не указаны

не указана

Текст статьи:

С тех пор, как на Земле появились лекари, как из наблюдений и опыта возникла медицина, человечество волнует тайна продления жизни. И это понятно – те блага, которыми бы хотел располагать человек, носят различный характер. Но лишь одна из них является исключительной ценностью — это сама жизнь.

К средствам сохранения молодости, здоровья и достижения сверхдолголетия человечество во все эпохи проявляло повышенный интерес. Поиски этих средств предпринимались в древнем Китае, Индии, Греции, Египте, у великих цивилизаций Центральной и Южной Америки. Следы этих поисков теряются в глубине веков и восходят к древнейшей истории. В самой старой китайской медицинской рукописной книге «Ней Кине» (4 тыс. лет до н.э.) имеется много рассуждений о старении. Гиппократ (460-377 гг. до н.э.) в своих «Афоризмах» и Аристотель в трактатах «О молодости и старости» высказывали взгляды на причины старения и давали советы по здоровому образу жизни. Специальных эликсиров в этих трудах не приводится.

Мыслители и врачи разных эпох уделяли немало внимания вопросам лечения болезней старых людей и обобщали опыт продления жизни. Авицена (980-1037 г.) обобщил достижения медицины предыдущих поколений в этом вопросе. Описания средств омоложения и бессмертия мы находим в рукописях средневековых алхимиков. Но ни эликсиры жизни, ни философский камень не позволили выдающимся алхимикам самим прожить дольше 100 лет.

В конце 19-го века, в связи с работами А.Вейсмана, в биологии возникает наука о природе старения. Было выполнено много опытов по продлению жизни и омоложению на беспозвоночных животных. По результатам этих опытов были сделаны важные теоретические выводы о природе старения.

Позднее начинаются систематические исследования по продлению жизни млекопитающих и человека. За 100 лет накоплен огромный материал по биологии старения, однако, решению основной задачи геронтологии – продлению жизни посвящено менее 1% работ, в которых получены данные о влиянии различных факторов на продолжительность жизни человека и животных.

В настоящее время, процесс долгожительства является предметом исследования многих лабораторий мира, и в этом направлении достигнуты значительные успехи. Тем не менее, согласно статистике, пик смертности (в основном, от болезней) приходится примерно на возраст около 60 лет, а после этого, уже от старческого одряхления (то есть от «естественных» причин), умирает менее 10% людей. Тогда, как, по мнению знаменитого физиолога, академика и лауреата Нобелевской премии И.П. Павлова, человек должен жить не менее 100 лет, а если он умирает ранее, то в значительной мере по своей собственной вине (если, конечно, речь не идет о несчастном случае). Еще более оптимистично, в 125 — 150 лет, оценивал нормальную продолжительность жизни человека академик А.А. Богомолец.

Следует отметить, что речь здесь идет ни о сохранении периода старения, дряхлости, со всеми негативными последствиями, а о продлении молодости, жизнеспособностей, творческого начала, восстановлении энергии и сохранении здоровья. Что плодотворно скажется на вкладе человека в развитие культуры и общества.

В отличие от западной культуры, во многих восточных традициях (йога, даосская алхимия бессмертия, тантра и другие) в течение тысячелетий накоплен огромный опыт по оздоровлению и продлению жизни человека. Он обобщен в виде методик, психотехник, способов, систем и доведен до искусства.

Ряд экспериментов проведенных в ведущих научных учреждениях доказал значимость этих древних открытий и в наши дни.

Современной наукой доказано, что существует некий механизм старения (на самом деле он не один) на клеточном уровне, который в ряде случаев запускается (радиация, болезни, неблагоприятные условия среды и так далее), а в ряде случаев нет. Восточные духовные практики позволяют этот процесс не запускать, или же остановить. Внешне — это отсутствие морщин, седины, ясное зрение и тому подобное. Внутренне — это биохимические показатели человека на уровне 18-20 летнего возраста.

Необходимо отметить, что способов, о которых идет речь множество, и каждый имеет свой определенный аспект. Так, например, есть практики для увеличения продолжительности жизни. Их создали для того, чтобы те, кто приступит к их изучению в преклонном возрасте, смогли закончить духовный путь ранее физической смерти, отодвигая её. Есть практики для любого возраста, но опять таки, как средство позволяющее восполнить энергию, расходуемую в свою очередь на другие духовные практики (перенос сознания), которые как считают, сокращают продолжительность жизни. И, наконец, существует особая группа сакральных практик, позволяющая не только остановить процесс старения как таковой, но и сохранять физическое тело бесконечно долго.

Известно, что многие резервные возможности человека проявляются в особых состояниях сознания, которые достигаются после длительных специальных тренировок, психотехник. Это успешно используется для подготовки людей к деятельности в экстремальных условиях (космонавтов, подводников, спортсменов высокого класса и др.).

Для оздоровления людей широко применяется трансцедентальная медитация. Исследуется влияние медитации и на процесс старения. В 73 домах престарелых США (1990 г.) пожилые люди (средний возраст 81 год) были разбиты на 3 группы: в 1-й проводили сеансы медитации, во 2-й — релаксации, 3-я группа была контрольной. Через 3 года в 1-й группе все остались живы, во 2-й умерло 12,5%, в контрольной — 37,5%. Механизм замедления старения при воздействии медитации изучается в нескольких научных лабораториях мира.

Имеются сообщения о том, что в так называемом состоянии «самадхи» происходит омоложение клеток организма. Среди мастеров восточных психотехник, применявших самадхи для долгожительства, ходят легенды о феноменах — долгожителях. Например, как утверждают, Тапасвиджи прожил 186 лет, причем он умер не от старости или болезней, а от несчастного случая. Научных подтверждений этому нет, но, возможно, в них есть определенная доля правды.

Таким образом, долгожительство – это проблема всех времен и народов. И её решение потребует не только современных достижений науки, но и обращения к вековому опыту духовных практик Востока.

не указаны

не указана

Текст статьи:

В ХХI веке мир должен перейти на качественно новую фазу своего развития, особую роль в котором смогут сыграть «Драгоценности Востока» (ДВ), выступающие в качестве базы объединения людей независимо от их национальности, религии, образа жизни и др.

«Драгоценности Востока» как феномен восточной культуры представляют собой достаточно сложное образование, состоящее из духовных ценностей, моральных требований, системы оценки социальных явлений или поступков человека с точки зрения присущих ему моральных критериев, целей и средств их достижения.

Совокупность духовных ценностей, являющихся стержнем ДВ, можно сгруппировать в следующие группы:

Витальные: жизнь, здоровье, физическое состояние человека (покой, бодрость), сила, выносливость, природная среда (экологические ценности);
Социальные: трудолюбие, профессия, семья, патриотизм, терпимость, дисциплина, предприимчивость, способность к достижениям, личная независимость, активное участие в жизни общества, ориентированность на прошлое или будущее, инициатива, самопожертвование, самоотдача, мудрость, решительность, настойчивость, целеустремленность, отвага, стойкость, смелость, мужество, храбрость, ответственность, воля, совершенствование;
Политические : свобода слова, гражданские свободы, государственность, законность, порядок, мир;
Моральные : добро-доброта, благо, любовь, дружба, долг, честь, честность, бескорыстие, порядочность, справедливость, человеколюбие, пробуждающее в людях сознание их единства и братства, щедрость «до космических размеров», верность, совесть, искренность, счастье;
Религиозные : Бог, божественный закон, вера, спасение, духовная благодать, ритуал, смирение;
Эстетические : красота, идеал, гармония, следование традиции или новизна, эклектика, культурная самобытность.

Данные духовные ценности присутствуют во всех культурах мира. В культурных системах разных стран на первое место ставят те или иные ДВ, также возможны различия в их содержании (например, если на Востоке любовь предполагает особые отношения ко всему живому, то в нашей стране она связана, прежде всего, с особым чувством к Отечеству). Но, так или иначе, ДВ играют важную роль в жизни и дельности каждого человека на нашей планете.

На основании духовных ценностей – стержне ДВ – базируются система моральных требований (система норм, регулирующих жизнедеятельность каждого человека), система оценки социальных явлений или поступков с точки зрения присущих человеку моральных критериев, целей и средств их достижения, когда люди в соответствии с присущими им ценностями сами выбирают направление своего поведения. Таким образом, ДВ являются сложным образованием, оказывающим непосредственное влияние на жизнь и деятельность каждого человека.

Значимость ДВ для развития человеческого общества неизменна. Данные «прекрасные качества» существуют параллельно с существованием человеческого общества, и на любом этапе исторического развития они имели большое значение. Как отмечают мудрецы Востока, времена меняются, и достойных людей становится все меньше и меньше, но значение драгоценностей и их роль в жизни человека постоянны. Особенное внимание ученые обращают на краткость человеческой жизни и необходимость прожить ее достойно.

Выступая как носитель и транслятор ДВ, человек является исключительной личностью, наделенной прекрасными качествами. В этом случае, как отмечают восточные мудрецы, жизнь его будет долгой и прекрасной. Часто такого человека называют воином света, странником духа, который ищет ответ на вечные вопросы добра и зла, радости и горя, жизни и смерти. Неся вокруг себя всем свет живого духа (главное богатство всех людей), наполнив душу светом, теплом и любовью, впустив солнце в свое сердце как символ и силу жизни, такой человека является «светом жизни». Ведь если он сделал выбор в пользу ДВ, то вся его жизнь и деятельность будут направлены исключительно на то, чтобы ободрять и помогать другим в трудные минуты, избавлять их от опасностей и невзгод.

Как отмечают исследователи, такие люди живут по трем принципам — тепло, свет, жизнь, символом которых является солнце. В процессе своего самосовершенствования эти «Великие Души» сохраняют чистоту и открытость сердца. Только они («Высшие Люди в мире») могут, по словам Н.К.Рериха, превратить землю в небо радости, служа истинным украшением планеты и прибежищем сердца народа. Именно к ним тянутся остальные люди, поскольку рядом с ними они ощущают себя лучше, а Боги, согласно восточным поверьям, будут благоволить этим «Великим Душам».

Как подчеркивают исследователи, и доказывает сама жизнь, гораздо важнее то, какими «драгоценностями» обладает человек, чем его статус, накопленное имущество. Следование духовным ценностям и их распространение – обязанность благородного цзюнь-цзы (модель, эталон для подражания, социальный идеал, назидательный комплекс добродетелей рыцаря добродетели, боровшегося за высокую мораль против несправедливости). Приблизиться к такому идеалу – дело чести и социального престижа для каждого, поскольку ДВ – украшение любого человека. Так, например, Конфуций отмечал, что если кто-либо предпочитает чувственности добро, способен до изнеможения служить отцу и матери, на службе государю может жертвовать собой и обращается к друзьям с правдивым словом, то пусть бы говорили, что он неучен, его непременно надо назвать ученым. Такой человек призван распространять ДВ вокруг себя, совершенствуя мир, в чем был абсолютно уверен Конфуций, ведь если поставить честных над бесчестными, то можно всех сделать честными.

Сейчас эти сентенции также значимы, но присущи в большей степени людям образованным. Ведь образование позволяет сознательно вырабатывать в себе подобные качества, в частности, знать, изучать и применять такие ценности, к которым относятся «Драгоценности Востока».

ДВ лежат в основе морального выбора, морального действия каждого человека. Кроме того, данные духовные ценности способствуют формированию позитивного мышления – действенной индивидуальной защиты человека от негативного воздействия внешнего мира, стиля мышления, основные характеристики которого – жизнерадостное мироощущение, способность воспринимать, аккумулировать и распространять только положительные мысли и эмоции. Чистые, позитивные мысли способны дать людям гармонию для их внутреннего развития и совершенство, оберегая их и даря возможность познания самого себя и окружающего мира.

Создание позитивного мышления предполагает изменение сознания, внутреннего отношения человека к себе, обществу, совершение поступков, проникнутых идеями добра, радости, терпимости и уважительности. Оно должно стать моральным кодексом человека, основным принципом его жизнедеятельности. Развитие позитивного мышление ведет к повышению уровня внутренней культуры человека, изменению его мировоззрения.

Свойственные для духовного состояния внутреннее равновесие, расширение сознания, яркость и ясность отражения действительности, углубленное понимание своего я, уверенность в своих силах, широта и проницательность мышления создают оптимистический настрой, сопровождается сильными положительными эмоциями, которые суперинтеллектуальны, побуждают ум к новым начинаниям, а волю к упорству.

Кроме того, обращение к ДВ является основой здоровья личности, которое в свою очередь представляет собой наиболее значимую основу человеческого счастья, что особо актуально в наше время. Согласно заключению экспертов Всемирной Организации Здравоохранения, состояние здоровья населения на 10 % определяется уровнем развития медицины, на 20 % наследственными факторами, на 20 % состоянием окружающей среды, на 50 % образом жизни. Таким образом, если ДВ выступят как составляющая образа жизни человека, то это может способствовать укреплению его здоровья.

Н.К.Рерих называл изучаемые нами духовные ценности огнями сердца, которые расцветают в Саду Прекрасном и созданы были для радости духа. Только благодаря им возможно украсить, улучшить, вознести не только свою, но и чужую жизнь и объединиться всем в единое целое. В этом заключается долг каждого человека по отношению к бытию и только так возможнее беспредельный прогресс нашего общества.

Рассматриваемые нами духовные ценности нашли отражение не только в религии Востока (где им всегда придавалось особая значимость в жизни людей), но и Запада, став весьма популярными в повседневной жизни миллионов людей. Постулаты, принимаемые как правила жизни и поведения, находят отражение в символических предметах.

В целом ценности культуры являют светоносными образованиями, совершенствующими человечество. Для каждого народа они служат духовными основаниями национального самосознания, основными условиями этно-субъективного взгляда на позитивное развитие отдельно взятого народа. Именно поэтому ряд исследователей (например, Н.К.Рерих) отмечают, что на основе ДВ возможно единение народов.

Таким образом, «Драгоценности Востока» можно по праву назвать культурными универсалиями, поскольку они определяют жизнедеятельность всех людей, способствуют установлению нравственного идеализма. Как важнейшие жизненные ценности и основа жизненного мира каждого человека, ДВ способствуют открытости мира человека, создавая ценностную основу всех идеальных образований и теоретических конструкций культуры, что немало важно для движения человечества по пути прогресса. Объединившись с помощью мировоззрения, основанном на внедрении духовных ценностей в жизнь и деятельность каждого человека, общество сможет решить стоящие перед ним проблемы, достойно вступив в новую фазу своего развития.

