Автор(ы) статьи: Лавринова Н.Н.
Раздел: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КУЛЬТУРОЛОГИИ
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

Существуют некоторые закономерности влияния геоландшафта на формирование качеств народа. Это происходит благодаря свойствам, которыми он обладает.

1.Формальные: площадь, географическое положение. Они обусловливают возможность распространения в пределах месторазвития определенного типа хозяйства, расселения. Природная среда оказала влияние на формирование культуры народа, населяющего данную территорию. Чем обширнее ее площадь, тем больше возможности для размещения разнообразных хозяйственных и культурных комплексов.

2. Природные свойства, рассматриваемые с точки зрения оценки их человеком, включают: разнообразие или, наоборот, относительную однородность природных условий, влияющих на особенности расселения, дифференциацию некоторых хозяйственных процессов; набор природных ресурсов, определяющих при равных иных условиях историческую и современную направленность процесса освоения; технологическую характеристику природных ресурсов, позволяющих определить степень и глубину возможных преобразовательных мероприятий, связанных с использованием территории в прошлом и в современный период. Разнообразие можно рассматривать как действие, движение, динамическое понятие, степень, которого определяется величиной и качеством взаимодействующих процессов.

Подлинными месторазвитиями являются территории сочетания двух и более природных зон. Не случайно очаги цивилизации возникли, прежде всего, в ареалах, расположенных на границах зон, в районах с изменяющимся в течение года климатическими условиями, на границах между сушей и морем, между горными массивами и равнинными пространствами пустынь. Так, по мнению Гумилева Л., основные месторазвития в Евразии возникали: в восточной части – при сочетании горного и степного ландшафтов; в западной – лесного и лугового (поляны в Волго-Окском междуречьи); в южной – степного и оазисного (Крым, Средняя Азия); на севере – лесотундра и тундра [1].

3. Антропогенные (приобретенные) свойства – результат предшествовавшего воздействия человека на месторазвитие.

Все эти свойства территории в совокупности определяют конкретный тип месторазвития, который в свою очередь влияет на населяющий его народ, формируя человеческие качества, особенности характера, стереотипы поведения.

Первый тип занимает центральную часть Восточно-Европейской равнины. Наиболее многочисленным этносом данного региона является русский народ, кроме него сюда входят народы бассейна Средней Волги и Южного Урала – татары, башкиры, чуваши. Все они обладают общими хозяйственными и культурными связями, что объясняется одинаковыми природными условиями. Территория Восточно – Европейской равнины как тип месторазвития оформился примерно в XIII веке, когда из разрозненных субэтносов возник новый единый этнос [2].

Равнинная местность, характеризующаяся большой площадью и богатой природной средой, влияет на населяющий ее народ самым разнообразным образом. Ее обширные пространства способствуют низкой концентрации населения в одном месте. Так, Россия, территория которой в основном представлена равниной, среди современных стран мира занимает по площади 17075,4 тысяч квадратных километра – первое место, а по численности населения – шестое (148673,4 тысяч человек) после Китая (1,17 миллиардов), Индии (880 миллионов), США (255 миллионов), Индонезии (191 миллион), Бразилии (156 миллионов). При средней плотности населения в мире 1988 году – 37 человек на квадратный километр. В СССР в 1989 году она составляла 12,8 человека на квадратный километр. Этот утверждение подтверждает и густота поселений, то есть число поселений приходящихся на единицу площади страны или региона. Густота сельских поселений обычно исчисляется на 100 квадратных километра. В среднем по России в начале 1990х годов эта цифра составляла около 0,9, максимальная – в районах с преобладанием мелких поселений (Псковская область – 15) и средних сельских поселений (Чувашия – 10), минимальная – в слабозаселенных районах (Якутия – 0,02). Густота городских поселений обычно исчисляется на 10000 квадратных километров: в среднем по России она составляет – 1,9, максимальное число, в наиболее урбанизированных районах (Московская область – 39), средняя в густозаселенных районах (Калининградская – 18), минимальная в слабозаселенных (Якутия – 0,25). Итак, особенно низкая концентрация заметна на примере сельской местности, где численность населения не велика, а расстояние между деревнями и даже домами достаточно велико. Это находит свое подтверждение и в планировке улиц и различных типах построек. Долгое время в России преобладали одноэтажные постройки, в отличие от европейских стран. Это не было связано с низким уровнем развития технологий, позволяющих возводить многоэтажные здания. Подобное существовало из-за возможности «распространения в вертикальном направлении».

Наличие вокруг человека обширных территорий способствует развитию у него обостренного чувства пространства, наблюдаемого, например, в момент общения: расстояние между русскими при этом составляет не менее одного метра.

Проживание людей в достаточной удаленности друг от друга и от торговых, культурных центров (имеется в виду сельская местность) во многом влияет на формирование универсального типа личности. Дело в том, что человек, окруженный огромными пространствами, оказывается как бы изолированным от остального мира. Это заставляет его развиваться, как универсальное существо, которое вынуждено уметь делать все. Помимо отдаленного соседства, универсальность русских обусловлена, необходимостью преодолевать различные природные катаклизмы, которые связаны с неблагоприятными климатическими условиями (резкая смена температур, сезонность, наводнения и т.д.).

Довольно однообразная местность, не имеющая, особых препятствий (гор, морей и т.д.) для передвижения способствовала (в прошлом), сильной миграции народа, давала возможность для расширения территории своего обитания.

Активная миграция русского этноса происходила во всех направлениях и самым различным способом. Огромные пространства неосвоенных земель открывали широкие возможности для их исследования и освоения. Часто это осуществлялось не специально организованными экспедициями, а результировалось тем, что люди, боясь попасть в рабство или в зависимость от кого- либо, спасались, уходя, на еще никем не освоенные территории и там основывали поселения, затем целые города. Вследствие этого, должны были усилиться и исследовательские качества русского народа. Мы полагаем, что они – следствие необъятных просторов данного типа месторазвития. В ходе освоения новых земель русские встречали на своем пути много разных народов, захватывая их территорию, иногда это происходило в ходе военных действий, но чаще без особых конфликтов. В любом случае это подчеркивает захватнические качества народа.

В старину резерв земель способствовал естественной пространственной диффузии социума, спасал от грабительских набегов, а гораздо позже предоставлял молодежи романтическую возможность испытать себя на новостройках Сибири.

Надо отметить, что существует различие между территорией формирования этноса и его обитания в настоящее время. Этнические территории, то есть области обитания, изменяются исторически. Так, для русского этноса, который является крупнейшим на территории Восточно-Европейской равнины, характерно почти непрерывное расширение.

Выделившийся в XII – XIII веках из более крупного древнерусского этноса, он был широко расселен в южной и западной частях Восточной Европы. Непрерывно расширяя эту территорию, на севере он достиг берегов Белого и Баренцева морей; на западе дошел до Балтики и Западной Двины, на юге вышел к берегам Черного моря и к Кавказу. Особенно интенсивным было расселение на восток, где он стал осваивать в XVI веке просторы Сибири. На протяжении многих столетий все новые земли прочно осваивались русскими людьми, становясь для них родными. И в настоящее время русские являются одной из крупнейших мигрирующих групп мира. Внутри страны им также свойственна высокая степень активности, подвижности, мобильности, которая проявляется практически во всех областях жизнедеятельности: политической, социальной, экономической, культурной, творческой и т.д. Это особенно видно, если составить краткую хронологию основных дат, значимых для России.

Итак, с IX — XV века происходит становление государственности. В этот промежуток времени русские активно участвуют в походах на Восток и Византию (IX – X вв.); к.X – н.XI вв. – принятие христианства; к.XI в. – княжеские усобицы; X – XII вв. борьба Руси с набегами кочевников; XIII в. — нашествие монголо-татарских завоевателей; 1240 год – разгром шведских захватчиков, Невская битва; 1242 год – Ледовое побоище; 1380 год – Куликовская битва; XIV – XV вв. – объединение русских земель вокруг Москвы. На протяжении XV – XVI веков помимо внешних войн, которая вела Русь (1552 год – взятие Казани, 1556 год – взятие Астрахани, Ливонская война, присоединение Сибири), проводились различные реформы, связанные с именем Ивана IV, а затем последовал период обострения внутреннего положения «смутные времена». Начало XVII века ознаменовалось голодом, вседствии неурожая. После этого последовал ряд крестьянских войн: под предводительством Болотникова И. и под предводительством Разина С. (1667 год). В 1649 году оформляется система крепостной зависимости. Первая четверть XVIII века целиком связана с реформами Петра 1, которые коснулись не только политической и экономической сторон жизни общества, но и социальной, культурной. 1726 – 1800 годы – дворцовые перевороты, из-за нестабильности положения вновь вспыхивает крестьянская война под предводительством Пугачева Е. (1773 – 1775). Помимо этого, Россия ведет войну с Турцией, которая заканчивается присоединением Крыма (1783 год). В XIX веке она участвует во многих войнах (1805 –1807 годы – война России в союзе с Англией, Австрией и Пруссией против Франции; 1804 – 1813 годы – война России с Ираном; 1806 – 1812 годы – война с Турцией; 1808 – 1809 годы – война с Швецией, присоединение Финляндии и Аландских островов; 1812 – начало Отечественной войны; 1826 – 1828 годы – война России с Ираном; 1828 – 1829 годы – с Турцией; 1853 – 1856 годы – Крымская война). Внутри страны: 1816 – 1817 годы – введение военных поселений, 1819 – восстание военных поселян в Чучуеве, 1825 год – восстание декабристов в Петербурге, 1861 год – подписание манифеста и «Положений о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости», 1863 – положения о поземельном устройстве удельных крестьян. XX век – революции, за время которых было проведено большое количество реформ, коснувшихся всех сторон жизни общества (смена политического строя, диктатура пролетариата, образование Советского правительства, провозглашение РСФСР, создание красной Армии, отделение церкви от государства и школы от церкви, закон о социализации земли, продовольственная диктатура, первая Конституция РСФСР, индустриализация страны, коллективизация крестьянских хозяйств, закон о всеобщей воинской обязанности, денежные реформы, ликвидация неграмотности населения и т.д.); войны (1904 год – Русско – японская война, 1912 – 1913 годы – Первая Балканская война, 1913 – Вторая Балканская война, Гражданская война, 1941 – 1945 годы – Великая Отечественная война). В послевоенные годы, по мере восстановления обычного ритма жизни, продолжают вводится новые реформы (освоение целины – 1954 год, денежная реформа, деноминация, обмен денег – 1961 год, вседствии неурожая 1963 года введение карточек, 1967 год – пятидневная рабочая неделя и пр.). 70-е – 80-е годы ознаменованы такими социальными переменами как, крупнейшие открытия в науке, космосе; гонение и высылка из страны виднейших писателей, художников, ученых, что в значительной степени повлияло на, и без того, небольшой слой российской интеллигенции; к этому же времени относится и такое событие как ввод советских войск на территорию Афганистана, что вызвало крайне отрицательные отклики во всем мире. Конец XX века — это новые «революционные» перемены, в которых Россия находится и в настоящее время («перестройка» — 1985 год, выборы первого президента, кооперативное движение, антиалкогольный указ и т.д., 1991 год – ГКЧП СССР, Беловежское соглашение, независимость стран Балтии, указ о свободе торговли, приватизация, деноминация российского рубля, «чеченская война» и другие внутринациональные конфликты и т.д.).

Как видно из предложенной хронологической таблицы, страна не существовала и десяти лет в устойчивом стабильном состоянии. На протяжении жизни каждого поколения происходило от трех до пяти – семи крупных социальных изменений. Приведенные данные позволяют судить о высокой степени социальной подвижности русских. Какие бы события не происходили в мире, Россия всегда оказывается тем или иным образом к ним причастна, какие бы реформы, нововведения не проводились внутри страны русский человек обязательно к ним приспособится или создаст некий синтез того, что уже было и чего-то нового. Вот поэтому так часто можно слышать о самобытности русского пути развития: приняли христианство, а получили синтез православной и языческой форм верований, в настоящее время взяли западный курс развития, а выходит снова синтез – американского, европейского, восточного. Русские в силу, с одной стороны устойчивости, а с другой подвижности, способны легко принимать инокультурные формы, вбирая в себя черты, нормы, традиции, образ жизни покоренных народов. Данный факт еще раз подтверждает высказанное выше мнение об их универсальности.

Существует и другая особенность «подвижности» и освоения ими новых земель. Это коллективизм. Они всегда переселялись группами и принимались за обработку целинных участков, постоянно поддерживая, подстраховывая друг друга; многие виды работ выполнялись коллективно. Во множестве исторических трудов утверждается, что коллективный характер заселения и освоения земельных угодий диктовался жесткой необходимостью. Природные условия, в которых оказывались русские, продвигаясь на север и северо-восток, были слишком сложны для другого, не коллективного, способа их освоения.

Говоря об этносе, следует сказать, что под ним понимается естественно сложившийся на основе оригинального стереотипа поведения коллектив людей, существующих как энергетическая система (структура), противопоставляющая себя всем другим таким же коллективам, исходя из ощущения комплиментарности. Комплиментарность (Гумилев), коммюнатарность (Бердяев), кооперация (Мечников) – это те качества, которые отражают присущую русским потребность в освоении огромных просторов, с целью, чтобы они стали родным ландшафтом для всех племен, которые на ней проживают. Это и ощущение подсознательной взаимной симпатии (антипатии) особей, определяющее деление на «своих» и «чужих». Для тамбовчан «свои» – тамбовчане, а москвичи – «чужие»; для великороссов уже «чужими» будут англичане, а украинцы – «своими».

Люди входят в один определенный этнос по выше названному принципу, на уровне не сознания, а ощущения. Русские чувствуют себя комфортно среди русских, а французы – среди французов. В другой ситуации возникает ощущение ностальгии. Надо сказать, что у первых оно очень глубоко, и переживается во многих случаях болезненно. Прежде всего, это связано с геоландшафтным несоответствием, которое углубляет это ощущение.

Однообразие природных условий на большой территории Восточно-Европейской равнины обуславливает наличие оригинального стереотипа поведения, который выступает как способ адаптации к условиям, в которых обитает этнический коллектив. Таким образом, наличие одинакового образа жизни на столь обширных пространствах приводит к тому, что для русского этноса свойственна самоидентификация не «по крови», а по родству «души», «складу характера», «способу мысли (масштабно)».

