифологических воззрений. Можно выделить несколько слоев и архетипов, которые соответствуют формационным и цивилизационным реалиям. Эпоха космического яйца. Эпоха космического колеса. Эпоха космического древа. Эпоха космического коровы. Эпоха космического коня. Эпоха космизированной земли. ( См.: Демин В. Тайны русского народа. М., 2001.).

Представление о яйце – это наиболее архаический архетип. Космическое яйцо – это Вселенная. Звездное небо это скорлупа, окружающая Землю. Яйцо возникает не само по себе, а ассоциируется с несушкой, т.е. Творцом, оно же дает жизнь. Вследствие этого его олицетворяли с Солнцем – источником весеннего возрождения.

Подобный образ закреплен в Жар-птицы, которую похищают силы Тьмы (Зимы) но она успевает снести золотое яйцо – источник последующей жизни, света и тепла. С архетипом яйца, тесно связано и космическое колесо. Символизирующего круговорот во Вселенной, цикличность времен, смену дня и ночи, а также времен года – весны – лета — осени – зимы. Данные сюжеты нашли своё выражение в сакральных обычаях и обрядах и прослеживаются на протяжении всей истории русского мировоззрения.

Блуждания Солнца в течение Полярной полугодичной ночи и полугодичного дня закодированы в спирали. Спиральная тематика, в которой выражен глубокий древнеарийский вселенско-космический смысл трансформировалась, в самые различные формы и дошла до сегодняшних дней. Это и русская традиционная вышивка, головной убор, русская утварь и предметы домашнего обихода – украшенная солярно-кружевным орнаментом, и знаменитый русский хоровод. (См.: Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М., 1981.) Внутренне устройство дома славян было принято украшать солярными мотивами. Это несло двоякую смысловую нагрузку: во-первых, показывало причастность человека к космической стихии; а во-вторых, защищало от темных сил. Данная символика популярна у северных народов – эвенки, коряки, долганы, эскимосы.

Архетипы дерева символизируют мудрость жизни, преемственность поколений. Корни – это прошлое, крона – устремлена в будущее. Этнографы регулярно констатируют стойкую и повсеместную веру в целительную силу деревьев. (Денисова И.М. Вопросы изучения культа священного дерева у русских. М., 1995.) Во многих районах – особенно на Севере и в Сибири – деревьям и кустам по-прежнему приносят плоды, а ветки либо завивают, либо украшают лентами. Кое-где до сих пор старые душистые деревья считаются наделенными целительной силой: чтобы ей воспользоваться, нужно прислониться к стволу, залезать в дупло или пролезать через него, если оно сквозное. Все это восходит к Гиперборейской традиции. Преклонение перед деревьями тесным образом связано с тотемным прошлым древних ариев. Это относится к периоду распада некогда единой этнической структуры. Возникла необходимость отличать «своих от чужих»- что привело к появлению тотемов. Поскольку в те далекие времена люди не отделяли себя от природы, видели в животных и растениях себе подобных – защитников и союзников. Отголоски тотемного прошлого можно увидеть в орнаменте, узорах, вышивках, резьбе, росписи, на крышах — это коньки и петушки, на полотенцах и рубашках – утицы. Тотемное прошлое живет в именах и фамилиях Древней Руси. (См. Веселовский С.Б. Ономастикон. М, 1974.) В современных условиях прослеживается в геральдической истории.

Культ коровы уходит своими корнями в ту стадию развития человеческой цивилизации, когда она перешла к оседлому образу жизни и скотоводству. Эпоха быка непосредственно сопрягается с Эпохой колеса, поскольку бык был основной тягловой силой в миграциях индоевропейцев. Во многих мифологических и религиозных системах Бык – это символ могущества и богатства. Бык отождествлялся с Быком в одной из своих ипостаси. Данный архетип тесным образом связан с космическим символом Коня. Неотделимый спутник небожителей. Славяне верили, что Святой (общеславянский бог) садится ночью на коня и устремляется в небо, на врагов славян истребляя их. (Демин В. Тайны русского народа. М., 2001.) Отсюда летающий конь – любимый образ русского фольклора. Архетипы космических животных неисчерпаемый источник духовных сил пронизывал все искусство Руси – России.

Однако Луна, Солнце, Звезды — это не весь Космос. Неотделимой частичкой Вселенной является и сама Земля. Человек неразрывно связан с Землей. Но сын Земли – сын Космоса, значит он сам – частичка этой Вселенной. Архаичное мифологическое мировоззрение сформировало образ Великой матери, в народном сознании он закреплен как Мать сыра Земля, уходит своими корнями в доисторическое прошлое – эпоху матриархата.

Таким образом, информация, гиперборейская мудрость, закодированная в знаках и символах, прошла, через века закрепилась на уровне бессознательных архетипов. «В основе объединения всех наций и народностей современной России лежат и архетипы язычества и они «держат на себе» великий российский суперэтнос как единство этнического многообразия. (Российская цивилизация. М., 2001. С.333.).

 

СУФРАЖИЗМ КАК ПОЛИТИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ ФЕМИНИЗМА

Автор(ы) статьи: Крыкова И.В.
Раздел: СОЦИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

женское движение, либеральный феминизм, суфражизм, милитантки, права женщин.

Аннотация:

. В статье анализируется особенности идеологии и организации женского движения середины XIX - начала ХХ века за избирательное право (суфражизм). Автор уделяет также внимание либеральному феминизму как ведущему течению феминистской мысли этого периода.

Текст статьи:


С середины XIX века женское движение набирает силу, требования феминисток в разных странах стали принимать форму общественных кампаний и политических акций. Феминистское движение 1840-х — 1920-х годов принято считать первой волной феминизма. Возникновение в ряде европейских стран и США в этот период самостоятельных женских организаций, требующих независимости женщины и уважения её прав, было не случайным. Промышленная революция и демократические реформы требовали пересмотра отношений между различными общественными группами, в том числе между мужчинами и женщинами.
Однако в то время как мужчины постепенно обретали гражданские и политические свободы, правовое положение женщин не менялось, то есть либеральные идеи равенства распространялись в основном на мужчин. Это противоречие становилось все более очевидным.
Как отмечают исследователи, более развитое женское движение складывалось в протестантских странах с господствующей либеральной теорией (преимущественно, в Великобритании и США). Исследовательница О.Н. Шмелева, ссылаясь на историков Бонни Андерсон и Юдит Цинссер, объясняет это тем, что протестантская церковь, в отличие от католической, выступавшей за сохранение традиционных женских ролей, хотя и выступала против феминизма, тем не менее проповедовала духовное равенство. [1, с.27]. Например, квакеры (члены английской протестантской секты радикального направления) заявляли, что женщины могут претендовать на священнические посты. Подобные взгляды заставляли женщин усомниться в традиционных представлениях об их роли. Кроме того, как отмечают  Б. Андерсон и Ю. Цинссер, в протестантских странах женщины были более грамотны. [1, с.27]. С другой стороны, основными принципами западной либеральной доктрины были убеждение в том, что общество должно обеспечить своим членам свободу реализовать свои возможности и что гражданин является носителем неотъемлемых прав. [1, с.27]. Ведущим течением феминизма XIX века стало либеральное направление, основная идея которого заключалась в том, что «поскольку женщины — такие же разумные существа, как и мужчины, они должны обладать теми же юридическими и политическими правами». [2, с.9]. Либеральные феминистки требовали прекращения правовой, экономической, социальной зависимости женщин, предоставления  прав на образование, творчество и т.д.
В то же время либеральные феминистки, сосредоточившись на правах в общественной сфере, не анализировали отношения власти, которые могут существовать в семье и частной сфере [2, с.9]. Иначе говоря, либеральный феминизм, исходя из идеи равенства полов, не подвергал критике патриархатную систему. Решение «женского вопроса» либеральные феминистки видели в проведении социальных и политических реформ в рамках существующего общества.
В Европе центром феминистского движения XIX века стала Великобритания — родина промышленной революции. Этот период был ознаменован бурным ростом городов, развитием крупной промышленности, переходом к машинному производству, увеличением значимости в обществе среднего класса. Резкий скачок промышленности потребовал гораздо больше рабочих рук, чем могли предложить работники мужского пола, поэтому привлечение женщин становится необходимым. Массовый женский труд в общественном производстве превратился постепенно в факт социальной жизни, меняя традиционный статус женщины как продолжательницы рода, и, соответственно меняя основы брака, семьи и т.д. Этот процесс имел как положительные, так и отрицательные стороны. С одной стороны, массовый женский труд способствовал росту самосознания женщин как автономной социальной группы, создавал возможность разрушить традиционную иерархию полов, «выстроить разделение труда между мужчинами и женщинами не на принципе взаимодополняемости, а на принципе взаимозаменямости». [3, с.28]
С другой стороны, были подорваны основы семьи, нарушились внутрисемейные связи, так как женщины вынуждены были пойти работать на промышленные предприятия, где они становились конкурентом мужчины, что обостряло отношения между полами. Массовый женский труд приводил также к сверхэксплуатации женщины, поскольку она по-прежнему продолжала выполнять свои обязанности матери, жены, хозяйки дома. При этом рабочий день был слишком велик, а заработная плата у женщины была меньше, чем у мужчины, который делал то же самое и на том же предприятии. Работодатели оправдывали это тем, что женщине не надо было содержать семью. Прогресс промышленности сопровождался также ростом проституции, увеличением числа новорождённых, подкидышей, абортов и детской смертности. Кроме того, женщин не принимали в профсоюзы, защищавшие права наёмных работников. Все эти факторы давали основания для коллективных выступлений женщин, для создания женских организаций, отстаивающих интересы и права женщин. [3, с.28]
В Великобритании на широкие слои женщин повлияла господствующая либеральная доктрина с её принципами свободы личности, рационализмом. [1, с.30]. Эти женщины стали объединяться в первые феминистские организации, требовавшие реформ в области права собственности, образования, развода, а также предоставления женщинам равных с мужчинами политических прав. Феминистки требовали пресечения насилия в семье, защиты материнства, права заниматься торговлей и предпринимательской деятельностью.
Главным идеологом либерального феминизма стал английский философ, социолог и экономист Джон Стюарт Милль, которого можно назвать «феминистом», поскольку он одним из первых выдвинул концепцию «полного равенства» полов в семье и обществе. [4, с.46]
Его главным феминистским трудом стала книга «Подчинённость женщины», которую он написал в соавторстве со своей женой Гарриет Тейлор в 1869 году и посвятил доказательству тезисов о равноправии полов. По мнению философа, в современном обществе судьба человека должна определяться только его личными способностями, а не полом, расой или социальным статусом. Милль считал, что господство мужчины над женщиной не является «естественным». Общество внушает людям, что назначение женщины — любить и забывать себя для любимого человека [4, с.47]. Основным условием преодоления угнетенного положения женщин Милль считал предоставление женщинам политических прав, права на образование, на доступ к занятиям наукой, литературой, искусством. Однако Милль вполне осознавал, насколько трудным может стать для женщины совмещение общественной жизни с семейными обязанностями. Поэтому Милль полагал, что пользоваться предоставленными правами будут только незамужние женщины или вдовы. [4, с.47]
В 1867 году Дж.С. Милль выступил перед парламентом с первой в истории официальной речью в поддержку женского избирательного права. После провала поправки Дж.С. Милля о предоставлении гражданкам страны права голоса тысячи англичанок примкнули к феминистскому движению и активно включились в политическую борьбу за свои права.
С середины XIX века и в Европе, и в США начались кампании борьбы за избирательные права. Следует отметить, что право голоса первоначально не являлось основным требованием феминисток,  и лишь в конце XIX века, когда другие основные права считались полученными (право на образование, собственность, заработок, опекунство, защиту от физического насилия со стороны мужа), организованное женское движение переходит от умеренной к более радикальной стадии, выдвинув в качестве основного пункта своей программы требование предоставления избирательных прав женщинам. Сам термин «суфражизм» (англ. «suffrage» — избирательное право) благодаря английским феминисткам, использовавшим это понятие в отношении прежде всего избирательных прав женщин, вошел в историю как определение политического направления в феминизме [5]. Женщины все больше убеждались в том, что избирательное право имеет первостепенное значение и служит ключом к дальнейшему прогрессу. Суфражистки верили, что, имея легальную возможность голосовать на выборах, женщины вскоре освободятся от всех других форм дискриминации. Суфражистская кампания до сих пор неоднозначно оценивается исследователями истории феминизма. С одной стороны, это «сужение интересов феминисток, отвлечение от более серьезных проблем+ игнорирование экономического, идеологического и сексуального господства мужчин над женщинами» [2, с.94]. С другой стороны, суфражизм стал важным шагом к завоеванию женщинами полного равноправия с мужчинами. Следует отметить, что требование избирательного права не было чисто либеральным феминистским требованием, поскольку часто основывалось на противоречивых предположениях. Для одних феминисток получение избирательного права было конечной целью, для других — частью более широкой цели, средство полного преобразования женщин. [2, с.94]. Кроме того, с середины XIX века утверждение о том, что мужчины и женщины морально и интеллектуально равны, сосуществовало с идеей различия между полами, базирующейся на превосходстве женских специфических добродетелей (обе эти позиции прослеживаются в работах английской писательницы XVIII века М. Уолстоункрафт, одного из лидеров американского женского движения Э.К. Стентон и философа Дж.С. Милля). Так, например, в Америке и некоторых странах Европы в связи с возросшей популярностью «культа истинной женственности», стала преобладать идея о том, что женщины — «потенциальные спасительницы нации», поскольку являются хранительницами чистоты, терпимости и традиционных ценностей, и, следовательно, им необходимо предоставить политические права для оздоровления общественной сферы [2, с.94].Особенно подчеркивался женский пацифизм как врожденное качество в противовес мужскому милитаризму. Противопоставление образа женщины, дающей жизнь и мужчины-разрушителя актуально до сих пор [2, с.94]. С точки зрения различия между полами женщине не следует пытаться подражать мужчинам, наоборот, необходимо сохранить присущие им добродетели. Однако, как отмечает В. Брайсон, «многие суфражистки старались совмещать эту позицию с либеральными идеями о естественных правах и социальном равенстве полов». [2, с.95]. 
Основной социальной базой суфражистского движения был средний класс. Характерной особенностью феминистского движения этого времени было стремление к женской солидарности и международному сотрудничеству. Женщины разных стран осознавали общность своего жизненного опыта и проблем, что нашло воплощение в идее сестринства и организации интернациональных женских организаций. Так, в 1888 году  феминистки разных стран объединились в «Международный совет женщин», а в 1904 году был образован «Международный женский суфражистский альянс», в который вошли суфражистки США, Канады, Великобритании, Германии, Нидерландов, Норвегии и Швеции. [6, с.388]. Активистки организации ежегодно проводили тысячи митингов, миллионы листовок о бесправном положении женщин распространялись в самые отдаленные уголки земного шара. [6, с.392].
В Англии суфражизм имел самую длительную историю в Европе и достиг максимального развития, охватив в начале ХХ века огромное количество женщин. Более того, исследователи отмечают, что именно британское суфражистское движение стало моделью для подобных движений в других странах [1, с.32]. В Великобритании уже в конце XVIII века либеральные принципы народного суверенитета и индивидуальной свободы получили наиболее последовательное воплощение, и политическая активность англичанок была чрезвычайно высока. В 1851 году в Великобритании была создана первая постоянная группа сторонников и сторонниц предоставления женщинам права голоса   Шеффилдская ассоциация за предоставление права голоса. К 1867 году в Манчестере при активном участии Лидии Беккер и Ричарда Панкхерста было создано «Общество женского избирательного права». 
Новый этап в истории британского суфражизма происходит в начале ХХ века. В это время суфражистская кампания Великобритании разделилась на два противоположных течения: на конституционных сторонниц равноправия (suffragists) и воинствующих суфражисток (suffragettes). [1, с.33]. Первые входили в организацию «Национальная федерация суфражистских обществ» (НФСО), созданную ещё в 1868 году под руководством английской феминистки, писательницы и доктора прав Миллисенты Гарретт Фаусетт. НФСО действовала под девизом «Вера, Настойчивость и Терпение» и признавала борьбу только либеральными методами [1, с.33]. Организация издавала много брошюр, подавала петиции, устраивала большие митинги. Подавляющее число членов НФСО были женщины с учеными степенями, видные общественные деятельницы, в основном представительницы среднего класса, однако в начале ХХ века ряды организации пополнили женщины-работницы, что существенно расширило социальную базу движения за женское избирательное право.
Воинствующее крыло суфражистского движения возглавили Эммелин Панкхерст и её дочь Кристабель.  В 1903 году под их руководством был создан «Женский социально-политический союз» (ЖСПС). ЖСПС породил новое направление в суфражизме: милитантство (от militant — воинственный) [5]. Милитантки отказывались сотрудничать с правительством и в целом с мужчинами до тех пор, пока женщинам не будет предоставлено право голоса (членами ЖСПС были только женщины). Активистки считали, что правительство уступает только тогда, когда на него оказывают давление, поэтому прибегали к воинственным методам привлечения внимания к себе: разбрасывали листовки с гостевой галереи парламента, прерывали выступления членов кабинета свистом и криками «Votes for women!» («Избирательное право женщинам!»), приковывали себя наручниками к перилам в общественных местах, устраивали несанкционированные митинги и шествия, а оказавшись в тюрьме, избирали тактику голодовок. Помимо этого милитантки развернули «атаку на собственность»: разбивали камнями окна правительственных зданий, офисов, витрин магазинов, поджигали дома, обрывали телефонные провода. В 1913-1914 гг. эскалация насилия со стороны суфражеток привела к бросанию бомб в частные дома, церкви и общественные здания [5].
Следует отметить, что само возникновение радикального крыла в женском движении было обусловлено несколькими факторами. Во-первых, изменилось поколение феминисток. Феминистки начала ХХ века воспитывались в иных условиях, чем их предшественницы, у них было больше возможностей для самореализации в публичной сфере. Во-вторых, политическая обстановка в стране отличалась большой социальной напряженностью. В-третьих, не следует забывать, что к началу ХХ века все традиционные методы борьбы были использованы Национальной федерацией суфражистских обществ и не принесли результатов.
В связи с этим вопрос о роли милитанства в суфражистском движении до сих пор вызывает острые дискуссии. С одной стороны усиление террористических приемов борьбы дискредитировало организацию и дало новые аргументы противникам женского равноправия, заявившим о том, что женщины неуравновешенны, чрезвычайно эмоциональны и на этом основании нужно отказать им участвовать в политической жизни. С другой стороны, тактика милитанок оказалась плодотворной: они привлекли к себе внимание прессы, способствовали привлечению новых сторонников и увеличению пожертвований суфражистским организациям. [5].
Таким образом, можно отметить, что к началу Первой мировой войны женское движение в Великобритании превратилось в мощную политическую силу. Однако оно не было единым в организационном и политическом отношении.
Что касается развития суфражизма в США, то здесь движение женщин-суфражисток началось с конвенции по правам женщин, состоявшейся 19 июля 1848 года в Сенека-Фоллз, штат Нью-Йорк и давшей начало организованному движению американских женщин за свои права. Результатом конвенции стало подписание первой декларации по правам женщин -  «Декларации позиций и резолюций». Написанная Элизабет Кейди Стэнтон совместно с Лукрецией Мотт и её друзьями Декларация начиналась словами: «Все женщины и мужчины созданы равными+» [7, с.57] В Декларации были выдвинуты требования для женщин гражданских прав -  право голоса, право на образование, собственность, право на развод, на оплачиваемый труд и участие в политической и религиозной жизни общества. Участницы Конвенции потребовали также отказа от двойного морального стандарта, с помощью которого женщины за отступление от нравственности изгоняются из общества, а мужчин же практически не осуждают [7, с.57]. Декларация в Сенека-Фоллз стала поворотным пунктом в истории американского и мирового феминизма, положив начало формированию его либерально-реформистского направления. По мнению В. Брайсон, именно «с этого момента был заложен фундамент феминизма как теории и как политического движения» [2, с.46] .
В 1869 году разногласия по поводу ратификации пятнадцатой поправки к Конституции США, предоставлявшим афроамериканским мужчинам право голоса, но ничего не говоривших о женщинах, привели к созданию двух независимых организаций, выступавших за права женщин [8]. Лидеры американского женского движения Элизабет Кейди Стэнтон и Сьюзен Браунелл Энтони основывают Национальную ассоциацию за избирательные права женщин. Э. Стэнтон была категорически против сведения движения к одной лишь задаче получения избирательных прав и говорила о том, что «угнетенное положение женщины включает в себя не только отсутствие гражданских и юридических прав, но и ее сексуальную эксплуатацию», которая в свою очередь, является «следствием экономического положения женщины и всей системы общественных и религиозных догм» [2, с.48]. Такая позиция выходила далеко за рамки традиционного либерализма. Э. Стэнтон считала, что сексуальное влечение имеет отрицательные последствия для здоровья женщины, что «неумеренная сексуальность мужчин влечет за собой деградацию и унижение женского пола» [2, с.48]. С точки зрения Э. Стэнтон, в браке женщина теряла сексуальную автономию, поскольку не имела права отказать сексуальным предложениям мужа, и тем самым подвергалась риску нежелательной беременности или заражения венерическими заболеваниями. [2, с.48].
Более умеренное крыло женского движения возглавили Люси Стоун (одна из  первых женщин, открыто заговорившей о женских правах) и писательница Джулия Уорд Хоу — первая женщина, избранная членом Американской академии изящных искусств и словесности. Л. Стоун и Д. Хоу  основали Американскую ассоциацию по правам женщин. Ассоциация поддержала пятнадцатую поправку без изменений и все усилия сосредоточила на получении избирательных прав женщин [8]. Активистки Ассоциации считали, что получение женщинами права голоса поможет решить более широкий круг проблем (например, равные права при разводе, право отказывать мужу в сексе, расширение экономических возможностей для женщин).
В 1890 году радикальное и умеренное крыло организованного феминистского движения объединились в новую организацию — Национальная американская ассоциация за избирательные права женщин. Благодаря деятельности организации в 1869 году штат Вайоминг предоставил женщинам право голоса. В 1893 году этому примеру последовал Колорадо, в 1896-м   Айдахо и Юта. [9].
Деятельность суфражисток в Европе и Америке прервала война. Большинство лидеров суфражизма поддерживало свои правительства, а милитанки направили всю свою энергию в фанатичный патриотизм.
Тем не менее благодаря усилия суфражисток впервые в мировой истории право голоса женщинам было предоставлено в Новой Зеландии в 1893 году, в Австралии — 1902, в Норвегии   в 1913, в Дании и Исландии   в 1915, в Канаде   в 1918. Первой страной, предоставившей женщинам не только право голосовать, но и быть избранной, стала Финляндия (1906 г.) [9].
Впрочем, получив избирательное право, женщины не получили реальной власти. Некоторые исследователи полагают, что именно это привело к кризису и сходу на нет первой волны феминизма в ХХ веке.
Таким образом, основными центрами организованного женского движение, возникшего в середине XIX века, оказались Англия и США. Участницами феминистского движения, как в Америке, так и в Европе, были в основном представительницы среднего класса, имевшие образование и возможность посвятить свое время общественно-политической деятельности.
К концу XIX века либеральный феминизм развивался преимущественно в форме суфражистского движения, то есть борьбы женщин за право голоса, в получении которого феминистки видели путь к социальному и политическому равенству. Борьба за избирательное право в Западной Европе и Америке принимала самые разнообразные, иногда агрессивные формы. В рамках суфражистских компаний зарождался радикальный феминизм.
Первая волна феминизма охватила многие страны, однако женское движение не было направлено на отмену гендерной системы, не отличалось идеологической сплоченностью и массовостью, поэтому, когда в 20-х годах ХХ века главная цель движения — избирательные права женщин — была достигнута, движение пошло на спад.
Список литературы:
1. Шмелева О.Н. Дискурсивный анализ феминистских текстов (На материале проблемно-портретных очерков германского политического феминистского журнала «ЕММА»): Дис. … канд. филол. наук : 10.02.04 Астрахань, 2006.
2. Брайсон В. Политическая теория феминизма / В. Брайсон. — М., 2001.
3. Гендерные аспекты политической социологии. Учебное пособие /Отв. ред. С.Г. Айвазова, О.А. Хасбулатова. — М., 2004.
4. Введение в гендерные исследования. — М., 2005.
5. Шнырова О.В.  Феномен милитантства в истории суфражизма http://anthropology.ru/ru/texts/shnyrova/woman_24.html
6. Феминизм: проза, мемуары, письма: Пер. с англ. / Под ред. М.Шнеир. — М., 1992.
7. Феминизм в общественной мысли и литературе / [Е.Трофимова, сост.] М., 2006
8. Писательницы мировой истории / Элизабет Кэди Стэнтон http://www.womanzona.ru/pisatelnitsi-mirovoy-istorii/elizabet-kedi-stenton
9. Успенская В. И. Суфражизм в истории феминизма. http://www.a-z.ru/women/texts/sufrr.htm

