не указаны

не указана

Текст статьи:

В каждом обществе существует специфическая, отличная от других система взаимосвязанных норм, обычаев, верований и ценностей, разделяемых большинством членов общества, которая отличается от других систем подобного рода. То есть, общество обладает своим менталитетом, который формирует менталитет отдельной личности. Внутренние социальные связи и независимость общества, связывающая входящих в него индивидов, является каркасом культуры ее основой и защитой от внешнего влияния. Без общества как единого целого культура не могла бы развиваться, так как с его помощью закрепляются единообразные культурные образцы и их отделение от доминирующего влияния других культурных систем.

C ледует сделать вывод о том, что культура каждого отдельного общества не обязательно должна разделяться всеми его членами, тем не менее, существуют некие ценностно-регулятивные факторы в виде системы ценностей, норм, устоявшихся правил, которые в той или иной мере оказывают влияние на формирование менталитета личности. Менталитет, в свою очередь, как специфика жизни людей раскрывается через систему взглядов, оценок, норм и умонастроений. Эта система основывается на имеющихся в обществе знаниях и верованиях и задаётся вместе с доминирующими потребностями и архетипами коллективного бессознательного.

Итак, менталитет личности – это, прежде всего транслятор культуры как нормативно-ценностной системы общества, так как:

- она аккумулирует результаты духовной деятельности общества;
- представляет собой наиболее устойчивую, фундаментальную структуру общественного сознания;
- она пронизывает менталитет личности и социальных групп;
- она определяет тональность всей культуры, обуславливая избирательный подход, как к вновь созданным произведениям духа, так и к ценностям, созданным в прошлой истории народа или ценностям другой, «чужой» культуры.

Из вышесказанного следует, что система ценностей – это совокупность материальных или идеальных предметов, обладающие значимостью для данного социального субъекта с позиций удовлетворения его потребностей и интересов. В данной трактовке можно представить многочисленные определения ценностей, которые существуют в отечественной науке. Ценностные ориентации, которые происходят от устоявшейся системы ценностей, являются установками для личности на ценности материальной и духовной культуры [1, С. 197].

Ценности и ценностные ориентации выполняют ряд функций, основной из которых является – регулятивная, а именно регулирование поведением личности в определенных социальных условиях. Эта функция ценностей осуществляется следующим образом.

Личность, чтобы чувствовать себя полноправным членом общества, должна оценивать себя, свою деятельность и свое поведение с позиций соответствия их требованиям культуры. Иными словами менталитет личности, по меньшей мере, должен гармонировать с менталитетом сообщества. Соответствие менталитета личности принятым в обществе нормам и правилам создает у нее ощущение собственной социальной полноценности, которая является условием нормального социального самочувствия, и напротив, ощущение дисгармонии – погружает человека в состояние дискомфорта, может стать причиной тяжелых переживаний личности. Таким образом, человек нуждается в постоянном контроле над степенью своей социальной полноценности. Внешний контроль осуществляется благодаря институту общественного мнения, правовым органам и т.д. Внутренний контроль осуществляется самим индивидом с позиций норм, ценностей (нематериальных) и требований общества, усвоенных им в процессе социализации, формирования менталитета и выступает как самоконтроль. Самоконтроль является действенным механизмом развития личности, так как предполагает последующую корректировку поведения ее в соответствии с указанными нормами.

Степень своей социальной полноценности отдельная личность осуществляет посредством самоконтроля, сопоставляя себя с определенным, принятым в обществе идеалом. Для чего необходим взгляд на себя со стороны, с позиций другого человека. Возможность занять данную позицию дает человеку зеркало. Глядя в обычное зеркало, он оценивает социальную полноценность себя самого, соответствие нормам, регламентирующим внешний вид членов социума. В иных случаях, когда социальные нормы распространяются на другие, неосязаемые аспекты существования человека — на его поведение, взгляды, уровень знаний — нужны иные, а именно социальные отражатели. Такими отражателями или зеркалами, по мнению Б.Л. Борухова [2, С. 32], являются культурные институты и образования, и в этом смысле «культура в ее многообразных проявлениях выступает как громадная система социальных зеркал, обслуживающих ту или иную сферу социальной жизни».

Личность проверяет свою полноценность благодаря ценностям, которые выступают как «один из присущих личности шаблонов для оценки, для осознанного или неосознанного «измерения» допустимых в конкретных обстоятельствах образцов социального поведения» [3, С. 263]. По мнению В.Б. Ольшанского ценности являются так называемыми маяками, которые помогают «заметить в потоке информации то, что наиболее важно (в позитивном или негативном смысле) для жизнедеятельности человека; это такие ориентиры, придерживаясь которых человек сохраняет свою определенность, внутреннюю последовательность своего поведения» [4, С. 471].

Ценности выступают критериями оценки и регулятивно-ограничительными механизмами, как всей жизни личности, так и отдельных ее поступков и действий; так как они дают основания для выбора альтернативных способов действия, для отбора и оценки этих альтернатив. Эта деятельность оценивания осуществляется личностью не с точки зрения полезности или нужности, а с точки зрения представлений о хорошем и плохом, с точки зрения должного. Ценности являются критериями оценки и окружающей действительности: через систему ценностей происходит отбор всей воспринимаемой и перерабатываемой личностью информации. «Призма ценностей» [5, С. 66] делает акцент на одной информации и, наоборот, игнорирует другую. Все явления и события, происходящие в окружающем пространстве, представляются ей по-разному, согласно той позиции, которая согласуется с системой ценностей отдельной личности. Поэтому ценности определяют как «локаторы нравственного сознания личности» [5, С. 118], главной функцией которых является создание упорядоченной, стабильной, имеющей для человека значение, картины мира [6, С. 37].

Ценности как регулятивный фактор менталитета резюмируют весь жизненный опыт личности, который как компонент структуры личности, с позиций ученых, «представляет собой некоторую ось сознания, вокруг которой вращаются помыслы и чувства человека, и с точки зрения которой решаются многие жизненные вопросы» [7, С. 197]. Как утверждают А.Г. Здравомыслов [1, С. 203] и В.А. Ядов [8, С. 23], наличие устоявшихся ценностных ориентаций характеризует зрелость человека и обеспечивает его устойчивость и стабильность. Так, например, устойчивая структура ценностных ориентаций определяет такие качества личности, как активность жизненной позиции, упорство в достижении целей, верность определенным принципам и идеалам, цельность, надежность; и, напротив, противоречивость в ценностных ориентациях влечет за собой непоследовательность, непредсказуемость поведения человека; неразвитость ценностных ориентаций личности определяет ее инфантилизм, господство внешних стимулов в поведении личности, а, следовательно, конформизм, безликость человека.

Как подчеркивает Э. Фромм, большинство людей колеблются между разными системами ценностей и потому никогда не развиваются полностью в том или ином направлении; у них нет ни особых добродетелей, ни особых пороков; они похожи на стершуюся монету, так как в них нет самости, нет тождественности себе [9, С. 289].

Таким образом, ценности — это ядро структуры личности, определяющее ее направленность, осуществляющие регулятивную функцию.

Другой важной функцией ценностей является прогностическая функция, так как на их основе осуществляется выработка жизненной позиции и программ жизнедеятельности, создание образа будущего, перспективы развития личности. Следовательно, ценности регулируют не только настоящее состояние личности, но и будущее ее состояние; они определяют не только принципы ее жизни, но и ее цели, задачи, идеалы. Ценности, выступающие как представления личности о должном, мобилизуют жизненные силы и способности личности на достижение определенной цели.

Приобщение личности к культуре есть, прежде всего, процесс формирования индивидуальной системы ценностей. В процессе овладения культурой индивид становится личностью, так как личность есть человек, совокупность свойств которого позволяет ему жить в обществе в качестве полноправного и полноценного его члена, взаимодействовать с другими людьми и осуществлять деятельность по производству предметов культуры.

Личность многими психологами и философами (Братусь Б.С., Буева Л.П., Демин М.В., Мартынюк И.О., Смирнов Г.Л. и др.) трактуется как мера социальности в человеке, а так как социальность человека измеряется степенью усвоения ценностей общества, позволяющих ему жить и действовать в качестве его полноправного члена, то личность может быть определена как степень культурности человека. Именно так определяет культурность Е.И. Зейлигер-Рубинштейн: «Воспринятая и усвоенная отдельным человеком сумма культурных ценностей составляет культуру личности, или, лучше сказать, культурность» [10, С. 19].

Таким образом, культура личности есть система личностных свойств-ценностей (общезначимых принципов, идеалов, определяющих направленность и мотивацию человеческой деятельности, поведения, поступков), усвоенных личностью в процессе социализации. Однако индивидуальная система ценностей личности не является простым слепком с системы ценностей, существующих в обществе. Влияние культуры на личность носит противоречивый характер. С одной стороны, оно осуществляется как социализация, то есть приобщение личности к существующим в обществе ценностям, нормам, знаниям. С другой стороны, овладение культурой есть процесс индивидуализации, развитие неповторимых черт, способностей, дарований личности. Индивидуализация личности обеспечивается тем фактом, что освоение личностью всех накопленных обществом ценностей носит избирательный характер, так как выбор ценностей культуры ограничен рядом факторов.

1. Направленностью личности, то есть выбор ценностей — это выбор не только лучших, но и наиболее соответствующих направленности развития личности [11, С. 178].

2. «Совокупным жизненным ресурсом личности», под которым понимаются энергия (состояние здоровья), время (возраст, резерв жизненного времени), природные преимущества (пол, способности), социальные преимущества (образование, социальное происхождение, квалификация, профессия), самооценка, уровень притязаний личности [6, С. 106]. Учитывая небезграничность потенциала и ресурса личности, она вынуждена формировать свои стремления, свои цели и ценности, определять для себя их приоритеты. Фактически это отражается в том, что, чем меньше жизненный ресурс личности, тем более устойчивой и определённой становится система ценностей личности, тем ярче проявляется ее иерархичность, а число элементов уменьшается.

В заключение отметим, что избирательность освоения ценностей культуры обеспечивает иерархичность индивидуальной системы ценностей личности, ее неповторимое своеобразие и уникальность. В свою очередь уникальность и своеобразие индивидуальной системы ценностей определяет неповторимость и своеобразие самой личности, её мироощущения и менталитета. Поэтому решение проблемы личностных достижений, её внутренней наполнености не возможно без исследования сформированности ценностной сферы личности. Более того, именно с позиций данной проблемы могут быть определены компоненты структуры личности, например, характер, способности, фонд знаний и навыков, механизм самосознания, характер поведения и деятельности, менталитет и другие.

Литература:
1. Здравомыслов А.Г. Потребности. Интересы. Ценности.- М.: Политиздат.,1986.
2. Борухов Б.Л. Культура зеркал и зеркала культуры // Человек и мир. — Саратов: Изд-во СИМСХ., 1992.
3. Истошин И.Ю. Ценностные ориентации в личностной системе регуляции поведения // Психологические механизмы регуляции социального поведения. — М.: Наука.,1979.
4. Ольшанский В.Б. Личность и социальные ценности // Социология в СССР. — М.: Мысль, 1966.-Т.1.
5. Моральный выбор /Под общ. ред. Титаренко А.И. — М.: Изд-во МГУ, 1980.
6. Наумова Н.Ф. Социологические и психологические аспекты целенаправленного поведения. — М.: Наука, 1988.
7. Здравомыслов А.Г., Ядов В.А. Отношение к труду и ценностные ориентации личности // Социология в СССР. — М.: Мысль, 1966.-Т.2.
8. Мартынюк И.О. Проблема жизненного самоопределения молодежи /Опыт прикладного исследования. — Киев: Наукова думка, 1993.
9. Фромм Э. Психоанализ и этика. — М.: Республика, 1993.
10. Духовное становление человека. — М.: Знание, 1972.
11. Коган Л.Н. Цель и смысл жизни человека. — М.: Мысль, 1984.

не указаны

не указана

Текст статьи:

Понятие «творческий возраст» характеризует фактическое состояние психики, ее возможности открывать или создавать новое в любой период жизни человека. Соответствие или не соответствие творческого возраста метрическому обусловливается тем, что творческий возраст человека является сложным образованием, которое может быть представлено как система пяти возрастов: психологического (зрелость психических механизмов деятельности), социально-психологического (развитие его коммуникативных способностей), социального (зрелость отношений человека к социальным целям, этическим и иным нормам поведения), интеллектуального (степень освоения интеллектуального инструментария), биологического, измеряемого по функциональным возможностям организма адаптироваться к среде и адаптировать среду к потребностям достижения своих целей.

Вопреки сложившемуся представлению об обратной взаимосвязи творческих возможностей людей и их возраста – шансы человека на увеличение творческой отдачи уменьшаются с увеличением возраста – практика показывает, что возраст и творческие возможности человека находятся в более сложном взаимодействии. Нередко проявление максимума творческой активности приходится на период, когда физические возможности уже на исходе либо расцвет физических и психических возможностей молодого человека совпадает с полным отсутствием проявления творческих способностей.

Анализ подобных случаев парадоксальной связи возраста и реализации творческого потенциала дает повод задуматься над противоречиями между возрастом человека в метрическом смысле и тем, что является содержанием возраста. Исследования, проведенные Е. Жариковым и А. Золотовым, позволили сделать вывод о необходимости разграничения метрического и творческого возраста. С одной стороны, творческий возраст оказывает непосредственное влияние на творческую продуктивность, которая, в свою очередь, находится в линейной зависимости от формы экстремальности творчества. С другой стороны, субъективное реагирование индивида на ту или иную форму экстремальности творческой деятельности может быть обусловлено его творческим возрастом. В творческой жизни человека можно обозначить четыре периода: творческая юность, творческая молодость, творческая зрелость и «осень».

Индивид, доминирующим стремлением которого становится сохранение юности разнообразными средствами, находится в периоде «творческой юности», который постепенно трансформируется в смысл и содержание всей жизни. Желание казаться молодым, прогрессивным, творчески независимым порой воспринимается окружающими неадекватно. Конструктивная и плодотворная творческая деятельность в данном творческом возрасте возможна в том случае, если процесс переориентации на демонстрационность находится в стадии формирования. Завершение формирования у личности «творческой юности» в большинстве случаев может означать, что в социально-предписанную форму экстремальности творчества индивид либо вовлечен не был, либо находится в ней на первой стадии «информационного хаоса», эсхатологическая форма была воспринята индивидом не столь глобально, а профессионально-стратовая форма, вероятнее всего, не воздействует на индивида в полной мере. Реализовать свой творческий потенциал индивид, находящийся в периоде творческой юности, может в формах ситуативной и индивидуализированной экстремальности творчества. В первом случае, велика вероятность девиации в антисоциальные формы творчества, во втором случае, диапазон сфер приложения творческих сил личности ограничивается популярной у большинства молодежи тематикой, что в наименьшей степени способствует увеличению творческого потенциала.

Личность, способная воспринимать происходящие перемены, восхищаться всем новым и включаться в них в качестве активного и инициативного творца, находится в периоде «творческой молодости» и энергии. Такую личность влечет любая деятельность, связанная с творчеством, интеллектуальным мужеством и сообразительностью. Индивид, находящийся в данном творческом возрасте, испытывает удовлетворение от смены привычного на интересное, получает удовольствие от современной музыки и искусства. Регламентирующие его независимость правила, творчески молодой человек подвергает критике. В интеллектуальном отношении представитель этого творческого возраста чаще всего очень продуктивен, так как способен сочетать мудрость средних лет с энергией молодого поколения. Данная личность успешно реализует свой творческий потенциал во всех формах экстремальности творчества от индивидуализированной до социально-предписанной, считая творчество не только профессиональной, но и социальной необходимостью.

Стадия творческой зрелости в большинстве случаев совпадает с метрическим возрастом, когда в карьере наступает критический период. Возрастающая стереотипность мышления мешает поискам творческого решения новых, оригинальных, нетрадиционных проблем. Инертность мышления и психики ведет к снижению активности, инициативности и предприимчивости. Постепенное угасание способности объективно оценивать ситуацию блокирует творческую продуктивность. Возможность придать развитию некоторых процессов желаемое направление в данном творческом возрасте может быть сохранена, при условии развертывания их в плане реализации творческого потенциала, так как творческие начала в психике еще достаточно сильны для поддержания определенного уровня.

Для личности, вошедшей в период творческой зрелости, экстремальность творчества в ее социально-предписанной форме находится на третьей стадии – «истощения» и теряет свою первоначальную актуальность. Стадия «адаптации» в эсхатологической форме экстремальности проходит на фоне снижения мотивации к творчеству, обусловленного постоянно возникающим страхом перед возможной потерей работы, неизбежной конкуренцией и необходимостью перемены привычного уклада жизни, что оказывает блокирующее действие на творческую продуктивность. Подобные проблемы в это время возникают у индивида на любой стадии профессионально-стратовой экстремальности. Ситуативная экстремальность в ряде случаев может принимать антисоциальный характер или, наоборот, наряду с индивидуализированной формой, способствовать укреплению веры индивида в собственные творческие способности и возможности.

Предпочтение, отдаваемое человеком всему устоявшемуся, испытанному временем, высокая оценка удобств и старание поддерживать высокий уровень комфорта, характеризуют человека, входящего в период творческой «осени». Личность начинает стремиться к деятельности, в которой необходимо использовать, главным образом, свои знания и опыт. Характерное в этом возрасте затухание многих физических и психических процессов рождает осознание бесперспективности существования и, одновременно, личность входит в третью стадию – «истощения» сразу в трех формах экстремальности творчества: социально-предписанной, эсхатологической и профессионально-стратовой. Наряду с этим, наблюдается некоторое повышение активности в борьбе за самосохранение и в поиске компенсаторов, что влечет за собой участие в творчестве в ситуативной и индивидуализированной формах.

Исследования показали, что прямолинейной связи между календарным и творческим возрастом нет, но имеющее место определенное соответствие необходимо интерпретировать, рассматривая его сквозь призму общей эффективности жизни. Существенные различия между календарным и творческим возрастом влекут за собой чрезмерные напряжения и энергетические затраты, связанные с необходимостью компенсаций возникающих противоречий, и в конечном итоге, снижают творческую продуктивность, укорачивают период активной жизнедеятельности. Также не является оптимальным и полное совпадение календарного и творческого возраста, так как оно нивелирует противоречия, размывает вектор развития личности. Таким образом, оптимальной может считаться золотая середина [1].

По мнению геронтологов, человек, активно живущий и постоянно обучающийся, продлевает жизнь и лучше противостоит воздействию экстремальных факторов. С возрастом, если человек не учится, у него более интенсивно погибают нейроны, уменьшается количество нейропередатчиков и разрушаются целые нервные ансамбли.