Самоидентификация – это отождествление индивидом себя с этносом, это чувство принадлежности к нему по параметру определенных этнических признаков. Ее основной функцией в этом случае выступает фиксация единства интересов этноса с различными народами, которые обеспечивают его самосохранение как «индивидуума», защищают его интересы, способствуют его развитию и самовыражению. Основным механизмом социальной идентификации является соотнесение личных интересов, ценностей, моделей поведения с интересами различных общностей, которые могут быть либо «своими», либо «чужыми». У каждого этноса существуют аутостереотипы и гетеростереотипы. Аутостереотипы – это совокупные представления о народе, к которому принадлежит индивид. Идентификацию русских подтверждает то, что приоритетное положение здесь принадлежит позитивным оценкам над негативными. Это: доброта, щедрость, миролюбие, простота, прямодушие, духовность. К негативным аутостереотипам относятся бесшабашность, пьянство, безынициативность. Гетеростереотипы представляют собой мнения о других этносах.

Рассматриваемая местность дает широкие возможности для активной деятельности и развития новых технологий в различных областях жизнедеятельности. Это происходит благодаря нескольким обстоятельствам.

Во-первых, это разнообразие природных ресурсов, которыми она обладает – лес, степь, реки, луга, озера, определяют наличие различных хозяйственно-культурных комплексов.

Во-вторых, это экстремальные климатические условия (с точки зрения благоприятной или неблагоприятной для проживания среды). На это обстоятельство обратил внимание еще Ключевский В., когда размышлял о судьбе славян (в частности, русских): «Некогда какой-то враг вытеснил славян, именно наших предков, с Дуная, погнав их на девственный северо-восток, из лучшей страны в худшую. Так история-мачеха заставляла их населить страну, где природа является мачехой для человека» [3]. Экстремальность условий существования объясняется следующими причинами: во-первых, «северность» положения России; во-вторых, наличие на ее территории полюса мирового холода (индикатором климатической специфики России служит январская изотерма – около -40*С в Якутске, обращение к обычной географической карте наглядно показывает, что эта изотерма как бы «ухудшает» Россию и отгораживает ее от стран Западной Европы и Японии «ледяным забором»); в-третьих, огромный контингент россиян живет в неблагоприятных природных условиях; в-четвертых, основные земледельческие районы относятся к зоне рискованного земледелия.

Таким образом, благодаря выше названным причинам русский народ становится самодостаточным и имеет большие возможности для дальнейшего всестороннего развития и жизнедеятельности. Надо сказать, что они используются в полной мере, особенно ярко это проявляется в различных видах деятельности: сельскохозяйственных работах, народном творчестве, искусстве, промыслах, архитектуре. Экстремальные природные условия побуждают к труду для того, чтобы лучше приспособиться к ним и облегчить свое существование. Все это сформировало у русских определенные поведенческие стереотипы. Так, непродолжительность рабочего сезона земледельческих работ, требующая почти круглосуточной тяжелой и быстрой физической работы, за многие столетия выработала свойства трудолюбия и быстроты в работе. Крестьяне период весенне-летних работ всегда называли «страдой», «страдной порой», то есть периодом физических страданий: «где пахарь плачет, там жнея скачет», «день летний год кормит», «не сможешь – не осилишь, не надорвешься – не поможешь» [4]. Однако и весь год работы «невпроворот», всегда «в трудах и в заботах». Об этом свидетельствует обычная длительность крестьянского рабочего дня. Типичным примером могут быть сведения о режиме дня в уездах тверской губернии во второй половине XVIII века. В Старицком уезде крестьяне традиционно летом и зимой просыпались и вставали «в три и четыре часа пополуночи», в Краснохолмском, Корчевском и Тверском уездах вставали в четвертом часу по полуночи. Вечерами же мужчины ложились спать не ранее 11-ти (зимою – в 10), а женщины за рукоделием засиживались за полночь. Такой долгий рабочий день лишь после обеда (пополудни во втором часу) прерывался часовым (иногда чуть больше) сном [5].

Помимо внешних причин, побуждающих человека к активной деятельности, для русских характерен и сильно выраженный внутренний мотив, который сформировался благодаря разнообразию окружающей среды и природных ресурсов. Когда заканчивается «борьба» с тяжелыми природными условиями, человек направляет свою деятельность не на преобразование внешнего, а развитие своих творческих способностей (предметы прикладного искусства, устное народное творчество). Всем известна изобретательность и смекалка русского народа. Трудолюбию сопутствовали такие черты его характера и психологии, как «проворность», «поворотливость», «переимчивость», воспитываемые с детства.

Особенно сильно они проявились при освоении им обширных просторов Сибири. Возможно, если бы не их активная миграция в этом направлении, то здесь не было бы создано, в силу определенных причин, уникальных, в своем роде, хозяйственно-культурных комплексов, таких как очаги северного земледелия в Поморье, на Вологодчине, на Вятских опольях и даже в Якутии. Вот эти причины: малочисленность местных народов, однообразные типы хозяйствования (охота, рыболовство, оленеводство), которые требовали вести кочевой образ жизни, а также колоссальная удаленность от мировых культурных центров, — все они остановили развитие культуры на довольно низкой ступени развития. И только благодаря русским с их тягой к освоению новых просторов, к деятельности и переменам Сибирь стала широко осваиваться, обживаться.

Вместе с тем наличие экстремальных, неблагоприятных условий, которые могли свести на нет результаты тяжелого труда, порождали в сознании идею всемогущества Господа Бога. Труд – трудом, но главное зависит от Бога («Бог не родит, и земля не дает», «Бог народит, так и счастьем наделит», «Бог полюбит, так и не погубит, «не конь везет, Бог несет», «даст Бог день, даст Бог пищу», «человек гадает, а Бог совершает», «все от Бога. Всяческия от творца», «с Богом не поспоришь», «Божье тепло, Божье и холодно», «Бог отымет, Бог и подаст» и т.д.) [6].

Итак, территория крупнейшей равнины влияет на населяющий его могучий этнос, вырабатывая у него определенные качества. Он является именно таким, каким его сформировала суровая природа – самодостаточным, способным к универсальному развитию, выдерживающим высокую степень экстремальности жизни.

Другой тип месторазвития, который существует на территории Евразии, представлен горной местностью Кавказа. Его населяют адыги, осетины, кабардинцы, черкесы, адыгейцы, чеченцы, ингуши, аварцы, даргинцы, лакцы, лезгины, кумыки, карачаевцы, балкарцы, ногайцы, армяне, греки, татары, азербайджанцы, грузины и т.д. Такая пестрая этническая картина является следствием природного разнообразия региона и длительного исторического процесса интенсивных миграций, завоеваний.

Эта местность принадлежит к видам географического окружения, воздействие которых на этносы является особенно ощутимым. Даже у народов, удаленных друг от друга, наблюдаются общие явления, вызванные исключительно общностью горной среды. Многие исторические и социальные процессы в условиях гор развиваются особым образом, который отличается в ряде признаков от исторического пути, характерного для большинства народов мира.

Природа создала такие условия для развития горных народов, которые определили все стороны его жизни, род занятий и повлияли на создание уникальных культурных комплексов.

Во-первых, здесь человеку не предоставляется возможности для изменения окружающей среды, а это обуславливает тот факт, что почти всегда народы, проживающие на данной территории, находились на более низкой ступени технологического развития. Когда отношения между географической средой и этносом опосредуются развитыми технологиями, то зависимость от природного окружения становится меньше. Когда же эти технологии отсутствуют или примитивны, то ее воздействие более ощутимо. Во-вторых, горы представляют собой огромное препятствие для проникновения сюда других народов. Местное население это, как правило, малочисленные, разрозненные группы народов, достаточно часто меняющие территории своего обитания. С этим связано то, что они часто подвергались захватам более могучего этноса. И это происходило достаточно часто, однако для данной ситуации, утверждение, что культура большего по численности народа преобладает над меньшей, не совсем правильно. Та замкнутость, в которой формировались горные народы, обусловила их враждебность ко всему чужому и непримиримость, как с нежелательными соседями, так и с их культурой.

Так, например, обращаясь к проблеме интериоризации или экстериоризации народом внешней конфликтности, можно проследить следующую тенденцию во взаимодействии жителей равнинной и горной местности: первые интериоризируют ее и стремятся нейтрализовать внутри самих себя. Для них характерна устойчивость внутренних альтернатив, которая и служит механизмом реагирования на такие конфликты, вследствие чего они «проигрываются» в себе. Для вторых, напротив, характерна экстериоризация конфликтности. Русские, присоединяя к своей империи очередной участок территории, как бы разыгрывали на нем свою «драму» (бегство от государства – возвращение беглых под государственную юрисдикцию – государственная колонизация новоприобретенных территорий). Новая территория втягивалась ими в себя. А, например, для армян, характерно стремление «убрать» с освоенной ими территории все, что может стать источником конфликта. Дело в том, что образ активности армян и русских на вновь осваиваемых территориях был слишком различен, что приводило к неприятию армянами русской колонизации. Районы Северного Кавказа осваивались поэтапно и в большинстве случаев военными методами. В итоге русская колонизация Закавказья была неэффективной. Число русских, поселившихся в крае, не превышало 5% общей численности населения [7].

Здесь сказалась противоположность всех жизненных условий жителей равнин и гор. Различны и образ жизни и система хозяйства. Довольно маленькие территории обитания народа воспитали у них чувство глубокой привязанности к этой земле, а если учесть тот факт, что и передвигаться было некуда, то естественно, что за каждый клочок земли пригодный для жизни, приходилось бороться. Дело в том, что в горных районах система подсечно-огневого земледелия рассчитана на некий оптимальный состав населения, а потоки завоевателей представляли избыточное население, которое в силу самих условий хозяйствования не могло получить необходимого пропитания. Это обстоятельство также являлось причиной конфликтов местного населения с завоевателями.

Не имея возможности для преобразования природы, то есть окружающего мира, «горцы» всю свою энергию и возможности направляют на духовное развитие, саморазвитие.

В тот период истории, когда человечество жило в гармонии с природой и не ставило перед собой цели ее преобразования, все развитие было направлено на развитие духовного мира человека, а этому как раз благоприятствуют небольшие замкнутые территории, к которым можно отнести горную местность. И первые великие цивилизации как раз возникали там, где присутствовал горный ландшафт. Примером может служить одна из самых древнейших армянских цивилизаций, а также Тибет.

В силу того, что также трудно как проникают сюда инновации, так и уходят отсюда, созданные здесь учения, практики, образцы материальной культуры являются чем-то экзотическим для равнинных жителей.

Разработка методик и практик, направленных на саморазвитие, богатое культурное наследие, которое, по причине замкнутости, остается практически неизменной с годами и привлекает внимание в настоящее время.

Приведенные выше причины, определили у народов этого типа месторазвития качества консерваторов, в отношении, как нововведений, так и элементов других культур. Маленькие площади пригодные для проживания способствовали тому, что у народа выработалось сильное чувство своей территории и «своих». И если у представителей равнинного типа месторазвитий самоидентификация идет по ощущению, то здесь этот процесс происходит «по крови». Это подтверждается традицией «кровной мести» и другими формами и элементами местной культуры. Стремлению горных народов к саморазвитию, к духовному совершенству соответствуют качества, о которых свидетельствуют фразы, ставшие «крылатыми»: «кавказское гостеприимство», «кавказская щедрость», «кавказские долгожители» и т.д.

Следующий тип месторазвития включает в себя территории Европейского Севера и Сибирь. Его населяют многочисленные группы народов: русские, коми, ненцы, саами (лопари), ханты, манси, селькупы, кеты, эвены, эвенки, юкагиры, чукчи, буряты, тувинцы, тофалары, алтайцы, шорцы, нанайцы, нивхи, негидальцы, удэгейцы, ульчи, ороки, орочи. Безусловно, что каждый из перечисленных народов имеет неповторимые особенности культуры. Но в силу того, что природные условия их проживания одинаковы, а, следовательно, и однообразны хозяйственно-культурные комплексы, то целесообразно говорить о едином типе месторазвития. Он крайне неблагоприятен для проживания здесь человека. Этим объясняется низкая численность населения и то, что на протяжении многих столетий здесь остаются неизменными способ хозяйствования и самой жизни (в бытовом плане). До его освоения в технологичном плане, здесь преобладали такие виды деятельности как охота, рыболовство, скотоводство. С ними связан кочевой образ жизни большинства народов, который не позволял им укорениться (во всех смыслах) на одной территории, а, следовательно, и им присуща подвижность. Однако здесь эта черта характера вырабатывалась как необходимое условие для поддержания жизни. Следствием удаленности этих народов от крупных развитых культурных центров является их невысокий уровень развития. Малочисленность каждого из них приводит к тому, что созданная ими культура настолько самобытна, что в случае их подчинения другим народом она или исчезнет совсем, или останется неизменной. Вероятно, это объясняется, наряду со многими другими причинами, консерватизмом населения, обитающим на такой территории.

Таким образом, любой тип месторазвития, локализованный в пространстве и непрерывно развивающийся во времени, является носителем этноса, которому свойственны некоторые типичные качества, черты, стиль поведения. То есть, формируется особый характер, который в процессе самоидентификации признается «своим» и определяется конкретными характеристиками местообитания.

Однако существует общая, присущая всем народам, вне зависимости от особенностей среды обитания, черта – подвижность. У одних она выражена слабее, у других довольно сильно. Все зависит от условий, которые ее возбуждают. Так, у народов Севера и Сибири и Кавказа она является необходимостью для выживания и ограничивается жесткими границами, вызванными слишком малыми размерами территории, пригодной для проживания. Так, в результате смены одним народом ареала своего существования, он занимал ареал другого. Это обеспечивало устойчивость традиций, норм, чем объясняется схожесть культурных традиций многих народов. Другое дело подвижность русских, которая является внутренней необходимостью — быть в движении. Это качество вырабатывает мобильность, позволяющая не только создавать и закреплять устойчивые формы культуры, а впитывать в себя все новое, толерантно воспринимать чужую культуру. В силу этого русское население встречается в любом из выше перечисленных типов месторазвитий. Таким образом, можно с полным правом сказать, что этот народ выступает как народ мироносец, роль которого в мировой истории, как в прошлом, так и в будущем велика.

Чем больше месторазвитие дает возможности для активной деятельности населяющего его народа, тем больше оно будет подвергаться изменению с его стороны. А измененная среда способна еще сильнее влиять на духовный мир человека. Таким образом, наличие способности непрерывного движения, широкие возможности для преобразования окружающей среды превращают геоландшафт в систему с динамично развивающейся структурой, которая, с одной стороны, обеспечивает его устойчивость по отношению к внешним факторам, а с другой дает возможность для дальнейшего развития и функционирования.