ПРИРОДА ЭТНОНАЦИОНАЛЬНЫХ ДИАСПОР И ДИАСПОРАЛЬНЫХ ОБРАЗОВАНИЙ

Автор(ы) статьи: Залитайло И.В.
Раздел: СОЦИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

диаспора, отнодиаспора, функционально-структурные аспекты диаспоральных образований, причины образования диаспор.

Аннотация:

в статье анализируются причины образования этнодиаспор, механизмы их создания и этапы, которые они проходят в своем становлении. Преобладание стрессовых причин миграции в значительной степени влияет на психическое состояние этнических мигрантов. Поэтому одной из главных функций диаспоры в этих условиях представляется функция адаптации. Воспроизводство за счет мигрантов для любой устойчивой этнической общины всегда является непременными задачами, в которых можно выделить бытовую, психологическую, социально-экономическую, социокультурную адаптацию. Последняя представляется как процесс вхождения отдельного человека или группы в иноэтничную среду, сопровождающийся приобретением навыков, умений в различных сферах деятельности, а также усвоением ценностей, норм этой группы, где человек работает или учится и принятием их для создания линии поведения в новой среде.

Текст статьи:

В последнее время у специалистов различных областей науки: этнологов, историков, политологов, социологов, культурологов, возникает интерес к проблеме национальной диаспоры, где она рассматривается не как типичное явление нашего времени, а как уникальный социокультурный, исторический, этнополитический феномен.

Несмотря на широкое использование этого термина в научной литературе, поиск наиболее четкой дефиниции понятия «диаспора» продолжается до сих пор. Многие исследователи, такие как С.В. Лурье, Колосов В.А., Галкина Т.А., Куйбышев М.В., Полоскова Т.В. и др., дают своё определение этому феномену. Некоторые учёные строгому определению предпочитают выделение отличительных черт или характерных признаков диаспоры.

Конечно, выделение этих характеристик поможет представить диаспору как уникальное явление в культуре современной России, но прежде следует заметить, что феномен диаспоры весьма сложен и поэтому общепринятое определение для него отсутствует. Автор данной статьи ориентируется на следующее определение: диаспора – устойчивая форма общности, образовавшаяся в результате миграций, проживающая локально или дисперсно вне исторической родины и имеющая способность к самоорганизации, представители которой объединены такими признаками, как групповое самосознание, память об историческом прошлом предков, культура народа.

Среди исследователей нет единого мнения в том, какие из диаспор относить к «классическим», «старым» или «мировым». Так Т.И. Чаптыкова, исследуя феномен национальной диаспоры в своей диссертационной работе, относит к классическим народам в древнем мире диаспоры греков и евреев, а армянской, испанской, английской диаспорам отводит значительную роль «в мировом социально – культурном прогрессе», причем армянскую называет «старой». А.Г. Вишневский рассматривает армянскую, еврейскую, греческую диаспоры как «классические» в плане длительности существования, а также отвечающих основным критериям диаспоры. Исследуя феномен «мировых» диаспор, Т.Полоскова указывает на их основные типологообразующие признаки:

- широкий ареал расселения;

- достаточный количественный потенциал;

- влияние в области политики, экономики, культуры на развитие внутригосударственных процессов;

-наличие институциональных структур, предполагающих функционирование международных диаспоральных объединений;

-самостоятельное осознание человека как представителя «мировой» диаспоры.

Опираясь на представленные признаки, к числу мировых диаспор можно отнести еврейскую, армянскую, китайскую, греческую, украинскую, российскую, немецкую, корейскую и ряд других. Но, помимо представленных признаков мировых диаспор следует указать такой внутренний консолидирующий фактор, как сплоченность, а также достаточно длительное время существования.

К «новым» можно отнести диаспоры, образовавшиеся в конце 20 в. в Евразии и Восточной Европе в результате развала всей социалистической системы, а именно в СССР, СФРЮ, ЧССР.

Но в этой статье предстоит рассмотреть так называемые «новые» диаспоры, которые возникли в постсоветское время и оказались в связи с переделом государственных границ, массовыми миграциями, кризисной ситуацией в социально — экономической сфере и рядом других причин на территории России. Важно отметить, что степень национальной самоидентификации титульного населения республик бывшего СССР после передела границ, проходившего на фоне дальнейшей активизации социальных движений, а также в связи со сменой руководства и идеологии в странах СНГ и Балтии, существенно возросла и приобрела более открытый характер. Потому вплоть до 1991 года для молдаван, казахов, киргизов и других национальностей, долгое время живших в едином государстве, понятие диаспоры имело отвлечённый характер. Сейчас новые диаспоры находятся в стадии становления, хотя за последнее десятилетие их организованность значительно возросла, а сфера деятельности расширилась (от культуры до политики) и на фоне других здесь выделяются украинская, армянская диаспоры, ставшие органичной частью мировых.

Итак, политические события конца 20 в., прокатившиеся по странам социалистического лагеря и их последствия обусловили начало процесса образования «новых» диаспор в России. А созданию мировых диаспор, по мнению большинства исследователей, предшествовали следующие причины: — насильственное переселение на территорию другого государства (например, еврейского народа Палестины в 6 в. в Вавилонию);

- набеги агрессивных соседних племён, а также завоевательные операции величественных;

- колонизационные процессы (классический пример-создание греческих колоний в Средиземноморье);

- преследования по этническому и религиозному признакам;

- поиск новых торговых путей – одна из основных причин возникновения армянской диаспоры;

- давнее перемешивание» различных народов, сосредоточенных в одном географическом ареале и невозможность проведения между ними чёткой границы;

- переселение этнических общин по приглашению правительств государств, нуждающихся в рабочем и интеллектуальном потенциале (например, немецкая община в России 17-18 вв.).

Новая и новейшая история обозначила ряд других причин, послуживших образованию диаспор вне своей родины: — экономические преобразования, потребовавшие значительных трудовых ресурсов (США, Канада, Латинская Америка, Индия, ЮАР, Австралия);

- аграрное переселение; — притеснения в общественной жизни, нередко трактуемые как этнические преследования (поляки, ирландцы, немцы, итальянцы).

Все вышеуказанные причины вызывали массовые миграции народов. Этот основополагающий фактор позволяет сделать вывод о том, что основой возникновения «мировых» диаспор являются миграции. Автор статьи, посвящённой изучению теоретического и прикладного аспекта диаспоры — Лаллука С., также считает миграции обязательным компонентом диаспоры. Другой исследователь, определяя понятие «диаспора» отмечает, что это этническое меньшинство, сохраняющее связь со страной происхождения, возникло именно в результате миграции.

Основной же причиной возникновения «новых» диаспор был распад единых полиэтнических государств — СССР, ЧССР, СФРЮ, и образование на их месте независимых государств, когда в одночасье после передела границ миллионы граждан оказались в положении «иностранцев», при этом никуда не эмигрируя. Хотя сам развал СССР, предшествующие и последовавшие за ним межэтнические конфликты, гражданские войны, а также тесно связанное с этим ухудшение внутриполитической, социально-экономической ситуации, безусловно, вызвали массовые миграции по всей территории бывшего Союза. Предпочтением у беженцев, вынужденных переселенцев в то время были регионы, граничащие с Казахстаном, а также центральная и юго-западная часть страны. Так, основным прибежищем в одних случаях и временной перевалочной базой — в других для мигрантов из Закавказья стали такие крупные города Северного Кавказа как Ставрополь, Пятигорск, Краснодар, Сочи. И все же значительная часть «новых мигрантов» из стран СНГ и Балтии концентрируется в Москве. На 1 января 2000 г. количество проживающего нерусского населения в российской столице составило более миллиона человек. Во многом это объясняется тем, что в 90-х г.г. при значительном сокращении выезда из России, а не увеличении въезда, как принято думать, произошёл необычный подъем миграционного прироста России за счет республик бывшего Союза. Кроме этого, изменения миграционного потока зависят от ряда других обстоятельств, а именно:

-всплеск национализма, пришедшийся на конец 80-х, когда в Азербайджане, Узбекистане, Таджикистане и Казахстане произошли первые межэтнические конфликты, который продолжился в 90-х г.г. вооруженными столкновениями в Таджикистане, Молдавии, странах Закавказья;

-прозрачность российских границ, благодаря чему практически все желающие могли беспрепятственно въехать в Россию;

-принятие Россией Закона «О беженцах».

Немаловажным является и тот исторический факт, что при формировании нашего многонационального государства русский народ был идеологическим и экономическим «старшим братом» для других народов советских республик. И это служит «моральным оправданием устремлений мигрантов» для переезда в российскую столицу, где они, по их представлениям, должны получить жилье, работу и другую социальную помощь. Также необходимо отметить заметный рост иммиграции в Россию в 1994 г., что связано с более быстрым движением России по пути рыночных реформ. Но мигрантов в плане дальнейшего обустройства всегда привлекали более развитые в экономическом и финансовом отношении регионы.

При этом следует сказать, что в качестве основополагающего критерия возникновения «мировых диаспор» выступают миграционные процессы, вызванные различными обстоятельствами, в то время как для «новых» («постсоветских») диаспор явился распад единого полиэтничного государства.

Необходимо добавить, что распад СССР и образование независимых государств послужили неким толчком к появлению такого «этноявления как реассимиляция. Если раньше, скажем, украинцы в массе своей имели множественную идентичность, благодаря которой можно было считать себя гражданином СССР, россиянином и украинцем одновременно, то сейчас на первый план выдвигается принадлежность к той или иной нации. То есть значительная часть нерусского населения осознает свою этническую принадлежность, хочет ее сохранить, передать потомкам, пытается установить контакты с исторической родиной. И этот интерес в последнее время не случаен, — так долго навязываемая гражданам Советского Союза политика «плавильного» котла рассыпалась одновременно с его развалом. Впрочем, негативной стороной распада полиэтничного государства явился невероятный количественный рост националистически настроенных различных групп, партий и т.д.

Следовательно, реассимиляция, возрождая у нерусского населения России собственный национальный интерес, способствует объединению людей по этническому признаку.

Относительно миграций, последовавших за процессом распада единого государства и способствующих образованию «новых» диаспор, хотелось отметить, что в России они в последние 10 лет осложнены такими существенными факторами как быстротечность, а также неготовность российских властей и определенных служб к приему неконтролируемого потока беженцев, переселенцев и других «инонациональных мигрантов». И здесь особая роль как адаптивной формы социальной организации этнических мигрантов принадлежит многочисленным диаспорам, которые за исключением украинской, армянской, еврейской, немецкой и ряда других, находятся на начальной стадии своего становления. Вышеуказанные «новые» диаспоры, влившись в состав «мировых», получили от них финансовую и организационную поддержку, в то время как образование диаспор в России, например, бывших Среднеазиатских республик происходит гораздо медленнее и труднее. Причина этого заложена в глубокой разности культур, языка, религий, образа жизни, системы ценностей и пр.

Но в любом случае, вне зависимости от национальной или конфессиональной принадлежности, человек, принуждённый покинуть свою родину и оказавшийся в иноэтничном окружении испытывает некий психологический стресс. Потеря своего жилья, работы, разлука с родными, друзьями — все это усугубляет и без того тяжелое психологическое состояние человека. Причем стресс этот вторичный. Первое шоковое состояние человек испытывает у себя на родине в результате угрозы физического насилия, этнического преследования или социального давления со стороны националистически настроенных представителей «титульной» нации.