Мнение некоторых ученых об уменьшении творческих способностей с возрастом и по мере накопления знаний и умений, было подкреплено экспериментальными данными. В исследовании О. Папанека первоначально была предпринята попытка выяснить количество подлинно творческих личностей среди людей в возрасте 45 лет. При помощи тестов удалось установить, что в обследовавшейся группе только 2 % могут быть отнесены к высоко творческим личностям. Результаты обследования более молодых групп оставались на том же уровне – 2 %. Заметное увеличение этого количества имело место у семилетних детей, среди которых было 10 % творческих личностей, а у пятилетних количество их достигло 90 % [2].

Однако имеющиеся экспериментальные данные неоднозначны. В эксперименте Н. Траубриджа и Д. Чарлза оценивались рисунки детей в возрасте от 3 до 18 лет. Одним из основных выводов, к которым пришли исследователи, был следующий: техническая компетенция испытуемых улучшается параллельно с их возрастом, однако у детей от 3 до 15 лет проявление творчества остается почти на одном и том же уровне, который резко повышается начиная с 15 лет [3].

Вопрос о влиянии собственно возраста на творческую деятельность остается до конца не исследованным. Первые, несистематические наблюдения дали повод утверждать, что в молодые годы люди чаще и легче проявляют творческий подход. В. Оствальд в своей книге «Изобретатели и исследователи» писал: «…приблизительно 25-й год является годом наивысшей производительности» [4]. Преимущества молодого возраста Оствальд объясняет тем, что в молодости люди смелее и отважнее.

Дж. Бьоркстен объясняет резкое падение творческих сил, которое якобы наступает после тридцати лет, перегрузкой, истощающей внутренние резервы и приводящей к снижению творческого потенциала [5]. Согласно данным Т. Брозека, интеллектуальные функции, в которых взрослые люди упражняются (речь, способность понимать и употреблять слова), не ухудшаются с возрастом, а, напротив, могут даже улучшаться. Однако функции, которые в повседневной жизни взрослых людей специально не применяются (например, мышление с помощью символов), действительно ухудшаются. Особенно затруднительно для людей пожилого возраста выполнять тесты в ограниченное время, а также находить новые методы решения [6].

Рассматриваемой проблеме Г. Леман посвятил специальную монографию «Возраст и достижение». На основании анализа биографий многих талантливых ученых и деятелей искусства Леман пришел к выводу, что наиболее творческим возрастом химиков является возраст от 26 до 30 лет, математиков – от отрочества до 34 лет, музыкантов – до 30 лет, писателей – не старше 45 лет, философов – от 39 до преклонного: философия предполагает «любовь к мудрости», а мудрость приходит с возрастом.

Несколько отличные цифры приводит А. Айзеке. В соответствии с его данными, наиболее значительные прозрения (инсайт) происходят у художников в возрасте от 5 до 22 лет, у музыкантов – от 4 до 23 лет, у писателей – от 12 до 40 лет [7].

К физиологическим факторам ослабления творческого потенциала можно отнести, согласно Г. Леману, общее ослабление организма, снижение его сопротивляемости утомлению, ухудшение сенсорной и двигательной функций, различные телесные недомогания, эндокринные (в том числе и половые) изменения. Объяснения при помощи физиологических факторов вызывают серьезные возражения. Во-первых, большинство нарушений, о которых говорит Г. Леман, отнюдь не характерны для того возраста, когда предполагается начало творческого увядания. Во-вторых, всевозможные физические дефекты (так же как и вообще трудности) очень часто не подавляют, а, наоборот, стимулируют творческую деятельность.

Более обоснованными представляются приведенные Леманом психологические факторы снижения творческого потенциала, которые, однако, не являются специфическими для пожилого возраста. Согласно Леману, люди, добившиеся к 30-40 годам заметных успехов, уже не стремятся к новым достижениям, с другой стороны, люди, часто подвергавшиеся критике и не снискавшие должного признания, впадают в апатию. Другими словами, как легкие успехи, так и неодолимые трудности и препятствия в равной мере могут ослабить мотивацию творческой деятельности.

Необходимо отметить, что реальные факты противоречат концепции Лемана. Хорошо известно, что многие ученые и художники проявляли высокую творческую активность и в глубокой старости. Достаточно напомнить имена Павлова и Фрейда, Мильтона и Гёте, Льва Толстого и Бернарда Шоу, Тосканини и Пикассо.

Следовательно, нельзя говорить о непосредственной зависимости творческих подъемов и спадов от возрастных характеристик. Особенности проявления внутренних закономерностей зависят, прежде всего, от таких факторов, как мотивы, знания и личные особенности человека. Некоторые из этих факторов (например, недостаточный объем знаний у молодежи) могут быть определенным образом связаны с теми или иными возрастными характеристиками. Однако точно такие же логические ошибки возможны и у взрослых. Снижение мотивации вследствие неудач вероятнее наступит после их многократных повторений, то есть в сравнительно пожилом возрасте, и вызывает сомнение, что достижение успехов на заре творческой деятельности повлечет за собой исчезновение стремления двигаться вперед. Тем не менее, и в молодые годы при чрезвычайно неблагоприятных обстоятельствах или вследствие исключительных ранних удач также возможно ослабление мотивации.

Резюмируя вышесказанное, можно сделать вывод, что мнение о том, что шансы человека на увеличение творческой отдачи с увеличением возраста уменьшаются, в настоящее время представляется ошибочным. Практика показывает, что нередко проявление максимума творческой активности приходится на период, когда физические возможности уже на исходе. Объясняется это явление термином «творческий возраст», который обозначает фактическое состояние психики, ее возможности открывать или создавать новое в любой период жизни человека. Творческий возраст оказывает непосредственное влияние на творческую продуктивность, которая, в свою очередь, находится в линейной зависимости от формы творческой экстремальности. Субъективное реагирование индивида на ту или иную форму экстремальности творческой деятельности так же может быть обусловлено его творческим возрастом.

Литература:
Жариков Е., Золотов А. Как приблизить час открытий.– Кишинев, 1990.
Афтанас Л. Антистрессовые технологии //ЭКО.– 1999.– № 7.
Trowbridge N. Charles D.С. Creativity in art students // Journal of genetic psychology, 1966.
Оствальд В. Изобретатели и исследователи. – СПб., 1909. – С.96.
Biorksten J. The limitation of creative years //Scientific mon thiy.– 1946. –Vol 62-94.
Brozek. The age problem in research workers: psychological viewpoint // Scientific monthly. – 1951. – Vol. 72.
Розет И. Психология фантазии. – Минск, 1991.

не указаны

не указана

Текст статьи:

Затянувшийся общероссийский кризис, пошатнувший устоявшийся уже бытовой уклад провинциальной творческой интеллигенции, вместо логически прогнозируемой сильнейшей депрессии вызвал очередной рост творческой активности. По определению творчества, предложенному американским психологом Э. Фроммом, активизацию творческой продуктивности можно считать критерием творчества, которое является «способностью удивляться и познавать, умением находить решения в нестандартных ситуациях, нацеленностью на открытие нового и способностью к глубокому осознанию своего опыта».

Чем же объясняется такой парадокс, когда ни полное исчезновение социальных гарантий, ни реальная угроза голодной смерти, ни беспредел политической власти не ввергает творческих людей в уныние и застой? Обратимся к истории отечественной культуры. Эпоха, охватившая Отечественную войну 1812 года и восстание декабристов 1825 г., государственные реформы и теоретические искания славянофилов и западников, нормативное закрепление русского литературного языка и зарождение русской демократической мысли подарила миру и потомкам творчество Пушкина, Радищева, Грибоедова и многих других, которое отразило образ человека, типичный для своего времени. Впоследствии эта эпоха была названа «золотым веком» русской культуры.

На рубеже XIX – XX вв. послереформенная Россия переходила к новым формам экономических отношений. Традиционные общественные связи разрывались, все большее и большее количество людей захватывал процесс маргинализации, неотвратимо развивалась многопартийность – реальная практика значительно опережала теоретическое осмысление происходящих событий. Везде шли разговоры о богочеловечестве, о теократии, о конце света. Поэты, художники, философы пытались силой интуиции постичь новый для них мир, как-то объяснить и вписаться в этот сложный с социально-психологической точки зрения круговорот событий. Как отмечал Н.А. Бердяев, русскими душами овладели предчувствия надвигающихся катастроф. Поэты предчувствовали что-то страшное, надвигающееся на Россию и мир. Пророчества, возможно, реально означали не приближение конца мира, а приближение конца старой, царской России. «Наш культурный ренессанс произошел в предреволюционную эпоху, в атмосфере надвигающейся мировой войны. Ничего устойчивого более не было. Исторические тела расплавлялись. Не только Россия, но и весь мир переходил в жидкое состояние. Но апокалипсическое настроение, ожидание грядущих катастроф у русских всегда связано и с великой надеждой» [1].

Постоянная нацеленность на поиск и приобретение все новых и новых знаний, расширение интеллектуального горизонта, а также быстрая смена философских, художественных, социально-политических концепций и взглядов делали духовную атмосферу быстротечной, неопределенной, диалогичной и в значительной степени творческой. Этот духовный и художественный ренессанс в русской культуре был назван «серебряным веком».

Другими словами, в любую историческую эпоху за кризисом, кажущимся на первый взгляд абсолютно непреодолимым, следовал небывалый расцвет культуры, содеянный творческими личностями, занявшими активную социальную позицию. Поскольку творческой личностью всегда движет жажда изменений, смело можно утверждать, что все крупные социальные деятели – творцы в своей области приложения, вносящие таким образом личностный вклад в становление мира.

Творчество во все времена было неотъемлемым свойством человеческой деятельности, её необходимым и существенным атрибутом. Возникновение человека и человеческого общества было предопределено творчеством. Оно же лежит в основе дальнейшего прогресса материального и духовного производства. С творчеством органически связана промышленность: любой искусственный продукт начинается с его изобретения и разработки технологии его производства. Каждый элемент окружающей человека искусственной среды – продукт творчества.

Вся история общественной жизни представляет собой последовательность творческих актов создания новых форм общественной жизни, новых социальных институтов, новых отношений. А.В. Луначарский писал, что, в сущности, всё, что составляет смысл человеческой жизни, сводится к творчеству, изобретательству, без него жизнь остановилась бы, превратилась бы в простое монотонное повторение самой себя. «История превращается в повторение, однообразие, если она исключает творчество» [2].

В своей книге «Смысл творчества» Н.А. Бердяев рассуждает о сотворчестве человека и Бога в творении мира. «Творчество не есть только борьба со злом и грехом — оно создает иной мир, продолжает дело творения. Закон начинает борьбу со злом и грехом, искупление завершает эту борьбу, в творчестве же свободном и дерзновенном призван человек творить мир новый и небывалый, продолжать творение Божье» [3]. Человек творит мир, сам выбирает свою судьбу и тем самым создает мир.

Творчество может быть названо высшей формой активности и самостоятельной деятельности человека и общества. Оно обязательно содержит элемент нового (или хорошо забытого старого, воспроизведенного по новым законам), предполагает оригинальную и высокопродуктивную деятельность, наличие способности к решению проблемных ситуаций, продуктивное воображение в сочетании с критическим отношением к достигнутому результату. Творческие рамки охватывают действия от нестандартного решения простой задачи до полной реализации уникального потенциала индивида в определённой области.

Только в творчестве возможно проявление высших способностей человека, потому что оно является высшей формой его деятельности. В творчестве с определённой ясностью раскрывается сущность человека как преобразователя мира, творца новых отношений и самого себя; суть человеческого бытия состоит, как подчёркивал К. Маркс, в творчестве.

В понятии «творчество» раскрывается специфика человеческого отношения к действительности, специфика социальной формы отражения. Творчество как социальное явление немыслимо вне общества. При этом человек в состоянии проявить творческое отношение во всех областях своей деятельности, всюду и всегда; творчество является жизненной необходимостью для его существования как человека; оно есть существенный элемент его качественной определённости как субъекта.

Границы понятия «творчество» могут быть расширены до бесконечности. Некоторые авторы ищут низшие формы творчества не только в живой, но даже и в неживой природе; дискутируют о творчестве в природе и человеческом творчестве. «Творчество, — пишет психолог Я.А. Пономарев, — необходимое условие развития материи, образования её новых форм, вместе с возникновением которых меняются и сами формы творчества… Творчество выступает как механизм продуктивного развития… Творчество следует искать там, где есть движение от низшего к высшему» [4]. При такой постановке вопроса саморазвитие материи благодаря заложенным в самой её природе внутренним противоречиям квалифицируется как творческий процесс.

Но подавляющее большинство исследователей считают, что творчество есть существенный момент жизни человека и общества, элемент сущностной характеристики человека, его порывов и дерзаний. Творчество является духовно-материальной активностью человека, активностью одновременно его разума и его рук. В творчестве человек действует как целостная личность или коллектив, как социальная система материальных и духовных, рациональных и эмоциональных, логических и психических, сознательных и подсознательных и других характеристик. Только человек в состоянии осуществить творческий процесс субъективного преобразования материального в идеальное. Только человек практически действует сообразно с достигнутыми знаниями и осуществляет при этом определённую цель.

Творчество является не только субъективным отражением объективной действительности, оно также объективно отражает состояние и многостороннюю активность самого субъекта, результаты его активности, то есть является и процессом самоосознания. Всякое же осознание в свою очередь является дальнейшим развитием сознания, его обогащением новыми элементами и моментами.

Особенно очевидным значение творчества становится при изучении истории великих открытий и изобретений и их революционного воздействия на развитие общества. Итак, если творчество – процесс создания нового, то социальное значение творчества, его основной смысл и историческая необходимость его возникновения состоят в том, что оно является формой качественного развития общества и окружающей его среды, ноосферы, всей культуры. Или движение вперёд – творчество, или монотонное повторение одних и тех же форм – застой.

С другой стороны, не всякое творчество оказывает на действительность позитивное влияние. Приведу еще один пример из истории. В 1802 году было создано Министерство народного просвещения, которое объединяло все три ступени образования (начальное, среднее и высшее). К этому министерству поначалу относилось около 500 светских учебных заведений: университеты и гимназии, главные и малые народные училища, солдатские школы, благородные институты и пансионы. Чуть позже были открыты лицеи – Царскосельский, Демидовский в Ярославле и Ришельевский в Одессе, а также несколько институтов по подготовке инженеров. Так был заложен мощный фундамент по подготовке кадров русской национальной культуры, что не замедлило сказаться уже в середине века. Обратимся к веку XX. Система общего и профессионального образования претерпевает постоянные изменения. Создание вузовского «табели о рангах» привело к тому, что образование стало недоступно тем, кто в нем действительно нуждается. Образовался очередной парадокс российской действительности. С одной стороны повысился образовательный ценз: высшее образование стало не просто престижным, но практически обязательным для всех, а степень кандидата и доктора наук стала очень желательной и более доступной, чем десять лет назад. С другой стороны: недостаток финансирования большинства вузов федеральным и местным бюджетами породил возможность обучения на коммерческой основе, которой пользуются отнюдь не всегда добросовестные и грамотные абитуриенты, способные полноценно заниматься научной деятельностью и пополнять ряды движущей силы науки и культуры. Что же касается стипендий студентов и оплаты труда преподавателей, то при возложенных на них обязанностях, она оставляет желать лучшего.

Попытка абстрагироваться от конкретных проблем приводит к тому, что реальная ситуация представляется в виде гигантского по масштабам и варварского по смыслу эксперимента, поставленного с целью проверить россиян на выживаемость. Но характерной чертой истинно творческой личности является как раз способность активно включаться в эксперимент. Проявлять самостоятельность, не стимулированную извне активность в виде постановки проблемы самому себе, когда время, темп действий перестают играть роль значимого фактора. Помимо этого, творческую личность характеризуют: стремление добиться успеха и желание достигнуть этого, не поступаясь своими убеждениями. Приспосабливаясь к меняющейся внешней обстановке, такая личность более склонна к исследованию ситуации, к действиям, позволяющим сохранить паритет между обстановкой и собственными принципами. Творчество помогает личности снять ограничения для ее самореализации. Степень этой самореализации определяется активностью субъекта, которую он направляет на реализацию объективных возможностей с целью удовлетворения своих потребностей. Творческая самореализация – непрерывное преодоление личностью каких-то пределов, стереотипов мышления, стремление к новым, еще не достигнутым личностью рубежам, ранее неизвестным ей возможностям, способностям, талантам. Трансформация представлений о творчестве привела к выделению и рассмотрению категории активности «как меры и как проявления творческих сил». Это означает, что активность стала основой развития и творческой мотивации, и качеств личности, и способностей и, следовательно, стала движущей силой творческой самореализации.

Побудителем к действию творческой личности является мотивационно-личностная сторона. Существует два вида мотивации: внешняя и внутренняя. В качестве внешней мотивации выступает стимул, созданный внешней средой, который может быть доминирующим в творческой активности. Преодолев первоначальный шок от неожиданности грянувших изменений, творческая личность вступает в скрытый диалог со своим подсознанием и в определенный момент времени рождается смысл, который обретает форму открытия, новации, рационального предложения или (на более низком концептуальном уровне) определения для себя нового способа получения материальных благ. Таким образом, одной из форм творческой активности в меняющихся социальных условиях становится предпринимательство. Необходимость умения оптимально комбинировать собственность, труд и капитал, принимать правильные решения о ресурсах, из комбинации ординарных средств, ресурсов получать необычные результаты обусловливает наличие у предпринимателей черт творческой личности. Но как показали результаты социологических исследований, материальные ценности в жизни истинно творческих людей играют второстепенную роль.

По мнению Л.М. Попова, «внутренняя мотивация образуется как результат противоречия внутри познавательного поля между тем, что уже формализовано и тем, что еще надлежит формализовать» [5]. Возникшие как следствие этих процессов новации часто оказываются не востребованными в течение долгого времени. И, наоборот, поспешная их реализация в большинстве случаев вызывает неодобрение со стороны тех социальных слоев, чьи ценности лежат в перпендикулярной плоскости. Например, идея проведения пятой по счету «Недели высокой моды в Москве» в момент самого обострения кризиса вызвала недовольство у российских граждан и недоумение у иностранцев. Тем не менее, коллекции российских кутюрье выгодно отличались следованием всему исконно русскому: стилизованной под прошлые столетия вышивкой золотом, серебром и стеклярусом, забытыми накидками и шалями, отороченными мехом. По мнению иностранных специалистов, в последнем сезоне законодателями моды стали русские модельеры. И признание их «меккой» моды – Парижем – лишнее подтверждение творческой одаренности россиян.