не указаны

не указана

Текст статьи:

Современная цивилизация с особой остротой поставила перед научным сообществом проблемы духовности человечества. Необходимость создать условия комфортного душевного бытия, научить человека гармонии его внутренних побуждений с противоречиями внешнего мира делают приоритетными исследования аксиологического компонента жизнедеятельности и выводят на первый план философские теории, ориентированные на формирование нового мировоззрения. Актуальность таких простых и одновременно глубоко противоречивых истин, как вера, надежда, любовь, мудрость, красота, счастье, побуждают заниматься их изучением. На сегодняшний день исследование сущностных характеристик самого главного, на наш взгляд, компонента человеческого мировоззрения – представления о счастье — имеет важное теоретическое и практическое значение. Осознание счастья, понимание его внутреннего смысла, идентификация его как определенного душевного состояния рождает принятие счастья как жизненно необходимого стержня, на котором держится весь духовный мир человека.

Попыток научно, теоретически, философски подойти к изучению счастья история человечества знает немало, но еще больше количество обыденных суждений об этой ценности. Феномен счастья становился предметом как качественных, так и количественных исследований его сущности. Спектр научных изысканий данной категории простирается от аксиологии до психологии и социологии счастья. И если первые направлены на поиск ценностных оснований счастья и на изучение смыслообразующего характера философской категории, то вторые (психология и социология счастья) основываются на изучении эмоциональной основы счастья, его чувственном выражении и социологическом измерении человеческих потребностей, ассоциирующихся с состоянием счастья. Представленный практически во всех этических философских системах прошлого, феномен счастья стал в философии неопозитивизма объектом для построения целого учения, получившего название «фелицитология» (от лат. Felicitas – счастье). Однако исследования подобного рода имеют в результате лишь теоретическое значение, отражающее сферу применения лишь в некотором идеализированном варианте. Но при этом сам смысл изучения сущности счастья содержит в себе генеральную цель – выработку практических приемов достижения данного состояния. Подобный эмпирический вектор включает в себя необходимость исследовать сущность счастья с позиций культуры, а именно, традиционной этнической культуры, как мощного фактора воздействия, воспитания, социализации и инкультурации индивида. Исследуя счастье в его бытовании в традиционной русской культуре, мы на основе актуализации традиционных этнических ценностей, заложенных в сознании народа, выстраиваем не только концепцию понимания категории счастья, но и формируем позитивную линию мировоззрения, которая становится одной из основ духовного мира русского человека.

Долгое время традиционная русская культура воспринималась и определялась как культура с приоритетом страдания, печали, тоски, постоянного поиска совершенной жизни. И идея счастья в ней как будто полностью отсутствовала.

Однако более глубокое обращение к традиционной культуре, изучение ее внутренних смыслов показывает обратные результаты. Мощнейший сплав славянского ведичества, славянской мифологии с религией православия, сочетание христианских обрядов с традиционными народными верованиями, магистральная тематика которых направлена на поддержание духовного и физического благополучия и комфорта человека уже содержат в себе и идею счастья, и программу его достижения, и своеобразное теоретическое его осмысление. Счастье – это радость бытия, это совершенство каждого момента жизни. Счастье – это умение проживать каждую минуту, воспринимая мир с восторженным удивлением и благоговением. А пути достижения счастья пролегают через приобретение душевного покоя, радости, умиротворения, умение ценить настоящий момент, который полон счастья потому, что он полон жизни.

Все эти ключевые моменты, касающиеся духовного жизнеустройства индивида, долгое время концентрировавшиеся в народном сознании, получили закрепление во всех элементах традиционной культуры. Не только мифология и религия, но и обширный пласт фольклористического материала выражает идею своеобразия в понимании и осмыслении счастья русским человеком.

Основной задачей изучения категории счастья на основании русской традиционной культуры становится выработка определенной теоретической программы формирования нового бытия, счастья-бытия, как совершенно естественных условий жизни человека. Это новое бытие должно быть наполнено счастьем-радостью от любого проявления акта жизнедеятельности. Оно наполнено счастьем-творчеством, счастьем-гармонией, счастьем-трудом, счастьем-общением, счастьем-семьей, счастьем-бытом. И объединение этих моментов должно складываться в систему единственно важной ценности, ценности счастья-жизни.

Главной функцией системы счастья-бытия является функция защиты. Теоретическая разработка категории счастья на основе русской традиционной культуры лишь обнаруживает в плоскости науки то, что издревле постулируется в сознании любого русского человека, что живет в нем интуитивно. Счастье не во внешнем проявлении, а в духовном богатстве, «внутреннее счастье», надежда, вера, радость бытия выступают оберегом, символом выживания в условиях противоречия «человек – внешний мир». И пусть меняется и та, и другая сторона этого противоречия, пусть становится иным внешний мир, пусть меняется человек, потребность личности защитить себя от негативного воздействия извне и психологически комфортно жить в этом мире, оставит вечно новым поиск счастья для каждого.

Как известно, духовная ценность имеет всеобщее, наднациональное значение. Она одинаково воспринимается людьми разных стран. Духовные ценности составляют канву всех морально-этических воззрений и установок. Именно в этом проявляется их глобальное воздействие на духовный мир любого человека на земле. Но духовные ценности, а скорее их понимание и определение, имеют четко выраженную национальную специфику. Подобная специфичность, индивидуальность национальной идентификации ценности основана на мировоззрении народа, на особенностях его национального характера, она сопряжена с особенностями религиозного и морально-этического сознания, в ней отражена история этноса. Определение ценности и отношение к ней выступают квинтэссенцией культуры народа, его менталитета.

Изучение понятия счастья, счастья как ценности в чистом виде, в отрыве от системы культуры, в которой существует эта ценность, означает лишение теоретического построения основы, фундамента. В качестве подобного основополагающего начала и выступает в данном случае русская традиционная культура. Причин тому несколько: во-первых, традиционная культура является одним из источников национальной идентификации. Именно на основании традиционной культуры, с помощью восприятия ее элементов индивид отождествляет себя с этносом. Следовательно, при определении счастья с позиций традиционной культуры выявляется та самая национальная специфичность ценности. Во-вторых, традиционная культура вбирает в себя те мифологические, религиозные, этически, идеологические установки, которые были соединены, и приобрели статус интуитивного начала в сознании народа, обозначить который можно понятием «народная мудрость». «Народная мудрость» всегда означала знание о том, как необходимо действовать в жизни, как строить взаимоотношения с окружающими, как отличать хорошее от плохого. Исходя из этого, и понимание счастья, и пути его достижения должны содержаться в этой «народной мудрости», в знаниях, которые несет традиционная культура.

Современный этап становления самосознания русского народа делает изучение русской традиционной культуры чрезвычайно актуальным и важным при определении значения духовных ценностей. Так, изучение славянской мифологии, языческого периода русской истории, господствующих в это время мировоззренческих установок, дают определение и понимание счастья человека как части общего блага. Кроме того, мифология русского народа имеет персонифицированное воплощение счастья, воспринимаемое как божий дар и именуемое «Долей».

При определении понятия счастья с использованием этимологии этого слова и привлечением славянской мифологии формируется особое, традиционно русское понимание этой категории. Счастье — божий промысел и одновременно награда за праведность жизни.

Исследование категории счастья во все времена предполагало ответы на вопросы: «Что есть счастье?» и «Как его достичь?». История науки хранит в качестве ответов на эти вопросы немало конкретных дефиниций счастья. Но современная ситуация «мирового кризиса духовности» требует изучения этой категории с позиции соединения аксиологических основ счастья и его психологических, чувственно-эмоциональных проявлений. В данном случае важна соотнесенность изучения эмоционального состояния с задачей построения программы нового счастья-бытия. Понятие счастья, его поиск должно быть рассмотрено как процесс, как постоянная деятельность, в ходе которой индивид движется к достижению поставленных целей. Немаловажным является морально-этический аспект этих целей. Благополучие индивида должно органично вписываться в рамки благополучия того сообщества, в котором он существует. И здесь на первый план могут выйти этические установки традиционной культуры, закрепленные в обычаях и традициях народа. Обращение к ним и их действие наиболее эффективно, так как они существуют на подсознательном уровне, они превращены в форму интуиции, следовательно, поднять их на вершину сознания, сделать правилом поведения легче, чем пытаться воспитать новые привычки и образцы сознания. Достижение состояния счастья включает в общую тематику проблемы и тему времени. Лингвистически слово «счастье» можно соединять и со словом «часть», и со словом «сейчас». Во втором случае мы имеем прямое указание на настоящее время, и проблема достижения счастья автоматически замыкается на настоящем бытии, что дает одно из оснований необходимости построения и применения программы нового счастья-бытия, как мощнейшего потока позитивного существования индивида.

Такой подход в исследовании сущности счастья отражает его высокую социальную значимость. Изучение категории счастья на основе русской традиционной культуры не только выводит на передовые позиции уникальность, смыслообразующую ценность культуры русского народа, но и служит инструментом воспитания гражданственности, формирования высокой общественной позиции, основываясь при этом не на искусственно созданных идеологических догматах, а на исконных традиционно русских приоритетах миролюбия, единения и гармонии. Изучение счастья как многогранной, одновременно сложной и простой, как мир, основы человеческого мировоззрения – это еще и указание возможного пути выхода из тупикового состояния бытия, порожденного современной цивилизацией и самим человеком. Если еще десятилетия назад все внимание человеческого гения было направлено на достижение материального комфорта, на обуздание сил природы, на стремление стать властелином планеты, то в настоящий момент человечество все яснее осознает всю нелепость подобного статуса и вынуждено искать пути и возвращаться в ту органичную систему мироустройства, из которой оно некогда столь поспешно вырвалось.

не указаны

не указана

Текст статьи:

Являясь созданием природы, человек вышел за пределы своей биологической сущности и построил собственный мир – культурный, включающий предметное окружение, духовные ценности, социальную среду. Сохранив все качества биологического вида, человек изменил свое назначение: в социокультурной сфере он превратился в индивидуальность, в личность, творца исторического события, создателя художественной культуры. Однако он остался существом природным, ее частью, связанной с ней как физически, так и духовно и не способной жить отдельно от целого. «Современное общество отличается от предшествующих этапов его развития многократным усложнением его структуры и внутренних связей, а также нарастающей зависимостью от действия внешних сил – природных (земных) и космических. Все теснее переплетаются и взаимодействуют процессы экономической, политической, социальной, духовной, этической и религиозной жизни общества и индивидуума» [1, с. 2]. Существование людей немыслимо без постоянного обмена с природой, в результате которого создается среда обитания и образуется система общественных отношений, то есть, социальная среда. Производство и соответствующие производственные отношения возникают именно в процессе взаимоотношений с природой; при корреляции природной и социальной сред обитания формируется искусственная сфера, в том числе и техносфера. «Тем самым создается мир материальной культуры, который нельзя сводить к системе социальных отношений. Ибо мир материальной культуры – это качество (уровень) развития окружающей человека среды» [11, с. 24]. Ю.Н. Соколов полагает, что общество есть ни что иное, как часть материального мира, часть природы [13, с. 27]. Оно существует и проявляет себя в деятельности, содержащей два момента: материальный (присутствие материальных орудий труда и его продуктов) и идеальный (наличие плана, цели и смысла деятельности) [13, с. 29]. Итак, человек и среда его обитания неотделимы от приро ды, общества, культуры. Для своего существования, социального и культурного развития он вынужден постоянно изменять окружающую среду. Чтобы выжить, человек должен есть, строить жилище, обогревать его. Производя необходимые для жизни продукты питания, он вырубает леса, сохраняющие влагу, создает и осваивает сельскохозяй ственные угодия, развивает сельское хозяйство, истощая почвы. Все это повышает в атмосфере содержание углекислого газа, в связи с чем увеличивается средняя температура воздуха у земной по верхности. Хищнически используя природные ресурсы, человек до недавнего времени не задумывался над единым ритмом мирового существования и развития, нарушение которого чревато необратимыми последствиями. Урбанизационные процессы, ставшие глобальными в ХХ веке, а также небывалый научно-технический прогресс усугубили загрязнение среды, привели к исчезновению лесов, отдельных видов фауны и флоры, дефициту ресурсов. «Одновременно происходят серьезные трансформации в структуре и характере болезней населения, вызванные антропогенными изменениями. Возрастают сердечно-сосудистые, психические болезни, возникают новые, неизвестные ранее заболевания (СПИД, рак, лучевая, аллергические болезни и др.). Под влиянием индуцированных мутаций происходят генетические изменения человеческих популяций» [11, с. 28].

До недавнего времени считалось, отмечает Ю.А. Богданов [3], что основным условием жизни является правильный обмен веществ. Действительно, значение его велико. Но не меньшую ответственность за жизненные процессы несут электрофизические явления в организме человека и растений. Бурное развитие техники имеет весьма прогрессивную и гуманную цель – освободить человека от тяжелого и однообразного труда, наполнить его быт комфортом. Однако наряду с положительными мы наблюдаем и катастрофические последствия – человек, как утверждает Ю.А. Богданов, противопоставил себя природе, техносфера из средства стала целью. Она все больше укрепляет свои позиции, ослабляя генетические структуры, вступая в конфликты с биосферой, которые становятся антагонистическими. Происходит жестокое загрязнение и разрушение природной среды, аномальные явления в демографии, все это – результат нарушения эниообмена (энергоинформационного обмена) социокультурных образований со средой обитания.