Напряжение психических сил, последовавшее за этим состояние неопределённости в общественном сознании вынужденных переселенцев, связано и с потерей одной из составляющих множественной идентичности — идентификации человека с советским народом. И хотя этническая принадлежность гражданина СССР нередко становилась «не вопросом его личного самоопределения, а устанавливалась государством «по крови» и фиксировалась в официальных документах», теперь, после возникновения суверенных государств человеку все больше «приходится вносить существенные коррективы в личностные параметры идентификации». А одним из самых устойчивых показателей общности, не утративший своей действенности, оказался именно другой элемент множественной идентичности — отождествление себя с той или иной нацией. Итак, в государствах постсоветского времени в условиях стремительного роста этнического самосознания возникла «необходимость поиска новых форм групповой идентичности, безопасности и экономического благополучия», что также связано с психологическим напряжением и обеспокоенностью.

Как видно, преобладание стрессовых причин вынужденной миграции в значительной степени влияет на психическое состояние этнических мигрантов. Именно поэтому одной из главных функций диаспоры в этих условиях представляется функция адаптации. Особое место в связи с этим занимает психологическая помощь диаспоры своим соотечественникам, попавшим в беду. Следует отметить, что своевременная помощь в процессе адаптации играет важную роль для обеих сторон, как для прибывающей, так и принимающей. Немаловажно, что среди мигрантов могут находиться люди, имевшие на родине высокий общественный, политический или экономический статус и их вливание в национальную диаспору еще более укрепит и повысит её значимость. Отметим, что воспроизводство за счет мигрантов для любой устойчивой этнической общины всегда являлось непременной задачей. Итак, продолжая рассматривать адаптационную функцию диаспоры в постсоветское время, в ней можно выделить бытовую, психологическую, социально-экономическую, социокультурную адаптацию. Последняя представляется как процесс вхождения отдельного человека или группы в иноэтничную среду, сопровождающийся приобретением навыков, умений в различных сферах деятельности, а также усвоением ценностей, норм этой группы, где человек работает или учится и принятием их для создания линии поведения в новой среде.

Социокультурная адаптация мигрантов в новой среде носит более долговременный характер и проходит тем труднее, чем более устойчива и сплочена диаспора, что в свою очередь зависит от следующих факторов:

-степени компактности проживания;

-численности диаспоры;

-активности ее внутренних организаций и объединений;

-наличия «цементирующего этноядра».

И если первые три фактора являются объективными, то последний субъективный фактор, включающий в себя или сильное этническое самосознание, или историческую память, или мифологизацию утраченной родины, или религиозную веру и убеждения или совокупность всех этих признаков, не позволяет полностью раствориться в новой социокультурной среде.

Кроме психологической, моральной поддержки, осуществляемой в рамках диаспоры, этническим мигрантам оказывается существенная материальная помощь. И здесь немаловажным является факт принадлежности диаспоры к статусу «мировых», имеющих возможность оказать финансовою поддержку своим соотечественникам.

Таким образом, диаспора, являясь универсальной формой, позволяющей одновременное существование в иноэтничном окружении и в среде своего этноса, облегчает адаптацию прибывших соотечественников. Причем, значение этой функции возрастает в период вынужденной, а не естественной миграции, когда у этнических мигрантов проявляется одна из наиболее сильных психологических особенностей — желание вернуться на родину.

Адаптационная функция имеет две взаимосвязанных направленности: внутреннюю и внешнюю. То есть адаптация этнических мигрантов осуществляется в рамках диаспоры и в то же время велико значение диаспоры как принимающей стороны своих соотечественников извне. Поэтому нельзя полностью согласиться с мнением тех исследователей, которые принижают роль адаптационной функции диаспор, связывая это с тем, что современная диаспора рассматривается как временное прибежище человека, у которого только два пути: или вернуться назад на родину или полностью ассимилироваться в новой социокультурной среде.

Наряду с функцией адаптации, имеющую как внутреннюю, так и внешнюю направленность, следует перейти к рассмотрению собственно внутренних функций диаспоры. И основной или наиболее распространенной внутренней функцией этнических диаспор вообще можно назвать «сохраняющую» функцию, включающую следующие признаки:

1) сохранение языка своего народа;

2) сохранение этнонациональной культуры (обряды, традиции, жизненные устои, домашний уклад, танцы, песни, праздники, национальная литература и т.д.);

3) сохранение определенной конфессиональной принадлежности;

4) сохранение этнического самосознания (национальная идентификация, этнические стереотипы, общая историческая судьба).

Функция сохранения материальной и духовной культуры имеет важное значение для диаспоры. При этом, в одних случаях, она самопроизводна (особенно это отмечается в компактных поселениях этногрупп, где сильны традиции народа и где общение осуществляется преимущественно на родном языке), в других, — сохранение языка и других основ культуры ведется с привлечением дополнительных средств, таких как, создание национальных школ, выпуск специальных газет, журналов, теле — радиопередач, организация выступлений различных фольклорных коллективов и др. И в том и другом случае важным фактором сохранения национальной культуры является приток новых мигрантов с исторической родины. Помимо этого диаспора лучше сохраняет себя в окружении другой культуры благодаря объективному и субъективному факторам, к которым соответственно можно отнести активную деятельность общественных объединений и организаций, возглавляемых авторитетными лидерами, внутреннюю мобилизацию, терпимое отношение титульного населения, и некое этнопсихологическое ядро под которым понимается этническое самосознание.

Рассматривая функцию сохранения этнической культуры, языка, самосознания как одну из важнейших функций (как старых, так и новых диаспор), следует обратить внимание на ту часть нерусского населения, которая уже давно живет в России, и успела адаптироваться, а также частично ассимилироваться. Но в связи с известными событиями, их желание возродить свою этнокультурную самобытность и наладить более тесные контакты со своей этнической родиной, резко возросло. Деятельность старых национальных диаспор на территории России заметно активизируется, что выражается в создании новых организаций и объединений, основными задачами которых являются контакты в области, как культуры, так и экономики и политики двух стран.

При анализе внешних функций диаспор, необходимо отметить, что они более многочисленны и разнообразны, чем внутренние. Сюда можно отнести взаимодействие в области экономики и политики, осуществляемое между так называемыми страной-хозяином, страной-матерью и самой диаспорой. При этом экономические и политические отношения между ними, в отличие от контактов в сфере культуры не находятся в прямой зависимости от национальных особенностей тех или иных народов.

В экономике нашей страны в начале, и особенно с середины 90-х годов все большую силу набирает такой феномен как этническое предпринимательство, связанное с определенными видами деятельности различных диаспор. Особенно этот вид предпринимательства широко развит в приграничных районах России. Так, китайцы в этих и других регионах заняты преимущественно торговлей товарами китайского производства, кроме этого они выполняют работы в сельском хозяйстве, занимаются ремонтом обуви. Корейцы, арендуя земли на Дальнем Востоке для выращивания овощей, впоследствии занимаются продажей салатов и приправ в различных российских городах. Торговля «южными» фруктами и овощами на рынках крупных городов России осуществляется, а нередко и контролируется в основном представителями азербайджанской, армянской, грузинской и других диаспор. Говоря об их занятости в сфере торговли, Рязанцев С.В. отмечает, что они еще во времена СССР специализировались на доставке и торговле фруктами, овощами, цветами и эта торговля приобрела «колоссальные масштабы». Удачно используя особенности своей национальной кухни, «южане» открывают небольшие кафе, закусочные, а также рестораны. Вдоль автомагистралей выстраиваются разнообразные придорожные кафе с дагестанской, армянской, грузинской кухней. То есть этнические мигранты стремятся занять свободные экономические ниши, которые вовсе необязательно являются «престижными». С течением времени, накопив более солидный капитал, этнические предприниматели расширяют сферу своей деятельности или переключаются на другой бизнес. И здесь возможно ослабление прочных связей со своей диаспорой, возникновение желания «отпочковаться» от своих соплеменников. Но процессы индивидуализации людей характерны как раз для сегодняшнего времени и охватывают не только жизнедеятельность внутри диаспор, но и всё общество в целом. Тогда как нервом диаспоры являются именно общинные формы бытия.

Следовательно, при рассмотрении функций национальной диаспоры в России выделяется экономическая, которая наиболее актуальна в настоящее время.

Не менее значимы в последнее десятилетие политические функции, выполняемые рядом национальных диаспор России. Так, деятельность некоторых организаций сосредоточена на поддержании целей независимости (абхазская диаспора), другие – выступают как оппозиция правящему режиму (таджикская, узбекская, туркменская). Одной из главных задач немецкого объединения «Возрождение» было возвращение немцам автономной республики на Волге. Г. Алиев на встрече в Москве с представителями азербайджанской диаспоры акцентировал внимание на том, что необходимо не только осуществлять регулярные контакты со своей родиной, но и «стараться активно участвовать в политической и социально – экономической жизни страны проживания «. Президент Украины также заинтересован в дальнейшей политизации украинской диаспоры, так как Россия имеет стратегическое значение для этого государства. Недавно образованный Союз армян России, духовно и организационно объединивший более двух миллионов российских граждан, готов с помощью общественных инструментов корректировать действие политиков, если они будут уклоняться «от логики объективного развития российско-армянских отношений». При этом, выделяя новую роль национальных общин — «здоровое вмешательство в большую политику».

Существует опасность, что диаспоры в России могут стать «излишне» политизированными. Но это во многом зависит от амбиций их лидеров, а также от активизации деятельности политэмигрантов, которые, выехав за границу не оставили мысли переустроить свою покинутую родину. Вследствие этого властям необходимо идти на сближение с представителями диаспор и учитывать их интересы при взаимодействии в области политики, осуществляемой между страной их проживания, исторической родиной и самой диаспорой. Таким образом, считается необходимым выделение политических функций присущих большинству диаспор в современном мире. Однако и их абсолютизация может привести к усложнениям взаимоотношений между целыми государствами. Очень верно об этом сказал президент Союза армян России: «политики приходят и уходят, а народы остаются».

Но наиболее распространённой функцией диаспоры следует указать культурно-просветительскую функцию. Ведь именно в сфере культуры, трактуемой в самом широком смысле слова и сосредоточены все основные отличительные особенности народов. «И у каждого народа особая национально – зарождённая, национально выношенная и национально выстраданная культура» – подчёркивает Ильин И.А.

У народов, оказавшихся в иноэтничном окружении, отсутствуют такие объективные факторы как территория, политико-юридические институты, а также устойчивый хозяйственный уклад. В этих случаях особая роль принадлежит субъективно-психологическим компонентам, таким как система ценностей, включающая сильное групповое национальное или этническое самосознание, сохраняющееся долгое время, мифологизацию потерянной родины, религиозные убеждения, особенности фольклора, язык, обладающий этнической спецификой и т. п.

Феномен диаспоры, в первую очередь, основывается на культурной самобытности, а её отрыв от родины усиливает стремление к сохранению, а в дальнейшем и пропаганде своей культуры, языка. Кроме этого, процесс распада СССР и появление на карте мира нескольких новых независимых государств вызвало у нерусских жителей России рост национального самосознания, желание глубже узнать историю, культуру своего народа, о дальнейших отношениях между Россией и родиной их предков. Эти факты, на определённой стадии развития диаспоры, способствуют возникновению в её рамках эффективных организационных форм существования, представленных различными объединениями, организациями, обществами, партиями, движениями и т. д.

Таким образом, проводя сравнительный анализ «мировых» («классических» или «старых») и «новых» диаспор, следует отметить, что основной причиной первых были миграции, вызванные различными обстоятельствами. Распад единых полиэтнических государств (СССР, ЧССР, СФРЮ), социально-экономическое и политическое реформирование этих образований, связанное с переходом к рыночной экономике, межэтнические конфликты и последовавшая за этим неконтролируемая миграция, привели к образованию, так называемых, «новых» диаспор.

 

ВЕКТОР РАЗВИТИЯ МАЛЫХ ГОРОДОВ СИБИРИ КАК СОЦИОЛОГО-КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН

Автор(ы) статьи: Величко Ю.В.
Раздел: СОЦИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

сибирские региональные ценности, типология малых городов, условия отдаленности, консервация ценностей.

Аннотация:

в статье рассматриваются сибирские региональные, сохранившиеся почти в нетронутом виде ценности, которые необходимо не только исследовать как музейные экспонаты, но и активно вливать в реальную жизнь этих поселенческих общностей. Все это позволяет говорить о том, что в современной России сложилась неоднозначная ситуация. С одной стороны, научно-технический прогресс активно нивелирует регионы, стираются границы и различия между относительно развитыми и относительно неразвитыми районами, с другой стороны, - явно нарушено существовавшее ранее социально-экономическое, политическое, идеологическое и иное равновесие между центром и периферий.

Текст статьи:

Развитие малых городов Сибири – одно из центральных аспектов внимания ученых, которые, однако, фокусируют его на типологических признаках его развития. Однако, существование личности и развитие ее в этих условиях, возможность интеллектуального и культурного становления в условиях отдаления от признанных центров, становится важной проблемой. При этом, именно в условиях отдаления, существуют свои, региональные, сохранившиеся почти в нетронутом виде ценности, которые необходимо не только исследовать как музейные экспонаты, но и активно вливать в реальную жизнь этих поселенческих общностей. Все это позволяет говорить о том, что в современной России сложилась неоднозначная ситуация. С одной стороны, научно-технический прогресс активно нивелирует регионы, стираются границы и различия между относительно развитыми и относительно неразвитыми районами, с другой стороны, — явно нарушено существовавшее ранее социально-экономическое, политическое, идеологическое и иное равновесие между центром и периферий. Переплетение этих процессов и определяет специфику современного развития регионов России.

Типология историко-культурных областей на территории Российской Федерации разработана еще недостаточно. Принято выделять три большие историко-этнографические провинции: Восточно-европейскую, Сибирскую и Дальне-Восточную. Протяженность Сибири от Урала до Чукотки заставляет делить Сибирскую провинцию на две территориально неравные части, водоразделом для которых служит Енисей. В Западно-Сибирский регион входят Ямало-Ненецкая, Средне-Обская, Верхне-Обская, Тобольско-Иртышская, Алтайская историко-этнографические области. В географическом плане эта территория включает Алтайский край, Кемеровскую, Новосибирскую, Омскую, Томскую и Тюменскую области.

Далеко не случайно региональная историография выдвинулась на первый план. Идет оформление региональных научных школ. Дело в том, что некоторые проблемы, традиционно относимые к местным, региональным, на практике имеют общероссийское (и даже мировое) значение. Например, история освоения Сибири (подобно освоению дикого запада Америки) является отнюдь не региональной тематикой. Ее разработка возможна в общегосударственном плане и только на базе глубоких региональных исследований комплексного характера с применением традиционных и современных методик. Такие академические исследования истории развития регионов должны быть многоуровневые. Первый уровень — низовое звено, исследование малого региона (село, район, город). Второй уровень — изучение среднего региона (республика, край, область). Третий уровень — осмысление истории развития крупного региона. Изыскание на каждом уровне дополняют друг друга. В совокупности более общие подходы к региональной культурно-исторической реальности со временем позволяет оформить концепцию региональной истории.

Сегодня Сибирь — страна контрастов: здесь внедряют передовые технологии и сохраняются древнейшие рыболовные и звероловные ловушки, изготавливаемые на месте промысла только с помощью ножа и только из подручного материала; здесь мы наблюдаем древнейшие виды отношений к умершему и современнейшее медицинское обследование; здесь сохраняются фольклор и мифы, которые сосуществуют с научными знаниями о строении Вселенной.

Одно из актуальных направлений региональной историографии — региональная культура. Здесь три суперпроблемы: исследование регионального менталитета (политического, социально-экономического, духовного); выявление роли региональных культурных центров в структуре общественных отношений; анализ источников формирования и особенностей творческой деятельности провинциальной интеллигенции. К последнему немаловажно добавить актуальную проблему общественно-политической активности интеллигенции.

Проводимые исследования показывают, что, с одной стороны, в культурной жизни региона, в частности Западно-Сибирского, находят воплощение общекультурные закономерности: формируется и начинает активно действовать новая элита, и, дистанцируясь от нее, пробуждаются самобытные формы народной культуры, освобожденные от жестокого идеологического диктата; общечеловеческие, наднациональные культурные ценности и идеалы находят свое воплощение и развитие в культуре различных народностей, проживающих в данном регионе. С другой стороны, возникают и функционируют культурно-региональные особенности: формируется и доминирует «городское» видение культурных процессов; образуется двухполюсная поляризация и централизация (Ханты-Мансийск — Сургут) со своим культурным противопоставлением; расширяется религиозная сфера в культуре за счет строительства новых храмов, усиления религиозной тематики не только в искусстве, но и в науке и образовании; активизируются процессы гуманитаризации в культурно-образовательной сфере благодаря становлению систем непрерывного и многоуровнего образования; повышается активность молодежной субкультуры по отношению к соседним регионам; главное — игнорируются исторические корни бытовой жизни, а отсюда -  раздельность обычного сознания и бытовой культуры, их антикультурность, сиюминутность, прерывистость, маргинальность. Это лишь — основы концептуального ведения региональной истории и культуры.

Ставя вопрос о современном развитии города, необходимо выделить два уровня: фундаментальный и прикладной. В мировой науке фундаментальный уровень познания развит достаточно высоко, в то время как в России фундаментальное культурологическое знание существует в очень малых количествах и крайне фрагментарно.

Подобно тому, как в ходе хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири в советскую эпоху происходил перекос в сторону технократических подходов и имела место недооценка социально-культурных аспектов процесса урбанизации, в советской науке обозначилось явное отставание в изучении этих процессов. Отсутствие серьезных научных разработок о воздействии процессов урбанизации на человека и человеческого сообщества сказывается как на недооценке этого фактора при разработке региональных программ местными органами власти, так и на отсутствии данной проблематики в политических платформах различных партий. В настоящее время наблюдается определенный дефицит исследований, характеризующих исходный уровень и состояние культуры регионов в условиях современной модернизации.

Особенно это касается малых городов, где компактно проживает большая часть населения Западной Сибири. Нет четких представлений о субъектах, вызывающих процессы модернизации культуры региона и изменения культурных стереотипов.

Следует признать, что в теоретическом отношении проблема развития западно-сибирского  малого города разработана в области культурологии весьма слабо. В связи с этим, одной из важнейших задач является ликвидация этого пробела.

Прежде всего, необходимо дать систематическое описание малого города в качестве социокультурной целостности и выявить границы между уже известным (фрагментарными картинами и элементами культурологического познания, зафиксированными в научных исследованиях, проведенных в рамках  смежных  наук, прежде всего истории, этнографии, социологии), и неизвестным (неизученным) с тем, чтобы строить относительно новую для отечественной науки культурологическую картину города не на «пустом месте», а с опорой на достижения смежных областей научного познания.