Литература
1. Гумилев Л. Этногенез и биосфера Земли. – Л., 1990, с.182.
2. Гумилев Л. От Руси к России. — СПб., 1992, с. 112.
3. Ключевский В. Исторические портреты. – М., 1991, с.508.
4. Даль В. Пословицы русского народа Сборник в 3-х томах. Т. 3. — М., 1993, с. 541 – 542, 558 – 559, 400.
5. Милов Л. Природно-климатический фактор и менталитет русского крестьянина. // Общественные науки и современность, 1995, № 1, с.78.
6. Даль В. Сборник. Т.3. – М., 1993, с.541 – 542.
7. Лурье С. Восприятие народом осваиваемой территории. – Общественные науки и современность, 1998, № 5, с.72-73.

Автор(ы) статьи: Величко Ю.В.
Раздел: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КУЛЬТУРОЛОГИИ
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

Развитие малых городов Сибири – одно из центральных аспектов внимания ученых, которые, однако, фокусируют его на типологических признаках его развития. Однако, существование личности и развитие ее в этих условиях, возможность интеллектуального и культурного становления в условиях отдаления от признанных центров, становится важной проблемой. При этом, именно в условиях отдаления, существуют свои, региональные, сохранившиеся почти в нетронутом виде ценности, которые необходимо не только исследовать как музейные экспонаты, но и активно вливать в реальную жизнь этих поселенческих общностей. Все это позволяет говорить о том, что в современной России сложилась неоднозначная ситуация. С одной стороны, научно-технический прогресс активно нивелирует регионы, стираются границы и различия между относительно развитыми и относительно неразвитыми районами, с другой стороны, — явно нарушено существовавшее ранее социально-экономическое, политическое, идеологическое и иное равновесие между центром и периферий. Переплетение этих процессов и определяет специфику современного развития регионов России.

Типология историко-культурных областей на территории Российской Федерации разработана еще недостаточно. Принято выделять три большие историко-этнографические провинции: Восточно-европейскую, Сибирскую и Дальне-Восточную. Протяженность Сибири от Урала до Чукотки заставляет делить Сибирскую провинцию на две территориально неравные части, водоразделом для которых служит Енисей. В Западно-Сибирский регион входят Ямало-Ненецкая, Средне-Обская, Верхне-Обская, Тобольско-Иртышская, Алтайская историко-этнографические области. В географическом плане эта территория включает Алтайский край, Кемеровскую, Новосибирскую, Омскую, Томскую и Тюменскую области.

Далеко не случайно региональная историография выдвинулась на первый план. Идет оформление региональных научных школ. Дело в том, что некоторые проблемы, традиционно относимые к местным, региональным, на практике имеют общероссийское (и даже мировое) значение. Например, история освоения Сибири (подобно освоению дикого запада Америки) является отнюдь не региональной тематикой. Ее разработка возможна в общегосударственном плане и только на базе глубоких региональных исследований комплексного характера с применением традиционных и современных методик. Такие академические исследования истории развития регионов должны быть многоуровневые. Первый уровень — низовое звено, исследование малого региона (село, район, город). Второй уровень — изучение среднего региона (республика, край, область). Третий уровень — осмысление истории развития крупного региона. Изыскание на каждом уровне дополняют друг друга. В совокупности более общие подходы к региональной культурно-исторической реальности со временем позволяет оформить концепцию региональной истории.

Сегодня Сибирь — страна контрастов: здесь внедряют передовые технологии и сохраняются древнейшие рыболовные и звероловные ловушки, изготавливаемые на месте промысла только с помощью ножа и только из подручного материала; здесь мы наблюдаем древнейшие виды отношений к умершему и современнейшее медицинское обследование; здесь сохраняются фольклор и мифы, которые сосуществуют с научными знаниями о строении Вселенной.

Одно из актуальных направлений региональной историографии — региональная культура. Здесь три суперпроблемы: исследование регионального менталитета (политического, социально-экономического, духовного); выявление роли региональных культурных центров в структуре общественных отношений; анализ источников формирования и особенностей творческой деятельности провинциальной интеллигенции. К последнему немаловажно добавить актуальную проблему общественно-политической активности интеллигенции.

Проводимые исследования показывают, что, с одной стороны, в культурной жизни региона, в частности Западно-Сибирского, находят воплощение общекультурные закономерности: формируется и начинает активно действовать новая элита, и, дистанцируясь от нее, пробуждаются самобытные формы народной культуры, освобожденные от жестокого идеологического диктата; общечеловеческие, наднациональные культурные ценности и идеалы находят свое воплощение и развитие в культуре различных народностей, проживающих в данном регионе. С другой стороны, возникают и функционируют культурно-региональные особенности: формируется и доминирует «городское» видение культурных процессов; образуется двухполюсная поляризация и централизация (Ханты-Мансийск — Сургут) со своим культурным противопоставлением; расширяется религиозная сфера в культуре за счет строительства новых храмов, усиления религиозной тематики не только в искусстве, но и в науке и образовании; активизируются процессы гуманитаризации в культурно-образовательной сфере благодаря становлению систем непрерывного и многоуровнего образования; повышается активность молодежной субкультуры по отношению к соседним регионам; главное — игнорируются исторические корни бытовой жизни, а отсюда — раздельность обычного сознания и бытовой культуры, их антикультурность, сиюминутность, прерывистость, маргинальность. Это лишь — основы концептуального ведения региональной истории и культуры.

Ставя вопрос о современном развитии города, необходимо выделить два уровня: фундаментальный и прикладной. В мировой науке фундаментальный уровень познания развит достаточно высоко, в то время как в России фундаментальное культурологическое знание существует в очень малых количествах и крайне фрагментарно.

Подобно тому, как в ходе хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири в советскую эпоху происходил перекос в сторону технократических подходов и имела место недооценка социально-культурных аспектов процесса урбанизации, в советской науке обозначилось явное отставание в изучении этих процессов. Отсутствие серьезных научных разработок о воздействии процессов урбанизации на человека и человеческого сообщества сказывается как на недооценке этого фактора при разработке региональных программ местными органами власти, так и на отсутствии данной проблематики в политических платформах различных партий. В настоящее время наблюдается определенный дефицит исследований, характеризующих исходный уровень и состояние культуры регионов в условиях современной модернизации.

Особенно это касается малых городов, где компактно проживает большая часть населения Западной Сибири. Нет четких представлений о субъектах, вызывающих процессы модернизации культуры региона и изменения культурных стереотипов.

Следует признать, что в теоретическом отношении проблема развития западно-сибирского малого города разработана в области культурологии весьма слабо. В связи с этим, одной из важнейших задач является ликвидация этого пробела.

Прежде всего, необходимо дать систематическое описание малого города в качестве социокультурной целостности и выявить границы между уже известным (фрагментарными картинами и элементами культурологического познания, зафиксированными в научных исследованиях, проведенных в рамках смежных наук, прежде всего истории, этнографии, социологии), и неизвестным (неизученным) с тем, чтобы строить относительно новую для отечественной науки культурологическую картину города не на «пустом месте», а с опорой на достижения смежных областей научного познания.

Можно выделить следующие основные индикаторы, характеризующие категорию «малый город»:
- население;
- территория;
- экономический потенциал;
- инфраструктурный облик (социальные институты культуры, информационные коммуникации, сфера услуг, транспорт и дороги, коммунальное хозяйство и др.);
- отдаленность от политического, экономического и культурного центра конкретного региона.

Несмотря на наличие значительного количества индикаторов, наиболее простым и логичным способом определения понятия «малый город» является разделение этих городов на основе показателей численности жителей.

Из трех категорий городов Западной Сибири, т.е. крупных, средних и малых, наибольший удельный вес занимают малые города.

К числу слабо изученных как в теоретическом, так и научно-практическом плане относятся следующие фундаментальные проблемы: социокультурная стратификация городского пространства, этническая специфика города и языки субкультур, конфессионализм как элемент городской культуры, «поколенческая» структура городской культуры и многие другие.

Нерегулируемый рост городских поселений в Западной Сибири России привел к тому, что значительная часть населения потеряла (или не имеет) связи с основным производством (градообразующей отраслью, предприятием).

При выработке месторождений возникает острый вопрос о «перепрофилизации» городов.

Необходим особый подход к определению перспективной экономической и культурной модели малых городов в трудных по условиям жизни районах страны. Здесь прогноз перспективного развития должен определяться особенностями географических условий.

Малые города особенно восприимчивы к воздействию центра на их развитие. При прогнозировании путей их развития нужно идти от территории, от района, определить какова потребность конкретной местности в городах (и каких по сочетанию выполняемых функций), насколько достаточна сложившаяся сеть городов. В связи с этим город должен рассматриваться в системе «производство-население-территория». Путь развития ни одного из городов не может быть определен вне этой системы, вне территориальной модели того или иного экономического района.

Слабое развитие фундаментального культурологического знания сильно сдерживает проведение прикладных исследований. Прикладное знание рождается на базе применения культурологических обобщений к диагностике и решению устойчивых социокультурных проблем развития города. Среди наиболее важных из числа последних, можно определить две — социокультурные последствия урбанизации и экология.

В мировой науке важнейшими специальными областями исследования являются урбанистическая и экологическая антропология, которые изучают, что человек делает со своим предметно-пространственным окружением (первая занимается искусственными объектами зданиями, сооружениями, дорогами, пространственной организацией поселений и т.п., вторая- естественными объектами, такими, как почва, растения, водоемы, природные материалы).

Современная городская культура складывалась на протяжении многих десятилетий под непосредственным влиянием разновеликих взаимодействующих факторов. Основной тенденцией развития городской культуры на протяжении последних 100 — 150 лет, в том числе и в сибирском регионе, является переход от преимущественно традиционных (доиндустриальных) к преимущественно урбанистическим (индустриальным и постиндустриальным) формам ее развития, что является важнейшей составной частью процесса модернизации.

На эмпирическом уровне давно уже сложились представления о западном и восточном типе городской культуры (и соответственно городов), как о весьма различных «культурно-исторических типах». Причем это различие проявляется как во внешних признаках (архитектура, планировка, жилище), так и внутренних (образ жизни городского населения, менталитет и т.п.). Однако, проблема взаимоотношения этих культурно-исторических типов, как на макро, так и на микро уровнях изучена весьма слабо. Процесс осмысления западноевропейской культурой сложного и многослойного социально-культурного комплекса, традиционно определяемого как Восток (в отличие от Запада), насчитывает уже двухтысячелетнюю историю. В Древней Греции разграничение Востока и Запада стало формой обозначения противоположности «цивилизованности» и «дикости». Позднее в европейской науке сложилась точка зрения признания равенства (в определенном смысле) Востока с Западом.

Особый интерес в этом отношении представляют азиатские города России, в том числе Западной Сибири. Первоначально они возникли по классической схеме в качестве острогов-крепостей, опорных пунктов колонизации и освоения вновь присоединенных земель. Сибирь и ее население русским первопроходцам представлялась как «дикий край» (Восток), который необходимо «цивилизовать» (т.е. приобщить к России).

Подобная схема продвижения на Восток позднее привела к возникновению двух крупных проблем. Первая заключалась в том, что сибирские города (в подавляющем числе) с момента возникновения являлись типично русским городами, окруженными иноэтничным населением. Поэтому, проблема Запад-Восток на протяжении многих десятилетий выражалась и закреплялась в формуле русский город — иноязычные кочевники (или охотники — в зависимости от местоположения). Только по мере колонизации Сибири, города формируют адекватное этническое окружение.

Вторая проблема выражалась в том, что проникновение русских в Сибирь сопровождалось аккультурацией, вызвавшей серьезные видовые последствия и формирование особого социокультурного типа в последствие получившего в отечественной литературе название «старожил». По определению многих отечественных авторов сибирские «старожилы», сталкиваясь постоянно с иноэтнической средой постепенно изменили в определенном отношении не только свой внешний вид, язык, но и социально-психологический тип.

Однако, в целом ряде случаев, сибирские города строились на полиэтнической основе с непосредственным вовлечением коренного населения. За рубежом изучению этнических групп, «вкрапленных» в социальную структуру города, посвящено большое число исследований. В отечественной литературе подобные работы являются редкостью. В этом отношении особо следует выделить работы Н.А. Томилова о татарском населении городов Западной Сибири. Из новейшей литературы определенный интерес представляет исследование Ц.Б. Будаева, посвященное использованию времени городским населением Бурятии.

Таким образом, главными проводниками и центрами русификации Сибири стали города. Окружающее иноязычнное население постепенно русифицировалось, воспринимая первоначально многие элементы материальной культуры русских первопроходцев (Запада), а затем сам язык, письменность, религию. Даже в современных условиях, как показали исследования, городской образ жизни обладает своей национальной спецификой. Однако, по мере развития урбанистических процессов историческая область проявления национальной специфики постепенно сужается. При этом этнические различия стираются сначала в материальном производстве, а затем в социальной организации. Более длительное время они сохраняются в сфере духовной культуры.

Проблема Запад-Восток в отношении формирования и развития городской культуры Сибири находит свое отражение и в вопросе непосредственных культурных контактов с Западной Европой и их влиянии на этот процесс. Первоначально эти контакты заключались в использовании не только западного опыта и образцов, но и военнопленных и вольнонаемных шведов, немцев и др. для строительства крепостей и городов. Затем — в развитии торгово-экономических и культурных контактов со странами Западной Европы. Эти связи особенно усилились в самом конце ХIХ — начале ХХ в. после завершения строительства Великой сибирской железной дороги. Во всех крупных сибирских городах в эти годы возникают многочисленные конторы и представительства западноевропейских фирм (немецких, датских, голландских и др.). Многие сибирские города участвуют в зарубежных международных выставках. Иностранные фирмы, напротив, выставляют свои экспонаты на сибирских выставках. На прилавках магазинов Томска можно было обнаружить товары не только из Москвы, Петербурга, Варшавы, но и из Вены, Лондона и Парижа.

Во времена советского периода эти процессы резко прекратились и только с началом «перестройки» начали заново возрождаться.

Сложный синтетический характер изучаемого объекта (культура малого города) не поддается достаточно полному описанию и исследованию с позиций какой-либо отдельно взятой науки, теории или концепции. Поэтому его изучение требует выработки комплексного междисциплинарного подхода. Целостной теории данного уровня в настоящее время пока еще не существует. В связи с этим, современная наука преодолевает отмеченные трудности путем самостоятельного анализа различных подсистем объекта с использованием уже отработанных моделей по отношению к этим подобъектам.

Современное развитие малых городов Сибири, процессы урбанизации нашей жизни в целом повышают роль социального познания этих процессов в любой самой, что ни на есть практической деятельности, а тем более в деятельности как федеральных органов власти, так областной и городской администраций. Проблема состоит в том, что многие из политиков и управленцев не понимают привязанности социальных и политических процессов к культурным, к культурному ландшафту городов России. Они сплошь и рядом пытаются решать разрывающие страну проблемы и конфликты помимо и иногда даже вопреки реально действующим механизмам урбанизации и развития городской культуры.