Вопросами энергоинформационного обмена между различными материальными структурами со сложным морфологическим устройством и уровнем организации занимается молодая наука – эниология, проводящая теоретические и экспериментальные исследования энергоинформационного взаимодействия природных и созданных руками человека объектов, каждый из которых генерирует собственное энергетическое поле, и эти поля имеют разнообразное происхождение. Любой процесс, протекающий в природе, обществе или в организме, требует энергию и использует информацию. Согласно Богданову, материя, энергия и информация образуют базис Вселенной. Всякие движения, совершающиеся как на нашей планете, так и за ее пределами, есть результат ритма энергоинформационных взаимодействий разного характера, и кажущаяся непредсказуемость стихийных бедствий, катастроф обусловлена недостаточными знаниями свойств этих взаимодействий в живой и неживой природе. Катаклизмы, постоянно происходящие в энергетическом окружении Земли, рассуждает Богданов, сопровождаются многофакторными синергетическими процессами большой длительности. В них участвуют и импульсное электромагнитное излучение Земли, различные явления в тропосфере, в плазме ионосферы, солнечная активность, энергия техногенного происхождения и многое другое. Так как любая деятельность в своей основе имеет энергоинформационное взаимодействие, а культура – это в определенном аспекте результат энергоинформационных взаимодействий человеческого общества со средой обитания, следовательно, эниология имеет общекультурное значение.

Для человека очень важна согласованность его биологических циклов с природными ритмами, а также с урбанизационно-техническими ритмами. Сегодня цивилизация достигла колоссальной мощности, и в состоянии создать такие нагрузки на биосферу, «которые могут привести к ее полной перестройке. Параметры биосферы могут принять значения, полностью исключающие возможность существования на Земле человека» [6, с. 105]. Биосфера имеет свои законы развития, свою внутрен нюю самоорганизацию, и благодаря этому ритму в природе устанавливает ся равновесие. Сегодня ритмическое равновесие в биосфере нарушено, что повлекло за собой экологический кризис, вызвавший биологические проблемы.

Но биологическое неотделимо от социального, и налицо другие причины ухудшающегося состояния людей: это и «углубляющиеся деструктивные процессы социально-культурного характера, духовная напряженность, психологические стрессы, общее понижение жизненного тонуса. С уверенностью можно констатировать факт обесценения человеческой жизни – ежегодно фиксируется увеличение, причем весьма существенное, числа убийств, возрастание числа смертей от травм и несчастных случаев, что превышает смертность от рака и совсем немногим уступает смертности от сердечно-сосудистых заболеваний» [6, с. 106]. В России так снизилась рождаемость, что ООН включила ее в десятку стран с самой низкой рождаемостью, а по состоянию здоровья и продолжительности жизни Российская Федерация стоит на 72 месте в мире. Особенно беспокоит состояние здоровья детей. «Согласно проведенным исследованиям, к концу XX столетия численность совершенно здоровых школьников составила не более 15% от общего количества учащихся, детей с функциональными отклонениями – 67%. Проблемы с психическим здоровьем имеют сегодня 15% детей, 25% подростков и до 40% призывников» [6, с. 107].

Влияние окружающей среды, как природной, так и связанной с ней социальной, когда она существует в едином гармоничном с человеком ритме, на его здоровье может иметь самые положительные результаты. Но «ухудшение среды обитания влечет за собой увеличение стрессов, значительное снижение качества межличностного общения. Соответственно важной задачей является преодоление неестественного средового окружения, угнетающего человека, порождающего чувство бессмысленности и пустоты… Медики и психологи поднимают вопрос об адаптивной саморегуляции состояний человека – стремления к сохранению устойчивости, стабильности как жизненных функций, так и деятельности в среде обитания. Саморегуляция состояний проявляется в мобилизации внутренних резервов человеческого организма, которые обычно оказываются невостребованными» [6, с. 116-118]. Психическое саморегулирование должно быть активным. Это помогает организовать внутренний ритм, который стимулирует защитные силы организма в борьбе с различными заболеваниями, а также в способности преодоления неблагоприятной ситуации. Но, к сожалению, как показывает практика, результаты оставляют желать лучшего. «Эксперты утверждают, что 70 % граждан нашей страны живет в состоянии затяжного психо-эмоционального и социального стресса. Значительное падение доходов большинства населения, усиливающийся дефицит личной безопасности, распространение преступности и террористических актов, постоянный страх перед будущим («футурошок»), конфликты по месту работы и угроза безработицы, неурядицы в семейной жизни – все эти факторы усугубляют психологическую и социальную напряженность оказывают негативное влияние на здоровье людей. В связи с этим сегодня практически каждый третий взрослый нуждается в профессиональной психологической поддержке… Психиатры отмечают, что в современном мире резко усиливается число заболеваний неврозами. Наиболее массовым фактором при этом выступает страх перед тотальной гибелью (в частности, в результате ядерной войны), страх неизбежной близкой смерти» [6, с. 108-109]. Правда, существует мнение, что состояние стресса не так уж и плохо. Например, П.В. Симонов считает, что «и в ходе эволюции, и в процессе индивидуального творчества эмоциональный стресс вносит элементы хаоса, совершенно необходимого для порождения принципиальной новизны в мире, управляемом законами детерминизма» [12, с. 5].

С этим трудно согласиться. Стресс коренным образом перестраивает ритм работы человеческого сознания, отнюдь не в лучшую сторону. Например, люди, побывавшие в зоне распространения последствий Чернобыльской аварии, особенно дети и подростки, стали совершенно другими, так как понесли значительную физическую, и особенно психологическую травму, приведшую к «личностной дезориентации, состоянию обреченности и, как следствие, нарастанию процессов дегуманизации и деморализации в общественной жизни» [6, с. 110]. Сходные симптомы характерны для большинства населения страны. Нарушение душевного баланса, согласованности внутреннего ритма человека с ритмом изменяющейся на каждом шагу окружающей социальной действительности привели к ощущению отчаяния и безнадежности, что подтверждается не только ростом числа тяжелых заболеваний и психических депрессий, смертности среди населения, но и участившимися случаями самоубийств. Преодолеть экономический и духовный кризис, надолго нарушивший привычный ритм жизни людей, лишивший их десятилетиями складывавшихся жизненных ориентиров, не так-то просто. Далеко не все сумели найти свое место в изменившейся общественной среде, адаптироваться к новым реалиям жизни. Положение еще более тревожно, чем может показаться на первый взгляд, так как неблагоприятная экология природы и социума особенно остро бьет по экологии детей. Обратимся к диссертационным исследованиям последних лет. Б.Б. Егоров знакомит нас с ужасающей статистикой: «Проблема состояния физического и психического здоровья подрастающего поколения является сегодня поистине глобальной. Особую остроту она приобретает в современных российских условиях, где высокие показатели детской заболеваемости и смертности приобрели характер устойчивой и прогрессирующей тенденции. На этом фоне наблюдается резкий всплеск заболеваний, во многом имеющих социальную этиологию. К их числу относится туберкулез. В апреле 1993 г. Всемирная Организация Здравоохранения (ВОЗ) объявила туберкулез проблемой безотлагательных действий в глобальных масштабах… По данным ВОЗ, в России ежегодно заболевают 145000 граждан. Заболеваемость детей за последние 5 лет возросла более чем на 60%» [5, с. 3]. Вслед за ним Н.А. Баранова констатирует, что «значимость обращения к проблеме здоровья подрастающего поколения подтверждается данными медицинских, социально-психологических исследований. До 90% детей имеют существенные отклонения в состоянии здоровья, 35% – хронически больны, 7% – дети-инвалиды. Растут социальное сиротство, бродяжничество, наркомания, преступность несовершеннолетних» [2, с. 3]. В связи с ухудшением состояния психического здоровья с каждым годом увеличивается доля проблемных детей, что выражается как в девиантном поведении, так и в трудностях в усвоении материала, дефиците внимания и прочем. Перед учеными и психологами встала задача колоссальной сложности – восстановления позитивного социального самочувствия людей. Как с этим справиться? Как противостоять дискомфорту, связанному с разбалансированностью внешних и внутренних ритмов, вызывающей чувство беспросветности и пессимизма? Как скоррелировать биологические и социальные ритмы и упорядочить их?

«Биологическое можно рассматривать как форму человеческого существования, которая в процессе развития наполняется социальным содержанием» [8, с. 66]. Эти две сферы находятся в постоянном взаимодействии, при котором биологическое выступает как начало консервативное, ограничивающее возможности человека. Действительно, адаптивные способности чело века имеют пределы: тому пример – постоянно ухудшающееся здоровье нации в связи с загрязнением среды обитания и социальными проблемами, увеличе ние нервных нагрузок, приводящее к стрессовым ситуациям из-за невозможности для психики справиться с ними. Для нормального существования необходимо поддержание внутренней среды организма в равновесном состоянии, то есть, нужна самостабилизация, свойственная всем сложным саморегулирующимся системам, в том числе и психофизической системе человека. Процесс самостабилизации, способствующий смягчению негативных воздействий внешней среды и противодействию нарушающей внутреннюю устойчивость организма информации, носит название гомеостазиса. С его помощью происходит ритмизация, то есть, организация работы организма, так необходимая в современных условиях деструктурализации общества.

«На протяжении всего своего существования люди многократно убеждались в преимуществах определенных форм организации и своих собственных действий, и создаваемых ими вещей. К перечню этих форм относится соразмерность частей целого, отсутствие лишних, не работающих на основной замысел деталей, координация объединяемых усилий, ритмичность повторяющихся действий и многое, многое другое» [12, с. 9]. Однако складывается такое впечатление, что человек делает все возможное, чтобы разрушить ритмичную работу своего организма изнутри. Он разрушает его и снаружи. «Парадоксом истории цивилизации является рост разрушительных тенденций в человеческой деятельности и ее результатах. Почему homo sapiens с такой возрастающей ожесточенностью и силой уничтожает себе подобных в войнах? Почему тот же разум используется не только “за”, но и “против” человека? Как получается, что человек, созидая сложную среду своего природного и социокультурного бытия, в то же время разрушает не только биологические основания всего биоса и собственной жизни, но создает и воспроизводит социальные и культурные системы, в которых этот процесс ускоряется и обостряется?» [4, с. 19]. Самой быстрой разрушительной силой обладает ядерная война, способная уничтожить все живое. Возможна также гибель только наиболее развитых живых видов, что приведет к тому, что на Земле останутся лишь устойчивые к радиоактивному заражению простейшие виды, а также крысы, вороны, тараканы. Если же небольшая часть населения тем не менее выживет, человека все равно ждет деградация как биологического вида, так как радиация, полученная организмом, непременно вызовет постепенное повышение у него фона ионизирующих излучений, что влечет за собой разрушение генетических связей. Современная наука пришла к утверждению, что любая, даже самая минимальная доза радиации, опасна для генетики, и поэтому последствия Чернобыльской катастрофы еще дадут о себе знать: результат пагубного воздействия радиации может проявиться через много лет в виде эпидемий рака, лейкемии и других болезней, ведущих к уродству или смерти. Уже сегодня очевиден рост генетически неполноценных людей, все больше и больше появляется ранее неведомых заболеваний, угрожающих генофонду человечества – их выявлено уже более 30 тысяч. В первую очередь, это, конечно же, СПИД, но рождается еще более страшный вирус Т-лейкоза, который, подобно вирусу иммунодефицита человека, внедряется в клетки иммунной системы и превращает их в злокачественные.

На современном уровне развития человечества, когда наука достигла небывалых высот и разрушительные последствия войн учеными доказаны, остается непонятной причина роста агрессивности в обществе. Оказывается, все имеет объективные основания. Как этология, так и социология подразделяют контакты людей на агонистические (греч. – agonia – борьба), то есть, ведущие к конфликтам, и дружественные. При этом агрессия представляет собой эволюционно укорененную тенденцию социального поведения. «Социобиологи полагают, что агрессивность свойственна человеку и является одним из важных конституирующих факторов человеческой культуры; она удерживает общую приспособленность человека к окружению. Считается, что определенные агрессивные эмоции, стереотипы поведения выполняют роль своеобразных клапанов, снижающих избыток энергии, не находящей функционального выхода» [10, с. 31]. Но если агрессия есть необходимая человеческая черта, то разум должен найти способы перевода ее в безвредное состояние. Такие технологии имеются. А.В. Олескин [9] знакомит нас с ними: «социобиология позволяет определить эволюционно значимые средства канализации (направления в социально безопасное русло), ритуализации (ограничения теми или иными ритуальными законами), сублимации (перевода на другой уровень психики) агрессии. Как исторический пример канализации агрессии социобиологи и биополитики рассматривают средневековые дуэли как социально приемлемый, хотя и индивидуально опасный путь “сброса” человеческой агрессивности. В числе современных путей канализации и ритуализации агонистического поведения называются спортивные состязания и даже борьба за мир как сублимированная форма агрессии» [9, с. 50]. Порой удается смягчить агрессивные ритмы с помощью введения неагрессивных форм агонистического поведения, как, например, избегания потенциального противника. Эффективно также перебивание ритмов агрессии другими, не менее сильными ритмами, в частности, сексуальными. «В экспериментах с людьми удавалось предотвратить акты агрессии: 1) пробуждая эмпатию (сопереживание, сострадание) по отношению к потенциальной жертве агрессии; 2) отвлекая испытуемых юмористическими картинками, анекдотами и 3) вызывая умеренное сексуальное возбуждение показом неагрессивных по сюжету эротических картин» [9, с. 50]. Можно найти также формы переведения агрессии в эстетическое русло, как, например, при восприятии трагедии, где при помощи катарсиса агрессивность перерождается в сострадание. Прекрасным примером сублимации агрессии дает нам спортивное состязание. Как бы там ни было, человек, наделенный разумом, должен ритмизовать свою деятельность и деятельность социума согласно природным ритмам, включающим человеческие ритмы биологического происхождения. Без этого невозможно дальнейшее существование, так как природа и общество не могут не взаимодействовать между собой, и, нарушая природный ритм, человек разрушает и ритм собственный, а, следовательно, разрушает себя самого. «Именно человек, наделенный разумом, нормальной психикой, способностью к творчеству и восприятию знаний, в своих преобразовательных действиях воздействует на биосферу и сам становится мощной геологи ческой силой… мозг и сознание человека неисчерпаемы. Неисчерпаемы и его возможности к самопостижению, самосохранению и к осуществлению экологически безопасной деятельности, что, в свою очередь, предполагает культурное, духовное и гуманистическое развитие человека» [11, с. 31]. Только культура способна согласовать ритмы человека, природы и общества. Человек является творцом культуры, посредством которой он реализует себя в обществе, а она, в свою очередь, изменяет и облагораживает его, создает условия для наибольшего раскрытия его потенциальных возможностей. Любое природное свойство индивида соци ально преобразуется с помощью воспитания, направленного на ограничение и преобразование его природных импульсов. «Социальное выступает в качестве фундаментальной основы детерминации всех важнейших форм проявления жизни, преобразующей природные связи в специфически человеческие, культурные отношения. Даже простейшие человеческие акты (прямохождение, формирование языка, использование орудий труда) носят социальный характер и являются результатом развитого культурой потенциально богатого природного материала. Законы природного бытия проявляют себя в человеческой жизни опосредованно, в различных превращённых формах» [8, с. 68]. Культура ритмизует динамичный, постоянно приобретающий все новые и новые формы процесс взаимодействия биологического и социального. Свои природные качества человек постоянно приспосабливает к культурным потребностям существования в обществе, в свою очередь, преобразование биологического в социальное осуществляется в нем с учетом его индивидуальных природных задатков, которые он воплощает в образцах материальной культуры. Таким образом, природа-социум-культура-человек неразделимы в едином ритме бытия: исходным пунктом существования индивида выступает природа, над которой надстраивается социально-культурный мир. Человек формирует окружающий предметный мир из природного материала, воплощая в нем свои личные черты, тем самым придавая создаваемым им вещам социальные качества. Постепенно он начинает зависеть от организованной им среды, становится неспособным обойтись без высокоразвитой техники. Общение с природой теперь осуществляется опосредовано через системы социальных норм, а ее восприятие происходит с точки зрения культурных ценностей: «предметы природного мира, которым придаются качества социальности, существуют и проявляются различным образом: кусок угля на земле, в руках художника или в печи – это один и тот же и вместе с тем различный по своим функциям и формам существования предмет» [8, с. 75]. Итак, культура не может быть противопоставлена природе, они соединяются посредством человека, скрещивающего на себе социальные и биологические ритмы. Недопустимость антитезы природы и культуры очень хорошо понимали русские космисты, постоянно проводившие мысль о том, что культура не является антагонистом природы, напротив, она воссоединяет человеческое начало с вечной закономерностью природы. Антропосу жизненно необходима экологическая культура, только она может позволить человеку включиться со своим миром в естественный ритм бытия. «Именно культура обеспечивает тот момент воссоединения человечества с природой, которого нет в последней, но который в своем общественном развитии “уходит в основание” всей человеческой деятельности. Этот момент – нравственность. Н.Ф. Федоров, Вл.С. Соловьев, П.А. Флоренский полагали, что только нравственно созревшее человечество способно постичь в природе “софийность мира” [7, с. 96].