Можно выделить следующие основные индикаторы, характеризующие категорию «малый город»:

- население;

- территория;

- экономический потенциал;

- инфраструктурный облик (социальные институты культуры, информационные коммуникации, сфера услуг, транспорт и дороги, коммунальное хозяйство и др.);

- отдаленность от политического, экономического и культурного центра конкретного региона.

Несмотря на наличие значительного количества индикаторов, наиболее простым и логичным способом определения понятия «малый город» является разделение этих городов на основе показателей численности жителей.

Из трех категорий городов Западной Сибири, т.е. крупных, средних и малых, наибольший удельный вес занимают малые города.

К числу слабо изученных как в теоретическом, так и научно-практическом плане относятся следующие фундаментальные проблемы: социокультурная стратификация городского пространства, этническая специфика города и языки субкультур, конфессионализм как элемент городской культуры, «поколенческая» структура городской культуры и многие другие.

Нерегулируемый рост городских поселений в Западной Сибири России привел к тому, что значительная часть населения потеряла (или не имеет) связи с основным производством (градообразующей отраслью, предприятием).

При выработке месторождений возникает острый вопрос о «перепрофилизации» городов.

Необходим особый подход к определению перспективной экономической и культурной модели малых городов в трудных по условиям жизни районах страны. Здесь прогноз перспективного развития должен определяться особенностями географических условий.

Малые города особенно восприимчивы к воздействию центра на их развитие. При прогнозировании путей их развития нужно идти от территории, от района, определить какова потребность конкретной местности в городах (и каких по сочетанию выполняемых функций), насколько достаточна сложившаяся сеть городов. В связи с этим город должен рассматриваться в системе «производство-население-территория». Путь развития ни одного из городов не может быть определен вне этой системы, вне территориальной модели того или иного экономического района.

Слабое развитие фундаментального культурологического знания сильно сдерживает проведение прикладных исследований. Прикладное знание рождается на базе применения культурологических обобщений к диагностике и решению устойчивых социокультурных проблем развития города. Среди наиболее важных из числа последних, можно определить две — социокультурные последствия урбанизации и экология.

В мировой науке важнейшими специальными областями исследования являются урбанистическая и экологическая антропология, которые изучают, что человек делает со своим предметно-пространственным окружением (первая занимается искусственными объектами зданиями, сооружениями, дорогами, пространственной организацией поселений и т.п., вторая- естественными объектами, такими, как почва, растения, водоемы, природные материалы).

Современная городская культура складывалась на протяжении многих десятилетий под непосредственным влиянием разновеликих взаимодействующих факторов. Основной тенденцией развития городской культуры на протяжении последних 100 — 150 лет, в том числе и в сибирском регионе, является переход от преимущественно традиционных (доиндустриальных) к преимущественно урбанистическим (индустриальным и постиндустриальным) формам ее развития, что является важнейшей составной частью процесса модернизации.

На эмпирическом уровне давно уже сложились представления о западном и восточном типе городской культуры (и соответственно городов), как о весьма различных «культурно-исторических типах». Причем это различие проявляется как во внешних признаках (архитектура, планировка, жилище), так и внутренних (образ жизни городского населения, менталитет и т.п.). Однако, проблема взаимоотношения этих культурно-исторических типов, как на макро, так и на микро уровнях изучена весьма слабо. Процесс осмысления западноевропейской культурой сложного и многослойного социально-культурного комплекса, традиционно определяемого как Восток (в отличие от Запада), насчитывает уже двухтысячелетнюю историю. В Древней Греции разграничение Востока и Запада стало формой обозначения противоположности «цивилизованности» и «дикости». Позднее в европейской науке сложилась точка зрения признания равенства (в определенном смысле) Востока с Западом.

Особый интерес в этом отношении представляют азиатские города России, в том числе Западной Сибири. Первоначально они возникли по классической схеме в качестве острогов-крепостей, опорных пунктов колонизации и освоения вновь присоединенных земель. Сибирь и ее население русским первопроходцам представлялась как «дикий край» (Восток), который необходимо «цивилизовать» (т.е. приобщить к России).

Подобная схема продвижения на Восток позднее привела к возникновению двух крупных проблем. Первая заключалась в том, что сибирские города (в подавляющем числе) с момента возникновения являлись типично русским городами, окруженными иноэтничным населением. Поэтому, проблема Запад-Восток на протяжении многих десятилетий выражалась и закреплялась в формуле русский город — иноязычные кочевники (или охотники — в зависимости от местоположения). Только по мере колонизации Сибири, города формируют адекватное этническое окружение.

Вторая проблема выражалась в том, что проникновение русских в Сибирь сопровождалось аккультурацией, вызвавшей серьезные видовые последствия и формирование особого социокультурного типа в последствие получившего в отечественной литературе название «старожил». По определению многих отечественных авторов сибирские «старожилы», сталкиваясь постоянно с иноэтнической средой постепенно изменили в определенном отношении не только свой внешний вид, язык, но и социально-психологический тип.

Однако, в целом ряде случаев, сибирские города строились на полиэтнической основе с непосредственным вовлечением коренного населения. За рубежом изучению этнических групп, «вкрапленных» в социальную структуру города, посвящено большое число исследований. В отечественной литературе подобные работы являются редкостью. В этом отношении особо следует выделить работы Н.А. Томилова о татарском населении городов Западной Сибири. Из новейшей литературы определенный интерес представляет исследование Ц.Б. Будаева, посвященное использованию времени городским населением Бурятии.

Таким образом, главными проводниками и центрами русификации Сибири стали города. Окружающее иноязычнное население постепенно русифицировалось, воспринимая первоначально многие элементы материальной культуры русских первопроходцев (Запада), а затем сам язык, письменность, религию. Даже в современных условиях, как показали исследования, городской образ жизни обладает своей национальной спецификой. Однако, по мере развития урбанистических процессов историческая область проявления национальной специфики постепенно сужается. При этом этнические различия стираются сначала в материальном производстве, а затем в социальной организации. Более длительное время они сохраняются в сфере духовной культуры.

Проблема Запад-Восток в отношении формирования и развития городской культуры Сибири находит свое отражение и в вопросе непосредственных культурных контактов с Западной Европой и их влиянии на этот процесс. Первоначально эти контакты заключались в использовании не только западного опыта и образцов, но и военнопленных и вольнонаемных шведов, немцев и др. для строительства крепостей и городов. Затем — в развитии торгово-экономических и культурных контактов со странами Западной Европы. Эти связи особенно усилились в самом конце ХIХ — начале ХХ в. после завершения строительства Великой сибирской железной дороги. Во всех крупных сибирских городах в эти годы возникают многочисленные конторы и представительства западноевропейских фирм (немецких, датских, голландских и др.). Многие сибирские города участвуют в зарубежных международных выставках. Иностранные фирмы, напротив, выставляют свои экспонаты на сибирских выставках. На прилавках магазинов Томска можно было обнаружить товары не только из Москвы, Петербурга, Варшавы, но и из Вены, Лондона и Парижа.

Во времена советского периода эти процессы резко прекратились и только с началом «перестройки» начали заново возрождаться.

Сложный синтетический характер изучаемого объекта (культура малого города) не поддается достаточно полному описанию и исследованию с позиций какой-либо отдельно взятой науки, теории или концепции. Поэтому его изучение требует выработки комплексного междисциплинарного подхода. Целостной теории данного уровня в настоящее время пока еще не существует. В связи с этим, современная наука преодолевает отмеченные трудности путем самостоятельного анализа различных подсистем объекта с использованием уже отработанных моделей по отношению к этим подобъектам.

Современное развитие малых городов Сибири, процессы урбанизации нашей жизни в целом повышают роль социального познания этих процессов в любой самой, что ни на есть практической деятельности, а тем более в деятельности как федеральных органов власти, так областной и городской администраций. Проблема состоит в том, что многие из политиков и управленцев не понимают привязанности социальных и политических процессов к культурным, к культурному ландшафту городов России. Они сплошь и рядом пытаются решать разрывающие страну проблемы и конфликты помимо и иногда даже вопреки реально действующим механизмам урбанизации и развития городской культуры.

В условиях трансформирующейся экономики регионы Западной Сибири оказались в наиболее сложной социально-экономической ситуации исходя из объективных условий (суровые климатические условия, удаленность и труднодоступность многих северных районов, высокая зависимость хозяйственного комплекса от ввозимой продукции и т.д.). Кризис в экономике и социальной сфере северных районов Российской Федерации наиболее остро сказался на положении городов и поселков, созданных на базе градообразующих предприятий (монопрофильных городских поселений).

Сложившееся положение угрожает существованию малых городов и поселков Сибири России и может привести к необратимым последствиям для экономики северных регионов, имеющей определяющее значение для стабилизации социально-экономической ситуации в Российской Федерации.

Поэтому все эти моменты требуют со стороны ученых тщательного и активного изучения последствий урбанизации и их влияния на изменения городской культуры с целью выработки основ общепринятых моделей развития российского общества. Культура должна стать одной из главных основ модернизации российского общества. Без учета этого важнейшего фактора ожидать экономического чуда, долговременной политической стабилизации, устойчивой сбалансированности межнациональных отношений просто не приходится.

Таким образом, необходимость исследования основных проблем формирования и развития культуры малого города в современных условиях связана с поворотом к новому пониманию роли культурного фактора в проведении современных реформ непосредственно с потребностями сегодняшнего дня: необходимостью разработки новых научных подходов к созданию программы социокультурного развития крупнейшего региона России — Сибири. Изучение и решение этих проблем силами историков, социологов, культурологов и практических работников в области культуры будет способствовать не только дальнейшему развитию науки, но и интеграции сил ученых с практическими работниками в сфере культуры.

Советский период освоения Сибири — это открытие и разработка месторождений полезных ископаемых и создание возле них, возле промыслов, буровых, нефтегазодобывающих месторождений, городов и поселков. Эти населенные пункты создавались как «опорные пункты» освоения территории. Результатом этого явилось то, что расселение в Сибири носит в основном «урбанизированный» характер, особенно в такой индустриальной области как Тюменская. В городах проживает 88,3% населения области.

Города и другие поселения распределены по территории неравномерно. Это обуславливается особенностями размещения производительных сил и, в первую очередь, выборочным освоением природных ресурсов, а также выгодным географическим положением  территорий Западно-Сибирской равнины. Сырьевая направленность экономики региона определила очаговый характер размещения производительных сил, привязанность их к крупнейшим центрам добычи и переработки природных ресурсов. В связи с этим и расселение носит очаговый характер.

Основополагающую роль в размещении населения, формировании сети населенных мест в Западной Сибири играет развитие и размещение хозяйственных комплексов, прежде всего промышленности. В наибольшей степени структура хозяйства региона определяет экономическую базу небольших монопрофильных поселений.

Анализ размещения промышленности показывает, что отчетливо прослеживается тяготение определенных отраслей к городским поселениям разной величины. Отрасли промышленности, связанные с добычей сырья преобладают в небольших городах.

Большинство городов Западно-Сибирского региона образовались как нефтегазодобывающие центры в районах разработок полезных ископаемых. В этом состоит главное отличие малых городов Сибири от малых городов Центральной России, которые в большинстве своем выполняют функции местных центров сельскохозяйственного производства.

База возникновения подавляющего числа западно-сибирски городов — одна отрасль или одно месторождение. Это предприятие или производственный комплекс обычно проектируется с расчетом на определенный контингент работающих, заявленный в проекте. Затем, однако, оно обрастает вспомогательными и другими производствами, требующими дополнительного контингента рабочей силы, так как многие из них не были учтены в первоначальном проекте.

Проблема заключается не в росте городов Сибири, а в их сохранении как поселений (малые города не могут быть законсервированы) и приведении их функциональной структуры в соответствие с потребностями территориально-отраслевой организации хозяйства и перспективами экономического развития региона.

Спад объемов производства и реализации продукции градообразующих предприятий приводит к снижению местной налогооблагаемой базы. Отсутствие средств в бюджетах городов и районов на развитие муниципальной инфраструктуры, на решение социально-экономических вопросов, на выплату заработной платы работникам бюджетной сферы и коммунального обслуживания, на топливо — это факторы, определяющие социально-экономическое положение малых городов региона.

Наиболее действенным рычагом активизации малых городов является развитие промышленности, которая в Западной Сибири определяет их главную функцию. Речь идет, в первую очередь, о более комплексном использовании добываемого сырья, совершенствовании технологий производства, освоении новых видов продукции дополнительно к традиционным.

Главной особенностью городских поселений в Западной Сибири является монополизация предприятиями-гигантами территории малых и даже средних городов. Развитие и размещение промышленности играет важную роль в решении многих проблем малых городов: экономических, социальных, демографических и др.

Перспективы существования монопрофильных городов в западно-сибирском регионе заключаются в развитии и поддержке градообразующих предприятий, что определяется возможностями отраслей производственной специализации, а также в развитии альтернативных отраслей хозяйствования, развитии новых направлений специализации и диверсификации региональной экономики с учетом ее природно-экономических особенностей.

Основной сутью сибирского города во все времена были задачи «пионерского» освоения слабозаселенных, необжитых и экономически неразвитых регионов Сибири: он во все времена в той или иной мере выполнял роль «фронтира» между «варварством» и «цивилизацией» и не только к аборигенному, но и в определенной мере к русскому сельскому населению. Сибирский город в своем происхождении и по своим функциям не мог быть ни монастырским, ни частным, а только лишь «государевым» «служилым». Отсюда его закономерности социально-экономического, административно-политического и культурного развития. «Фронтирная» роль сибирских городов менялась не только во времени, но и в пространстве: крупные города XVII в. как Тюмень, Тобольск, Тара, Енисейск, выполнив свою роль в колонизационном освоении далеких окраин, в последующие времена уступали свою «фронтирную» задачу новым городам, преимущественно возникавшим из слобод и острогов, по освоению уже близких территорий.

Колонизационный, «фронтирный» тип сибирских городов обусловил и особый состав, и динамику движения населения, и смену лидеров. Преобладание служилых людей в сибирских городах XVII в. обуславливалось не только военно-политическими и управленческими задачами, но и активным участием служилых людей в торговле и ремесле. Именно служилый человек мог наиболее полно и эффективно выполнять эти функции в необжитой стране точно так же, как его «коллеги» – европейские бюргеры в предшествующую эпоху были торговцами с оружием в руках, не раз выходившими на крепостные стены. Этот социальный лидер по своей психологии и политическому менталитету был «государственником» (в отличие, например, от конкистадоров в Америке): поэтому многочисленные казачьи бунты в Сибири XVII в. ни разу не претворились в попытку отделения колонии от метрополии.

Развитие урбанистики на современном этапе характеризуется рядом новых качественных моментов. Прежде всего, в исторической науке значительно усилился интерес к городу как объекту исторического изучения. В 1991 г. в Иркутске прошла первая региональная конференция по истории городов Сибири, появился ряд интересных монографий и сборников по истории сибирских городов, причем, речь уже идет не просто о городах, а о процессах урбанизации региона применительно к категории культуры. Появляются также новые жанры и направления в сибирской урбанистике: рождается энциклопедическая форма изложения истории городов Сибири, интересная не только для читателей, но и важная для исследователей, ибо это позволяет охватить весь путь исторического развития. Заново, на основе новых теорий маркетинга и менеджмента, разрабатываются вопросы торгового развития сибирских городов. Возникает историография и источниковедение сибирских городов как теоретическая форма осмысления как пройденного наукой пути, так и некоторых особенностей фактической истории городов. И, наконец, рождаются новые методологические подходы и концепции, стоящие на стыке нескольких дисциплин, применение которых может быть плодотворным не только к современности, но и к прошлой истории сибирских городов.

Не случайно в представлении многих россиян понятия «Западная Сибирь» и «нефть» воспринимаются как синонимы – округ является основным нефтегазоносным районом страны.

Наличие нефти и газа на территории Западной Сибири было предсказано академиком И.М. Губкиным в 1934 году.

Бурение опорных скважин началось в 1951 году. 21 сентября 1953 года геологоразведочная скважина в поселке Березово дала мощный газовый фонтан, что послужило началом изменения жизни края и экономики всей страны. Планомерное проведение геофизических и буровых работ началось в 1954 году.

25 сентября 1959 года вблизи села Шаим ( район современного г.Урая ) был открыт нефтеносный пласт с объемом суточной добычи нефти свыше одной тонны.

25 апреля 1960 года из скважины Р-7 на Мулымьинской площади получена первая промышленная нефть (суточный дебит более 10 тонн).

В июне 1960 года из скважины Р-6 Шаимской нефтеразведочной экспедиции ударил фонтан нефти с суточным дебитом 300 тонн. Было открыто первое в Сибири месторождение промышленной нефти.

Затем были открыты Усть-Балыкское, Западно-Сургутское, Покурское, Ватинское, Мамонтовское, Салымское, Правдинское и многие другие месторождения. В 1965 году стало известно об открытии Самотлорского месторождения, которое по запасам нефти входит в первую десятку крупнейших месторождений мира.

В 1964 году началась промышленная эксплуатация нефтяных месторождений округа. В 80-е годы на территории округа ежедневно добывалось около миллиона тонн нефти.

Высокие темпы развития нефтяной промышленности, строительства, энергетики обусловили быстрый рост населения (более чем на 1 миллион человек за последние 30 лет).

Построены новые города. Развивается геологоразведка, создаются нефтедобывающие и нефтеперерабатывающие предприятия. В сжатые сроки ведется строительство нефтегазопроводов, автомобильных и железных дорог.

С переходом страны к рыночным реформам в начале 90-х годов происходят существенные изменения и в экономике округа. До 1996 года наблюдалось снижение объемов добычи нефти. В настоящее время этот процесс стабилизировался, и Западно-Сибирский регион по-прежнему является основной топливно-энергетической базой страны.

Уровень развития информатизации характеризует в современном мире уровень развития государства. Без мощной информационной инфраструктуры невозможно создать современный цивилизованный рынок товаров и услуг, обеспечить решение задач социальной сферы, войти в мировое сообщество в качестве полноценного партнера.

Общий разовый тираж газет, издающихся в Ханты-Мансийском автономном округе, превышает 600 тыс. экземпляров — при численности населения в 1368 тыс. человек. Подавляющее большинство газет и все журналы печатаются на местной полиграфической базе, представленной 19-ю типографиями; из них 17 оснащены электронными редакционно-издательскими комплексами и оборудованием цветной офсетной печати.