В условиях трансформирующейся экономики регионы Западной Сибири оказались в наиболее сложной социально-экономической ситуации исходя из объективных условий (суровые климатические условия, удаленность и труднодоступность многих северных районов, высокая зависимость хозяйственного комплекса от ввозимой продукции и т.д.). Кризис в экономике и социальной сфере северных районов Российской Федерации наиболее остро сказался на положении городов и поселков, созданных на базе градообразующих предприятий (монопрофильных городских поселений).

Сложившееся положение угрожает существованию малых городов и поселков Сибири России и может привести к необратимым последствиям для экономики северных регионов, имеющей определяющее значение для стабилизации социально-экономической ситуации в Российской Федерации.

Поэтому все эти моменты требуют со стороны ученых тщательного и активного изучения последствий урбанизации и их влияния на изменения городской культуры с целью выработки основ общепринятых моделей развития российского общества. Культура должна стать одной из главных основ модернизации российского общества. Без учета этого важнейшего фактора ожидать экономического чуда, долговременной политической стабилизации, устойчивой сбалансированности межнациональных отношений просто не приходится.

Таким образом, необходимость исследования основных проблем формирования и развития культуры малого города в современных условиях связана с поворотом к новому пониманию роли культурного фактора в проведении современных реформ непосредственно с потребностями сегодняшнего дня: необходимостью разработки новых научных подходов к созданию программы социокультурного развития крупнейшего региона России — Сибири. Изучение и решение этих проблем силами историков, социологов, культурологов и практических работников в области культуры будет способствовать не только дальнейшему развитию науки, но и интеграции сил ученых с практическими работниками в сфере культуры.

Советский период освоения Сибири — это открытие и разработка месторождений полезных ископаемых и создание возле них, возле промыслов, буровых, нефтегазодобывающих месторождений, городов и поселков. Эти населенные пункты создавались как «опорные пункты» освоения территории. Результатом этого явилось то, что расселение в Сибири носит в основном «урбанизированный» характер, особенно в такой индустриальной области как Тюменская. В городах проживает 88,3% населения области.

Города и другие поселения распределены по территории неравномерно. Это обуславливается особенностями размещения производительных сил и, в первую очередь, выборочным освоением природных ресурсов, а также выгодным географическим положением территорий Западно-Сибирской равнины. Сырьевая направленность экономики региона определила очаговый характер размещения производительных сил, привязанность их к крупнейшим центрам добычи и переработки природных ресурсов. В связи с этим и расселение носит очаговый характер.

Основополагающую роль в размещении населения, формировании сети населенных мест в Западной Сибири играет развитие и размещение хозяйственных комплексов, прежде всего промышленности. В наибольшей степени структура хозяйства региона определяет экономическую базу небольших монопрофильных поселений.

Анализ размещения промышленности показывает, что отчетливо прослеживается тяготение определенных отраслей к городским поселениям разной величины. Отрасли промышленности, связанные с добычей сырья преобладают в небольших городах.

Большинство городов Западно-Сибирского региона образовались как нефтегазодобывающие центры в районах разработок полезных ископаемых. В этом состоит главное отличие малых городов Сибири от малых городов Центральной России, которые в большинстве своем выполняют функции местных центров сельскохозяйственного производства.

База возникновения подавляющего числа западно-сибирски городов — одна отрасль или одно месторождение. Это предприятие или производственный комплекс обычно проектируется с расчетом на определенный контингент работающих, заявленный в проекте. Затем, однако, оно обрастает вспомогательными и другими производствами, требующими дополнительного контингента рабочей силы, так как многие из них не были учтены в первоначальном проекте.

Проблема заключается не в росте городов Сибири, а в их сохранении как поселений (малые города не могут быть законсервированы) и приведении их функциональной структуры в соответствие с потребностями территориально-отраслевой организации хозяйства и перспективами экономического развития региона.

Спад объемов производства и реализации продукции градообразующих предприятий приводит к снижению местной налогооблагаемой базы. Отсутствие средств в бюджетах городов и районов на развитие муниципальной инфраструктуры, на решение социально-экономических вопросов, на выплату заработной платы работникам бюджетной сферы и коммунального обслуживания, на топливо — это факторы, определяющие социально-экономическое положение малых городов региона.

Наиболее действенным рычагом активизации малых городов является развитие промышленности, которая в Западной Сибири определяет их главную функцию. Речь идет, в первую очередь, о более комплексном использовании добываемого сырья, совершенствовании технологий производства, освоении новых видов продукции дополнительно к традиционным.

Главной особенностью городских поселений в Западной Сибири является монополизация предприятиями-гигантами территории малых и даже средних городов. Развитие и размещение промышленности играет важную роль в решении многих проблем малых городов: экономических, социальных, демографических и др.

Перспективы существования монопрофильных городов в западно-сибирском регионе заключаются в развитии и поддержке градообразующих предприятий, что определяется возможностями отраслей производственной специализации, а также в развитии альтернативных отраслей хозяйствования, развитии новых направлений специализации и диверсификации региональной экономики с учетом ее природно-экономических особенностей.

Основной сутью сибирского города во все времена были задачи «пионерского» освоения слабозаселенных, необжитых и экономически неразвитых регионов Сибири: он во все времена в той или иной мере выполнял роль «фронтира» между «варварством» и «цивилизацией» и не только к аборигенному, но и в определенной мере к русскому сельскому населению. Сибирский город в своем происхождении и по своим функциям не мог быть ни монастырским, ни частным, а только лишь «государевым» «служилым». Отсюда его закономерности социально-экономического, административно-политического и культурного развития. «Фронтирная» роль сибирских городов менялась не только во времени, но и в пространстве: крупные города XVII в. как Тюмень, Тобольск, Тара, Енисейск, выполнив свою роль в колонизационном освоении далеких окраин, в последующие времена уступали свою «фронтирную» задачу новым городам, преимущественно возникавшим из слобод и острогов, по освоению уже близких территорий.

Колонизационный, «фронтирный» тип сибирских городов обусловил и особый состав, и динамику движения населения, и смену лидеров. Преобладание служилых людей в сибирских городах XVII в. обуславливалось не только военно-политическими и управленческими задачами, но и активным участием служилых людей в торговле и ремесле. Именно служилый человек мог наиболее полно и эффективно выполнять эти функции в необжитой стране точно так же, как его «коллеги» – европейские бюргеры в предшествующую эпоху были торговцами с оружием в руках, не раз выходившими на крепостные стены. Этот социальный лидер по своей психологии и политическому менталитету был «государственником» (в отличие, например, от конкистадоров в Америке): поэтому многочисленные казачьи бунты в Сибири XVII в. ни разу не претворились в попытку отделения колонии от метрополии.

Развитие урбанистики на современном этапе характеризуется рядом новых качественных моментов. Прежде всего, в исторической науке значительно усилился интерес к городу как объекту исторического изучения. В 1991 г. в Иркутске прошла первая региональная конференция по истории городов Сибири, появился ряд интересных монографий и сборников по истории сибирских городов, причем, речь уже идет не просто о городах, а о процессах урбанизации региона применительно к категории культуры. Появляются также новые жанры и направления в сибирской урбанистике: рождается энциклопедическая форма изложения истории городов Сибири, интересная не только для читателей, но и важная для исследователей, ибо это позволяет охватить весь путь исторического развития. Заново, на основе новых теорий маркетинга и менеджмента, разрабатываются вопросы торгового развития сибирских городов. Возникает историография и источниковедение сибирских городов как теоретическая форма осмысления как пройденного наукой пути, так и некоторых особенностей фактической истории городов. И, наконец, рождаются новые методологические подходы и концепции, стоящие на стыке нескольких дисциплин, применение которых может быть плодотворным не только к современности, но и к прошлой истории сибирских городов.

Не случайно в представлении многих россиян понятия «Западная Сибирь» и «нефть» воспринимаются как синонимы – округ является основным нефтегазоносным районом страны.

Наличие нефти и газа на территории Западной Сибири было предсказано академиком И.М. Губкиным в 1934 году.

Бурение опорных скважин началось в 1951 году. 21 сентября 1953 года геологоразведочная скважина в поселке Березово дала мощный газовый фонтан, что послужило началом изменения жизни края и экономики всей страны. Планомерное проведение геофизических и буровых работ началось в 1954 году.

25 сентября 1959 года вблизи села Шаим ( район современного г.Урая ) был открыт нефтеносный пласт с объемом суточной добычи нефти свыше одной тонны.

25 апреля 1960 года из скважины Р-7 на Мулымьинской площади получена первая промышленная нефть (суточный дебит более 10 тонн).

В июне 1960 года из скважины Р-6 Шаимской нефтеразведочной экспедиции ударил фонтан нефти с суточным дебитом 300 тонн. Было открыто первое в Сибири месторождение промышленной нефти.

Затем были открыты Усть-Балыкское, Западно-Сургутское, Покурское, Ватинское, Мамонтовское, Салымское, Правдинское и многие другие месторождения. В 1965 году стало известно об открытии Самотлорского месторождения, которое по запасам нефти входит в первую десятку крупнейших месторождений мира.

В 1964 году началась промышленная эксплуатация нефтяных месторождений округа. В 80-е годы на территории округа ежедневно добывалось около миллиона тонн нефти.

Высокие темпы развития нефтяной промышленности, строительства, энергетики обусловили быстрый рост населения (более чем на 1 миллион человек за последние 30 лет).

Построены новые города. Развивается геологоразведка, создаются нефтедобывающие и нефтеперерабатывающие предприятия. В сжатые сроки ведется строительство нефтегазопроводов, автомобильных и железных дорог.

С переходом страны к рыночным реформам в начале 90-х годов происходят существенные изменения и в экономике округа. До 1996 года наблюдалось снижение объемов добычи нефти. В настоящее время этот процесс стабилизировался, и Западно-Сибирский регион по-прежнему является основной топливно-энергетической базой страны.

Уровень развития информатизации характеризует в современном мире уровень развития государства. Без мощной информационной инфраструктуры невозможно создать современный цивилизованный рынок товаров и услуг, обеспечить решение задач социальной сферы, войти в мировое сообщество в качестве полноценного партнера.

Общий разовый тираж газет, издающихся в Ханты-Мансийском автономном округе, превышает 600 тыс. экземпляров — при численности населения в 1368 тыс. человек. Подавляющее большинство газет и все журналы печатаются на местной полиграфической базе, представленной 19-ю типографиями; из них 17 оснащены электронными редакционно-издательскими комплексами и оборудованием цветной офсетной печати.

В целом в округе зарегистрировано более 350 средств массовой информации (из них более 200 действуют постоянно). Издается более 100 газет и около 10 журналов различной ведомственной принадлежности. Наиболее массовые и влиятельные издания, кроме перечисленных выше, — газеты «Вестник» и «Новый город» (г.Сургут), «Варта» и «Новости Приобья» (г.Нижневартовск), «Путь октября» (г.Советский), «Знамя» (г.Урай), «Нефтеюганский рабочий» и «Здравствуйте, нефтеюганцы!» (г.Нефтеюганск), а также окружные журналы «Югра» и «Старт». Кроме того, с 1999 года в рамках «Новостей Югры» начала выходить окружная молодежная газета «Поколение Nord».

К тому же, с недавних пор в округе функционирует несколько информационных агентств. Наиболее крупными и влиятельными являются окружное информационное агентство «Югра-Информ», «СИА-ПРЕСС» (г.Сургут) и «Самотлор-экспресс» (г.Нижневартовск).

Около 50 региональных редакций газет, муниципальных, ведомственных и частных телерадиокомпаний участвуют в информационном сотрудничестве с органами государственной власти автономного округа (на договорной основе). Развитие сети печатных и электронных СМИ, постоянное увеличение объемов их взаимодействия, информации создает все более благоприятные условия для обеспечения конституционного права жителей региона на получение оперативной и достоверной информации.

На сегодняшний день функционирует собственная окружная телерадиокомпания «Югра», вещающая с сентября 2000 года на своем спутниковом канале по всей территории России (21 час в сутки). По-прежнему популярна среди населения округа региональная государственная телерадиокомпания «Югория» (дочернее предприятие ВГТРК). Среди местных электронных СМИ наиболее перспективными считаются телекомпания «СургутИнформТВ», телерадиокомпании «Сургутинтерновости» и «Самотлор» (г.Нижневартовск), а также «Интелком» (г.Нефтеюганск), «Инфосервис» (г.Когалым), радиоцентр «Эфир» (г.Нижневартовск). Всего в округе функционирует около 50 телевизионных, радио- и телерадиокомпаний, охватывающих вещанием весь регион.

Важное место в стратегии развития малых городов должно занять ускорение процесса внедрения высоких технологий передачи и обработки информации, расширения информационного рынка, комплексного развития информационной инфраструктуры, преодоления внутренней изоляции.

Эти процессы необходимы, поскольку они дают возможность значительно повысить эффективность управления городским хозяйством, качественно улучшить инвестиционный потенциал малого города, повысить уровень взаимодействия культурных и информационных процессов

Наиболее интересным следствием внедрения новых телекоммуникационных технологий является не простое распространение информации, но резкое усиление внутригородских и международных коммуникаций и локально-ориентированных проектов. Это бы позволило малым городам региона преодолеть внутреннюю изоляцию и успешнее решать городские проблемы путем расширения экономических возможностей.

Автор(ы) статьи: Сертакова И.Н.
Раздел: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КУЛЬТУРОЛОГИИ
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

Являясь ключевым объектом изучения, главной парадигмой культуры, творчество как общекультурная и личностная ценность, делает необходимым появление понятия «культурологический код». Культурологический код – это совокупность признаков творческой деятельности (универсальный культурологический код, под которым понимается само творчество). Наряду с универсальным кодом вводится понятие культурологического кода специальности, то есть совокупность признаков творческой деятельности, которые характерны для данной специальности и образуют её специфику. Создание культурологического кода предполагает разработку содержания, структуры, критериальности каждого вида специальностей. Для этого необходимо выявить ряд общих черт творческой деятельности, а так же факторы, в соответствии с которыми кодификация приобретает свою специфику. Одним из таких факторов является понятие «метода».

Метод — это такой компонент творчества, который, не ограничивая авторскую творческую мысль, задаёт определённые рамки деятельности, направляет научные разработки в нужное русло. При этом исследователь для решения научной проблемы пользуется как определённым, характерным для данного типа исследований научным методом, то есть совокупностью выверенной, запланированной, основанной на раннее полученных знаниях, последовательности операций, так и собственным творческим методом, который также определяется как последовательность операций, но всегда носит характер, отпечаток личности творца. Таким образом, если научный предмет и научный метод требуют чёткости и определённости выражения, то творческий метод (способ, приём, средство) — явление сугубо индивидуальное, но закономерное. В связи с этим кодифицируемые специальности приобретают свою специфику в зависимости от методов, как научных, традиционных в рамках данной специальности, так и собственных творческих методов специалиста.