ЛИТЕРАТУРА
1. Абалкин Л.И. Тектология А. Богданова: На пути к новой парадигме // Вопросы философии. – 1995. – № 8. – С. 3-7.
2. Баранова Н.А. Социально-педагогическая реабилитация детей в условиях воспитательной системы лечебно-профилактического учреждения: Дисс. к.п.н. – М.: Прометей, 2000. – 111 с.
3. Богданов Ю.А. Эниология в третьем тысячелетии. – http://www.crimea.com/~enio/index202.htm. – 28.01.2002. – 23 k.
4. Буева Л.П. Экология и образование. / Материалы «круглого стола» журналов «Вопросы философии» и «Экология и жизнь» // Вопросы философии. – 2001. – № 10. С. – 15-19.
5. Егоров Б.Б. Педагогические основы оздоровительно-воспитательной работы с детьми старшего дошкольного возраста в условиях санаторно- туберкулезного детского сада: Дисс. к.п.н. М.: «Прометей», 1999. – 125 с.
6. Когай Е.А. Экология и здоровье человека // Социально-гуманитарные знания. – 2000. – № 3. – С. 105-119.
7. Комаров В.Д. Культура и природа // Философия и общество. – 1997. – № 5. – С. 92-107.
8. Крапивенский С.Э., Тельнова Н.А. Единство природного и социального бытия человека // Философия и общество. – 2001. – № 4. – С. 61-77.
9. Олескин А.В. Биополитика и ее приложение к социальным технологиям // Вопросы философии. – 1995. – № 7. – С.45-58.
10. Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. – М.: Изд-во МГИК, 1994. – 214 с.
11. Пуляев В.Т. Экология человека – путь к спасению жизни на Земле // Социально-гуманитарные знания. – 2001. – № 1. – С. 23-43.
12. Симонов П.В. Мозг и творчество // Вопросы философии.– 1992.–№ 11.– С. 3-24.
13. Соколов Ю.Н. Диалектика как теория цикла реального мира. – Ставрополь: Ставропольское книжн. изд-во, 1990. – 122 с.

не указаны

не указана

Текст статьи:

В культуре повседневной жизни человек постоянно сталкивается как с фактом узнавания людей по мелодике их голоса, так и сам подсознательно преподносит слушателям голос как объект для опознавания. Например, часто только по мелодике голоса определяют друг друга, разговаривая по телефону, слушая радио. Для слепых голос оказывается единственным средством опознавания говорящих. Поэтому очень важно исследовать мелодику голоса человека на передачу смысловой информации.

Коль скоро голос человека полиинформативен, следовательно, существуют факторы воздействующие и обуславливающие различные специфические характеристики голоса говорящего человека. Главным и неоспоримым фактором является зависимость голоса от анатомических особенностей его артикуляционного аппарата. Артикуляционной основой мелодики голоса человека является различная скорость колебания голосовых связок. Согласно современным теориям голосообразования находящиеся в гортани голосовые складки, или связки, выступают в качестве модулятора создаваемого легкими воздушного потока. Частота колебаний связок зависит от ряда артикуляционных параметров, важнейшие из которых – скорость потока воздуха через голосовую щель; степень натяжения и упругости голосовых связок; масса вибрирующей части связок; ширина голосовой щели. Все выше указанные параметры очень важны для данного анализа и поэтому необходимо более подробно рассмотреть анатомо-физиологические особенности речевого аппарата

Процесс рече — или голосообразования в первую очередь связан с функционированием дыхательного аппарата человека. В зависимости от пола, возраста и профессии различают следующие типы дыхания: ключичный, грудной (реберный) и брюшной (диафрагменный). Количество воздуха, вдыхаемого и выдыхаемого при нормальном дыхании, зависит от типа дыхания и от объема легких. Легкие при хорошей натренированности могут вдохнуть до 6000 см³ воздуха, тогда как необходимая для жизни норма в среднем – около 600 см³. Емкость легких у плохо натренированных людей (особенно у женщин) меньше и составляет 3500-4000 см³. У детей до 15 лет объем легких не способен аккумулировать даже 2000 см³ воздуха, а у детей до 7 лет – 1000 см³. Как видно из этих данных, запас воздуха в легких меняется в широких пределах у различных индивидуумов в зависимости не только от их пола и возраста, но и от натренированности. Этот факт имеет определенное значение в процессе речи, так как в зависимости от емкости легких и характера дыхания человек при этом делает неодинаковое количество вдохов и выдохов и затрачивает на них различное время. Если при спокойном дыхании фазы вдоха и выдоха занимают примерно одно и то же время, то при речевом дыхании фаза выдоха в 5-8 раз продолжительнее фазы вдоха. Благоприятным режимом для ведения речи без существенных остановок для вдоха воздуха будет режим, состоящий из быстрого и глубокого вдоха и длительного и экономичного выдоха. В свою очередь обязательным условием ведения речи является необходимость образования достаточного давления воздушной струи на голосовую щель в фазе речевого выдоха.

Для того чтобы определить индивидуальную степень упругости голосовых связок и ширину голосовой щели, следует остановиться на этапе прохождения выдыхаемого воздуха через гортань. Так как гортань является основным органом образования голоса.

Основными составными элементами гортани являются: а) остов гортани, состоящий из девяти хрящей, в том числе надгортанника, выполняющего защитную функцию гортани, и б) мышечный аппарат гортани, состоящий из ряда наружных и внутренних мышц. Наружные мышцы фиксируют положение гортани и приводят ее в движение.

Внутренние мышцы делятся на мышцы, натягивающие голосовые связки, мышцы, расширяющие голосовую щель, и мышцы, сужающие ее.

Основной мышцей, играющей чуть ли не решающую роль в процессе голосообразования, являются голосовые складки. Между голосовыми складками образуется голосовая щель, размеры которой зависят от действия натягивающих и расслабляющих складки мышц. На боковых стенках гортани над голосовыми складками расположены ложные голосовые связки.

Размеры гортани и голосовых связок существенно меняются от индивида к индивиду. У мужчин они крупнее, чем у женщин и, тем более, у детей.

В процессе голосообразования голос уже характеризуется определенной высотой, силой и тембром. Последние две характеристики с прохождением звуковых колебаний через глотку, затем ротовую и носовую полости существенно видоизменяются в зависимости от параметров этих полостей. Что же касается высоты звука, то она сохраняется до конца, представляя одну из основных особенностей индивидуального голоса.

Эта особенность, т.е. высота голоса, находится в прямой зависимости от колебания голосовых связок, которые зависят от длины, толщины и натяжения связок. Длинные, толстые и слабо натянутые связки обеспечивают низкие по высоте звуки. Увеличение натяжения связок, осуществляемое с помощью мышечного аппарата гортани, влечет за собой повышение высоты звука. Так, мужские голоса (бас, баритон, тенор) имеют диапазон средней высоты в процессе разговорной речи в пределе 90-210 Гц, соответственно длина голосовых связок от 18-25 мм. В свою очередь предел женских голосов (контральто, меццо-сопрано, сопрано) частоты основного тона 160-340 Гц, а длина голосовых связок 14-21 мм.

Для формирования тембра голоса большое значение имеет не только анатомическая природа и функционирование голосовых связок, но и размеры и форма внутригортанных воздушных пространств. Тембр голоса начинает формироваться уже в самой гортани – в резонаторных камерах как над истинными голосовыми связками, так и под ними. Именно в этих двух гортанных камерах звук характеризуется четко выраженным индивидуальным оттенком по высоте и тембру.

Необходимо также отметить, что перечисленные выше факторы, связанные с функционированием гортани и речеобразующих резонаторов, являются основными, но не единственными факторами, влияющими на специфическую тембровую окраску голоса той или иной личности. Необходимо всегда принимать во внимание и такие биологические факторы, как: строение тела, симметричность голосового аппарата, влияние желез внутренней секреции, возраст и др.

Так, телосложение человека зависит от строения голосового аппарата, а именно его гортани. Например, биологический тип человека, обладающий глубоким и богатым тембром, басом с большим объемом голоса – обычно высокого роста, с длинной шеей, длинными конечностями и удлиненной грудной клеткой.

Железы внутренней секреции играют значительную роль в анатомическом строении гортани и, следовательно, в голосообразовании. В период мутации начинает изменяться строение гортани. Особенно ярко это проявляется у мальчиков. Фальцет превращается обычно в грудной голос. Высота голоса понижается часто более чем на одну октаву, преобразуя детский дискант или альт в голос мужчины – тенор, баритон или бас. Ломке голоса мальчиков сопутствует частое срывание, неожиданные переходы от низких звуков к высоким, хрипы.

Период мутации у женщин происходит более спокойно, хотя и здесь наблюдается переход детского дисканта и альта к женскому сопрано или контральто.

Вслед за этим процессом начинается период кальцинации, вызывающий тугоподвижность и потерю эластичности голосовых связок. Полное окостенение гортани наступает в пожилом возрасте. Все эти периоды характеризуются заметными изменениями голоса.

Таким образом голос претерпевает существенные изменения во времени. Мелодика голоса человека проходит длительный процесс изменения, чередующийся резкими превращениями, связанными как с закономерными биологическими сдвигами в развитии человека, так и с факторами случайного характера. При этом с возрастом сложным образом меняется не только высота и интенсивность голоса, но и его объем и тембр.

В пожилом возрасте, когда завершается процесс окостенения гортани, голос, тем не менее, продолжает меняться. Это происходит из-за уменьшения емкости легких, понижения их эластичности, сужения грудной клетки, ограничения ее мобильности.

Итак, можно заключить, что процесс образования голоса глубоко индивидуален. Голос по своей первоначальной сути неповторим, нельзя встретить двух одинаковых голосов. Мелодика голоса – уникальна, как снежинка или отпечатки пальцев на руке. Появляющийся акустический сигнал тесно зависит как от анатомических особенностей голосового аппарата, так и от его физиологии.

Все выше перечисленные факторы формирования голоса в последствии являются информацией для окружающих, т. е. мелодика голоса человека в культуре повседневной жизни несет смысловую информацию о говорящем. И этот важный факт раскрывали многие известные ученые в своих работах. Так, например, П. Ладефогед и Т. Броадбент говорили, что, во-первых, когда слушаем говорящего, то получаем смысловую информацию, с помощью, которой можем оценить важность сообщения. Во-вторых, получаем информацию о месте рождения и социальном статусе говорящего. В свою очередь на полиинформативность мелодики голоса обращает внимание Р. Болт, перечисляя смысловую, эмотивную и персоналитивную информацию. Эти сведения тесно взаимосвязаны и переплетены в одном сообщении, однако эксперт способен извлечь ее на слух. В. А. Артемов также утверждает, что мелодика звучащей речи является переносчиком многочисленной и весьма разнообразной информации о системе языка; о речи как процессе общения посредством языка; о смысловом содержании; о персональных особенностях диктора; о нервно-психологическом состоянии говорящего; об особенностях общественных и личных отношений общающихся. Таким образом, о психологических, профессиональных, социальных качествах говорящего, месте его рождения, культурном уровне можно узнать по мелодическим характеристикам голоса. И здесь правомерно выделить основные параметры информативности мелодики голоса человека.

1.Индивидуальные качества личности: половые различия, возраст, состояние здоровья, эмоциональное состояние, отношение к собеседнику, самооценка, акустические характеристики голоса.
2.Общая культура субъектов общения.
3.Профессиональные особенности общения.
4.Психологические особенности личности.
5.Национальные особенности.

не указаны

не указана

Текст статьи:

Длительное время в культурологи сохраняется тенденция к наиболее глубокому изучению человека: его природы, внешности, внутреннего мира, менталитета и т.д. Одним из актуальных направлений исследования является осмысление феномена человека через естественные языки. Язык, в данном случае, не просто средство коммуникации, передачи и выражения мысли, а система, в которой оформляется концептуальный образ мира.