В целом в округе зарегистрировано более 350 средств массовой информации (из них более 200 действуют постоянно). Издается более 100 газет и около 10 журналов различной ведомственной принадлежности. Наиболее массовые и влиятельные издания, кроме перечисленных выше, — газеты «Вестник» и «Новый город» (г.Сургут), «Варта» и «Новости Приобья» (г.Нижневартовск), «Путь октября» (г.Советский), «Знамя» (г.Урай), «Нефтеюганский рабочий» и «Здравствуйте, нефтеюганцы!» (г.Нефтеюганск), а также окружные журналы «Югра» и «Старт». Кроме того, с 1999 года  в рамках «Новостей Югры» начала выходить окружная молодежная газета «Поколение Nord».

К тому же, с недавних пор в округе функционирует несколько информационных агентств. Наиболее крупными и влиятельными являются окружное информационное агентство «Югра-Информ», «СИА-ПРЕСС» (г.Сургут) и «Самотлор-экспресс» (г.Нижневартовск).

Около 50 региональных редакций газет, муниципальных, ведомственных и частных телерадиокомпаний участвуют в информационном сотрудничестве с органами государственной власти автономного округа (на договорной основе). Развитие сети печатных и электронных СМИ, постоянное увеличение объемов их взаимодействия, информации создает все более благоприятные условия для обеспечения конституционного права жителей региона на получение оперативной и достоверной информации.

На сегодняшний день функционирует собственная окружная телерадиокомпания «Югра», вещающая с сентября 2000 года на своем спутниковом канале по всей территории России (21 час в сутки). По-прежнему популярна среди населения округа региональная государственная телерадиокомпания «Югория» (дочернее предприятие ВГТРК). Среди местных электронных СМИ наиболее перспективными считаются телекомпания «СургутИнформТВ», телерадиокомпании «Сургутинтерновости» и «Самотлор» (г.Нижневартовск), а также «Интелком» (г.Нефтеюганск), «Инфосервис» (г.Когалым), радиоцентр «Эфир» (г.Нижневартовск). Всего в округе функционирует около 50 телевизионных, радио- и телерадиокомпаний, охватывающих вещанием весь регион.

Важное место в стратегии развития малых городов должно занять ускорение процесса внедрения высоких технологий передачи и обработки информации, расширения информационного рынка, комплексного развития информационной инфраструктуры, преодоления внутренней изоляции.

Эти процессы необходимы, поскольку они дают возможность значительно повысить эффективность управления городским хозяйством, качественно улучшить инвестиционный потенциал малого города, повысить уровень взаимодействия культурных и информационных процессов

Наиболее интересным следствием внедрения новых телекоммуникационных технологий является не простое распространение информации, но резкое усиление внутригородских и международных коммуникаций и локально-ориентированных проектов. Это бы позволило малым городам региона преодолеть внутреннюю изоляцию и успешнее решать городские проблемы путем расширения экономических возможностей.

 

ПРАВО АВТОРСТВА И ЕГО ЗАЩИТА В РАМКАХ НОВОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОБ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ

Автор(ы) статьи: Богатова Л.Ю.
Раздел: СОЦИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

интеллектуальная собственность, авторское право, исключительные права, признание авторства.

Аннотация:

Принятие четвертой части Гражданского кодекса внесло изменения в традиционное понимание интеллектуальных прав. Возникли новые объекты интеллектуальной собственности (ноу-хау, право на технологию), расширен объем авторских правомочий, усилены механизмы защиты авторских прав. Появились и новые субъекты – изготовитель базы данных, публикатор.

Текст статьи:

Авторское право первоначально возникло и развивалось как право по защите от незаконного воспроизведения произведения («copyright» в буквальном переводе с английского языка означает «право копирования»), и уже позднее возникли остальные авторские правомочия. Более того, законодательство ряда стран (Англия, США) до недавнего времени вообще не знало понятия моральных прав, и лишь участие в действующих международных соглашениях потребовало внесения изменений в их внутригосударственные законы.

В отечественной доктрине, напротив, долгое время господствовала теория примата личных прав, приверженцы которой утверждали, что имущественное право автора вытекает из его личных правомочий и, таким образом, занимает подчиненное положение по отношению к ним.

Между тем, современная цивилистическая доктрина базируется на равенстве данных видов правомочий. Действующее законодательство, однако, различает имущественные, личные неимущественные и иные права автора.

К числу личных неимущественных прав гражданское законодательство относит следующие правомочия: право авторства, право автора на имя, право на неприкосновенность произведения, право на обнародование.

Имущественные права именуются исключительными и включают возможность автора или иного правообладателя использовать произведение в любой форме и любым способом. Использование произведения может осуществляться как в целях извлечения прибыли, так и вне таковой.

Имущественными являются следующие правомочия на произведение: воспроизведение, распространение, публичный показ, публичное исполнение, сообщение в эфир и по кабелю, перевод, переработка, импорт, прокат оригинала или экземпляров произведения, реализация архитектурного, дизайнерского или иного проекта. Использованием произведения признается его доведение до всеобщего сведения любым другим способом, позволяющим получить к нему доступ в любое время и в любом месте по желанию заинтересованных лиц.

За автором могут признаваться и иные права, например, право на вознаграждение за использование служебного произведения, право на отзыв,  право доступа и право следования, принадлежащие авторам произведений изобразительного искусства.

Следует отметить, что подобная трехзвенная классификация несколько не соответствует общепринятому в гражданском праве делению правомочий на имущественные и личные неимущественные, и применима лишь в отношении интеллектуальных прав. Тем не менее, также можно допустить, что право доступа и право на отзыв носят неимущественный характер, а право следования — имущественный.

Центральное место в системе авторских прав занимает право авторства. Впервые оно было юридически закреплено за автором в Основах гражданского законодательства 1991 г. Вплоть  до этого времени данное правомочие являлось составной частью права на авторское имя и признавалось только доктриной.

Сущность данного права, по оценке специалистов, состоит в необходимости определения автором своей личности в качестве создателя произведения1. Оно является неотчуждаемым и непередаваемым по какому-либо основанию, в том числе по договору или наследству.

Право авторства, будучи по своему характеру абсолютным, действует бессрочно. Однако наследники автора вправе осуществлять защиту указанного правомочия.

В этом отношении особый интерес представляет следующее дело. К 40-летию первого полета человека в космос, в апреле 2001 г., Федеральным государственным унитарным предприятием «Издательско-торговый Центр «Марка»» был выпущен в свет блок из двух марок. Одна из марок содержала изображение космонавта Ю. Гагарина, воспроизведенное с известного снимка Валерия Генде-Роте из серии «Рапорт Гагарина»2. Марка была выпущена в свет без заключения договора с наследницей авторского права В.А. Генде-Роте и без ссылки на авторство фотографа. Наследница обратилась в  Пресненский суд г. Москвы с иском к ФГУП «Издательско-торговый Центр «Марка»» о взыскании с него  компенсации за нарушение прав на использование произведения и личных неимущественных прав фотографа. Свидетельство о праве истца на наследство было представлено суду.

Факт изготовления тиража почтовых марок с изображением Ю.А. Гагарина и их выпуска в гражданский оборот ответчик признал. При этом снимок подвергся существенной переработке: его оригинальная черно-белая гамма была заменена на цветную, к изображению добавлен текст. Выслушав доводы сторон, суд вынес решение  в пользу истицы.

Согласно действующему законодательству, автор может назначить лицо, которое будет охранять данное право в течение всей своей жизни – исполнителя завещания. Данное лицо должно быть обозначено в качестве душеприказчика в завещании. Его согласие может быть выражено в виде собственноручной надписи на завещании, либо в приложенном к нему заявлении. Последнее может быть подано нотариусу в течение месяца с момента открытия наследства. Фактические действия лица по исполнению завещания могут также быть приравнены к его согласию стать душеприказчиком.

В случае отсутствия исполнителя завещания, либо если лицо отказалось исполнять принятое обязательство, а также после его смерти  защиту авторства осуществляют наследники или правопреемники автора.

Выше уже отмечалось, что право авторства носит абсолютный характер и, следовательно, осуществляя его защиту, автор действует против «абсолютно» всех лиц. Наиболее часто применяемым на практике средством защиты нарушенного права является признание авторства. Подобный иск может быть подан в суд автором в случае опубликования его произведения под чужим именем. Не указание лица в качестве автора произведения, за исключением случаев анонимного использования произведений, также является нарушением данного правомочия. Примером может служить следующее хорошо известное дело о взыскании компенсации за нарушение авторских прав ЗАО «ОРТ». Истцом по делу выступал некий гражданин Г., автор текстов переданных в эфир песен. Данные песни вышли в эфир без указания его  имени.

ЗАО «ОРТ», напротив, сослалось на лицензионное соглашение с Российским авторским обществом (РАО), членом которого являлся и Г. Соглашение предполагало, что РАО передало «ОРТ» разрешение на трансляцию песен по первому телеканалу, тогда как «ОРТ» обязалось транслировать только идентифицированные произведения.

В качестве компенсации ЗАО «ОРТ» предложило истцу передать в эфир материал, представляющий Г. как автора текстов песен.

Следует лишь добавить, что в случае нарушения личных неимущественных прав, каковым является право авторства, потерпевшее лицо вправе претендовать на компенсацию морального вреда независимо от возмещения имущественного ущерба. Данное право предоставлено лицу на основании статей 151, 1099-1101 и 1251 Гражданского кодекса. Суд определяет размер компенсации с учетом требований разумности и справедливости в зависимости от характера нравственных страданий, понесенных потерпевшим.

В приведенном примере рассмотрен случай одновременного совмещения нескольких средств защиты, предусмотренных статьей 12 ГК – признание права, восстановление положения, существовавшего до нарушения права и возмещение убытков. Восстановление существовавшего до нарушения права положения может также производиться в форме опубликования решения суда либо иных сведений о допущенном нарушении. Например, польский журнал опубликовал на обложке плакат художника Б. В качестве автора изображения значилось другое лицо. Б. направил в редакцию журнала претензию, которая была удовлетворена следующими способами: направлением автору письма с извинениями журнала и публикацией о допущенных нарушениях в одном из его номеров.

Пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушению, может, в частности, выражаться в изъятии тиража произведения, выпущенного под чужим именем. Данный способ защиты применяется за счет средств самого нарушителя независимо от наличия его вины.

Если в отношении лица имеются достаточные основания предполагать, что именно оно и есть нарушитель авторских прав, суд вправе наложить запрет на произведение ответчиком конкретных действий. Действия такого рода перечислены в ст. 1302 ГК и включают использование произведение путем его изготовления, продажи, воспроизведения, импорта или сдачи в прокат. Помимо использования произведения это может быть простое владение произведением, а также его хранение или транспортировка. Предположительно контрафактные экземпляры произведения подлежат аресту на основании судебного решения. Одновременно налагается арест на используемые материалы и оборудование, при помощи которого они были изготовлены. В случае крайней необходимости органы следствия или дознания могут предпринять определенные меры по их розыску, изъятию и передаче на ответственное хранение.

Одной из форм самозащиты, предусмотренных статьей 14 ГК, является проставление автором знака ©, своего имени и года первого опубликования на каждом экземпляре произведения. Подобным образом действительный обладатель авторских прав оповещает иных лиц о своем исключительном праве на произведение.

 

 

1 Интеллектуальная собственность (исключительные права) / Под ред. Коршунова М.Н. – М.: Эксмо, 2006. – С. 53.

2 Тулубъева. И. Авторское право по наследству // Бизнес – адвокат. 2003. № 6

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

 

1.    Гражданский кодекс Российской Федерации.

2.   Сергеев А.П. Право интеллектуальной собственности в Российской Федерации.- М.: Теис. 1996. – 704 с.

3.     Судебная практика по гражданским делам / Сост. Борисова Е.А. – М.: Городец-издат., 2003. –768 с.

 

КОГНИТИВНЫЙ ПОДХОД К СОЗНАНИЮ

Автор(ы) статьи: Агейкина С.В.
Раздел: СОЦИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

когнитивность, сознание, описание мира, язык, языковой опыт.

Аннотация:

. В статье рассматривается природа и механизмы функционирования сознания сквозь призму когнитивной науки. Решающая роль при изучении феномена сознания отводится языку, потому что существенной частью сознания является тот пласт человеческого опыта по осмыслению и освоению мира, который выражается в языке. Понимание и изучение языка лежит в основе когнитивного подхода. Когнитивная наука, анализируя языковой опыт, выявляет механизмы мышления, определяет структуру категорий, присутствующих в сознании. Все это позволяет заявить, что когнитивная наука, изучая язык, способна ответить на многие парадоксы проблемы сознания.

Текст статьи:

В рамках современного научного исследования наблюдается стирание границ в сознании между субъектом и объектом. Это связано с тем, что бы ни говорили об объективности описания мира, все равно мы не можем полностью абстрагироваться от субъективности, «человеческого, слишком человеческого», как сказал бы Ф. Ницше. Антропоморфность знания подчеркивалась еще древними мыслителями. Следовательно, современная научная парадигма мышления должна учитывать когнитивные предпосылки.

В целом, процессы, происходящие в сознании, описывает когнитивная наука. Ее интересуют познавательные процессы и высшие психические функции человека, как он описывает мир и себя в нем. Иными словами, когнитивную науку интересуют процессы, протекающие в мозге. В связи с этим можно очертить проблемное поле исследования: насколько зависят друг от друга субъект и объект описания, насколько наше сознание зависимо от среды. Общепринятым является тот факт, что сенсорная сфера зависит от органов чувств, а познание ограничивают возможности нашего мозга, что связано не с объемом памяти, а со способностями сознания самого человека думать и описывать мир.

Когнитивная наука исследует высшие психические функции сознания. Это прежде всего естественно-логические функции, яркой иллюстрацией которых служат математические умозаключения.

Поэтому принято считать, что математические способности характеризуют высокий интеллект. Интеллектуальные тесты во многом направлены на выявление этих способностей. Для наглядности изучения процесса познания познающим субъектом можно опираться на методы компьютерного моделирования. Их сущность заключается в том, что они пытаются выявить формы продуцирования и формирования субъектом новых знаний на основе уже имеющихся в его памяти когнитивных схем.

Но гипертрофированное внимание к компьютерным технологиям и проводимым ими вычислительным операциям привело к тому, что сознание и разум человека стали рассматриваться по аналогии с компьютером. В обиход даже вошло понятие «искусственный интеллект». Такой узкоориентированный подход дал сбой, так как невозможно описать все многочисленные мыслительные процессы человека подобной метафорой. Более того, этот угол зрения исключает у человека наличие врожденных мыслительных способностей и ставит его в один ряд со всеми другими живыми существами.

Разум человека обнаруживает и проявляет себя как в номинативной деятельности по наречению мира и перекраиванию существующих языковых картин мира, так и в дискурсивной деятельности по описанию мира. Оба эти типа деятельности носят творческий характер. Вводя в когнитивную парадигму знания дискурсивную составляющую, мы получаем возможность понять более глубоко природу креативного начала в поведении человека, т.е. подойти к рассмотрению креативности как главной характеристики человека, проявляющейся во взаимодействии человека с миром, и определить ее как

основную черту деятельности нашего сознания.

Поэтому на рубеже ХХ – ХХI вв. рациональный подход к сознанию стал более гибким: он стал включать интуицию, эмоции, креативные способности, озарения. Стало ясно, что сознание нельзя описать искусственным математическим u1087 путем. Более того, изучение великих открытий привело к выводу, что все они продукт правополушарного сознания, работу которого связывают с гештальтами, невербализуемыми кодами, неподдающимися категоризации и классификации. В этом случае на помощь приходит язык. Если мы хотим описывать сознание объективно, то мы должны освещать и языковую сторону процесса сознания. Нельзя игнорировать факт, что существенной частью сознания является тот пласт человеческого опыта по осмыслению и освоению мира, который выражается в языке. Понимание и изучение языка как средства формирования и выражения мысли, хранения и организации знания в человеческом сознании, обмена знаниями и лежит в основе когнитивного подхода к языку [1]. Объек-

том изучения когнитивизма является язык. Главная способность человека – языковая, способность говорить и понимать услышанное. Именно человек как познающий и говорящий на определенном языке субъект формирует значения, а не воспроизводит их в готовом виде. Более того, говорящий субъект сознательно осуществляет выбор языковых средств выражения для описания той или иной ситуации.

Язык выражает знания человека, который как познающий субъект, исследуя определенный объект, выражает свой когнитивный потенциал. При этом познающий субъект не только активно воспринимает, но и продуцирует информацию. Сам когнитивизм возник в США примерно в 60-е гг. прошлого века. У его истоков стояли психолог Дж. Миллер и русский лингвист Н. Хомский [2].

Перед когнитивной наукой встала задача: понять, каким образом человек с его относительно ограниченными возможностями оказывается способным перерабатывать, трансформировать и преобразовывать огромные массивы знаний в крайне ограниченные промежутки времени. Какие закономерности и принципы управляют процессами в человеческом мозге, стало объектом изучения когнитивной науки. В свете указанной задачи когнитология оценивается как наука об общих принципах, управляющих мыслительными процессами. Базовые разработки когнитивной науки были заложены когнитивной психологией, которая стремилась проанализировать различные ментальные образования или структуры. Их называли по-разному: когниции, репрезентации, но главное, что присутствовало понимание того, что от их содержания зависят интеллектуальные способности человека. Когнитивная психология пришла к выводу, что все области сознания: восприятие, мышление, память, язык неразрывно связаны между собой. Таким образом, можно утверждать, что когнитивность сознания нуждается в междисциплинарном подходе.

Когнитивная наука выявляет механизмы мышления, определяет структуру категорий, присутствующих в сознании. Огромное внимание в ней уделяется процессам категоризации, так как любая модель человеческого поведения основывается на категориях как конкретных, так и отвлеченных.

Категории классифицируют по общности, исходя из способности человека к созданию ментальных образов. На основании категорий сознание конструирует когнитивные модели. Важность момента категоризации в сознании подчеркивали такие когнитологи, как Браун, Э. Рош, Дж. Лакофф. Можно выделить различные уровни категоризации. Среди них основным является естественный (базовый) уровень категоризации, который включает познание объектов и их называние [3]. Исследование стратегий категоризации на базовом уровне приводит к предположению, что опыт человека еще до его концептуального осмысления структурируется именно на этом уровне. Мы способны взаимодействовать с объектами реального мира, структурируя их по оппозиции часть – целое, с помощью основанного на гештальтах восприятия, двигательной активности и создания богатых ментальных образов. Это взаимодействие является источником доконцептуальной организации нашего опыта. Наши концепты базового уровня согласуются с этой доконцептуальной структурой, присутствующей в сознании, и осмысляются в ее терминах.