Напрашивается вывод, что талант, одаренность и творческая активность становятся теперь залогом процветания и национального престижа. Как выразился один американский психолог, гонка вооружений сменяется сейчас гонкой умов («brain race»). Ставшее достоянием общественности научное открытие или техническое изобретение одновременно становится сильнейшим побудительным толчком к изучению смежных проблем в исследовательских лабораториях других стран.

Анализ социальных изменений, предшествовавших «золотому» и «серебряному» векам русской культуры, подсказывает, что современный российский кризис должен завершиться новым культурным подъемом. Это очередное возрождение русской культуры из пепла социальных проблем станет еще одним доказательством того, что в непрерывно меняющемся мире единственной константой остается многогранное творчество.

1. Бердяев Н.А. Самопознание. Л., 1991. C. 164 – 165.
2. Луначарский А.В. О молодёжи. М. 1928 , C. 15.
3. Бердяев Н. А. Смысл Творчества. М.,1989, с. 331.
4. Проблемы научного творчества в современной психологии. М., 1971, с. 117.
5. Попов Л.М. Психология самодеятельного творчества студентов. Казань, 1990.

не указаны

не указана

Текст статьи:

Современный человек живёт в информационном пространстве, он постоянно нуждается в тех или иных сведениях. Многочисленные масс-медиа призваны помочь индивиду сориентироваться в потоке разнообразной информации. Приоритетные позиции в получении и распространении тех или иных новостей заняло телевидение. Отсюда вполне можно заключить, что телевидение – это прежде всего информация, а информация – «это сведения, передаваемые людьми устным, письменным или другим способом» («Большой российский энциклопедический словарь», М.: Науч. изд-во «Большая Российская энциклопедия»; 2003 с. 584).

Журналист является проводником этой информации, доставляет её потребителю. Сейчас всё более актуальна фраза, отражающая реальную ситуацию современной действительности: «Кто владеет информацией, тот владеет миром». Нередко те или иные сведения имеют не только чрезвычайно высокую потребительную стоимость, но и социальную значимость. То или иное сообщение может стать причиной вооружённого конфликта, или, напротив принести мир. Поэтому важно, чтобы в современных информационных программах преобладал позитив. К сожалению, на центральных каналах это далеко не так.

Информационные выпуски — фактически обязательные программы в перечне передач любого телеканала. Это не прихоть владельцев или креативной группы телеканала – это, как уже сказано выше, требование времени. Зрители испытывают потребность в тех или иных сведениях. И дело «журналистской чести» наиболее полно и оперативно донести их для своих потребителей. В век информационных технологий, когда в распоряжении человека газеты, радио, телеканалы, Интернет, между журналистами различных СМИ идёт жёсткая конкуренция за право приоритетной трансляции тех или иных необходимых для людей сведений.

Поэтому, все телеканалы придают большое значение «Новостям». Толковый словарь русского языка трактует понятие «новости», как «информацию о текущих событиях». (Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. «Толковый словарь русского языка», М.: «Азбуковник», 1999, с.420). На региональном канале информационная программа часто бывает единственной, регулярно выходящей передачей. И в провинциальном городе местные новости, по данным многих исследований и опросов, имеют довольно высокий рейтинг у населения, нередко значительно выше, чем аналогичные передачи центральных телеканалов, рассказывающие о событиях в стране и мире. Почему же люди смотрят новости? В первую очередь, наверное, для того, чтобы лучше ориентироваться в окружающей жизни, адекватно реагировать на окружающие события, удовлетворить своё любопытство.

Новости – это поток реальной ежедневной актуальной информации, который помогает человеку ощущать себя участником происходящих вокруг него процессов. Новости поднимают и освещают темы, которые обсуждают люди, и если та или иная информация вызвала широкий общественный резонанс, стала предметом дискуссии, значит передача достигла своей цели, она нужна массовому зрителю. В противном случае, когда сюжет выходит лишь для того, чтобы заполнить эфирное время, и не содержит в себе социально значимой информации, можно утверждать, что передача не удалась. Профессионалы предъявляют «три основных требования к сюжету: его содержание должно напрямую затрагивать интересы всех зрителей в целом и каждого в отдельности; каждая деталь, каждое слово в сюжете должны быть абсолютно понятно; сюжет должен быть интересен с начала и до конца». (Зверева Н.В. «Школа регионального тележурналиста», М.: «Аспект Пресс», 2004, с 143).

При соблюдении этих условий сюжет достигнет цели, станет достоянием телеаудитории, вызовет общественный резонанс. Ещё в середине ХХ-го века появилась расхожая поговорка: «Утром в газете – вечером в куплете». Тогда было модно высмеивать общественные язвы посредством прибауток и частушек, но если абстрагироваться от привязки к народному городскому фольклору, то и сейчас ситуация не изменилась. Новости как центральных, так и региональных телеканалов обсуждаются в каждой социальной группе. Население даёт им оценку, высказывает мнение по поводу воспринятой информации, а то и вообще предпринимает релевантные действия. Любое выступление журналиста или официального лица в новостийной программе местного значения имеет обратную связь. Ведь помимо социальной нагрузки информации, персона, её озвучившая, лично знакома зрителям.

Программы новостей, производимые масс-медиа, являются важным и постоянно действующим средством регуляции отношений в обществе, и вновь особенно это касается малых городов, где журналисты ближе к своему зрителю, хорошо осведомлены о настроениях социума, его структуре, особенностях менталитета населения региона.

Информация необходима для функционирования в самых различных сферах общественной жизни. Государственным структурам любого уровня требуются данные о состоянии социума и, в свою очередь, они нуждаются в распространении в обществе тех или иных необходимых идей, доведения до широкой аудитории решений, нормативных актов и т.п. И тележурналист выполняет посредническую миссию (функцию) между властью и обществом. По роду своей деятельности он обладает необходимыми ему информационными ресурсами. Анализируя работу тележурналиста в малом городе, трудно представить, что какая-либо дверь может оказаться закрытой для него.

Телевидение становится инструментом управления обществом. Посредством тележурналиста оно доносит до населения информацию, которая либо приобретает статус официальной правды, обосновывающей, объясняющей, нередко, оправдывающей действия власти, и тот же журналист является обладателем тщательно охраняемого «государственного секрета», на узнавание которого могут быть направлены значительные усилия оппозиции. Не случайно журналисты, наряду с рабочими режимных предприятий, при найме на работу подписывают договор о неразглашении информации определённого характера. Итак, добывание и изложение общественно значимой информации в телеэфире является основной функцией тележурналиста.

Обитающий в информационном обществе и «подсаженный» СМИ на иглу любопытства, человек не может обойтись без новостей, от которых зависит его благосостояние, успех, а нередко и жизнь. Своевременно полученные сведения, рекомендации могут уберечь от многих неприятностей. Это понимают сейчас многие. Поэтому рейтинг информационных передач чрезвычайно высок. Поскольку есть спрос – есть и предложение. В программах практически всех телеканалов есть выпуски новостей. Телевидение, посредством имеющихся у него на вооружении современных технических средств и оперативной работы журналистов, распространяет информацию полнее и оперативнее, достовернее и эмоциональнее, а следовательно — эффективнее, чем другие средства массовой информации.

Центральные телеканалы выходят с программой последних известий каждые три часа (некоторые даже ежечасно), областные или республиканские – два-три раза в день, городские чуть реже.

Такая ситуация вполне оправдана. Если центральные каналы освещают события в стране и мире, которые ежедневно случаются в таком масштабе, что редакторская группа вынуждена отбирать наиболее интересные и общественно значимые, то в малых городах ситуация совершенно иная и достойных журналистского внимания новостей происходит несоизмеримо меньше. Объективно говоря, вышеуказанным требованиям к информационному материалу (касается всех, интересно и понятно) отвечает далеко не каждый сюжет, попавший в поле внимания региональных тележурналистов и вошедший в новостийный блок. Не всегда вышедшая на экран информация интересна и заслуживает внимания большого числа населения. Тем не менее, городские новости в небольших населённых пунктах, имеют высокий рейтинг. Что же привлекает в них внимание зрителей, при том что региональные журналисты, как правило, не имеют профессионального образования.

Вне всякого сомнения, региональные журналисты отчасти берут пример со своих столичных коллег. И структура местных новостийных программ нередко напоминает «последние известия» ЦТВ. Однако существует немало поправок с учётом региональных социокультурных традиций и менталитета.

Как бы ни был мал город, в каждом блоке новостей звучат сообщения из сферы городской политики (доводятся до населения постановления главы администрации, решения законодательного органа, результаты совещаний руководителей местных структур по насущным проблемам – это необходимо для организации и регулирования городской жизни). Непременно освещаются уникальные местные события, нарушающие обычное течение жизни, как то: визит губернатора или других высоких государственных чиновников, репортажи со Дня города и др. Во втором блоке информационного выпуска идут новости сельского хозяйства, жилищно-коммунального хозяйства, медицины, социальной сферы, сообщения о криминальной обстановке. Третий блок передачи, как и на центральных электронных СМИ, посвящён темам образования, культуры, спорта, религии и т.д.

«Роберт Парсонс, корреспондент «Би-би-си», рассказал, что в Британии, как и в России, за последние годы произошло повышение статуса регионального ТВ. Зрителя больше интересуют теперь местные новости, нежели то, что передаёт журналист из Москвы или Вашингтона». (Кузнецов Г.В. «ТВ-журналистика: критерии профессионализма», М.; «РИП-холдинг», 2003, с.115).

Например, информационная программа «Кольчуг-ИНФО» (телеканал «СанСИ-ТМ», Владимирская обл., г. Кольчугино), выходит дважды в течение вечера (выпуски дублируются), и согласно статистике, в зависимости от дня недели, передачу регулярно смотрят от 35 до 42% кольчугинцев. Если же в городе произошло заметное событие, то эти цифры увеличиваются многократно. И это, естественно, объективная реальность, которую учитывают и используют региональные СМИ.

Поскольку, как уже было отмечено выше, ТВ является более быстрым и доступным источником информации по сравнению с другими СМИ, по данным статистики, появление в городе собственного телеканала провоцирует уменьшение количества подписчиков на местные печатные издания.

Для удовлетворения потребности людей получать оперативную информацию в концентрированном виде на телевидении журналист, выпускающий программу, применяет такую форму её подачи, как «заголовки новостей» перед основным выпуском и после него, беря пример с центральных телеканалов.

Но в чём же особенность региональных новостей? Почему некоторые провинциальные жители предпочитают местные новости центральным, хотя «телевизионщики» на периферии реально менее профессиональны, чем столичные, и телеаппаратура на маленьких студиях далека от совершенства? «По сравнению с программами центральных телеканалов региональные новости выигрывают большей теплотой, близостью к своим зрителям, наличием «положительных» сюжетов. Общероссийские новости большее времени уделяют «отклоняющимся» от нормы событиям (взрывы, покушения, похищения, забастовки, голодовки и т.д.). Региональные же новости находят время для репортажа из новой булочной, с юбилея достойного человека, с открытия выставки художника. В местных новостях нет «катастрофизма», более пропорционально представлены «Добро» и «Зло».», — таково мнение члена Союза журналистов, профессора Санкт-Петербургского Университета кино и телевидения В.А. Саруханова (Саруханов В.А. «Азбука телевидения» М.; 2003., с. 105).

Уделяя повышенное внимание негативной информации в программе новостей, журналисты центральных каналов как будто нарочно избегают положительных сюжетов. Почему же журналисты региональных СМИ не так гоняются за «жареными» фактами, которые притягивают аудиторию? Во-первых, если на ЦТВ факты поступают со всей страны и журналистам нетрудно отыскать скандальную сенсацию, то в регионах, к счастью, не столь много чрезвычайных происшествий, которыми ежедневно можно заполнять эфирное время. Тогда что держит людей у экрана (естественно, помимо желания удовлетворить свой информационный голод)? На наш взгляд, во многом их притягивает желание увидеть знакомые лица на экране, которые поделятся с ними своими знаниями о чём-либо. А если люди увидят на телеэкране себя, то это высшее удовольствие. Можно быть уверенным — завтра на улице этого человека остановят и скажут: «А мы тебя вчера видели по телевизору».

Благодаря оперативной и хорошо организованной работе небольшой команды журналистов провинциальной телестудии фактически любой горожанин может надеяться на то, что в программе будет уделено место и его персоне, если это связано с более или менее социально значимым событием.

О желании людей увидеть себя по ТВ говорит и такой факт. Нередко после съёмок к журналисту или оператору подходят люди с единственным вопросом: «Когда себя смотреть?». Телевидение изменило их мышление. Смотря на людей, мелькающих на экране, каждый хочет хотя бы отчасти почувствовать себя журналистом.

Позволю себе привести здесь мнение главного редактора «Кольчуг-ИНФО» А.В. Уханова: «… в относительно маленьких городках все так сильно «обожают» друг друга, что будут смотреть местные новости при любых обстоятельствах когда, скажем, глава исполнительной власти выступает на экране с зажигательной речью, а на следующий день ощущает плоды на практике, после такого не только глава, но и любой другой человек начинает чувствовать себя великим». (Уханов А.В. «По ту сторону экрана»; Владимир, 1999, с. 78).

Эту же мысль подтверждает кинорежиссер Эльдар Рязанов, который является частым гостем центральных каналов: «Громкое «спасибо» я произношу в честь изобретателей телевидения. Благодаря им меня стали узнавать в лицо, чего обычно с кинорежиссерами не бывает… Ах, телевидение!.. За одну только передачу незнакомое до сих пор лицо может стать известным или даже родным десяткам миллионов. Нет человека, который не мечтал бы попасть на голубой экран, запечатлеть себя, стать популярным, превратиться в телезвезду. И если кто скажет, что не желает сняться для телевидения, — не верьте ему, этот человек, скорее всего, лицемер! Короче, телевидение — властелин нашего века». (Кузнецов Г.В. «ТВ-журналистика: критерии профессионализма», М.: «РИП-холдинг, 2003, с.81).

Продолжая мысль Э.А. Рязанова, нужно сказать, что люди хотят лицезреть свою персону на телеэкране, и если на 1 канале, РТР или НТВ большинство людей не увидят себя никогда, то на региональном телеканале это довольно просто, достаточно стать участником того или иного события. А кто находит в толпе любопытствующих необходимых для репортажа людей, свидетелей, очевидцев события? Кто может направить речь человека в нужное русло? Конечно же, это прерогатива журналиста, который может вывести респондента на откровенный разговор, нащупать его скрытые струны, отчасти прочитать его потайные мысли, возвести из разряда обывателей в ранг корреспондента. Не менее важно и то, чтобы этот человек манерами, внешним видом, зажигательностью речи завоевал доверие публики и не подорвал авторитета самой программы. Отсюда следует, что журналист должен быть хорошим психологом и физиономистом.

После появления на телевизионном экране к участнику передачи моментально меняется отношение окружающих, повышается его социальный статус, он приобретает авторитет в глазах друзей и близких, к его мнению прислушиваются, нередко обращаются за советом. Это же подтверждает и главный редактор ТРК «Кольчуг-ИНФО» А.В. Уханов: «Наши дикторы – узнаваемые в городе люди. Их уважают и расспрашивают, одевают и приглашают, внимательно слушают и восхищаются…». (Уханов А.В. «Новая волна», Владимир, 2003, с.141). Те же слова можно сказать и о журналистах ТВ.

В небольших населённых пунктах доверие населения к средствам массовой информации гораздо выше, нежели в крупных городах. Если «сказали по телевизору», значит, так оно и есть. И главной обязанностью журналиста является предоставление зрителям объективной, проверенной информации, чтобы не подорвать авторитет телекомпании. А в малых городах, по причине довольно тесного личного контакта между людьми, любая ложь может быть разоблачена в короткий срок. Другое дело, что как бы ни стремились журналисты давать точные сведения, ошибки в их работе всё же случаются. И это, безусловно, влечёт за собой последствия. «Прошла непроверенная (а может, и «специальная») информация о введении с такого-то числа новых рейсов автобуса, и администрацию атаковали. Так атаковали, что пришлось ей найти выход их создавшейся ситуации». (Уханов А.В. «Новая волна», Владимир, 2003, с.100).

Словом, телевидение в регионах является авторитетным источником информации, которому доверяют люди, в котором они нуждаются, а поэтому новостийные программы – основной продукт телеканала любого уровня, над которым «денно и нощно» трудятся журналисты.

По этим и другим причинам информационные программы на региональных студиях не жалуются на отсутствие зрительского интереса, их рейтинг остаётся достаточно высоким, да и социальная значимость передаваемой информации для населения региона намного выше. Региональные новости несут гораздо больше практически полезной и разнообразной информации, касающейся жизни людей в определённом регионе, интересующей различные социальные слои, затрагивают максимально возможный спектр мнений, бытующих в обществе.

Нередко региональных журналистов упрекают в излишней «рекламе» главы местной администрации, который является достаточно частым гостем на экране. Но, таким образом, корреспонденты выполняют функцию социальных контролёров за руководителем муниципального образования. И здесь важно отметить так называемую «обратную связь». Любой телезритель может позвонить в телекомпанию и задать через журналистов вопрос (нередко очень каверзный) мэру, назвав при этом свои данные или оставаясь инкогнито.

На региональном уровне корреспонденты и руководство территории взаимодействуют более тесно. Однако существует опасность чрезмерной зависимости, «сервильности» журналистов. Что касается критики в адрес администрации на местном уровне, то и она имеет место на региональных телеканалах, правда, чаще всего идёт не от журналистов (они должны освещать факты, знакомить с различными точками зрения, стараясь не высказывать собственного мнения), а от самих жителей, которые посредством телевидения стремятся повлиять на решение своих проблем.

Региональные журналисты реально призваны решать и часто решают конкретные задачи, характерные для того или иного населённого пункта, нередко, выполняя тем самым функцию «социального доктора», чем также привлекают население.

Далее приведём две цитаты. Первая принадлежит известному телевизионщику Ивану Усачёву, который «в передаче «Первые лица» поделился всего тремя принципами, которые он изложил творческой бригаде своей новой Интернет — программы «Сеть» для достижения гарантированного успеха. Принципы эти просты и убедительны: в новой программе необходимо иметь три основные «опорные точки». Это – криминал (хакеры, подпольные порно- Интернет -студии), эротика и известная знаменитая личность» (Васильева Л.А. «Делаем новости!», М.: «Аспект Пресс», 2003).

Как эти «принципы» далеки от точки зрения главного редактора регионального телеканала «СанСИ-ТМ» Александра Уханова: «…сверхзадача местного телевидения — создать в городе атмосферу взаимопонимания, добра, сказать людям, что, работая сообща, нам по плечу решить любую проблему». (Уханов А.В., «Новая волна», 2003, с. 101).