Личность, то есть конкретный человек, является носителем сознания, языка, обладает свободой воли, сложным внутренним миром и определенным отношением к судьбе, миру вещей и себе подобным. Это позволяет ему постоянно вступать в различного рода диалоги, быть активным творческим участником процесса коммуникации. Человек – существо социальное по своей природе и потому выступает как субъект социокультурной жизни, «человеческое в человеке порождается его жизнью в условиях общества, в условиях созданной человеком культуры» (А.А. Леонтьев).

На сегодняшний день известны различные подходы к изучению языковой личности: полилектная (многочеловеческая) и идиолектная (частночесловеческая) личности (в,п, Нерознак), этносемантическая личность (С.Г.Воркачев), семиологическая личность (А.Г. Баранов), русская языковая личность (Ю.Н. Караулов), языковая личность западной и восточной культур (Т.Н. Снитко) и т.д.

Первое обращение к языковой личности связано с именем немецкого ученого Й.Вейсгербера. В русской лингвистике первые шаги в этой области сделал В.В.Виноградов, который выработал два пути изучения языковой личности – личность автора и личность персонажа. О говорящей личности писал А.А. Леонтьев. Само понятие языковой личности начал разрабатывать Г.И. Богин, он создал модель языковой личности, в которой человек рассматривался с точки зрения его «готовности производить речевые поступки, создавать и принимать произведения речи». В широкий научный обиход данное понятие ввел Ю.Н. Караулов, который считает, что языковая личность – это человек, обладающий способностью создавать и воспринимать тексты, различающиеся: «а) степенью структурно-языковой сложности; б) глубиной и точностью отражения действительности; в) определенной целевой направленностью».

Ю.Н. Караулов разработал уровневую модель языковой личности с опорой на художественный текст. Языковая личность имеет три структурных уровня. Первый уровень – вербально-семантический (семантико-строевой, инвариантный), отражающий степень владения обыденным языком. Второй уровень – когнитивный, на котором происходит актуализация и идентификация релевантных знаний и представлений, присущих социуму (языковой личности) и создающих коллективное и (или) индивидуальное когнитивное пространство. Этот уровень предполагает отражение языковой модели мира личности, ее тезауруса, культуры. И третий – высший уровень – прагматический. Он включает в себя выявление и характеристику мотивов и целей, движущих развитием языковой личности. Следовательно, кодирование и декодирование информации происходит при взаимодействии трех уровней «коммуникативного пространства личности» — вербально-семантического, когнитивного и прагматического.

Концепция трехуровневого устройства языковой личности определенным образом коррелирует с тремя типами коммуникативных потребностей – контактоустанавливающей, информационной и воздействующей, а также с тремя сторонами процесса общения – коммуникативной, интерактивной и перцептивной.

Уровневая модель отражает обобщенный тип личности. Конкретных же языковых личностей может быть множество, они отличаются вариациями значимости каждого уровня в составе личности. Таким образом, языковая личность – это многослойная и многокомпонентная парадигма речевых личностей. При этом речевая личность – это языковая личность в парадигме реального общения, в деятельности. Именно на уровне речевой личности проявляются как национально-культурная специфика языковой личности, так и национально-культурная специфика самого общения.

В содержание языковой личности включены следующие компоненты:

1) ценностный, мировоззренческий, компонент содержания воспитания, то есть система ценностей, или жизненных смыслов. Язык обеспечивает первоначальный и глубинный взгляд на мир, образует тот языковой образ мира и иерархию духовных представлений, которые лежат в основе формирования национального характера и реализуются в процессе языкового диалогового общения;

2) культурологический компонент, то есть уровень освоения культуры как эффективного средства повышения интереса к языку. Привлечение фактов культуры изучаемого языка, связанных с правилами речевого и неречевого поведения, способствует формированию навыков адекватного употребления и эффективного воздействия на партнера по коммуникации;

3) личностный компонент, то есть индивидуальное, глубинное, что есть в каждом человеке.

Параметры языковой личности характеризуются определенным запасом слов, имеющих тот или иной ранг частотности употребления, которые запалняют абстрактные синтаксические модели. Если модели достаточно типичны для представителя данного языкового коллектива, то лексикон и манера говорения могут указывать на его принадлежность к определенному социуму, свидетельствовать об уровне образованности, типе характера, указывать на пол, возраст и т.д. Языковой репертуар такой личности, деятельность которой связана с выполнением десятка социальных ролей, должен быть усвоен с учетом речевого этикета, принятого в социуме.

Языковая личность существует в пространстве культуры, отраженной в языке, в формах общественного сознания на разных уровнях (научном, бытовом), в поведенческих стереотипах и нормах, в предметах материальной культуры. Определяющая роль в культуре принадлежит ценностям нации, которые являются концептами смыслов.

Культурные ценности представляют собой систему, в которой можно выделить универсальные и индивидуальные, доминантные и дополнительные смыслы. Они находят отражение в языке, в значениях слов и синтаксических единиц. Например, во всех культурах осуждаются такие человеческие пороки, как жадность, трусость, неуважение к старшим, лень, но в каждой культуре эти пороки имеют разную комбинаторику признаков. Для каждой культуры можно разработать параметры, которые будут своеобразными ее координаторами, и будут считаться исходными ценностными признаками.

Таким образом, языковая личность – социальное явление, но в ней есть и индивидуальный аспект. Индивидуальное – формируется через внутреннее отношение к языку, через становление личностных языковых смыслов; при этом не следует забывать, что языковая личность оказывает влияние на становление языковых традиций. Каждая такая личность формируется на основе присвоения конкретным человеком всего языкового богатства, созданного предшественниками. Язык конкретной личности состоит в большей степени из общего и в меньшей – из индивидуальных языковых особенностей.

Основным средством формирования языковой личности является социализация индивида, предполагающая три аспекта:
процесс включения человека в определенные социальные отношения, в результате которого языковая личность оказывается своего рода реализацией культурно-исторического знания всего общества;
активная речемыслительная деятельность по нормам и эталонам, заданным той или иной этноязыковой культурой;
процесс усвоения законов социальной психологии народа. Особая роль принадлежит второму и третьему аспектам, так как процесс присвоения той или иной национальной культуры и формирование социальной психологии возможны только посредством языка.

Лингвокультурная личность – это закрепленный в языке базовый национально-культурный прототип носителя определенного языка, составляющий вневременную и инвариантную часть структуры личности.

Литература:
Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. – М., 1998.
Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. – М., 1987.
Леонтьев А.А. Психология общения. – Тарту, 1976.
Маслова В.А. Лингвокультурология. – м., 2001.

не указаны

не указана

Текст статьи:

Многие прогрессивные деятели русской науки и культуры ХVIII-ХХ в.в. (М.В. Ломоносов, А.Н. Радищев, В.Г. Белинский, Н.В. Гоголь, А.С. Пушкин, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, Н.А. Бердяев, В.В. Зеньковский, В.В. Розанов, В.С. Соловьев, А.С. Хомяков и др.) в своем творчестве уделяли достаточное внимание вопросам выявления особенностей русского национального характера. В своих работах они отмечали светлую, положительную сторону народного характера как его основную ценность. Особенно подчеркивали они тот эмоциональный, мироощущенческий пласт народной мудрости, который формирует уже с раннего детства радость бытия, чувство полноты и насыщенности жизни.

Как отмечал историк М. Гефтер, Россия – нечто большее, чем страна в обычном понимании этого слова. Это целый материк, ядро Евразии, «мир миров», в котором веками сосуществуют представители разных национальностей и этнических групп Можно сказать, что российский народ это своего рода «макроэтнос», обладающий своими традициями, особой шкалой жизненных ценностей и потребностей, сформировавшихся на перекрестке культур Запада и Востока.

Историческими корнями этой ментальной характеристики российского народа и русской культуры, источниками жизнеутверждающих социальных установок, нашедших отражение в национальном характере, на наш взгляд, является дохристианская религия и сложившиеся на ее основе мировосприятие и мироощущение, воплотившееся не только в образе жизни, но и в традициях, культуре, языке. Для языческого мировоззренческого комплекса было свойственно почитание сил жизни, выраженное в культе природы. У восточных славян главными символами жизни выступали Солнце, Земля, Вода, обеспечивающие основу существования земледелия, с которым в первую очередь ассоциировалось представление о жизни вообще. Об этом говорят такие сюжеты народных сказаний, былины, предания, как «живая и мертвая Вода», наделенная священной, божественной сущностью Земля, припадая к которой былинные богатыри получили силы для победы над врагом. Важно отметить, что в процессе распада родовых отношений возрастает роль семьи и в русском фольклоре отчетливо проводится идея, что те качества и свойства, которые помогают эпическому герою одолеть врага (стойкость духа. сила, доблесть, энергия и т.д.) берут свое начало также и в семье.

Другим источником, тесно связанным с первым, является принятие христианства древней Русью. Положенное на русскую культурную почву, оно проявляется в синкретизме древнеславянского политеизма и христианского вероучения. В результате чего появляется русское православие. Логическим продолжением жизнеутверждающего начала является постановка и разрешение смыслосодержательного вопроса жизни и смерти в мировоззренческом сознании народа. Признавая неизбежность физической смерти каждого человека («От смерти не посторонишься»), в народе не считали необходимым печалиться и сокрушаться раньше времени («Когда будем помирать, тогда и будем горевать»), внося некоторый юмористический оттенок в ощущение трагизма этого события («Живи, не тужи: помрешь, не заплачешь»). В трудных, опасных, рискованных положениях не следовало предаваться унынию, терять надежду на возможность выхода, веру в силу своего духа («Тони, моя котомка, да будь я на берегу», «двум смертям не бывать, а одной не миновать» и др.). Осознавая факт конечности земного существования каждого человека, народ верил в бесконечность жизни как таковой, поскольку ценность человеческой жизни и соответствующая память о ней определялись не количеством прожитых лет, а тем содержанием, которым она была наполнена («Не тот живет дольше, чей век больше», «Смерть злым, а добрым вечная память», «Жизнь не по молодости, смерть не по старости»).

Таким образом, устное народное творчество русского народа позволяет увидеть как складываются взгляды на жизнь как вечное бытие, творящее новую жизнь, и на человека как субъекта духовного творчества. Эти исторически сложившиеся воззрения получили свое философское обоснование в конце ХIХ- ХХ в.в. в трудах отечественных и зарубежных мыслителей (В.В. Зеньковский, С.Л. Франк, А. Швейцер, В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, Э. Фромм и др.).

С развитием христианской религии самоценность и самодостаточность человеческой личности, составляющие основу оптимистического мировоззрения, получили новое звучание. В русской культурной традиции, характерная для жизненного уклада древней Руси патриархально-общинная направленность мировоззрения личности получила новое, духовно-религиозное осмысление, связанное с категорией соборности. Н.А. Бердяев считал, что в дохристианской, в древней стихии рода «не была сознана не только личность человека, но не было сознано и единство человечества, обладающее соборной душой и общим назначением».

По мысли Н.А.Бердяева «духовная соборность», «коллективизм духовный» являются тем путем, которым формируется иной, более социальный, творческий тип цивилизации, признающий ценность человеческой личности.

Соборность как русская культурная почва сложилась не случайно. Этому способствовали следующие причины: суровые природно-климатические условия, войны, длительное монголо-татарское иго, революции и т.п. Тяжелые условия жизни побудили русского человека искать ободряющие впечатления в своем душевном строе, вырабатывать особые формы жизнеутверждения духа, которые более всего и чаще всего возникали в коллективном сознании (соборность). Также одной из лучших сторон русского национального характера, позволяющей приободрить человека, укрепить его дух, является чувство юмора, самоиронии.

Таким образом, в процессе исторического и социально-экономического развития сложился идеал личности русского человека, для которого характерны мягкость в общении, солнечность и душевность, добрый юмор, кооперативность, «хоровое начало» (В.В. Розанов), альтруистическое отношение к другим, радостное восприятие жизни и своего бытия в ней. Оптимистическое мироощущение как составная часть русского менталитета культивируется в человеке с первых дней его жизни и являет собой тем самым эмоциональный компонент народного мировоззрения. Для русского менталитета характерна оптимистическая направленность жизни на «идеал хорошего», где счастливая и радостная жизнь сопряжена с деятельным добром к ближнему, с осознанием смысла своей индивидуальности через призму общности и нераздельности всеединого целого.

не указаны

не указана

Текст статьи:

Эпоха глобализации привела к мощному взаимодействию культур друг с другом. В этом процессе константные субстанции (устойчивые основы) национальных культур участвуют достаточно своеобразно. Их доминанты, представленные языком, ментальностью, религией, искусством, наукой, с вложением в них более мелких построений – идеалов, норм, ценностей и др. позволяет рассмотреть аспекты их взаимодействий в межкультурных контактах.

Коммуникации разных культур ставят оба агента (культуры) коммуницирования в ситуацию, которая выступает не как сплошное слияние всех без исключения ее элементов, но как коммуникации отдельных частей константных субстанций. Само качество вхождения в другую культуру зависит от формы коммуникации и степени социальной дистанции, в которой находятся оба субъекта.

Если взять за основу принятые формы коммуникации, выделенные Б. Ерасовым — межличностную межкультурную коммуникацию; внутригрупповую межкультуруную коммуникацию; межгрупповую межкультурную коммуникацию, то характер взаимодействий константных субстанций в каждом случае будет значительно отличаться от другого.

Межличностная межкультурная коммуникация, — наиболее изучаемый в психологии, культурологии и социологии аспект, по параметрам которого определяются многие личностные характеристики. Межличностная коммуникация — постоянный ежедневный процесс, определяющий все остальные характеристики взаимодействий культур. При этом сам процесс межкультурного взаимодействия можно считать сложно диффузным явлением, в котором осуществление собственно диффузии (смешение) крайне нелинейно. В первую очередь в коммуникации включены языки во всем спектре их объема, куда попадают и вербальные-визуальные и тактильно-обонятельные аспекты.

Однако, они коммуницируют друг с другом незначительной — пограничной — частью своего объема, которая необходима для общения преимущественно обиходного характера (речь не идет о профессионалах-лингвистах, голубооко изучающих особенности и нюансы языка).