На этом уровне основывается весь процесс познания, базирующийся на свойствах сознания к созданию образов, вспоминанию. Процесс восприятия, происходящий в сознании, базируется на гештальтах. Он отражает, как сознание классифицирует информацию. При восприятии в сознании происходит разграничение предметов на общем уровне. Например, мы можем отличить бегемота от слона. Дальнейший процесс восприятия происходит на частном уровне и достаточно труден. Так, сложно разобраться в отличие одного вида слонов от другого. Но о содержании когнитивных структур можно судить только при помощи языка, потому что он кодирует когнитивные процессы. При этом нужно учитывать, что языковые знания передают всего лишь часть информации, другая ее часть конституируется в концептах. Поэтому герменевтические интерпретации смыслов текста могут быть разнообразны по своему содержанию.

Когнитивная лингвистика важна для получения данных о деятельности разума, так как она способна установить связь между языковыми и когнитивными структурами. Когнитивизм – направление в науке, в котором объектом изучения является человеческий разум, мышление и те ментальные процессы и состояния, что с ним связаны. Когнитивные состояния сознания – это понимание, интерпретация, верование (ментальные репрезентации). Человек активно воспринимает и продуцирует информацию, оперируя концептами. Мы считаем, что концепт – форма бытия когнитивных структур

человеческого сознания, мышления и познания, которые находят свое отражение в культуре. Это структура, охватывающая все познавательные способности человека. Концепт включает логическое содержание, аффекты и экзистенциальные рецепции. Он выступает как единство рационального и

иррационального в сознании. Мы будем правы, если предположим, что концепты и их содержание меняются от эпохи к эпохе, а поскольку концепт является главной единицей сознания, то можно предположить, что содержание сознания меняется вместе с содержанием концептов. Следствием этого является разное восприятие сознанием внешнего мира в различных периодах истории культуры.

Понимание языкового выражения осуществляется как его интерпретация в различном контексте. Оно невозможно без концептов, за счет которых происходит отождествление и различение объектов. Они как бы подводят итог в этом случае и выступают как совокупность всех смыслов, схваченных словом. Cознание, с точки зрения когнитивизма, представляет собой процесс порождения и трансформации концептов. Существование концепта как сферы сознания возможно только благодаря тому, что последнему присуща такая важная черта как интенциональность (направленность). Мы считаем, что самые важные концепты отражены в грамматике языка.

Как считает Дж. Лакофф, язык – это окно в духовный мир человека, в его интеллект, средство доступа к тайнам мыслительных процессов. Именно так можно охарактеризовать новый подход к изучению сознания. Самый надежный доступ к сознанию человека обеспечивает язык. Язык отражает

познание, выступая как основное средство выражения мысли, так что изучение языка – это косвенное изучение процесса познания и сознания. Поэтому в когнитивной науке лингвистика оказывается в более чем выгодном положении, потому что знание языка ведет к множеству очевидных и обозримых последствий, более того, оно оказывается гораздо более открыто изучению.

Американский лингвист У. Чейф отдает языку должное, считая, что в нем совершаются процессы дискретизации, объективации и интерпретации. Новая парадигма научного познания – когнитивизм предполагает новую систему научных взглядов на язык как способ изучения сознания. В ее осно-

ве лежит установка, что человек эволюционировал в мире, устройство которого явно подчиняется некоторым закономерностям, поэтому его развивающийся интеллект тоже должен быть устроен в соответствии с некими общими принципами. Когнитологи исходят из того, что среда детерминирует восприятие, формы познания мира, а познание и его результат материализуются в языке, т. е. получают языковую форму воплощения. Когнитивная лингвистика исследует язык как средство организации, обработки и передачи информации. Язык изучается как когнитивная способность и неотъемлемый элемент сознания. В теории когнитивной лингвистики немало высказываний на эту тему.

Например, язык – есть когнитивная деятельность, язык является неотъемлемой частью человеческой когнитивной способности, и он в то же время – часть мира.

Прежде всего нужно отметить взаимосвязь когнитивных и языковых структур языка. Когнитивные структуры сознания категоризируются и репрезентируются в языке. Неважно, как мы изучаем язык, в целях общения или в научных целях, в повседневной жизни, мы всегда имеем дело с различными структурами сознания, важнейшие из которых объективированы и сохранены именно в языковой форме. Поэтому цель когнитивного исследования заключается в том, чтобы посредством постижения языка проникнуть в формы разных структур знания и описать существующие между ними и языком зависимости.

Когнитивная наука уже добилась, несомненно, значительных успехов в понимании реальных связей между языковыми и когнитивными структурами сознания, в изучении репрезентации тех и других в голове человека, в описании целого ряда процессов концептуализации и категоризации мира.

Но направление подобных исследований было нередко односторонним: они использовались для объяснения языковых форм и особенностей их организации (типичным примером такого подхода может служить употребление в лингвистике противопоставления фона и фигуры). Можно, однако, изменить направление исследований на обратное, т.е. использовать языковые единицы и категории для объяснения деятельности человеческого сознания (так, вся область словообразования дает богатейший материал для анализа инференции как основного механизма во многих мыслительных операциях сознания человека).

Литература

1. Болдырев Н.Н. Концептуальное пространство когнитивной лингвистики // Вопросы когнитивной

лингвистики. 2004. №1.

2. The Making of Cognitive Science 1988, The Chomsky an Turn, 1991.

3. Лакофф Дж. Когнитивное моделирование // Язык и интеллект. М., 1996.

 

ФЕНОМЕН ДОВЕРИЯ, СУЕВЕРИЯ И ВЕРЫ В ПРОЦЕССЕ СТАНОВЛЕНИЯ НРАВСТВЕННЫХ УСТОЕВ МОРДВЫ

Автор(ы) статьи: Семина М.П.
Раздел: ИСТОРИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

вера, доверие, обряд, суеверие, традиция, нравственные представления

Аннотация:

Обращаясь к жизни, быту и представлениям мордовского народа во временной отрезок ХV в. – начало ХIХ в., автор статьи исследует возможность влияния доверия, суеверия и веры на нравственные представления мордвы.

Текст статьи:

Жизнь, быт и представления мордовского народа во временной отрезок, ограниченный ХV в. – 1-ой половиной ХIХ в., представляет большой интерес для исследования вследствие обособленности социокультурного аспекта жизни мордвы от общего хода исторического развития российского общества в указанный период.

По мнению И.Н. Смирнова, мордва окончательно вошла в состав Российского государства в начале ХV в.[8, с. 80]. При этом отношения внутри мордовского народа регулировались не законами государства, а традициями и обычаями. Причину недоверия мордвы к законам Российского государства исследователь В.И.Козлов видит в частом нарушении прав мордвы со стороны чиновников. Более всего подвергалось ущемлению земельное право мордвы: «Земельные права мордвы по существу никем не охранялись, и при неопределенности межевых знаков, воеводском произволе и поголовном взяточничестве приказные, обходя указания межевых книг, отписывали мордовские земли русским помещикам и служилым людям»[6, с. 82-83].

Обращаясь в своем исследовании к истории мордовского народа, охватывающей свыше четырех веков, мы обращаем внимание на то, что в период ХV в. – 1-ая половина ХIХ в. мордва сохранила в неизменном виде свои традиции и обряды. Причину этого мы видим в том, что до середины ХIХ в. основу общественной структуры мордовского народа составляла крестьянская община, представлявшая собой «самоуправляющиеся деревенские миры со своим укладом жизни»[10, с. 269]. Это типичный пример традиционных обществ, в которых, по словам В.С.Степина, «может смениться несколько поколений людей, заставая одни и те же структуры общественной жизни, воспроизводя их и передавая следующему поколению» [9, с.3].

Традиции мордовского народа – это не только свидетельства о его самобытности, но и ценнейший материал, посредством которого можно проследить становление нравственных представлений мордвы. Чтобы не быть голословными, обратимся к обрядам и ритуалам, многие из которых сегодня безвозвратно утрачены, но в интересующий нас временной отрезок были неотделимы от жизни и быта народа.

Одним из обязательных условий посещения гостями всякой мордовской свадьбы было наличие поноски – канст марто[1]. По свидетельству М.Е.Евсевьева, всю жизнь посвятившего изучению мордовских традиций, «на свадьбу приносят все в сыром виде и в нечетном числе. Нечетным числом указывается на то, что в доме не хватает человека для пары. Сырые продукты показывают на жизнь. На поминки, наоборот, все приносится в четном числе и в печеном или вареном виде. Четным числом показывается, что в семье нет лишнего человека, все в четном числе, и  умирать больше некому» [4, с. 97].

Получалось так, что человек мог совершать мысленные действия с числами, только отождествляя их со свойствами (часто надуманными) для каких-либо «предметных совокупностей». Свойства же самих чисел в чистом виде без прикрепления их к какому-либо событию, явлению или вещи, человек выделять не умел. Все у него было опредмечено. Часто он еще не умел отделять свойство предмета от самого предмета, а значит не  был готов создать мысленно ни идеальный мир добра, ни абсолютный мир зла, следствием чего выступала невозможность самостоятельно сформировать образ нравственного идеала.

Следующим препятствием на пути самостоятельной ориентации в мире нравственных представлений для мордовского народа был нравственный релятивизм, присущий его религиозным верованиям. Двойственность и противоречивость мордовских божеств выявлялись в равной готовности творить добро и зло. Они были как бы над моралью в своих отношениях с людьми. Поведение их было непредсказуемым. Например, полагали, что «Ведь-ава[2] покровительствует любви и деторождению» [5, с. 57]. В то же время, «она будто бы могла рассердиться на женщину или мужчину и обречь их совсем или долговременно на бездетность»[5, с. 57]. Капризы ее в этом отношении были непредсказуемы. Ведь-ава может утопить человека, «наказать какой-нибудь болезнью»[5, с. 54], но может и отвести беду – спасти тонущего человека.

Таким образом, интересующая нас эпоха сочетала в себе нравственный релятивизм в содержании религиозных верований мордвы и неспособность человека к совершенной идеализации. В таких условиях был необходим некий ориентир в полярном (добро – зло) нравственном пространстве.

Чтобы составить себе представление о том, что именно выполняло функцию данного «ориентира», и одновременно проиллюстрировать процесс становления нравственных представлений мордвы, необходимо вновь обратиться к обычаям.

Каждая женщина, выходя замуж, проходила обряд прикрепления к новой семье: чтобы «молодая перестала думать о родном доме и привязалась крепче к новому, на шестке раскладывали огонь, приводили ее к огню и высказывали пожелания, чтобы память о родном доме так же покинула молодую, как дым покидает свой огонь и расходится по воздуху… Прикрепление к дому происходило путем вырубания от стены щепки и возложения ее на голову молодой» [4, с. 366]. Как мы видим, данные обрядово-ритуальные действия направлены на то, чтобы человек поверил в необходимость существующего уклада жизни. Для этого привлекаются эмоциональная компонента и большая доля символизма. Олицетворение отрубленной щепки с навсегда покинутым домом, дыма от огня с памятью призвано было «не доказать» молодой женщине, но заставить «довериться» общепринятому порядку социальной жизни. Таким образом, данный обряд принимался «молодухой» посредством доверия и имел своей целью формирование представления о неразрывности семейных уз[3].

Таким образом, ориентиром мордовского народа в полярном пространстве нравственности была традиция, залогом ее исполнения – глобальное доверие членов мордовской общины. Можно сделать вывод о том, что доверие – это социальная сознательно или бессознательно мотивируемая установка индивида на позитивное восприятие информации (в т.ч. традиции) и воздействия от другого субъекта. Основным фактором возникновения установки является потребность субъекта, которая дефинируется как «переживание недостатка» [2, с. 7]. Это может быть потребность в безопасности, потребность в приобретении знаний, потребность утолить голод, жажду, иные биологические потребности. Другой, очень важной составляющей установки является ожидание. В случае с доверием ожидание – исключительно позитивная компонента, которая и придает положительный оттенок всему процессу восприятия информации или воздействия. Обратимся к другим примерам.

По свидетельству М.Е.Евсевьева традиции предписывали молодушке стыдиться и бояться уредева[4] «больше, чем даже свекра: она до конца своей жизни не может произнести его имени, как и имя свекра. Если при крещении назван будет именем уредева или свекра ее сын, она меняет это имя на другое. При уредеве она не может садиться» [4, с. 108]. В другом месте Евсевьев описывает ритуал первой встречи жениха и невесты. Жених по этому обычаю приходит в амбар или конюшню, «а затем туда же приводят и молодушку и со словами: «Волк, вот тебе овца!» вталкивают к мужу» [4, с. 366]. В обоих обычаях четко прослеживается формирование представлений о доминирующей роли мужского начала в жизни общины.

В семье мужа молодуха по существу «не пользовалась никакими правами – она не имела права даже садиться во время обеда за общий стол. Обедала стоя у стола, в то время как вся прочая семья до малых детей сидела за столом. Члены семьи, старшие по возрасту, называли ее урьва, что значит рабыня – Уре ава (уре – раб, ава – женщина), а те, кто моложе ее, называют – уряж (от того же уре)» [4, с. 366-367.]. Но в религиозных верованиях мордвы присутствовал важный элемент, способный кардинальным образом изменить отношение мордвы к женскому началу в общине. Речь здесь идет о том, что подавляющее большинство божеств в религиозных верованиях мордвы были женского рода: Вирь-ава (богиня леса), Мода-ава (богиня земли), Ведь-ава (богиня воды), Тол-ава (богиня огня), Кудо-ава (богиня дома). Слово «ава» буквально переводится как «женщина». Исследователь Н.Ф.Мокшин пишет, что наряду с уже указанными божествами в верованиях мордвы имели место быть и мужья соответствующих божеств: «например, Вирь –атя (атя – мужчина, старик), Мода- атя, Ведь – атя, Тол – атя и др.»[5, с. 40], однако «все перечисленные и им подобные божества-мужчины играют менее важную роль, чем их жены… в различных молитвах, рассказах, сказках, мифах, песнях главную роль играют, как правило, женские божества, а мужские лишь упоминаются вскользь или же вообще не упоминаются, а лишь подразумеваются»[5, с.40]. Таким образом, вера в богов, обретаемая посредством доверия к ритуалам и обрядам, способствовала формированию уважения к женщине в мордовской общине.

Необходимо отметить, что множество обрядов и ритуальных действ воспринималось мордвой не посредством доверия, а качественно иным способом. Чтобы продемонстрировать данное положение, обратимся к очень важному для каждой семьи событию, связанному с наречением имени новорожденного: «Часто ребенка нарекали по имени первого человека или по названию предмета или существа, первыми попавшимися его отцу. В основе такого выбора «счастливого» имени лежала вера в то, что поскольку они существуют, здравствуют, то и ребенок будет здоровым и счастливым» [11, с. 81-82]. Но у данного обычая было и другое целеполагание: «…это было обманывающее (экзапатическое) магическое действие с целью ввести в заблуждение нечистую силу, чтобы она приняла ребенка за человека, именем которого его назвали. В таком случае она не могла бы нанести ему вред»[11, с. 82].

Как видно из приведенного примера, восприятие обряда наречения имени в данном случае происходит не посредством доверия, а с привлечением целого ряда мыслительных действий: размышления, целеполагания и магии. Выполняя действия обряда, человек тем самым выстраивал примитивную логическую цепочку на предвидение будущего.

В книге исследователя М. Е. Евсевьева мы находим интересное наблюдение за жизнью в мордовской общине: «Мордва большое значение придают первому встречному и поперечному; по ним они определяют успех и неудачу своего предприятия. Хорошим признаком считается встреча с полными руками – пешксе кедь – и дурным – встреча с пустыми руками – чаво кедь»[4, с. 11]. В этом примере четко просматривается промежуточное звено между человеком и его мировосприятием – узнаваемый условный знак, примета. По определению С.Саенко под приметами следует понимать «явления, предвещающие беду, неудачу, несчастье либо, наоборот, счастье, успех, прибыль» [7, с. 123]. Так как примета – это неотъемлемый компонент суеверия, можно сделать вывод о том, что представители мордовской общины овладевали нравственной практикой не только посредством доверия, но и посредством суеверия.

Суеверие – это всегда сознательно мотивируемая установка индивида на восприятие информации, получаемой посредством узнаваемого условного знака (приметы). Суеверия «тесно связаны по своему происхождению с магическим (мифологическим) мышлением» [7, с.123]. Мордовский народ встречал  приметы во всеоружии. Совершая ритуально-защитные действия, он прибегал к помощи заклинаний и заговоров: чтобы икельць яки – вперед ходящий имел успех в сватовстве, «при выходе его из дома бросают вслед ему старый лапоть со словами: «Как мягок и слаб этот лапоть, пусть также будут мягки и слабы сердца родителей избранной нами девушки, чтобы выдали нам свою дочь» [4, с. 11]. Каждое заклинание и каждый заговор как неотъемлемая часть суеверия были ориентированы на конкретный результат, давая возможность прогнозировать магическую деятельность. Человек верил в собственную способность повлиять на явления внешнего мира сверхъестественным образом. Таким образом, главная заслуга суеверия вкупе с магией в том, что они формировали у представителей мордовского народа представление о ведущей роли человека в вопросах становления нравственных отношений в общине.

В данном контексте магия может рассматриваться как предельный опыт, где осуществляется решение прак­тически-познавательных задач. Таким образом, суеверие способствовало одновременно когнитивному развитию мордовского народа и становлению его нравственных представлений. Магия была так же тесно вплетена в повседневную жизнь мордвы. Н.Ф.Мокшин выделяет лечебную магию мордвы (знахарство), вредоносную магию (порчу), любовную и хозяйственную магию [5, с. 248].