Многообразие проявлений объектов изучения общественными науками порождает множественность подходов и аспектов в методологии их изучения. Наиболее полную картину о том или ином феномене может дать только комплексный анализ, который интегрирует в себе как традиционные методы исследования: культурологический, философский, включающий онтологический и гносеологический аспекты, социологический, аксиологический; так и спектр частных современных методов – психологический, семиотический, системно-структурный, информационный, статистический, математический и др. Привлечение частнонаучных методов способствует усовершенствованию аналитического аппарата гуманитарных и социальных наук.

Технические, естественные и точные науки используют количественные и экспериментальные методы. Основными специальными методами для них становятся наблюдение, эксперимент, моделирование. Для естественных наук на первое место выходит такой метод как наблюдение — целенаправленный строгий процесс восприятия предметов действительности, которые не должны быть изменены, применяется, в основном там, где затруднён эксперимент (астрономия, вулканология и т.д.), При этом возникают задачи организации такого исследования, при котором можно было бы проследить процесс в «чистом виде», а так же выявления того, как ведёт себя та или иная система в естественных для неё условиях. Напротив, экспериментальный метод способствует изучению явлений действительности в контролируемых и управляемых условиях, когда происходит вмешательство в исследуемый объект, изменяются условия и т.д. Такой метод характерен для научно-технического творчества, изобретательства как особого вида деятельности.

В отличие от научного метода, собственный творческий метод специалиста – явление индивидуальное и складывается на основе его личного опыта и предпочтений.

Автор(ы) статьи: Фёдорова Т.А., Жилкин В.В.
Раздел: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КУЛЬТУРОЛОГИИ
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

Сегодня рынок труда изменился. Работодателям требуются специалисты с глубокими знаниями в различных сферах, что актуализирует необходимость понимания студентами важности получения качественного и полного высшего образования. Следовательно, формируется процесс изменения мотивов получения высшего образования, предпочтений, интересов студентов, что отражается в результатах ряда опросов студенческой молодежи.

Особенно актуальной сегодня является проблема профессионального самоопределения студентов. К показателям эффективности данного процесса можно отнести следующие: удовлетворенность выбором специальности, вуза; четкое представление о социальном статусе, связанном с выбором профессии, а также о возможностях трудоустройства после окончания вуза непосредственно по выбранной специальности.

Сейчас образование – это одна из важнейших областей развития государства. Президент РФ В.В. Путин так подчеркивает значимость образования: «Оно уже давно стало дорогим и самым ценным товаром, а устойчивое развитие стран уже давно определяется не столько ресурсами, сколько общим уровнем образования нации» (Выступление Президента РФ В.В. Путина на заседании Гос. Совета РФ 29 августа 2001 г.). Согласно Сорокиной Н.Д., успехи учебной деятельности студентов примерно на 70% обусловлены именно мотивацией, а на долю способностей психологи оставляют всего 30% (Сорокина Н.Д. Перемены в образовании и динамика жизненных стратегий студентов // Социологические исследования. – 2003. — №10. – с. 55 – 61.). Значит, именно комплекс мотивов побуждает их успешно учиться, от степени его выраженности зависит академическая успеваемость и другие показатели учебной работы.

В проведенном нами анкетировании участвовали студенты ТГУ им. Г.Р. Державина. Опрос показал следующие результаты.

Однозначно приоритетное место в совокупности мотивов занял мотив – «для получения знаний и диплома» (80%). Это свидетельствует о том, что молодые люди беспокоятся о своем будущем, стремятся к его улучшению. Большинство респондентов стремятся получить диплом для того, чтобы удостовериться в своих знаниях (72%). Также немаловажным является мотив – «чтобы найти работу». Ведь будущая работа – один из важнейших вопросов, волнующих студентов провинциальных вузов.

В ходе исследования было выявлено, что абсолютному большинству опрошенных интересна их будущая специальность (81%). Помимо этого анализ ответов на этот вопрос показывает, что интерес к профессии понижается в зависимости от времени обучения в университете. Так на II курсе большинство респондентов ответили, что им интересна их будущая специальность, на III курсе – 71%, на IV курсе – уже 63,6%. Возможно, это связано с тем, что ранее студенты не совсем точно понимали требования, цели и задачи выбранной ими профессии.

При проведении анализа результатов исследования выявлено соответствие в интересах студентов и учебе по конкретной специальности. Несмотря на ориентацию современной молодежи на престижную и высокооплачиваемую работу, большинство все же выбирает профессию по интересам и профессиональным наклонностям. Так, 88,2% студентов гуманитарных факультетов отдавали предпочтение в школе именно гуманитарными предметами, 85,7% учащихся естественнонаучных факультетов – естественнонаучными предметами.

Также выявлено в целом нормальное и спокойное отношение студентов к сессии. Для 54% респондентов – это проверка знаний, накопленных за семестр, для 26% – возможность показать свои знания, для 16% – тяжелое испытание и только для 4% – ужасный период в их жизни.

Результаты анализа ответов на вопрос о том, трудно ли студентам сдавать сессию, показали: 73% респондентов сдают все экзамены и зачеты всегда с первого раза, у 22% иногда бывают затруднения, и пересдают экзамены и зачеты по несколько раз только 4% из всех опрошенных. Причем, у юношей затруднений бывает больше (64% респондентов), чем у девушек (36%). Возможно, это связано с более частым совмещением работы и учебы у юношей, нежели у девушек.

Большинство опрошенных (71%), по данным нашего исследования, всегда посещают университет, из них 90% – девушки. Также, в зависимости от курса обучения, интенсивность посещений постепенно снижается: на I –II курсах 96% респондентов всегда посещают университет, на III курсе – 67,7% и на IV курсе – 54,5%. Чаще всего, это связано с устройством на работу или ослаблением интереса к выбранной специальности.

После окончания университета 40% опрошенных нами студентов хотели бы работать по своей специальности. И 42% пока не решили этот вопрос для себя. Здесь же следует отметить, что большинство респондентов не сожалеют о том, что учатся в университете. 28% респондентов желают поступить в аспирантуру или получить второе высшее образование.

Вместе с тем, учащиеся гуманитарных факультетов в целом не рассчитывают найти себе работу по специальности. Студенты ощущают свою непригодность и незначимость для общества в профессиональном отношении, хотя их личные профессиональные интересы по-прежнему соответствуют получаемому образованию. Абсолютное большинство респондентов не сожалеют об учебе в университете. В качестве основных мотивов провинциальных студентов к получению высшего образования можно выделить – получение знаний, диплома и, как следствие, работы.

Мотивы к получению высших оценок сводятся в основном к материальной заинтересованности студентов и к возможности продолжить свое обучение (второе высшее образование, аспирантура).

В ходе анализа результатов исследования подтвердилось наше предположение о том, что отмена обязательной службы в армии приведет к понижению заинтересованности юношей в получении высшего образования, так как 45% юношей учатся в университете именно по этой причине. И если служба в армии будет отменена, то вероятность заинтересованности юношей в получении высшего образования значительно снизится.

В ходе проведенного исследования нашло подтверждение предположение о том, что значительное (в 2 раза и более) увеличение размера стипендии при одновременном возрастании требований к студентам со стороны преподавателей приведет к повышению мотивации студентов, так как при этом повысится материальная заинтересованность студента. В этом случае 56% респондентов готовы учиться намного серьезнее, чем сегодня.

В целом, современное студенчество высказало понимание важности получения высшего образования, а доминирующей причиной поступления в университет им. Г.Р. Державина является достижение профессионального успеха в жизни.

Автор(ы) статьи: Налетова И.В.
Раздел: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КУЛЬТУРОЛОГИИ
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

Высшее образование в современном мире все чаще утрачивает свои национальные традиции, преодолевает границы и приобретает черты единого мирового образовательного пространства. Бурный рост высших учебных заведений и количества студентов в последние несколько десятилетий привел к тому, что высшее образование стало силой не только в социальной и духовной сферах общества, но и в политике, и в экономике. С начала 80-х годов XX века в большинстве западных стран по инициативе правительств были предприняты радикальные реформы систем высшего образования, затронувшие финансирование, управление и связи вузов с политикой и обществом. Правительства надеются на то, что университеты будут активнее участвовать в общественном развитии, в решении экономических и социальных проблем, однако весьма неохотно оказывают необходимую финансовую поддержку. В таких условиях университеты вынуждены искать новые формы своего существования, чтобы лучше адаптироваться в новом глобальном мире и сохранить свое университетское качество.

Традиции университетского образования, история становления и развития университетов в разных странах привело к формированию в современном мире двух типов университетской политики – политики «академического капитализма» (США, Великобритания, Канада, Австралия) и социально ориентированной политики стран Европы, которая на первый план выводит не экономические, а культурные ценности университета.

Стремление создать в европейских университетах копию американской модели не всегда находит одобрение в академических кругах. Если можно так сказать, в то время как американская система высшего образования в большей степени тяготеет к экономическим функциям, изменению менеджмента и маркетинга своих университетов, в европейских университетах еще сильна культурообразующая функция высшего образования. Европейские ученые, профессора, университетские менеджеры все чаще называют ошибочным чрезмерное внедрение рыночных отношений в сферу высшего образования и недооценку традиционных университетских ценностей. Они считают, что вхождение университетов в глобальные рыночные отношения автоматически приведет к принятию американской модели высшего образования, что нельзя рассматривать однозначно. Так, профессор из Осло Биргит Брок-Утне выделяет несколько проблемных вопросов в развитии современного высшего образования:

- изменение и урезание роли государства и сокращение правительственных доходов и трат;
- угрозу академическим свободам и критическому мышлению, вытекающую из зависимости от финансовых вложений корпораций, частных фондов и отдельных спонсоров;
- угрозу академическим свободам и критическому мышлению, вытекающую из сокращения постоянных ставок в университетах и использования более дешевой и гибкой академической рабочей силы;
- реорганизацию европейской университетской системы по англо-американской модели и все более широкое распространение английского языка в академических кругах, что подрывает местную университетскую культуру.

Перед европейскими правительствами на рубеже веков встала проблема сохранения национальных особенностей европейских систем образования и одновременно включения в общемировой процесс глобализации. В большинстве своем общеевропейские конвенции, посвященные вопросам высшего образования, относились к 50-60-м годам прошлого века. С тех пор европейская система высшего образования претерпела кардинальные изменения, особенно на национальных уровнях, произошла диверсификация высшего образования, возросла академическая мобильность, увеличилось число частных учебных заведений. В конце 90-х годов прошлого века Советом Европы и ЮНЕСКО была предпринята попытка создания модели всемирной конвенции о признании курсов обучения, дипломов и степеней высшего образования. Лиссабонская конвенция (1997), Сорбонская (1998) и Болонская (1999) декларации стали реальными шагами на пути к единому международному высшему образованию. В них подчеркивается, что сегодня в мире, и особенно в Европе, необходимо создать не только общую валютную, банковскую и экономическую системы, но и единый массив знаний, опирающийся на надежную интеллектуальную, культурную, социальную и техническую основу. Учреждениям высшего образования отводится роль лидеров в этом процессе. Основной идеей Болонского процесса было создание в Европе открытой системы высшего образования, которая смогла бы, с одной стороны, вдумчиво сохранять и беречь культурное разнообразие отдельных стран, а с другой стороны, способствовать созданию единого пространства преподавания и обучения, в котором студенты и преподаватели располагали бы возможностью неограниченного передвижения и сложились бы все условия для более тесного культурного сотрудничества.

Возможное включение России в Болонский процесс позволит не только обеспечить международное признание российских дипломов о высшем образовании, но и приблизиться к европейской модели политики в сфере высшего образования, которая ориентирована не только на рыночные отношения в образовании, но и на сохранение культуротворческой функции современных университетов.

Автор(ы) статьи: Налетова И.В.
Раздел: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КУЛЬТУРОЛОГИИ
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

На рубеже ХХ-XXI веков меняются сущность и функции высшего, классического университетского образования. Если в начале 70-х годов прошлого века Натан Глазер считал, что «легче изменить мир, чем университет» [1, р.82], то сегодня мы становимся свидетелями широкомасштабных изменений в высшем образовании, которые полностью опровергают его тезис. Силы изменения окружающей среды настолько динамичны, что развитие высшего образования в последние годы носит скорее революционный, чем эволюционный характер. В преамбуле «Всемирной декларации о высшем образовании для XXI века» (1998 год) ЮНЕСКО сказано, что сегодня «мы являемся свидетелями беспрецедентного спроса на высшее образование и его широкой диверсификации наряду со все большим осознанием культурного и экономического развития и создания такого будущего, в котором более молодые поколения должны будут овладевать новыми навыками, знаниями и идеями».

Высшее образование никогда не было косным элементом культуры. Оно прошло долгий путь развития, изменив свои позиции по отношению к обществу в целом, культуре, знанию. От эры полной изоляции от общества и его социально-политических и экономических проблем в эпоху средневековой культуры высшие учебные заведения эволюционировали к активному субъекту политической, социально-экономической и социокультурной реальности, что стало особенно заметно в середине ХХ века. Изменения последних десятилетий идут более быстрыми темпами, как и изменения всей современной культуры в целом, чем обусловлены революционные преобразования университетов.

Наиболее важной, на наш взгляд, тенденцией развития высшего образования в конце ХХ века стал его массовый характер, который часто связывают с современными тенденциями развития экономики, производства, знания, культуры и общества в целом. Массовое высшее образование привело к широкому доступу в высшие учебные заведения представителей разных социальных групп, увеличению числа учебных заведений с правами и статусом университета, разнообразию программ высшего образования как классического, так и, в большей степени, технического и прикладного профилей, что обеспечило трансляцию знания, необходимого для развития современного уровня культуры.

За последние два десятилетия ХХ века количество студентов третичного сектора увеличилось в два раза от 40 миллионов в 1975 до более чем 80 миллионов в 1995 году. По прогнозам, общее количество студентов в мире к 2025 году возрастет до 150 миллионов [2, р.194]. Постоянный рост наблюдался и среди самих высших учебных заведений.

Существующий спрос на массовое высшее образование в соответствии с делением высшего образования на начальное и непрерывное зависит от степени развития той или иной культуры. Расширение начального доступа к высшему образованию наблюдается в некоторых развивающихся странах, в частности странах Юго-Восточной Азии и Латинской Америки. Они быстро интегрируются в мировое производство и торговлю, а их население значительно моложе населения развитых стран. С другой стороны, в странах, которые переходят от постиндустриальной культуры к обществу экономики знания, возрастает необходимость более разнообразного и гибкого высшего образования, включающее в себя расширенный курс обучения, в некоторых случаях в течение всей жизни, постоянное повышение своей квалификации. Население этих стран значительно старше и опытнее, поэтому потребность непрерывного образования здесь рождается сама собой.