Итог этим мнениям подводит Г.В. Кузнецов, который утверждает, что в информационных программах столичных журналистов: «…нет «чувства страны», новости превратились в «мыльную оперу» с присутствием давно известных персонажей политических игр, преобладает катастрофизм, а любая предлагаемая с мест хорошая весть отвергается как «джинса», то есть незаконная реклама под видом информации». (Кузнецов Г.В. «ТВ-журналистика: критерии профессионализма», М.; 2003.).

Таким образом, регулярные информационные программы являются необходимой передачей для местного телевидения. Посредством «Новостей» журналисты в регионах выполняют множество социальных функций: от обычного информирования до контроля за действиями властей.

Корреспонденты местных телекомпаний стремятся, чтобы их информация имела большую социальную направленность, чем ЦТВ. Они не запугивают зрителей, а показывают им их самих в различных ракурсах, чем также привлекают к своим программам телезрителей, которые хотят и стремятся увидеть на экране себя или своих знакомых. Не гонясь за «сенсациями» для своих информационных программ, объективно не обладая высоким профессиональным уровнем, региональные тележурналисты собирают у экранов большую часть местной аудитории тем, что свои новости они ориентирует на жителей данного региона, откликаясь на требования потребителя, прислушиваясь к его мнению, решая его проблемы.

Нужно подчеркнуть и тот факт, что в небольших населённых пунктах тележурналисты и воспринимающая их телеаудитория сосуществуют в единой культурной среде, а поэтому обе стороны обладают специфическими для этого региона взглядами, нормами и ценностями. Здесь важно, чтобы сотрудник ТВ, не разрушая основных принципов данного социокультурного образования, был выше основной потребляющей массы в морально-этическом и социально-культурном плане и подтягивал зрителей до своего уровня, формируя таким образом культуру семьи, общественных отношений, быта.

не указаны

не указана

Текст статьи:

Девяностые годы ХХ века стали временем широкого развития и распространения телевидения, как доминанты масс-медиа. Современное центральное телевидение — это мощнейшая индустрия, в которой сконцентрирован огромный творческий потенциал, в этой сфере заняты тысячи сотрудников, выполняющих определённые обязанности, функции. Реестр телепрофессий сейчас включает в себя сотни наименований: начиная с телеоператоров и режиссёров, заканчивая гримёрами, осветителями, имиджмейкерами и другими… И тем не менее вся эта когорта специалистов различного профиля находится в энергетическом поле журналиста, который является тем креативным центром, объединяющим все службы, подчиняющим их функциональные обязанности конкретно заданной цели, дающим им направление деятельности и смысловое содержание.

Так обстоят дела на федеральных каналах, где есть чёткая технология производства и каждый человек преимущественно несёт ту функциональную нагрузку, которая закреплена в его должностной инструкции и в соответствии с контрактом. Но наряду с центральными телеканалами, распространяющими свой вещательный сигнал на территории всей страны, в настоящее время во многих городах: как крупных, так и совсем небольших — образовались телевещательные компании, специализирующиеся на выпуске телепрограмм или ретрансляции телевизионного сигнала тем или иным способом. Рассматривая различные аспекты деятельности означенных телестудий, следует отметить, что так же как и на ЦТВ, основным генератором творческой мысли телелаборатории является журналист, однако в провинции сфера его практической деятельности претерпевает существенные изменения. В частности, как правило, он выполняет не только функции автора сюжета, но и вынужден овладевать рядом смежных телепрофессий.

В связи с этим в настоящее время предъявляются повышенные требования к уровню образования тележурналиста. На момент получения лицензии на право деятельности телекомпания теперь вынуждена доказать компетентность и высокий профессиональный уровень своих сотрудников. Сейчас «эра непрофессионалов», как называют некоторые исследователи телевидения время, когда в 90-е годы на ТВ появилось огромное количество специалистов, не имеющих соответствующего образования, уходит в прошлое. На крупные региональные телестудии сейчас приходят кадры со специальным образованием. Подчеркну особо, «на крупные». Например, в настоящее время в телестудии «ВГТРК –Владимир» работает около 160 (!) сотрудников. В телекомпаниях малых городов, чей бюджет гораздо скромнее, штат работников может быть в 10 раз меньше. Проанализировав большое количество специальной литературы по телевидению, приходим к выводу, что авторы исследований, как бы они ни настаивали на том, что пишут о «региональном телевидении», преимущественно говорят о ТВ крупных городов (областных, республиканских центров). И крайне редко приводят примеры работы телестудий в городах, где население не превышает 100 тысяч человек. А ведь из таких городов во многом состоит Россия. И там, так же как и в более крупных, существуют телестудии, где журналист выполняет культуроформирующую функцию.

И в большинстве телестудий «малых городов» по-прежнему работают операторы, журналисты, редакторы, не имеющие специального образования, которые часто создают свои программы методом проб и ошибок.

Это же подтверждает и заведующий кафедрой телевидения и радиовещания факультета журналистики МГУ, кандидат филологических наук Г.В. Кузнецов: «Сотни мелких телестудий, куда хлынули энтузиасты, никогда не слышавшие о журнале «Журналист», о телекафедре в МГУ, не учившиеся во ВГИКе – эти студии «делают погоду» на рынке телезрелищ в своих регионах» (Кузнецов Г.В. «Так работают журналисты ТВ», М.: «Издательство Московского университета», 2004, с.41).

Таким образом, руководство региональных телестудий требует от журналиста не узконаправленной специализации, а напротив универсальности или полифункциональности.

Каждая региональная телестудия — это уникальный механизм, действующий по своим собственным законам, применимым лишь для отдельно взятой конкретной телестудии. Но, по свидетельству различных исследователей современного телевидения, общим для преобладающего большинства региональных телекомпаний является то, что их сотрудники сочетают в себе несколько профессий, так как небольшие телестудии не имеют возможности закрепить за конкретным работником узкую специальность. В итоге, в программах новостей местного телевидения, журналист часто выполняет функции и ведущего, и корреспондента новостей. Он выступает сразу в нескольких ипостасях: сам себя редактирует и режиссирует, составляет и планирует программу, определяет центральный сюжет выпуска, в некоторых случаях сам монтирует сюжеты. Иногда и оператор становится монтажером собственных съёмок.

Так, в телекомпании «Кольчуг-ИНФО» (г. Кольчугино, Владимирской области) в должностных обязанностях оператора прямо записана функция монтажа телепередач. Этот опыт был перенят в США, где подобная практика широко распространена. Ведь оператор, посетивший место события и отснявший видеоряд, лучше монтажёра будет знать, какая информация содержится на видеоплёнке и лучше ориентируется в ней. Здесь вполне можно привести поговорку, которая применима к каждому сотруднику многих региональных телекомпаний: «И швец, и жнец, и на дуде игрец». В этом и заключается универсальность сотрудников телевидения в малых городах.

Практика последних лет показывает: журналисты все чаще берут в руки видеокамеру. И если на центральных телеканалах, где съёмочная аппаратура довольно сложна и требует руки опытного профессионала, на региональных телестудиях, где видеокамеры гораздо дешевле и проще в управлении, где не так высоки требования к качеству видеоизображения, журналист фактически ежедневно совмещает в себе функции оператора.

Известный журналист центрального телевидения Александр Цирульников (телекомпания ТВЦ), будучи собственным корреспондентом в Нижнем Новгороде, имея навыки работы с техникой, не прибегал к услугам монтажёров, он отлично знал отснятые кадры и грамотно их компоновал.

Нередко, по свидетельствам участников всероссийских и международных телефорумов, в титрах фильмов и передач всё чаще одно и то же лицо фигурирует в качестве сценариста, оператора и режиссера. И такие «авторские» фильмы есть в арсенале любой региональной телекомпании. Редкий случай, когда оператор становится журналистом, но фактов, когда корреспондент берётся за видеокамеру, довольно много.

Подобное двуединство, по мнению крупных специалистов в области телевидения, нередко ведёт к ухудшению качества операторской и журналистской работы. И здесь следует привести мнение журналиста «Красной Звезды» времён Великой Отечественной войны Константина Симонова, который, выезжая на фронт, непременно брал с собой фотокорреспондента, хотя умел фотографировать и сам. Писатель утверждал, что процесс съемки (установка выдержки и диафрагмы, забота о компоновке кадра, выбор точки съемки), отвлекает от наблюдения за жизнью, прерывает общение с героями. И в этом он, безусловно, прав…

Несмотря на то, что совмещение функций на данной стадии нередко ведёт к ухудшению качества телепродукции, тележурналист, владеющий техникой съёмки и монтажа, становится всё более типичным явлением на студиях малых городов. Чем же это обусловлено?

Прежде всего, очевидным экономическим расчётом. Каждый час работы профессионального оператора предполагает существенные финансовые затраты, и потому региональные телекомпании, охотно вручают автору-одиночке современную видеокамеру, управлять которой не намного сложнее, чем фотоаппаратом. Есть и ещё одно преимущество: работая в одиночку, журналист с камерой располагает своим временем куда свободней, нежели в том случае, если с ним оператор или целая съемочная группа. Главное же – присутствие одного человека куда меньше нарушает ход жизни, чем работа бригады.

В журналистском сюжете будет и интервью, и больше наблюдений, что, безусловно, хорошо, ведь по мнению критиков, «ТВ-экран сейчас грешит многословием и словоблудием в силу привычной бригадной спешки: приехали, быстро сняли интервью, несколько «перебивок» — и укатили. Причин для подобной скоропалительной съёмки множество: смена кончается, водитель торопится в гараж, у осветителя отгул, оператор устал…» (Кузнецов Г.В. «Так работают журналисты ТВ» М.;»Издательство Московского университета», 2004, с.82).

Журналист с видеокамерой может сколько угодно ждать подходящего момента для съемки самого существенного, кульминации события, разобраться в его деталях, а поэтому в репортаже донесёт до зрителя главную его сущность.

Телезрители будут смотреть репортаж о событии его глазами, слышать его слова, которыми он комментирует происходившее, и, если репортаж построен грамотно, то зрители будут ощущать те же эмоции, что и журналист, который непосредственно присутствовал на событии. И в этом ярко проявляется его культуроформирующая роль. И если на федеральных телеканалах подобные эксперименты невозможны, то на телестудиях малых городов они вполне могут иметь место. Поэтому региональное телевидение именно в силу своей универсальности может считаться отличной школой для любого тележурналиста, особенно в начале его карьеры, универсальность даёт возможность журналисту попробовать себя реально в разных телевизионных профессиях. Тем самым человек может найти своё место быстрее и с меньшими потерями. Люди, которые владеют навыками нелинейного монтажа и к тому же умеют снимать, всегда будут цениться в таких компаниях, так же как и журналист, который сам может стать режиссером фильма.

То же касается и телевизионной специальности регионального журналиста. Например, в шестидесятые годы любого журналиста, работающего в кадре, называли «комментатор». С течением времени более точно определились основные «амплуа», в которых журналист предстает перед телезрителями. Каждому из видов экранной деятельности присущи особая методика работы, особые правила, соответствующие его специализации. Если на центральных каналах работают журналисты с различными квалификациями (телерепортер, комментатор, обозреватель, интервьюер, ведущий и т.д.), то практика региональных телестудий (особенно в районных центрах) далеко не всегда даёт возможность увидеть какое-либо из перечисленных «амплуа» в идеальном, чистом виде. Многочисленные примеры телестудий малых городов свидетельствуют, что весь цикл смежных функций нередко соединяет в себе один человек, выступая в различных жанрах телевизионного искусства и выполняя обязанности интервьюера, комментатора, модератора, не говоря о непременном редакторском участии в отборе и компоновке материала, а также, как было сказано выше, работая в качестве оператора, монтажёра и проч..

Поэтому руководители центральных телеканалов с таким удовольствием берут на работу коллег, прошедших «школу» региональных телестудий. Они универсалы, им вполне можно доверить любое поручение, так как они выдержали «экзамен на прочность» в регионах, где успели приобрести определённые практические навыки, набраться немалого опыта, а поэтому городские телекомпании нередко являются трамплином для профессионального роста, восхождения на центральные телеканалы. Особенно эффективно подобная система работает в США и обеспечивает приток лучших сил из провинции в мегаполисы. Путь из американской глубинки к вершинам популярности прошли Питер Дженнингс, Дэн Разер, Том Брокау, Фил Донахью. Подобная практика существует и на отечественном ТВ. Например, Светлана Сорокина пришла в программу «Вести» из питерского ТВ, Анатолий Малкин — из мурманского, Леонид Парфёнов — из череповецкого и т.д.

Требования времени таковы, что необходимо стремиться осваивать как можно больше разных телевизионных профессий. Это нужно хотя бы для того, чтобы лучше понимать окружающих людей, с которыми приходится работать или общаться. Так, у зрителей, воспринимающих передачу, создаётся образ универсального человека, жителя малого города России, который обитает рядом, обладает схожим менталитетом. Появление такой личности на экране, создаёт у реципиента, ощущение его успешности, авторитетности его мнения. Нередко его воспринимают как эталон для подражания, стремятся быть похожими на него. Следовательно, в данной определённой социокультурной среде становится престижно быть универсалом, иметь широкий кругозор, формируется иной культурный образ горожанина.

Поэтому журналист должен быть яркой, всесторонне образованной личностью, с широким кругозором, постоянно овладевать новыми знаниями, умениями и навыками. По словам обладательницы высшей национальной премии «ТЭФИ-98″, кандидата филологических наук Н.В. Зверевой: «…профессия журналиста требует высшего образования. Надо уметь организовать себя и закончить вуз. А вот какой – не суть важно. Известно, что Эрнст, Познер и Лобков – биологи. Это не помешало им стать настоящими профессионалами телевидения. Иногда специальное журналистское образование даёт меньше, чем любое другое». (Зверева Н.В. «Школа регионального журналиста» М.; «Аспект Пресс», 2004, с. 23.)

За рубежом в практике другая система подготовки тележурналистов. Сначала человек изучает конкретную область знаний (биологию, медицину, различные отрасли техники), а затем, если решает посвятить себя журналистике, заканчивает специальные курсы для получения практических навыков.

Итак, полифункциональность или универсальность в определённой степени является требованием к работе регионального журналиста. Его широкая эрудиция, необходимый уровень дополнительных знаний и умений, чисто человеческие качества не только помогают ему в выполнении его профессиональной, общественно значимой социальной функции, но этот синтез позволяет ему стать нестандартной, яркой личностью, являющейся «душой общества», центром притяжения, которую уважают, узнают, которой верят, с которой берут пример и советуются. И в такой ауре, в данной социокультурной среде журналист черпает вдохновение для своей деятельности и развивается как продукт этой среды, реально отражает и обогащает её.

не указаны

не указана

Текст статьи:

Музыкальная культура, транслируемая средствами массовой информации, представляет сегодня предмет особой сложности для изучения. Сложность проистекает из чрезвычайно многообразных неконтролируемых источников, транслирующих музыкальные произведения, многочисленных возможностей покупки дисков, аудиокассет; музыки, сопровождающей кинофильмы, передачи телерадиоканалов; она звучит в транспорте и на дискотеках и др. В целом, музыка занимает до 70% объема всей массовой культуры и, конечно, самым прямым образом влияет на направленность музыкальной культуры населения.

Высокая индивидуализация музыкальных пристрастий не позволяют отследить и, тем более, программно воздействовать на формирование музыкальной культуры в той степени, в какой это необходимо.

Безусловно, огромное влияние на формирование музыкального вкуса населения, и тем более подрастающего поколения оказывают средства массовой информации. Представленные наиболее полно в музыкальной массовой культуре, они ориентированы преимущественно на удовлетворение развлекательных потребностей. Уровень этих произведений таков, что исследователи по структуре, художественной, содержательной ценности считают ее эквивалентной продукции «субкультуры детства». При этом она оптимизирована под вкусы и интересы взрослого или подросткового потребителя, где используются технические приемы и исполнительское мастерство «высокого искусства». Но при этом, они ориентированы на передачу упрощенного, инфантилизированного смыслового и художественного содержания, адаптированного к невзыскательным интеллектуальным и эстетическим запросам массового потребителя. Для широкого распространения используются технические средства тиражирования продукции, ее «доставки на дом» посредством технических средств, в том числе и интернетсистем. Этим достигается эффект психологической релаксации человека, перегруженного нервными стрессами и утомленного ритмикой социальных процессов.

Воздействие СМИ столь велико, что их часто сравнивают с психическим оружием. Не случайно, в одном из словарей о них говорится следующее: «массовая коммуникация, — есть систематическое распространение информации (через печать, радио, телевидение, кино, звукозапись, видеозапись) с целью утверждения духовных ценностей данного общества, и оказания идеологического, политического, экономического или организационного воздействия на оценки, мнение и поведение людей. Характер и цели массовой коммуникации, как орудия идейно-политической борьбы, управления, пропаганды, распространения культуры, рекламы определяется социальной природой общества».

Именно в систематическом распространении информации и заключается основная сила СМИ. Построенная как объект, постоянно присутствующий в доме, она позволяет рассматривать себя как члена семьи, обладающего к тому же специфическими свойствами: быть всегда новым. СМИ предельно интересны, работающие так как надо и сколько надо, при этом не предъявляющие к потребителю никаких претензий, реализующие массу личностных функций: от адаптивной (через развлекательную, коммуникативную, информационную, гносеологическую и др.) к компенсаторной. Рассмотрим эти средства в порядке убывания воздействия на сознание человека.

Самым мощным является телевидение, как наиболее доступная форма приобретения информации посредством пассивного общения. Музыкальные программы доставляются к нам непосредственно на дом, однако слишком ограничивает свободу выбора (либо переключить на другой канал, либо выключить телевизор). В этом смысле в преимущественном положении перед ТВ находится видео общение посредством видеомагнитофона. Однако главное достоинство ТВ — это общедоступность и информированность, включающая в себя живость подачи актуальной информации. Сидя целый день у телевизора, не выходя из дома, не вставая с кресла, особенно не напрягаясь можно быть в курсе всех или почти всех происходящих событий.

Многие из мыслящих людей сравнивали и сравнивают телевидение с наркотиками (с «джанком»). Так, Теренс Маккена, когда-то культовая фигура калифорнийского андеграунда, в своей книге «Пища богов», рассматривая все вещества, формирующие разрушительные пристрастия, начиная с сахара, чая, кофе и заканчивая героином, крэк-кокаином и телевидением, великолепно выводил пассажи по поводу последнего. «Ни один из наркотиков не изолировал так быстро и совершенно своих потребителей от контакта с реальностью, как телевидение». Самая близкая аналогия пристрастия к телевидению и трансформации личности, которую она вызывает, Маккена считает героин.