Очень много суеверий у мордвы было связано с культом умерших предков. Так, по убеждению мордвы «за вольное или невольное оскорбление могилы» [8, с. 174] неминуемой карой «является болезнь (притка), а за ней иногда и смерть виновника: женщина чаще всего наказывается неплодием» [8, с.174]. Данные суеверия призваны были формировать представление об уважении к умершим членам общины. Эти же представления поддерживались и посредством доверия: «Согласие и благословение на то или другое предприятие испрашивается не у живых только родичей, но и у тех, которые перешли в иную жизнь, – у них даже в большей степени, чем у живых. Деды, прадеды, самые отдаленные предки, которых помнит данная семья или данный род, призываются в важные минуты жизни так же обязательно, как обязательно младший член семьи обращается за советом или разрешением к старшему»[8, с. 157]. Кроме того, здесь просматривается представление мордовского народа о необходимости аккумулировать нравственный опыт предков.

Таким образом, суеверие, ставшее в наши дни рудиментарным явлением, на протяжении 4-х веков вплоть до середины ХIХ века помогало представителям мордовской общины обрести уверенность в себе во всех областях жизнедеятельности, включая сферу нравственности. Появление суеверия в мордовской общине было связано с невозможностью получить, как бы сейчас сказали, «естественно-научную картину мира». Частично это следует из лексического бремени слова: первый корень «суе» имеет значение «ложный», то есть буквально получается «ложная вера». Суеверие от доверия отличает наличие приметы. В остальном оба феномена имеют много общего: их объединяет некритическое усвоение образцов чужого поведения и принадлежность к явлению установки. Их «роднит» непроизвольность, свойственная процессу опосредованного формирования образа веры, так как в акте приобщения к образу веры с участием суеверия и доверия отсутствует такой важный компонент как воля человека.

Следует отметить, что формирование нравственных представлений мордвы не ограничивается доверием и суеверием. Чтобы проиллюстрировать еще одну форму усвоения нравственных представлений мордовским народом, обратимся к мировоззрению «Кузьки – мордовского бога», о котором пишет в своей книге И.Н. Смирнов [8]. Чтобы составить необходимое представление об особенностях Кузькиного мировоззрения, необходимо сделать краткий исторический экскурс.

Начиная со времен правления Ивана Грозного непрерывно происходил процесс обращения мордвы в христианство. Тем не менее, до середины ХIХ века мордва по-прежнему продолжала поклоняться своим языческим богам, что во многом объяснялось незнанием русского языка: «при проведении христианизации мордовского населения правительство столкнулось с отсутствием среди духовенства людей, знающих эрзянский и мокшанский языки. Слово Божье, произнесенное по-русски, имело малое воздействие на крестьян» [12, с. 301]. Кроме того, переход к христианской религии требовал от каждого члена общины предельной мобилизации интеллектуального и духовного потенциала, умения овладеть приемами идеализации, умения отделять свойства предмета от самого предмета, чтобы суметь представить себе неопредмеченные категории добра и зла, для чего доверия и суеверия было недостаточно. Не всем это было под силу. Но в среде общинников были и такие люди, которые искренне хотели найти истину, к их числу и принадлежал Кузька. Пытаясь осмыслить таинства христианства, Кузька приходит к совершенно неожиданным выводам.

Он утверждается в мысли об избранности мордовского народа и о том, что некогда существовала старая мордовская вера, которая только ждет отведенного ей часа, чтобы вновь сойти в мир людей во всей своей силе. При этом христианство Кузька использовал как доказательную базу своей веры: «Христос – это чин, – говорил мордовский пророк. – Состарившись, он этот чин с себя сложил. Христа больше нет, не будет больше и христианской веры.» Взамен ее глас Архангела Михаила предписывал ему поднять закон, бывший до Р.Х, – закон Авраамов и Давидов, объявивший, что сей закон был их – мордовский. Торжественное водворение старого закона должно было произойти, по его словам, во время общего моления мордвы: «Покажется столб огненный от земли до небес и дом Давидов сойдет на ключ Рахлейку (близ д. Соскиной.)… После такого явления весь свет примет закон, обычаи и одежду мордовские и во всем будет следовать мордовским обрядам… и они мордвы будут свободны, не будут принадлежать помещикам и платить оброка, а будут первыми людьми»[8, с. 105-106]. Из исследования И.Н.Смирнова мы узнаем, что «терюшевская мордва следовала» [8, с. 106] заветам Кузьки «как умела»[8, с. 106].

Очевидно, что к своим убеждениям Кузька не мог прийти посредством доверия или суеверия, потому что изначально такого оригинального «учения» просто не было. Мировоззрение Кузьки – есть явление самодостаточное, в корне отличное от доверия и суеверия – это самостоятельно обретенная вера. Таким образом, самостоятельный образ веры «мордовского пророка» стоял у самых истоков вновь созданных верований мордвы. Кузька и его вера были творцами новых обрядов, остальные члены общины, последовавшие за Кузькой, были приобщены к его вере посредством доверия. Этот пример дает право предположить, что у истоков всякой традиции и всякого обряда стоит самостоятельный образ веры. Вера «мордовского пророка» не только указывала на избранность мордвы, но и была призвана сформировать представление о том, что  благо для человека кроется в свободе, благо для общины – сделать «первыми людьми» весь народ.

Явление веры требует к себе полной сопричастности, и в отличие от доверия и суеверия невозможно без привлечения волевых структур. Воля не только сопровождает акт самостоятельной веры человека, но и следует далее, претворяя в жизнь то, во что уверовал человек. Таким образом, поверив в истину, человек «оживляет» созданный собою образ веры: «Часто наша вера в недостоверный результат и есть то, благодаря чему результат этот осуществляется» [3, с. 43]. Человек, будучи сопричастен созданному образу веры, реализует его в действии.

Таким образом, вера – это субъективное видение истинности отдельных явлений, определяющее отношение человека к окружающей действительности.

Можно сделать вывод о том, что доверие и суеверия – всего лишь преддверие феномена самостоятельной веры. Не имея возможности самостоятельно выработать свой образ веры, представители мордовского народа заимствовали готовые контуры поведения и нравственного отношения в общине из традиции (или приметы). Именно таким образом происходило формирование представлений о неразрывности семейных уз, о доминирующей роли мужского начала в жизни мордовской общины, об уважении к женщине и предкам, о необходимости аккумулировать нравственный опыт, накопленный прежними поколениями, о ведущей роли человека в вопросах становления нравственных отношений.

Феномен суеверия, положив начало формированию многих нравственных представлений в мордовской общине, постепенно утратил ведущие позиции, так как поиск альтернативных способов  привлечь удачу и избежать беду, стимулировал когнитивные способности людей. Развиваясь, процессы «восприятия, внимания, памяти» [7, с. 124] и мышления человека смогли помочь ему выявить объективное отсутствие причинно-следственных связей между приметами и явлениями окружающего мира. Это привело, с одной стороны, к снижению потребности мордвы жить, руководствуясь приметами, с другой – поставило народ на принципиально новый уровень, дав возможность черпать образ веры не из природных или бытовых примет, а исходя из собственных способностей мыслить. Не имея возможности в одночасье проверить или опровергнуть свои гипотезы, он начал верить в созданные же им представления. Так было положено начало самостоятельной веры человека.

Явление самостоятельного образа веры позволяло человеку черпать нравственные представления не из готовой данности традиций, а исходя из собственного духовно-интеллектуального потенциала. Феномен веры позволил «мордовскому пророку» провозгласить свободу одним из достойнейших человека благ. Важное значение веры не только в том, что это транцендентное явление, выполняющее функцию источника новых нравственных представлений, но и в том, что данный феномен, заставляя человека становиться сопричастным образу веры, в конечном итоге, способствует формированию архетипов поведения.

Литература

  1. Аверьянов, В. В. Традиция как преемственность и служение / В.В. Аверьянов // Человек. – 2000. – № 2. – С . 38 – 51 .
  2. Бжалава , И.Т. Установка и поведение / И.Т. Бжалава. – М .: Знание, 1968. – 48 с.
  3. Джеймс, У. Воля к вере / У. Джеймс. – М.: Республика, 1997. – 431 с.
  4. Евсевьев, М.Е. Мордовская свадьба / М.Е. Евсевьев. – Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1990. – с. 384.
  5. Мокшин, Н. Ф. Религиозные верования мордвы / Н.Ф.Мокшин. – Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1998. – 248с.
  6. Мордва: Историко-культур. Очерки / Ред. Кол.: В.А.Балашов (отв.ред.), В.С.Брыжинский, И.А.Ефимов; Ред. авт. Коллектива Н.П.Макаркин. – Саранск: Мордов. Кн. Изд-во, 1995 – 624 с.
  7. Саенко, Ю.В. Суеверия современных студентов / Ю . В . Саенко // Вопросы психологии. – 2004. – № 4. – С. 122 – 130 .
  8. Смирнов, И.Н. Мордва: Ист. – этнограф. Очерк / И.Н.Смирнов. – Саранск: Тип. «Крас. Окт.», 2002. – 296 с.
  9. Степин, В.С. Философия науки и техники / В.С.Степин, В.Г. Горохов, М.А. Розов. – М.: Гардарика, 1996. – 400 с.
  10. Тумайкин, В.П. Крестьянская община мордвы в ХVII –ХIХ вв. / В.П.Тумайкин // В братской семье: По материалам респ. научн. – теорет. конф. «Мордовия в братской семье советских народов»: [Сборник] Ред. кол.: Г.М.Измалкин (отв. ред.) и др.: Науч. Ред. канд. ист. наук М.Ф.Жиганов. – Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1981. – 368 с.
  11. Федянович , Т.П. Мордовские народные обряды, связанные с рождением ребенка (конец ХIХ – 70-е годы ХХ в.) / Т. П. Федянович // Советская этнография . – 1979. – № 2 . – С. 79 – 89.
  12. Юрченков, В.А. Хронограф, или Повествование о мордовском народе и его истории: Очерки, рассказы. – Саранск: Мордов. Кн. Изд-во, 1991. – 368 с.

 



[1]Поноска или приношение, гостинец представляет собой большую чашку муки, по краям которой укладывается так много яиц, сколько уместится. На середину чашки ставится небольшая чашка скоромного масла, или кусок свинины, или поросенок.

[2] Мордовская богиня воды

[3] Автор книги «Мордовская свадьба» М.Е.Евсевьев пишет, что «мордва весьма отрицательно смотрела на уход жены от мужа… Случаи ухода жены бывали весьма редко»[4, с. 379]. Этот факт свидетельствует о том, что формирование представлений о неразрывности семейных уз с привлечением феномена доверия происходило самым действенным образом.

[4] Уредев– второе после свахи лицо по почету и важности в церемонии мордовской свадьбы. Его обязанность – «охранять жениха и весь поезд от порчи и распоряжаться столом. Всякое кушанье и питье, поданные на стол, первый начинает есть уредев, он за столом потчует и других поезжан» [4, с.107-108].

 

ПРИРОДА ВОСПРИЯТИЯ МИРА В РУССКОМ НАРОДНОМ ХАРАКТЕРЕ

Автор(ы) статьи: Мордовина Л.В.
Раздел: ИСТОРИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

национальный характер, русский национальный характер, картина мира, позитивный, светлый настрой, народная мудрость.

Аннотация:

в статье рассматриваются воззрения ученых на природу и специфику русского национального характера. В нем преобладает светлая, позитивная ориентация на окружающий мир со всеми его обитателями, в которой в пласт мировидения включаются как данность все особенности, риски, своеобразия как стихийного природного свойства, так и человеческих особенностей, в процессе чего формируется глубокая мудрость и терпимость к окружающему.

Текст статьи:

Русский народный характер, его природа и особенности всегда являлись предметом пристального исследования ученых как нашего отечества, так и европейских ученых. Практически все прогрессивные деятели русской культуры ХVIII-ХХ в.в. (М.В. Ломоносов, А.Н. Радищев, В.Г. Белинский, Н.В. Гоголь, А.С. Пушкин, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, Н.А. Бердяев, В.В. Зеньковский, В.В. Розанов, В.С. Соловьев, А.С. Хомяков и др.) уделяли достаточное внимание вопросам выявления сво2йств и природы русского национального характера. Все они выделяли как базовую светлую, позитивную сторону народного характера как его основную ценность. Особенно подчеркивались эмоциональный, мироощущенческий пласт народной мудрости, который формирует уже с раннего детства радость бытия, чувство полноты и насыщенности жизни.

Как отмечал историк М. Гефтер, Россия – нечто большее, чем страна в обычном понимании этого слова. Это целый материк, ядро Евразии, «мир миров», в котором веками сосуществуют представители разных национальностей и этнических групп Можно сказать, что российский народ это своего рода «макроэтнос», обладающий своими традициями, особой шкалой жизненных ценностей и потребностей, сформировавшихся на перекрестке культур Запада и Востока.

Историческими корнями этой ментальной характеристики российского народа и русской культуры, источниками жизнеутверждающих социальных установок, нашедших отражение в национальном характере, на наш взгляд, является дохристианская религия и сложившиеся на ее основе мировосприятие и мироощущение, воплотившееся не только в образе жизни, но и в традициях, культуре, языке. Для языческого мировоззренческого комплекса было свойственно почитание сил жизни, выраженное в культе природы. У восточных славян главными символами жизни выступали Солнце, Земля, Вода, обеспечивающие основу существования земледелия, с которым в первую очередь ассоциировалось представление о жизни вообще. Об этом говорят такие сюжеты народных сказаний, былины, предания, как «живая и мертвая Вода», наделенная священной, божественной сущностью Земля, припадая к которой былинные богатыри получили силы для победы над врагом. Важно отметить, что в процессе распада родовых отношений возрастает роль семьи и в русском фольклоре отчетливо проводится идея, что те качества и свойства, которые помогают эпическому герою одолеть врага (стойкость духа. сила, доблесть, энергия и т.д.) берут свое начало также и в семье.

Другим источником, тесно связанным с первым, является принятие христианства древней Русью. Положенное на русскую культурную почву, оно проявляется в синкретизме древнеславянского политеизма и христианского вероучения. В результате чего появляется русское православие. Логическим продолжением жизнеутверждающего начала является постановка и разрешение смыслосодержательного вопроса жизни и смерти в мировоззренческом сознании народа. Признавая неизбежность физической смерти каждого человека («От смерти не посторонишься»), в народе не считали необходимым печалиться и сокрушаться раньше времени («Когда будем помирать, тогда и будем горевать»), внося некоторый юмористический оттенок в ощущение трагизма этого события («Живи, не тужи: помрешь, не заплачешь»). В трудных, опасных, рискованных положениях не следовало предаваться унынию, терять надежду на возможность выхода, веру в силу своего духа («Тони, моя котомка, да будь я на берегу», «двум смертям не бывать, а одной не миновать» и др.). Осознавая факт конечности земного существования каждого человека, народ верил в бесконечность жизни как таковой, поскольку ценность человеческой жизни и соответствующая память о ней определялись не количеством прожитых лет, а тем содержанием, которым она была наполнена («Не тот живет дольше, чей век больше», «Смерть злым, а добрым вечная память», «Жизнь не по молодости, смерть не по старости»).

Таким образом, устное народное творчество русского народа позволяет увидеть как складываются взгляды на жизнь как вечное бытие, творящее новую жизнь, и на человека как субъекта духовного творчества. Эти исторически сложившиеся воззрения получили свое философское обоснование в конце ХIХ- ХХ в.в. в трудах отечественных и зарубежных мыслителей (В.В. Зеньковский, С.Л. Франк, А. Швейцер, В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, Э. Фромм и др.).

С развитием христианской религии самоценность и самодостаточность человеческой личности, составляющие основу оптимистического мировоззрения, получили новое звучание. В русской культурной традиции, характерная для жизненного уклада древней Руси патриархально-общинная направленность мировоззрения личности получила новое, духовно-религиозное осмысление, связанное с категорией соборности. Н.А. Бердяев считал, что в дохристианской, в древней стихии рода «не была сознана не только личность человека, но не было сознано и единство человечества, обладающее соборной душой и общим назначением».

По мысли Н.А.Бердяева «духовная соборность», «коллективизм духовный» являются тем путем, которым формируется иной, более социальный, творческий тип цивилизации, признающий ценность человеческой личности.

Соборность как русская культурная почва сложилась не случайно. Этому способствовали следующие причины: суровые природно-климатические условия, войны, длительное монголо-татарское иго, революции и т.п. Тяжелые условия жизни побудили русского человека искать ободряющие впечатления в своем душевном строе, вырабатывать особые формы жизнеутверждения духа, которые более всего и чаще всего возникали в коллективном сознании (соборность). Также одной из лучших сторон русского национального характера, позволяющей приободрить человека, укрепить его дух, является чувство юмора, самоиронии.

Таким образом, в процессе исторического и социально-экономического развития сложился идеал личности русского человека, для которого характерны мягкость в общении, солнечность и душевность, добрый юмор, кооперативность, «хоровое начало» (В.В. Розанов), альтруистическое отношение к другим, радостное восприятие жизни и своего бытия в ней. Оптимистическое мироощущение как составная часть русского менталитета культивируется в человеке с первых дней его жизни и являет собой тем самым эмоциональный компонент народного мировоззрения. Для русского менталитета характерна оптимистическая направленность жизни на «идеал хорошего», где счастливая и радостная жизнь сопряжена с деятельным добром к ближнему, с осознанием смысла своей индивидуальности через призму общности и нераздельности всеединого целого.

 

 

ИЗМЕНЕНИЕ КАРТИНЫ МИРА В ПРОЦЕССЕ ОСВОЕНИЯ ХРИСТИАНСТВОМ НАРОДНОГО КАЛЕНДАРЯ

Автор(ы) статьи: Макаров Д.В.
Раздел: ИСТОРИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

картина мира,христианский народный календарь, временные позиции, семейно-бытовая структуризация.

Аннотация:

В статье проводится сравнение языческого и христианского миросозерцания на примере сопоставления годового круга праздников и обрядов.

Текст статьи:

Народные обряды делятся на два цикла: календарные и семейно-бытовые. Семейно-бытовые обусловлены рождением человека, вступлением в брак, проводами в армию и смертью. Календарные обряды составляют годовой круг и приурочены к временам астрономического года (зиме, весне, лету, осени), а также к зимнему и летнему солнцевороту, связаны с хозяйственной деятельностью крестьян. С принятием христианства древние языческие обряды были преобразованы православием (а самые свирепые и варварские, например, человеческие жертвоприношения, были запрещены властью). Например, песни-колядки стали прославлять Рождество Христово, вместо древней Коляды. Был преображен и главный смысл годового круга: бесконечный цикл повторений был разорван (как и круг коллективного сознания) и, раздвинув границы бытия, человек осознал свою личную уникальность и бесконечность. Картина мира существенно изменилась.