Но, имея в виду информационную сторону общения, следует сделать несколько отсылок на разъяснение именно этой специфики. Естественно, что сам акт общения многогранен, и его нельзя сводить только к прямому обмену вербальной информацией. Люди, как два агента коммуникации взаимодействует друг с другом всем объемом языков, эмоций, энергии и др., создающими его личностное поле. Поэтому в процессе межличностных коммуникаций информация не только передается, но и постоянно корректируется. Причем эта корректировка проходит несколько этапов: первый из них заключается в корректировании информации в процессе усвоения, затем корректировка осуществляется в самом акте ее передачи, так как звучащее слово всегда иное, нежели мысли и ощущения, последний аспект корректировки происходит в момент получения и усвоения ее другим человеком. То есть, информирование в межличностном общении представляет собой многоэтапное построение, смыслы которого постоянно меняются в процессе усвоения, которое может расширять или суживать содержания. При этом может происходить смещение акцентов в самом содержании, так как для разных личностей значимыми становятся другие позиции.

Рассмотрим межличностные межкультурные позиции, глубоко изученные Т. Шибутани, а вслед за ним и Б. Ерасовым (1, 4).

Для качественной межкультурной коммуникации в этом случае нужно не только овладеть языком, но и усвоить множество невербальных средств общения. Правильное восприятие и реагирование на другую культуру проявляется в знании символической знаковой системой. Б. Ерасов отмечает, что в этом плане “могут выступать любые социальные феномены. В качестве основных ее форм принято рассматривать жесты руками, как преднамеренные, так и непроизвольные, выражения лица, позы и положения тела, стили одежды и причесок, походку, пространственную дистанцию при общении, прикосновения, контакт глазами (особенно тогда, когда человек слушает другого), архитектуру, дизайн интерьера, артефакты, такие, как ювелирные украшения, трости, платочек или цветок на лацкане, графическую символику типа “женская комната” или “осторожно при транспортировке”, указатели на улицах, художественные и другие формы воздействия, например свадебный танец или политический парад, запахи, цвета, синхронизация речи и движений, вкусовые предпочтения, включая символику, связанную с едой, коммуникационные функции чаепития и др., различные формы удовольствия, так или иначе связанные со ртом — курение, жевание резинки и т.п., влияние температуры, косметику, сигналы, применяемые полицией, водителями, символику, связанную со временем (какое время рассматривается как слишком раннее или слишком позднее для визитов к друзьями и малознакомым людям, какая речь считается длинной, а какая короткой, сколько времени должен длиться обед и др.), тишину, паузы при вербальном общении” (1, с.444-448).

Немаловажным аспектом становится и то, что в процессе обмена информацией люди не просто обмениваются тем или иным содержанием, но и влияют друг на друга. И это влияние становится тем более сильным, чем более своеобразной и значимой для другого является сама личность. То есть, качество межличностных отношений становится фильтром для усвоения информации. Психологическое воздействие, возникающее при этом, может аннулировать смысл информации, понизить или повысить ее актуальность, расширить содержание и перевести его влияние на объекты, которые прежде не возникали в поле зрения и др. Все это направлено на изменение поведения коммуникатора и коммуницируемого.

Одновременно с этим, характер межличностной коммуникации предполагает наличие барьеров психологического или другого порядка, которые становятся барьерами для восприятия информации. Систематизация барьерности чрезвычайно велика, но основой ее становятся преимущественно разные типы и модификации ментальности. Каждая из них обязывает коммуникатора корректировать информацию достаточно существенно. Кроме них, в качестве барьера может выступать и степень коммуникабельности — умение и уровень культуры общения или его отсутствие. Мы постоянно сталкиваемся с этими проблемами и на личном и на наблюдаемом уровне.

Внутригрупповая межкультурная коммуникация основывается на единой деятельности, которая одновременно становится и полем коммуникации, то есть полем передачи идей, знаний, оценки событий; и возможностью достижения взаимопонимания, которое реализуется в новой деятельности.

В данном случае, коммуникация выступает как побудительная сила, организующая совместные действия, в которых каждый член группы выполняет свою часть задания и тем самым становится членом коллективных действий. При этом результат совместных усилий становится совокупным результатом усилий каждой конкретной личности. Но достижение подобного возможно лишь при грамотно организованной коммуникации, базирующихся на единых знаниях, сходных волевых усилиях, мобильности стремлений, социальной ценности результата, встраивания последнего в наличные культурные матрицы. В процессе совместных действий происходит корректировка межличностных отношений, во время которых люди усиливают кооперативные и конкурентные аспекты, чья сущность достаточно тщательно отработана психологами.

Таким образом, внутригрупповая коммуникация становится условием создания новой для культуры ценности и модулирования межличностного общения в сходных для деятельности формах.

Исходя из этого, можно считать, что деятельностная коммуникация – самый объемный и прочный коммуникативный пласт, могущих повлечь за собой изменение ряда других параметров или донорской или реципиентной культуры. В этом случае существующие аспекты чрезмерно оригинальной методологии деятельности сознательно подавляются профессионалами разных культур, что позволяет выработать общую платформу и повысить скорость и качество выполнения.

Вместе с тем, целый ряд видов деятельности, в частности – индивидуальное обучение, и вообще сам процесс обучения – научения, предполагает осознанное принятие — обучение ценностей у высококлассного профессионала, чьи знания оцениваются как очень высокие, достойные заимствования. О. Ромах (2) отмечает, что данная позиция на первом этапе требует безусловного освоения – заимствования наличных образцов избранной модели культуры. Целый ряд мастеров искусств, духовных практик, философских школ, восточных единоборств и др. предполагает не только абсолютизацию точного воспроизведения конкретных методов, но и такого количества повторений упражнений, которые вводят новые структуры культуры в ментальный склад ученика на уровне нормативно-безусловного комплекса. Только после этого, когда сам ученик становится мастером, возможно развитие, модификация его собственной сформированной культуры.

Эта позиция широко распространена с древности до настоящего времени, когда в любой сфере наук, искусств и др. говорят – «я представитель такой-то школы», что предполагает наличие определенного стиля, направления. Именно таким образом осуществляется «живая передача традиции», что обязательно связано не только с усвоением иных образцов культуры, но с обязательным включением в них личностных качеств их создателя. В этом случае ученики становятся естественными преемниками школы со всеми атрибутами, их составляющими.

По сути дела культура ученика находится и изменяется в поле культуры мастера, что в традиционных вариантах предполагало не только обучение, но и жизнь в его доме, то есть, полную смену культурного пространства и полное вхождение в него. На этом принципе построены закрытые учебные заведения, которые были свойственны образованию и воспитанию ремесленников, художников, музыкантов, монахов, студентов, дворянства прежних веков. За несколько лет нахождения в иной культурной среде человек не только приобретал новые способности, навыки, умения, черты характера, но и укреплял их настолько, что они становились осевыми чертами всей последующей жизни.

В настоящее время, когда обучение имеет другие характеристики и предполагает регулярное посещение образовательного учреждения, ученик — студент постоянно возвращается в собственную культурную среду. При этом воздействие культурного пространства образования ослабевает, и ментальность в целом изменяется не столько значительно. Скорее всего, изменениям подвергаются небольшая часть внешних устоев, которые могут более или менее глубоко проникать в индивидуальную картину мира человека.

Межгрупповая межкультурная коммуникация основывается на деятельностных групповых показателях. В качестве объектов общения могут выступать профессионалы или представители демографических групп, туристы (ученые, студенты, рабочие и др. профессиональные группы; молодежь, дети, пенсионеры и др.) Платформой подобных форм коммуникаций выступают, прежде всего, паттерны культуры, сходные для каждой группы. Именно они и их сходное понимание становится условием качественного общения, принятия друг друга и выстраивания побудительной мотивационной основы. В качестве межгрупповых кодов выступают, прежде всего, показатели профессионализма и статуса личности в профессиональной группе. При этом отношения, сформированные к другой профессии или отрасли, зачастую переносятся на личность. В этом случае отрасль (направление, нация, гендер, демографические аспекты и др.) рассматриваются как адекватные личности и прежние ориентиры коммуницирования становятся стереотипами восприятия в иной ситуации. Так, представители точных наук, воспринимают гуманитариев в облегченных категориях, студенты одного института воспринимают других в категориях, основанных на мифологемах, связанных с другим вузом и профессиональной направленностью и др. Эти позиции, с одной стороны, облегчают коммуникации, так как выстраивают ожидания в стандартных позициях, с другой чрезвычайно искажают сущность, так как в процессе принятия другого лишь в конвенциальных категориях из поля зрения ускользает личностная уникальность.

Эта форма коммуникации самая неэффективная в плане межкультурного обмена, так как каждая личность окружена оболочкой своей собственной взрастившей ее культуры. Она остается ее носителем в окружении себе подобных, которые усиливают барьер между культурами коммуникантами. Так, группа туристов, приехавшая в другую страну, так и остается представителями другой культуры, наблюдающими окружающую экзотику. Как правило, последствия подобного выражаются в воспоминаниях и рассказах о местах пребывания, подкрепляемых сувенирами, не более того.

Совершенно другие параметры мы наблюдаем в случае совместной жизни (в едином узком пространстве) представителей разных культур. Примером тому может выступать межнациональная семья, которая строиться обоими супругами и на основе личностной симпатии, и по принципам вырастивших их культурных средах. Здесь все спектры содержательного и формообразующего характера соединены во времени и пространстве, но и при этом, взаимодействие культур происходит настолько извилистыми путями, результаты которого крайне сложно предвидеть.

При этом вхождение в новую культуру, как отмечает Ерасов, проходит по “У-кривой” (U-curve). При этом «U» — степень неизвестности, но также и графический волнообразный символ, демонстрирующий эмоциональное состояние другой личности в иной культуре.

“Первая фаза «У-кривой» получила название “медового месяца”, когда знакомство с новой культурой, ее отдельными достижениями или представителями рождает прилив оптимизма, приподнятое настроение, уверенность в успешном взаимодействии и хороших перспективах на будущее. Эта модель достаточно точно показывает эволюцию восприятия индивида, попавшего в незнакомую культуру. Она имеет три основные фазы: подъем, спад, новый подъем. Как культурно-эмоциональный подъем можно охарактеризовать передающее настроение в семье в период ее становление, высокого обоюдного эмоционального накала позитивного свойства. По сути дела и муж, и жена демонстрируют лишь позитивные свойства и своего характера, и этнокультуры, что проявляется в навязывании преувеличенно позитивного отношения к “достижениям другого этноса”, создающего совершенно иное качество жизни (1).

При этом новая модель культуры выстраивается следующим образом:

Она в течение длительного времени остается отдельными фракталами, которые соединяются лишь новыми формами деятельности, ранее не знакомыми им или их этнической культуре. То есть, деятельностный вакуум заполняется совместно создаваемыми навыками и умениями. При этом под «деятельностным» подразумеваются все атрибуты культуры повседневности (от форм полиаспектной межличностной коммуникации малой социальной дистанции, воспитания детей, до необходимости поддержания порядка в квартире, ремонта и др.). Именно эти новые позиции и выступают основой совместного существования. Демонстрация ценностей этнической культуры очень плотно занимает нишу личностных умений и навыков, основанных именно на ней.

Одновременно с этим, если в коммуницировании участвуют старшие родственники (родители), то ареал их этнокультуры оказывается доминирующим, так как количество носителей культуры определяет и его плотность. Их опыт и этнически окрашенные навыки становятся основой усвоения. В этом случае один из супругов вынужден, подавляя свою культуру, осваивать ценности другой.

Следующий этап диффузии культурных предикантов характеризуется как “культурный шок” Это период ослабления эмоций, затуманивания надежд, когда эйфорический эмоциональный настрой сменяется покоем или более радикальными в минусовой фазе настроениями. Шок возникает в первую очередь в эмоциональной сфере, однако важнейшую роль играют такие социальные факторы — как неприспособленность и неприятие новых обычаев, стиля поведения и общения, темпа жизни, изменений в материальной инфраструктуре и ценностях (роли индивидуальных усилий, рационального поведения).

В третьей фазе формируется реалистическая оценка ситуации, возникает адекватное понимание происходящего, возможность активно избирательно относится к ценностям другого этноса. Однако не исключается и возможность полного отвержения новых культурных феноменов и неизбежного в этом случае отступления, бегства, как в эмоциональном (“в себя”), так и в прямом, физическом смысле. ” (3, с.449). В этом случае мы наблюдаем новое отношение к ценностям собственной культуры, которые воспринимаются как качественные, комфортные, единственно возможные для существования, ценности другой этнической культуры отвергаются, но сохраняются совместно приобретенные навыки и свойства.

Это вторичное воссоздание ценностей собственной культуры наблюдается во всех культурных взаимодействиях.

Выросшие в межкультурных семьях дети, как правило, в большей мере наследуют материнскую культуру, так как первый период своей жизни проводят в поле ее мощного воздействия, когда и создаются основные жизненные стереотипы.

Таким образом, коммуницирование этнических константных субстанций культуры – сложный неоднозначный процесс, который сохраняет ценности этнической культуры в достаточно целостном виде, которые всплывают в различных формообразованиях, наиболее часто фиксируясь в канонах, традициях, повседневной культуре.

Литература
1. Ерасов Б. Социальная культурология. М., 1997.
2. Ромах О. Культурология. Теория культуры. Тамбов, 2002.
3. Флиер А. Культурогенез. М., 1998.
4. Шибутани Т. Социальнвая психология. М., 2003.

не указаны

не указана

Текст статьи:

Ментальность национальной культуры, как порождение человеческого духа, чрезвычайно полиформична и мало изучена. Она обладает неимоверной, по сути, безусловной, но не фиксированной действенностью, определяющей человеческое мировосприятие. Создаваемая национальной культурой, она теснейшим образом связана с языком, который одновременно является и средством ее порождения и формирует ее.

Наиболее глубоко исследовала ментальность французская историческая школа “Анналов”, которая и ввела в лексикон это понятие (М. Блок и Л. Февр), обращая внимание своих коллег на тот пласт сознания, который в силу своей слабой отрефлексированности не получал прямого отражения в источниках, а потому и постоянно ускользает из поля зрения историков. Их последователи указывали, что в человеческом сознании находят свое преломление самые разные проявления бытия, закрепляясь в системе образов, представлений, символов. Отсюда, изучение образа мыслей людей, способов и форм организации мышления, конкретных и образных картин мира, запечатленных в сознании, рассматривается как возможность понять логику исторического процесса, как в целом, так и применительно к отдельным историческим феноменам.