Подобные высказывания имеют под собой почву и последние исследования все более подтверждают мысль о том, что сидение перед телевизорами, компьютерами и нахождение все время в потоках света изменяет генетическую структуру человека, повреждая ее довольно значительно.

Величайший вклад в развитие музыкального вкуса населения внесло появившееся в 80-е годы специальное музыкальное телевидение. Первым таким ТВ был американский канал кабельного телевидения, который предлагал зрителям за 24 часа в сутки, больше исполнителей популярной музыки, чем предыдущее поколение телезрителей могло увидеть за всю свою жизнь. Особенно сильное влияние это оказало на молодежь — главного адресата музыкальных каналов, которые и стали в определенной степени направлением социального заказа целого направления.

Рождение MTV (Музыкальное ТВ) в 1981 году казалось революцией. Его создатель Роберт Питмен очень точно выразил сущность своего детища: «MTV — идеальная программа для нынешнего молодого поколения, потому что она объединяет два вида развлечений, на которых эта молодежь выросла, — рок-музыку и телевидение». Левые интеллектуалы, имеющие в западном общественном мнении определенный вес, понача лу отнеслись к этой идее благосклонно. Но телевидение, как самая мощная форма кон троля над умами, вобрало в себя рок-музыку.

Последняя сформировалась в Великобритании и США в 60 гг. вокруг нового музыкального стиля, выражающего нонконформистский пафос. Его громадное значение заключалось в том, что он приобрел функции не просто музыкального направления, но энергетический центр новой культуры и молодежной революции. Вследствие чего он стал системой ценностей и образом жизни. Отсюда возникшая направленность рока и сформированная вокруг него формула: пансексуализм — наркотики — музыка. Рок-культура вызвала к жизни несколько феноменов: определенный слэнг, стиль одежды, периодику, определенную философию и стиль концертов (рок-концерты (сэйшен). Не углубляясь в особенности воздействия рок-культуры, отметим, что она подчиняет своему влиянию чрезвычайно сильно, что еще более утвердилось, когда она слилась с телевидением.Теперь, когда MTV в разных своих вариантах вещает на 270 стран с сотнями мил лионов потенциальных зрителей, это больше смахивает на контркультуру. Во всяком случае, в окончательной дискредитации понятия «рок-музыка» МТV внесло ощутимый вклад. Сейчас, как никогда, очевидно, что сколько бы агрессии и бунта не демонстрировали с экранов телевизоров волосатые (или наоборот, бритые на голо) парни с гитарами, все это — также надувная жевательная резинка, как и традиционные поп-исполнители.

Однако, дело обстоит еще серьезнее, и это связано с самим видеоискусством. Появление специализированного музыкального телевидения напрямую связано с его бурным развитием в 80-е годы, в том числе с новаторской работой в этой области таких испол нителей, как Queen , David Bowie, Duran Duran. Стало невозможным добиться успеха, не прибегая к созданию видео клипов. Возникла элементарная зависимость: продается та музыка, что крутиться по телевидению (этот факт хорошо объясняет психология личности, утверждая, что информация, прокрученная более 40-ка раз оседает у индиви да в подсознании и в последствии выдается им как собственное мнение). Изучив телеассортимент, можно безошибочно определить, что спрашивают в магазинах и киосках звукозаписи.

Обратная сторона этого в том, что группы, принадлежащие к некоммерческим направлениям и не имеющие средств на съемку клипа, обладают теперь еще меньшими возможностями пробиться к слушателям. Более того, в последнее время в России к числу приоритетных направлений в жизни, стоящими перед начинающими певицами стало снятие музыкального клипа (в отличие от предыдущего: хорошая внешность + престижный муж); сейчас к этому прибавилось наличие клипа, который часто демонстрируют по МТV). Вследствие этого, говорить о высоком уровне этих произведений достаточно затруднительно. Поэтому снижение музыкального качества практически закономерно, так как видео ролики оцениваются не по музыке. Талантливым клипом можно вытянуть заведомо слабую группу, точно также как неудачный клип может испортить восприятие хорошей музыки. На более глубоком уровне все это связано с ускорением научно-технического процесса, с нарастающей дегуманизацией современного общества.

Любая музыка, даже самая примитивная, требует от человека хотя бы минимального соучастия, провоцируя образность и ассоциативность мышления, для каждого индивидуальные. Видео музыка подает человеку уже готовый продукт, не требуя от него ничего, кроме потребления ее во все больших объемах.

Часть известных искусствоведов находят, что MTV и ему подобные каналы (французский CMC и российский BIZ TV), оказывают негативное влияние на молодежь и винят его молниеносный монтаж в снижении уровня рационального мышления. Эти музыкальные каналы «ускоряют процесс, при котором люди становятся более склонны мыслить образно, не логически. Эта дур ная новость для тех, кто верит в демократию».

Есть и другие обвинения (в начале своего существования MTV часто попадало под огонь за то, что редко передавало работу чернокожих, теперь положение измени лось в противоположную сторону). Однообразная негритянская «танцевалка» с легким репом — вот первая ассоциация, возникающая в связи с MTV .

Чуть иная история сложилась у нас в стране. Мы не наблюдали его взлеты и падения. Поскольку MTV гарантирует определенный профессиональный уровень, его программы сыграли свою роль в повышении требований к отечественным артистам и чуть потеснили наш «лагерный попс», и подобные им «произведения». Артемий Троицкий разграничил современную попсу на 3 ветви. Первые две: «псевдоуголовная» во главе с «Лесоповалом» и Шуфутинским, и «танцевальная» (Овсиенко, Казаченко, Журавлева, Королева и т.д.), которые ориентированы на менее, чем средний уровень. К третьему направлению относятся подлинные профессионалы своего дела, чья музыка мне по-настоящему интересна — среди них Свиридова, Агутин, Пресняков» .

Молодежь учится глядя в телевизор всему, в том числе и стилю одежды, поведения, разговорной речи, звуковоспроизведению, лексике, интонированию и др. Распространившаяся сейчас манера разговора — не только лексическая, но и интонационно-артикуляционная — плод этого. Впрочем процесс разочарований в MTV произошел и у нас. Потому что несмотря на то, что аудиторию MTV составляют преимущественно тинэйджеры (юнцы), само оно безнадежно постарело. Это хорошо видно по удручающему зрелищу ежегодной церемонии вручения наград MTV (10 лет в эфире, одни и те же лица).

Анализ одного направления MTV вбирает в себя общемировые тенденции, являясь прототипом всех существующих ныне музыкальных каналов во всем мире. В России подобным каналом является BIZ TV(выходит с 1994 года), который в отличие от своего американского праотца отличается малым временем вещания (порядка 4-5 часов в сутки) и своими неграмотными, неорганичными и более непрофессиональными ведущими (исключение Тута Ларсен). Помимо этого канала на российском ТВ выходят следующие музыкальные программы.

1 канал OPT — «Утренняя звезда», «Утренняя почта», «Хит-парад Останкино», «Джэм», «Рок-урок», «50Х50″.

2 канал РТР — «У Ксюши», «Программа А», «Доброе утро, страна». ТВ-6 Москва — «Акулы пера», «Постмузыкальные новости», «Музыкальный обоз», «Музыка и кино», «Музыкальный ринг».

Как видим этих программ не так уж много, а хорошей, качественной, профессиональной отечественной музыки и того меньше. В большинстве случаев передачи ориентированы на низкопробную продукцию. Вместе с тем, достаточно отрадной становится тенденция к транслированию ретро-музыки, которая все чаще появляется в звучащем пространстве. Песни 70-80 годов успешно соперничают с сегодняшней низкопробщиной и начинают оказывать воздействие на вкусы молодого населения.

Менее значимым, чем телевидение, но достаточно распространенным, является аудиоканал, всевозможные многочисленные записи, которые создают дополнительный фон ко всем видам деятельности. Количественные показатели его чрезвычайно велики. Только в Тамбовском эфире они звучат более суток в суммарном радиовещательном объеме.

Аналитические данные тамбовских программ радиовещения представляют следующие показатели

Данные радиодня:
развлекательная музыка — 20,7 часов
классика — 2,3 часа
авангардная музыка — 0,3 часа
джаз — 0,8 часов
народная музыка — 0,5 часа

В среднем на 3 каналах радио музыка звучит 25,6 часа при общей трансляции 42 часа. Интересным фактом становится то, что в развлекательной музыке до 15% занимает аранжированная классическая музыка, к которой привыкает восприятие и отражает существующие музыкальные ориентиры людей.

Месячная норма
развлекательная музыка — 123,5 часа
классика — 14,2 часа
джаз — 2,5 часа
народная музыка — 1 час
ретро-музыка — 0,3 часа
в среднем 73,5% музыка в эфире

Годовые данные представляют собой диапазон 65-75% звучащего времени с разницей по месяцам в зависимости от наличия праздников и иных показателей. Эта цифра значительно увеличивается за счет включения в нее музыки как фона к остальным передачам, что дает более, чем 100% музыкальное звучание всего радиоэфира, к которому прибавляется телевизионный, кассетный и дисковый.

Общественный транспорт буквально перенасыщен музыкальными звуками, причем ярко выраженная тенденция позволяет отследить тематическую схожесть «транспортных» произведений. Как правило, это песни «рабочих окраин», «тюремных песен» и др. У этой категории населения особым спросом пользуется передача «В нашу гавань заходили корабли», которая специализируется именно на подобном репертуаре.

Подрастающее поколение постоянно слушает выходящее сейчас в огромном количестве диски с записями Децла, группы «На-На», «Стрелок» и др. подобных, которые в значительной степени определяют вектор музыкального развития этой части населения, естественно включая в свою орбиту окружающих — родителей, старших родственников, соседей и др.

Нужно отметить, что такие запис 0и не воспринимаются как самоценные и служат фоном, сопровождающим многие виды деятельности. Последние (виды деятельности) имеют весьма широкий спектр. Это и бытовые обязанности, которые сейчас просто немыслимы без музыкального сопровождения. Это и интеллектуальные виды (подготовка школьных и студенческих заданий, написание научной работы и др.). Многие отмечают, что музыка помогает им сосредоточится, или, в других случаях, она не замечается вовсе.

В ортодоксальных подходах к изучению проблем музыкального восприятия акцент делался на рациональных возможностях слушателей понимать содержание музыкаль ного художественного образа. Как бы ни были велики успехи методистов в этом на правлении, все же громадную мощь воздействия музыки на человека, вероятно, надо искать в бессознательной сфере психики. Исследования, предпринимаемые в этом на правлении в рамках трансперсональной психологии дают веские основания для такого предположения. Вслед за Фрейдом, открывшим феномен бессознательной области пси хики, его ученик и последователь Карл Юнг гораздо тоньше стал трактовать возмож ности бессознательного, подчеркивая его творческую природу и связь с коллективным бессознательным, которое «располагает мудростью и опытом бесчисленных веков, со храняющимися в потенциальном состоянии в мозге человека».

Изучая и сравнивая проявления бессознательного в области мифов, сновидений, со­стояний транса, гипноза, медитации, творческих озарениях, Юнг обнаружил повто ряющиеся образы и сюжеты, имеющие между собой глубинное родство. Эти образы и сюжеты возникали в далеких друг от друга культурах, имеющих разный уклад в тради ции еврообразы, находящиеся в коллективном бессознательном разных народов. В том случае, когда они затрагивают значимые области психики, человек концентрирует на них внимание и старается запечатлеть их в своей памяти. В противном случае (индифферентном восприятии) сознание «скользит» по ним, не переводя их в значимые артефакты и внимание сосредотачивается на более приоритетных видах деятельности.

Таким образом, говорить о том, что подобная музыка оказывает серьезное влияние на музыкальную культуру населения, можно с некоторыми оговорками. На сознательном уровне, она воспринимается как дополнение к базовой деятельности, вместе с тем, создавая такое оформление ее, которое помогает в ее выполнении. Личность скорее негативно воспримет ее отсутствие как обязательного компонента, нежели будет вслушиваться в художественный строй, образ, глубину произведения и др. В данном случае можно говорить о том, что специфика подлинного восприятия в данном случае полностью отсутствует.

Одновременно с этим, в сознании создается определенная звучащая палитра, которая готовит общие параметры восприятия остальной музыки. В случае соответствия новых или иных произведений наработанной привычке, музыка может быть включена в общую культуру личности, в случае несовпадения со сложившимися стереотипами, должно последовать более тщательное вслушивание и последующее оценивание произведений, на основании которого и будет произведен отбор фиксирование нового в том или ином ранге.

К таким произведениям, требующим детального вслушивания, конечно, относятся произведения классические, традиционно называемые «серьезной» музыкой.

Это одним из важных принципов деления музыкальных произведений, разли чение их по принципу принадлежности к «серьезному» или «легкому» жанру. Деление на музыку «духовную» и «бездуховную» возникло еще в средние века. В Западной Европе и в России к бездуховной относили музыку, исполняемую на народных гуляньях и карна валах жонглерами, скоморохами и шпильманами. В противовес этой «низкой» музыке, исполняемой бродячими музыкантами, к «высокой» и «духовной» относилась та, которая звучала в соборах во время богослужений.

Противоположность содержания этих двух направлений заключалась в том, что «при всем мастерстве профессиональных композиторов и исполнителей, культивировавших григорианскую литургию, их музыка отличалась громадной оторванностью от жизни, абстрактностью, отвлеченностью сво его содержания», а то, что играли народные музыканты, было связано с непосредствен ной жизнью народа, наполнено живым человеческим чувством, «сохранением и исполь зованием «песенно-танцевальных ритмов и интонаций, звучащих повсеместно в жизненном обиходе, в господстве четкой периодической структуры».

Признавая существование различий в содержании музыки серьезной и легкой, надо учитывать, что развились эти жанры из синкретизма фольклорного искусства в результате потребностей общественной практики. Различия в содержании и целях этих двух музыкальных жанров привлекло за собой и различия в характеристиках особенностей их музыкального восприятия. В самом общем виде эти различия заключаются в том, что легкая музыка преимущественно функциональна и ее звучание может сопровождать многие другие, немузыкальные виды деятельности, в то время как серьезная музыка подразумевает наличие самостоятельной ценности в самой себе.

При этом, группа музыкантов-экспертов высокой квалификации увидела множественные различия между музыкой серьезных и легких жанров. Разумеется, эти различия не абсолютны, и всегда можно привести примеры музыкальных произведений, в которых указанные закономерности работают в обратном направлении. Например, в классической музыке прошлого и настоящего времени можно найти немало произведений, которые выполняют задачи легкой музыки. В качестве примера можно привести балетную музыку Чайковского, Глазунова, Глиэра, Шостаковича, которая обладает свойствами обоих жанров. В то же время и в легкой музыке можно найти немало произведений, которые по своему содержанию и восприятию тяготеют к полюсу академической музыки. Сюда можно отнести джазовые сюиты Д.Эллингтона, рок оперы Э.Уббера и Р.Уэйкмена, некоторые сочинения Л.Бернстайна и Дж.Гершвина.

Наиболее существенное отличие этих двух жанров заключается в экстравертированном характере восприятия легкой музыки и интровертированном — серьезной.

Сравнение обстановки восприятия музыки на рок концерте и дискотеке с тем, что мы наблюдаем в концертном зале, наглядно показывает существование этих качественных различий. На нынешних рок концертах музыканты-исполнители и слушатели непосредственно участвуют в коллективном действе. Слушатели могут выражать свои чувства вовне, размахивая при этом руками, отбивая такт ногами или руками, подпевая исполнителям.

Но подобное выражение чувств совершенно недопустимо на симфоническом концерте. Если мы посмотрим на еще более глубокие корни разделения музыки на «духовную» и «бездуховную», а именно, обратимся к истории древнегреческого искусства, то увидим, что и в то время уже было разделение его на дионисийское и аполлоническое начала. В поклонении богу Дионису преобладало стихийное и экстатическое выражение чувств, в поклонении Аполлону — классически строгое и уравновешенное. Преобладание дионисийского начала мы видим на концерте поп- и рок музыки, преобладание аполлонического — на концерте академической музыки.

Наиболее существенные различия в восприятии этих двух жанров заключаются в том, что классическая серьезная музыка для своего постижения требует глубокой сосредоточенности, нередко — аналитического размышления по поводу вызываемых музыкой переживаний. Поэтому не случайно так много общего в восприятии серьезной музыки с медитацией, под которой понимается интенсивное, проникающее вглубь размышление, погружение умом в предмет, идею и т.д., которое достигается путем сосредоточенности на одном объекте и устранении всех факторов, рассеивающих внимание

Состояние особого просветления сознания, которым характеризуется настроение человека, вышедшего из медитации, мы можем засвидетельствовать и у слушателей после хорошего концерта серьезной музыки, и у посетителя художественной выставки, и у человека, успешно решившего творческую задачу после долгих размышлений над ней. Возникающие в момент медитации особые состояния сознания способствуют тому, что переживаемая идея становится достоянием системы ценностных ориентации личности. В состоянии медитации человек может осуществлять глубокую рефлексию — процесс самопознания своих внутренних психологических возможностей, мыслей, чувств, возникающих в процессе его жизни. Исследования последнего времени подтверждают, что восприятия произведений разной музыкальной глубины производятся разными структурами мозга, они сопровождаются иной частотой дыханий и пульса и, в конечном счете, вырабатывают иные химические реакции, перерастая в рефлексивные знания. Они (рефлексивные знания), как указывает известный польский психолог К.Обуховский — «плод раздумий самого человека, результат самостоятельного осмысления им действительности и фундамент сознательной активности лич ности, оригинальной интерпретации и творческого изменения его мира».

Для развития личности необходимо восприятие музыки обоих направлений. То, что воспитывается в человеке в процессе общения с музыкой одного плана, вероятно, не может быть замещено и возмещено музыкой другого, равно как потребность в уединении не может быть восполнена и замещена потребностью в общении и наоборот.

Чувства развитого человека должны уметь растворяться и в общественно ценном коллективном переживании, и в то же время иметь возможность проявляться в индивидуальном переживании и размышлении, когда человек остается один на один со своей совестью.

Транслируемая по ТВ, радио, записанная на дисках и кассетах классическая музыка также пользуется определенным спросом, но у незначительной части населения (не более 20%), однако современные запросы населения и общая политика шоубизнеса ориентирована на создание множественных оранжировок классики. Эти диски и кассеты охотно раскупаются покупателями. Продавцы отмечают, что подобные кассеты не залеживаются у них более 2-3 недель, а часть покупателей делает заказы на определенные произведения, что и выполняется торговой сетью.