Другой тенденцией развития высшего образования во второй половине ХХ века стала его диверсификация. Новые культурные, социальные, экономические тенденции, изменяя современное общество, усложняют систему высшего образования. П.Тейксейра и А.Амарал считают, что в современном высшем образовании уместно говорить о трех видах диверсификации:
системное разнообразие (различные типы учреждений, принадлежащих одной и той же системе высшего образования);
структурное разнообразие (различия между вузами формируются на основе исторического развития, юридических законов, государственного финансирования);
программное разнообразие (различие между программами обучения и образовательных услуг) [3, c. 360].

Существующее разнообразие высших учебных заведений способствует развитию систем высшего образования, помогает приспособиться к быстрому развитию общества и государства, изменениям в индивидуальном сознании (стремления к карьерному росту, потребности в повышении квалификации). В таком случае увеличение диверсификации высших учебных заведений можно рассматривать как цель политики высшего образования современных государств.

Мировая система высшего образования во второй половине ХХ века дважды подверглась глубокой модернизации. Первый раз – в 50-60-е годы, второй – на рубеже веков, что дало возможность высшему образованию приспособиться к новой культурной среде, ответить на вызовы нового века. Если первая волна диверсификации была связана с развитием НТР, освоением космоса, ростом информации и знаний, то вторая волна непосредственно коррелируется с глобализацией всего мира и образования в частности.

В условиях диверсификации классические высшие учебные заведения начинают делить свои функции со множеством объединений и партнеров как внутри системы образования, так и за ее пределами. Это порождает множество проблем, в том числе и проблемы качества высшего образования, его оценки, доступности. С другой стороны, современные процессы диверсификации высшего образования становятся еще одним подтверждением усложнения социокультурной среды и определяются велением времени. Поэтому классические высшие учебные заведения вынуждены адаптироваться к новой социокультурной реальности, что требует существенных преобразований.

Вторая волна диверсификации высшего образования, появление новых поставщиков на глобальном рынке образования по-новому поставила вопрос соотношения государственного и частного высшего образования.

Частный сектор высшего образования не новое явления конца ХХ века, но именно в это время частное высшее образование позволило создать дешевый и эффективный путь к массовому высшему образованию. Несмотря на то, что высшие учебные заведения, университеты исторически рассматривались как некоммерческие организации, национальные правительства и международные организации сегодня стали говорить о необходимости частного сектора высшего образования, так как он более отзывчив к запросам рынка труда. Многие исследователи подчеркивают, что частное высшее образование является одним из самых динамичных и развивающихся сегментов на рубеже XXI века. В семи странах ОЭСР из восьми, по которым Всемирный банк получил данные, расходы на высшее образование из частных источников увеличивались быстрее, чем государственные дотации (исключение составляет Франция). В Канаде, Нидерландах, Италии и Швейцарии государственные расходы фактически снизились в реальном выражении. Аналогичные тенденции наблюдаются и во многих развивающихся странах и странах с переходной экономикой [4, с.68].

Современное сосуществование государственного и коммерческого секторов в высшем образовании, используя предложенную типологию П.Тейксейра и А.Амарала, можно отнести к структурному разнообразию, истоки которой лежат в историческом развитии национальных систем образования развитых стран. Культура развития англо-американской модели дает пример приоритета коммерческого сектора в высшем образовании, западно-европейская высшая школа, напротив, пример социальноориентированного высшего образования, развития общественной образовательной системы.

Усиление тенденций развития частного высшего образования и сокращение государственного финансирования и влияния связано с развитием глобального рынка образования. Высшее образование стало предметом пристального внимания Всемирной торговой организации (WTO ). Если высшее образование будет включено в сферу ее интересов, то экспорт и импорт образования будут осуществляться по правилам этой организации. Задачи WTO в этом вопросе: обеспечить доступность образовательных услуг, предоставляемых учебными заведениями, дать гарантии поставщикам образования при создании их филиалов в любой стране, экспорте учебных продуктов и программ, инвестиций в зарубежные центры [5, с.96]. Благодаря развитию глобального рынка образования в мире формируется образовательный маркетинг, который выявляет потребности людей, стран и корпораций в образовательных услугах, что заставляет конкурировать их производителей в борьбе за потребителя [6, с.79-82]. Изменяющиеся отношения между высшими учебными заведениями, рынком и государством ставят традиционные университеты в сложное положение.

Высшие учебные заведения вынуждены делить свои функции с другими производителями образовательных услуг, формируя корпоративную культуру. Университеты из учреждений культуры, производящих знание, превращаются в предприятия по производству услуг. В связи с этим многие исследователи говорят о кризисе классического университетского образования, одновременно подчеркивая его способность благополучно выйти из создавшейся ситуации [7; 8; 9; 10].

Как самостоятельность, так и центральное место университетов и образованности как таковой оказалось сегодня под вопросом. Самые существенные из социальных / культурных / политических перемен, вызвавших этот кризис, связаны с ослаблением традиционных институциональных основ и гарантий влияния университетов. Монополистическая привилегированная роль университетов в создании ценностей культуры, производства и распространения знания оспорена и продолжает оспариваться другими агентствами. Метафорически высшее образование было выставлено на фондовой бирже, его исключительные свойства были перерегулированы и приватизированы.

Рассматривая эти проблемы, З.Бауман [8, с.163-167] называет несколько причин, которые привели к кризису университетов. В связи с тем, что государства почти отказались от интегрирующих функций, оставили на милость разрозненных и нескоординированных рыночных сил формирование культурных иерархий, на исключительное право университетов наделять авторитетом людей, активно проявивших себя в поиске нового знания и его распространении претендуют другие учреждения. Репутации все чаще приобретаются и теряются за пределами университетских стен, а роль научного университетского сообщества снижается. Во-вторых, в условиях снижения культурной универсальности и укоренения культурного плюрализма монопольная или даже привилегированная роль университетов в создании и отборе ценностей сходит сегодня на нет. Университеты вынуждены конкурировать на якобы равных условиях со многими другими организациями, значительно более искушенными в условиях рыночных отношений. Их гибкие курсы и быстро обновляемые наборы материалов становятся более привлекательными, чем полноценное университетское образование, которое неспособно сегодня обещать и гарантировать пожизненную карьеру. Этим обусловлено и ослабевающее желание государства субсидировать университетское образование.

Еще одним ударом по статусу университета стало ускользание неоспоримого права определять критерии профессиональных навыков и компетентности. В условиях равного доступа к информационно-компьютерным технологиям претензия академического сообщества на то, чтобы быть единственным и естественным прибежищем всех тех, кто привержен высшему знанию, становится пустым звуком. Наконец, утрата общедоступности и относительной дешевизны лишила университетское образование еще одного преимущества. При быстро растущей цене обучения в университете и повышении стоимости жизни, университетское образование скоро может перестать предлагать тот товар, который стоит уплачиваемой за него суммы, – и тем самым окончательно лишиться конкурентоспособности.

В современных условиях все традиционные основы и аргументы в пользу некогда возвышенного положения университетов в значительной мере ослаблены, они столкнулись с необходимостью переосмыслить и заново определить свою роль в культуре. Шанс приспособиться к новым культурным и социальным условиям, считает Бауман, связан с плюрализмом и многоголосием самих университетов. Университетам повезло, что их так много, что среди них нельзя встретить двух похожих и что внутри каждого из них имеется разнообразие отделов, колледжей, научных школ, способов ведения дискуссий. «Несопоставимые», «не могущие быть измеренными одной меркой», «не говорящие в унисон» университеты имеют что предложить многоголосому миру несогласованных потребностей. В мире, где никто не может предсказать, какие специальные знания могут понадобиться завтра, наличие многих разнообразных путей достижения высшего образования и различных его канонов является необходимым и достаточным условием, позволяющим университетской системе подняться до ответа на вызовы современной культуры.

Питер Скотт подчеркивает контраст между ролью университета как института развития (или новаций) и стабильности (или сохранения). Такой контраст не нов, но в современных условиях приобретает новые формы, более жесткие, связанные с увеличением и изменением самого университетского образования. Глобализация наступает на университет в трех направлениях. Во-первых, из-за тесного сотрудничества университетов с национальными культурами, во-вторых, из-за стандартизации процесса обучения под влиянием средств связи и информационных технологий, появления глобальных сетей культуры, в-третьих, мировые глобальные рынки подорвали расходы государства на социальное развитие, от которых зависели доходы университетов [11, c.3].

В условиях глобализации университет – огромная корпоративная бюрократия. Масштаб современных преобразований, необходимых для успешной конкуренции в глобальном обществе знания, может превысить способность университета к адаптации. В таких условиях университеты должны взаимодействовать с самыми разными учреждениями, перекладывая на них часть своих функций [9, с.5]. Университетам предстоит трудная работа, чтобы адаптироваться к требованиям современной эпохи. В XXI столетии университеты должны «пройти по узкой тропинке между тем, что действительно устарело и возможным отказом от своих ценностей» [9, с.7]. На такую перспективу П.Скотт смотрит с оптимизмом, считая, что университет и в новых условиях сохранит за собой ведущую роль в обществе, даже более важную, чем прежде.

В отличие от П.Скотта, который считает, что университет – это автономное пространство, «защищенное от вторжения политики или рынка» [9, с.8], другой английский исследователь Джерард Деланти утверждает, что на рубеже XX -XXI века университет уже стал глобальным учреждением, занятым в трехсторонних отношениях с правительственными и многонациональными корпорациями. Вся история развития университетского образования свидетельствует, что современный университет имеет потенциал благополучно пройти путь адаптации к новым условиям. Университеты – уникальное общественное место, где формируются два типа знания: знание как наука и знание как культура. Порождая знание как элемент культуры, университет способствует культурному развитию, а научность получаемых знаний влияет на характер промышленных технологий [7].

Университет в условиях глобализации приобретает все новые и новые черты. Производство, развитие и распространение культуры – задачи университета в XIX -XX веках – отходят на задний план и главными становятся вопросы адаптации к современным социально-экономическим и политическим изменениям, вопросы сотрудничества университета с мультикультурными государствами, с одной стороны, и глобальным космополитическим миром – с другой. Такие тенденции порождают как серьезные опасности, так и грандиозные возможности для развития университетов и всего высшего образования в целом.

Университеты сохраняют свою классическую роль благодаря уникальным свойствам университетской культуры – одновременно поддерживать инновации и адаптироваться к окружающей среде. Эти особенности университетского образования позволили ему найти оптимальные модели взаимодействия с государством, культурой и рынком, которые сами изменяются под воздействием современных тенденций. Национальные государства в своей классической форме ослабили свое влияние, рынок понимается более как метафора, чем реальный механизм, культура стала ареной интенсивных рыночных перемен. В результате границы между государством, рынком и культурой оказались размытыми, они все чаще рассматриваются как интегрированный феномен. В свою очередь тенденции развития университета свидетельствуют о проникновении в его стены не только культуры, что было всегда, но и рыночных и государственных тенденций развития. Современные университеты объединяют в себе три совершенно разных компонента: культуру, политику и рынок. Взаимовлияя друг на друга, эти сферы деятельности формируют современную «космополитическую культуру», новый облик университета, который складывается под влиянием внутренних и внешних реформ.

Литература :
Glazer N. Remembering the Answers: Essays on the American Student Revolt. N. Y., 1970.
Van der Wende M.C. Globalisation and Access to Higher Education // Journal of Studies in International Education. 2003. Vol.7. №2.
Teixeira P., Amaral A. Private Higher Education and Diversity: An Exploratory Survey // Higher Education Quarterly. 2001. №4.
Формирование общества, основанного на знаниях. М., 2003.
Основы открытого образования / отв. ред. В.И.Солдаткин. Т.1. М., 2002.
Налетова И.В. Социология образования. Тамбов, 2002.
Delanty G. Challenging Knowledge: The University in the Knowledge Society. Buckingham, 2001.
Бауман З. Образование – при, для и несмотря на постмодернити // Индивидуализированное общество. М., Логос. 2002.
Скотт П. Глобализация и университет // Alma mater. 2000. №4.
Налетова И.В. Региональный университет в глобальной среде. Высшее образование в России. 2004. №12.
Morley L. Quality and Power in Higher Education. London, Open University Press. 2003.

Автор(ы) статьи: Задонская И.А.
Раздел: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КУЛЬТУРОЛОГИИ
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

История развития университета как специфической образовательно-воспитательной системы свидетельствует о том, что механизмы образования определяются конкретно-исторической ситуацией. Университет выступает в качестве своеобразной модели культуры, которая включает в себя множество разнообразных пластов. Не случайно, университет (от лат. слова universitas –совокупность) – это высшее учебное заведение, в котором происходит не только обучение универсальному знанию, но и проводятся научные исследования, развивается культура, производство новых знаний, а также обслуживающая деятельность для ближайшей социокультурной среды.

Формирование различных моделей университетского образования – исторически обусловленный процесс, имеющий циклический характер. По мысли А.С.Запесоцкого содержание каждого цикла определяется, с одной стороны, реальными противоречиями, возникающими вследствие инертности образовательных систем и, с другой, – динамичным развитием социокультурной ситуации, изменяющей доминирующий тип университета. В результате изменяется не только содержание образования, но и доминирующий тип университета. Анализ закономерностей формирования и модификации университета как социального института является непреложным условием разработки его современной модели [ 3, с. 154-155 ].

Новую модель порождает противоречие, вызревающее в недрах культуры. Сформированная в результате преодоления этого противоречия модель определяет содержание образования до тех пор, пока изменения социокультурной ситуации не достигнут определенного предела. Тогда образовательная система перестает соответствовать типу нарождающейся культурной нормы, что, в свою очередь, приводит к возникновению новой университетской модели.

В соответствии с доминирующей системой ценностей можно выделит несколько этапов развития и соответствующего им типов университета как социального института.

Особенности университета складываются с самого начала его формирования в европейской культуре XI -XII веков. Первыми прообразами университетов были знаменитые центры античности – Пифагорейский союз, Академия Платона, Ликей Аристотеля и основанный Птолемеем Александрийский мусейон с богатейшей библиотекой [6] . Эти античные учебные заведения оставили большой след в мировой культуре, но, опередив свое время, остались единицами. Потребность общества в учебных заведениях такого типа появилась значительно позднее. Одним из первых университетов в полном смысле слова стал Болонский, который был открыт в 1088 году.