Приверженцами этой точки зрения на менталитет, в нашей стране, стали представители культурологической школы А.Я. Гуревича. Ментальность, по мнению Гуревича, представляет собой специфический уровень общественного сознания, на котором мысль не отделена от эмоций, привычек и приемов сознания, — люди ими пользуются, обычно сами того не замечая, т.е. бессознательно (4).

Одновременно с этим ментальность может рассматриваться как способ и метод изучения общественных и цивилизационных структур исторического процесса в целом. Гораздо большее прикладное значение имеет изучение ее как качества конкретной эпохи, всего социума, нации, социальной страты.

Таким образом, по мнению Велика А. «ментальность – есть окраска каждой конкретной культуры, которая создает свою специфику, то есть мировосприятие особой конфигурации, которая определяет ракурс базовых характеристик, становых основ национального характера» (2, с. 79). Такая постановка проблемы говорит о том, что каждая этническая культура создает свои матрицы ментальности. Они проявляются как некие свойства традиционного этнического сознания, могущего особым образом отражать (и выражать своим поведением) определенную этническую картину мира.

Этническая картина мира, в свою очередь, есть представления человека о мире, сформировавшиеся на основании определенных культурно-ценностных доминант. Воззрения эти отчасти осознаваемые, отчасти бессознательные. В целом этническая картина мира есть проявление защитной функции в ее психологическом аспекте. Это обуславливает ее трактование и понимание как совокупности бессознательных комплексов, складывающихся в процессе адаптации человеческого коллектива (этноса) к окружающей природно-социальной среде. Они выполняют в этнической культуре роль основных механизмов, ответственных за психологическую адаптацию к окружающей среде. Эти бессознательные образы, включенные в систему этнических констант тем или иным образом, определяют характер действия человека в мире. Последний (характер действий) специфичен для каждой этнической культуры. К характеру действия теснейшим образом примыкает и оценивание этих действий, то есть система ориентаций, норм, идеалов.

Широко известен описанный Кусто разговор с вождем племени каннибалов. Кусто спросил вождя, как они могут питаться человечиной и чем при этом руководствуются? Вождь ответил, что они убивают врага и, съедая его, вбирают в себя его отвагу, силу, то есть, получают и физическую и духовную пищу, причем второй аспект – более важен, так как сам процесс преобразован в сложный и достаточно редкий ритуал. Одновременно с этим вождь посетовал на неэкономность белого населения, которое убивает громадное количество людей в войнах, и совершенно не использует высвобождаемую при этом силу.

Таким образом, разный подход к одной проблеме – есть осевые структуры ментальности, что позволяет говорить о том, что ментальность — это система этнических констант, которая является той призмой, сквозь которую человек смотрит на мир. При такой постановке вопроса возникает проблема взаимодействия носителей культуры – представителей разных типов ментальностей и подходы к возможности унифицирования типов восприятия, переработки информации и взаимодействия их на сходных уровнях. Если ментальность как коллективно-личностное образование представляет собой устойчивые духовные ценности (генетические ценностные константы, навыки, автоматизмы, латентные привычки, долговременные стереотипы), существующие в конкретных пространственно-темпоральных границах, то именно они являются не только основой поведения, но в целом специфической матрицей восприятия мира. В целостном виде они проявляются как в идеалах, языке, образе жизни, так и в вариантах осознанного восприятия тех или иных явлений действительности.

Принадлежность к разным типам культуры демонстрируют неизбежные расхождения, вытекающие из самого факта существования, функционирования и самосознания культур. При этом каждая культура осознает себя как осевую структуру (правильную и лучшую), смотря на другую как на примитивную. Анализ древнейших текстов, начиная от древнеегипетских, древнеримских и др. говорит о том, что себя эти народы называли людьми, а других – варварами. Самосознание культур на основании предпочтения, отдаваемого тем или иным формам собственной мыслительной активности, отражает лишь преобладание некой тенденции в мировосприятии и мироосмыслении представителей данной культуры, чрезвычайно затрудняя при этом взаимодействие с другими.

Эта тенденция существует и сейчас. Изучая памятники древней культуры (тексты) наши современники почти всегда называют их примитивными (даже применительно к дошедшим до нас шедеврам), что объясняется сформированной уверенностью в алогичности или алологичности (наличие другой логики, непонятной нам) у других. По существующим стереотипам, эти позиции оценивались как «если непонятно, то примитивно», «если другая логика, то худшая». Это проявляется буквально во всем, туристы, бывая в бедных районах Индии, с определенным высокомерием и сожалением смотрят на изможденных бедняков, облаченных в нечистые одежды, не замечая того, что последние с брезгливостью отодвигаются даже от тени белого человека. Даже падение тени чужого для них – осквернение. По этому поводу можно приводить бесчисленное количество примеров, характеризующих разные формы мировосприятия.

Отсюда можно сделать вывод, что, уверенность в алогичности мышления представителей других культур возникает в процессе перенесения стандартов и стереотипов собственной культуры на векторы понимания жизнедеятельности и мировосприятия других этносов. На самом же деле логика в их мышлении вовсе не отсутствует, она просто отличается от логики другой культуры.

В отличие от Фрейда, Юнг полагает, что не только субъективное, вытесненное за “порог сознания”, но, прежде всего коллективное и безличное психическое содержание включается в область бессознательного, преобразуется в устойчивые образы и становится архетипами.

В своей сущности ментальность как раз и представляет собой исторически переработанные архетипические представления, через призму которых происходит восприятие основных аспектов реальности: пространства, времени, искусства, политики, экономики, цивилизации, религии, то есть — культуры.

Более подробное рассмотрение ментальных особенностей сознания конкретной социальной группы позволяет проникнуть в “скрытый” слой общественного сознания. Именно такой анализ позволяет объективировать и глубоко изучить создаваемые и транслируемые духовные константы эпохи, вскрыть глубоко укоренившийся и скрытый за внешней идеологией срез реальности – совокупность образов, представлений, восприятий, которая в большинстве случаев остается неизменной даже при смене одной формации другой. Это объясняется мощной устойчивостью ментальных структур, которая проявляется в специфике и логике информативного восприятия мира и типологии ментальных состояний, которые формируются ею.

Исходя из этого, культура задает различные типы описания состояний. При этом у человека – носителя конкретной этнокультуры создается множественные варианты понимания окружающего, зависящего от конкретных ситуаций, окружения, статусных, демографических и иных позиций.

Поэтому, единая поступающая информация может по-разному запечатлеваться в сознании разных людей: отдельные ее элементы будут кем-то отчетливо зафиксированы, а кем-то абсолютно неудачно вербализованы и т.д. При этом более точными они будут у образованной части общества, у которой создаются и конституируются образцы поведения, ценностные ориентиры, идеалы, нормы и др. В данном случае они первоначально выстраиваются, стилизуются, типологизируются и транслируются всеми социальными институтами: государством, учреждениями, семьей и др., которые одновременно с трансляцией осуществляют и функцию социального контроля за верностью усвоения и реализации в жизнедеятельности.

Впоследствии, значительно упрощенные, они перетекают в нижележащие социальные слои, цементируют общую ментальность народа и закрепляются на чрезвычайно длительное время (десятилетия и века, по сути – на время жизни конкретной цивилизации). Социальная дифференциация ментальностей отражает существующее в обществе разделение на общественные группы с присущими им витальными, экономическими интересами, образом жизни и т.п. Исследуя ментальность каждого конкретного слоя, можно воспроизвести не только образ жизни, но и духовное и материальное видение мира и, следовательно, его материализацию в действительности.

Проблема адекватного самоопределения и самосознания человека, органически связана с определением его отношения к окружающей действительности, возможности ее осмысления и изменения в соответствии с найденной истиной бытия. Очевидно, что в личностной сфере самосознания как ментально-культурном пространстве вызревают убеждения, ценностные ориентиры, духовные смыслы, которые закрепляются в нем как эквиваленты Я-сознания. Именно таким образом формируются модусы культуры, которые действуют в сознании индивидов (в личностной сфере) и в общественном сознании (в социально-мотивационной сфере) и задают общий характер всех взаимодействий в социуме, ведущую тональность или окраску общественных отношений. В силу этого, он (модус) определяет параметры национального самосознания, которые есть степень сближения, а затем и единения устремлений и ценностных ориентиров всех членов социума к некой Идее, способной стать фундаментом для дальнейшего существования и успешного развития данного сообщества людей. Для русского общества таким концептом стал в прошлом концепт объединения русских земель и прибавления к ним окружающего пространства, как абсолютная цель, ставшая основанием жизни.

Помимо этого длительная история развития России, формировавшая и ментальность, прошла путь трансформации, связанной со спецификой социальных процессов. Даже поверхностный взгляд на него позволяет проследить многосложный путь становления национального самосознания, нарастания и обогащения личностного начала, что неизбежно приводит к феномену Русского великотерпения.

Ключевский отмечал, что над «мышлением и характером великоросса много поработала природа». Земледельцу в Верховьях Волги приходилось вести в лесах подсечно-огневое земледелие, приспосабливать мало плодородные суглинистые почвы, которые через 4-6 лет вовсе истощались, что заставляло землепашца передвигаться дальше, на северо-восток. Так он кочевал, отвоевывая у леса новые территории, пригодные для земледелия, не имея возможности ориентироваться на создание ухоженной, благоустроенной среды обитания, постоянно испытывая тяготы и лишения. Тяжкий труд, бесконечные перемещения в природных условиях с весьма неустойчивым климатом (заморозки в мае и августе могли погубить урожай) — таков был удел великоросса.

Климат с его континентальной суровостью, с его резкими колебаниями, который мог обернуться и жгучим солнцем и трескучими морозами, сыростью или все убивающей засухой. Кроме того, возникала масса опасностей и трудностей, которые создавали болота, реки, озера. И. Ильин в работе «Главные национальные проблемы» подчеркивает, что русский народ свою стойкость и терпеливость обрел благодаря климату. «Кто хоть раз пережил русский зной, а с ним — с юго-востока дующий обжигающий ветер, кто испытал на себе русские метели, которые метут порою по нескольку дней кряду, кто сталкивался с русским ледяным норд-остом (по-русски его называют «чичер»), который проносясь по равнине, в своем свирепом напоре достигает аж самого Черного моря и предгорий Кавказа, тот точно знает, откуда у русских такая стойкость» (6, с. 286). Оборотной стороной формирования мощного духа выступала мечтательность и утопичность сознания, которая проявилась в «мечте о земном рае», где могут собраться гонимые злом мира праведники, ищущие справедливости обиженные и оскорбленные люди. Она стала одной из распространенных на Руси социальных утопий (там же).

Гумилев Л. отмечал в своих работах, что русский этнос обладал яркими самобытными чертами. В нем очень своеобразно формировалось русское национальное самосознание, плотно слитое с религиозным. В русской истории православие во многом содействовало вызреванию Великотерпения как константной субстанции, хотя и не было единственным. Единство земли, единство народа и власти ассоциировалось с единым централизованным государством и православием, которое приросло к душе русского человека (3).

Помимо этого, русский этнос постоянно учился и закалялся в суровой школе военных эпопей, которые не могли пройти бесследно. Они сформировали такие личностные качества как выносливость и стойкость. И. Ильин в статье «Национальная стойкость» подчеркивает, что российское государство возникло благодаря терпению его народа. И терпение это имеет особые свойства: оно лишено тщеславия, жажды похвалы, стремления к славе и почестям. Русский человек обладает «повседневным» терпением, переносит невзгоды и тяготы с верой, смиренно переживая все напасти. Русский человек научился принимать беды как должное, неизбежное, и нести «свой крест» с мыслью: «Бог терпел и нам велел» (6). Русское великотерпение проявляется в умении спокойно поворачиваться лицом навстречу испытаниям, приготовленным исторической судьбой. Так, лицом к лицу с любой бедой утверждаются личностные начала индивида, формируется духовный культ, а для этого нужно колоссальное мужество, повседневное и повсеместное, способное дать «ровно горящий уголь», который мог бы мерцать и под пеплом. Так набирал силу, крепчал дух народа.

Таким образом, формируются стойкие культурные паттерны — принятые этнокультурой связные конфигурации образов и стереотипов поведения, стандартов, ценностей или идеалов.

Подобный анализ можно провести относительно исследования ментальности интеллигенции, что представляет собой более обширный пласт фактологического материала. Здесь в качестве объекта изучения могут выступать и сочинения известных представителей российской интеллигенции, и их язык, оговорки, манера изложения и др. Это в целом позволяет воссоздать матрицу идеологии, моделей поведения, способов реакции на предлагаемую действительность, что в совокупности воссоздает картину ментальности.

Помимо исследования ментальности представителей разных социальных слоев одного этноса, чрезвычайно показательны исследования моделей ментальности разных темпоральных и этнических культур. Очень интересным становятся соединения в них невозможных, с точки зрения нашей логики, компонентов.

Рассмотрение восприятия мира с точки зрения аристотелевской концепции (наличие множества возможных представлений исходной информации, что является единственно верной ее репрезентацией) дает возможность различно трактовать ее логическую структуру, в том числе и способы понимания состояний сознания потенциального множества субъектов, воспринимающих исходное положение вещей. Эта специфика может и неизбежно противоречит сформированным в сознании стереотипам, установкам, иллюзиям.

Оппонентная структура восприятия ярко представлена в текстовых источниках Древнего мира, в частности, Египта. И сами тексты, и мифология приписывала своим Богам амбивалентные и часто противоречивые свойства, само наличие которых (противоречивых свойств) являлось обычным и именно это привлекало к герою (Богу, Фараону) симпатии народа (5). Данные примеры демонстрируют наличие триад (в отличие от дуального подхода), каждая из которых обладает высокой степенью ценности, и их обязательное сочетание в одном персонаже подчеркивают его значительность. Подобные аспекты позволяют говорить о наличии совершенно другой логики (аллологики) этноса, в паттернах которой воспринималась действительность, что существенно отличается от модусов культуры современного восприятия реальности (5).