В целом это позволяет говорить о том, что СМИ и передающие устройства наполняют звучащее пространство чрезвычайно мощно. Основной акцент здесь делается на поп-музыку, затем следует рок-музыка, следующее место здесь, но не менее четверти занимает классика по-разному оранжированная. В последнее время приобретает популярность «естественная» музыка, музыка релаксационного и медитативного направления. Ею интересуются и пользуются до 8% покупателей, что позволяет говорить о складывающейся тенденции, которая имеет динамику расширения.

В целом, данные позволяют говорить о том, что звучащее пространство в регионе не отличается своеобразием и слепо копирует то, что существует в России. Количественные и содержательные показатели трансляций адекватны им и ориентированы на незвыскательные вкусы аудитории. Музыкальная продукция не выстраивается в соответствии с определенной политикой, направленной на развитие высоких уровней, а соответствует прежде всего коммерческой выгоде. Длительное транслирование подобного, конечно, создает квазикультуру, которая и определяет остальные предпочтения, что проявляется в деятельности локальных музыкальных социальных институтах.

не указаны

не указана

Текст статьи:

За популярностью телесмотрения стоит не просто иллюзия бесплатного доступа к коммуникации (по сравнению со всё дорожающей печатной продукцией), относительная гарантированность этого доступа, причём максимально синхронного с транслируемыми событиями (газеты намного запаздывают, журналы выходят нерегулярно), или впечатляющая подробность, наглядность, суггестивность телесообщения по сравнению с радиопередачей. Телевидение создаёт мир, который в данном случае дублирует зачаточные, слабо развитые формы организации социальной жизни либо компенсирует отсутствующие институты гражданского общества. Доверие к масс-медиа (всё ещё сравнительно высокое) – оборотная сторона отчуждённости реципиентов от происходящего, выражение их зрительского участия в социальной действительности.

Телесмотрение не только замещает активную, массовую политическую жизнь пассивным просмотром теленовостей. Телевидение «протезирует» и многие другие несостоявшиеся формы гражданского участия, социальной солидарности (клубы по интересам, ассоциации и союзы разного рода, формы самоорганизации потребительского или досугового поведения, наконец, реальные политические партии), создавая целые сферы чисто визуальной чужой жизни, виртуально-телевизионной реальности, которая завораживает зрителей своей как бы доступностью, иллюзией присутствия. Разыгрывая различные ситуации, инсценируя сюжетные коллизии, ТВ воспроизводит весь круг представлений и ценностей, значимых сегодня для сообщества россиян в целом, выступает своего рода «живым календарём» ритуалов социального единства и сопричастности.

Тем самым ТВ в нынешних условиях самим характером апелляции к массе создаёт целостность, вне данного систематически повторяющегося акта коммуникации не существующую. В этом смысле оно нивелирует социальные и культурные, статусные и образовательные различия, создавая из разных индивидов однотипное «зрительское общество», состоящее из зрителей, переживающих общность с другими себе подобными, а именно в том, что все они – зрители.

В ходе ежедневного информационно-развлекательного «массажа» телевидение, словно в калейдоскопе, перетряхивает различные «горячие» темы, особо не углубляясь в сюжеты, затрагивает чувствительные точки, само прикосновение к которым, их упоминание служат важным средством и механизмом интеграции социума. Составить частотный словарь подобных тем несложно; меня больше будет интересовать форма их упаковки и подачи (передачи) – жанрово-тематическая структура и драма. Если иметь в виду способ организации наиболее популярных телевизионных сообщений и в самом общем виде интерпретировать его социологически, то нетрудно заметить, что конструкция «телевизионной реальности» (или конструкция «телевизионности» как формула или квинтэссенция социального взаимодействия) держится на нескольких сквозных смысловых компонентах или осях:

- рассказы о «сегодняшних» событиях (пределы реальности задают символика и значения «отклоняющегося», криминального, с одной стороны, и «абсолютного другого», к примеру природы и животных, – с другой), более или менее синхронные со временем просмотра, а иногда показываемые непосредственно;
- вымышленные истории, разыгранные фиктивными героями (актёрами, чаще всего известными зрителю по имени, внешности, другим ролям и т. п.), зачастую с довольно долгим, периодическим продолжением (кинофильмы, телесериалы);
- сценические игры в соревнование и согласие, в достижение и победу, в полемику и консенсус, вручение символических призов победителям (при этом возможно ироническое, разыгрываемое дистанцирование от них – юмор, комедии).
- акты эмоционального единения с аффективной общностью «всех», представленные символической фигурой «виртуоза переживаний» – певца, музыканта или ансамбля исполнителей.

Телевидение как социально-коммуникативное средство возникает, формируется и работает на массовом и повседневном ощущении недостатка действия, а точнее, взаимодействия; символически, виртуально, причём технически удостоверено, надёжно, «современно» оно восполняет подобный, вполне реальный дефицит. Культуролог мог бы сказать, что как процесс телевизионное действие строится в формах и по формуле романа или, чаще, драмы (либо по аналогии с ними), а его результат представляют зрителю в формах и значениях лирики, каковые ТВ как канал и транслирует. Не мало важно и другое: во всех этих случаях телевизионное сообщение разворачивается как взаимодействие участников, столкновение социальных позиций, обмен точками зрения и т. п., причём в основе своей оно драматично, театрально, сценично. Его собственно телевизионную специфику, – если ТВ не передаёт сообщение, а само его создаёт, – составляет, вероятно, «эффект зрительского присутствия», при всей своей остроте опосредованного техническими средствами. Зритель испытывает особое ощущение «неподдельности», «документальности» событий и ситуаций, которые никем не заданы и не предрешены, не «поставлены», почему и никого не «цитируют», ни к чему не отсылают, а происходят здесь и сейчас. Вместе с тем следует заметить, что само «реалистическое» понимание коммуникаций, искусства, литературы – феномен в истории культуры весьма поздний. Для социолога эта совокупность характеристик означает общепринятое определение реальности, предельную для данного общества степень коллективного согласия относительно определений ситуации, её структуры и смысла, высокую условность представлений об общем социальном мире, утверждённую и удостоверенную на уровне или от лица среднего человека, «человека, как все», воспринимающего себя и воспринимаемого другими в качестве человека, как такового. Поэтому подобная норма и фигурирует как анонимная, на правах «самой реальности».

Характерна в этом смысле ведущая роль «новостей»: они составляют, можно сказать, смысловой стержень телевизионного мира. Как свидетельствует большинство проведенных опросов, чаще других и больше всего по объёму затраченного времени новостные программы смотрят пенсионеры, люди с начальным или неполным средним образованием (40 % этой социально-демографической подгруппы смотрят «новости» не менее трёх раз в день). И чем ниже образование респондента, тем чаще он смотрит «новости», тем сильнее ориентирован на многократное повторение известного. Дело не только в том, что у пенсионеров больше свободного времени, но и в восприятии «новостей» как зрелища, развлечения, которое не тускнеет от повторения, а, напротив, становится ещё существеннее, полнозначнее, эмоционально ближе, приятнее. По два-три раза в день «новости» смотрит и бóльшая часть рабочих, что опять-таки заметно чаще, чем у наиболее активных и обладающих широким информационным кругозором групп (специалисты, руководители, предприниматели), от которых, казалось бы, и следовало ожидать напряжённого слежения за новой информацией.

Подобное повторение (усиление, закрепление, фиксация через повтор) – важнейший массовый социальный эффект ТВ. И он, и соответствующая ему массовая зрительская установка явно противоречат расхожему представлению об исключительно утилитарном, инструментальном отношении к информации, которое полагает, будто ожидание «новостей» должно обязательно быть поиском «нового», «ранее не бывавшего».

Привычка, эффект повторения, расцениваемый массовым зрителем крайне позитивно, выступают особым барьером, который опосредует включение в режим символического существования «всех как один вместе со всеми». Это не «информационный парадокс», как Юрий Лотман трактовал в своё время канон в искусстве, а сложный механизм или своего рода шифр включения индивида в социальное действие особого типа – предельно общее по характеру, интегрирующее по смыслу и эффекту. Чем более зрителю знакомо то, что показывают на экране, тем выше его символический или, можно сказать, ритуальный смысл, тем важнее показ как способ организации зрительского опыта (своего рода рифма или припев). И как ни парадоксально это звучит для квалифицированного, изощрённого ценителя и знатока культуры, тем эмоциональнее переживание подобного акта и факта повторения в его тождестве себе, в его тавтологичности (а последняя – один из ключевых принципов работы массовых коммуникаций). Эмоциональнее именно потому, что символичнее: таков, например, аффективный механизм сплачивающего и мобилизующего воздействия парада на участников и зрителей, таково действие маршевой музыки военных оркестров (а порой и просто массовой песни, особенно когда её исполняют «все»).

С другой стороны, тавтология важна для рядового зрителя как презумпция того, что передаваемая информация организована, что организован мир, а соответственно организовано и социальное существование реципиента (его время, распорядок жизни семьи, устройство квартиры и пр.).

Мир – общество – общая жизнь устроены не тобой, а извне и одинаково для всех: только такое понимание человека и общества способно обеспечить «чисто техническое», дистанцированно — зрительское включение в социум. Символика подключённости к общей жизни, обозначаемой событиями, происходящими не здесь и не с тобой, существеннее, чем передаваемая информация, важнее твоего собственного поведения.

Характерно, что в обращении к игровому кино, кинофильмам и телесериалам проявляются те же структуры и стереотипы восприятия: ориентация на привычное, повторяющееся, ожидаемое. Конструкция сериала это прямо подразумевает, больше того, включает в свою поэтику. При всей закрученности сюжетных перипетий ничего и вправду неожиданного, однократного, непоправимого, по крайней мере с главными героями, случиться не может, так как это (например, гибель) противоречило бы принципу серийности. Поэтому серийность и трагичность несовместимы (можно сказать и по-другому: трагедия и сериал – формульные квинтэссенции двух принципиально разных типов культуры, двух обществ с соответственно разными антропологическими моделями, разными типами человека).

Свыше половины опрошенных стараются искать и смотреть давно известные передачи, но с недоверием относятся к новым. Поэтому так важно, по мнению основной массы опрошенных, чтобы передачи шли в одно и то же время. Для зрителя подобное повторение (позитивная оценка уже виденного и известного, вставленного в привычную рамку) – сигнал устойчивости, привычности транслируемого по ТВ образа мира и вместе с тем указание на значимость, важность показанного. Если при передаче сообщение повторяется потому, что оно важно, то при восприятии оно становится важным, поскольку повторяется. Однако, как ни парадоксально, для массового зрителя в этом же заключается и гарантия документальности, фактичности, реальностителевизионного зрелища.

Повторяемость – это ядерная нормативная характеристика социального поведения и системы ожиданий массового человека. С ней связана и другая установка телезрителей в сегодняшней России – ностальгическая. Ожидание повтора как тавтологической конструкции смыслового опознания, удостоверения значимости и реальности происходящего с тобой переносится при этом на прошлое, казалось бы, самодостаточное в своей фактичности уже осуществившегося и ограждённого этим символическим барьером от коррекции задним числом (только так прошлое и может выступать областью смысловых санкций по отношению к настоящему, может что-то реально значить). Напротив, прошлым для массового сознания современных россиян выступает то, чего нет, что утрачено и невозможно в настоящем, но ожидание чего раз за разом возвращается в виде томления по недоступному («Россия, которую мы потеряли»). Подобное повторение своего «отсутствия» здесь и сейчас (равно как и в недостижимом прошлом) только и даёт индивиду ощущение принадлежности к коллективному «мы», единому в потере.

На такое же негативное самоутверждение и самоудостоверение работает ещё одна значимая и ведущая характеристика отечественных телекоммуникаций – преобладание в них сенсационно-скандальных сообщений, которых зрители со своей стороны ожидают и ищут на разных каналах. Сенсационность в данном случае – не только содержательная характеристика определённого разряда событий (отклоняющихся от нормы, исключительных и т. п.), но и способ смысловой организации масс — коммуникативного сообщения, своеобразный модус реальности или её показа, разыгрывания именно как масс — коммуникативной. Таков определённый тип подачи сообщения, препарирования и обработки информационной реальности в расчёте на «человека, как все», которого масс -медиа (телевидение, причём не только криминальная хроника, или пресса) моделируют и создают, конституируют своими средствами. Для такого антропологического контрагента «реально» только сенсационное, невероятное, скандальное, разоблачительное – то, что демонстративно испытывает и нарушает принятые нормы. Только это он готов потреблять. В пространстве, где общие нормы неопределённы и размыты, где общие авторитетные инстанции и ориентиры отсутствуют (при своеобразной ценностно-нормативной атопии), героем ситуации, задающим единственно действующий код поведения, становится нарушитель. Это человек, действующий так, как нельзя, но ведущий себя так, словно ему можно, «ловец случая», который выламывается из правил, разрушая, больше того, отвергая и специально принижая этим самые основы социальной коммуникации с её нормами взаимных ориентаций, согласованности ожиданий и пр.

Показательно, что криминальная хроника пользуется у телезрителей такой же популярностью, как эстрадные концерты, конкурсы и викторины, а популярность кинобоевиков и детективов ещё выше (и если боевики – это большей частью мужское зрелище, то к кинодетективам, детективным телесериалам не меньший интерес проявляют женщины). Но и в печати сегодняшние читатели ищут преимущественно ту же тематику. Так, опросы показывают, что в регионах чаще всего читают в газетах и журналах статьи (от большего к меньшему) на криминальные темы, программу телепередач, медицинские советы, материалы о политике, кроссворды, загадки, викторины.

И всё же базовое представление о мире россияне получают именно через ТВ. Значимость в этом смысле родителей, других людей, школы (не говоря о крайне низкой авторитетности печатных источников) несопоставима с важностью телеканала. Это говорит о весьма специфической социальной и культурной структуре постсоветского общества (аналог подобных устройств Маклюэн называл в своё время «электронной деревней»). Для него характерен сильнейший разрыв между уровнями коммуникативной реальности – повседневно-бытовой, частичной, слабо структурированной, малоавторитетной, с одной стороны, и виртуально-эфирной, централизованной, далёкой по своим персонажам, темам, сюжетам и событиям – с другой. А это значит, что у телезрителя нет практически никаких возможностей смыслового контроля за содержанием передач, его проверки, равно как нет прямой связи изображения с реальными повседневными интересами и заботами реципиента – групповыми или индивидуальными.

не указаны

не указана

Текст статьи:

Свободная ориентация специалиста в информационной среде предполагает овладение им современными средствами, методами и технологией работы, быстрое восприятие больших объемов информации и более продуктивное использование накопленных человечеством информационных ресурсов. Умение самостоятельно осваивать и накапливать информацию оказывается недостаточным, и, следовательно, практически каждый начинает испытывать потребность в знании технологии работы с информацией, рассчитанной на подготовку и принятие решений на основе коллективного знания. Производство и потребление информации становится важной сферой приложения знаний и умений каждого. На этом этапе человеку требуется определенный уровень культуры по обращению с информацией. Для отражения этого факта был введен термин информационная культура.

Впервые проблема информационной культуры была поставлена в 1988 г. (А.П. Суханов) Столь короткая история исследования данной проблемы обусловливает наличие в ней целого ряда дискуссионных вопросов, начиная с самого понятия информационной культуры. Анализ источников разной профессиональной направленности показывает, что информационная культура – понятие достаточно широкое и определяемое на современном методологическом уровне неоднозначно.

Ряд исследователей понимает информационную культуру как систему, которая должна обеспечивать соответствующий уровень таких процессов как, прежде всего, формирование адекватного мировоззрения. Во-вторых, эффективный информационный обмен, базирующийся на ряде информационных умений: оценки полезности и истинности получаемой информации; отбора личностно значимой информации, поиска необходимой информации, в том числе о методах её переработки; коммуникативных и языковых умений (восприятия и передачи); информационно-психологической самозащиты. В-третьих, постоянный достаточно высокий уровень инфопотребности. В-четвертых, формирование и совершенствование эффективных способов личностного усвоения и сохранения информации. В-пятых, так называемую, информационную экологию – своеобразную саморегуляцию информационных процессов в зависимости от состояния организма. В-шестых, информационную нравственность, «ограничивающую» доступ к чужой информации, использование информации для корыстных целей или целей давления на личность и т.д. (Ваграменко Я.А., Гендина Н.И., Данильчук Е.В., Краснова О.В., Монахов В.М., Ракитов А.И., Суханов А.П., Урсул А.Д. и др.).

Помимо этого, информационная культура определяется как совокупность информационных потребностей, творческих способностей, навыков и умений, позволяющих эффективно производить, перерабатывать и воспринимать личностную информацию и на её основе достигать взаимопонимания и эмпатии между людьми, которые находятся в неформальных, близких отношениях. Такое определение обусловливает значение информационной культуры личности и групп в эффективном функционировании социальных систем и актуализирует проблему информационной культуры в контексте глобализации в виду протекающих в мире социальных процессов, которые могут привести к нарастанию межцивилизационных конфликтов и, в конечном счете, к цивилизационной катастрофе.

В более узком смысле «информационная культура» может трактоваться как уровень достигнутого в развитии информационного общения людей, а также характеристика информационной сферы жизнедеятельности людей, в которой можно отметить степень достигнутого, количество и качество созданного, тенденции развития, степень прогнозирования будущего. Нередко информационную культуру сводят к совокупности знаний об основных методах накопления, обработки и распространения информации, т.е. к «культуре обращения со знаниями, данными и информацией». В прикладном аспекте информационная культура часто сводится к овладению навыками работы с персональным компьютером, компьютерной техникой и методами программирования, другими словами, преимущественно ассоциируется с технико-технологическими аспектами информатизации (Н.И. Гендина).

На наш взгляд, актуальность социокультурных ориентаций, совокупности общественно значимых установок на знание членами общества технико-технологической составляющей информационной культуры, на приобретение практических умений и навыков следует выделить особо. Каждой личности необходим определенный уровень культуры, позволяющий осваивать новые технические средства и включать их в свою жизнь. Такое включение должно происходить через привитие навыков «юзеровской» субкультуры (ЮСК), рассчитанных, прежде всего, на специалиста гуманитарного профиля, у которого в процессе взаимодействия с новой техникой, информационными технологиями и продуктами формируются специфические модели поведения.

Выделение нами ЮСК в отдельную категорию, структурную составляющую информационной культуры в свете смены образовательной парадигмы представляется вполне закономерным. Практика подготовки специалистов к использованию информационных технологий в своей профессиональной деятельности и, так называемый, «компьютерный ликбез» оставляют желать лучшего в силу недооценки, прежде всего, педагогической теорией «узко понимаемых «пользовательских умений», «компьютерной грамотности».