Сущность и взаимообусловленность календарных обрядов различные ученые объясняли по-разному. И. Сахаров, Е. Аничков подразделяли обряды на четыре цикла (весенние, летние, осенние, зимние) в зависимости от времени года. Ф. Буслаев, А. Афанасьев положили в основу классификации миф  о смерти и воскресении солнца (зимой оно умирает, летом воскресает). В. Чичеров обосновывал обусловленность календарных обрядов трудовой деятельностью крестьян, и разделял обряды, способствующие подготовке и увеличению урожая и обряды, благоприятствовавшие уборке урожая. Классификацию В. Чичерова поддержали В. Я. Пропп [1], В. К. Соколова, В. П. Аникин [2]. Эти классификации не противоречат, а дополняют друг друга. Действительно, главный миф года – о воскресающем солнце, поэтому главное событие года – возрождение солнца (начало нового года). Совершаются обряды в зависимости от времени года, а главная их цель – увеличение урожая.

Календарные обряды совершались в строго определенные дни. Первый народный зимний праздник – Новый год. Празднование его связано с «возрождением» солнца, когда оно «просыпается» от зимней спячки. Сама новогодняя ночь в народном сознании становится особенно значительной. С ней, как и с первым днем года, связывается множество примет. Считалось также, что в новый год может открыться судьба на весь год. Наряду с гаданиями в новогодней обрядности большое место занимает обряд колядования. Слово Коляда, по одной из версий, происходит от латинского «Calendae», что значит «календарь», «первое число месяца». Наиболее разработан этот обряд был на Севере и в средней полосе России. По другой версии, обряд колядования первоначально был связан с мифологическим персонажем – Колядой. Это загадочное и могущественное существо: ее призывают, встречают, оказывают ей почести, ее боятся, от ее имени колядовщики величали и накликали на скупых хозяев беды и невзгоды.

С обрядом колядования были связаны и драматические действия.                    В языческую эпоху они, видимо, были связаны с культом солнца                                  и воспроизводили картину «умирания» и «возрождения» солнца, и имели целью – помочь солнцу, находящемуся в трудном положении. В одной колядке сохранилось описание древнего обряда колядования, который заключался в том, что в са­мые длинные ночи, когда солнце «умирает», люди жгли костры, чтобы помочь солнцу, чтобы в мире стало больше света, чтобы отогреть солнце: «За горою за крутою, за рекою, за быстрою стоят леса дремучие, во тех лесах огни горят, огни горят пылающие. Вокруг огней люди стоят, люди стоят – колядуют…» [3].

Главные цели народных зимних обрядов: заглянуть в будущее, узнать свою судьбу, обеспечить безбедную жизнь посредством колядочных пожеланий, а также забота о возрождении солнца для приближения весны и обеспечения будущего урожая.

Христианские зимние обряды связаны с главными зимними праздниками: Рождеством и Крещением. Все христианские праздники имеют три аспекта: природный, ис­торический и онтологический. Природный аспект присутствовал и в языческих празднествах. Именно его и преобразовывало христианство, приурочивая к природному циклу исторический и онтологический смыслы. Например, зимние новогодние обряды (языческие) были связаны с мифом о умирающем и воскресающем солнце и главным днем обрядовых действий был день зим­него солнцеворота. Чтобы помочь солнцу, которое «находилось в трудном положении», жгли костры, что должно было послужить к возрождению солнца.

Как известно, до IV века Рождество праздновалось  в разное время разными церквами. И только в IV веке было принято общецерковное решение праздновать Рождество 25 декабря. Это было связано также и с тем, чтобы Рождество вытеснило народный  праздник Нового года, соединенный с поклонением солнцу. Природное явление – возрождающееся солнце – соединяется с историческим событием Рождества Иисуса Христа. Но дело здесь не только в «административном» решении Церкви. Суть вопроса глубже. Дело в том, что в Евангелиях, изначально, пришествие в мир Спасителя описывается, как пришествие Света: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог… В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его…» (Ин. 1, 1-7). Евангелие утверждает учение о Боге как о Свете, которым человек просвещается и преображается. Учение Христа понимается, конечно, не как тварный (например, солнечный), а как мысленный свет, просвещающий ум человека познанием истины. Кроме того, в Православии существует особое учение о Фаворском свете – благодати Божией, Божественной энергии, которую созерцают, как видимый свет, совершенные христиане. На этом учении строится аскетика исихазма. Через этот нетварный, по своей сущности, Свет подвижник входит в общение с Богом, как учили святые отцы, в частности, Григорий Синаит, Григорий Палама и другие. Исполняясь этим Светом, человек приобщается божественной жизни, преображается в новую тварь, обожается. А обожение человека и есть конечная цель всякого духовного делания.

Таким образом, в христианской традиции свет возрождающегося солнца становится символом пришествия в мир Божественного Света – Христа, без Которого не было бы и фаворского сияния благодати. И события природного цикла раскрываются как великие духовные символы.

Первым и главным весенним народным праздником является масленица. В древности это был весенний праздник проводов зимы. Но с принятием христианства, масленицу стали праздновать перед Великим постом на Сырной неделе, последней перед началом поста.

В народной традиции масленицу праздновали семь дней. Это был самый веселый, разгульный праздник. Каждый день имел свое название                                  и соответствующие развлечения. Последний день масленицы совпадал с Прощеным воскресеньем. Обязательным угощением были блины – символ солнца. Считалось, что чем обильнее будет угощение, тем богаче год. К развлечениям относились езда на лошадях, катание с гор на санках, игра в снежки и взятие снежной крепости, борьба, кулачный бой. Обычно «до первой крови». Это отголосок древних обрядов жертвоприношения: покропить землю кровью. Пелись особые песни: встречи и проводов (похорон) Масленицы. Песни встречи были радостные, величальные, в них звучит мотив обильного угощения. Песни проводов отличает минорная тональность, в них говориться, что Масленица, как разгульная красавица, обманула людей: все поела, разорила и посадила на Великий Пост. При обряде встречи делалось чучело, которое носили на шесте по деревне, затем ставили на горе, на месте народного гулянья. При проводах Масленицы чучело выносили за село и там сжигали. Пепел развеивали по полю или закапывали в снег, чтобы земля стала более плодородной. Главная цель была – скорее проводить зиму, приблизить наступление весны.

Аналогичным по значению является обряд исполнения песен – веснянок. Веснянки – это короткие песни, в которых обращались к пчелкам, жаворонкам, и другим птицам, чтобы они скорее прилетели и принесли с собой «красную весну» и «теплое лето». Это был обряд призывания весны, заклинания ее скорейшего прихода.

Другой обряд, Егорьевские песни, связанный с первым выгоном скота на пастбище, представляет собой песни-молитвы к святому Георгию Победоносцу о спасении и сохранении скота. Празднование дня этого святого совпадало с этим событием.

Завершались народные весенние обряды целым комплексом Троицко-семицких обрядов. Семик – это четверг седьмой недели после Пасхи, накануне Троицы. Основное место в обрядовых действиях занимает березка. Береза – уникальное дерево, первая распускается весной, последняя сбрасывает листья осенью. Она дает крестьянину очень много: и тепло – дрова, и писчий материал – береста, и лекарство – почки и много другого.

Итоговым весенним обрядом является обряд завивания венка. Девушки отправлялись в лес, находили там молодую березку, пригибали ее к земле и свивали ее ветви с травой, чтобы она осталась в таком положении. Считалось, что тогда растительная сила березы перейдет к земле. Затем девушки завивали венки  на концах отдельных ветвей, не отламывая, и пели песни, где были слова: «Завивайся ты, березка, завивайся ты, кудрявая». Через несколько дней березку срубали, носили по деревне и бросали в реку. Мистический смысл обряда: растительная сила березы должна была передаться земле и воде, для обеспечения обильного урожая. Девушки срывали свои венки и тоже бросали их в воду. Гадали: у кого хорошо поплывет – выйдет замуж и будет счастливая жизнь, у кого утонет – наоборот.

Основная цель Троицко-семицких весенних обрядов состоит в обеспечении будущего урожая, для чего земле необходимо получить мистическую растительную силу природы, которую отождествляет береза.

Главным христианским весенним праздником является Пасха – Воскресение Христово. В праздновании Пасхи наблюдаем совпадение природного цикла (воскресение природы) и исторического (событие Воскресения Христа). Онтологический же смысл Пасхи  в том, что Воскресение Христово есть начало всеобщего воскресения.

Последним весенним и первым летним христианским праздником является Троица. Она совпадает по времени с Семицкими народными обрядами. И так же, как и там, достаточно важную роль играет растительность. Общеизвестно, что на Троицу православные храмы украшаются травой, цветами и березками. Несомненно, что чисто внешне это взято из народной традиции. Но содержание уже совершенно иное. До Троицы в церковном богослужении (храмовом и домашнем) отсутствует призывание Святого Духа – стихира «Царю Небесный». Это событие – Сошествие Святого Духа на Апостолов – совершилось именно в день Пятидесятницы – Троицы: «При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго» (Деян. 2, 1-4). После этого апостолы вышли на проповедь христианства. Сошествие Святого Духа – есть сошествие на людей благодати Божией, которая сообщает им свою силу и делает их души действительно многоплодными в духовном смысле.

Налицо прямая параллель: растительная сила природы (березы)                       и сила Божия – благодать Святого Духа. Только в христианстве это уже сила совсем иного порядка, не природная сила, а принадлежащая Самому  Творцу природы. Именно эта сила – благодать – является силой преображающей человека. Она явилась на Фаворе – как сияние Славы Божией.

Лето – пора напряженных полевых работ, поэтому обрядов летом мало. Сельские труженики летом имеют одну заботу – получение плодов будущего урожая. То есть лето – это время труда для получения плодов осенью.  Наиболее важными являются два народных обряда: похороны Костромы и праздник Ивана Купалы.

Иван Купала отмечается во время летнего солнцеворота. Тогда самое высокое солнце и самый длинный день, а ночь самая короткая. Считается, что к этому дню травы набирают силу, и начинается сбор лекарственных трав. А в ночь накануне праздника травы якобы обладают особыми свойствами. Существовали предания о том, что в эту ночь расцветает папоротник. И кто найдет его, сможет отыскать клад, зарытый в земле. Главное, в эту ночь нужно было пройти обряд магического очищения при помощи воды и огня. Для этого ночью прыгали через костер и купались в реках. Для этой же цели скот проводили между двумя огнями. Купала в одной песне выступает как женщина-мать. Возможно, таким и было это языческое божество.

В христианском годовом круге летом отмечается Рождество Иоанна Крестителя, которое совпадает с днем Ивана Купалы. И это совпадение опять же не случайно. В купальскую ночь язычник должен был пройти мистическое очищение водой и огнем, чтобы охранить себя от влияния нечистых духов. В проповеди Иоанна Крестителя, изложенной в Евангелии,  тоже говориться об очищении, но уже об очищении души – покаянием.  Что значит «покаяние» в проповеди Иоанна? Оставить все скверные дела, измениться. Знаком же очищения является обряд крещения – погружение человека в воду. Но здесь вода уже очищает не сама по себе, а является символом омовения души покаянием. А покаяние это действие Божественной благодати. Об этом говорит сам Иоанн Креститель. Например, в Евангелии от Луки: «Когда же народ был в ожидании, и все помышляли в сердцах своих об Иоанне, не Христос ли он, – Иоанн всем отвечал: я крещу вас водою, но идет Сильнейший меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем» (Лк. 3, 16).

Иоанн крестит водою, то есть проповедует покаяние. Об Иоанне сказано, что он – величайший из рожденных женами. Его день отмечается, когда солнце достигает максимально высокой точки. Все это означает, что самое высокое, самое великое, что может совершить человек на земле сам – это покаяться  в своих грехах. Остальное – уже есть дело Божие: «Без Меня не можете творить ничего». Поэтому самое высшее приношение и самая большая жертва, которую может принести человек – это покаяние. Символ же покаяния – вода. А огонь  – символ благодати Святого Духа. И Иоанн говорит, что только Сам Христос-Бог будет крестить людей «огнем» – благодатью Святого Духа.  Это произойдет в Пятидесятницу, когда на апостолов сойдет Дух Святой. И это происходит постоянно в церкви во время таинств крещения и миропомазания. В духовной христианской жизни к этому огненному освящению устремляются все подвижники, в частности, монахи-исихасты. Это уже есть совершенное очищение и преображение человека. Поэтому неслучайно, что следующим большим праздником в православном годовом цикле после Рождества Иоанна Крестителя является Преображение Господне, в котором благодать Божия является в образе Фаворского света.

В Преображении Господнем показан высший предел и идеал человека. Архиепископ Илларион Троицкий  говорит об этом прямо: «Итак, идеал православия есть преображение, а не прогресс. Не в материальном, хотя бы и самом блестящем, прогрессе усматривает свое спасение православное сознание, но с Ареопагитом исповедует, что «спасение не иначе может быть совершено, как чрез обожение спасаемых. Обожение же есть уподобление, по мере возможности, Богу и единение с Ним» [4]. Преображенное состояние и есть главный плод, который человек может принести в своей жизни. Язычник же трудится только над получением земных плодов. И даже его мистические обряды совершаются с земными материальными целями.

Символика, заложенная в обряде похорон Костромы, тоже наводит                  на серьезные размышления.  Похороны Костромы  выглядят как погребение соломенного чучела, лежащего в корыте. Слово «Кострома» происходит                 от «кострика» – верхняя часть стебля с зернами. То есть, по сути дела, этот обряд есть обряд похорон зерна, или олицетворение посева. В основе его лежит представление об умирающем и воскресающем боге растительности.

Зерно, когда сеется, как будто бы умирает и оказывается сокрытым                  под землей. Но когда оно прорастает – воскресает – снова выходит на поверхность земли, уже не одно, а в тридцать или в шестьдесят, или в сто раз  большем  количестве.  Подобный смысл несет и троекратное погружение в воду во время таинства крещения. Это погружение, когда человек полностью скрывается под водой, символизирует «смерть для мира», т. е. отречение от греха, а выход из воды – воскресение со Христом, возрождение для новой духовной христианской жизни.

Осенью народных обрядов еще меньше, чем летом, так как идет сбор урожая – самая напряженная пора. В основном, обряды связаны с уборкой урожая. Начало и конец уборки сопровождаются обрядовыми действиями. Известно, что существовали своеобразный культ первого, иногда последнего снопа. Его ставили в передний угол, зернами из него начинали посев                             в следующем году. Считалось также, что эти зерна обладают лечебной силой, их давали скоту, если он заболевал.

Главное место в осеннем цикле обрядов занимает обряд «завиванья бороды». Когда поле уже было практически пожато, оставляли несколько несжатых колосьев, завивали их в один пучок, пригибали к земле и зерновую часть присыпали землей. Делалось это для того, чтобы «урожайная сила» земли не была взята вся, чтобы она вернулась земле и сохранилась на следующий год.

Таков народно-фольклорный годовой круг. Он не знает выходов за свои пределы. Он еще не знает понятия личности, поэтому в нем нет и понятия личной смерти. Похороны Костромы и ее возрождение, так же безлики, как безлики зерна в кострике.

Особенность христианских осенних обрядов во многом определяется тем, что церковный год начинается  и  заканчивается  не зимой, а осенью. Начинается год рождением Пресвятой Девы, заканчивается ее смертью-воскресением – Успением – переходом  от земного бытия к вечному. Жизнь Богородицы, таким образом, оказывается в центре ежегодно повторяющегося круга, становится образцом жизни для каждого христианина.

Смысл Успения становится лучше понятен, если сопоставить иконописные сюжеты традиционных Богородичных икон и иконы Успения.  Когда Спаситель пришел в земной мир, то Его приняла на свои руки Дева Мария. А теперь, когда Она приходит в вечность, Христос принимает на Свои руки ее душу. В слове «Успение» соединяется семантика различных слов: «успеть», «поспеть» (в значении «созреть»), «уснуть», «усопший». Успение говорит о смерти человека, как о подведении итога его жизненного пути: созревании главного плода человеческой жизни – души – для Царства Небесного.

Но церковь не только зовет к вечному, она также освящает сбор урожая: начатки овощей, фруктов, мёд, орехи, грибы. В августе отмечают три Спаса: медовый, яблочный, грибной. В эти дни происходит освящение соответствующих продуктов.

Итак, цели народных календарных обрядов были исключительно материальные. Язычество, все сосредоточенное вокруг практических нужд человека, видело главное в земном благополучии и благосостоянии. Все обряды имели целью привлечь на помощь человеку силы природы: солнце, воду, огонь, растительную силу березы, весну, лето (пантеизм), а также божества: Коляду, Масленицу, Купалу, Кострому и др. (политеизм)  и с их помощью повлиять на повышение урожая, здоровье людей и животных и т. д. Языческое сознание коллективное, для него не существовало понятия личности и, следовательно, личной смерти. Целью же христианского годового круга является Преображение человека: подготовка к вечной жизни и личному бессмертию в соборном единстве церкви Христовой.

Таким образом, сопоставление народного и христианского годового круга на материале главных праздников и календарных обрядов показало, как изменяется картина мира в процессе освоения христианством народного календаря. Язычество специфически осмысливало глобальные природные явления, создавало первичную форму сознания – миф. Новое христианское сознание заполняло языческую форму духовным содержанием, одухотворяло непосредственное поклонение природе, преображало антропоморфные пантеистические представления. Явления природы, ее стихии в христианстве стали духовными символами, соединяющими земное и небесное, природное и историческое. Это позволило человеческому сознанию выйти за пределы земного бытия, движущегося по бесконечному циклу, осознать свою личную уникальность, бесценность, следовательно, и бессмертность.

 

Литература

  1. Пропп В. Я. Русские аграрные праздники / В. Я. Пропп.– Л., 1963.– С.63.
  2. Аникин В. П. Русское народное поэтическое творчество / В. П. Аникин, Ю.Г. Круглов. – Л, 1987. – С. 75, 77.
  3. Русское народное поэтическое творчество: Хрестоматия / под ред. проф. Н. И. Кравцова. – М., 1971.– С. 11.
  4. Илларион Троицкий, архиепископ. Прогресс и Преображение // Архиепископ Илларион Троицкий. Без церкви нет спасения. – М., 1998. – С. 264-284.