Первые университеты представляли собой корпорации людей интеллектуального труда (с социологической точки зрения показательно то, что одним из значений латинского слова «universitas » является корпорация). Это были сообщества преподавателей и студентов, различавшихся тем, что в одних, как в Болонье, заправляли делами студенты, а в других, как в Париже, — преподаватели [2, с.254 ].

Второй этап развития университетского образования по времени совпадает с эпохой Возрождения, когда в общих чертах сформировался антропоцентристский тип культуры. В соответствии с новыми ценностями стал складываться новый тип университета, сместившего образовательные акценты с теологической проблематики на вопросы реального человеческого бытия.

Наступление третьего этапа обусловлено оформлением в конце XVIII века натуроцентристского типа культуры. Этот тип определил естественнонаучную и технократическую модель образования, в центре которого было получение и передача опытного знания. Результатом стало бурное развитие точных наук. В XIX веке под влиянием реформ В.фон Гумбольдта в Пруссии возникает идеальная, классическая модель университета. Формирование новой модели происходит одновременно с подъемом национальных стремлений и повышением значения государства. Ученые получали от власти беспрецедентные институциональные возможности, государство обязывало университеты поддерживать национальную культуру, помогать в формировании национальных символов, личности граждан. В основе новой модели университета лежала его зависимость от общества и культуры, которые определяли форму, задачи, функции университета, предъявляя к нему определенные требования [5] . «Идеальная модель» университета – это, прежде всего, культурно-историческая модель, согласно которой университет зависит от социокультурного окружения. Новый университет стал выполнять три функции, выступая одновременно профессиональным, культурным и исследовательским институтом [2, с.257 ].

Возникнув под влиянием общества, университеты в свою очередь изменяли структуру породившего их социума, обогащая ее и усложняя, влияя на развитие европейской науки, культуры и образования.

Сегодня складывается новый тип культуры, который объединяет выдающиеся достижения всех предшествующих культурных эпох (культур теоцентрических, социоцентрических, техноцентрических и антропоцентрических, каждая из которых обогатила историю мировой культуры уникальным опытом) и получает возможность обретения своей целостности. В связи с этим начинает все ярче проявляться рассогласование образовательных систем и общих тенденций, логики развития культуры [3, с.163 ]. С возникновением новой социокультурной ситуацией меняется и модель университетского образования. Как заметил А.Вебер в работе «Университет и историческая ситуация» в новой эпохе массовизации с множеством новых проблем возникли массовые новые организации, занятые решением этих проблем. В таких условиях университет разрастается в огромную организацию, сильно отличающуюся от «идеальной» модели Гумбольдта. Глубина социальных изменений привела к революционным преобразованиям как в структуре знания, так и в самих университетах. Происходит специализация университетов, которая «является в значительной степени следствием постоянного преобразования существования, присущего эпохе массовизации и совершающегося в ней» [1, с.358-359 ].

Современный этап развития культуры пока не имеет адекватной ей системы образования. В связи с чем, обусловлены интенсивные поиски в различных странах оптимальной модели образования, и прежде всего гуманитарного, которая должна соответствовать складывающемуся сегодня типу культуры с одной стороны, и ответов на актуальные вопросы современной цивилизации – с другой. В связи с этим качество образования, его гуманизация и гуманитаризация рассматриваются как важный фактор обеспечения социально-экономического развития, научно-технического и культурного прогресса. И высшее образование занимает особое место в формировании современной культурной среды. Университет как вершина системы высшего образования, получает все более ведущие роли в современном обществе. Это уже не абстрактная теоретическая конструкция, а реальная сила, необходимая экономике, армии, политической власти. Ученые и университеты становятся лидерами в социуме. В университетах работают писатели и художники, композиторы и критики, издаются наиболее популярные и влиятельные периодические и художественные издания. Современная высшая школа соединяет узкопрофессиональные и общекультурные знания, чтобы уровень личности соответствовал уровню развития информационной среды и новой культуры [4, с.105 ]. Современные университеты объединяют в себе три совершенно разных компонента: культуру, политику и рынок. Взаимовлияя друг на друга, они дают возможность сформировать современную «космополитическую культуру», новый образ университета [5].

Таким образом, университеты выступают в качестве своеобразной модели соответствующей культуры. Основным фактором смены содержания образования и типа университета является развитие социокультурной ситуации и противоречия обусловленные инертностью образовательных систем.

Литература:
Вебер А. Университет и историческая ситуация / Он же. Избранное. Кризис европейской культуры. СПб., 1998. С. 358-359.
Добреньков В.И., Кравченко А.И. Социология в 3 т.Т.3. Социальные институты и процессы. М., 2000. — 520 с.
Запесоцкий А.С. Образование: философия, культурология, политика. М., 2003. — 456 с. Указ. соч. С. 154-155.
Налетова И.В. Социология образования. Тамбов, 2002.
Налетова И.В. Становление, развитие и модернизация современного университета // Университет как системообразующий фактор региона и модели его управления. Мат-лы международного семинара. 29-31 октября 2003. Тамбов, 2003.
Садовничий В.А., Белокуров В.В., Сушко В.Г., Шишкин Е.В. Университетское образование. Приглашение к размышлению. М., 1995. – 352 с.

Автор(ы) статьи: Кесисоглу Н.В.
Раздел: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КУЛЬТУРОЛОГИИ
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

С тех пор, как на Земле появились лекари, как из наблюдений и опыта возникла медицина, человечество волнует тайна продления жизни. И это понятно – те блага, которыми бы хотел располагать человек, носят различный характер. Но лишь одна из них является исключительной ценностью — это сама жизнь.

К средствам сохранения молодости, здоровья и достижения сверхдолголетия человечество во все эпохи проявляло повышенный интерес. Поиски этих средств предпринимались в древнем Китае, Индии, Греции, Египте, у великих цивилизаций Центральной и Южной Америки. Следы этих поисков теряются в глубине веков и восходят к древнейшей истории. В самой старой китайской медицинской рукописной книге «Ней Кине» (4 тыс. лет до н.э.) имеется много рассуждений о старении. Гиппократ (460-377 гг. до н.э.) в своих «Афоризмах» и Аристотель в трактатах «О молодости и старости» высказывали взгляды на причины старения и давали советы по здоровому образу жизни. Специальных эликсиров в этих трудах не приводится.

Мыслители и врачи разных эпох уделяли немало внимания вопросам лечения болезней старых людей и обобщали опыт продления жизни. Авицена (980-1037 г.) обобщил достижения медицины предыдущих поколений в этом вопросе. Описания средств омоложения и бессмертия мы находим в рукописях средневековых алхимиков. Но ни эликсиры жизни, ни философский камень не позволили выдающимся алхимикам самим прожить дольше 100 лет.

В конце 19-го века, в связи с работами А.Вейсмана, в биологии возникает наука о природе старения. Было выполнено много опытов по продлению жизни и омоложению на беспозвоночных животных. По результатам этих опытов были сделаны важные теоретические выводы о природе старения.

Позднее начинаются систематические исследования по продлению жизни млекопитающих и человека. За 100 лет накоплен огромный материал по биологии старения, однако, решению основной задачи геронтологии – продлению жизни посвящено менее 1% работ, в которых получены данные о влиянии различных факторов на продолжительность жизни человека и животных.

В настоящее время, процесс долгожительства является предметом исследования многих лабораторий мира, и в этом направлении достигнуты значительные успехи. Тем не менее, согласно статистике, пик смертности (в основном, от болезней) приходится примерно на возраст около 60 лет, а после этого, уже от старческого одряхления (то есть от «естественных» причин), умирает менее 10% людей. Тогда, как, по мнению знаменитого физиолога, академика и лауреата Нобелевской премии И.П. Павлова, человек должен жить не менее 100 лет, а если он умирает ранее, то в значительной мере по своей собственной вине (если, конечно, речь не идет о несчастном случае). Еще более оптимистично, в 125 — 150 лет, оценивал нормальную продолжительность жизни человека академик А.А. Богомолец.

Следует отметить, что речь здесь идет ни о сохранении периода старения, дряхлости, со всеми негативными последствиями, а о продлении молодости, жизнеспособностей, творческого начала, восстановлении энергии и сохранении здоровья. Что плодотворно скажется на вкладе человека в развитие культуры и общества.

В отличие от западной культуры, во многих восточных традициях (йога, даосская алхимия бессмертия, тантра и другие) в течение тысячелетий накоплен огромный опыт по оздоровлению и продлению жизни человека. Он обобщен в виде методик, психотехник, способов, систем и доведен до искусства.

Ряд экспериментов проведенных в ведущих научных учреждениях доказал значимость этих древних открытий и в наши дни.

Современной наукой доказано, что существует некий механизм старения (на самом деле он не один) на клеточном уровне, который в ряде случаев запускается (радиация, болезни, неблагоприятные условия среды и так далее), а в ряде случаев нет. Восточные духовные практики позволяют этот процесс не запускать, или же остановить. Внешне — это отсутствие морщин, седины, ясное зрение и тому подобное. Внутренне — это биохимические показатели человека на уровне 18-20 летнего возраста.

Необходимо отметить, что способов, о которых идет речь множество, и каждый имеет свой определенный аспект. Так, например, есть практики для увеличения продолжительности жизни. Их создали для того, чтобы те, кто приступит к их изучению в преклонном возрасте, смогли закончить духовный путь ранее физической смерти, отодвигая её. Есть практики для любого возраста, но опять таки, как средство позволяющее восполнить энергию, расходуемую в свою очередь на другие духовные практики (перенос сознания), которые как считают, сокращают продолжительность жизни. И, наконец, существует особая группа сакральных практик, позволяющая не только остановить процесс старения как таковой, но и сохранять физическое тело бесконечно долго.

Известно, что многие резервные возможности человека проявляются в особых состояниях сознания, которые достигаются после длительных специальных тренировок, психотехник. Это успешно используется для подготовки людей к деятельности в экстремальных условиях (космонавтов, подводников, спортсменов высокого класса и др.).

Для оздоровления людей широко применяется трансцедентальная медитация. Исследуется влияние медитации и на процесс старения. В 73 домах престарелых США (1990 г.) пожилые люди (средний возраст 81 год) были разбиты на 3 группы: в 1-й проводили сеансы медитации, во 2-й — релаксации, 3-я группа была контрольной. Через 3 года в 1-й группе все остались живы, во 2-й умерло 12,5%, в контрольной — 37,5%. Механизм замедления старения при воздействии медитации изучается в нескольких научных лабораториях мира.

Имеются сообщения о том, что в так называемом состоянии «самадхи» происходит омоложение клеток организма. Среди мастеров восточных психотехник, применявших самадхи для долгожительства, ходят легенды о феноменах — долгожителях. Например, как утверждают, Тапасвиджи прожил 186 лет, причем он умер не от старости или болезней, а от несчастного случая. Научных подтверждений этому нет, но, возможно, в них есть определенная доля правды.

Таким образом, долгожительство – это проблема всех времен и народов. И её решение потребует не только современных достижений науки, но и обращения к вековому опыту духовных практик Востока.

Автор(ы) статьи: Пронина И.В.
Раздел: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КУЛЬТУРОЛОГИИ
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

В ХХI веке мир должен перейти на качественно новую фазу своего развития, особую роль в котором смогут сыграть «Драгоценности Востока» (ДВ), выступающие в качестве базы объединения людей независимо от их национальности, религии, образа жизни и др.

«Драгоценности Востока» как феномен восточной культуры представляют собой достаточно сложное образование, состоящее из духовных ценностей, моральных требований, системы оценки социальных явлений или поступков человека с точки зрения присущих ему моральных критериев, целей и средств их достижения.

Совокупность духовных ценностей, являющихся стержнем ДВ, можно сгруппировать в следующие группы:

Витальные: жизнь, здоровье, физическое состояние человека (покой, бодрость), сила, выносливость, природная среда (экологические ценности);
Социальные: трудолюбие, профессия, семья, патриотизм, терпимость, дисциплина, предприимчивость, способность к достижениям, личная независимость, активное участие в жизни общества, ориентированность на прошлое или будущее, инициатива, самопожертвование, самоотдача, мудрость, решительность, настойчивость, целеустремленность, отвага, стойкость, смелость, мужество, храбрость, ответственность, воля, совершенствование;
Политические : свобода слова, гражданские свободы, государственность, законность, порядок, мир;
Моральные : добро-доброта, благо, любовь, дружба, долг, честь, честность, бескорыстие, порядочность, справедливость, человеколюбие, пробуждающее в людях сознание их единства и братства, щедрость «до космических размеров», верность, совесть, искренность, счастье;
Религиозные : Бог, божественный закон, вера, спасение, духовная благодать, ритуал, смирение;
Эстетические : красота, идеал, гармония, следование традиции или новизна, эклектика, культурная самобытность.

Данные духовные ценности присутствуют во всех культурах мира. В культурных системах разных стран на первое место ставят те или иные ДВ, также возможны различия в их содержании (например, если на Востоке любовь предполагает особые отношения ко всему живому, то в нашей стране она связана, прежде всего, с особым чувством к Отечеству). Но, так или иначе, ДВ играют важную роль в жизни и дельности каждого человека на нашей планете.

На основании духовных ценностей – стержне ДВ – базируются система моральных требований (система норм, регулирующих жизнедеятельность каждого человека), система оценки социальных явлений или поступков с точки зрения присущих человеку моральных критериев, целей и средств их достижения, когда люди в соответствии с присущими им ценностями сами выбирают направление своего поведения. Таким образом, ДВ являются сложным образованием, оказывающим непосредственное влияние на жизнь и деятельность каждого человека.

Значимость ДВ для развития человеческого общества неизменна. Данные «прекрасные качества» существуют параллельно с существованием человеческого общества, и на любом этапе исторического развития они имели большое значение. Как отмечают мудрецы Востока, времена меняются, и достойных людей становится все меньше и меньше, но значение драгоценностей и их роль в жизни человека постоянны. Особенное внимание ученые обращают на краткость человеческой жизни и необходимость прожить ее достойно.

Выступая как носитель и транслятор ДВ, человек является исключительной личностью, наделенной прекрасными качествами. В этом случае, как отмечают восточные мудрецы, жизнь его будет долгой и прекрасной. Часто такого человека называют воином света, странником духа, который ищет ответ на вечные вопросы добра и зла, радости и горя, жизни и смерти. Неся вокруг себя всем свет живого духа (главное богатство всех людей), наполнив душу светом, теплом и любовью, впустив солнце в свое сердце как символ и силу жизни, такой человека является «светом жизни». Ведь если он сделал выбор в пользу ДВ, то вся его жизнь и деятельность будут направлены исключительно на то, чтобы ободрять и помогать другим в трудные минуты, избавлять их от опасностей и невзгод.