ЮСК, в нашем понимании,представляет собой систему ценностей, норм, традиций, моделей поведения, присущих определенной группе людей, объединенных степенью приобщения к информационным потокам и цифровым информационным технологиям. Другими словами, свободная ориентация в любом информационном пространстве предполагает обладание ЮСК в рамках доминирующей информационной культуры как одной из составляющих общей культуры человека.

Поскольку любая культура является целостной системой с присущей ей внутренней определенностью ценностно-иерархических взаимоотношений, она состоит из ценностной доминанты, или ядра культуры, и сложного спектра субкультурных образований: некоторые могут быть отгорожены от магистрального пути духовного творчества, другие, наоборот, претендуют на некую универсальность, выходят за рамки собственной культурной среды, возвещают новые ценностные и практические установки для широких социальных общностей. Но в своем подавляющем большинстве субкультуры автономны и не претендуют на замену господствующей культуры, скорее они выражают процесс приспособления к ней.

В социальных науках феномен субкультуры рассматривается, как правило, в рамках концепции социализации. Исходя из положения о сложности и противоречивости процесса приобщения к культурным стандартам, вхождения в мир господствующей культуры (в том числе информационной) и определяющей роли субкультуры в этом процессе мы сделали вывод, о необходимости выделения ЮСК как базовой подсистемы целостной системы информационной культуры, ее частного случая, отличающегося некоторой локальностью и в определенной степени замкнутостью.

ЮСК представляет собой трансформированную профессиональным мышлением систему ценностей информационной культуры, получившую своеобразную мировоззренческую окраску. Она возникла одновременно как прямое генетическое порождение господствующей в обществе информационной культуры и как позитивная реакция на необходимость ее усвоения среди различных социальных слоев и возрастных групп и стала основой мировоззренческой дифференциации внутри них. Связанная с социальной природой человека ЮСК является продуктом разнообразных творческих способностей и проявляется, прежде всего, в конкретных навыках по использованию технических устройств (от телефона до персонального компьютера и компьютерных сетей); в способности использовать в своей деятельности информационные технологии, составляющей которых являются программные продукты; в умении извлекать актуальную, искомую информацию из различных электронных источников, представлять ее в понятном виде и уметь эффективно использовать; во владении основами аналитической переработки информации и в умении работать с информацией различного уровня, а также в знании особенностей информационных потоков в своей области деятельности.

Структура ЮСК как базовой составляющей информационной культуры представляется нам следующим образом (см. рис. 1).

Рисунок 1. «Юзеровская» субкультура в среде компонентов информационной культуры (культурологическая модель)

Рисунок 2. Модель «юзеровской» субкультуры

Базисным компонентом ЮСК, на наш взгляд, является эргономический, включающий знания, умения и навыки соблюдения эргономических требований при организации процесса деятельности специалиста в соответствие с принятым почти десять лет назад международным стандартом ISO 9241-11 с требованиями по эргономике рабочих мест с визуальными дисплейными терминалами. Технологический компонент ЮСК в прикладном варианте включает в себя знание и понимание технологии так называемого «обитания» в информационной среде: приемы веб-браузинга, методы работы с поисковыми машинами, технологии создания и использования приложений, применение типовых приложений, а также навыки работы с интеллектуальным интерфейсом. Такое «обитание» становится возможным благодаря навыкам разработки средств и методов, которые, с одной стороны, наилучшим образом приспособлены к особенностям и традициям конкретной области профессиональной деятельности, а с другой – изменяют эту область таким образом, чтобы в максимальной степени использовать возможности современной вычислительной техники. Данный компонент направлен, в первую очередь, на знание эффективной технологии взаимодействия человека и цифровой информационной среды и умение применять эту технологию на практике. Необходимость выделения технологического аспекта в структуре ЮСК обусловлена вовлечением в общение со средствами цифровых информационных технологий большого числа людей, не имеющих специальной физико-математической подготовки. Технологический аспект ЮСК предполагает индивидуализированное решение комплексной проблемы общения в системе «человек – машина».

Интерактивный компонент ЮСК подразумевает готовность специалиста к взаимодействию с компьютерными системами: интуитивное понимание структуры диалога, компьютерных метафор, состояний диалога и способов перехода между ними, меню-ориентированных методов управления диалогом и т.п. Сама по себе интерактивность – это способность управлять ходом события, предоставление человеку права выбора в сочетании с ответственностью при получении результата. Основная задача интерактивности заключается в постепенном уничтожении невидимой пропасти между человеком и информационными технологиями. Интерактивный компонент ЮСК характеризуется диапазоном возможных действий специалиста (педагога) в информационной среде в текущий момент времени, а также умением ориентироваться в элементах интерактивной среды (гипермедийная технология) и навыками сознательного выбора позиции восприятия (роли) статической интерактивности. Помимо всего прочего, интерактивный характер взаимодействия с информацией подразумевает возможность построения индивидуального «сценария» нахождения в информационном пространстве.

Инфоаналитический компонент ЮСК характеризуется навыками качественного анализа электронного источника, включающими быстрое чтение, просмотр и анализ необходимых материалов: выделение структурных, смысловых элементов, оценка качества, полноты и достоверности информации, сопоставление данных из нескольких источников, понимание языка смысловых акцентов; навыками отбора актуальной информации для эффективной самоорганизации жизнедеятельности личности; формированием адекватной инфопотребности. Образованный человек, стремящийся к саморазвитию, априори обладает способностью вырабатывать на основе анализа имеющейся информации смысловые установки и стратегии поведения. Человеческая потребность вырабатывать собственную личностно значимую информацию в сочетании со значительным объемом известной информации – воспринятой и произведенной – становится основой создания личностной картины мира, которой присуща интерпретативная функция, состоящая в выработке собственного понимания того или иного явления на основе всего множества известной (содержащейся в картине мира) информации. При этом неравномерность интенсивности протекания информационных и, в частности, инфоаналитических процессов в течение человеческой жизни в определенной степени затрудняет развитие личности: возрастное сужение спектра воспринимаемой личностью информации способствует образованию стереотипного барьера для активного освоения неизвестного. Инфоаналитический компонент ЮСК включает в себя также навыки и привычку к активной самостоятельной и осознанной информационной деятельности, которые повышают возможности восприятия и сохранения информации.

Аутодидактический компонент ЮСК основан на самообучении, творческом освоении информационной или мультимедийной среды, действительном(!) понимании назначения того или иного аппаратного или программного продукта и установке на алгоритм, который в упрощенном варианте выглядит следующим образом – «это(!) должно там (!) быть» (см. рис. 3).

Конкретизация предназначения программного продукта

Предположение о логичности (удобстве, целесообразности) расположения необходимой опции, функции или сервиса

Интуитивно-логическое нахождение искомого

Рисунок 3. Алгоритм интуитивно-логического освоения информационного продукта

Достижение всего вышеперечисленного осуществляется путем самостоятельной идентификации после приобретения соответствующего опыта. В контексте динамики развития информационных технологий аутодидактические навыки, то есть навыки самообразования, приобретают все большую актуальность.

Аутодидактический компонент ЮСК отражает педагогические основы решения проблем подготовки педагогических кадров, способных плодотворно и с высоким качеством реализовать концепции обучения с применением последних достижений информационных технологий. Возможности новейших инфокоммуникационных средств позволяют учащимся выбирать предметы для изучения и определять уровень сложности каждого из них, исходя из своих жизненных интересов, планов и профессиональных перспектив, что обусловливает необходимость формирования аутодидактических навыков у современного педагога.

Креативный компонент ЮСК заключается в готовности специалиста к самостоятельной творческой деятельности в информационной среде – к созданию информационного продукта, что становится действительно возможным на завершающей стадии формирования ЮСК. Непосредственно факт возможности создания информационного продукта, который в кратчайшие сроки становится достоянием пользователей сети Интернет, может служить отличным опытным «полигоном». Креативный компонент ЮСК направлен на выработку способности творческого восприятия, усвоения и индивидуальной переработки любой поступающей информации, в отличие от механического накопления знаний, подменяющего истинное образование.

Овладение ЮСК в информационном обществе должно начинаться еще в детском возрасте, сначала с помощью электронных игрушек, а затем – персонального компьютера. Высшим учебным заведениям следует обеспечить уровень ЮСК студента, необходимый для работы в конкретной сфере деятельности. При этом наряду с изучением теоретических дисциплин информационного направления следует уделить особое внимание цифровым информационным технологиям, являющимся базовыми для будущей сферы деятельности. Кроме того, изменение стратегии получения знаний вместе с научно-техническим прогрессом, важность не только создания и получения информации, но и ее индивидуализированного структурирования, отбора и актуализации, делают свободную ориентацию человека в массиве информации гарантией его компетентности в пространстве знаний. Неоднократная смена деятельности в течение жизни требует соответствующей жизненной стратегии, основанной, прежде всего, на динамичной ориентации в информационном пространстве.

не указаны

не указана

Текст статьи:

не указаны

не указана

Текст статьи:

В современных условиях потоки и массивы информации проникают во все сферы общества, а сама информация становится массовым и жизненно необходимым продуктом потребления. Этот процесс возрастания объемов производства и потребления информации, ее превращение в важный вид ресурсов получил название информатизации общества.

Информатизация общества — это не только экономические и социальные сдвиги, но и новый образ жизни, и новые требования к человеку, живущему в обществе. Сам факт такого влияния является универсальным законом, не зависящим от общественно-политического строя. Информатизация влияет на образ жизни, на материальную и духовную культуру. Она привела не только к увеличению объема информации, созданию локальных и глобальных систем и сетей, баз данных и знаний, но и к появлению принципиально новых технологий, к новой культуре, к новому типу общества. Можно сказать, что информатизация является фундаментальной проекцией глобального процесса социальных трансформацией. Но информатизация, безусловно, социокультурный процесс, оказывающий значительное влияние на технологии, экономику и т.п. Сама по себе информатизация не решает социальных проблем, но под ее влиянием происходят изменения в производительных силах и в производственных отношениях, которые неизбежно связаны с данным процессом. Именно они и влияют на социальную структуру общества. Так, О.Тоффлер утверждал, что человечество живет в мире блип-культуры, то есть в мире, где распространены блипы информации: объявления, команды, обрывки команды, обрывки новостей. Современные люди чувствуют себя свободнее, именно сталкиваясь с «блипами». Вместо того, чтобы заимствовать готовую идеальную модель реальности, они должны сами снова и снова изобретать ее. Он одним из первых подметил произошедшие коренные изменения в культуре общества. Нарастающая сила потока информационного обмена между людьми породила новый тип культуры, в которой все подчинено необходимости классификации, унификации с целью наибольшей компрессии и повышения эффективности при передаче от человека к человеку будь то лично или через средства массовой информации [6].

Современное общество не может жить и развиваться без информации – наиболее выраженной формы культуры общества, и человек в нем выступает и создателем, и распространителем, и хранителем информации, взаимодействуя по формуле «человек – информация – человек». Хотя, как показывает исторический опыт, информация (или ее отсутствие) всегда играла важную роль в развитии общества и личности. Но в период распространения новых информационных технологий, ее влияние все более актуализируется. Мы выделяем в качестве результатов информатизации интеллектуальный потенциал и информационный потенциал, причем и тот и другой зависят от интенсивности информатизации общества. Данные два понятия можно объединить в одно – информационно-когнитивный потенциал, которое можно использовать для характеристики процесса информатизации. Субъектом информатизации выступает личность. Тогда процесс информатизации должен пройти через когнитивный экран тех индивидуумов, для которых знания являются ценностью. Поэтому надо учитывать не только мир объективных знаний, но и феномен личностных (субъективных) знаний. Важным компонентом информационно-когнитивного потенциала выступает интеллектуальный потенциал. Здесь проявляется способность человека решать, проблемы, используя накопленные знания, навыки и опыт. Второй компонент – это информационный потенциал, который обеспечивает необходимый уровень информированности членов общества, то есть способность обобщать, искать, хранить и передавать информацию. Информационно-когнитивный потенциал определяет уровень развития конкретного общества, его способность активно изменяться и быть максимально созидательным. Интеллектуальный потенциал охватывает знания и творческие способности личности, которые связаны с феноменом сознания. Вне личности, вне духовного начала знания невозможны, мы будем иметь дело только с оболочкой знаковой системы – информацией, которая не имеет никакого отношения к культуре. Если отсутствует феномен знаний и культуры, информация теряет свое значение, свой смысл. Поэтому важно понять сущность и значение интеллектуального и информационного потенциалов. В процессе накопления, использования и распространения знаний первостепенную роль играют именно личностные импульсы. Накопление информационного и интеллектуального потенциала в результате информатизации и есть культурная аккумуляция, то есть можно говорить о формировании культурного наследия. Проблема сохранения культурного наследия во все времена относится к наиболее актуальной и дискуссионной: что сохранять и как? Необходимо помнить, что не вся производимая в обществе информация социально необходима, и не все входит в активно используемую часть инфофонда. Некоторая информация может быть и вообще не используется в человеческой практике. Но тот факт, что информация не используется здесь и сейчас не означает, что она не потребуется в будущем. Поэтому создание культурного фонда – задача наиважнейшая. Трансляция культурных образцов – это процесс, который мы определяем как инфовзаимодействие, в котором субъект и объект отличаются по модальности. В.Коган для более четкой организации этого признака и обеспечения удобства теоретического и практического анализа предлагается выделить два критерия — содержание и объем. Первая характеристика относится к качественным показателям, вторая — к количественным [1, с.117]. Под содержанием модуса понимаем соотнесенность его с конкретной социальной или демографической группой. Групп можно выделить несчетное количество, поэтому велико и число вариантов модусов. Что же касается объема модуса, то в роли, как субъекта, так и объекта выступают представители четырех количественных разрядов — индивид, социальная группа, данная социальная система, все человечество. В связи с этим модусы субъекта или объекта могут быть индивидуальными, групповыми, социальными и глобальными. Для прогнозирования и моделирования различных аспектов информатизации это очень важно: модальность необходимо учитывать, ибо она непосредственным образом влияет на все стороны инфовзаимодействия. Она влияет на количество и качество производимой и потребляемой информации, на ее надежность, активность, эффективность протекания информационных процессов, их ориентацию в координатах пространства и времени. В координатах времени целесообразно выделить два вида инфосвязи: синхронную и диахронную. Синхронная предполагает возможность установление обратной связи между субъектом и объектом в рамках одного интервала времени. Во втором случае происходит передача информации от предшествующих поколений к последующим. Для нас особенно важна вторая, так как диахронную инфосвязь можно рассматривать как специфический механизм аккумулирования и передачи социального опыта. Без существования такого механизма невозможна трансляция культуры, ибо человек вынужден в онтогенезе повторять весь социальный и интеллектуальный филогенетический опыт. Диахронная инфосвязь является основой культурной трансмиссии, каждое поколение добавляет новые знания к уже накопленному богатству.

Между видами инфосвязи существуют определенные субординационные отношения: можно говорить о том, что синхронная является средством осуществления диахронной. В тоже время надежность и прочность диахронной инфосвязи выше, что доказано рядом информологических и социально-этнографических исследований, обнаруживших и подтвердивших эту закономерность на материалах жизни конкретных этносов. Именно информационные потоки становятся основой диахронного и синхронного развития культуры. Обмен информацией (с обратной связью) обеспечивает синхронное движение информации, диахронное движение гарантирует передачу (трансляцию) информации от поколения к поколению. С позиций информологии, важным становится синхронное измерение культуры, так как оно позволяет понять отношения между информационными потоками, отношения внутри и вне. Каждый факт культуры можно рассматривать как сообщение, информацию. Трансляция социального опыта – это передача по вертикали блоков информации, содержащих элементы накопленного социального опыта в его общекультурном виде. Двигаясь вверх инфопоток постоянно «принимается от каждого предшествующего поколения каждым последующим и, растекаясь по горизонтали, становится предметом субъектно-объектных инфовзаимодействий и, тем самым, – инструментом воспитания, образования и обучения, средством социализации» [2, с.11]. Именно инфопоток обеспечивает эффективность культурной трансмиссии. Синхронная и диахронная инфосвязи характеризуют время культуры, то есть длительность существования, ритм, темп, последовательность, координацию смены состояний культуры в целом и ее элементов.

Анализируя информатизацию, как социокультурный процесс, необходимо использовать фундаментальные информологические положения — представления об инфофонде и инфопотоке. Под инфофондом понимаем всю информацию, которой располагает общество на данном этапе его развития. Под инфопотоком понимаем ту информация, которая в данный отрезок времени циркулирует в обществе, передается субъектом инфовзаимодействия объекту и используется последним в качестве метасредства социальной деятельности. Возвращаясь к инфосвязям, можно сказать, что инфопоток связан с синхронным инфовзаимодействием, с движением информации, с ее динамическими характеристиками. Для диахронных инфопроцессов наиболее важен инфофонд, связанный с селекцией информации, ее верификацией, накоплением, старением и отмиранием. В процессе информатизации происходит создание, накопление инфофонда, который и используется в дальнейшем для трансляции культурных образцов.

Сегодня можно утверждать, что информатизации привела к расширению информационных связей между регионами, странами, народами и т.д. В результате контакты и взаимовлияние разных социокультурных систем усиливаются, что приводит к изменениям материальной культуры, обычаев и верований, то есть к аккультурации.

В современных условиях человек, создавая новые информационные системы, одновременно становится объектом их обратного воздействия, формирующего тип обратной связи в системе «человек — информационные технологии». В связи с этим можно предвидеть новый виток спирали развития гуманитарной культуры [3, с.56]. Для этого витка спирали будут характерны синтетичность рационального и чувственно-образного компонентов восприятия и передачи информации, распространение новых коммуникативных стандартов (общение на вневербальном, мультимедийном уровне), зарождение новых видов искусства (мультимедиа-арт) и т.д. Все активнее будет распространяться виртуализация жизни. В виртуальной реальности у человека появляется возможность непосредственно создавать, творить «внешний мир», окружающую среду, культурное пространство. Сегодня многие отмечают, что происходит замещение реального виртуальным, человек отрывается от конкретных вещей, теряется непосредственная связь с другими людьми и т.д. В связи с этим человек плохо адаптируется к изменениям, но это происходит не только в связи с распространением новых технологий. Компьютерная виртуальная реальность требует от человека и такие важные качества, как целеполагание, творческое мышление, импровизация. Если раньше для выхода в иные миры культуры или для соприкосновения с ними требовалось определенное усилие, фантазия, творчество, интеллектуальное конструирование мира, медитация, аутотренинг, то теперь эти функции выполняет компьютер. С культурологической и социально-педагогической точек зрения чрезвычайно важно, что выносит человек из виртуального мира в мир константный, базовый, реальный. В связи с этим происходят изменения в культурных нормах и культурных процессах. Мы являемся свидетелями процесса изменения культурных паттернов общества.