Множественные отличия присутствуют и в восприятии природы. Для жителя современного мегаполиса – она – пространство, находящееся за окнами, или в, лучшем случае, на даче. За ней просто наблюдают относительно того, как именно нужно одеться.

Ю. Бромлей отмечает, что для древнего человека, или представителей современных народов – представителей «детских (встроенных в природу) культур», природа совершенно другой мир. Она выступала как одушевленное «Ты», а не безличное «оно». «Ты» — это хотя и иная, но однопорядковая человеку реальность, с которой можно обращаться как с себе подобным и от которой можно ожидать сходных реакций: удовольствия и неудовольствия, обиды или умиротворения, заслуженной защиты или спровоцированной или спорадической агрессии и т.п. Отсюда — стремление умилостивить ее, испросить у нее для себя или для сообщества некоторые блага взамен принятия на себя определенных обязательств, а подчас и посредством угроз (1). Последний аспект очень показателен, более того, он протянул традиционные параметры восприятия и отношений с ней к настоящему времени. Подробно описан случай, происходивший во время строительства Санкт-Петербурга, когда необходимо было перевести по Ладоге караван судов с грузом, но длительный шторм мешал этому. Петр 1 сначала просил Ладогу успокоится, затем угрожал ей словесно (используя ненормативную лексику), а когда уговоры не помогли, велел высечь Ладогу батогами, лично участвуя в этом. После этого шторм прекратился.

Это буквальным образом переплетается с древнеегипетскими текстами, свидетельствующими, что люди не только обращались с Богами (их изображениями) достаточно бесцеремонно, но и буквально требовали соответствующих наград за службу и жертвоприношения. Характер ментальности предполагал близкое общение с высшим миром и введение Богов в повседневный круг бытия (5).

Приведение и действенность схожих примеров позволяют говорить о том, что менталитеты изменяются более медленно, чем что-нибудь другое, и их исследование демонстрирует, как медленно шествует история”.

Но, помимо того, что ментальность представляет собой совокупность рациональных и иррациональных взаимообусловленных, усвоенных и применяемых композиций, она трансформируется в особую пространственно-энергетическую композицию, обладающую своими собственными показателями взаимного притяжения. При этом важной проблемой становится выяснение причин и особенностей такого притяжения. Если совокупность элементов столько различна, то они не должны составлять целостности, а существовать как разрозненные аспекты. Но в реальности это не так.

Отвечая на подобные вопросы, японский ученый Иномата, предлагает свою теорию, изложенную им в книге «Парадигма новой науки».

Он считает, что любые конструкты объединяет энергия, которая движется по спирали, закручиваясь по часовой стрелке. Его основная идея заключается в следующем: сознание-ум и масса-материя не связаны непосредственно. Но когда сознание управляет течением физического времени, появляется положительная и отрицательная энергия.

Рассматривая ментальность с этой точки зрения, можно придти к выводу, что она основывается на концепциях синхронистичности коллективного бессознательного, которые приобретают совершенно иные свойства и характеристики. Ментальность вследствие этого становится не просто набором и совокупностью отдельных субстанций, но преобразуются в поле притяжения каждой из них в единое целое, которое выстраивается в локальную модель мироздания, находящейся на определенной вибрационной волне, порождаемой пониманием, представлениями, то есть сознанием людей одной культуры. То есть общее сознание – есть физическая вибрационная энергия, принимающая форму электромагнитных волн. Материя обладает вибрацией на уровне атомов или элементарных частиц — эта идея лежит в основе квантовой физики. Сознание, как и материя, на базовом уровне состоит из вибрации. Ментальность, как коллективное сознание, и становится определенным управляющим центром, который курирует сознание всех своих носителей и определяет качество, развитие и направленность формирования и культуры, и людей, в ней живущих (7, с. 48-54)

Этой противоречивой, но энергетически соединенной ментальностью, объясняется многомерность людей, каждого конкретного человека, что создает возможность построения разных вариантов целостных образов. Последняя (многомерность) достигается за счет высвечивания одних и затенения других свойств человека. Подразумеваемая целостность человека всегда обнаруживает глубинный слой знаний, формируемый ментальностью, который служит ее исходным основанием. Речь идет о единых началах, лежащих в основе восприятия мира и человеческого бытия. Это — мировоззренческие принципы, связанные в некую систему категорий, незримо присутствующие в нашей культуре и создающие «естественность», самоочевидность общих представлений о мире и человеке, настолько привычных и банальных, что специфика их обычно не замечается представителями данной культуры.

Таким образом, ментальность создает картину мира, в которой соединены все или большинство известных компонентов, соединенных воедино единым полем. Последнее представляет собой мифологический пласт сознания, ориентиры которого и переносятся на восприятие и оценивание окружающего.

В общем конструкте ментальности каждый компонент (наука, искусство, религия) содержательно и функционально отличен от другого, решая свои проблемы и наполняя картину мира определенными смыслами. Три вида знаний, объединяясь в личном сознании по законам апперцепции, образуют стержень культуры, сцементированный вибрационной энергией.

Ментальная картина мира индивида начинает формироваться с момента его рождения и корректируется при поступлении новой информации в течение всей жизни, в процессе чего происходит процесс восприятию явлений внутреннего и внешнего мира. При этом новая информация усваивается (делается своей) тогда, когда сходна, или соответствует индивидуальной ментальности. В противном случае она отторгается, как «другая», следовательно, дискомфортная.

При этом направленность ментальности каждого человека и, соответственно его этнической культуры, будет соответствовать тому типу ментальности, которая более всего проявлена и известна в религиозно-философских доктринах, рождающих определенный тип общей ментальности его этнокультуры. Она становится его почти генетически передаваемой субстанцией, которая приобретает константное качество.

Литература
1. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983
2. Велик А.А. Психологические направления в этнологии США. От исследования «культура-и-личность» к психологической антропологии // В кн. Этнология в США и Канаде. М., 1989.
3. Гумилев Л. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1992
4. Гуревич А.Я. Исторический синтез и «Школа Анналов». Москва. «Индрик».
5. Дюмезиль Ж. Верховные боли индоевропейцев. М., 1986.
6. Ильин И. Главные национальные проблемы. Тобольск, 1972.
7. Иномата Ё. Парадигмы современной науки. СПБ, 2003.

не указаны

не указана

Текст статьи:

Бесконечное культурное многообразие является великим достоянием человечества и должно передаваться как эстафета поколений, способствуя укоренению принципов взаимного интереса, сотрудничества, толерантности и ненасилия. Взаимодействие культур, в свою очередь предполагает толерантное общение их представителей, являющихся носителями как соответствующих систем ценностей, идей, эстетических образцов, так и методов их передачи и усвоения.

В этом контексте очень важным является само восприятие идеи мирного сосуществования и формирования толерантного сознания. Необходимы введение элементов культуры мира в философско-социальные и образовательно-психологические программы (прежде всего, в таких областях, как: философия, социология, педагогика, культурология, конфликтология, политология, история, и др.), разработка стандарта культуры мира в искусстве, а также расширение кругозора и мировосприятия как отдельной личности, так и общества в целом, развитие интереса к различным культурам нашей планеты, изучение культурного наследия, и, как следствие, повышение терпимости к инакомыслящим, инаковерующим, формирование культуры общения, диалога и взаимопонимания, развитие толерантности.

Во многих культурах понятие «толерантность» является своеобразным синонимом «терпимости»: лат. – tolerantia – терпение; англ. – tolerance, toleration; нем. – toleranz; фран. – tolerance. В процессе историко-культурного развития и становления философской мысли категория «терпимости» («толерантности») претерпевает изменения. Это является естественным явлением, так как меняется и само общество, во главу угла в человеческих взаимоотношениях ставятся разные идеи.

Проблема терпимости – одна из старейших общественно-исторических проблем. Со времен античности целые народы и отдельные общественные деятели искали пути разрешения конфликта между установленными моральными нормами и реальным их воплощением в поведении человека в силу многообразия религий, традиций и ценностных ориентаций, вызывающих напряжение в общественных отношениях, вражду и ненависть людей.

В русской традиции понимание толерантности (как мира, добра, терпимости, милосердия) развивалось в народном, религиозно-философском и светском направлениях. Для всех направлений характерен антропоцентризм и панэтизм, а для светского – еще и социальная ориентация. Наглядно это прослеживается в пословицах и поговорках, взятых из сборника В. Даля: «Добро творить – себя веселить», «Добрый человек в добре проживет век» и т.п.

Философская разработка проблем терпимости начинается в России в XVIII в. Русский религиозный мыслитель XVIII вв. Тихон Задонский предложил в своих трудах осмысление основных постулатов православия, в том числе и проблем терпимости. В своем произведении «Сокровище духовное, от мира собираемое» он определил терпимость не только как отсутствие мести (т.е. насилия), но и нежелание дальнейшего мщения. Таким образом, терпимость он относит к всепрощению.

В своих главных направлениях русская философия сосредотачивалась преимущественно на проблемах морали и этики. Разрабатываемый философами принцип единосущия – наличие важных онтологических связей, объединяющих все существа мира, преодолевающих временные и пространственные ограничения – нашел отражение в учение о строении мира П.А.Флоренского, который ввел понятие единосущее по аналогии с его богословским значением. Он положил в его основу представление о христианской любви, преображающей связи существ друг с другом. Другим понятием – центральным для русской философии – является понятие соборности, разрабатываемое А.С. Хомяковым. Под соборностью он понимает совокупность единства и свободы множества лиц на основе совместной любви к Богу и всем другим общечеловеческим ценностям. При этом принцип соборности должен быть непреложной основой не только для жизни Церкви, но и в решении многих других проблем.

Русские просветители XVIII – XIX вв. решали проблему человека по преимуществу через призму социального, смещая акценты с сущности человека на его существование. Н.И.Новиков, А.Н.Радищев, С.Е.Десницкий, А.П.Куницин и другие в своих трудах утверждали самоценность личности, веру в мощь разума, возможность гармонии общественных отношений на справедливых, разумных началах. Человек, заявляли они, свободен и не может ни для кого служить средством для каких-либо целей.

Значительное исследование принадлежит В.С.Соловьеву, который посвящает решению проблем терпимости целый раздел в своем труде «Оправдание добра». В.С. Соловьев определяет терпимость как «допущение чужой свободы, хотя бы предполагалось, что она ведет к теоретическим и практическим заблуждениям».

В русской философии толерантность (единое) выражается через многообразие особенного, а в итоге их диалектическая связь и есть многообразие в единстве. При этом каждая из составляющих этого многообразия и самоценна, и многоаспектна.

Русские религиозные философы В.С.Соловьев, Г.В.Флоровский тяготели к славянофилам, а П.Б.Струве, П.А. Сорокин – к западникам, но их объединяет, то, что они проповедовали нереволюционное, ненасильственное, гуманистическое решение проблем, стремление к соборности и всеединству.

Очень важен вклад в рассмотрение проблемы войны, мира, толерантности таких знаменитых россиян как А.М.Герцен, Н.А.Бердяев, В.И.Вернадский и др.

Ненасилие – важнейший и безошибочный показатель уровня нравственного развития человека и общества. Вместе с тем оно является прагматическим императивом нашего времени. Вся логика развития современной цивилизации приводит к пониманию ненасилия как важнейшего условия дальнейшего прогресса и процветания человечества.

В XX веке идеи толерантности получили развитие в философско-педагогическом направлении. Так К.Д.Ушинский видел задачу педагогики в воспитании человека альтруистических взглядов, исполненного терпимости и готового к взаимодействию с другими.

Два близких по духу педагога-философа Я. Корчак и К. Вентцель провозглашали концепцию формирования толерантности взрослых по отношению к детям. Большой вклад в изучение и развитие толерантности вносят последователи Вальдорфской школы и Монтессори-педагогики.

Очень важна характеристика определения толерантности в Преамбуле Устава ООН: «…проявлять терпимость и жить вместе, в мире друг с другом, как добрые соседи».

Согласно определению, данному в Декларации принципов толерантности (подписана 16 ноября 1995 года в Париже 185 государствами – членами ЮНЕСКО, включая и Россию), толерантность означает «уважение, принятие и правильное понимание богатого многообразия культур нашего мира, наших форм самовыражения и способов проявлений человеческой индивидуальности». Это определение, наиболее масштабное, подразумевает терпимое отношение к иным национальностям, расам, цвету кожи, полу, сексуальной ориентации, возрасту, инвалидности, языку, религии, политическим или иным мнениям, национальному или социальному происхождению, собственности и пр.

В настоящее время большой вклад в изучение, формирование и развитие толерантности вносят современные представители философской и педагогической мысли такие как А.А. Погодина, В.П. Лекторский, В.В. Луховицкий и другие.

Толерантность – это не только уважение чужих ценностей, но позиция, предполагающая расширение круга личных ценностных ориентаций за счет позитивного взаимодействия с другими культурами, то есть в понятие толерантности закладывается подтекст обогащения новым и иным культурным достоянием, социальным опытом.

Принципы толерантности как основные права и свободы закреплены в законных актах и провозглашены в международных декларациях. Базовый документ здесь – Всеобщая декларация прав человека, а также Международный пакт о гражданских и политических правах, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах. В рамках Совета Европы (СЕ) действует Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод.

Недопущение расизма и расовой дискриминации закреплены, прежде всего, в Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации, Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, Декларации о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам.

1995 год (год 50-летия ООН и ЮНЕСКО) был объявлен Международным годом терпимости, 2000 год – Международным годом культуры мира, а последующее десятилетие – Десятилетием культуры мира и ненасилия.

Государственная позиция РФ в отношении проблемы толерантности выразилась в разработке Федеральной целевой программы «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе» на 2001-2005 годы. Задачи документа – научная разработка эффективной государственной политики формирования установок толерантного поведения, внедрение методов и организационных механизмов мониторинга, диагностики и прогнозирования социальнополитической ситуации, разработка и внедрение системы учебных программ и тренингов для всех ступеней и форм образования. Полномасштабная реализация программы планируется на четырех уровнях: личность, семья, общество и государство.

В современной ситуации формирование толерантного сознания молодого поколения и развитие культуры мира имеют важнейшее значение. В силу своего общественного положения молодое поколение больше чем кто-либо заинтересовано в замене культуры насилия и войны на культуру мира и демократии, в устранении образа врага, в утверждении принципов терпимости и добрососедства.