Как отмечают исследователи, такие люди живут по трем принципам — тепло, свет, жизнь, символом которых является солнце. В процессе своего самосовершенствования эти «Великие Души» сохраняют чистоту и открытость сердца. Только они («Высшие Люди в мире») могут, по словам Н.К.Рериха, превратить землю в небо радости, служа истинным украшением планеты и прибежищем сердца народа. Именно к ним тянутся остальные люди, поскольку рядом с ними они ощущают себя лучше, а Боги, согласно восточным поверьям, будут благоволить этим «Великим Душам».

Как подчеркивают исследователи, и доказывает сама жизнь, гораздо важнее то, какими «драгоценностями» обладает человек, чем его статус, накопленное имущество. Следование духовным ценностям и их распространение – обязанность благородного цзюнь-цзы (модель, эталон для подражания, социальный идеал, назидательный комплекс добродетелей рыцаря добродетели, боровшегося за высокую мораль против несправедливости). Приблизиться к такому идеалу – дело чести и социального престижа для каждого, поскольку ДВ – украшение любого человека. Так, например, Конфуций отмечал, что если кто-либо предпочитает чувственности добро, способен до изнеможения служить отцу и матери, на службе государю может жертвовать собой и обращается к друзьям с правдивым словом, то пусть бы говорили, что он неучен, его непременно надо назвать ученым. Такой человек призван распространять ДВ вокруг себя, совершенствуя мир, в чем был абсолютно уверен Конфуций, ведь если поставить честных над бесчестными, то можно всех сделать честными.

Сейчас эти сентенции также значимы, но присущи в большей степени людям образованным. Ведь образование позволяет сознательно вырабатывать в себе подобные качества, в частности, знать, изучать и применять такие ценности, к которым относятся «Драгоценности Востока».

ДВ лежат в основе морального выбора, морального действия каждого человека. Кроме того, данные духовные ценности способствуют формированию позитивного мышления – действенной индивидуальной защиты человека от негативного воздействия внешнего мира, стиля мышления, основные характеристики которого – жизнерадостное мироощущение, способность воспринимать, аккумулировать и распространять только положительные мысли и эмоции. Чистые, позитивные мысли способны дать людям гармонию для их внутреннего развития и совершенство, оберегая их и даря возможность познания самого себя и окружающего мира.

Создание позитивного мышления предполагает изменение сознания, внутреннего отношения человека к себе, обществу, совершение поступков, проникнутых идеями добра, радости, терпимости и уважительности. Оно должно стать моральным кодексом человека, основным принципом его жизнедеятельности. Развитие позитивного мышление ведет к повышению уровня внутренней культуры человека, изменению его мировоззрения.

Свойственные для духовного состояния внутреннее равновесие, расширение сознания, яркость и ясность отражения действительности, углубленное понимание своего я, уверенность в своих силах, широта и проницательность мышления создают оптимистический настрой, сопровождается сильными положительными эмоциями, которые суперинтеллектуальны, побуждают ум к новым начинаниям, а волю к упорству.

Кроме того, обращение к ДВ является основой здоровья личности, которое в свою очередь представляет собой наиболее значимую основу человеческого счастья, что особо актуально в наше время. Согласно заключению экспертов Всемирной Организации Здравоохранения, состояние здоровья населения на 10 % определяется уровнем развития медицины, на 20 % наследственными факторами, на 20 % состоянием окружающей среды, на 50 % образом жизни. Таким образом, если ДВ выступят как составляющая образа жизни человека, то это может способствовать укреплению его здоровья.

Н.К.Рерих называл изучаемые нами духовные ценности огнями сердца, которые расцветают в Саду Прекрасном и созданы были для радости духа. Только благодаря им возможно украсить, улучшить, вознести не только свою, но и чужую жизнь и объединиться всем в единое целое. В этом заключается долг каждого человека по отношению к бытию и только так возможнее беспредельный прогресс нашего общества.

Рассматриваемые нами духовные ценности нашли отражение не только в религии Востока (где им всегда придавалось особая значимость в жизни людей), но и Запада, став весьма популярными в повседневной жизни миллионов людей. Постулаты, принимаемые как правила жизни и поведения, находят отражение в символических предметах.

В целом ценности культуры являют светоносными образованиями, совершенствующими человечество. Для каждого народа они служат духовными основаниями национального самосознания, основными условиями этно-субъективного взгляда на позитивное развитие отдельно взятого народа. Именно поэтому ряд исследователей (например, Н.К.Рерих) отмечают, что на основе ДВ возможно единение народов.

Таким образом, «Драгоценности Востока» можно по праву назвать культурными универсалиями, поскольку они определяют жизнедеятельность всех людей, способствуют установлению нравственного идеализма. Как важнейшие жизненные ценности и основа жизненного мира каждого человека, ДВ способствуют открытости мира человека, создавая ценностную основу всех идеальных образований и теоретических конструкций культуры, что немало важно для движения человечества по пути прогресса. Объединившись с помощью мировоззрения, основанном на внедрении духовных ценностей в жизнь и деятельность каждого человека, общество сможет решить стоящие перед ним проблемы, достойно вступив в новую фазу своего развития.

Автор(ы) статьи: Лапухина М.В.
Раздел: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КУЛЬТУРОЛОГИИ
Ключевые слова:

не указаны

Аннотация:

не указана

Текст статьи:

Современная цивилизация с особой остротой поставила перед научным сообществом проблемы духовности человечества. Необходимость создать условия комфортного душевного бытия, научить человека гармонии его внутренних побуждений с противоречиями внешнего мира делают приоритетными исследования аксиологического компонента жизнедеятельности и выводят на первый план философские теории, ориентированные на формирование нового мировоззрения. Актуальность таких простых и одновременно глубоко противоречивых истин, как вера, надежда, любовь, мудрость, красота, счастье, побуждают заниматься их изучением. На сегодняшний день исследование сущностных характеристик самого главного, на наш взгляд, компонента человеческого мировоззрения – представления о счастье — имеет важное теоретическое и практическое значение. Осознание счастья, понимание его внутреннего смысла, идентификация его как определенного душевного состояния рождает принятие счастья как жизненно необходимого стержня, на котором держится весь духовный мир человека.

Попыток научно, теоретически, философски подойти к изучению счастья история человечества знает немало, но еще больше количество обыденных суждений об этой ценности. Феномен счастья становился предметом как качественных, так и количественных исследований его сущности. Спектр научных изысканий данной категории простирается от аксиологии до психологии и социологии счастья. И если первые направлены на поиск ценностных оснований счастья и на изучение смыслообразующего характера философской категории, то вторые (психология и социология счастья) основываются на изучении эмоциональной основы счастья, его чувственном выражении и социологическом измерении человеческих потребностей, ассоциирующихся с состоянием счастья. Представленный практически во всех этических философских системах прошлого, феномен счастья стал в философии неопозитивизма объектом для построения целого учения, получившего название «фелицитология» (от лат. Felicitas – счастье). Однако исследования подобного рода имеют в результате лишь теоретическое значение, отражающее сферу применения лишь в некотором идеализированном варианте. Но при этом сам смысл изучения сущности счастья содержит в себе генеральную цель – выработку практических приемов достижения данного состояния. Подобный эмпирический вектор включает в себя необходимость исследовать сущность счастья с позиций культуры, а именно, традиционной этнической культуры, как мощного фактора воздействия, воспитания, социализации и инкультурации индивида. Исследуя счастье в его бытовании в традиционной русской культуре, мы на основе актуализации традиционных этнических ценностей, заложенных в сознании народа, выстраиваем не только концепцию понимания категории счастья, но и формируем позитивную линию мировоззрения, которая становится одной из основ духовного мира русского человека.

Долгое время традиционная русская культура воспринималась и определялась как культура с приоритетом страдания, печали, тоски, постоянного поиска совершенной жизни. И идея счастья в ней как будто полностью отсутствовала.

Однако более глубокое обращение к традиционной культуре, изучение ее внутренних смыслов показывает обратные результаты. Мощнейший сплав славянского ведичества, славянской мифологии с религией православия, сочетание христианских обрядов с традиционными народными верованиями, магистральная тематика которых направлена на поддержание духовного и физического благополучия и комфорта человека уже содержат в себе и идею счастья, и программу его достижения, и своеобразное теоретическое его осмысление. Счастье – это радость бытия, это совершенство каждого момента жизни. Счастье – это умение проживать каждую минуту, воспринимая мир с восторженным удивлением и благоговением. А пути достижения счастья пролегают через приобретение душевного покоя, радости, умиротворения, умение ценить настоящий момент, который полон счастья потому, что он полон жизни.

Все эти ключевые моменты, касающиеся духовного жизнеустройства индивида, долгое время концентрировавшиеся в народном сознании, получили закрепление во всех элементах традиционной культуры. Не только мифология и религия, но и обширный пласт фольклористического материала выражает идею своеобразия в понимании и осмыслении счастья русским человеком.

Основной задачей изучения категории счастья на основании русской традиционной культуры становится выработка определенной теоретической программы формирования нового бытия, счастья-бытия, как совершенно естественных условий жизни человека. Это новое бытие должно быть наполнено счастьем-радостью от любого проявления акта жизнедеятельности. Оно наполнено счастьем-творчеством, счастьем-гармонией, счастьем-трудом, счастьем-общением, счастьем-семьей, счастьем-бытом. И объединение этих моментов должно складываться в систему единственно важной ценности, ценности счастья-жизни.

Главной функцией системы счастья-бытия является функция защиты. Теоретическая разработка категории счастья на основе русской традиционной культуры лишь обнаруживает в плоскости науки то, что издревле постулируется в сознании любого русского человека, что живет в нем интуитивно. Счастье не во внешнем проявлении, а в духовном богатстве, «внутреннее счастье», надежда, вера, радость бытия выступают оберегом, символом выживания в условиях противоречия «человек – внешний мир». И пусть меняется и та, и другая сторона этого противоречия, пусть становится иным внешний мир, пусть меняется человек, потребность личности защитить себя от негативного воздействия извне и психологически комфортно жить в этом мире, оставит вечно новым поиск счастья для каждого.

Как известно, духовная ценность имеет всеобщее, наднациональное значение. Она одинаково воспринимается людьми разных стран. Духовные ценности составляют канву всех морально-этических воззрений и установок. Именно в этом проявляется их глобальное воздействие на духовный мир любого человека на земле. Но духовные ценности, а скорее их понимание и определение, имеют четко выраженную национальную специфику. Подобная специфичность, индивидуальность национальной идентификации ценности основана на мировоззрении народа, на особенностях его национального характера, она сопряжена с особенностями религиозного и морально-этического сознания, в ней отражена история этноса. Определение ценности и отношение к ней выступают квинтэссенцией культуры народа, его менталитета.

Изучение понятия счастья, счастья как ценности в чистом виде, в отрыве от системы культуры, в которой существует эта ценность, означает лишение теоретического построения основы, фундамента. В качестве подобного основополагающего начала и выступает в данном случае русская традиционная культура. Причин тому несколько: во-первых, традиционная культура является одним из источников национальной идентификации. Именно на основании традиционной культуры, с помощью восприятия ее элементов индивид отождествляет себя с этносом. Следовательно, при определении счастья с позиций традиционной культуры выявляется та самая национальная специфичность ценности. Во-вторых, традиционная культура вбирает в себя те мифологические, религиозные, этически, идеологические установки, которые были соединены, и приобрели статус интуитивного начала в сознании народа, обозначить который можно понятием «народная мудрость». «Народная мудрость» всегда означала знание о том, как необходимо действовать в жизни, как строить взаимоотношения с окружающими, как отличать хорошее от плохого. Исходя из этого, и понимание счастья, и пути его достижения должны содержаться в этой «народной мудрости», в знаниях, которые несет традиционная культура.

Современный этап становления самосознания русского народа делает изучение русской традиционной культуры чрезвычайно актуальным и важным при определении значения духовных ценностей. Так, изучение славянской мифологии, языческого периода русской истории, господствующих в это время мировоззренческих установок, дают определение и понимание счастья человека как части общего блага. Кроме того, мифология русского народа имеет персонифицированное воплощение счастья, воспринимаемое как божий дар и именуемое «Долей».

При определении понятия счастья с использованием этимологии этого слова и привлечением славянской мифологии формируется особое, традиционно русское понимание этой категории. Счастье — божий промысел и одновременно награда за праведность жизни.

Исследование категории счастья во все времена предполагало ответы на вопросы: «Что есть счастье?» и «Как его достичь?». История науки хранит в качестве ответов на эти вопросы немало конкретных дефиниций счастья. Но современная ситуация «мирового кризиса духовности» требует изучения этой категории с позиции соединения аксиологических основ счастья и его психологических, чувственно-эмоциональных проявлений. В данном случае важна соотнесенность изучения эмоционального состояния с задачей построения программы нового счастья-бытия. Понятие счастья, его поиск должно быть рассмотрено как процесс, как постоянная деятельность, в ходе которой индивид движется к достижению поставленных целей. Немаловажным является морально-этический аспект этих целей. Благополучие индивида должно органично вписываться в рамки благополучия того сообщества, в котором он существует. И здесь на первый план могут выйти этические установки традиционной культуры, закрепленные в обычаях и традициях народа. Обращение к ним и их действие наиболее эффективно, так как они существуют на подсознательном уровне, они превращены в форму интуиции, следовательно, поднять их на вершину сознания, сделать правилом поведения легче, чем пытаться воспитать новые привычки и образцы сознания. Достижение состояния счастья включает в общую тематику проблемы и тему времени. Лингвистически слово «счастье» можно соединять и со словом «часть», и со словом «сейчас». Во втором случае мы имеем прямое указание на настоящее время, и проблема достижения счастья автоматически замыкается на настоящем бытии, что дает одно из оснований необходимости построения и применения программы нового счастья-бытия, как мощнейшего потока позитивного существования индивида.

Такой подход в исследовании сущности счастья отражает его высокую социальную значимость. Изучение категории счастья на основе русской традиционной культуры не только выводит на передовые позиции уникальность, смыслообразующую ценность культуры русского народа, но и служит инструментом воспитания гражданственности, формирования высокой общественной позиции, основываясь при этом не на искусственно созданных идеологических догматах, а на исконных традиционно русских приоритетах миролюбия, единения и гармонии. Изучение счастья как многогранной, одновременно сложной и простой, как мир, основы человеческого мировоззрения – это еще и указание возможного пути выхода из тупикового состояния бытия, порожденного современной цивилизацией и самим человеком. Если еще десятилетия назад все внимание человеческого гения было направлено на достижение материального комфорта, на обуздание сил природы, на стремление стать властелином планеты, то в настоящий момент человечество все яснее осознает всю нелепость подобного статуса и вынуждено искать пути и возвращаться в ту органичную систему мироустройства, из которой оно некогда столь поспешно вырвалось.