Итак, современное информационное пространство продуцирует особого рода реальность — «виртуальную реальность». Можно утверждать, что Интернет и есть материализация ноосферы. Коллективное сознание человечества является самой существенной характеристикой ноосферы. Интернет может превратиться в коллективное сознание человечества, представлять собой его материализацию. Доказательством распространения данного тезиса могут служить интеллектуальные технологии и системы, которые рождают нетрадиционные продукты и услуги.

Само явление информатизации свидетельствует, что изменения происходят глобальные, а их результат проявляется в том, что информация занимает в нашей жизни гораздо более важное место, чем прежде. Данные изменения привели к антиномичности и полиморфизму культуры. Можно приводит значительное количество аргументов в пользу идеи информатизации общества как непрерывного процесса, вызванного факторами развития общества.

В процессе информатизации общества необходимо стремиться к использованию всех его преимуществ, вытекающих из принципиально новых технических и технологических возможностей для индивидуумов и целых сообществ. На уровне отдельного человека – это высококачественные и доступные услуги, на уровне предприятий — это развитие инновативности и эффективности труда с целью обеспечения большей конкурентоспособности. На уровне региона и страны речь идет о максимальном использовании творческого и культурного потенциала, в том числе с помощью развития мультимедийных средств и наполнения их соответствующим содержанием.

Исключительность современного этапа информатизации можно охарактеризовать как время беспокойств и быстрых перемен. Из-за работы масс-медиа, число которых постоянно растет, объем различной информации увеличился. Следовательно, ключевой характеристикой сдвига оказалась информация и соответственно технологии, которые оперируют ею, обрабатывают и передают. Высокая концентрация символов вокруг человека свидетельствует о том, что информация стала более доступной. Кроме того, возрастание количества информации в условиях перемен означает, что появилось много новых, информационно насыщенных профессий, которые требуют не навыков ручного труда и физических усилий, а умения говорить, писать, рассказывать. Развитие информационно-коммуникативных технологий усиливает и тревогу людей: применение компьютеров в фабричном производстве означает, что увеличения рабочих мест не будет, а появится другие рабочие места, которые потребуют компьютерной грамотности. Распространение телекоммуникаций по всему миру означает не только то, что стало легко общаться с друзьями и родственниками на всей планете, если есть телефон, Интернет-кафе или компьютерный терминал, но и то, что экономические и политические стратегии могут разрабатываться и осуществляться с учетом глобальных факторов. Значит можно говорить об изменениях культуры повседневности.

Страны, не вступившие своевременно на путь информатизации, обречены не только на экономические, технологическое и политическое, но и культурное отставание. Причем это отставание, начиная с некоторого момента, может стать исторически необратимым. Потребители информации, которые недополучают необходимый для них объем информации, оказываются в ситуации, которая может быть названа ситуацией ослабленного инфовзаимодействия. Такое положение, на наш взгляд, приводит к обострению ситуации, к явлению, которое называют культурным лагом и к культурному запаздыванию.

Культурные системы, как правило, реагируют с определенным отставанием на новые социальные явления и технические нововведения. Возникновение культурного лага находит свое объяснение в представлении, согласно которому технические нововведения продолжают служить старым целям индустриальной трансформации, тогда как складывающаяся глобальная ситуация требует новой парадигмы бытия человека, изменения его ценностных ориентиров. Культурный лаг описывает ситуацию, когда одни части культуры изменяются быстрее, а другие медленнее (данное понятие ввел У. Огборн). Наряду с общими причинами возникновения культурного лага существуют национально обусловленные, различные конкретные его проявления. Так, Л.В. Скворцов выделяет сферу информационного обеспечения органов управления, государственной власти, где разрыв между новыми требованиями жизни и инерцией сложившихся стереотипов особенно опасен [5].

Для преодоления культурного лага фундаментальное значение приобретает адаптация к информационной деятельности понятия виртуальной реальности. В цивилизованном контексте содержание виртуального бытия определяется восприятием конечного состояния человека и человечества. Виртуальную реальность можно определить как действующую возможность. Если мы признаем фундаментальное воздействие виртуальной реальности на ход социальных событий, то тогда следует признать необходимость новых подходов к информационному обеспечению. Ключевую роль в преодолении культурного лага играет осмысление природы информационных катастроф и механизмов их преодоления. Гуманитарный аспект информационных катастроф предполагает, что государство утрачивает способность к эффективному противодействию использования средств информации для дестабилизации общественной системы. Такая ситуация возникает в условиях утраты обществом своей идентичности. Наиболее сложный тип информационной катастрофы связан с деструкцией исторического знания. Традиционное общество, являясь концентрированным результатом деятельности поколений единого этноса или единого народа, превращает каждого своего члена в материзованную историческую информацию. Он становится слепком своего локуса. Локус – это место бытия, которое из поколения в поколение совершенствуется этносом. Становление локуса фиксируется в памяти народа как стадии его собственной эволюции. Единство истории в данном случае представляется естественным следствие того, что это – история одного локуса и одного субъекта истории. История – это объективная реальность жизни: она всегда с членом локуса. Глобализация жизни влечет за собой утрату непосредственной связи с локусом, а значит и плюрализм ориентаций в истории. История же локуса сохраняется в сознании и существует в нем, постепенно превращаясь в мифологему. Действие информационных полей кардинально меняет традиционную ситуацию. Под информационным полем следует понимать то пространство, в котором действуют носители информации, способные вызвать ее массовое восприятия, инициировать тип образа жизни и направленность действий. Воздействие информационного поля объективно и не зависит от субъективных целей и национальных границ. Индивиды теперь узнают друг друга и определяют свое тождество по типу информационного поля, в котором они находятся. С этим связано возникновение массовых противоречий между внешней принадлежностью к определенному этносу и государству и внутренней солидарностью с культурными стандартами, не совпадающими с национальной традицией. Сегодня просматриваются тенденции превращения отдельных информационных полей, связанных с конкретными локусами, в информационную Галактику. Эта складывающаяся реальность и определяет необходимость осмысления новых форм международного взаимодействия, их влияния на национальные культурные традиции и духовные ориентации [5, с.36-37].

С понятием культурного лага тесно связано другое, которое называют культурным запаздыванием. Оно происходит в тех случаях, когда нематериальная (духовная) культура не успевает приспособиться к опережающему развитию материальной культуры. Например, в России осуществляется переход к рыночной стратегии, однако традиции, обычаи, ценностные ориентации и взгляды большинства населения в ситуации стабилизации отражают предшествующий этап развития.

Культурный лаг и культурное запаздывание приводит к полихронности культурного пространства. Она выражается в двух аспектах: на мировой культурной карте в конкретном локосе и хроносе сосуществуют социумы различных культурных возрастов, а в рамках одной страны объединены разновозрастные (имеется в виду культурный возраст) социальные группы.

Итак, информатизация привела к ряду глобальных перемен. Телекоммуникационные электронные технологии утверждают новый образ реальности, формируя фрагментарную культуру. Они приводят к созданию сверх насыщенного информационного поля, которое повсеместно окружает современного человека. Его воздействие носит выборочный характер. В современных условиях изменился и характер коммуникации: электронные СМИ сегодня лидируют, а Интернет признается как важнейший источник новостей. Последний обладает важной социальной функцией, которой нет у других СМИ: в различных своих системах (сервера, телеконференции, чаты, IRC , ICQ и т.д.) он дает обширное пространство для общения, поле для формирования отношений, отличных от принятых в реальном мире, ограниченном ритуалами и рамками социальных систем, культур и субкультур. Интернет позволяет формировать открытое сообщество в смысле форм поведения, видов информации, количества и характера участников, времени существования и т.д. Все его компоненты обладают гибкостью и динамичностью. Поэтому в качестве последствий информатизации можно выделить и появление транскультурных сообществ.

В информатизации главное – это коммуникация, то есть обмен сообщениями, ибо сообщения содержат объективные и упорядоченные сведения о сущности, а также личные суждения, намерения и т.д. Культура формируется на основе коммуникативных процессов в результате коммуникативной деятельности. Следовательно, в основе культурного развития лежат информационные процессы: возникновение, распространение, передача и хранение информации, ее усвоение. Информация – источник культурного развития и канал этого развития: она наследуется в форме социального опыта, способствуя возникновению социальной памяти. Место и роль информации в структуре социальной памяти определяется ее регулятивным началом в процессе взаимодействия традиций и инноваций в культурном развитии.

Коммуникация — центральное звено цифрового будущего, где новые формы социального взаимодействия, не подчиняющегося законам государств, где нет языковых, социальных и т.п. барьеров. Человек выступает не только как объект информационной цивилизации, но и как ее субъект. Он не только испытывает на себе разнообразные воздействия ее социальных импульсов, но и выступает в качестве творческой, созидающей силы социально-культурного процесса, принимая непосредственное участие в творении глобальной Сети как коллективного человеческого сознания.

Новейшие технологии способны сделать нашу жизнь и быт удобными и комфортными, но и угрожают опутать ее бездуховными стереотипами. Рекламно-агрессивный мир вещей неизбежно рождает вещизм, особенно когда среди целей и устремлений человека нет иных, кроме целей утилитарных. Человек превращается в субъекта только воспринимающего, привыкающего к тому, что за него думают все окружающие, в том числе средства массовой информации. В последние годы даже появилось понятие «человек кликающий» для обозначения категории людей, активно использующих сетевые возможности, у которых произошло частичное замещение реальности виртуальной составляющей. Тогда возникает вопрос: можно ли безопасно и комфортно жить в информационном пространстве? Многие считают, что общая компьютеризация оказывает отрицательное воздействие на человеческую природу, обедняет внутренний мир человека. Японские специалисты пришли к выводу, что поколение, которое с детских лет сидит у телеэкрана и компьютера, утрачивает эмоциональность, становится сугубо рассудочным. Вместо живых глаз и дружеского рукопожатия оно привыкает к цветной картинке. Поэтому особую актуальность приобретает проблема: как в этих условиях противостоять негативным аспектам медиатизации и интернетизации, как продвигать подлинно духовные ценности, ориентировать пользователей на те продукты и услуги, которые соответствуют принципам гуманизма, прогресса, свободы, а также отвечают их индивидуальным запросам и потребностям и уводят их от корзины мусора, имеющегося в сети.

На серверах Сети накоплено огромное количество информации практически по всем областям знаний. Рост информационного накопления Сети постоянно увеличивается: ежедневно к сетевой информации добавляется свыше семи миллионов новых документов. Все это усложняет индексацию и поиск данных, создавая информационную перегрузку сети, затрудняет поиск нужной информации. Поэтому актуальным становится разработка механизмов управления потоками информации и знания, информационного менеджмента, а самое главное — становление и развитие информационной культуры личности и общества.

Наибольшее влияние мультимедийные технологии оказали на бизнес и способы его организации, на культуру и образование. Сегодня уже можно говорить об информационном портере общества. В структуре информационной системы мировоззренческие подходы проявляются в критериях отбора и оценки культурных ценностей для распространения в обществе и выделения ведущей идеи для выработки человеком гражданской позиции. В современных условиях мы выделяем новый вид сознания — информационное сознание. Усвоение и ранжирование человеком информационных ценностей – это социально-действенный процесс, направленный на активизацию личности, на воспитание способности и умения применять полученную «информацию-силу» в своей жизни.

Информатизация играет важную роль в эволюции общества, в его поступательном развитии. Современную теорию информации можно использовать в выработке адекватной концепции социокультурной стратификации [4, с.49-57]. Механизм существования этнических и субкультурных общностей всех типов может быть описан в рамках понятий энтропии и информации. Стратификация в обществе выполняет жизненно важные функции, одной из которых является распределение индивидов по важным для выживания общества социальным позициям, но глобальной задачей является сдерживание социальной энтропии, предотвращение установления социокультурной однородности индивидов. Общество должно иметь сложную структуру, чтобы быть устойчивым по отношению к социальным катаклизмам, потрясениям, внешнему давлению. Социокультурная дифференциация вносит в общество жизненно необходимое разнообразие, требуемую сложность. Рост разнообразия приводит к формированию точек роста и развития, причем разнообразие, как ценность, является условием всякого развития, разделения труда, роста творчества, создания центров более эффективной, квалифицированной, ответственной, гуманной деятельности. Разнообразие формирует образцы, цели для всего общества. Все сообщества имеют свои собственные иерархии ценностей, и, в зависимости от них и их особенностей, каждая культура культивирует одни фундаментальные проблемы и игнорирует другие. Не случайно субкультуры возникают на основе близости у их членов «антиэнтропийных» признаков – то есть признаков, которые не могут распределяться равномерно по всему обществу. Социум должен располагать с одной стороны консервативными субкультурами, члены которых – приверженцы старых верований и культов, вышедшего из употребления этикета, устаревших идей, жанров и направлений в искусстве и т.п., от которых ядро культуры ушло далеко вперед. С другой стороны ему нужны и инновационные субкультуры, которые порождают и культивируют неосвоенное. И здесь в качестве примера инновационных можно привести компьютерную культуру, электронную культуру, сетевую культуру, виртуальную культуру, кибер-культуру и т.п. Их появление связано с распространением информатизации по всему миру. И инновационные и консервативные субкультуры функционально необходимы для того, чтобы могла осуществиться потребность в социокультурных изменениях. В обществе должны присутствовать субкультуры с соответствующим содержанием. Отсутствие или недостаток субкультур активизирует энтропийные тенденции в социуме. Когда общество бедно субкультурами, в особенности теми, которые культивируют инновации, в нем всегда будут ощущаться тенденции к стагнации, недостаток преобразующих возможностей. Поэтому мы утверждали, что страны, не вступившие на путь информатизации, будут иметь ряд негативных последствий. И наоборот: разнообразие «культурной» структуры общества, богатство его субкультур, как результатов информатизации, свидетельствует о нарастании антиэнтропийных тенденций, больших возможностях развития, а сами субкультуры предстают как своеобразные носители этих возможностей. Возникновение и умножение субкультур препятствует увеличению энтропийных процессов в социуме, смягчает накопление социальной напряженности, неизбежно возникающей в случае нарастания социальной поляризации. Рост разнообразия требует соответствующего совершенствования социальных интеграторов. Чтобы интегрировать общество со множеством субкультур, государство вынуждено брать на себя управление и поддерживать громадную социальную инфраструктуру, причем затрачиваемые на это средства составляют почти половину всего дохода общества. Поэтому целесообразно говорить о необходимости формирования новой информационно-культурной политики государств.

Определение современного этапа в развитии общества, как информационного, базируется и на критерии культуры. Значение информации в социальной жизни возросло. Телевидение с множеством каналов, доступ в Интернет, радиостанции, кино – важный элемент информационной окружающей среды, где все больше афиш, рекламы. Мы живем в медиа нагруженном обществе, где все теснее связи с информационной средой, а информационное содержание социальных отношений стало гораздо более значимым. В связи с этим, можно утверждать, что современная культура более информативна, чем любая предшествующая. Мы существуем в медиа насыщенной среде, что означает: жизнь существенно символизируется, она проходит в процессах обмена и получения (или попытках обмена и отказа от получения) сообщений о нас самих и о других. Информация обладает свойством взаимодействия, как с духовным, так и с материальным миром человека. Это значит, что информация определяет социокультурную жизнь человека и его материальное бытие. Информатизация привела к необходимости использования информационным критериев для характеристики развития общества, научно-технического и социального прогресса. Она изменила социальную и культурную жизнь. Превалирование информации во всех сферах жизнедеятельности привело к перевороту в каждой из них. В рамках складывающейся мировой социокультурной системы происходят и будут происходить централизация ее подсистем. В каждой подсистеме формируется некий центр, влияющий на все элементы, при этом закрепляется «униполярность» в структуре каждой подсистемы. Положение центров различных подсистем могут не совпадать: так, центр духовной жизни может располагаться совсем не в той стране, где находится центр жизни экономической, центр литературной жизни может не совпадать с центром жизни музыкальной. Такое совпадение дает шанс отдельным национальным структурам стать лидирующими в той либо иной подсистеме. Из истории культуры можно привести множество примеров появления подобного «локуса». Достижения определенной области творчества концентрируются в одной национальной школе, на которую потом ориентируются все другие национальные школы. В мировой социокультурной системе применительно к периферийным элементам каждой подсистемы происходит постепенное выравнивание степени развитости различных элементов. Так, слабее проявляется феномен «провинциализма». В рамках отдельно взятой системы национальной культуры происходит та же централизация, но применительно к различным субкультурам. В тех же рамках отдельно взятой национальной культуры (равно и в рамках глобальной культурной системы) продолжается «дивергентная эволюция» различных культурных подсистем, то есть их взаимное «отталкивание» — развитие в сторону усиления специфики каждой подсистемы, обретения ею своей собственной «экологической ниши».

Таким образом, информатизация привела к сложным социокультурным сдвигам в коммуникационной среде, следовательно, и в среде жизненной. Сегодня человека окружает реальный естественный мир и искусственная информационно-символическая вселенная, созданная развитием знаковых систем массовых аудивизуальных коммуникаций. В современных условиях происходит трансформация человеческой деятельности за счет влияния информационных систем, в том числе и творчество. Творчество в любой сфере человеческой деятельности пользуется памятью культуры. Ценности культурного наследия всегда служили фундаментом духовного развития поколений. Поэтому следует рассматривать культуру как устойчивый инструмент трансляции общечеловеческих ценностей и смыслов в условиях информатизации. Особое значение приобретает использование коммуникационного пространства социальных институтов, хранящих культурные ценности.

В обществе знаний грамотность включает умение использовать информацию. Она осваивается человеком посредством унаследования культурных традиций (социальных эстафет), а преобразованные формы знаний обеспечивают творческую социокультурную деятельность личности. Создание систем упорядоченных знаний должно начинаться с поля культуры, потому что интеллектуальный компонент информационно-когнитивного потенциала включает потребность в духовном основании личности (базы культуры). В свою очередь для целостных знаний и мировой картины в сознании личности имеет значение, как база культуры, так и знания о культуре.

Содержание и основные направления информатизации зависят от страновых различий, национальных и культурных особенностей. Так, спрос на конкретные технологии определяют культурные факторы национального, регионального и локального характера, но которые подчиняются и интеграционным тенденциям. Страны различаются своими особенностями использования частот, степенью использования электронной почты (например, в Германии она распространена недостаточно), факсов и т.д., составом аудиторий для разных видов технологий и т.п. В Европе информатизация ориентируется на функциональное и практическое информирование населения, в США – на развлечения.

Информатизация приводит к коренному изменению содержания труда, все более приобретающего форму творческой, интеллектуальной деятельности, что в принципе обеспечивает духовное развитие человека и делает возможным гораздо более высокую степень свободы личности.